Отдел непримиримых врагов

Их начальник с шикарной копной каштановых волос, густой бородой и тяжелыми бровями, нависшими над теплыми ореховыми глазами, выглядел как настоящий воин, прошедший не одно кровопролитное сражение, но шрамов у него на лице не было, как, например, у детектива Гроса. Тому старая полукруглая отметина пересекала всю щеку от виска до подбородка. Но отсутствие боевых ранений не делало капитана менее мужественным. Он все равно создавал впечатление самого сильного среди них. От него так и веяло магической мощью.

– Поскольку мы зеленые юнцы из медвежьего угла, как выразился капитан Бак, я могу узнать, чем вызвана одержимость вампиров своим потомством? – с легким налетом дурашливости спросил Рикки. Однако его глаза оставались серьезными. И они сосредоточенно исследовали окружающие лица. – Насколько мне известно, вампиры не способны на деторождение в классическом смысле. Они принимают в так называемую семью уже взрослых, сформировавшихся людей. Откуда тогда эти мощные родительские инстинкты?

– Что ты знаешь о ритуале кровавого рождения? – первым отозвался двуличный упырь.

– Да все то же, что и все. Вампир выпивает досуха человека, накачивает своей кровью и наблюдает, как тот корчится в агонии. Большинство людей, желающих примкнуть к бессмертному полку, умирают в процессе. Те, кто выживают, – собирают сливки.

– Большинство – это 93,4 %. То есть вероятность расширить вампирскую семью составляет меньше семи процентов. И эти цифры применимы только к молодым и здоровым. Сотни тысяч людей ежегодно приходят к вампирам на пороге смерти, когда неизлечимое заболевание уже загнало их в угол. Но среди них смертность составляет все сто процентов. Еще не было зафиксировано ни одного случая, когда возрастной или больной человек смог переродиться, – безмятежно растолковал упырь. Склонил набок голову и изобразил щенячью улыбку, от которой у Вэл волосы на затылке зашевелились. – Как ты думаешь, много желающих среди молодых и здоровых поиграть в рулетку с шестипроцентным шансом выиграть?

– Сомневаюсь.

– Отчаянных дурачков хватает, иначе вампиры уже давно выродились бы, – хохотнул в ответ Аллен, сверкнув длинными острыми клыками. – Но ты прав, желающих мало. В среднем вампирская семья за сто лет обогащается на одного или двух отпрысков. Среди низшего сословия разворачивается нешуточная борьба за кандидатов. Свободно выбирать могут полупривилегированные члены общества и дворяне. Но у аристократов в целом дела с размножением обстоят сложнее, поскольку они принимают в семьи лишь магически одаренных. А среди тех еще меньше желающих рискнуть жизнью, которая в два раза длиннее, чем у обычного, то есть неодаренного человека.

– Вампиры не могут умереть от естественных причин, но технически убить их несложно. Поэтому им приходится прикладывать много усилий, чтобы сохранять свою популяцию, – подвел итог старший детектив. – Отсюда и забота о потомстве.

– Ну да, если знать обо всех нюансах, то убивать вампира лишено всякого смысла для Воспитателя.

– Нет, – категорично отрезал Аллен, не переставая улыбаться. – Господа, вы зацикливаетесь на одной гипотезе, согласно которой…

Вэл в какой-то момент выпала из спора, что развернулся между обманчиво добрым кровососом, Рикки и детективом Гросом. У нее в голове вертелись странные цифры, не желающие усваиваться мозгом.

Как за сто лет в семью могли войти всего один или два новых члена?

Их матери чуть за сотню. Вышла замуж она около семидесяти лет назад и за это время успела три раза родить, что по меркам оборотней считалось обычным делом. Приплоды у волков средние. По два-четыре щенка. Поэтому большинство самок ограничивались тремя-пятью выводками, после чего начинали предохраняться.

Опустив взгляд на руки, Вэл пересчитала на пальцах всех братьев и сестер в их ветке семьи. Выходило девять оборотней. Трое погибло. А остальные, все, кроме нее и Рикки, обзавелись уже своими щенятами – это тринадцать племянников.

Сколько же тысяч лет надо копить потомство, чтобы клан хотя бы до сотни разросся?

Она ошарашенно покосилась на сидящих рядом упырей. Сначала ее встретил настороженный взгляд Белладонны, а потом и белобрысый подключился, ядовито плюнув на флемоанском:

– Не нервируй нас, припадочная.

– Сколько вампир ваш кланъ? – спросила она шепотом, пропустив мимо ушей оскорбление. Потом ему нос повторно сломает.

– Тридцать семь особей, – вежливо ответила ей вампирша. И почему она так отличалась от своего брата? Между ними вообще ничего общего не было. Ни во внешности, ни в характере. – Наш клан считается одним из крупнейших в аристократической среде.

– Крупнейших?!

По столу требовательно застучала ручка, и капитан приказал:

– Заканчивайте разговоры.

Все тут же смолкли и приготовились слушать дальше о Радикальном Воспитателе. Но капитан посчитал, что достаточно предоставил им информации, и поставил перед фактом, что с завтрашнего дня они будут работать по группам, после чего отправил на свои рабочие места знакомиться с информационной системой под страшным названием «ЦДВБ «Оникс».

Разделение их пестрого коллектива на две оперативные группы, на первый взгляд, показалось Вэл логичным решением. Но ровно до тех пор, пока она не увидела списки с именами на главной странице особого отдела в полицейской базе данных.

Вэл не могла объяснить словами, почему у нее резко испортилось настроение, стоило поподробнее узнать о распределении. Просто взяло и из ниоткуда возникло гадливое чувство, точно ее окунули по самую шею в бесперспективное болото. Хотя нет. Она лукавила. Вслух не признавала, но глубоко внутри уже понимала: как ни трепыхайся, а с этими ребятами горы не покоришь.

– Что еще за СОВД и СОРГ? Дурацкие аббревиатуры. У них что, пальцы отвалятся нормально расписать названия? – пробубнила сама себе под нос Вэл на ирашском и огляделась по сторонам.

Офира выглядела довольной, сияющей улыбкой демонстрируя, как рада оказаться с ней в одной группе. Она приятная. Да и профессионал с большой буквы. Все же пятьдесят лет проработала в полиции. Но работала она на административных должностях и явно рассчитывала и дальше копаться в бумажках – безопасное, но скучное до ломоты в костях занятие.

Ее напарник, на лице которого не проступило даже намека на щетину, внушал еще меньше оптимизма. Компьютерный специалист хорош в офисной среде, но абсолютно бесполезен в полевых условиях задержания вооруженных преступников. Она не сомневалась, что от него будет много толку для всего особого отдела. Однако сидеть целый день рядом и бесконечно клацать по клавишам для нее было смерти подобно.

Вэл не так уж о многом и мечтала: всего-то ездить на вызовы и ловить преступников собственными руками. Быть в центре горячих событий, чтобы адреналин зашкаливал в процессе погони, а тело приятно гудело после удачно завершенной миссии.

Она с грустью посмотрела на свои раскрытые ладони и шумно вздохнула.

Глава 4. Неполноценная супруга

Марсель

Две недели пролетели как в бреду. Марсель наивно понадеялся, что старший детектив решил припугнуть новичков, сильно преувеличив нагрузки, но нет: оказалось, он их, наоборот, приуменьшил. И дело было не в отсутствии выходных. Как выяснилось, без них спокойно выжить можно. А вот без полноценного, здорового сна жалкое существование грозило в скором времени превратиться в нескончаемую адскую пытку.

Из-за того, что он уже как минимум неделю не мог нормально выспаться, все вокруг невообразимо раздражало: суетливые и шумные коллеги, горы бестолковой макулатуры, жженый кофе из автомата в фойе и толпы тупых свидетелей, которые вечно не могли связать двух слов для протокола. О, свидетели особенно виртуозно играли на его и без того расшатанных нервах.

Однако остро реагировать на раздражители нельзя, когда в напарниках бомба с чутким детонатором: бахнет так, что мало не покажется. И плевать ей с высокой колокольни на всякое там благородное происхождение. Невозмутимо врежет по морде и пойдет дальше по своим делам.

И что обиднее всего, эта дикарская недопринцесса равна ему по социальному статусу на землях Саларуна, поэтому даже при помощи консульства приструнить ее не было ни малейшей возможности. А следовательно, приходилось терпеть и подстраиваться.

Возле стола Марселя остановился детектив Грос и, не отрывая взгляда от отчета, рассеянно проронил:

– Пять минут назад поступил звонок по этому адресу. – Он положил квадратный стикер на стопку еще не обработанных документов. – Соседка утверждает, что видела, как вампир против воли затащил в свою квартиру человеческую женщину. Съездите с Вэл, проверьте.

– О да! Наконец! – воскликнула она, подрываясь с места. – Мы идем ловить преступник!

– Нет, нет и снова нет! Вы отправляетесь на обычный вызов. Постучите в дверь, если вам никто не откроет, то спуститесь к соседке и подробно ее расспросите. Возможно, она видела бытовую ссору между молодоженами. То есть никто никого не похищал, – скрупулезно выговаривая слова, произнес старший детектив, мгновенно потеряв интерес к изучаемому отчету. И тут же строго спросил, тщетно выискивая в глазах Валери признаки осознанности: – Ты меня поняла? Никаких взломанных дверей и задержаний без веских оснований. Иначе из зарплаты!.. Хотя ты и так в минусе… но я что-нибудь придумаю! Не смей нарушать мой приказ.

– Я нет что такое, – залепетала она бессвязную чушь, растерянно хлопая пушистыми ресницами.

– Марсель главный, – отрезал он напоследок.

– Поняла…

Руководитель ушел, и Марсель остался наедине с разобиженной напарницей, сверлящей его убийственным взглядом. А ведь он даже и рта раскрыть не успел, чтобы заслужить очередную порцию отборной ненависти. Удивительное рядом.

Адрес вел к жилому комплексу, находящемуся в десяти минутах от центрального отделения полиции Уларка. Поэтому они решили пройтись пешком. Марсель любил поздним вечером или ранней ночью прогуляться на свежем воздухе, а Валери – с одержимостью фанатика осматривать каждый неприметный закуток города.

Закатные сумерки окрасили небосвод в сочные коралловые тона, но из-за высотных зданий, тянущихся острыми пиками телевизионных антенн к куцым лоскутам облаков, красоты нынешнего вечера было почти не разглядеть. Естественное великолепие природы не интересовало ксорийцев. Каждый клочок земли они бессердечно заливали асфальтом. Строили монстрообразные пристанища для тех, кто пылко грезил ютиться на двадцати квадратах жилой площади в центре столицы, словно в будке дворняги: есть где ночь скоротать, и ладно. Не оставляли и жалких крох даже для чахлых деревьев с тонкими стволами и редкой листвой.

Самый большой город в мире. Огромный, разросшийся на тысячи километров, он вызывал у Марселя одну лишь тошнотворную неприязнь. Марсель не понимал, да и не желал понимать, как эти запутанные лабиринты каменных джунглей возможно полюбить. Столица Ксоры обладала столь же отталкивающей сущностью, что и его родовое имение, находящееся в мертвецки сонной глуши – в десятках километров от ближайшего провинциального городка. Они являлись двумя равнозначными, чересчур выпяченными крайностями, сотканными из сплошной череды недостатков, потому как достоинства рождались из умелого сочетания несочетаемых вещей.

– Здравствуйте, мы из полиции. Откройте, пожалуйста, дверь, – старательно репетировала разговор Валери и выжидающе посмотрела на Марселя. Тот слабо кивнул, и она продолжила: – К нам поступила жалоба, что вы незаконно удерживать женщину…

– Удерживаете.

– Удерживаете, – повторила она, точно в трансе, а уже в следующую секунду сорвалась с места и побежала вверх по улице.

– Да твою же… – простонал он, переходя на трусцу. – Как же хочется ей ноги иногда переломать.

Влипала в неприятности она в гордом одиночестве, а трудиться над исправлением последствий им неизменно приходилось вместе. И соскочить с поезда, несущегося в бездну, у него никак не получалось. Грос постоянно повторял, что напарники несли друг за друга ответственность. А то, что у Марселя в напарниках оказалось рыжее чудовище, так это исключительно его проблемы.

Шавка пробежала метров сто и остановилась возле пожилой женщины, присевшей на деревянную ступеньку у магазина. С готовностью упала на одно колено, чтобы их лица оказались на одном уровне, и встревоженно спросила:

– Вам плохо?!

– Что?.. Нет… Нет, ничего серьезного, – растерянно и смущенно отозвалась леди, поправляя тонкие кружевные перчатки. – Немного сердце прихватило, но скоро все пройдет.

– Больница! – Она обернулась и требовательно на него посмотрела.

– Вас проводить до больницы? – спросил он без особого энтузиазма и, вдоволь насладившись злым лицом напарницы, добавил: – Она тут в пяти минутах ходьбы.

– Нет-нет, все нормально. Спасибо. – Леди коснулась плеча Валери и тепло ей улыбнулась. – Я правда уже намного лучше себя чувствую.

– Вы уверены?

– Да, милая девочка.

Коротко кивнув, Валери поднялась на ноги, отряхнула штанину и спокойно пошла дальше. Как если бы не было никакого стометрового забега парой минут ранее. Вот так вот легко взяла и отпустила ситуацию с пожилой леди, которая в любой момент могла умереть от сердечного приступа на сиротливой лестнице перед магазином подержанных вещей.

– И все? Ты просто оставишь леди сидеть в предобморочном состоянии? – насмешливо спросил Марсель, поравнявшись с напарницей. Понять самостоятельно ход ее мысли он даже не пытался, поэтому спрашивал все напрямую.

– Она нормально.

– И как ты это поняла?

– Ее сердце…м-м-м… пустик… нет… какашка, слово забыть! – возмущенно воскликнула Валери и свирепо посмотрела на него.

– А я тут при чем? – он не сдержал ехидного оскала.

– Бесишь!

– Взаимно, моя незаменимая тварюшка.

Они прошли пару улиц в тишине, звенящей от напряжения между ними. На курносом лице застыло выражение, обещающее любому провинившемуся долгую и мучительную смерть. Не было смысла врать самому себе: ему нравилось ее дразнить, доводить до состояния, когда она с трудом балансирует между физическим и словесным насилием. Но последнее ей скверно давалось. И проблема заключалась даже не в языковом барьере. Очевидно, шавка выходила из той породы, кто сначала бьет, а потом разговаривает. И эта своеобразная игра с огнем странным образом будоражила Марселя.

В другой раз он продолжил бы провоцировать, специально надавил бы на больную мозоль, чтобы посмотреть, как его чудовище оскалит зубы и зарычит. Но сейчас они шли по рабочему вопросу, и от адекватности ее поведения зависел результат, получат они еще один выговор или отделаются малой кровью.

Переборов в себе желание ляпнуть нечто колкое, Марсель примирительно спросил:

– Пульс? У нее стабилизировался пульс?

– Да.

– Полезное умение, – процедил он сквозь зубы и словил на себе недоверчивый взгляд голубых глаз. – Если отчетливо слышишь стук сердца, то можешь определить, говорит человек правду или врет. У большинства лгунов пульс неравномерен: у кого-то он учащается при вранье, у кого-то, наоборот, замедляется.

– Поняла, – буркнула Валери, на лице которой теперь читалось скептическое выражение, будто она ждала, что этот цирк с хорошими манерами сейчас закончится и его ядовитая суть снова проявит себя в полной красе. – Вампиры не слышать сердце?

– Глупая байка. Наш слух так же зауряден, как и человеческий. Обоняние, может, чуть получше, но с оборотнями не тягаться.

– А когда зубы вытаскивать?

– В боевой ипостаси все чувства обостряются, а жажда многократно усиливается, – признал Марсель неохотно. Ему не нравилось ассоциировать себя с вампирами старой эры, охотившимися по ночам на людей и животных. – Но опять-таки, не думаю, что наши органы чувств способны составить достойную конкуренцию вашим.

– Поняла. – Она кивнула и остановилась посреди улицы, чтобы задрать голову и посмотреть на дом. – На этаж восемь квартир. Двадцать первый квартира должен быть на третий этаж. Но какой окно?

– Только не говори мне…

– Да, – перебила его несносная зараза, этот ходячий источник головной боли для всего особого отдела. Она присела на корточки и принялась быстро расшнуровывать кроссовки. – Я полезть смотреть в окно.

– Нам сказали лишь проверить. Забыла? Никаких взломов и проникновений.

– Я смотреть! Детектив Грос не запрещать смотреть!

– Вот же первородная тьма… Безнадежно, ты везде найдешь лазейку! – У Марселя, кажется, даже нижнее веко задергалось из-за усилий, приложенных к тому, чтобы не обматерить ее. – Просто поразительно изворотливый ум там, где…

– Это да! – Валери запрокинула голову и посмотрела на него снизу вверх с озорной улыбкой. Первой открытой улыбкой, адресованной ему, а не кому-то другому. Ее простоватое лицо с широким вздернутым носом и круглыми глазами, как у полярной совы, неожиданно сделалось миленьким. – Бабушка говорить, я ее гордость!

– Не хочу тебя расстраивать, но так говорит каждая вторая бабушка, – проворчал он, отворачиваясь и параллельно пытаясь разобраться в причине своей неадекватной реакции на обычное лицо, что сопровождалась резкой сменой эмоционального фона.

Пусть и не совсем дурнушка, но до красавицы явно недотягивала. А скверный характер давал пожизненную гарантию, что о существовании личной жизни она будет знать исключительно по сторонним рассказам. С чего вдруг она ему показалась милой? Эти животные распыляют какие-то феромоны, когда улыбаются?

– Бабушка Дэнта – особенный бабушка, – не согласилась Валери, вставая с корточек, будучи уже босой. Протянула ему свою обувь, в которую засунула носки, и нетерпеливо тряхнула рукой. Пришлось перебороть брезгливость и взять кончиками пальцев кроссовки за язычки. – Все. Я пошла. Ты иди дверь.

Она разбежалась, оттолкнулась ногой от стены и высоко подпрыгнула, благодаря чему смогла достать до ограждения балкона из изящно гнутых металлических прутьев. Подтянулась без малейшего видимого со стороны усилия и спокойно залезла в чужую собственность. Вот и первое проникновение на их счету. Затем эта безбашенная, но удачливая акробатка встала на бортик перил и прыгнула в сторону незастекленного балкона, расположенного на третьем этаже. В ее ногах таилась взрывная толчковая сила, поэтому она легко преодолела несколько метров по диагонали и вцепилась пальцами в каменное основание пола конечной точки назначения.

За что именно Валери держалась, когда карабкалась вдоль стены по узкому парапету, заглядывая поочередно в каждое окно, Марсель не совсем понимал. Кирпичная стена выглядела слишком гладкой, чтобы можно было найти, за что ухватиться. Еще одна особенность оборотней, о которой он не знал? Или уникальная фишка его личного чудовища?

Она внезапно замерла. Вскинула руку и кому-то энергично помахала. Мгновение, и тучный мужчина распахнул оконную дверцу с единственным намерением – грозно рявкнуть на нее:

– А ты еще кто?!

– Здравствуйте, мы из полиции! – жизнерадостно выдала напарница, то ли позабыв, что одна висит на стене, то ли от перевозбуждения использовав неправильное местоимение. – Это двадцать первый квартира?

– Нет, двадцать первая рядом, – мужик растерялся и ткнул пальцем вправо.

– Благодарим за сотрудничество!

В соседнем окне ее встретил уже их клиент – высокий темноволосый вампир. И, поскольку Марсель оставался заинтересованным в своем участии в проведении допроса, пришлось пробежаться. Однако внутри крошечной однокомнатной квартиры они оказались примерно одновременно. Пока его соотечественник препирался с Валери, Марселя через обычную входную дверь пропустила миловидная блондинка.

– Неужели у полиции Ксоры дела идут настолько плохо, что они уже и таких берут на работу? – презрительно прошипел вампир, судя по безвкусной обстановке жилища, относящийся к низшей касте. Явно вышел из молодого клана-однодневки, социальный статус которого не позволил бы ему даже прислугой работать в родовом поместье Лафайетов.

– Мы из особого отдела. – Валери показала ему удостоверение. Ее ободранные до крови пальцы дрожали. – Пожалуйста, сотрудничайте.

– О, членораздельной речью повеяло, – театрально удивился он.

Марсель почувствовал острый укол раздражения. Вот вечно всякая челядь пытается самоутвердиться за счет госслужащих, не имеющих возможности осадить их за хамство. А тут еще и такой подарочек в виде девчонки-оборотня, плохо говорящей на иностранном языке. Малодушный выродок, позорящий весь вампирский род, знает: пока она при исполнении, то и пальцем не сможет его тронуть без предписания или веских оснований, к которым, увы, оскорбления не относятся.

И вообще, как он посмел позариться на его личное чудовище? Только Марселю дозволено задирать рыжую заразу. Особенно после всех тех мучений, через которые она заставила его пройти.

– Нам поступил звонок от вашей соседки. Она утверждает, что была свидетельницей похищения молодой женщины, – холодно прояснил Марсель причину их визита и скользнул взглядом по лицу девушки, не находя никаких признаков страха.

– Вот же тьма, старая маразматичка уже в печенках у меня сидит. Какое еще похищение? – Вампир уселся в аляповатое кресло в восточном стиле, закинул ноги на загаженный не пойми чем журнальный столик и самодовольно повел рукой вокруг. – Здесь только я и моя жена. Никаких похищенных женщин, как видите.

– Да какая я тебе жена? – вспыхнула девушка. – Самому не смешно?! Мы с тобой почти чужие друг другу.

– Он вас держать здесь силой? – незамедлительно отреагировала Валери.

Вампир и его сожительница ответили одновременно и вразнобой. И у него все меньше оставалось сомнений в том, что они наткнулись на любовников в ссоре. Его напарница это, скорее всего, тоже понимала, но из упрямства продолжала сверлить хмурым взглядом исподлобья хамоватого вампира.

– Предоставьте свои документы, – равнодушно попросил Марсель, вытаскивая стилус из бокового кармана планшета. Ему хотелось побыстрее запротоколировать мелкую бытовую ссору и свалить из гадюшника.

– С какого перепугу?! Я мусоров не вызывал и ничего не обязан давать, пока вы не предъявите мне обвинение.

Рыкнув, Валери дернулась в его сторону. Остановилась на полпути, отшатнулась и отвернулась к окну, яростно сжимая кулаки. Учитывая ее темперамент, сейчас проворачивалась титаническая работа по сдерживанию эмоций. А ей сдерживать эмоции противопоказано, ибо срывать злость потом все равно будет. Причем на том, кто первым подвернется под руку, – то бишь на нем.

– Так ты еще и недостаточно пуганый? – едко усмехнулся Марсель, приподнимая бровь.

В нем тоже заклубились, сворачиваясь в тугой узел, ядовитые змеи. Глаза черни забегали, демонстрируя бурную активность мозга. Кажется, приходило запоздалое понимание, но оно ему уже не поможет избежать заслуженного наказания. Марсель шагнул в сторону вампира, концентрируясь на дрожащих зрачках, и представил, как сжимает его шею грубыми, сильными ладонями. И тот послушно захрипел, в ужасе хватаясь за свое горло, царапая кожу коротко обрезанными ногтями. Умирать никому не нравилось, даже бессмертным.

– Появилось желание сотрудничать?

Вампир истерично закивал, жадно глотая воздух. Свалился на пол, поднялся, зашарил по карманам руками, извлек пластиковую карточку и протянул ее Марселю.

– Ваши документы мне тоже нужны, – бросил он девушке, параллельно переписывая данные. И та без лишних телодвижений подала ему свою карточку. Эти двое оказались настоящими супругами с официально зарегистрированным браком. – Так из-за чего произошел конфликт?

Напарница давно развернулась и с интересом наблюдала за переменами в поведении представителей местной фауны, время от времени кидая на Марселя задумчивые взгляды.

– Это личное, – робко проблеял вампир.

– Он не хочет меня делать полноценной супругой! – не согласилась с ним дамочка.

Брови Валери поползли на лоб. По округлившимся глазам и порозовевшим щекам стало ясно: не о том подумала не умудренная ценным опытом лиса. Совсем не о том. И Марселю нестерпимо захотелось закрепить эффект, поэтому он сумрачно сказал:

– Ничего удивительного, в вашем-то возрасте.

– Да тут возраст ни при чем! Я бы в любом не смог, – удачно подыграл вампир, сам того не осознавая.

– Понимаю, все мы рано или поздно сталкиваемся с подобными трудностями. И возраст тут и правда порой совершенно ни при чем.

– Меня понимает высокородный господин вашего положения? – раболепно прошелестел вампир тонкими губами. – Никогда бы не подумал…

– Нет, конкретно у меня такой проблемы еще не было, – перебил его Марсель, бросив мимолетный взгляд на окончательно ошеломленную рожицу напарницы. – Но чтобы знать о ее существовании, необязательно с ней сталкиваться.

– Да, вы правы, – горько вздохнул вампир и недовольно покосился на супругу. – Но моя жена не хочет этого понимать и продолжает требовать от меня невозможного. Вот и устроила безобразную сцену возле подъезда.