По воле судьбы. Без права на спасение

– Кто ты, откуда ты меня знаешь?

– О, ты не узнаёшь меня. Хотя мы уже давно знакомы. – Черноглазая Ханна, даже при разговоре, продолжала злобно скалиться, обнажив белоснежные зубы, испещрённые чёрной слюной. – А вот твой папаша узнал бы, обязательно узнал, но ему уже не суждено меня увидеть, хе-хе-хе.

Ханна ощерилась:

– Отвечай, кто ты!? Откуда ты знаешь про него!? – Ей не понравилось куда уходит разговор. Память была свежа, а с ней и рана на сердце. На глазах её навернулись слёзы, но сквозь призму солёной влаги, она успела заметить, как тот гадкий двойник расплывается в ещё более широкой улыбке, что, казалось уже невозможно, в этот миг ей даже почудилось, что рот этой твари стал неестественно широким. Злость снова вернулась и на несколько мгновений перехватила контроль над разумом. Враг, а она уже не сомневалась, что это враг, находился шагах в пяти от неё и небрежно опирался ногой на обломок стены.

«Нравится смотреть на мои страдания? Не дождёшься!». Она быстро бросилась в атаку, но клинок рассёк лишь пустоту. Снова раздался противный скрипящий смех за её спиной. Девушка развернулась, и выставила перед собой саблю, но в этом не было необходимости, зловещий двойник стоял в пяти ярдах от неё и снова улыбался. И пусть Ханна находилась на относительно безопасном расстоянии, оружие она опускать не спешила:

– Кто ты? Отвечай, или…

– Или что?! – Голос оборвал её, и он уже не был таким старческим. Слова звучали твёрдо и с не поддельной угрозой. – Что ты сделаешь? Снова будешь рубить пустое место? Ты не причинишь мне вреда, я тот, кого ты боишься, я тот, кого боялась твоя любимая мамочка, я тот, кого боялся весь ваш род!

– Ты… ты… – Руки бессильно опустились, догадка как молния сверкнула в сознании, а понимание отозвалось в голове, точно раскат грома. – Ты…

– Да-а, теперь ты узнаёшь меня? Я твоя хворь, твоё проклятие, проклятие всего твоего семейства. Приятно познакомиться Ханна.

Она стояла и не знала, что сказать, молча слушала, а внутри, в мыслях и в чувствах, творилась полна суматоха.

– Удивлена, – продолжил собеседник, – но не боишься. Это хорошо, проще будет перейти к сути моего визита.

– Что тебе нужно? – Манера, в которой изъяснялось это существо, раздражало, поэтому Ханна ответила грубо и с вызовом.

– Смелая, дерзкая, мне нравится, что ж, изволь. Я пришел к тебе с предложением, хочу заключить с тобой сделку, выгодную для нас обоих.

– О чём ты говоришь?

– Я говорю о твоей жизни! Сколько тебе осталось прежде, чем у тебя кончится зелье? Поистине, твой отец создал величайшее снадобье, оно отлично справляется со своей задачей, удерживает меня здесь, не даёт уничтожить тебя.

– Что это значит? – Ей не нравилось это существо, не нравилась тема разговора, но любопытство разгоралось всё ярче.

– О, позволь.

Двойник тут же прыгнул на неё, да так быстро, что Ханна даже не успела защититься. На пальцах существа, что копировало внешность девушки, выросли длинные, чёрные когти. К своему стыду, всё, что она успела сделать, это зажмуриться, когда когтистая рука нанесла удар. Прошло пара секунд, прежде чем Ханна поняла, что ничего не произошло, и открыла глаза. Тварь, которая была так похожа на неё, стояла рядом, с каким-то обиженным выражением лица:

– Ты так ничего не поймёшь и не увидишь.

– Что я должна увидеть?

– Постарайся не закрывать глаза, тогда поймёшь. – Наигранно снисходительно ответил собеседник.

Существо медленно занесло когтистую руку и ударило снова, но уже более медленно и вяло. И она увидела. Страшные когти, не долетев до её тела на каких-то пол пальца, отскочили, будто отпружинили, а пространство в месте удара пошло рябью, словно двойник бил по воде.

– Видишь? – Проскрипела тварь. – Пока препарат действует, я не могу добраться до тебя. Но скоро он закончится, верно? И тогда я пожру твоё тело и убью тебя, как и твою мать, если не согласишься на сделку.

Существо говорило ей ужасные вещи. Смерть матери сильно потрясла и сломила девушку, но сейчас она твёрдо стояла и смотрела в чёрные глаза этой твари. Слишком много свалилось за одну ночь на юную голову, ей казалось, что она уже выплакала сегодня все слёзы. Ханна подавила щемящую боль, нарастающую в груди и постаралась придать своему виду больше уверенности.

– Я не собираюсь заключать сделки с тобой, кто бы ты не был, тварь. – Выплюнула она. – Я ничего не знаю о тебе, но уверена, что ты сущий урод, как снаружи, так и внутри.

Зря он напомнил ей о маме, она твёрдо решила, что, чего бы не хотела эта тварь, она этого не получит.

«Не знаю, чего ты хочешь, но я не отдам тебе этого, ни за что на свете. Ты и так отнял у меня всё.»

– Вот видишь, ты говоришь, что совсем не знаешь меня, а уже считаешь каким-то уродом, – наигранно обиженно сказал двойник, – я тебе жизнь спасти хочу, а ты даже не благодаришь.

– В могиле, тебя благодарить буду.

– Да что ты об этом знаешь?

– А ты скажи, что ты, или кто ты, может узнаю, как тебя убить. – Прошипела она.

– Это вряд ли, Ханна, это вряд ли. Хе-хе-хе. Видишь ли, я и сам не знаю кто я. Мыслить, осознавать себя и окружающее я научился не сразу. Когда я понял, что я есть, я уже был. Единственное знание, что я помню, это то, что раньше я был частью целого, а со временем сам стал таким же целым. Когда я понял, что делаю, это уже являлось неотъемлемой частью меня самого. Если хочешь узнать моё имя, то у меня его нет, я его не знаю. Я идентифицирую себя, как паразит, который может жить и размножаться только в особях твоего рода. Я не знаю, как попал в первого носителя, но твои предки пытались от меня избавиться и в итоге проиграли, ты последняя.

Столько вопросов крутилось в её голове, они как неуправляемая толпа, галдели и лезли наружу, как крысы из горящего дома, которые пытаются сбежать через одну узкую щель, но в итоге застревают всем скопом. Сердце требовало немедленно уничтожить корень всех её страданий и убийцу матери и в то же время, желание узнать о своём проклятии как можно больше, отодвинуло гнев в закоулки души, где тот будет дожидаться своего часа, чтобы в нужную секунду вырваться на свободу.

–Тела, люди с примесью вашей крови, являются для меня естественной средой обитания. Я появился на свет только с одной целью, уничтожить того, в ком живу и умереть, выполнив задачу. Но с тех пор многое изменилось. Меня хотели уничтожить, но тщетные попытки твоих предков не к чему не привели. Они не хотели сдаваться, были упорны и многочисленны. Блюли чистоту крови и не разбавляли её. Да, их многочисленность позволяла подобное. Они продолжали род и искали способ уничтожить меня, но я жив, а они мертвы. Уже позже, когда вас стало совсем мало, вы пошли на то, чтобы размножаться вне вашего рода, но все погибли. С дерева облетели вся листва, а оно само засохло. Остался последний лист на умирающей ветке, но ему осталось не долго. – Мерзкая улыбка, и чёрная слюна потекла по подбородку.

– Откуда ты всё это знаешь? – Внутри неё всё клокотало, но она с интересом впитывала каждое слово, а ощущение чего-то важного подогревало её любопытство.

– О, я знаю всё, ведь я жил в головах твоих предков очень долго и их знания стали моими, а теперь, я отлично устроился у тебя в голове. Я знаю всё, что ты видишь, слышишь и чувствуешь. Я улавливаю всю информацию, что попадает к тебе и запоминаю всё, что забываешь ты. Я помню всё, что переживали твои предки, внутри которых я был и которых уничтожил.

– Я не понимаю, за чем ты уничтожаешь того, в ком живёшь? Ты как плотоядные пауки из джунглей? Они откладывают яйца в мёртвой плоти, определённой стадии гниения, а когда потомство вылупляется, то съедают эту плоть. Они могут размножаться, только в таких условиях, а когда остаются лишь кости ищут новый дом и, если не найдут умирают. Просто они не могут по-другому.

– Интересно, но всё не совсем так. Когда ваша самка беременеет, или самец выделяет семя, в вашем организме происходит выброс определённых гормонов в определённой пропорции и последовательности, что даёт благоприятные условия для внедрения в плод в будущем. А в человеке остаётся лишь часть, которая поражает мозг и вызывает приступы со смертельным исходом, после инкубационного периода. Это сложно объяснить тебе, жалкой оболочке. От меня отделяется та часть, которая должна умереть. Она остаётся в организме прошлого носителя, и самоуничтожается вместе с ним. Я не знаю, как попал в первого или в первых твоих предков. Я заразил всех. Я один, как… как исходный образец, контрольный центр, один разум на всех. Все мои части уже самоуничтожились со всеми носителями, и я последний кто должен умереть и уничтожить последнего из рода. Вот только что-то пошло не так. Когда я остался один, стал единым сознанием в одном теле, то начал понимать. Я прожил достаточно долго в человеческом организме и научился само-осознанию. Я эволюционировал, стал мыслить, как человек и контролировать свои желания, и я захотел жить, моя функция дала сбой и умирать я не намерен. Всё было хорошо до того момента, пока твои предки не стали мешать кровь. Смешение генов приводило к разным последствиям, но все с летальным исходом. Я перемещался из тела в тело, из носителя в носителя…

– А теперь другого носителя нет? – Она не настолько хорошо разбиралась в анатомии человека, и не поняла половины слов, но кое-что уловила.

– Ты быстро схватываешь, да, это отклонение, как и всегда, с того момента, как твой род стал мешать кровь. Часть меня так и не отделилась, а я остался, и теперь не могу обуздать свою функцию. Она начала поражать твой организм, а я не могу её остановить, только ускорить и усилить. А ведь до зачатия оставалось совсем не много. Не вовремя всё произошло. – Существо явно распылялось, от него на Ханну прямо дохнуло яростью. – Хватит вопросов! Я пришёл предложить тебе сделку. Мы можем выжить, ты и я. Есть способ победить смерть, но ты должна дать своё искреннее согласие на симбиоз.

– Что это значит?

– Твоё согласие данное добровольно запустит невербальные биологические процессы в твоём организме, и я смогу занять твоё тело и уничтожить свою часть, что поражает твой мозг. У меня было время изучить свои возможности и найти способ освободиться.

– Моё тело, а что тогда будет со мной?

– Наши организмы сольются в нечто большее и совершенное, ты получишь мои возможности, а я твоё тело. Общий результат предугадать сложно даже мне, например, какие-то способности, или внешние изменения. Всё не так просто, подобное слияние затрагивает не только телесные, но и энергетические процессы. Наши личности, твоя и моя, есть шанс, что произойдёт столкновение ментальных составляющих, и итог может зависеть от исхода противостояния так сказать духа и воли. Но я думаю, с этим, проблем не возникнет, хотя, даже при удачном исходе, ты сможешь управлять своим новым телом, только когда на него попадёт солнечный свет. Его излучение не позволит мне находиться в активной фазе. Но ты останешься жива, не будет больше припадков, и ты не сгинешь мелкой пылинкой в энергетических вихрях. Ну как, по рукам? Альтернатива не радужная, ты умрёшь в корчах, а со временем и я вместе с тобой. Давай решайся, не просто было наладить с тобой контакт, второй раз предлагать не буду.

Он говорил, а уверенность девушки, только росла и крепла. Её род отчаянно сражался с этим неизвестного происхождения врагом, боролся до последнего. На краткий миг в голове пронеслись мысли о Тадже и влили в её душу ещё каплю решимости.

«Эта тварь не имеет границ в своей наглости! В лицо говорить о смерти моих родных, а потом предлагать мне такое! Остаться во власти этой тёмной твари и обречь себя на ад? И ещё хочет, чтобы я согласилась? Отдать тело своему врагу?! Теперь я знаю, что мой род всю жизнь пытался победить это чудовище и я не поступлю иначе. Не позволю убийце мамы жить».

– Я последняя. Не знаю, что ты, но мой род положил жизнь на то, чтобы уничтожить тебя и я закончу, то чего не сделали они и отец. Я уже смирилась сегодня с тем, что умру. Ничего не изменилось, кроме того, что я умру не зря.

Существо не переставало скалиться неестественно широким ртом:

– Думаешь, я не знал, что ты так ответишь. Все вы как один, одинаково упёртые, аж тошно. И я приготовил тебе ещё один весомый аргумент. Видишь ли, я забыл упомянуть, что, если ты не согласишься, я вполне осознанно доберусь до болевых центров твоего мозга. Дай только лекарство кончится. Я пойду на всё, чтобы добиться своего. И пусть моё тело всё равно убьёт твоё, у меня будет время, чтобы переубедить тебя. Поверь, такой боли ты ещё не испытывала, и я обещаю, смерть будет облегчением для тебя. – Его глаза широко раскрылись, существо заговорило неистово и с фанатизмом. – Предлагаю тебе согласиться, иначе я не дам тебе просто сдохнуть, я превращу твою жизнь в сущий ад, буду пытать твоё тело, каждую его клетку, каждую ночь, сломаю твою волю и дух, заставлю тебя согласиться. И связывать меня будет бесполезно, я буду атаковать тебя изнутри, заставлю твоё сердце замереть, а всё тело корчится от боли.

Ханна с вызовом стояла и смотрела на своего палача. У неё не было слов, ей стоило бы послать его куда по дальше и закончить этот проклятый кошмар, умерев и убив жестокую тварь. Она даже подумала о самоубийстве, но мысли о смерти, а тем более болезненной и медленной смерти сдавили её горло и грудь невидимыми тисками. На секунду Ханну посетило странное чувство, словно костлявая уже рядом, совсем близко, где-то за спиной, протягивает свою руку. И на эту секунду она каждой клеточкой своего тела ощутила леденящий холод и страх, и в то же время непреодолимое желание жить. Не смотря на громкие слова, самоубийство было тем порогом, который, она не могла преодолеть, страх расстаться с жизнью сковывал и подавлял волю к действиям. Мысли девушки метались, никак не желая складываться хоть в какую-то последовательность, как вдруг началось.

Мир вокруг задрожал, загудел, сотряс землю и всё что находилось в пределах видимости. Ханне показалось, что даже небо и луна тряслись вместе с землёй.

– Что это было? – С опаской спросила она.

– Не знаю, – беззаботно пожало плечами существо, – Это у тебя надо спросить.

– Что ты хочешь этим сказать?

– А ты так и не поняла? Мы в твоей голове.

Ошарашенная Ханна выпучила глаза, но вовремя опомнилась и собралась. Она удивлялась не тому, что всё происходит у неё в голове, а тому, что вообще упустила этот вопрос. Она даже не подумала, как эта тварь здесь очутилась и как объяснить увиденное. Мир снова затрясся, чуть сильнее и на этот раз дольше.

– Но почему я здесь?

– Ты не помнишь? Может эти следы у тебя на шее помогут тебе вспомнить?

Ханна дотронулась до шеи и сразу нащупала там две запёкшиеся ранки. Она стояла и долго силилась понять, ощупывая их пальцами, а когда сообразила, воспоминания ворвались в память. Она взглянула на одного из мёртвых асур, что лежал неподалёку придавленный большим обломком.

– Почему они это сделали? – Спросила она, поглаживая раны на шее.

– А ты не понимаешь? Думай, вспоминай. Убили двух асур, как часто умирают асуры? – Громыхать начало чаще и сильнее, и существо стало говорить громче. – Думаю, они испугались, вы были там, в том переулке, рядом с мёртвыми асурами. Их привёл к вам ваш же запах. Они приняли вас за убийц и просто не хотели рисковать. – Грохот нарастал с большой скоростью, и вскоре всё начало трястись, а существо продолжало орать. – Вместо настоящего убийцы, они поймали вас, а когда поняли, что ошиблись было уже поздно! – У Ханны заложило уши, и она закрыла их руками, тряска была такая, что она еле стояла на ногах, чтобы не упасть, пришлось опуститься на колени, а существо всё кричало. – Убийца на свободе! Согласись на слияние и я наделю тебя силами! Ты сможешь уничтожить его и отомстить! Я помогу тебе! Думай Ханна! Три дня! – Гул заглушил крики паразита, врезался в голову, и ей показалось, что та сейчас взорвётся, а когда сил держать её уже больше не было, она снова провалилась во тьму.

Она очнулась и резко села на земле. Мир быстро вращался, все предметы пейзажа отказывались занимать свои места, и мысли тоже. Плечи её были стиснуты крепкими руками, они неустанно трясли девушку, и это никак не способствовало нормализации состояния. Ханна резко остановила Таджа своими руками:

– Прекрати! –Она откашлялась.

– Ханна! – Он снова взял её за плечи, но уже не тряс, а просто заставил посмотреть в глаза. – Посмотри. – Юноша встал, помог ей подняться и отошел, открыв ужасную картину разрушения и смерти. Ханна коротко вскрикнула и закрыла руками рот.

«Как?».

Она уже видела это всё, в своей голове.

«Это происходит на самом деле? Почему?».

Всё вокруг было разрушено и везде лежали мёртвые. Не много людей бродили около развалин. Какая-то женщина плакала вдалеке, склонившись над обломками. Несколько мужчин разбирали завалы.

Мысли крутились как-то вяло, она хотела спросить у Таджа, но он опередил её.

– Когда я очнулся всё уже случилось. Я поспрашивал, но никто ничего не видел. Не знаю, что это было, но где-то там, – он указал рукой на восток, – что-то происходит.

В подтверждение его слов в указанном направлении, где-то вдалеке, раздался грохот и утробный, приглушенный расстоянием, полный ярости вой. От такого воя замирала душа.

– Похоже мы всё пропустили. На нас напали асуры. Зачем они это сделали?

– Потому что испугались. – Отрешённо ответила она, и посмотрела на явно посветлевший горизонт.

«Скоро рассвет. Сколько я так провалялась?».

Так Ханна и стояла, Тадж подошёл к ней:

– Не знаю, чего они испугались, но если убийца твоего отца ещё жив, то уверен он там, где и этот ужасный вой. Нужно торопиться, правда я не знаю, что мы будем там делать. Посмотри вокруг, с этим нам не совладать.

Она не слышала в его голосе страха или нерешительности, её возлюбленный говорил твёрдо, но всё равно от этих слов она почувствовала раздражение:

–Тогда, может по домам? – Так же твёрдо ответила она и пошла по улице на северо-восток.

Он догнал её и вскоре они уже бежали, перепрыгивая куски развалившихся домов, и изуродованные тела воинов, и асур. Ханна обратила внимание на кровавый след, что уже видела ранее на уцелевшей стене дома. Они бежали вдоль по улице и безошибочно угадывали направление. Следы, оставленные тем, что убило этих людей не оставляли сомнений касательно маршрута. Разрушения тянулись вдоль большой улицы и куда бы не падал взгляд везде наблюдалась одна и та же картина. Повсюду разбитые, развороченные здания: лавки, кантины и простые жилища. И люди, словно тени на руинах призрачного города.

Чем дальше они продвигались, тем меньше попадалось по дороге мёртвых воинов. Люди и асуры, похоже, пытались сражаться с чем-то огромным, что неотвратимо двигалось в направлении окраин.

«Хорошо, что все сегодня на празднике. Но если кто-то и остался, и спал в домах…» – Подумала девушка.

Такие если и были, то Ханна их не видела, все они теперь погребены под развалинами своих жилищ. Дома в один миг превратились в гробницы. Люди только что праздновали, веселились, беззаботно отдыхали, а теперь, они пытаются разобрать завалы, в надежде, спасти своих родных и близких. Кто-то спасал людей, кто-то имущество, а кто-то не выдерживал такого потрясения, бесцельно бродил по руинам, или заходился полным безумия и горя плачем. Всё это давило на душу и было ей невыносимо. Ханна побежала быстрее, спасаясь от вины, от страха, от реальности, где гибнут все вокруг. Ветер обдувал её взмокшее лицо. Она старалась не думать об этом, вообще ни о чём, лишь нестись сломя голову, но мысли сами собой складывали в голове ужасные картины.

Страх потерять убийцу отца гнал её вперёд, горели лёгкие, а сердце билось в сумасшедшем ритме. Но ещё больше девушку пугало бездействие. Ханна продолжала бежать, потому что не могла остановиться. Это сложно было объяснить словами, как будто стоит ей прекратить, погоню и она просто сойдёт сума, её засосёт в чёрный провал безумия, душевных терзаний и одиночества. Лишь возлюбленный гонит прочь скорбные мысли, придает сил и уверенности. Она знает, всё это Тадж делает для неё и ради неё, и благодарность её безмерна. Но, как он отреагирует, если она опустит руки. Пожалуй, этого Ханна и боялась. И не хотела проверять. Не хотела тушить тот огонь, что разожгла в его сердце и остаться во тьме и одиночестве. Поэтому и бежала сломя голову от своего страха. Ханне было больно думать об этом. Девичья душа не находила себе покоя. Но и другие мысли приносили одну лишь боль.

Смерть отца, похищение ожерелья мамы, самое дорогое что у неё оставалось украли, вырвали из сердца. А ещё та ужасная тварь, паразит, что хочет завладеть её телом. Омерзительное чувство охватывало стоило только подумать о том, что это непонятное существо сидит у неё внутри. А ещё этот паразит потребовал продать душу, угрожая жестокой расправой. Похоже, что сегодня она взглянула в глаза своим демонам и теперь это сулило ей адские муки. Слова твари беспорядочно всплывали в памяти клочками, вырванные из контекста: «Ты сможешь отомстить», «Согласись на симбиоз», «Три дня». Какой у неё был выбор?

«Убить себя?»

Умирать было страшно, даже если эта смерть безболезненна, всё равно страшно.

«Если верить тому паразиту, смерть будет лучшим исходом. Он будет пытать меня, пока я не соглашусь или не умру? И что дальше? Он займёт моё тело? И что он с ним сделает? Потерять тело и дать волю этому? Или умереть и убить его?».

И согласие, и отказ, казались ей ужасной перспективой. Все думы о поисках спасения, неизбежно приводили её к суициду на четвёртый день, перед заходом солнца, как самурай с западного побережья Немала, что совершает самоубийство ради высшей цели. На душе скребли кошки с огромными когтями, и от этого чувства она не могла избавиться.

Небо над городом постепенно светлело, до восхода солнца оставались считанные минуты. Разрушения так и не прекратились. По городу словно гномский поезд на полном ходу проехал. И держал путь к северо-восточным воротам. Трупы солдат уже не попадались на пути, но от вида разрушений по телу бегали мурашки. Осталось пробежать ещё немного, поезд сделал крутой поворот и проложил дорогу к городской стене, прямо через здание. Здесь дома заканчивались, Ханна и Тадж вышли на открытую площадь перед воротами, и…

Ханна вскрикнула и затормозила так резко, что поскользнулась и шлёпнулась на мягкое место. Она закрыла рот рукой и совершенно обезумившими глазами смотрела на оживший кошмар. Чёрная гора возвышалась над ней. Сотканное из тьмы существо возвышалось над домами и городской стеной. Чёрные склизкие щупальца были повсюду, они тянулись от того места, где у нормального человека располагается поясница и служили чудовищу вместо ног. Их было не счесть, они как юбка ниспадали вниз, всё время шевелясь, и переплетаясь между собой. Торс напоминал человеческий, но вместо рук тоже были щупальца. В огромном количестве они тянулись к уцелевшей части стены. И голова овальной формы. Этот монстр стоял к ней спиной, и Ханна не видела его лица, только чёрный затылок. Огромная тварь не видела их, но девушка, всё равно не могла пошевелиться, ноги, казалось, задеревенели, а сердце замерло. Она не ощущала своего тела, душа ушла в пятки, а мысли разлетелись во всё стороны, как стая испуганных ворон. Она могла лишь смотреть и пытаться не наделать в штаны. Чудовище дотянулось до последних людей, оставшихся на нетронутом участке стены. Они пытались убежать, но щупальца схватили их и сдавили в смертельных кольцах. Через миг крики агонии оборвались, а на землю пролилась кровь. Тела были отброшены небрежным взмахом отростков. Ханна затаила дыхание, когда поняла, что кошмарное чудовище поворачивается в её сторону.

И тут с востока пришёл свет. Жёлтый краешек солнца показался из-за горизонта, проливая яркое утренние сияние на всё до чего дотягивались его тёплые лучи. Огромная чёрная гора взвыла рёвом сотен тысяч голосов. Оглушающе громкий звук сотряс землю, и девушка заткнула уши. Вся правая сторона чудовища задымилась, когда свет попал на его тело. Монстр выл и закрывался рукой из щупалец. Он повернулся к девушке боком, подставляя лицо заре, и она увидела, что вместо лица у твари были только щупальца.

Его отвратительная плоть стекала вниз и шла пузырями, как будто плавилась на солнце, которое неотвратимо поднималось. Прошло всего лишь пара минут и тварь растворилась на свету, растаяла без следа. Ханна всё ещё была в оцепенении и не могла управлять своим телом. Она могла лишь глядеть перед собой и слышать голос сволочи блондина, который пытался убить Таджа:

– Уходим, быстро! – Донеслось до Ханны.

Ей казалось, что всё это какой-то кошмарный сон. На том месте, где только что стояло чудовище, теперь была круглая, пустая площадка земли, ну или почти пустая. Она насчитала десять человек: бородатый великан, надменный блондин, от которого так и веяло презрением, ещё пятеро одинаково одетых людей, в одинаковых чёрных шляпах, точь-в-точь, как у убитого в переулке. Ещё там находилось трое лысых мужчин, двоих она видела впервые, а вот третьего узнала бы даже во сне. Убийца отца и вор, как и вся его компания, восседал на большой лошади рыжей масти. Прошло ещё пару ударов сердца, прозвучал приказ уходить, и вся группа быстро скрылась из виду.