Боевой устав гнома

* * *

Федор сам вызвался дежурить во время ночного привала. Обычно эту обязанность исполнял Зак, как и все орки, легко переносивший ночное бодрствование, но комиссар заметил, что тот выглядит усталым, и предложил хорошенько выспаться. Для порядка немного посопротивлявшись, Маггут согласился.

Компанию во время дежурства составил верный Фенриц. Как любая из собак Самата, он считал Стволова великим вожаком еще с тех пор, когда Федор посетил их город заколдованным, в облике псоглавца.

Не дожидаясь, пока все улягутся, караульные отправились в обход. Сначала удалились на несколько сотен шагов вперед, вдоль рельсового пути, затем развернулись и пошли обратно, забирая влево. Обогнули лагерь по широкой дуге, и вновь вперед. Так и ходили, то расширяя зону патрулирования, то сужая. К счастью, рельеф в этом месте был сглаженным, крупная растительность отсутствовала, видимости ничто не мешало. Сначала Федор держался настороженно, но мало-помалу расслабился. То и дело посматривал в недалекие каменные небеса, гадая, что сейчас над ними располагается в Подтеменье, а что в Даггоше. Пса не заботили географические размышления, он ловил среди густых трав какую-то живность и с удовольствием поедал. Но и обязанности сторожевой овчарки не забывал – периодически замирал с высоко поднятой головой, принюхивался и прислушивался.

Когда время караула уже близилось к завершению, вернулись в лагерь. Фенриц, взглядом испросив разрешения и получив его, тут же запрыгнул внутрь панциря черепахи, а комиссар решил проверить, как отдыхает личный состав. Не стянул ли кто одеяло с товарища, не сунул ли потные ноги под самый нос. Да мало ли что могут учудить солдаты на привале?

Уставшие воины посапывали и похрапывали, и лишь в дальнем углу платформы теплился желтый огонек. Там кто-то сидел, согнувшись. Плечи бодрствующего экспедиционера еле заметно двигались.

– Боец, – громким шепотом позвал Федор, – ты там что, блох ловишь?

Фигура вздрогнула и выпрямилась. Это оказался Евронимус. В одной руке он держал стило, в другой – раскрытый блокнот. К корешку блокнота на изогнутой пружинной державке был прикреплен маленький световой кристалл. А рядом с пружинкой – крошечная чернильница-«непроливайка». Походный набор бюрократа!

– Ах ты, скотина, донесение про нас строчишь Кимерису? – с недобрым изумлением прошипел комиссар и потянулся к висящему на поясе боевому жезлу.

– Нет, нет, – бурно запротестовал принц смерти, также шепотом. – Я взял на себя смелость вести летопись похода. Ведь он обещает стать судьбоносным. Такое великое историческое событие нельзя оставлять без увековечивания!

– Гм, если разобраться, ты прав, – начал остывать Федор, коря себя за излишнюю подозрительность. – Хорошо придумал, хвалю. Но сразу видно, что ты не военный. Любые документы в боевом походе должны подшиваться, шнуроваться, нумероваться и опечатываться. Каждый день! Тебе самому такое дело доверить нельзя, это обязанность контрразведчика.

Он осмотрелся в поисках Дмузга, но мстители в полумраке были слишком похожи друг на друга, а расталкивать всех подряд комиссар счел жестоким. Как говорили в Даггоше, не тревожь спящего крокодила, собаку и гоблина.

– Ладно, утром скажу ему. А ты давай уже спи, нечего после отбоя хрониками заниматься. Я тебе для этого отдельное время выделю…

Впрочем, отдыхать бывшему кюбернету оставалось всего ничего. До подъема час, а то и меньше.

Пора было готовиться к дневному переходу. Будить Чемош и гремлина, затем – всю команду кашеваров. Комиссар прошел в голову колонны и растолкал Отожа, прикорнувшего под боком бронечерепахи.

– Подъем, – сказал он. – Запускай свою скотинку, скоро выдвигаемся дальше. Когда управишься, разбуди Нуггара и маркитанток.

Бодро, словно и не спал, Отож вскочил, кивнул и отправился за партией фуража и воды, а Федор полез под панцирь, мечтая передать вахту комдиву. Тот уже и сам проснулся, сидел перед маленьким серебряным зеркальцем, подарком Хино, и сбривал щетину. Вместо мыльной пены афроорк использовал пиявочную слизь, а вместо бритвы – старый добрый траншейный кинжал, родом еще из Даггоша. У Федора когда-то тоже был такой, но пропал во время набега некромантов на покои Дуумвирата.

Комиссар доложил Заку, что за время дежурства происшествий не случилось, вкратце рассказал о назначении Евронимуса хроникером похода и о том, что надо дать поручение Дмузгу следить за секретностью записей, завернулся в плащ и мгновенно заснул.

* * *

Разбудил его Фенриц – тыкался мокрым носом в щеку и тихонько дружелюбно порыкивал.

– Что такое? – зевнув спросил Федор. – Подъезжаем?

Из раскрытой пасти пса вывалился язык, но ответил не Фенриц, а Пунай.

– Никуда не подъезжаем, сир комиссар. Просто вам покушать надо. А то завтрак проспали уже и обед проспите. А на обед – очень вкусная каша-размазня из перетертых корневищ лопуха и жаркое из пернатых ящериц. Они такие глупые, целой стаей прямо на дорогу выбежали, их колесами и подавило.

– Зачем выбежали? Спасались от кого-то? – насторожился Стволов.

– Ой, нет! Сир Евронимус говорил зачем, но я плохо запомнила. Слово мудреное. Грация, что ли?

– Миграция?

– Да-да, так. Но теперь они в наш котел мигрировали, хи-хи. Вот, попробуйте.

Хлебосольная гоблинша придвинула миску, полную густой белесой пульпы, из которой выглядывали аппетитные ломтики ярко-розового мяса. Все было полито грибным соусом. Федор взялся за ложку. Каша и впрямь оказалась отменной, а мясо нежным. Косточки комиссар отдавал Фенрицу. Запив трапезу кружкой травяного отвара, Стволов почувствовал себя готовым на любые подвиги.

– Вкусно было? – спросила Пунай и страстно задышала, глядя Федору в глаза. Шнурки походного платья на ее груди были ослаблены, в вырезе чуть ли не целиком виднелись объемистые полушария. – Не хотите отблагодарить маркитантку, сир комиссар? Я лучшие кусочки мяса выбирала, старалась для вас.

– М-м-м, хочу, конечно… Объявляю благодарность!

Стараясь не смотреть на обиженную гоблиншу, Федор поднялся на ноги, поправил как мог мятую одежду и пригладил руками волосы. Места внутри панциря боевой черепахи было примерно столько же, сколько внутри земного бронетранспортера. Там, где панцирь примыкал к бронированной шее, за рычагами, вживленными прямиком в мозг животного, сидел Отож. К нему комиссар и направился.

– Сколько успели проехать? Какие были происшествия? – спросил он, чувствуя спиной печальный, но не утративший надежды на более приятную «благодарность» взгляд Пунай.

– Происшествий не было, только стаю вкусных ящериц переехали. Да еще контрразведчик приходил с каким-то блокнотом, взял у меня моток бечевки, чтобы прошнуровать его. Сказал, приказ сира Маггута. А проехать много успели. Тысяч пятнадцать шагов, а то и все семнадцать.

– Отож, дружище, посмотри назад, – вполголоса сказал Федор. – Только не слишком откровенно. Что там Пунай делает?

Гремлин хмыкнул и потянулся к зеркалу заднего обзора, якобы поправить.

– Платье зашнуровывает. Все, зашнуровала. Пошла в кормовую часть. Села там, собаку гладит.

– В нашу сторону смотрит?

– Не-а… – сказал Отож и вернул зеркало в прежнее состояние. – Женщина ведь, управлением биотехники не интересуется. Или, думаете, в меня влюбилась?

Федор хохотнул и похлопал гремлина по плечу. Тот засвистел на мотив игривой песенки дроу «У жрицы тонкие ключицы» и вновь сосредоточился на управлении.

Комиссар прошел в корму, смущенно отводя глаза от Пунай, вскарабкался на стоящие пирамидой ящики со взрывчаткой, запасными частями и прочими особо ценными вещами. Преремахнул борт бронепанциря и запрыгнул на платформу, отметив, что неплохо бы здесь установить приставную лесенку и временный мостик.

Там шла обычная походная жизнь. Гоблины травили байки и латали обмундирование под присмотром десятника Боксугра, Жрадк и Минджуку обсуждали свойства лечебных ингредиентов и ядов, Евронимус писал свою хронику, а Дмузг внимательно следил за ним и всеми остальными. Прозерпина о чем-то шепталась с Клюш. Зак стоял возле переднего борта и зорко всматривался в окружающие темные пейзажи.

– Выспался? – со скупой командирской заботой спросил он Федора. – Храпел как раптор. Я уж думал водой облить, но решил сначала направить маркитантку с обедом. Знал, что запах доброй еды тебя по-любому разбудит. Да и воду экономить надо. Неизвестно, как тут с нею.

– Нам вообще мало что известно о Ядре, брат. Пора исправить упущение, как думаешь?

Комдив кивнул.

– Евронимуса позовем?

– Да ну его, зануду. Пусть лучше летопись ведет. Прозерпина, подойди-ка сюда. И книжку по истории Ядра захвати.

Гномелла хихикнула напоследок в волосатое ухо Клюш, вытащила из короба с книгами один том и подошла к Дуумвирату. Протянула книгу Заку, но тот небрежно мотнул головой, переадресовывая ее комиссару. Федор обреченно взял том, раскрыл и уставился на гномьи знаки. За прошедшее время они не стали понятней, и картинок не прибавилось. Да и откуда им взяться? Все-таки это был серьезный академический труд, а не учебник для детишек.

– Что-то я скверно вижу в этом вашем полумраке, – сообщил он, возвращая книгу гномелле. – Глаза этрусков созданы для солнечного света. Прочитай сама, любезная. Все подряд не нужно, хватит и дайджеста о важнейших событиях.

Та нахмурилась, полистала плотные страницы, и вдруг просветлела. Видимо, отыскала подходящую главу. Начала читать, то и дело прерываясь, чтобы пропустить малозначительные эпизоды. В ее изложении дело обстояло следующим образом.

История появления гномов в Ядре практически ничем не отличалась от той, что была изложена в запрещенной балладе. Спустились из Подтеменья, устав от общества заносчивых дроу, начали осваивать пространства и разрабатывать недра. За две с половиной сотни лет расселились достаточно широко, настроили рудничных погостов, торговых городков, обычных и железных дорог. Плодились и богатели. Соседями их были немногочисленные хоббиты, занимавшиеся сельским хозяйством, а единственными врагами – демоны, встречающиеся в Ядре чаще, чем в других местах. Демонов, впрочем, водилось не так много, чтобы это стало проблемой, да и навредить гномам они могли только по мелочи. Магия демонов, как и любая другая, на гномов действует очень слабо.

Господство маленького трудолюбивого народа над Ядром закончилось, когда прибыли некроманты. В основном, эльфы-дроу, но не только. Хватало и людей, и полукровок всех мастей, и даже гоблинов. Почитатели Смерти были изгнаны из Подтеменья после поражения в Войнах Паучьей королевы.

Сначала гномы приняли пришельцев доброжелательно, ведь те пообещали вытеснить в Пекло докучливых демонов. Их скоро и впрямь поубавилось, однако некромантам мало было простого добрососедства. Им требовалась власть. Начался долгий период кровавых столкновений, о котором и поется в балладе. Сражения не приносили победы никому. В конце концов, порабощение удалось, однако не при помощи силы, а подлой хитростью. Победная идея пришла в голову Кимерису – тогда еще не принцу смерти, а рядовому некромагу. Пусть магия не действует на гномов, но некромагия действует на всех мертвых одинаково! Кимерис, знавший, что гномы бесконечно уважают пращуров, предложил оживлять их – с тем, чтобы превращать в собственных марионеток. И вскоре к рудничным погостам потянулись цепочки восставших предков, несущих в мертвых устах вражеские приказы. Гномы покорились, осознавая подлог, но не смея противиться словам прародителей.

В то же время вдруг выяснилось, что и демоны-то изгнаны в Пекло далеко не все. Часть этих порождений Хаоса некроманты также сманили на свою сторону. В основном тех, кто прежде соблазнял живых на плотские грехи. Ибо власть круче похоти даже для демонов. Инкубы после перехода к некромантам становились вампирами, суккубы – бестелесными духами-умертвиями. А никчемная демонская мелочь вроде бесов – упырями. Они исполняли роль жандармов и охранников, а если понадобится, то и палачей.

– С тех пор все остается неизменным. Уже скоро полвека, – закончила Прозерпина грустное чтение и вздохнула.

– Хорошая книга, не зря ты ее прихватила, – похвалил гномеллу Федор. – Не пойму только, почему некроманты не уничтожили ее.

– Так ведь они интеллектуалы. Поборники учености и ценители любого знания, даже вредного. Вместо того, чтобы сжечь, отправили книги к нам. Знали – это лучше, чем на десять локтей в землю закопать. Никто по своей воле в порт перевалки трупов не отправится, а мы с Евронимусом и без того все знаем. Он ведь когда-то был правой рукой Кимериса, да только разошелся во взглядах. Вот его и назначили кюбернетом в нашу провинцию. Но сперва, конечно, лишили всех званий и возможности творить магию.

– Это как?

– Зашили под кожу анти-магическую «мину». Проклятую сильнейшими магами косточку из фаланги его собственного мизинца с ноги. Если начнет колдовать, умрет в страшных мучениях, а после восстанет омерзительным вурдалаком.

– Жестоко, – пожалел бывшего кюбернета Зак, и Федор кивнул, соглашаясь.

– Ну, ему пообещали, что если будет доблестно трудиться, то ссылку отменят и «мину» извлекут. Вроде бы уже готовился такой указ. А тут вы…

– Вот и пусть будет благодарен, – сказал Федор. – Избавили его от участи быть побежденным вместе с Кимерисом и прочей мразью.

– Так он и благодарен по-своему. – Гномелла улыбнулась. – Не козни строит, как видите, а хронику славного похода пишет.

– А твоя-то история какая? – поинтересовался Стволов.

Выяснилось, что отец Прозерпины издавна работал в порту и нередко брал дочь с собой. И она играла где придется, частенько общалась со старой бухгалтершей людского рода, переняла у нее мастерство. На погосте у нее с парнями совсем не ладилось, те ее слишком умной для гномеллы почитали. А потом отец умер, старушка бухгалтерша тоже… Так Прозерпина и стала сотрудницей у Евронимуса.

– Спасибо, что не взорвали нас, добрые сиры, – подытожила девушка. – Может, мамашу повидаю, если еще жива.

* * *

Ближе к концу дневного перехода наконец-то произошел контакт с аборигенами.

Первым возможную опасность заметил контрразведчик. Огорченный отсутствием битв, козней и прочих знаменательных событий, Евронимус сдал записки Дмузгу, и тот остался без занятия. Чтобы контрразведчик не расслаблялся, Федор назначил его впередсмотрящим. Благо, подзорная труба у мастера тайных операций имелась.

– Шухер, босяки! – воскликнул Дмузг звенящим от напряжения голосом. – То есть, тревога, отряд!

– В чем дело?

Дремавший внутри бронепанциря Зак мигом вскочил и припал к спаренному посоху. Федор находился на платформе. Не теряя ни секунды, он громкими и четкими командами приказал бойцам занять места согласно боевого расчета. Те сперва засуетились, демонстрируя не самую хорошую выучку, но комиссарские тумаки и брань быстро помогли им успокоиться. Воины выстроились вдоль бортов платформы с оружием в руках, Жрадк извлек из запасника колбу с ядом, а капеллан приготовился исторгать боевые заклятия. Гражданские залегли в черепахе.

– Вижу впереди какое-то строение, – доложил контрразведчик.

– Крепость? Форт? Долговременная огневая точка? – потребовал уточнить сведения Маггут.

– Вряд ли. Маленькая и невзрачная хибара. Рядом огородик.

– Что значит «вряд ли»? Разбираешься в фортификации и полевых укреплениях?

– Нет. – Дмузг втянул голову в плечи.

– Вот и не умничай. Дай сюда окуляр.

Пристыженный босяк протянул трубу комдиву.

– Действительно, на военные позиции не походит, – сообщил комдив, изучив обстановку. – Больше на старую хибару.

– Может, сторожка путевого обходчика? – подал голос Евронимус, приподняв голову над полом. – Живет в этих краях один надоедливый гном. Заштатный стрелочник, но воображает себя чуть ли не ученым. Долго мне свои дурацкие прожекты предлагал, за что и загремел в ссылку.

– Сейчас выясним, – сказал Зак. – Отож, самый малый вперед. Веди Чемош плавнее, чтобы прицел не сбивался. Комиссар, бери Кваквасу и Фенрица, ступайте разнюхать что там и как. Без присмотра их отправлять нельзя, а то опять вместо разведки перекур на рельсах устроят. Я буду прикрывать огнем в случае чего. Остальным быть настороже, вдруг это засада?

Пригибаясь, используя складки местности и совершая короткие перебежки от укрытия к укрытию, передовой отряд подобрался к сторожке. Федор показал Кваквасе знаками, чтобы тот охранял окошечко, псу велел действовать по обстановке, а сам с разбега вышиб хлипкую дверь плечом. Внутри перекатился в сторону, уходя с возможной линии огня и давая Фенрицу простор для атаки. Чолльсинец влетел в домик белым неудержимым снарядом. Завертелся на месте, отыскивая жертву для оскаленных клыков.

Сторожка, однако, была пуста. Обставлена по-спартански: стол, табурет, низкий топчан, несколько полок на стене. Металлическая жаровня с закопченным чайником. Все грубое, основательное. Топчан застелен тонким одеяльцем, на полках стопки бумаг, на столе – масляный светильник и остатки скудной трапезы. Федор внимательно осмотрел пол, но люка, ведущего под землю, тоже не оказалось. Он ухватился за топчан, чтобы приподнять, но в это время снаружи зашумели.

– Стой! – зычно орал Зак. – Стой, коротышка, стрелять буду!

– Он между грядками прятался! – верещала какая-то из гоблинш. – Я видела!

– Не стреляйте! – кричала Прозерпина. – Это же Глоно, он не опасен.

Комиссар выскочил наружу. Вдоль железной дороги, сильно косолапя, чесал гном. Одной рукой он придерживал головной убор, а другой размахивал, помогая себе бежать. Получалось не очень – ноги у бегущего были коротковаты, а вес велик. Федор бросился вдогонку. Рядом мчался Фенриц.

Настигли беглеца возле развилки дорог. Шумно пыхтя, человечек подскочил к железнодорожной стрелке, ухватился за рукоятку переведения путей обеими руками и вытянулся, словно по команде «смирно».

– Никуда не отлучаюсь, следую инструкции, – густым басом, часто делая паузы из-за одышки, забубнил он. – Дорога под присмотром, все механизмы смазаны, костыли везде забиты и проверены. Гайки и болты затянуты. Семафор на профилактике. Доклад завершил, младший стрелочник Глоно.

Соображая, как реагировать на ситуацию, Федор придерживал за холку рычащего Фенрица и рассматривал младшего стрелочника. Это был гном средних лет, широкоплечий, коренастый, с умным, хоть и слегка напуганным лицом. Борода густая, разделенная на три пучка, увязанных шнурками в подобие «конских хвостов», одежда бедная, с заплатами, но чистая и опрятная. На голове – форменный колпак с кокардой, из-под которого торчат редкие черные волосы. На ногах – стоптанные кирзовые сапоги.

– Доклад принял, – наконец сказал комиссар. – Ты почему от нас убегал, борода?

– Никуда не убегал, стою тут вторую смену, – забубнил Глоно, уставившись вниз. – Такой приказ, я не нарушаю. Не заносите больше выговоров в личное дело, господин новый начальник.

Сзади подоспели еще экспедиционеры – Зак, Квакваса и Прозерпина.

– Говорила же, это он, – сказала гномелла. – Обходчик здешний. Хорошо, что не выстрелили, сир комдив. Глоно, можешь не бояться, это отряд из Подтеменья. Они здесь, чтобы освободить наш народ от некромантов. Это комдив Маггут, это комиссар Стволлут, а это разведчик Кряк… Квак… Короче, разведчики – гоблин и белый пес.

Федор, Зак и Квакваса ошарашенно уставились на нее. Внезапное превращение из мстителей в освободителей всего Ядра изрядно удивило всех, кроме Фенрица. Чолльсинец интересовался более приземленными материями.

– М-м-м… в общем да, мы такие, – нехотя подключился Федор.

Как называться среди местных, значения не имело, а версия с «освобождением» могла способствовать успеху экспедиции. Например, в части добычи фуража и воды у местных гномов.

– Долой коррумпированную власть некромантов! Даешь новую Конституцию Ядра! Шахты – гномам, Пекло – демонам, все такое…

– Но сперва я лично накручу кишки Кимериса и лже-Вэйруна на вот этот кулак, – внушительно пообещал афроорк, далекий от политики.

– Не бесплатно, конечно! – встрял Квакваса, но осекся под строгим взглядом комиссара.

– Отпускай рукоятку, Глоно, – мягко попросила Прозерпина. – Пойдем, поговорим за кружкой чая.

– А меня точно не накажут? – хмуро спросил младший стрелочник.

– Точно! – пообещали члены Дуумвирата. Квакваса торопливо закивал, а Фенриц в ознаменование добрых намерений перестал рычать.

* * *

Дневной переход все равно пора было заканчивать, поэтому на ночлег разместились возле сторожки стрелочника. Вскоре задымила походная кухня, Отож занялся черепахой, а Фенриц – охотой на мелких грызунов и пресмыкающихся. Гоблины под руководством Боксугра принялись отрабатывать действия по команде «Тревога» – сначала на платформе, а затем на земле. Недовольный тем, как бойцы действовали в недавней ситуации, Федор пригрозил, что ужин они получат только после того, как научатся быстро готовиться к бою. Дмузг напрасно надеялся, что контрразведчика этот приказ не касается, как и Жрадк с Минджуку. Тренировались все, включая маркитанток – их задачей было резво скрываться в бронечерепахе.

Руководство, прихватив с собой только Евронимуса и Прозерпину, отправились в избушку, где их уже поджидал Глоно. Гном заварил густой ароматный отвар из каких-то личинок, но на закуску смог выставить лишь сухари, вяленую морковь да солонину непонятного происхождения.

– Простите за скудость стола, – прогудел он. – Передвижная лавка давно не заезжала, а самому мне запрещено покидать разъезд.

Говоря это, гном то и дело хмуро зыркал на Евронимуса, но бывший кюбернет делал вид, что не замечает его взглядов, полностью занятый изучением «Журнала отчетности о происшествиях на объекте».

– Почему это запрещено? Ссыльный, что ли? – спросил Зак. – Карманник, бомбист, фальшивомонетчик? Может, убийца хоббитов? Если так, признавайся сразу, мы с маньяками переговоров не ведем.

– Ты, сир комдив, говори да не заговаривайся! – вспылил Глоно. – Какой я тебе маньяк-убийца? Я картограф и изобретатель, притом изрядный. И это не хвастовство! Все гномье «Общество механиков и землепроходцев» так считает. То есть считало, – пригорюнился он.

– Открыл или изобрел что-то не то? – с сочувствием спросил Федор.

– Можно и так сказать. Земли наши исследованы только поблизости от населенных мест, а ведь мир Ядра обширен. Я долго думал, как составить подробные карты всех территорий, когда в ремесленном на маркшейдера учился, в столице. Сперва хотел полететь на меганевре – стрекозле по-просторечному, но после первых опытов понял, что насекомое это капризно и слабосильно. Тогда и пришла мне в голову идея построить летающий аппарат. Вроде воздушного шара, но чтобы не зависел от направления ветра, и мог работать на мускульной силе. Для работы над ним уехал сюда, подальше от конкурентов, начал строить.

– Сюда? – удивился Федор. – Тут же нету никаких условий.

– Не прямо в эту дыру, конечно, а на мой родной рудничный погост. Он примерно в двух днях быстрого пути отсюда. Там у меня и помощники были, и инструменты, и материалы. Управился за полгода. Мягкую оболочку в виде капли наполнил легкими газами, снизу прикрепил гондолу для экипажа, на ней – рули и ходовые винты с паровым приводом оригинальной конструкции. Педалями тоже можно управлять, если уголь кончился.

– Короче, дирижабль, – сказал Федор. – Так на этрусском языке называется.

– Короче, «Глоноцци», – ворчливо возразил гном. – Так в патенте записано! А вашего языка я не знаю. Но слово мне нравится, звучное, – немного подумав, великодушно изрек изобретатель. – Запомню. В общем, аппарат получился отменный, большой и прочный. Я облетел на нем все обитаемое Ядро и за пределы удалялся. Выполнил подробные карты, путевые заметки составил. С триумфом вернулся, известил депешей «Общество механиков и землепроходцев». Устроил праздник, три дня всем погостом гуляли. Карты нужно было кому-то передать, чтобы начальство утвердило и размножило, а меня по итогам наградило. Ну, я и вспомнил себе на беду, что в перевалочном порту служит важный чиновник, целый принц смерти! – В голосе гнома зазвучало злое ехидство. – Господин Евронимус, ни дна ему ни покрышки. Что отворачиваешь морду, кюбернет, стыдно небось?

– Мне нечего стыдиться, я честно выполнял инструкции!

– Это в каких инструкциях написано, что труд всей жизни надо отобрать, а на его составителя жалобу составить, а?

– В каких надо, – высокомерно процедил Евронимус. – Гномам об этом не положено знать. А на меня ты напрасно сердишься. Я показал твои карты инспектору из столицы. Он все забраковал и прочие приказы тоже он отдал! Простолюдинам не положено географию знать, к твоему сведению.

Глоно сверкнул исподлобья глазами. Оправданиям кюбернета он, похоже, не поверил.

– А дальше-то что? – спросил Зак. – Дирижабля я не видел ни в порту, ни здесь.

– И не увидишь. «Глоноцци» у меня инспектор с Евронимусом отобрали. Думаю в столицу отогнали для начальственных нужд. Посадили внутрь своих гровелов и прочих бестолочей, а поскольку те управлять аппаратом не умели, привязали его к упряжке из стрекозлов и куда-то выслали. А меня в наказание за несанкционированную картографию запихнули на этот разъезд, младшим стрелочником. «Так ты лучше послужишь путникам, долбаный умник!» – вот что я услышал от нашего кюбернета. Угрожали еще всякими карами, если сбегу, помнишь? Я бы не испугался, но некромант пригрозил за нарушение режима самоизоляции младшего брата в АТО забрать. А у него жена, дети…