Сказы

– Прав ты, Любояр. Есть у тебя такое право, в чудо верить, – грустно улыбнулся ему в ответ Агний. – То́ твоё право. Я его у тебя отнимать не хочу.

– А ты бы сестру мою в жёны взял? – серьёзно посмотрел в глаза Агнию Любояр.

Тот свой взгляд на Любояра перевёл. Глаза его голубые огнём пылали. Были в них и боль, и счастье. И Любояр взгляда своего серьёзного не отвёл, также глазами сверкая.

– Ежели бы ты мне сказал, где та́ гора находится, куда её злой колдун заточил, то прямо сейчас бы в путь пустился. И назад бы без сестры твоей не вернулся. Я бы любых татей на той дороге одолел, лишь бы в её глаза опять посмотреть, руки её к своей груди прижать, своей женой назвать. Но нет того колдуна на этом свете. Понимаешь? Нет! – Агний вскочил из-за стола. – За мной не ходи. Кузню сам запри. Сегодня у нас с тобой работа больше не заладится.

Агний пошёл быстрыми шагами к дому, а Любояр кулаком своим по столу стукнул.

– И я бы за ней пошёл.

Затем вскочил и в кузню зашагал, огонь тушить да инструмент по местам раскладывать. А после дверь запер, снедь так на столе и оставил, а сам на озеро отправился. Он любил на воду смотреть, она его успокаивала.

Агний в дом вошёл да дверью хлопнул. И завыть бы впору, да слёзы не лились. Он походил кругами по дому, вышел во двор, курам корма кинул да на лес посмотрел, что с его холма виден был. Зелен он уже был. Берёзовая роща вся листами молодыми украсилась, глаз радуя. Но потом он в другую сторону глянул. Туда, где дуб старый стоял. Уже никто и не помнит, сколько поколений назад он вырос. Его и девять взрослых мужчин обнять не могли. Потом на небо глянул. Ни облачка, ни ветерка. А после подумал о чём-то да к тому дубу быстрыми шагами и зашагал. Ежели с богами разговоры вести, то лучшего вестника для них и не сыщешь.

Спустя время на огромную поляну вышел Агний к дубу большому, под кроной его постоял, молодыми листками любуясь. Потом разулся, подошёл к стволу босым да всем телом к нему прижался, руками обхватывая насколько смог, и зарыдал. Всю душу свою дубу наизнанку вывернул, все печали свои выплакал, всё горе своё поведал. Шумел дуб над его головой тихо, словно старец, внимательно слушая внучка лю́бого да по голове гладя.

– Верните мне её, боги, прошу. Почто её у отца с матерью забрали? Почто стольким людям горя доставили? Верните мне мою, Светозарушку! Я жить без её глаз светлых не могу! Верните! – крикнул Агний и с силой по стволу кулаком стукнул.

Тут как громыхнуло в чистом небе, как молния в ту поляну вдарит. Аж землю тряхануло. Аж глаза Агнию ослепило. Он подошёл к обугленной земле, глазами не верящими глядя. То на небо глянет чистое, то на дуб, то на руки свои. А потом словно о чём-то понял и со всех ног к дому своему побежал, обувку в руки подхватив. Да так быстро, что и ветер догнать его в тот раз не смог бы. Вбежал на холм к дому да во дворе лебёдушку свою увидал. На шее её ожерелье блестело. Она крылья распахнула да к ногам его побежала.

«Га-га-га», – всё гомонит да гомонит без умолку.

– Ах, ты ж, лебёдушка моя неразумная. Тебе бы к селезню своему. Да к семье своей. Почто ты ко мне вернулась? – а сам крепко её руками обнял да отпускать не хотел.

«Га-га-га», – гоготала лебедь в ответ, словно поддакивая ему да объяснить что-то пытаясь.

– Это где ж ты так извозгалась? – Агний на её лапы да на живот посмотрел, что в грязи были. – Я тебя такую в дом не пущу. Сейчас в баню воду натягаю да в корыте помою. Пойдём со мной, змея ты моя шипучая, мыть тебя станем, – улыбнулся Агний да пошёл баню топить.

Скоро и вода погрелась, и в бане пар пошёл. Агний в корыто большое воды тёплой налил да лебедя туда поставил. Сам в подштанниках одних стоит, чтобы забрызгать не жалко было. Лебедь когда мылась, то страсть как плескаться водой любила. Так он уже к этому делу привычный был.

– Мойся давай, а я сейчас парку поддам да тёплой водой тебя умою, – сказал Агний и на камни ковш воды плеснул.

Заклубился пар по бане, завертелся кругами да на пол вокруг корыта опустился. Агний в ту сторону глянул и застыл. Онемел, что и слова сказать не мог. Ковш на землю выронил. А в корыте лебедя уж и не было. Там Светозара на корточках сидела. Волосы простоволосые41, да и сама без одёжи, в чём мать родила, была. Только вот ожерелье на груди красивое с тремя бусинками сверкало.

– Да как же это? Да что же это? – чуть вымолвил Агний. – Светозарушка, ты ли это? Али то́ морок какой злой? – он по сторонам оглянулся да руку свою ущипнул.

А Светозара то на руки свои глянет, то на Агния. Сама ни слово произнести не может. С корыта стала подниматься. Волосы златые по телу рассыпались, наготу девичью прикрывая. Агний подбежал к ней да к груди своей руками крепкими прижал.

– Светозарушка. Лебёдушка моя. Живая. Да как же это? – он в глаза ей посмотрел, всё ещё в себя не придя, а у самого слёзы по щекам катятся. – А я тебя искал везде. Уж и не чаял увидеть. А ты всё это время со мной была? – он по волосам её руками водить стал, не веря ни глазам своим, ни рукам.

– А я, змеюка шипучая, всё на тебя сердилась да шипела, – вдруг весло произнесла Светозара да на Агния посмотрела.

Агний её лицо руками обхватил и поцеловал что было сил, а потом к себе прижал.

– Лебёдушка ты моя родная. А я уже весь извёлся. Столько слёз по тебе выплакал, – не отпуская Светозару из рук, вздохнул Агний. – Столько слёз пролил.

– Я знаю, лю́бый. Я на руках твоих сидела, когда ты по вечерам плакал, – прижалась она к нему всем телом.

– Да как же это? Расскажи, что случилось с тобой в тот день? – Агний в глаза ей глянул.

– Я и сама ничего толком не помню. Помню, как к озеру побежала. Там у меня место любимое есть. Туда ходила, ежели поплакать да поостыть надобно было. Сколько раз я с того холма сбегала, ни разу не упала. А тут ногу подвернула и кубарем покатилась. А когда очнулась, то лебедем по озеру плыла. Мне страшно тогда стало. И сказать ничего не могла, и к людям подойти. Когда в озере люди моё тело искали, так я к ним подплыть пыталась. А они гнали меня прочь. Я уже думала улететь куда. Так летать не умела. Училась крыльями махать. А как над лесом поднялась, так тебя там углядела да улетать передумала. Ты каждый день туда ходить повадился. А я над головой твоей кружилась, да ты в небо и не смотрел.

– Так я тебя не на небе искал, а на земле, – улыбнулся Агний. – Зачем мне было в небо смотреть? А крыло как сломала? – он взял её левую руку, а на ней шрам в мизинец длиной виден был.

– А я решила, что раз с горы упала и лебедем обернулась, то ежели ещё раз с горы так же спущусь, то назад обернуться смогу. Вот кубарем оттуда и покатилась. Крыло тогда и сломала. А потом за мной лиса погналась. Я от неё бежать. Да много ли на крыле сломанном полетаешь, далеко ли убежишь? Я к лесу и бросилась, в кустах от неё схорониться. Ну, а дальше ты и лучше моего знаешь, лю́бый, – Светозара Агния по щеке погладила да в глаза его ясные посмотрела.

– Выходит, всю мою жизнь ты теперь без утайки знаешь. Обо всём сама слыхала. Я тогда тебя саму спрошу. Вот тебе моя рука, верная да крепкая. Но готова ли ты такому человеку, как я, женой назваться? То́, что твой отец на мне вины не видит, то́ его решение. Но жизнь родного брата я всё равно своей рукой прекратил. И помнить о том до конца своих дней буду. И его злодеяния на моём роду тенью лежат. Зная это, ты всё ещё согласна стать моей женой? – голубые глаза Агния с надеждой всматривались в зелёные очи Светозары.

– Вовек с тобой не расстанусь, Агний. Вовек с тобой буду, – её лицо счастьем озарилось.

Агний прижался к губам девичьим, а потом крепко руками Светозару обхватил. Она к нему что есть силы прильнула. Так и стояли молча, в счастье своё не веря.

– Ты умойся, Светозара, а я тебе сейчас свои штаны с рубахой принесу. В дом к отцу отведу, – отпуская лебёдушку свою из рук, сказал Агний и к двери направился.

– И гребень прихвати, мне косу заплести надобно, – улыбнулась она ему вослед.

Агний опять к ней подбежал, в уста42 сахарные поцеловал и выбежал из бани. Когда Светозара себя в порядок привела, то косу он ей сам заплёл. А потом на руках своих к отцу в дом принёс. Ведагор когда дочь свою увидал, то никак поверить глазам не мог. Долго потом расспрашивал их двоих за столом. Любояр своей сестре цепочку вручил и сказал, что не зря он в чудо верил и надеялся. Агний только благодарственно ему в ответ улыбался. Он бы и рад в тот день со Светозарой ни на миг не расставаться, да жизнь молодую нужно было по-людски начинать. С благословения отца да матери. С обетов перед богами да предками. Со свадебным весельем да пожеланием вечного счастья молодым. Летом свадьбы редко играли. Но на Купалов день43 то позволительно было. Да и дом молодым ставить не надобно было. Родня Агния дальняя в соседнем селе жила. На свадьбе той гуляла. Златан в ту Купальскую ночь и себе невесту присмотрел. Он её и раньше заприветил, да она всё отшучивалась да посмеивалась. Но в ту ночь её сердце девичье дрогнуло. И по осени решили ещё одну свадьбу устроить. Так в то село пришли мир да счастье. И жил тот народ не тужил. Горя и беды больше не знал.

Часть последняя – Заключительная

Хотите – верьте этому сказу, хотите – нет, то дело ваше. Да только мой прапрадед на той свадьбе сам гулял да молодых поздравлял. И дожили Агний со своей Светозарой вместе до глубокой старости. Детишек много народили. Внуков и правнуков на коленях нянчили. Так в любви всю свою жизнь и про́жили. Сказывают, что они умерли в один день. Ведь не может лебёдушка без селезня своего жить, да и сердце мужское без света очей своих жить не захочет.

30.05.2019 г.

Сказы княжества Свентояра

Сказ первый. Сказание о Любви

Сказка – ложь, да в ней намёк,

добру молодцу урок!

Часть первая – Вступительная

– Скажи, какой она была для тебя? Как ты понял, что она – вся твоя жизнь? – тихо спросил Лютобор

– Когда мы повстречались, то я не сразу её углядел. Не сразу распознал счастье своё. Но потом глаз своих от неё отвести не мог. Она была прекраснее солнца ясного. Не было её краше на всём белом свете. Её улыбка освещала мою жизнь. Её глаза были голубыми, как летнее небо солнечным днём. Её смех был звонким словно горный ручей. Её волосы искрились золотом на солнце, – вздохнул князь Свентояр, подбрасывая полено в огонь. – Она всегда была моей жизнью. И никто с ней не может сравниться на этой земле и по сей день.

– Так почему всё у вас так вышло, отец? – в сердцах крикнул Лютобор.

– Жизнь – штука странная, сын. Во все времена есть люди «добрые». Доброта которых – ложь, – Свентояр обхватил свою голову, к горлу подкатил ком, а на его глазах выступили слёзы.

Они сидели молча, глядя в костёр. Сын был похож на отца как две капли воды. Русые волосы густыми кудрями рассыпались вокруг головы. Синие как озёра глаза с тревогой смотрели на отца. Чувствовалась в них обоих сила огромная, их предками даденая.

Над озером взошла луна. В отдалении слышалось пение. Люди праздновали день Бога Купалы. Кто-то искал цветок папоротника. Кто-то венки пускал на соседней речке. Парни и девушки водили хороводы и прыгали через костёр. Лишь отец с сыном в эту ночь сидели одни на берегу озера и смотрели на переливы огня. Князь долго молчал, потом собрался с духом и заговорил.

– Ты вырос. Скоро лю́бую свою в дом введёшь, живи с ней счастливо. Не слушай завистников злых, кои помощь свою тебе предложат. Их язык страшнее самого сильного яда. Меня отец этому не учил, самому пришлось через людскую «доброту» пройти. То наука не из лёгких оказалась.

– Много я слышал рассказов от людей про вас с матерью. Да только мне веры тем речам нет. Ты мне слово дал, что поведаешь всё сам, когда моё двадцать первое лето минет. Без утайки. Пришло время слово держать.

Над лесом слышался хор счастливых голосов. Люди праздновали день Купалы, день очищения от зла. А князь рассказывал сыну о днях минулых, при воспоминании о которых его сердце и по сей день болью сжималось.

Часть вторая

Лес шумел листвой. Был солнечный летний день. Прошёл грибной дождь. Запах стоял такой, что выдыхать не хотелось. Казалось, что этим запахом можно было даже насытиться. Свентояр шёл по лесной тропинке, забыв про всё на свете. Отец отправил его в дальний скит44 на обучение к жрецу Ведагору на всё лето. Он был рад вырваться из княжеских покоев. Отец всё чаще и чаще говорил ему о женитьбе. И невесту ему уже нашли. И сватов уже засылали. Только сердце его молчало. Не мила ему была та девушка. Да отец и слышать ни о чём не желал. Он говорил, что долг превыше всего. И готовился к свадьбе. А пока прогнал с глаз непокорного сына воинскому искусству обучаться к некогда лучшему воину в княжестве.

Свентояр при мысли о предстоящей свадьбе разозлился и пнул ногой большой червивый гриб что было сил.

– Ты что это грибами в людей бросаешься? Да ещё червивыми. Этак тебя поколотить могут. Не боязно-то одному по лесу ходить? – услышал он звонкий смех, и на тропинку вышла молодая девушка.

Она пыталась вычистить остатки гриба из русой косы, которая была заплетена вокруг головы. Одета она была в штаны и мужскую рубаху. За плечами висел лук с колчаном. К поясу были прикреплены кожаные ножны с мечом. Её голубые глаза искрились на солнце от смеха.

– Я за грибами пошёл, а не на войну, – Свентояр в упор посмотрел на девушку. – Да, как видно, странные в этом лесу нынче грибники ходят. Кто такая? Откуда будешь?

– Ишь, командир нашёлся. Так с девушками не знакомятся. Так только с врагами разговаривают. Попробуй ещё разок спросить, авось отвечу, – продолжала улыбаться девушка.

Свентояр поставил корзинку на землю да перехватил палку поудобнее, которую вместо посоха использовал. Девчушка засмеялась.

– Вижу, передо мной храбрый воин стоит. У меня аж коленки затряслись в страхе от твоего грозного вида, – положив руку на рукоять меча, не переставала поддразнивать она Свентояра. – Куда тебе со своим прутиком супротив меня.

– Я не знаю, как принято с такими языкастыми девками знакомиться, но сейчас тебе точно достанется от меня.

Взмахнув палкой, Свентояр бросился в атаку. Девушка, выхватывая меч, рубанула по палке, левой рукой хватая Свентояра за запястье. Поднырнув под его руку, она оказалась за его спиной, заломав правую руку. При этом, сделав подсечку под его правую ногу, она довершила движение тела Свентояра по направлению к земле. Тот упал, ударившись левым боком со всего маху о рядом стоящий пень. Не успев опомниться, он получил удар по шее сзади и отключился.

Когда он очнулся, то понял, что лежит в знакомой избе. Голова была словно чугунная. Видно, хорошо его девчонка приложила. Он сел на кровати, морщась от боли в боку и голове.

– Почто встаёшь? Али ещё не навоевался? – услышал он всё тот же насмешливый голос.

Девчушка сидела за столом и ела яблоко.

– Ты кто такая? – удивлённо спросил он её.

– Эх, видно, учить тебя ещё вежливым разговорам и учить. Горе-воин. Научишься нормально с людьми разговаривать, приходи за ответом. А пока мне недосуг попусту с тобой беседы вести.

– Ну что, познакомились? – спросил Ведагор, входя в избу.

– Много чести этому простофиле моё имя знать, – засмеялась девчушка. – Ну, мне пора, а то верховная жрица и так на меня злая ходит. Всё никак простить меня не может за выходку со сватами.

– Ладно, пошли, провожу тебя. А ты, Свентояр, лучше бы полежал ещё. Рука у Златояры крепкая, не смотри, что на вид она хрупкая. Любому обидчику зубы пересчитает. Даже мне от неё не раз доставалось.

Жрец с девчонкой вышли из избы. А Свентояр сидел на кровати и понимал, что хочет ещё раз увидеть её улыбку. Свет из избы словно вместе с ней исчез. Словно радость следом за ней ушла.

– Златояра, – он медленно произнёс её имя, словно пробуя на вкус. – Значит, Златояра, – и улыбнулся своим мыслям.

Часть третья

Древний храм был вырублен в скале тысячи лет назад. Там жрицы растили детей-сирот. Время нынче было неспокойное. Частые набеги с запада и юга не давали спокойно жить княжеству. Поставив на ноги младенцев, жрицы отдавали их в родные семьи. Забирать их приходили отцы или старшие в роду мужчины. Но некоторым детям уже не было куда возвращаться. Много селений в последней битве пало. Много мужчин погибло, дом свой защищая. Таких детишек жрицы сами растили. Девочек оставляли при храме, а мальчишек отдавали на обучение в скит Ведагора. Там они получали все нужные знания и обучались воинскому искусству.

Были при храме и женщины-воительницы, которые его от набегов защищали. Славные девушки в этом храме росли. Многие рода засылали сватов к ним. Многие мужчины с гордостью брали их в жёны. Верные спутницы из них выходили. Любящие матери. Хорошие жёны. Надёжные. И в жизни, и в войне от них предательства никто и никогда не видел. Слово ими даденное ни разу ещё не порушалось.

Свентояр смотрел на величественный храм с соседнего холма. Сегодня Златояра должна была идти на обучение в скит. Он решил её по дороге перехватить. Он долго ждал, пока из храма не показалась знакомая фигура.

– Златояра!

Девушка повернулась на голос, одновременно выхватывая лук и стрелу. Свентояр поднял руки, показывая, что не вооружён.

– И тебе дня доброго, незнакомец, – сказала Златояра, не опуская лук.

– Так уж и незнакомец. Имя моё ты уже знаешь. Ты прости меня за тот день. Хотел злость свою на трухлявом грибе выместить, да тут ты под руку попалась. То не со зла.

– Видать, с глупости большой, – ответила ему девушка, выпуская стрелу в дерево за спиной Свентояра.

Свентояр поймал стрелу на лету.

– Я мириться пришёл, – улыбнулся он, протягивая ей стрелу назад.

Златояра коснулась его ладони и пожала. Он стиснул её руку, глядя девушке в глаза.

– Меня Свентояром зовут. А как тебя зовут, девица-красавица?

– Все меня Ярой кличут, лишь близким людям дозволено меня Златоярой звать. Но тебе такое позволение ещё не дадено.

– Так позволь тебя так называть. Глаза твои как небо чистое в летний день. Да такие, что взор не отвести, – не разжимая руки, ответил Свентояр.

Они стояли друг против друга, даже не замечая, что между их ладонями была зажата стрела. Златояра придвинулась к нему на ещё один шаг, не отпуская руки Свентояра и заглядывая в его глаза.

– Ты откуда, ясный сокол, на меня свалился?

– Да тут недалече, из града княжеского. На обучение к Ведагору приехал.

– Что-то поздно начинаешь обучение своё. Видно, поэтому я тебя легко на землю уложила.

– Мне меч в руки отец ещё в колыбели вложил. Чтобы княжество было кому защищать. И воинское обучение постигал я у лучших его воинов. Хотел я к Ведагору попасть давно, да отец не пускал. Жрец в опале был долгое время. А теперь они опять с князем примирились.

– Так ты выходит наш княжич45?

– С чего так решила?

– Кто ж не слыхал в наших местах про славного княжича Свентояра? Сказывают, что ты сам со своим малым войском наше княжество от набега защитил недавно. Гусляры46 в храм приходили, пели балладу о той битве.

– Было и такое. Да вот девчушка меня одна намедни47 в землю лицом уложила, словно ребёнка малого, – засмеялся Свентояр, пододвигаясь ещё на один шаг к Златояре.

Они стояли рядом друг с другом так близко, что их дыхания соединились.

– Так нечего на добрых людей палками замахиваться.

– А этот добрый человек не мог бы меня искусству воинскому поучить?

– Чтобы в следующий раз ты меня поколотить смог? – звонко засмеялась Златояра.

– Нет. Разве я могу тебе боль причинить? Нет для меня на свете теперь человека роднее, чем ты, – он провёл левой рукой по её волосам. – Позволь для начала называть тебя Златоярой? Твоё имя звучит для меня лучше, чем утренняя песнь соловья.

Они стояли молча, глядя друг другу в глаза. Златояра словно пыталась разглядеть его получше. Прочесть на его лице что-то. В её глазах появились слёзы.

– Почто плачешь? – Свентояр резко отпустил её руку, стрела упала на землю, но они этого даже не заметили. – Почто не веришь мне? – он взял её лицо в руки и поцеловал, а затем крепко прижал к себе.

– Ты ничего обо мне не знаешь! – резко отстранившись от Свентояра, произнесла Златояра, выронив лук на землю. – Поди, у людей «добрых» обо мне расспроси, они тебе порасскажут, – толкнув его в грудь двумя руками, она побежала от него через бурелом, не разбирая дороги.

Свентояр бросился следом за ней. Он догнал её на поляне, залитой солнцем. Обхватив что есть силы, княжич прижал девушку к себе.

– Не буду я чужие сказки слушать. Сама скажи, что мне знать про тебя надобно.

Златояра без сил опустилась на траву и, заливаясь слезами, стала рассказывать о себе. Как её из полона девчушкой десятилетней вызволили. Что над ней в полоне надругались. Что жрицы её долго лечили. Потом обряд очищения проводили. Да только тело её к жизни вернулось, а душа словно там, в полоне, и умерла. Что сваты приезжали к ней недавно. Да жених сказал, что из жалости только её и берёт. Потому что жена его умерла, а у самого детишки семеро по лавкам, и все они в женской заботе нуждаются. Что такая, как она, должна быть благодарна судьбе за такую честь. Как она жениха того избила до полусмерти. Да так, что чуть выходили потом в храме. Как главная жрица на неё осерчала с тех пор сильно. Златояра обняла свои колени и плакала всё повествование навзрыд.

Свентояр поднял её с земли, усадив к себе на колени, как ребёнка малого. Прижал к груди своей и гладил по голове. Он растерялся, не зная, что сказать ей, как успокоить. Он понимал, что отец не благословит такой союз. Никогда им не получить на него отеческое благословение. Но жизнь без Златояры он больше не представлял.

– Моей будешь. В жёны тебя возьму и в дом свой введу. И не из жалости, а потому что люблю. Люблю тебя такой, какая ты есть. Своенравную. Языкастую. Воинственную. Не твоя вина, что в полон попала. И нет твоей вины в том, что там случилось. Знай, что для меня ты чище горного родника. И родишь ты мне детей, на тебя похожих. Вовек с тобой не расстанусь. Слово тебе даю.

Златояра посмотрела на него глазами испуганными, залитыми слезами, не веря своим ушам.

– Что так смотришь на меня? Али снова поколотить хочешь? – засмеялся Свентояр. – Не молчи. Скажи лучше мне. Люб ли я тебе али нет?

– Так сразу и не разглядишь. На солнце надобно вывести, а то в тени и не видать. Хорош жених али нет, – улыбнулась Златояра.

Её улыбка была ярче солнца. Свентояр встал с земли, всё ещё держа девушку на руках. Словно пушинку. Словно веса в ней и вовсе не было. Вышел на середину поляны, где ни одной тени не видать было.

– А так мил? – смеясь, спросил он Златояру.

– На безрыбье, как говорится, и рак – рыба, – пошутила она ему в ответ, гладя по лицу.

– А ежели серьёзно? – не успокаивался Свентояр.

– Люб. Ты мне ещё тогда в лесу приглянулся, когда грибы по кустам расшвыривал.

– Так ты от любви большой меня тогда вырубила? Чтобы не сопротивлялся? – пошутил Свентояр.

– Нет, просто не люблю, когда на меня мужик всякий руку поднимает, – на её лице промелькнула боль.

– Никому тебя в обиду не дам. Никому тронуть тебя не позволю. Пошли к Ведагору. Пусть он свадебный обряд проведёт, чтобы я тебя своей назвал честь по чести. Согласна на то? – уже серьёзно сказал Свентояр.

– Согласна, – тихо ответила Златояра.

В тот же день Ведагор свадебный обряд для них и провёл. Князю решили ни о чём не сообщать, а в конце лета самим к нему приехать, когда тот ждал возвращение своего сына. Златояра верховной жрице сказала, что будет жить в ските у Ведагора, чтобы та сватов новых не привечала для неё. Что готова стать валькирией48 и посвятить свою жизнь защите родов земли своей.

Так началось самое счастливое лето в их жизни.

Часть четвёртая

Однажды в конце лета прискакал гонец из княжеского града с донесением, что врагов видели на южной границе. Свентояр спешно засобирался в дорогу. Медлить было нельзя.

– После битвы я за тобой вернусь, и мы поедем к моему отцу. Хочет он того али нет, но ты – жена моя. И ты войдёшь в мой дом, как хозяйка.

– Позволь с тобой поехать. Спину твою защищать буду, – у Златояры на глазах навернулись слёзы.

– Ты теперь должна себя беречь. И ребёнка нашего. А мне теперь есть ради чего жить. И никакой ворог мне не страшен. Слово тебе даю, что не убьют меня, – он крепко поцеловал её на прощание и уехал.

Вести приходили с границ разные. Битва там шла нешуточная. О Свентояре ничего не было известно. Златояра пришла в храм к верховной жрице правду рассказать. Скоро уже нельзя будет скрывать то, что она носит под сердцем ребёнка. Столько гнева и грязи, сколько вылилось на её голову в тот день от жрицы, и не рассказать. Ей даже такого унижения в полоне испытать не пришлось. Та ей не поверила, что княжич мог её женой своей сделать. Что такой блудливой женщине не место в их храме. И выгнала её за порог. Златояра ушла, высоко подняв голову. Она уходила нисколько не жалея о прошлой жизни, потому как счастлива была. А разговоры. Она к ним привыкла с детства. Золото сколько грязью не поливай, всё одно золотом и останется.