Шестая попытка короля Эрика

– Матушка, что это? – только и могла спросить я.

– Платье, – спокойно сказала она. – Тебе не нравится? А по-моему у портнихи очень удачно вышло.

– Да, Тина, тебе идёт! – поддержала её Лиззи.

Возразить нечего. Я и сама видела, что идёт. Единственное, что я смогла внятно предъявить – это глубина выреза. Тут мне удалось настоять, чтобы они стали приличней. Но это и всё.

– Зачем это, матушка? – спросила я позже, когда с Лиззи занялись примеркой. – такие платья привлекут ко мне ненужное внимание.

– И отвлекут от Лиззи.

Я даже засмеялась:

– Матушка, вы что, всерьёз надеетесь, что я отвлеку короля от Лиззи?

– Надеюсь, наш добрый король Эрик не обратит внимание ни на тебя, ни на Лиззи. Но там и кроме короля мужчины будут.

В этот раз мы не стали развивать тему. Но вернувшись в замок, я заметила, что и отец задумчиво на меня поглядывает, словно обдумывает что-то. Не выдержав, решила поговорить с мачехой.

– Матушка, всё же, что значат эти платья? Вы всерьёз надеетесь, что и я там найду жениха?

–Почему бы и нет, Таиния? Твою историю там не знают, а ты девушка привлекательная, несмотря на шрам. Отец даст за тобой неплохое приданное. Почему бы какому-нибудь вдовцу и не жениться на тебе?

– Матушка, вы так хотите избавиться от меня?! – возмущённо крикнула я.

– Тебе не стыдно, Таиния? Если бы я хотела избавиться от тебя, могла сделать это раньше.

Я со стыдом опустила голову:

– Простите, матушка!

Она сказала правду. Никогда Луиза не дала понять, что мне, опозоренному ублюдку, нет места в её доме. Даже то, что мой позор бросал тень и на её дочерей, не заставило мачеху выгнать меня из дома. Она всегда честно пыталась относиться ко мне ровно, почти не выделяя среди своих дочерей.

– Я всегда старалась заменить тебе мать. Хотя скрывать не буду, полюбить как своих так и не смогла. Но я желаю тебе добра. И брак с хорошим мужчиной, пусть и вдовцом, для тебя лучше, чем прожить до старости в Иль Ле-Грасс.

Я молчала, и мачеха продолжила меня убеждать:

– Даже если у него уже есть дети, то это не страшно. Вон как ты возишься с Лулу и Томми. И с детьми мужа поладишь. Зато у тебя появится свой дом и, смилостивится Богиня, свои дети.

Свои дети… Я посмотрела в глаза Луизе:

– Матушка, я не хочу замуж, – и с трудом призналась. – Я боюсь…

Луиза вздохнула и неожиданно погладила по голове:

– Бедняжка! Таиния, поверь мне, то, что было у тебя со Свеном, это не всегда так. Отношения с любимым мужчиной – это радость, а не мука.

– Я любила Свена.

– Какая там любовь! – мачеха махнула рукой и нахмурилась. – Это морок! То, что происходит между нормальными мужчиной и женщиной – это совсем не то.

Луиза мучительно пыталась подобрать слова, как если бы должна объяснить глухому что такое музыка. Или слепому про радугу. Потом, словно на что-то решившись, негромко произнесла:

– Знаешь, Таини, скажу тебе то, что никогда не скажу ни Софи, ни Лиззи. Если ты так не хочешь выходить замуж или с браком ничего не выйдет, но встретиться хороший мужчина – не сдерживай себя. Хотя бы испытай то, что подарили людям боги. Даже если в результате случится ребёнок, для тебя ничего не изменится в нашем доме. Ни я, ни отец не откажемся от тебя. Ты просто скажешь мне, и я помогу тебе скрыть последствия. Сделаем вид, что это мой ребёнок или что-то ещё придумаем. Хотя лучше до этого не доводить. Я дам тебе перед поездкой нужный артефакт, чтобы ты случайно не забеременела.

– Этого не будет! – сказала я.

– Не зарекайся.

Я не стала спорить, потому что в этом Луиза права. Лучше не зарекаться. В жизни бывает всё.

Глава 11. Немного об Отборах

Выехали мы в Лурдию заранее, как только начал сходить снег. Зима в этом году была холодной, снежной и никак не хотела уходить. Оттого уже в середине авваля, последнего зимнего месяца, стало ясно, что к началу весны дороги не успеют просохнуть. Чтобы не опоздать к назначенному королём сроку, нужно выезжать, имея запас времени не меньше недели.

– Если вам удастся добраться раньше пятнадцатого сиваля, то просто отдохнёте в моём доме, – сказал граф и улыбнулся. – Виола там бывала, и её хорошо знают. Побудет за хозяйку. А вы, прелестные дариты, привыкнете к столице.

Последний месяц я с подопечными жила в графском замке и он общался с нами свободно. Это время нас готовила к поездке старая тётя графа Аль Риад дора Лавиния Карси. Немолодая дама, несмотря на возраст, отличалась энергией и редкой дотошностью. Она заставляла зубрить нас правила придворного этикета, тренировала в выполнении поклонов и реверансов. Под её наблюдением приглашённый учитель разучивал с нами танцы, что были модны в столице в прошлый сезон.

– Независимо от исхода Отбора и ваших целей это не повод позорить графство отсутствием манер, – говорила она.

Особенно много времени с дорой Лавинией проводила я. Виоле не было нужды дополнительно заниматься манерами. Они у неё и так были безукоризненны. На Камиллу и Лиззи дора Лавиния не видела смысла тратить лишние силы.

– Для них главное – не опозориться и не допустить грубых, опасных ошибок. Для ваших целей скорее Виоле стоит поучиться у них наивной простоте.

А вот я с ней занималась особенно усердно. Именно мне предстояло определять допустимые границы отступлений от этикета, которые продемонстрировали бы негодность девушек на роль королевы, но при этом ничем им не повредили бы. Кроме писанных и неписанных правил поведения при королевском дворе, дора Лавиния пыталась познакомить меня с подводными течениями этого непростого места. Она объясняла, кто имеет влияние, у кого какие интересы, какие опасности могут ждать молодых дарит среди высшего общества столицы.

Граф предоставил нам список других конкурсанток, и дора Лавиния рассказывала всё, что знала о семьях девушек, прикидывала, кто может действительно желать стать победительницей, и кто в таком качестве будет выгоден нашему графству.

– Конечно, если бы не нынешние обстоятельства, лучше всего для графства на троне была бы Виола. Но я люблю девочку и не хочу рисковать ею.

Да, во втором Отборе, который решили провести через полтора года после окончания войны, принимали куда более знатные особы – родственницы герцогов, дочери графов. Самые влиятельные роды королевства всерьёз боролись за победу, интриговали и устраивали друг другу гадости ради вожделенной короны. Вот только молодая жена погибла сразу после коронования.

Это не остановило самых честолюбивых, и на третий Отбор тоже конкурсанток набрали без труда. Желание видеть свою девочку на троне помогло некоторым считать трагический исход предыдущего конкурса печальной случайностью. Но после того как и эта молодая жена короля Эрика скончалась, до всех дошло, что слух о проклятии королевы Луасон не пустая выдумка.

На четвёртый Отбор герцоги заявили, что девицы в их родне кончились. Графы и маркизы, кто мог, постарались послать своих племянниц и прочих не слишком близких родственниц. Король даже принял Указ о наказании за уклонение от отбора. В этот раз конкурс шёл без всяких закулисных интриг, и дочь графа Аль Карс выиграла честно. Все симпатизировали этой милой девушке и с замиранием сердца ждали, как долго она продержится. Короновать победительницу не стали. Королева-мать объявила, что корону на новую супругу короля Эрика наденут лишь после рождения наследника.

– То есть никогда, – шептались самые злые и ехидные.

Вначале казалось, что это их предсказание наконец не сбудется. И через три дня, и через месяц молодая некоронованная королева оставалась жива. Даже выглядела счастливой. Когда было объявлено о её беременности, половина придворных искренне разделили радость королевы-матери. Ведь наследник аританской династии – залог устойчивости королевства. Вторая половина кусала локти, что не выставила свою кандидатку. Только и эту жену короля Эрика настигло проклятие королевы Луасон. Так и не дождавшись коронации, на седьмом месяце она родила мёртвого ребёнка и сгорела от лихорадки за три дня.

И теперь, ровно через год и один месяц после её смерти, по окончании срока траура, начнётся новый, пятый Отбор, для которого уже и баронские дочки сгодились. Вот и мучились мы теперь в графской карете, то увязая в раскисшей от грязи дороге, то трясясь на подмёрзших колдобинах.

Наступившая весна пока особо никак себя не проявляла. Погода была мерзкой – холод, ветер, дождь. Дождь то моросил, проникая, казалось, даже внутрь кареты, пропитав влагой нашу одежду, то лил стеной, громко стуча по крыше. Тогда начинало казаться, что находимся внутри погремушки. Пару раз в начале пути дождь шёл со снегом и тогда останавливались на сутки в ближайших постоялых дворах, до которых могли добраться.

Мы мёрзли, пачкались в грязи, питались нерегулярно и не всегда хорошо. Один раз Камилла даже отравилась, съев в таверне несвежую, как оказалась, курицу. Из-за этого мы застряли в этой деревеньке на сутки. Село было таким маленьким, что в нём не было целителя и пришлось лечить девушку обычными, не такими быстрыми способами.

Служанок с нами не отправили, так как иначе в карете было бы слишком тесно. Сказали, что в дороге мы обойдёмся своими силами, В столице и в королевском дворце служанки у нас появятся. Граф разрешил Виоле взять их из его столичной обслуги. А пока обходились своими силами – чистили и сушили одежду, помогали друг другу приводить себя в порядок. Особенно трудно это давалось Виоле.

В таких условиях жизнерадостность и оптимизм Лиззи помогал держаться и нам. Она умудрялась увидеть смешное или хорошее во всём и заставляла улыбаться и нас. Застряли из-за погоды в глухом углу и вынуждены тесниться вчетвером в одном номере?

– Ну и что? Зато мы вместе. Вчетвером не так страшно, а то не знаю, как бы я уснула, когда здесь так много пьяных, – говорила Лиззи.

Когда Камилла страдала из-за несвежей курицы, Лиззи её утешала:

– Зато в Лурдию ты приедешь такой худой и бледной, что тебя сразу забракуют.

Это помогало избегать ссор, неизбежных в ином случае, когда четыре молодых дариты вынужденно находятся рядом не один день, да ещё и в тяжёлой дороге. Я опасалась, что девичьи обиды добавят трудностей. Всё же мы были очень разные и один месяц, который провели вместе в графском дворце, не гарантировал, что складывающиеся между нами неплохие отношения выдержат испытание непростой дорогой. К счастью, этого не произошло. Мы были разными, но трудности заставили увидеть ценность наших различий.

То, что раньше мы принимали за высокомерие Виолы, оказалось впитанной в кровь сдержанностью, умением сохранять лицо, несмотря на чувства, что бушуют внутри. Иногда, когда хотелось выругаться, начать разборки из-за чьих-то неприятных слов или поступков, её спокойный холодноватый голос помогал сдержаться и выяснить отношения достойно, не добавляя обид. Мы все оценили её знания. Виола рассказывала столько интересного про те места, что проезжали.

Камилла отличалась практичностью и спокойным, уютным нравом. Именно она даже самый убогий номер могла превратить во что-то приемлемое, следила за тем, чтобы Лиззи и Виола не забывали просушить обувь и одежду во время остановок, помогала последней с причёской. Я переняла у неё несколько новых бытовых заклинаний.

Камилла очень сдружилась с Лиззи с самого начала, а теперь и Виола, которая раньше не видела в них ровню из-за слишком явной разницы в воспитании, сумела оценить их достоинства. И я была этим очень довольна. Именно такую притирку друг к другу я и ставила целью, чтобы в королевский дворец мы приехали единой командой.

Мне же в этом путешествии пришлось столкнуться со своими страхами, о которых совсем забыла, живя дома, среди хорошо знакомых людей. Наше путешествие вдруг напомнило мне странствие со Свеном. Вначале лёгкий холодок страха я испытывала даже при общении со стражниками, сопровождавшими нас по приказу графа. Топот копыт, незнакомые мужские голоса за стенами кареты, заставляли меня ёжиться от неприятных воспоминаний.

Потом к нашей охране я привыкла и успокоилась. Зато приставания пьяных в тавернах вызывало у меня неконтролируемую ярость. Одного я чуть не прирезала за шлепок по заднице. Тренировать меня самозащите начал ещё Том, когда я сопровождала его в походах. Вернувшись в замок, я не оставляла этих занятий. Потом уговорила тренироваться со мной сестёр. Отец нас в этом поддерживал. И удар по яйцам теперь я наносила, не успев даже подумать. Когда это случилось в первый раз, все растерялись. Меня считали спокойной, сдержанной девушкой. Потому сопровождавшие нас воины никак не ожидали, что именно я стану зачинщицей пьяной драки.

Мои подопечные шли впереди и уже начали подниматься по лестнице, когда какой-то пьяный наёмник заступил мне путь. Он, похохатывая, протянул ко мне руки, говоря что-то о том, что и у него есть шрамы.

– Пойдём со мной, покажу. Я разрешу тебе их потрогать. Разрешишь потрогать свой? А у тебя он только здесь, или… – наёмник потянулся к моему лицу.

Я тут же с маху врезала грязным ботинком между ног, а когда он согнулся, добавила удар локтём по голове. Пьяный, и до этого некрепко стоявший на ногах, рухнул. Я отпрыгнула и выхватила нож, но тут всё же сообразила остановиться. Нас в дороге сопровождали трое воинов под командой капитана Райхена, но двое сейчас занимались лошадями на улице, капитан расплачивался с хозяином, ещё один стоял рядом с ним. И сейчас растерянно наблюдал за нами, как и девушки. Они, услышав шум, остановились на лестнице. Пьяный валялся как раз у её основания, перекрывая мне путь. Качаясь и цепляясь за перила, он с трудом поднялся и мутными глазами уставился на меня.

– Ах ты, сучка! – заревел он под хохот своих приятелей и рванулся в мою сторону.

Лиззи, стоявшая на нижней ступеньке, подставила ему ножку и, запнувшись, пьяница пролетел вперёд и рухнул на чей-то столик. Сидевшие там мужчины вскочили на ноги. К ним рванулись приятели наёмника. Чувствуя, что скоро начнётся драка, я крикнула девушкам:

– Поднимайтесь наверх!

Виола и Камилла начали подниматься, а вот Лиззи, наоборот, направилась ко мне. До сих пор она опробовала выученные приёмы только в учебных боях, где обучавшие нас солдаты никогда не дрались с ней даже в четверть силы. Поэтому она не сомневалась в своих умениях и не представляла реальной опасности мужчин. Я заспешила к ней навстречу. Участвовать в драке у меня никакого желания не было. Наши очнувшиеся от неожиданности охранники уже пробирались к нам. Так что мне и Лиззи удалось спокойно отступить к лестнице и уйти в отведённые номера, избежав дальнейшего конфликта. Потом я старалась сдерживаться и избегать подобных ситуаций, хотя если меня заставали врасплох, то опять реагировала, не успев подумать. Это нехорошо, но с каждым разом, когда я давала отпор приставаниям, мой страх перед посторонними мужчинами бледнел и слабел.

Так мы и путешествовали, привыкая, и учась друг у друга, немного меняясь с каждым днём.

Глава 12. Прибытие в Лурдию

К концу пути погода улучшилась, к тому же столица находилась южнее нашего графства и чем ближе мы подъезжали к ней, тем приметы весны становились заметнее. Подсохшая земля, солнышко и тёплый ветерок делали дорогу намного приятней, хотя приближение не только столицы, но и причины нашего путешествия, заставляли немного нервничать.

В результате нам удалось приехать в Лурдию за три дня до срока. Это было очень хорошо. Первый день мы отдыхали от тряской кареты и постоялых дворов. Отмывались, отсыпались, приводили себя в порядок. Все, кроме Виолы, вначале в роскошном графском особняке чувствовали себя неловко. Очень уж он отличался от строгих замков, в которых выросли и я, и Лиззи, и Камилла. К тому же после дороги вид наш никак не соответствовал окружающей обстановке. Но заботой служанок, которых «натравила» на нас здешняя экономка, к ужину мы превратились в прелестных благородных дарит. Чистые, отдохнувшие, с красивыми причёсками, в нарядных платьях мы чувствовали себя обновлёнными и расслабленными.

За ужином о неприятном, об Отборе, разговор не вели. У нас появились два свободных дня, и мы решали, как их провести. Лиззи предлагала начать с похода по модным лавкам:

– Надо же нам проверить насколько отстают от здешней моды наши наряды.

– Ой, а вдруг отстают? Тогда только расстроимся, – ответила ей Камилла. – Всё равно поменять уже ничего не сможем.

– Чтобы увидеть моды лучше пойти в Эрлийский парк. Там весь высший свет гуляет, – предложила Виола.

– Парк – это хорошо! – поддержала я. – Хотя если бы там никого не было, то было бы только лучше. А что ещё тут можно посмотреть?

– Можем в книжные лавки сходить, – предложила Виола. – Или в музеум графа Аль Карси. Он собрал там редкости, привезённые из путешествий.

– А нам туда можно? Мы ведь с графом незнакомы? – засомневалась Камилла.

– Да, можно. Он открыл его для благородной публики.

– Обязательно сходим! – поддержала я.

– Но только после лавок, – уточнила Лиззи.

В обсуждениях предстоящих двух свободных дней ужин прошёл очень приятно. Все мы впервые оказались без присмотра старших, сами себе хозяйки. Это немного кружило голову и толкало к лёгким безумствам. Тем более что эти два дня были внезапным подарком судьбы перед предстоящим Отбором, когда мы лишимся даже той неполной свободы, которой обладали раньше.

Лиззи предложила отпраздновать наше прибытие в Лурдию. Виола неожиданно поддержала и велела подать нам вина. Все, кроме меня, до сих пор пили его только основательно разбавленным, и радостно пробовали его «как большие». Вино у графа было хорошим. Изысканный вкус маскировал крепость, и непривычные к этому девушки к концу вечера основательно его «напробовались».

У меня же с вином связаны неприятные воспоминания. Меня поил им Свен, учил разбираться в букете. Тогда хмельная пелена помогала чуть смягчить резкие грани реальности, а если везло, и Свен не успевал остановить меня, то и уплыть от него в беспамятство. Потому я сейчас почти не пила. Чтобы не портить девочкам праздник, отпивала глоточек или просто смачивала губы, и вновь ставила бокал на стол.

В результате я оказалась самой трезвой и с почти умилением наблюдала за захмелевшими девушками. Лиззи, которая и так редко грустила, теперь и вовсе смешинка в рот попала и она заразительно смеялась над любой ерундой. Камилла её поддерживала. Перед этим глупым, но заразительным весельем, устоять было невозможно и даже мы с Виолой улыбались и хихикали. Потом Лиззи стало мало просто ухахатываться за столом. Она вскочила и потащила за собой Камиллу:

– Мы вам покажем, как у нас танцуют крестьяне. Совсем не так, как нас учили. Веселей!

Она стала петь что-то энергичное и хлопать в ладоши.

– Камилла, ты ведь тоже умеешь! Давай им покажем!

Они принялись весело скакать, как молодые козочки.

Виола вначале смеялась, глядя на них, а потом вдруг резко погрустнела:

– Знаешь, как бы всё это не кончилось, я тебе всё равно буду благодарна, Таиния, – неожиданно обратилась ко мне Виола. – когда отец сказал, что я поеду на Отбор, мне показалось, что я уже умерла. Так стало страшно и тоскливо… Это всё мачеха! Она давно хотела от меня избавиться. А тут такой случай! А отец ей ни в чём не перечит.

На глаза девушки навернулись слёзы. Я её понимала. Помнила, как это больно, когда отец отказывается от тебя. Даже если умом понимаешь и принимаешь причины его поступка, всё равно это больно.

– Я думала, что от тоски с ума сойду в ожидании пятнадцатого сиваля. А благодаря тебе эти полгода стали самыми хорошими после смерти мамы. Наши письма, смешная учёба, эта дорога – всё было так.. – она помахала рукой, – хорошо.

– У меня тоже никогда раньше не было такой подруги, – чуть смущённо призналась я.

– А что вы грустите? – шлёпнулась рядом со мной запыхавшаяся Лиззи.

– Мы не грустим, просто разговариваем, – ответила я. – Не всем же быть такими энергичными, как ты.

– Конечно, с возрастом сил всё меньше, – глубокомысленно сказала эта шестнадцатилетняя нахалка.

– А я даже рада, что меня записали на Отбор, – неожиданно сказала Камилла. Увидев наше удивление, она, смутившись, поторопилась пояснить. – Нет, я вовсе не хочу стать королевой. Просто иначе я бы не подружилась с вами, а сидела бы дома, стыдилась нос высунуть и только и думала о Луисе. Почему он меня бросил? Что со мной не так? Как ему теперь хорошо, и как мне плохо. А теперь я в Лурдии и мне хорошо. И будет хорошо, раз Таиния так сказала. Правда?

– Конечно! – спасла меня от ответа Лиззи. – Я же говорю, что если Тина с нами, то мы обязательно вывернемся.

– Всё, Виола, прикажи унести вино, – попросила я. – А то завтра вместо того, чтобы ходить по Лурдии будете валяться дома, страдая от похмелья.

– Ещё капельку, – попросила Лиззи. – Оно такое вкусное. А похмелье что, я видела…

Она видела, а я с похмельными муками познакомилась не понаслышке. Свен очень злился, когда я пару раз сбегала от него в пьяное беспамятство, и в наказание давал насладиться похмельем в полной мере, а то и ещё и усиливал. Им я такого не желала.

– Лиззи, если хочешь испортить себе и нам завтрашний день, то можешь продолжать.

– Ладно…, – неохотно согласилась она, – не буду.

Затем перебрались в музыкальную комнату, где Виола играла на цитре, а мы пели под её аккомпанемент. Голос у Камиллы был слабый, у Лиззи, как всегда, обнаружились проблемы со слухом, но нам сейчас было всё равно.

Следующий день оказался на удивление тёплым и солнечным, и у нас получилось побывать и в лавках, и в парке, а вечером даже попасть в театр. В Эрлийском парке и вправду по дорожкам гуляли и ездили верхом множество аристократов. Лиззи и Камилла , да и я тоже, с любопытством рассматривали их наряды. Наш провинциализм на этом блестящем фоне бросался в глаза. Знаю, что тщеславие – это грех, но мне хотелось выглядеть столь же элегантно и утончённо, как встреченные дамы. Оставалось только утешаться, что и на Отборе будем такими же серенькими.

Виола встретила в парке несколько знакомых, которые, чувствовалось, удивились, увидев её в нашей компании. Когда одна из семейных пар узнала, что мы приехали на Отбор, они так прониклись сочувствием, что разрешили воспользоваться их ложей в театре.

– Мы ещё успеем посмотреть этот спектакль, а вот вы… – мне показалось, что в глазах дамы мелькнули слезинки.

Отказываться не стали. Виола горячо поблагодарила знакомых. Она любила театр, а мы там ни разу не были. На наше счастье, в этот вечер давали комедию и все с удовольствием и посмеялись, и поплакали над приключениями двух влюблённых пар. Главное, что всё кончалось хорошо. В антракте случайно услышала от завсегдатаев, что эта пьеса дора Вега уступает его же трагедии «Эрн и Эрина», где герои так красиво гибли в конце. А я так порадовалась, что мы на неё не попали. Трагедий нам и в жизни хватает.

Второй день был также хорош, но чувствовался привкус грусти. Мы все понимали, что таких дней у нас уже не будет. Как бы ни закончился Отбор, никогда больше мы не будем вместе свободно гулять по шумному и красивому городу. Даже если девушкам удастся благополучно выбыть из конкурса, то мы вернёмся домой и вряд ли сможем видеться часто. Девушкам найдут женихов, выдадут замуж, а я буду коротать дни в Иль Ле-Грасс.

Но я гнала такие мысли и старалась насладиться каждым мгновением этого дня. Тут примером мне стала Лиззи, которая с равным интересом рассматривала шляпки и перчатки в модной лавке и удивительные артефакты, привезённые графом Аль Карси из своих путешествий. Судя по тому, что в музеуме я увидела много экспонатов из Лахора, великий путешественник бывал и в наших местах, ведь попасть в герцогство минуя Иль Ле-Грасс невозможно. Правда, произошло это полвека назад, так что даже отец мог увидеть его разве что младенцем.

Этот вечер мы провели дома, никуда не пошли и сами уже не веселились. На каждую давила мысль, что утром нам предстоит отправиться в королевский дворец.

Глава 13. Вперёд, в королевский дворец

Я нервничала и оттого проснулась рано. За окном было серо. Шрам чесался. Впереди ждал Отбор, через который мне предстояло провести моих подопечных. Наверно, я меньше бы переживала, участвуй сама. А тут трое надеялись на меня, а у меня нет никакой уверенности в том, что смогу чем-то помочь. Действует ли моя удачливость? Кто знает! Я её уже давно не испытывала. А если эта странная магия уже рассеялась? Или охраняет только меня? От таких мыслей я вертелась в кровати, как мельница. Не выдержала и встала.

Подошла к окну. В неярком свете зарождающегося утра смотрела на внутренний двор особняка, ещё голые деревья и кусты, чёрную землю. Неуверенность разъедала меня. Эти два дня в Лурдии показали мне, какая я в сущности провинциалка. Что я видела, кроме войны и маленькой крепости на краю королевства? Я даже в нашем графстве в свет не выходила. Куда я влезла? Зачем? Лучше бы я осталась в Иль Ле-Грасс!