Частицы магии. Огонь. Маги в нашем мире

– Я заметила, – буркнула я и снова повернулась к креслу.

Накидки и сидения охватило пламя. Оно быстро перекинулось на заднее место, и я оказалась охвачена огнем.

Когда кожа ощутила ласковое прикосновение оранжевых языков, я облегченно вздохнула. Это означает, что моя суть действительно никуда не делась, а лишь скрылась под неожиданно затвердевшей плотью. Но пламя все такое же родное и уютное.

Фил остановился в нескольких шагах от телеги, пытаясь закрыться руками от жара. Время от времени порывается броситься вперед, но видимо чувство самосохранения не пускает.

Потом подошел Лодин и стал спокойно смотреть, пока я тужусь, пытаясь отодвинуть охваченное огнем сидение.

До ушей донеслись испуганные слова Фила.

– Машина рванет! Ее надо вытаскивать! Она сгорит!

– Не сгорит, – произнес Лодин.

– Да ты спятил! – заорал Фил. – Звони в службу спасения! Мой смартфон остался в машине!

Когда я все же смогла приподнять сидение и вытащить ногу, Лодин произнес, указывая на меня:

– Смотри.

Подмирец охнул, Лодин довольно сложил руки на груди. Они наблюдали, как я переворачиваюсь и ползу на четвереньках по полыхающей телеге, как выбираюсь из двери, а потом с недовольным лицом иду к ним.

По мере приближения лицо Фила вытягивалось, глаза круглели, а челюсть рисковала упасть в траву. Зато Лодин стоит с победным видом, словно только что доказал самому верховному магу не правоту.

Подойдя к ним, я произнесла:

– Мое платье испорчено.

Лодин окинул меня критичным взглядом и сказал:

– Честно сказать, в таком виде ты куда привычней, леди-пламя.

Я посмотрела вниз. Подол прогорел до самых бедер и ноги теперь бесстыдно видны, на рукавах дыры, а руки черные, будто пол дня чистила трубы.

Фил все еще таращится, как на привидение, которые вообще-то обычно мирные, если не лезть без просу в их дома. Мне стало не уютно, попыталась запахнуться, но вспомнила, что плаща нет. Пришлось подойти к Лодину и встать у него за спиной.

Фил, наконец, обрел дар речи. Голос прозвучал хрипло и сбивчиво.

– Это как… Это кто… Как это… – забормотал он.

Лодин оглянулся на меня, потом произнес:

– Послушай. Она говорил правду, когда назвала нас ветром и огнем. Пламя ей безвредно. Но нам действительно нужна помощь.

– П-помощь?

– Да, – согласился Лодин. – Помощь. Так случилось, что в этом мире у нас нет никого, кто мог бы объяснить, как тут все устроено. Кроме тебя.

– Кто вы такие? – пробормотал подмирец, шумно сглатывая. – Что вы такое?

Лодин сделал шагу в сторону и положил мне на плечо прохладную ладонь, затем произнес, глядя в глаза подмирцу:

– Мы стихии.

Фил зажмурился и с силой потер ладонями щеки. Несколько мгновений стоял, словно надеялся, что мы исчезнем, как дурной сон вместе с его сгоревшей телегой. Но когда открыл глаза и обнаружил нас на месте, из груди подмирца вырвался стон. Он резко развернулся и пошел в сторону деревьев.

Я крикнула:

– Ты куда?

– Домой, – отозвался Фил, не оглядываясь. – Через защитку.

– А мы?

– Вы… – долетело до нас. – Чем бы вы ни были, вам лучше следовать за мной, пока машина не взорвалась.

Лодин цапнул меня за руку и потащил следом за Филом. Едва отошли на пару десятков метров, сзади грохотнуло, нас подкинуло понесло вперед. На лету Лодин успел обхватить меня и спрятать, как в коконе. Я моментально ощутила себя в безопасности, словно сам воздух окутал, как бывает, когда от ветра разгорается пламя. В эту секунду поняла, мы действительно родственники, а его шутки, всего лишь шутки.

На землю упали в таком же положении. Лодин быстро подскочил, приводя меня в вертикальное положение, и покрутил головой. Я тоже стала смотреть по сторонам. Когда увидела в траве Фила, указала пальцем и крикнула:

– Там! Смотри, он там!

Мы подбежали, я стала быстро проверять его, нет ли ранений. Только коснулась низа спины, Фил резко поднял голову и стал отплевываться от травы.

– Надо было идти быстрее, – пробормотал он.

– Ты не ранен? – спросила я.

Фил не ответил. Молча встал, отряхнулся и, не оглядываясь двинулся в том же направлении. Я посмотрела на Лодина, мол, что дальше. Тот пожал плечами и кивнул в его сторону.

Через пару секунд мы снова шли за нашим спасителем, стараясь держаться на некотором расстоянии.

То, что он назвал защиткой, оказалось вполне приятным леском с птицами и белками. Одна бесстрашно спустилась по стволу и с поднятым хвостом подбежала ко мне. Но когда поняла, что у меня еды нет, упрыгала обратно.

– Думаешь, он нам поверит? – спросила я Лодина.

Тот идет с приподнятой головой. Настроение значительно улучшилось, выражение лица время от времени становится привычно лукавым и шутовским. Лишь, когда замечает мой взгляд, снова делает вид, что суров и серьезен.

Он проговорил:

– Думаю, он у же начинает верить. Как бы ты себя вела, если бы вдруг узнала, что к тебе пожаловали гости из Подмира?

– Уж точно не молчала бы, – проговорила я. – Завалила бы их вопросами. Еще бы. Это же гости из Подмира. Да хоть из любого другого. Утром я вообще только Трехмирье знала… Так что, да. Мне было бы очень любопытно.

Лодин хмыкнул.

– Видимо, наш спутник не такой любознательный.

– Знаешь, – проговорила я, глядя в небо сквозь листву, – теперь я понимаю, откуда во мне такое любопытство. Всегда считала себя человеком, пусть и ведьмой, а оказалось…

– Стихия.

– Да.

– И что? – спросил Лодин. – Это что-то изменило?

Я попыталась объяснить:

– Огню положено стремиться захватить как можно больше. Расширяться и полыхать до самых небес. Потом у и хочется узнавать все новое. С начала робко, как лучина, а потом превращаться в настоящий пожар.

– Ты с пожарами аккуратней, – посоветовал Лодин. – Значит, тебе нравится твоя новая ипостась?

Я кивнула и произнесла:

– Да. И новоприобретенные родственники тоже.

Ветер ухмыльнулся и легонько толкнул меня в плечо. По коже от его прикосновения прокатился холодок, я провела пальцами, смахивая мурашки и улыбнулась. А Лодин сказал:

– Ну, мне тоже нравится новая родственница, леди-пламя.

– Надеюсь, не в смысле…

Он отмахнулся.

– Не переживай, леди-пламя. Я чту родственные узы. Тем более, такие. Вот если б не были родней… Хо-хо. Даже немного жаль… Но поверь, ни с кем ты не можешь быть в большей безопасности, чем со мной. Я ветер. Воздух. Я везде.

Я смущенно насупилась и проговорила:

– Хм, надеюсь. Но одно смущает.

– Например, – поинтересовался ветер.

– Мы ведь и познакомиться не успели, как следует, – сказала я. – Фарбус просто вытолкнул с миссией, не дав опомниться.

Лодин прищурился и хитро посмотрел на меня, лицо на секунду стало таким же беспечным, каким было возле Вормхола.

– Хочешь познакомиться? – спросил он.

– Было бы не плохо, – ответила я. – Ты часто меняешься. Хотелось бы понимать, с кем имею дело.

Он прыснул.

– То есть, моего обещания защищать тебя не достаточно?

– Не достаточно, – сообщила я. – Давай. Рассказывай.

Лодин снова окинул меня таким взглядом, от которого по коже пробежали огненные муравьи, а в груди часто застучало. Я мысленно возблагодарила богов за то, что он мой родственник, а не чужой мужчина, разбивающий сердца.

– Ну хорошо, – сказал Лодин. – Слушай. Мое имя ты знаешь. Родился в семье богатого купца из Верхнего пути, это долина такая, если не в курсе.

Я буркнула:

– В курсе. Думаешь, раз я девушка, значит сразу глупая?

Лодин засмеялся.

– Почему глупая? – спросил он. – Я вообще люблю девушек. Как же их не любить? Дальше рассказывать? Ну так вот. Жил и рос, не зная лишений, всего было в достатке. Отец торговал с верховными магами других долин, а те платят очень щедро.

Я спросила с ухмылкой:

– Поэтому ты ведешь себя, как избалованный шут?

Улыбка Лодина стала шире, и я подумала, что с такой внешностью ему нужно быть королем, только с характером придется что-то сделать. Он заметил, как разглядываю его и проговорил довольно:

– Именно. А еще потому, что в двадцать лет узнал, что вообще не человек.

– Как? – выдохнула я.

– Вообще было забавно, – стал рассказывать он. – Две недели кашлял. Никто не мог помочь. А кашлял так, что слуги на нижних этажах спать не могли.

Я протянула впечатленно:

– У тебя и слуги есть?

– Есть, – сказал он. – Но я не об этом. В общем, кашлял, кашлял. Маг Верхнего пути ничего не нашел, сказал, переживаю много. Или наоборот, бездельничаю. От того и кашель. Дал какое-то снадобье и отправил домой. Снадобье я выпил. Но кашель как был, так и остался. Тогда мать в тайне от отца, отправила меня к одной ведьме в Гнилую пасть.

Я охнула, прижав ладонь к губам, а Лодин продолжил:

– Да-да. Именно туда. О дороге говорить не буду. Скажу лишь что девушкам туда лучше не соваться. В общем, эта ведьма возилась со мной неделю, а на седьмой день вдруг давай орать. Мол, вздумал над ней шутить.

– Почему? – удивленно спросила я.

Лодин переступил поросший мхом пенек и сказал:

– Не знаю. Говорит, я вообще не человек, а ветер, принявший человечий облик. И пришел подшутить над ней, а она старая и уставшая. В общем отругала, сказала, чтоб в таком виде больше к ней не являлся.

– Как-то несправедливо, – заметила я. – Ты ведь сам не знал. Какое право она имела на тебя кричать?

Он сдвинул плечами и усмехнулся.

– Значит, ты на моей стороне? Приятно. Но вообще у нее было интересно. Много нового услышал. Точнее, подслушал. Ты, например, знала, что коты, вороны и яги могут перемещаться между мирами без Вормхола и цветков?

Я даже охнула, прикрыл рот ладонью. Потом спросила, не веря ушам:

– Но как это? Почему Фарбус ничего не сказал?

Лодин отмахнулся и произнес:

– Он и не должен был. Коты, вороны и яги это… как бы… Слово какое-то ведьма говорила… тренценде… трансцендентальное… Не помню. Они, вроде, и во всех мирах, и одновременно не принадлежат ни одному. Она еще кого-то называла. Но я не запомнил. Слишком замороченная ведьма.

– А разве они не могут сами забрать этот цветок? – спросила я.

Ветер показал головой.

– Видимо, не могут, если стихий посылают. Да и не видел я котов, который букеты рвут.

– А яги? – не отступала я, не имея понятия, кто это такие.

– Не чувствуют, – уверенно сообщил Лодин. – Фарбус говорит, только стихия может ощутить запах цветка. Да и кто знает, может, в Подмире их нет. Как в Гнилой пасти или в Верхнем пути. Кто знает, где яги еще остались. А вообще, мне жилось спокойно, пока та ведьма не вправила мозги. Но я не жалуюсь.

Он подмигнул, а я вздохнула. В голове промелькнули образы из детства, когда никто из детей не хотел со мной играть после того, как случайно подожгла волосы пастушьему сыну. Всего лишь макушку, а он вопил так, словно обожгли, как петуха перед варкой.

Когда заметила, как Лодин на меня вопросительно смотрит, проговорила:

– Что ж, тебе повезло больше.

Он пожал плечами, подняв взгляд на спину Фила, который идет далеко впереди и даже не оглядывается.

– Может быть, – сказал ветер. – Твоя очередь вещать.

– Да нечего вещать, – бросила я. – Ты почти все знаешь.

– Но все-таки.

Я покосилась недовольно, но он смотрит выжидательно, такой точно не отстанет.

– Ладно, – сказала я. – Слушай. Но тут ничего интересного. Родилась в той избе, где ты сегодня продырявил крышу. Мать растила меня одна. Друзей нет. Все с детства боялись, что подожгу. А дом и так находится на самом отшибе. Так что общения с собой было предостаточно.

– Сочувствую.

– Да нечему, – фыркнула я. – Уж лучше одной, чем с толпами зевак, которые хотят поглазеть на вспыхивающую девушку. Потому, что платье на ней сгорает до нитки.

Лодин снова расплылся в улыбке. На плечо села жирная муха, он замахал на нее, муха поднялась и с недовольным жужжанием улетела в ветки.

– Я бы тоже поглазел, – произнес он. – Ну так, для эстетики. Мы же, вроде, как родственники.

– Я тебе поглазею, – пригрозила я, отведя руку назад, но с запозданием вспомнила, что в этом мире огонь не вызвать. Пришлось опустить. – Тебе жениться надо, чтоб усмирить ветреность.

Ветер замахал руками.

– Не поможет, – сказал он, усмехаясь. – Ты давай, рассказывай. Не уходи от темы.

Я сделала глубокий вдох и продолжила:

– Потом выяснилось, что с моей помощью можно избавиться от огнекрылых. Когда нагрянул Ферал, меня пообещали отдать ему в ночь Лунного сияния. Я согласилась, иначе моя любимая Звенящая Долина превратилась бы в пепел. Вот и все.

Лодин нахмурился. Лицо быстро потемнело, как готовая прорваться грозовая туча, жвалки заиграли, а в глазах завертелись вихри.

Он отвернулся и проговорил:

– Это жестоко и не честно.

– Они сказали, что у меня был выбор, – горько усмехнулась я.

– Не было, – процедил Лодин.

– Вот и я о том же.

Лесок резко кончился. Перед нами возникла грунтовая дорога, будто кто-то проложил ее ровно до деревьев, но дальше возиться не стал. Впереди небольшой дом с несколькими постройками пониже. Фил быстро шагает в направлении к нему.

Мы поспешили, боясь, что запрется и не впустит. Но едва поднялись на порог, Фил прошел к столу, на котором сверкает бутыль с коричневой жидкостью, выпил прямо из горла и повернулся к нам.

– Так, – сказал он. – Теперь рассказывайте.

Глава 4

Я видела, как Лодин задумчиво уставился в потолок, на котором прилеплены два белесых диска. Фил сделал еще один глоток, потом протянул бутыль мне. Пару секунду я сомневалась, размышляя, принято ли в Подмире травить гостей, особенно непрошенных. Потом все-таки взяла.

Когда поднесла горлышко к лицу и вдохнула, в нос ударил резкий запах, глаза вытаращились.

– Фу! – выдохнула я. – И ты это пьешь?

– Что, – отстраненно спросил Фил и сел на табуретку, – резковато? В первый раз всегда не привычно. Хотя, если честно, не все любят виски. Местные вообще самогон попивают.

Я брезгливо поставила бутыль на стол и отшагнула. Подмирец потер переносицу и зажмурился, когда открыл глаза, произнес:

– Что же мне с вами делать…

Черноволосый, наконец, нагляделся в потолок, взгляд опустился к Филу.

Он сказал:

– Раз взялся помогать, доводи до ума. Ты и так узнал больше остальных, придется что-то с этим делать.

Фил снова потер переносицу.

– Мда… – протянул он. – Мда… Возможно… видимо. Гм… В действительности, знаю я пока маловато.

Лодин выдохнул удивленно:

– Ты же видел, как девушка сквозь огонь ходит.

– Вот это и не укладывается в голове, – пробормотал Фил. – Хотелось бы подробностей.

– Не знаю, с чего начать, – сказал ветер, сдвинув плечами.

– Начни с начала, – предложил наш спаситель.

Лодин набрал воздуха и произнес торжественно:

– В начале не было ничего, был пустой космос и…

– Стоп-стоп, – сказал Фил, махая руками. – Историю сотворения мира мне рассказывать не надо. Тем более, она никому не известна. Объясняй лучше, почему твоя подруга вылезла из горящей машины и только платье продырявила?

Лодин открыл рот, чтобы ответить, но я опередила.

– Это мы и пытались тебе сказать. Мы не люди. Точнее не люди, в привычном понимании.

Лоб Фила сморщился, он снова схватился за бутыль и опрокинул глоток в горло.

– Так… – протянул он. – Так…

Я продолжила:

– Не уверенна, что могу рассказать все. Но уверяю, огонь мне безвреден. А он…

Я кивнула на Лодина, который напрягся, словно натянутая тетива и следит за каждым словом, боясь, что сболтну лишнее.

– Он… Он знает толк в воздухе.

Фил потер лоб и уставился в пол. Просидев так несколько мгновений, поднялся и прошел в дверь, завешенную ветхой тряпкой. Когда прошло минут пять, а он все еще не вернулся, Лодин вопросительно посмотрел на меня. Я пожала плечами и на полупальцах двинулась вперед.

Черноволосый пошел следом, тихо, как кот, крадущийся за мышью. Приблизившись к занавеске, я аккуратно отодвинула и заглянула внутрь.

Комната оказалась темной. Лишь прямоугольное свечение пытается рассеять мрак. Рядом с ним, сгорбившись, сидит Фил и быстро стучит пальцами по пластине с рядами сияющих букв. Взгляд направлен в прямоугольник, лишь изредка опускает его, но тут же снова утыкается вперед.

Я неуверенно позвала:

– Фил?

Он не отозвался. Тогда тихонько прошла дальше. Когда заглянула ему через плечо, в груди вспыхнул тихий восторг вперемешку со страхом перед неведомым подмирским артефактом.

На светящемся прямоугольнике бегут картинки, какие-то надписи, Фил тыкает куда-то справа, картинки открываются, а под ними возникают тексты, для которых потребовалось бы куча пергаментов.

Сзади подошел Лодин, послышался удивленный вздох, а я спросила:

– Что это?

– Пытаюсь найти что-нибудь о других мирах, магии и, на всякий случай, психотропных веществах, – ответил Фил.

Я снова осторожно поинтересовалась, стараясь не напугать подмирца еще сильнее:

– Ты ищешь сведения в этом магическом… Прямоугольнике?

Он покосился на меня. В свете прямоугольника его лицо показалось бледнее обычного, словно он мертвец, причем оживший.

Меня передернуло, а Фил, прочистив горло, отвернулся обратно и произнес:

– Кхм… Магическом? Гм… Это называется компьютер и… интернет.

Лодин толкнул меня в бок и прошептал со знающим видом:

– Магия Подмира.

– Тебе-то откуда известно? – ответила я таким же шепотом.

Лодин сказал, сдвинув плечами:

– Это закономерно. Мы же в Подмире. Значит, магия тоже подмирская. Неведомая и опасная. Лучше с ней не связываться.

– И это говоришь ты? – удивилась я. – Ветер, который даже Ферала не боится? Бесстрашный и непобедимый?

– Еще сообразительный и находчивый, – добавил он.

Я пробурчала:

– А главное, скромный.

Черноволосы поморщился и отвернулся. Потом прошелся по комнате и остановился возле шкафа с книгами. Все полки заставлены фолиантами разных размеров, даже в темноте видно, как их много.

А я снова стала заглядывать через плечо Филу. Тот бросил на меня опасливый взгляд, потом вытащил из-под стола еще одну табуретку и жестом указал сесть.

Я повиновалась, а он развернул ко мне прямоугольник, точнее, «компьютер» и сказал победным тоном:

– Вот. Смотри. Написано куча всего. Но, что важно, никаких эмпирических данных. Магия – это выдумка. Фантазия. Интернет-энциклопедия, конечно не истина в последней инстанции. Но будь это все правдой, данные где-то да просочились бы. Так что, господа, советую, рассказать все, как есть. Без небылиц об огне и воздухе.

– Но это правда, – изумилась я.

Фил развернул прямоугольник обратно.

– Ну конечно, – фыркнул он. – А гномы оставляют горшки с золотом на дорогах.

Лодин бросил, не отрывая взгляд от шкафа:

– Гномы бы никогда не оставили свое золото на дороге. Чушь какая. Кто тебе такое сказал? У этих скряг зимой снега не допросишься. Золото? Куда там!

Фил нервно повел плечами и покосился на черноволосого, проверяя, не издевается ли. Но тот внимательно разглядывает корешки фолиантов, время от времени ковыряя из ногтем, лицо серьезное и сосредоточенное.

– Не поспоришь, – согласилась я. – Гномы действительно ужасные скряги. И дел с ними иметь себе дороже. Но…

– Слушай, – произнес Фил, покрываясь красными пятнами, – ты красивая. И мне не хочется тебе вредить. Понятно, что полицию вызывать не стану. Но можешь мне поверить, найдется масса способов добиться от вас правды. Хватит мне лапшу на уши вешать. Говорите, кто такие, за что полиция задержала?

Услышав это, Лодин, резко обернулся. Лицо потемнело, как грозовая туча. В правой руке огромная книга с изображением зелено-голубого шара, а левая сжата в кулак до хруста.

Он произнес тихо, но отчетливо:

– Не смей угрожать нам, подмирец. Мы пришли сюда не для вражды. И ты сам вызвался нам помочь. Не знаю, какие у вас правила, но мне казалось, законы гостеприимства работают везде.

Фил задумчиво посмотрел в потолок и протянул:

– Ну… Возможно.

– Поэтому, – продолжил Лодин, – твой священный долго нам помочь. Мы с Агатой родственники, хотя, если честно… В общем, я буду защищать ее от любых неприятностей. Это ты тоже должен запомнить.

– И я должен поверить в чепуху про огонь, воздух и… Что еще? Гномов?

– О гномах можешь забыть, – сказал Лодин. – Думаю, они не понадобятся. Тем более, в Подмире их, скорее всего нет. Но в остальное, да, придется поверить.

– Очень мило, – произнес Фил, оглядев меня с ног до головы таким взглядом, от которого по коже пробежали огненные муравьи. – Но я до сих пор ничего не понял. А пока не знаю, что вы за фрукты и что тут делаете, предпочитаю обороняться.

Я послала тревожный взгляд Лодину. Тот напрягся еще сильнее, по лицу скользнула грозовая тень, а глаза потемнели, словно внутри зарождается буря. В который раз отметила, что он до безобразия хорош в любом облике, а значит опасен. И порадовалась родству с ним.

Когда первый раз увидела Фила в доме стражников, тот показался щуплым и невзрачным. Видимо, балахон сделал свое дело потому, что сейчас на стуле со спинкой, в голубоватом свете «компьютера» он выглядит как какой-то темный принц. Черты лица угловатые, глаза большие, а скулы заостренные, чем еще больше напоминает мертвяка.

Он откинулся назад и внимательно смотрит на меня, будто старается докопаться до самых сокровенных мыслей.

Я поежилась и отсела вместе со стулом, потом послала еще один взгляд Лодину и сказала мрачно:

– Наверное, придется ему рассказать.

Черноволосый отозвался еще мрачнее:

– Что мне совсем не нравится.

– А есть другой путь? – спросила я со вздохом. – Посмотри, как он злится. Злой подмирец вряд ли будет полезен.

– Расскажите-расскажите, – быстро проговорил Фил. – Я весь во внимании. Прям весь извертелся от нетерпения.

Я снова вздохнула и произнесла:

– Ладно. Слушай.

Я начала говорить. По мере того, как углублялась в подробности, которые сама не очень-то знаю, лицо Фила менялось. Оно становилось то бледным, то покрывалось пятнами, то снова приобретало землистый оттенок.

Когда закончила, он нахмурился и молча уставился в прямоугольник. Но я видела, что смотрит не в него, а куда-то, где нет ни нас, ни этого города, а лишь неведомая голубая даль.

Спустя минут пять, он проговорил, все так же невидяще таращась перед собой:

– Значит, вы называете наш мир Подмиром?

– Верно, – произнесла я осторожно.

Он продолжил:

– А сами живете в месте, называемом Трехмирье, и сюда вас послал некий Фарбус, чтобы добыть какой-то цветок.

Лодин поправил нехотя:

– Цветок вечности.

– Ну да, – согласился Фил. – Вечности. И он способен переносить жителей из одного мира в другой, в обход Воргылы?

– Вормхола, – снова поправил его Лодин.

– И я должен в это поверить?

Ветер кивнул.

– Придется.

Подмирец хмыкнул и снова уставился в прямоугольник. Просидев так еще минуту, стал стучать пальцами, заставляя буквы появляться на «компьютере». Потом что-то читал, менял тексты на прямоугольнике, после чего произнес:

– Ну ладно. Допустим. Только на секунду предположим, что вы все это не выдумали. И где-то там действительно существуют гномы с горшками золота…

– Забудь о гномах, – посоветовал Лодин.

– Забудешь тут, – хмуро произнес подмирец, качая головой. – Хорошо. Пусть без гномов. Но никакой вселенной с названием «Трехмирье» интернет не знает. О трех мирах нашел только в славянском язычестве. Три мира правь, навь и явь. Еще какое-то дерево с эльфиским названием. Но никакого «Трехмирья».

Я пробормотала:

– Видимо, не такой умный твой интернет.

А Лодин проговорил быстро:

– Наш мир раньше называли тонкими планами. Но после того, как к власти пришли верховные маги и объединили Верхний, Средний и Нижний мир, его переименовали в Трехмирье. Жители все равно время от времени перемещаются между ними. Говорят, это предрекает слияние. Но это лишь слухи.

– И Фарбус его опасается,– предположила я.

Лодин поморщился.

– Фарбус опасается всего, что хоть не много меняет привычный ход вещей, – произнес он.

– Да, но слияние все же не каждый день происходит. Жителей станет трудно контролировать. Могут начаться беспорядки.

– А как называется то, что происходит в Звенящей Долине? – усмехнувшись спросил Лодин. – Разве порядок, когда огнекрылые за один налет целый город сжигают?

Я уперла кулаки в бока и ответила с вызовом:

– Именно из-за этого я здесь. Ради Долины.

Пока мы обсуждали Трехмирье, подмирец переводил тревожный взгляд с меня на Лодина и обратно. Потом стал тыкать пальцами в дощечку с буквами, напряженно всматриваясь в прямоугольник. Спустя пару минут отклонился и сунул пальцы под столешницу. Когда вынул, в ладони оказалась прямоугольная пластинка, какие в большом количестве видели на улице.