Возрождение: Война

– Какой бунт? Макс! Ты чего? – Лара закричала изо всех сил. – Со мной всё будет в порядке!

Лара, оттолкнувшись от земли, легко влетела в кабину, помахала. Но жест не вселил в садовника должного спокойствия. Макс, сжимая кулаки, провожал коптер непривычно суровым взглядом. Лысина поплыла вниз, Лара послала воздушный поцелуй. Макс заслуживал его, ведь он – единственный, про кого можно было без натяжек сказать: вот – человек, спасший её от смерти! И, без сомнений, спас бы бесконечное число раз…

“Что ещё за бунты? Странный он сегодня…”

Как только коптер взмыл над дубовыми макушками, открылся вид на плоскую вершину холма Приспешников: поляна под ногами сменилась широкой чащей. Густой ковёр зелёных шапок, опоясывающий имение Тор, отделял гектары фамильной земли от владений иных Великих Приспешников. Конец ковра означал край Холма. На краю за зеленой грядой власть столетних дубов прерывал трёхметровый решётчатый забор. За ржавым частоколом холм резко обрывался и переходил в крутой склон – километр вниз по рыхлой земле; за чёрной полосой, которой начинался город. Верней, самая богатая его часть – район Парламент. Здесь высились самые огромные небоскребы Калдара, но лишь немногие шпили могли потягаться с Холмом. Прямоугольники резали горизонт, наполняя тысячи гектаров, ровными углами. Формы внушали аскетичность и справедливость вселенской Власти! Низкие серые кубы – парламентские здания – там работали мелкие Приспешники. В тонких высоких параллелепипедах развлекалась родня. Там можно было сходить на массаж, телопию, поиграть в тракбол, страйкдон; покупаться в бассейнах. И вообще гулять и жить на всю катушку! Там же молились в церквях, где пили Брахну или курили Тоота. И спрашивали у священников, чем ещё заняться, чтобы умилостивить богов?

Лара старалась поменьше вдаваться в культы. Если бы не занятия с Фиалой, Лара наверное и вовсе позабыла бы о людях! Замкнулась бы в себе… Закрылась от всего света и погрузилась в рисунки. Физкультура же оживляла. Телопия стала нужным тумблером для организма, отключающим страхи. Рывки гантелей, прыжки на коврах разгоняли кровь, давая вновь почувствовать жизнь. И напоминали о том, что нужно уменьшить свои бёдра! Растущий зад Фиала обзывала нехорошими словами, виня сидячий образ жизни.

Лара прямо в кабине размяла ноги. После десяти приседаний кровь забурлила. В это время за иллюминатором рос, заслоняя небо Пантеон – гигантский зиккурат – самое большое здание во Вселенной, где работали во благо Республики высокие Приспешники. И прозябал папа.

Далёкий Пантеон закрывал добрую половину города, занимая по четыре километра вдоль каждого ребра. А верхний ярус шкрябал брюха облакам. Где-то у небес работал отец. Лара, шмыгнув носом, вспомнила, как редко он забывает о работе и уделяет внимание ей. Будучи маленькой, она карабкалась по папиным коленям, тёрлась о крепкие ладони. Любила, когда он треплет щеку. Но с каждым годом ощущала себя всё более ненужной. А в последнее время папа намекал на замужество, словно желал избавиться от дочки.

Коптер сел на крыше центра Окси. Напоминание о доме – Холм Приспешников остался узкой полосочкой в дымке горизонта. Лара быстро выскочила, громыхнув босоножками по металлу, и понеслась по посадочной площадке к тубусу, торчащему из плоской крыши, где пассажиров винтокрылых машин ждал лифт.

Нажатие кнопки. Недолгое ожидание. Лара вышла на пять этажей ниже. По коридору направо, налево, затем снова направо и сквозь длинный серый ход, похожий на технический, попала в привычный яркий холл. После сумрака свет врезался в глаза. Лару встретило обиталище тренировочных снарядов. Ряды штанг, стойки с гантелями, беговые дорожки вели к широкому панорамному окну вдаль, откуда бил яркий свет. Зеркала на стенах усиливали ослепляющий эффект.

Лара остановилась у скамейки, ища Фиалу. Они старались подбирать “тихое время” – когда зал пустовал. Сегодня занимались несколько ребят: дюжина парней и пяток девушек. Две девушки бегали на дорожках, основная группа, как каракатицы усиками махала гантелями. Шесть фигур стояли поодаль – у стеклянной стены. Вдоль панорамного окна шла сплошная перила, те, кто опёрся на неё, просто убивали время и смотрели на город с высоты. Богатая молодёжь привыкла здесь видеть дочку Президента. При Ларином появлении от компании отделилась лишь фигура худой женщины. Как девчонка, которая, мчась со школы, торопится к приключениям, Фиала подлетела коротким шагом, улыбаясь во всю ширь. Долговязая, худая, черноволосая, с короткой стрижкой, обладательница большого, широкого рта с чувственными губами, чуть раскосых глаз – вся в мать, как она любила повторять. Лара поставила сумку на лавку и приготовилась к Фиалиному красноречию:

– Фли-и-ир-р-р! Приспешники! – визгнула Фиала, не забыв коронный возглас.

Подлетев, она обернулась юлой. Из Фиалы бил вечный фонтан энергии, заставляющий двигаться, будто они ровесницы, хотя подруга годилась в матери. Никто не сказал бы, что Фиале – за тридцать. Ухоженным видом и прической над острым личиком она чем-то напоминала маму. Вот только в Эре Тор сидела статность и величие, а Фиала источала простоту и бесшабашность. Именно за простодушие, перетекающее в прямолинейность, в обществе никто её не любил. А Лара ценила именно за это.

Фиала смешно выпучила глаза:

– А, что я для тебя придумала!

Лара скривилась, предчувствуя мучения на икрах. Но Фиала никогда не ждала ответа, предпочитая говорить за двоих:

– Сегодня по четыре подхода на икры и зад… Да! Да… Не куксись! (Хотя Лара и не куксилась). Сжигание жира – выведение воды. Надеюсь, ты соль ограничила? Что молчишь? (Хотя Лара раскрыла рот). Молчать вредно, не вредно не молчать! Знаешь, кто молчит? Рыбы! Их едят, потому что они молчат, – она призадумалась, – Э-э-э… Рыбы – это полезно! – Фиала стала загибать пальцы. – Там фосфор и йод. Всего двести граммов… – Фиала переключилась на костюм. – Ох, ты красотуля!.. – секундная пауза. – Что это?!

Фиала изменилась, схватив воротник. Её силы хватило бы вырвать ворот с корнем: костюм затрещал. Над обманчивой слабостью подруги подшучивали, говоря, что Фиала может потрошить карманы в тёмных переулках. “Нежный грабитель” надула губки:

– Ой, милая! В этом я часто тебя вижу. Давай, завтра сходим в “Ситецию” и выберем тебе что-нибудь новенькое!

– Это… – Лара застыла с раскрытым ртом, не успев сказать, что ношеные костюмы ей милее любых новомодных тряпок:

– Порвала! Порвала! – перебила Фиала. – Где ты зацепилась?

Подруга дернула за рукав с такой силой, что Лару развернуло на четверть оборота:

– Великие Приспешники, Фиала! Это же просто нитка! Ух!

– И где? Нитка?! – Фиалу покоробило. – Я тобой займусь! Дочка Ал Тора выглядит как бродяга из Дыры!

– Ух… – Лара отказалась от дальнейшего сопротивления.

– Костюм тебе выберем… На вот, смотри!

Фиала выудила из своей сумки белый рукав и захихикала:

– Ты не поверишь, что за штучку я взяла. Зашла в “Мантику”. Эта Стина мне сказала: там новая коллекция! Помнишь Стину? Ай… – Фиала отмахнулась, даже не обратив внимание на недоумлённую мину Лары. – Представь там целый ряд черных, таких, с полосочками, невзрачных… фли-и-ир – полная туфта. И тут я иду, такая… и вижу… Это – бе-е-елый!

На плечах подруги повисла кофта – красивая безделушка, которых у Фиалы, как у богачки, было несчесть:

– Лара! Ну? Как?!

Лара, считая свой вкус совсем никудышным, пролепетала:

– Красиво…

Неугомонная Фиала тут же вытянула руку, растопырив ладонь у носа:

– А вот это – колечко от Масгрифа. Я тебе рассказывала о нем? Нет? Ну не может быть!

Лара, наслушавшись за годы тысячи таких историй, отмахнулась и направилась в зал:

– Давай! Показывай, что задумала!

**

На втором подходе по плечу пробежал холодок. Промозглый ветер дул от окна, но монолитное стекло не открывалось. У перил столпились ребята, их шёпот веял тревогой. В светлом гало фигуры указывали на далёкие тучи, где в ватной тьме мерцали точки, схожие с бликами молний. Лара быстро избавилась от гантелей и подбежала. За спиной встала Фиала. Они впились в перила, наблюдая чарующую картину.

Через секунду вынырнул огромный клюв корабля. Разрубая тучи остриëм гигантского топора, в небо Калдара медленно и пугающе ворвался посланник из космоса – неизвестный линкор. За клювом шëл остов грубых, тупых очертаний. Корма хлестала раскалёнными струями. Но огонь рвался не только из сопел – он пылал по всему кораблю. Над Калдаром кипел бой! Его вели флаера. Штурмовики – дежурные защитники Калдара, встали на защиту родного неба, окружив врага роем мух, и извергали ленты трассеров. Десятки ракет врезались в тушу врага. Но, к сожалению, маленькие искорки казались гиганту укусами комаров. Взрывы оставляли мелкие огненные ростки на чёрной непоколебимой туше (именно они и полыхали в туче).

Лара оледенела. Она наконец поняла, куда направлен клюв. Линкор нёсся к вершине зиккурата – туда, где работал папа. До тарана оставались считанные минуты. Фиала заёрзала:

– Что с тобой? – подруга прижалась к спине, не давая упасть. – Спокойно! У Пантеона есть КСО1!

Линкор резал небо со стремительностью пули, но скорость растворялась с расстоянием. Казалось, чёрная клякса медленно рассекает небосвод, распуская за собой неторопливого дымного змея. Наконец, рокот битвы достиг Окси. Окно дрогнуло. Сокрушающий рёв тысячетонной махины разбередил стекло у носа с такой силой, что казалось – прикоснись и рука онемеет!

В общий рëв включилась и сирена. Калдар звал к защите! Рядом заплакала девушка. Все ждали удар по Пантеону. Но огромная пирамида не смолчала. Из жерла зиккурата выскочили две искры. Оставляя за собой тонкие следы, искорки нарисовали огненные линии и понеслись навстречу зловещему кораблю:

– Ракеты! Молодцы!

Крепкие руки Фиалы сжали подмышки:

– Только не папу, – Ларе казалось, что настал конец!

Глаза пронзила вспышка. Из ржавого клюва, где коснулась первая искорка, рвануло оранжевое облако. Фиала с досадой прошептала:

– Не туда! В баки! По корме бей!

Вторая ракета зашла за корпус и через мгновение весь город-Калдар, как на ладони распростертый из центра Окси, потонул в ярком свете. Вспышка, поглотив корабль, разметала штурмовиков. Благо защитники заранее, как мурашки, почуяв пламя, побежали прочь от огненной сферы. Ладони подруги налились мрамором:

"Откуда Фиале знать, куда стрелять?"

Залитый светом Парламент быстро проявил прежние черты. Последним показался линкор. Остатки корабля развернуло на четверть оборота. Угроза сдулась… Враг, превратившись в дымное чадилище, падал вниз клочьями горящего железа… Туда, где бродили мирные калдарцы.

Крик ребят победоносно взорвал пространство. От счастья Лара сомкнула ладони. Хвала Первородной! Плачущая девушка бросилась на шею парню. Единственная, кто не поддался всеобщей радости, была Фиала. У подруги вздулись вены:

– Фиала, ты чего?

В этот миг центр Окси дрогнул – пол колыхнулся. Бетонные колонны шевельнула неведомая сила. Только тогда, Лара, поняла причину тревоги!

Страх в Фиалу вселило невиданное! Калдар поглощали два обруча. Они неслись прочь от взрыва, набрасываясь на здания голодными псами. Шерстили гребни домов, смахивая пыль с Парламента, как муку с доски:

– ОТ ОКНА!

Крик Фиалы взорвал перепонки. Под давлением сильных рук Лара взлетела как пушинка. Фиала, взревев, потащила назад – прочь от радостных лиц. Её леденящий крик не тронул ребят, не изменил выражений. Край обруча на фоне людских фигур мыльным облаком поглотил другой небоскрёб. Здание напротив вспыхнуло мириадом осколков. Увиденное показалось невероятным.

Лару несло назад, вне её воли. Фиала, сопя над ухом, тащила её как кракотёнка к выходу. Громкий “бумс” ударил в перепонки. Будто грозный великан упал на город и зацепил Окси плечом. Зал дрогнул. На стекло прыгнул огромный белый паук. Тысячи лап-трещин разверзлись над головами упавших. Некоторые удержались за перила:

– ОТ ОКНА!

Второе предупреждение оказалось бесполезным. Ребята, потеряв ориентиры, барахтались, как птенцы. Паук над головами сильней раскидывал лапы, хватая стонущее стекло:

– Бегите!

Фиала кричала и тащила её прочь! Скулила и тащила! У приёмной стойки извернулась. Бросила. Лара полетела в укрытие. За миг до падения показался край второго “обруча”. Мыльное облако злобного урагана нашло и, будто стекла не существовало, хлынуло внутрь. Зал сотряс гром. От удара молота взметнулось всё: осколки, фигурки людей, тумбы, лавки, стенды и даже штанги. Стена смерти чёрной тучей метнулась навстречу. Круша, ломая, перемалывая. Сознание утонуло в грохоте. В висок ударил бетон – Лара шмякнулась о пол. Сверху упало тело – тёплое. Родное! Фиала, рыча, закрывала собой от напора бури.

Когда вихрь стих, остался шелест ветра. В грудь ворвалась вонь. Сухая гарь процарапала трахеи… Разрушительный удар заставил кожу онеметь. На одеревеневшие мышцы давили мощные клещи. Челюсть не слушалась: зубы, словно срослись. Лара хотела помычать, дать самой себе знать, что – жива! Но скулы пронзила боль, настолько режущая, что вопрос о живости пропал сам собой. От радости Лара пикнула. Сверху тут же раздался рык:

– Не открывай глаза! – рычала Фиала. – Стёкла! Слышишь?

Суставы ныли, как избитые палкой:

– Стёкла везде. Не шевели ресницами! А теперь сядь! Дай, посмотрю!

Знакомые ладони схватили за шиворот и дёрнули. Лара села. По лицу забегали заботливые пальчики:

– Ресницами не двигай! Вот так… Осколки не должны попасть. Потеряешь глаза!

Спустя полминуты подруга позволила открыть глаза и рот:

– Ну, вот… Теперь можешь. Только медленно, – и тут же добавила. – Где болит?! Говори – где болит?

Шок проходил, оставляя после себя звонкий “з-з-з”, будто в череп нещадно ввинчивали шуруп:

– Не пойму… Ух…

Фиала спрашивала: не болит ли затылок? Говорила что-то о тошноте, бликах, искрах, пятнах… Еë уверенность внушала спокойствие:

– Двигаешься? Значит, нет переломов! Выдохни ртом, чтобы прочистить губы. Сплюнь! А теперь набери воздух ртом и сильно выдохни. Прочисть ноздри! Пыль! Не видишь? Вот так! Затылок болит? Нет? Значит, не сотрясение!

Лара послушно пофыркала. Она диву давалась собранности подруги. Фиала не боялась, не тряслась. Лишь деловито пыхтела, сдувая волосы. Причёска Фиалы под белым налётом посветлела, а лицо от грязи стало тусклым, отчего её облик обрёл единый серый оттенок. У виска пудру извёстки резала тонкая струйка крови.

По залу от растерзанного окна гулял пронизывающий ветер. Лара потянулась за стойку, посмотреть; но Фиала резко толкнула и гаркнула:

– Не смотри туда… Не смотри! Ты что не слышишь, что говорю?!

– Что там?

В ответ сердитое сопение:

– Не надо тебе туда смотреть!

Дыхание прервал застрявший ком:

– По… почему?

– Не надо! Что тебе неясно?!

Фиалина лёгкость испарилась без следа:

– Что там?

– Замолчи! И слушай меня! – Фиала грозно насупилась. – Меня слушай! – она вцепилась в плечи, не давая посмотреть на зал. – Это атака! На Калдар напали! Тебе главное сейчас попасть домой! Ты поняла? Думай только об этом! Только дома ты будешь в безопасности!

Фиала ещё раз повертела Лару в стороны. Осмотрела. Ощупала, ища раны. Успокоившись, позволила встать. Лара медленно поднялась и тут же пожалела, что не потеряла зрение… Окна не существовало! Вместо него зиял огромный проём во всю стену, за которым горел город. Дымящая туча на месте линкора почти осела вниз. Прямо на глазах она крушила кубы Парламента. Над завесой катастрофы выла сирена. Кружили защитники. Штурмовики скользили над щупальцами жёлтого дыма, пожиравшего бесчисленные кварталы. И жертвам, похоже, не было числа… Фиала трясла за плечи:

– Лара! Это военная тревога! Значит, в воздухе только армия и Стражи. Ты слышишь меня?

Холодный ветер верхних этажей дул до рези, с трудом позволяя рассмотреть смятые лавки и опрокинутые стенды:

– Не смотри!

Фиала дёрнула, но опоздала. Лара увидела. Ближе всех лежала та самая девушка. Её тело, вывернутое в неестественной позе, замело пылью. Белый налёт придавал мертвенности. Лара не сразу поняла, что у тела нет головы…

В глазах резко потемнело. От падения спасли крепкие руки:

– Я же говорила! Пошли!

Фиала толкнула к выходу. Оказавшись в коридоре, Лара взялась за стену, но Фиала жёстко схватила за грудки:

– Послушай! Соберись! Здесь опасно! Может начаться пожар. И внизу проходили бунты. Тебе нельзя вниз! Поэтому мы идем наверх. К площадке коптера. Там ты сядешь в транспорт и полетишь домой! Тебе понятно!

Лара еле стояла на ногах:

– Хорошо!

Фиала сильно изменилась. Неожиданно, за считанные минуты в ней выросла громила, которая бросалась приказами, не хуже папиных адмиралов. Её хватка, и без того крепкая, стала несокрушимой. Подруга вела по коридорам уверенно. Двигалась резво без налета прежней женственности.

Лара не нашла сил спрашивать и сомневаться в той, кому доверяла. Весь путь она боролась с ватными ногами. Тряска в коленях усиливала оковы испуга. Разруха, безголовый труп. Весь ужас плясал перед глазами. Вместе с Фиалой переменился и весь мир! Он стал жёстче! Ощутимей, ярче! Как и Фиала, злобным!

Лара нащупала ступени, потерялась, считая пролеты, и вдруг вынырнула на ослепляющий свет. Они оказались на крыше в ста шагах от трёх коптерных площадок. Туда же шли десятки человек. Они выныривали из ниоткуда и перегораживали путь. Лара с размаху налетела на подругу, которая вдруг передумала идти вперёд. Фиала потянула обратно. Она с опаской смотрела на один-единственный коптер на площадке.

Коптер пытался взлететь. Турбины ревели, но с какой бы бешеной силой они ни рвали, машина только толкалась. В салоне болталось много людей, а вниз винтокрылую машину тянул частокол из дюжин рук. Те, кто желал стать новыми пассажирами, держась за металл, рвались внутрь. Все остервенело кричали:

– Назад! – скомандовала Фиала.

Последовал сильный рывок. Лара отлетела на несколько шагов, наблюдая за машиной. Пилоту всё-таки удалось оторвать свою птицу. Коптер пошёл медленно вверх, лениво под весом самых сильных пяти мужчин, которые намертво вцепились в чёрную сталь. Из полураскрытой дверцы чьи-то ноги били по головам. Один тут же упал. Посыпались и другие. Лара онемела. Люди падали с хрустом, ломая кости. Прямо на головы. Нечеловеческие вопли сдавили нутро:

– Бежим! – Фиала рванула что есть мочи.

Турбинный вой сменился: рокот разорвал лязг напильника. Коптер резко накренился, погружая лопасти прямо в людскую массу. Железный обод взорвал фонтаны, взрыхлил толпу кусками кровавого фарша. Разнёс запах солёного моря, ворвавшегося прямо в ноздри. Лару вновь окутал чёрный туман:

– Очнись! – в щёку врезалась крепкая ладонь. – Не вздумай! Слышишь!

– Не надо…

– Во! Очнулась! Давай, приходи в себя. Стой ровно!

– … Не могу встать.

Несмотря на мягкие шлепки Лара парила в серой пелене. Густой холодной кисель давил на веки:

– Ты и так стоишь! Ты потеряла сознание стоя.

Вместо коптера лежала горящая груда металла. Из баков хлестал огненный вал. Прочь бежали люди. Трое горели прямо на бегу. Они падали, кричали. Агония длилась недолго. Вскоре фигуры замерли горящими головешками. Из догорающих чёрных куколок торчали скрюченные пальцы. Тошнотворная картина длилась бесконечность. Лара прикрыла глаза. Жуть агонии сковала. Ужас давил вниз. Упасть и закричать! Но упасть не давала крепкая рука. Картину безумия прекратил живот грузного мужчины. Он подошёл и вытаращился во все глаза:

– Что вы здесь делаете?

Ларе показалось, что он обратился именно к ней. Фиала быстро перегородила путь:

– А ну, пошел отсюда!

Фиала выпрямилась с бойцовским видом. Незнакомец отпрянул:

– Давайте посадим её к военным!

Он указал на точки в небе. Фиала не отступала:

– Что уставился? Это моя дочка!

Незнакомец робко покосился:

– Да, да… конечно…

По небу плыли коптеры с зелёными и синими полосами – военные и Стражи. Фиала согласилась с мужчиной и вскочила на высокий ящик. Вместе с незнакомцем они принялись махать пилотам. Но привлекли внимание лишь одного. Коптер завис у парапета. Пока Фиала изо всех сил тыкала пилоту в Лару, он подал быстрый знак, похожий на “спускайтесь сами” и, виновато пожав плечами, понёсся догонять остальные вертушки.

Фиала с мужчиной спрыгнули с ящика. Незнакомец предложил:

– Давайте, её спускать!

Лара постепенно приходила в себя. Она уже разбирала запах гари, чувствовала жар и понимала, что по крыше к ним движется сильное пламя. Мысли упорядочились, хотя солёный привкус сводил с ума, а желудок встал колом. Лара поднесла ладонь к губам, стараясь сдержать позывы, но когда увидела кисти, тут же позабыла о рвоте. Хиролинии на ладонях превратились в чёрные реки, подушки пальцев измазались в саже, волоски рук заросли снежком известковых хлопьев. Что на самом деле творилось с лицом – трудно представить. Вот почему эту замарашку не узнал пилот!

– А как? – в голосе Фиалы сквозило отчаяние. – Внизу тоже пожары. Я видела горящие этажи.

– Но оставаться здесь – смерть! На крыше хуже!

Пламя из баков двигало группу уцелевших – они жались к противоположному концу. Фиала сосредоточилась:

– Будем прорываться!

Незнакомец заявил:

– Я буду идти впереди! Пробью путь, – он склонился. – Я помогу, хейла Тор! Вы не бойтесь!

– Погоди… – тон Фиалы сменился на дружеский.

Теперь склонилась она. Фиала впилась черными раскосыми глазами, подчёркивая важность того, что собиралась сказать:

– Лара, слушай! Здесь опасно! – она часто сглатывала слюну, – Крыша горит и этажи тоже. Но мы будем спускаться, – Фиала переменилась: сейчас тон не казался злобным, скорей наполненным тревогой за решения, от которых зависела жизнь. – Нужно попасть к моему спинавту. Он в гараже. Это главное! Будем идти по пожарной лестнице. Там будет сложно, – голос заледенел, зазвучав по-военному. – Лифты не работают, значит, на лестнице будет куча народу. Будет давка. Запомни, самое страшное – это паника! – потрясла за плечи, – Что бы ни случилось – не паникуй! Подави страх! Держись за меня! И главное – не падай! Ты поняла? Не вздумай падать! Стой на ногах! – она округлила глаза, – Запомни, держи мою руку! Ты понимаешь?! Мы будем держаться стены! Двигаемся вдоль стены и держимся вместе! Ты никогда не отпускаешь мою руку и не падаешь! Поняла? А теперь, повтори!

– Держаться за руку… Не падать! Идём у стены… – Лара ответила твердеющим голосом.

Ларе удавалось подавить панический ступор. Страшные образы стирались, уступая место решимости. В глазах светлело. Лара брала себя под контроль. Сердце колотила мысль – выжить!

– Умница! – Фиала выдавила подобие улыбки. – А теперь, пошли!

Перед стартом незнакомец ободряюще подмигнул. Он узнал её. Тёплая улыбка на грязном лице вселила веру в лучшее.

Первые десять пролётов дались легко. Но следом пошла лавина людей. Она шла на лестничную шахту из новых пожарных выходов и текла вниз нескончаемой рекой. Квадратная лента из тысяч голов растворялась в дымке. Горели верхние этажи. Дым медленно спускался, смешиваясь с потоками. Клубы гари создавали марево. Воздух накалился. Дышалось бы легче, если бы к дыму не примешался запах пота суматошных людей. Пожарный пролёт пронзали крики, визги, истерика, брань… Через минуту Ларе показалось, что она сойдет с ума, если это продлится ещё хоть сколечко. Шаг за шагом, ступень за ступенью… Пролёт за пролётом. Но пытка не кончалась. Незнакомец пробивал путь, Фиала билась за место подле, не отпуская ладонь:

– Плохо… очень плохо…

– Вижу, – ответил он.

Дверные проёмы добавляли и добавляли новых участников страшного спуска. Через секунду Лара врезалась в поток, ещё гуще. Давление чужих плеч не давало помощнику обернуться. Их проводник поплыл в море. И исчез…

Лара двигалась только так, как позволяло море, и ни шагу в сторону. Неудержимый вал стиснул, и толкал, и толкал, не давая вобрать воздух. Невысокий рост только мешал. Со всех сторон сыпались тычки. Прилетали локти, плечи, кулаки. Самые неприятные удары принимали виски и затылок. Мука становилась невыносимой. Вдруг справа, там, где обрывалась лестница, раздался дикий рёв. Тут же ладонь Фиалы шлёпнула по лицу. Сквозь пальцы пролетела чья-то фигура. Дико, нечеловечески фигура кричала, уносясь в поглощающую тьму стометрового пролёта. Ладонь Фиалы не спасла от ужаса. Лара завизжала:

– Не смотри! – рыкнула Фиала. – Смотри вперед! Только вперед!

Снова крик пронзил бетонный короб. И снова ладонь Фиалы. И снова крик. И снова ладонь… Четвёртый крик Лара встретила с истрëпанной волей: ноги предательски зашаркали. Лара споткнулась и на миг потеряла хватку. Спасительная ладонь исчезла. Фиала пропала в ревущей толпе. Толчея двинула, ударила. Отодвинула от стены, не давая опомнится. Лара зацепила плечом женщину, та споткнулась, сползла и рухнула. Волна брюк, шорт и юбок вмиг проглотила незнакомку, унося испуганное лицо назад: