Боевой устав гнома

Олег Никитин, Александр Сивинских

Боевой устав гнома

Пролог

Стояла теплая спокойная ночь Подтеменья – обители темных эльфов дроу. С каменного неба доброжелательно поблескивали световые кристаллы, среди хвощей и грибов звенели цикады, где-то вдалеке рычал дикий раптор, вызывая на бой соперника. Вор-универсал по кличке Ребро был необыкновенно доволен, но замечательная погода играла в этом минимальную роль. Его заплечный мешок оттягивала богатая добыча. Шкатулочка с драгоценностями, набор столового серебра, пригоршня золотых кордоб и едва ли не главный трофей – стильные сапоги из кожи с брюха раптора. Белые, с желтыми зигзагами, загнутыми носами, пряжками в виде жуков-скарабеев и серебряными подковками. Информатор не соврал – особняк оказался «жирным» и полностью пустым. Хозяева в спешке укатили подальше из Самата, напуганные слухами о шныряющих по ночам некромантах.

Ребро ухмыльнулся – ну что за глупости? И года не прошло с тех пор, как объединенная ватага босяков наголову разгромила армию покойников. Конечно, в сражении слегка помогали какие-то бабы из отдаленной провинции и банда гоблинов из Верхнего мира, но каждый вор этого города точно знал: некромантов победили босяки!

Отворив окно, Ребро выглянул наружу. Тишина. Вся прислуга из особняка разошлась по домам, а сторожевую чолльсинскую овчарку увели на случку к кобелю – это тоже сообщил информатор. И хотя он не был босяком, Ребро ему верил. Этот моховик сам состоял в обслуге и помаленьку приворовывал хозяйское барахлишко. А когда почувствовал, что его шалости могут раскрыться, «назвенел» дальнему родственнику о том, что владельцев тю-тю, и хату можно обнести. И свою задницу прикрыл, и Ребру дал «подогреться». Побольше бы таких друзей-моховиков!

Ребро вылез из окна, прикрыл за собой ставни и, пригибаясь, пошел по саду. Перед ним возникла небольшая скульптурная группа: хмурый садовый гном с лопатой, а рядом – симпатичная дамочка-суккуб. Девица игриво задирала краешек короткой юбки, демонстрируя каменному бородачу аппетитную округлую попку.

Довольный тем, как все складывается, Ребро не утерпел и тихонько шлепнул по блестящей выпуклости ладошкой. Это было ошибкой. Статуя оказалась медной и пустотелой, и от удара зазвенела, будто колокольчик.

Ребро тихо выругался по-этруски. Но не успел он закончить фразу как из темноты вынырнула крупная белая тень. Чолльсинская овчарка! И вовсе она не кувыркалась с кобелем, а хоронилась в темноте. Поджидала ночного налетчика. Не то моховик-информатор ошибся, не то нарочно подставил босяка! Загрызет псина вора – и вообще все концы в воду. То есть в собачье брюхо. Умно, раздави его хорхой.

– Хорошая собачка! – с фальшивым дружелюбием забормотал Ребро, глядя в красноватые глаза овчарки. – Хорошая славная девочка. Не трогай меня, я друг твоего вожака Федра!

Никаким другом пришельцу из Верхнего мира и Великому Вожаку всех собак города Ребро, конечно, не был. Скорее наоборот, отхватил от него в свое время пару затрещин. Но псине-то откуда это знать? Вдруг поверит?

А она, похоже, и поверила! Захлопнула зубастую пасть, взвизгнула и опрометью рванула прочь.

Босяк не успел удивиться странному поведению зверя, как на смену овчарке из тьмы за кустами выступила другая фигура. Сначала Ребро подумал, что это сам Федр и есть, раз псина его испугалась, но очень скоро понял, что ошибся.

Моховик выглядел нелепо – весь какой-то скрюченный, перекошенный и сильно пахнущий помойкой. На башке капюшон, сквозь рваную одежду проглядывает грязное тело. Бродяга, наверное.

«Понятно, отчего собака убежала – от вони», – подумал Ребро и угрожающе зашептал:

– Эй, стручок, слушай сюда. Здесь ведем дела мы, босяки из банды Мсекта-кровососа. Так что убирайся подобру-поздорову. Пока мы не вздули тебя как следует.

Вместо того, чтобы с криками ужаса умчаться прочь, бродяга шагнул к Ребру и сильно огрел его по голове невесть откуда взявшейся дубинкой. Потом еще раз – по плечу.

– Ты чего творишь?! – взвыл Ребро. – Ты что, бессмертный, хреналыга? Мы ж тебя на тысячу кусочков порвем и рапторам скормим!

– Угадал, воришка, я бессмертный. Потому что уже мертв, – просипел бродяга и сильно ткнул босяка дубинкой в живот.

Задыхаясь, Ребро повалился на траву. Драчливый моховик выставил дубинку вперед, приподняв Ребру подбородок, и тот с ужасом понял, что вместо лица у ночного агрессора гладкая костяная поверхность с узкой трещиной на месте рта, а вместо оружия – большая берцовая кость. Кажется, коровья.

– А теперь ты меня послушай, сморчок, – по-прежнему сипло проговорил безликий моховик, обдав босяка еще более сильным запахом отходов и падали. Щель на личине при этом приоткрылась и жутковато задвигалась влево-вправо. – Скоро ты и все твои приятели сгниете заживо, умрете в муках и корчах, и тогда мы придем за вами! Мы, Безликие Жнецы из Ядра. Служители Всеобщей Погибели. Нам нужны новые слуги и солдаты. Ими станете вы все. Не сейчас, позже, ибо мы никуда не спешим. А пока передай своему хозяину Мсекту, что зря он пошел против нас! Кара настигнет его и выродков из Верхнего Мира, ради которых он предал Темного принца Тьмы Кимериса и его командарма Вэйруна. А чтобы ты не забыл моих слов, вот тебе наша метка!

Посланец некромантов хитрым образом взмахнул рукой, будто рисовал в воздухе лежащую на боку восьмерку. Из рукава его драной хламиды выскочил крошечный человеческий скелетик, не больше мизинца, пробежал по костяной дубинке и прыгнул Ребру на шею. Затем проворно нырнул под воротник воровского одеяния и словно клещ впился в кожу. Босяк и пошевелиться не успел, да, говоря по-правде, и не смог, парализованный ужасом.

В следующую секунду, забыв про осторожность, Ребро завопил от боли и начал скрести пальцами по груди – там, где скелетик все сильнее вгрызался в тело. Костяной таракан буравчиком ввинтился в плоть и полностью скрылся под кожей. Подвывая от ужаса, Ребро вытащил из кармана складной ножичек, хотел было сделать надрез и вытащить некро-метку, но духу у него не хватило. Уж очень он боялся боли, да и понимал отчетливо, что ножом с такой напастью не справиться. Залезет мерзость еще глубже, угнездится в селезенке или вообще в сердце!

Тогда босяк вскочил на ноги, решив хотя бы поквитаться с бродягой. Вырезать ему на костяной личине глазки и носик! Однако того уже и след простыл.

Из глаз у Ребра сами собой брызнули слезы. Он всхлипнул и поплелся домой, начисто забыв о конспирации. К счастью, огры из городской стражи по пути ему не встретились.

Уже в своей берлоге Ребро обнаружил, что проклятый монстр не только засадил в него метку, но и каким-то непостижимым способом утащил из мешка с добычей стильные сапоги, а также золото и драгоценности. Осталась только пряжка-скарабей со сломанным крылышком да кучка вилок и ножей. Как выяснилось при детальном осмотре, вовсе даже не серебряных, а мельхиоровых.

Ребро одним духом выхлебал кружку простокваши, выкурил самокрутку со спорами и, почесывая фурункул, под которым окопался некромантский скелетик, отправился в «Трезвый раптор» – новый штаб босяков. Нужно было срочно передать некромантское послание Мсекту.

Глава 1

Магическое зеркало подернулось рябью и завибрировало, издавая довольно неприятный звук – нечто среднее между разбойничьим посвистом и скрежетом зубов. Федор помянул волосатые причиндалы гоблинского демона Насра и торопливо коснулся выпученного глаза стрекозы в основании зеркала, включая связь. В зеркале появилось изображение. Это был Мсект-кровосос, глава ночного правительства города. Старшина над ворами, налетчиками и прочей преступной сворой, зовущей себя босяками. Преступность являлась одной из старейших и надежнейших опор Саматского Дуумвирата, в котором Федор Стволов был правителем, а его друг Зак Маггут, наполовину орк, наполовину афроамериканец – теневым советником. Благодаря подручным Мсекта удавалось поддерживать разрыв между бедными и богатыми на приемлемом для экономики уровне, а также купировать социальный протест.

Мсект выглядел чрезвычайно озабоченным.

– Вечер в хату, этруск, – поприветствовал он Федора и без паузы продолжил: – Надо побазарить.

– Надеюсь, это действительно важно, – ответил Стволов, пряча под стол малахитовую шкатулку с набором «сотня лучших пасьянсов и головоломок для темных эльфят». – Я занят государственными делами.

Он обернулся на кровать, где спала Фундис. Повезло, что та не проснулась от входящего звонка.

– Поверь, важнее некуда. Мои босяки на измене. Потеют чуть не поголовно. Многие готовы свалить куда угодно, лишь бы подальше от Самата.

– Что так? Городская стража наконец-то начала справляться со своими обязанностями? Невзирая на тайный приказ не мешать босякам творить справедливость?

– Если бы! – Мсект нервно запустил пальцы в накладную бороду – символ босяцкого авторитета. – Среди моих дроу уже неделю ходят жуткие слухи. Я их игнорировал, мало ли историй босяки сочиняют, чтобы пугать молодых, но сегодня своими глазами увидел кое-что важное. Коротко говоря, в Самате по ночам уже не мы главные. Теперь здесь орудуют Безликие Жнецы. Посланцы Кимериса – Принца некромантов. Они собирают кровавую жатву, драгметаллы и обещают скорое возвращение армии мертвых.

– Сказки дедушки тувлюха, – отмахнулся Федор. – Что ты слушаешь необразованных паникеров? Небось мечтают увеличить поборы с торговцев незаконным товаром, вот и распускают слухи. Мы наголову разгромили войско мертвецов, не скоро они оправятся. Через тысячу лет, не раньше!

– Я тоже так думал, – сказал Мсект. – Однако сегодня изменил мнение. Ребро, ну-ка греби сюда.

Он поманил кого-то пальцем. В овале зеркала возник бледный дроу, типичный босяк. Ни слова ни говоря, он распахнул рубашку на груди. Кожа у него под ключицей вздулась, на вздутии обрисовывался синюшный контур – скелет в грозной позе.

– Красивая татуировка, – похвалил увиденное Федор. – Но я бы добавил жутковатых деталей.

– Это не татуировка, это некро-метка, – дрожащим голосом молвил бледный босяк и немного повернулся, чтобы стало видно: скелет вовсе не наколот, а словно бы просвечивает изнутри. – Меня пометил Безликий Жнец. Он сказал, что всем нам скоро крышка. Станем дохлыми терпилами, хуже гровелов! А нагибать нас будут некроманты из Ядра. И не только босяков, вообще всех. В том числе и тебя, Федр! И твоего кореша Магутта! Причем вас в первую очередь.

– Сказки дедушки тувлюха… – гораздо менее менее уверенно и намного тише повторил Федор.

– Думай как знаешь, – сказал Мсект, кивком отсылая меченого босяка прочь. – Но мы тебя предупредили. Лично я валю куда подальше. Улажу вот кое-какие делишки и в путь. И многие авторитетные босяки тоже смазывают полозья. Остальная братва почти вся перестала ночью выходить из дома. Кто-то и вовсе сдается ограм из городской стражи за мелкие кражи, чтобы схорониться в Скале на месяц-другой. Хоть это и тюрьма, зато там кормят даром и стены толстые, а решетки заколдованные. Некроманты туда не полезут без причины.

– Если такой вот помеченный моховик вроде Ребра не отворит решетки изнутри, – пробормотал Федор. Сам он бывал заключенным в Скале и знал, что удрать оттуда можно, если тебе на помощь придет друг-гомункулус. А значит, можно и проникнуть внутрь. – Хорошо, Мсект, я тебя услышал, спасибо что оповестил о проблемах. Порешаю тут вопрос в коридорах власти.

Зеркало замутилось и погасло. Федор крепко задумался, от волнения забросив в рот целую щепоть жутко вредных для здоровья, но страшно вкусных личинок жука-двоебрюха в пряной обсыпке. Личинки вызвали приступ жажды, но светлых мыслей по поводу новой угрозы не принесли.

Стволов запил пожар во рту темным элем прямо из стеклянного кувшина и снова наклонился к магическому зеркалу. В конце концов, существует Городской Совет, где заседают дроу из Великих Домов. Каждому много сотен лет, каждый – профессиональный маг и политик. Кому как не им отводить от родного города новую угрозу?

На вызов долго никто не отвечал. Наконец волшебное стекло осветилось, но появился в нем не убеленный сединами эльфийский патриарх, а наглая морда Прыг-Скока, кентавра с половиной хоббитской крови, а другой половиной – ослиной. Осло-хоббито-кентавр развалился в кресле Главы Совета, забросив все четыре ноги на стол. Копыта у него были раздвоенными, будто его мамочку оприходовал не честный трудолюбивый ишак, а похотливый кабан.

– Мое почтение, господин этруск, правь вечно! – заявил Прыг-Скок пьяным голосом. Федор мысленно похвалил себя, что догадался заранее убавить у зеркала громкость. – Чо почом? Как сам, как Зак? Как маджаи Фундис?

– Тише, пока она сама не ответила! – Федор вновь бросил опасливый взгляд на супружеское ложе. Фундис сладко спала. – Какого Насра ты там делаешь, чувак? – сурово поинтересовался он.

– Бухаю, – развязно ответил Прыг-Скок и заржал по-ослиному, но тихо и скромно. – Господа из Великих Домов еще вчера соорудили портал в Мензоберранзан и отбыли туда в порядочной спешке. Вот и остался в Совете главным никто иной, как старший курьер. Сиречь кто? Сиречь я! Глупо было бы при такой удаче не наведаться в винные подвалы, согласен? Там много хмельного добра. Сейчас все бесхозное, но я знаю, как распорядиться. Надумал открыть винный погребок для выживших в апокалисисе. Лицензию выправишь? Назову «Пьяный раптор» в честь нашей старой забегаловки, которую раздолбали твои балбесы с черепахи.

– Как отбыли? – удивился Федор, проигнорировав мошеннические бизнес-планы Прыг-Скока. – Почему, зачем? А как же Самат?

– Так известно, почему. Мы тут на грани катастрофы, если ты еще не в курсе. Мужскую столицу Подтеменья лихорадит, выражаясь языком новостных листков. Считай, уже на финишной прямой стоим! Еще немного подождать, и все рухнет. Пропадают жители, собаки воют ночи напролет, самки рапторов не телятся. Хорхои окукливаются!

– Давно?

– Почти неделю. Ну, несколько дней точно. Ночь стала вотчиной Безликих Жнецов, а день – временем тотальной эвакуации и запертых дверей. Какие-то подозрительные личности в черном скупают трупы и свозят их к могильным шурфам. – Прыг-Скок шумно отхлебнул из емкости, подозрительно напоминающей кубок для чародейских обрядов, и заключил: – Странно, что я тебе это рассказываю, сам все знать должен. Кто у нас мэр? Или у тебя вся разведка сбежала? Почему Квакваса не докладывает?

– Наша задача уничтожать панические слухи в зародыше, а не распространять их, – отрезал Стволов. – А если ты будешь повторять вражескую агитацию, живо вылетишь со службы. Опять станешь нищим рикшей! И никаких тебе лицензий на извоз! – Федор погрозил паникеру кулаком и спешно погасил зеркало, чтобы не видеть шумное возмущение ослокентавра.

Упоминание коварного гоблина Кваквасы, начальника саматского тайного сыска, заставило его поморщиться. Неужели опять предал и подставил, проклятый лже-погонщик черепах?

Стволов снова потянулся к миске с личинками, но передумал и тихо вышел из будуара. Пора было бить в набат. Властная верхушка из числа дроу предательски бросила вверенный ей город на растерзание неведомым Жнецам, Мать их Грязь!

«Может, и нам драпануть, пока не поздно?» – подумал он и тут же отогнал предательскую мысль.

* * *

По дороге из своего западного крыла здания он внезапно заметил, что настенные кристаллы светят заметно слабее обычного, не получив должной подзарядки, а вездесущих слуг и вовсе не видать. У главного входа, перед широкой лестницей на второй этаж, понуро сидел на нижней ступеньке всего один гвардеец. Пилотка в форме плавника торчала у него из кармана камзола, вместо того чтобы гордо красоваться на макушке.

– Где второй постовой? – почти без удивления спросил Стволов.

Пожилой дроу кое-как поднялся, но все же постарался принять бравый вид, при этом нахлобучив пилотку задом наперед. Промямлил что-то невразумительное, Федор махнул рукой и отправился на второй этаж. По дороге он зацепился взглядом за укутанную в ткань скульптурную экспозицию из гипса, которую изготовил местный мэтр монументального искусства в качестве образца для будущего мемориала. Можно было понять, что под тканью – две фигуры героев Самата, освободителей города от лже-Вэйруна и его некромантов. Заготовка уже несколько месяцев пылилась под лестницей, не успев получить официальное одобрение Муниципалитета и самого Дуумвирата.

«Наср, – с досадой подумал мэр. – Ну мы облажались! Видать, так и не поставят нам гранитно-антрацитовый памятник. Некому будет».

Он собирался созвать Маггута, а также Боксугра, Жрадка и кого-нибудь еще, кто не успел сбежать из Саммата, в большой рабочий кабинет дворца и решить, как справиться с бедой. Однако Зак явился сам, почти сразу после коллеги по правящему Тандему.

Афроорк находился в замечательной физической форме и отличном расположении духа.

– Поздравь меня, мужик! – рявкнул он, потрясая объемистым дерюжным баулом. Тот был туго набит, аж швы трещали. – Знаешь, что внутри? Нипочем не угадаешь!

– Хорошо бы голова Безликого Жнеца. А лучше несколько.

– Коллекционируешь чьи-то головы? Решил, что этому городу нужен кровавый тиран? Одобряю, давно бы так! – Зак ухмыльнулся. – Но у меня здесь кое-что получше отрубленных голов. Это вяленые бананы!

Зак расплылся в еще более широкой улыбке и любовно погладил ношу.

– Да брось, откуда они здесь? – не поверил Федор.

– Прямиком из Срединного Мира, а точнее из нашего милого процветающего Даггоша. Онибабо привез. Эй, Онибабо, заходи, сир Стволлут желает тебя видеть!

В кабинет нерешительно вошел гоблин из племени тувлюхов, ветеран боевого похода по Подтеменью и добрый товарищ Дуумвирата. Он почти не изменился за год разлуки. Все та же смущенная улыбка, все то же простое и открытое лицо. Лишь приодет был по моде Даггоша: меховая безрукавка из зебры, отороченная перьями, юбка из пальмовых листьев и плетеные из пальмового же лыка высокие лапти. На висках у гоблина прибавилось седины, а вокруг глаз морщин. В руках он держал покрытую колдовской резьбой доску – транспорт для путешествия между Срединным миром и Подтеменьем.

– Онибабо, старина! – искренне обрадовался Федор. – Молодец, что вернулся. Как там наш Даггош? Помнит ли своих вероломно свергнутых правителей?

– Помнит, сир, а как же! Почтенный Волосебугу и его наперсник Минджуку по всем опросам считаются самыми лучшими вождями прошлого!

– А как же даггеран Маггут и теневой лидер Стволлут? – Федор подмигнул отчего-то нахмурившемуся Заку. – Ведь это мы наполнили золотом государственную казну. Жизнью рисковали, между прочим. Небось, нашими именами называют парки, улицы и новые города?

– Не совсем, сир. Вашими именами пугают детей и уппо… поппо… тупозицию. Говорят, что сир Зак лично уморил в застенках тысячи ни в чем не повинных гоблинов, а вы по ночам разъезжали в боевой черепахе по столице и хватали женщин для своих неприличных утех. Утешались прямо на броне! Ну, еще преступность и олигархов поощряли, недовольных ссылали в джунгли…

– Вот же Насрово отродье! – возмутился Зак. – Fucking shit!

– …И заразили наш бедный народ анальным герпесом, – шепотом довершил перечисление лживых обвинений Онибабо. – Я было попытался оспорить эту клевету, так меня и сослали обратно в Подтеменье. Говорят, раз любишь служить злодеям, отправляйся к ним на убой. Едва успел бананы прихватить.

– Они хоть не отравлены? – забеспокоился афроорк. – Раз меня так ненавидят…

– Нет, сир, что вы! Я лично их собирал и вялил. Натуральный продукт, выращен без капли магии. Только немного старинных заговоров и черепашьего навоза для подкормки. Ну и горсточка карликовых хорхоев в почву, чтобы рыхлили как следует.

– Ладно, если так.

Афроорк запустил пятерню в горловину мешка, вытащил оттуда несколько темных ленточек, понюхал и отправил в рот. Задумчиво погонял языком, пожевал. На черно-зеленом лице расплылась блаженная улыбка.

– Тот самый вкус, тот самый аромат! Хочешь, Федор? – фальшиво предложил он, пряча баул за спину.

– Не время обжираться лакомствами. Самат в опасности. Пока мы с тобой ласкали молодых жен да решали важные международные дела, внутренние покатились под гору. Онибабо, ступай к Боксугру за довольствием. И пусть тебе лучший кубрик в казармах определит. На входе сюда гвардеец стоит, скажи ему, чтобы проводил. Все равно от него никакого толку. Да, вот еще что. Передай там Боксугру, чтобы с Заком или мной связался как можно скорее. Не забудь!

Когда счастливый гоблин ушел, Федор вкратце, но с важными деталями, рассказал другу о том, что творится за стенами их резиденции. Зак не перебивал, слушал внимательно. Затем сказал:

– У меня есть два предложения. Одно интересное, второе разумное. Хочешь послушать?

– Валяй.

– Интересное такое: хорошенько вооружиться и отправиться на зачистку города от некромантской швали. Разомнемся как бывало, проверим, как у них с магической поддержкой от Ядра! Заодно и мешок отрубленными головами Жнецов наполним, раз уж такое у тебя сейчас хобби. Ежели Матерь Грязь позволит, конечно.

Федор в сомнении хмыкнул – было бы дело таким простым, не сбежали бы дроу из Великих Домов, а решили бы задачку по мере ее появления.

– И какое там еще у тебя предложение?

– Попросить совета.

– У кого, у Фундис и Хино, что ли? Говорю же, все господа Великих Домов трусливо сбежали, а Хино без них невеликий прорицатель. Да и Фундис без своих амазонок совсем размякла, о ребенке задумалась!

Афроорк заметно вздрогнул при последних словах товарища, но предпочел «не заметить» их.

– У нас есть кое-кто получше! – сообщил он. – Намного лучше!

– Кто?

– Попробуй сам догадаться.

Федор вымученно закатил глаза, но Зака это не остановило.

– Этот старый гоблин долгое время был диктатором дикой страны. Потом изгнанником, отшельником и прорицателем, а заодно тайным агентом некроманта Кимериса. Он даже был нашим заклятым врагом, но покорился моей харизме и твоей удачливости и стал союзником.

– Волосебугу, что ли? – неуверенно предположил Федор.

– Он самый, – подтвердил Зак. – Пока еще не поздний вечер, давай-ка навестим старика.

* * *

Хижина мудрого отшельника Волосебугу была выстроена в шаговой доступности от резиденции Дуумвирата, в саду камней по старинным гоблинским правилам. Каркас из стволов пальм, переплетенных толстыми ветвями, сверху – пальмовые листья. Поскольку в Нижнем мире настоящие пальмы не росли, стволы взяли у гигантских лопухов, а листья выкроили из ткани и выкрасили. Получилось довольно похоже. Если не всматриваться.

Из дымоходной трубы отлично стилизованного дома курился белесый дымок.

Друзья вошли в хижину без приглашения, бесцеремонно топоча – это тоже было доброй гоблинской традицией, иначе хозяева обижались. Внутри царил полумрак, еле разгоняемый масляным светильником. Все световые кристаллы на стенах были завешены каким-то бельем, смахивающим на трусы и майки. Почтенный старец в белых одеждах левитировал на высоте полутора локтей в позе орла. Обычно в таких случаях помощник Минджуку рассыпал под учителем битые световые кристаллы – это понуждало обленившегося колдуна к активной магической работе. Однако на этот раз циновка под старым гоблином была чистой, если не считать чайника и полупустой чашки, из которой, как видно, время от времени отпивал напиток грустный ученик колдуна. Сам он сидел тут же на полу, скрестив ноги и подперев кулаком челюсть.

– Здорово, бойцы! – шутливо гаркнул Зак, рискуя прервать сеанс левитации и тем самым уронить Волосебугу на чайник. – Все летаешь, старичок? А почему в темноте?

Колдун не ответил. Он давно уже дал обет молчания, а для проповедей и обычных речей использовал предметы. Непривычных посетителей его чревовещание пугало, но Федор и Зак давно свыклись с таким положением вещей. Однако в этот раз ни звука не раздалось как из свисающей с потолка тыквы-горлянки, так и из чучела крокодила. Помалкивало даже пустое осиное гнездо – излюбленный речевой инструмент заслуженного ветерана чревовещания. Зато выступил Минджуку.

– Он уже не отзовется, – торжественно и печально сказал наперсник старца. – Пока не вернется в мир живых, конечно.

– Что, превратился в зомби и будет по ночам охотиться за мозгами честных дроу и босяков? Мало нам Безликих Жнецов было!

– Великий маг и учитель Волосебугу мертв. – Минджуку смачно шмыгнул увесистым носом.

– Что ты мелешь, вот же он висит, – удивился Зак. – Эй, старик, к тебе дело есть!

– Он не висит, а вознесся. Его тяжелый дух отправился в Пекло и прекратил прижимать тело к камням. Вот оно и воспарило.

Правители Самата подошли поближе, пристально всмотрелись в парящую фигуру Волосебугу, надеясь, что тот выдаст себя усмешкой или жестом. Колдун, однако, был недвижим. Похоже, и впрямь умер.

– Как же быть? Нам требуется совет, – растерянно сказал Зак. – Да и колдовская помощь не помешает.