Помраченный Свет

– Фу, – скривилась лейтенант и через мгновение по-кошачьи негромко чихнула. – Простите.

– Уловила?

– Да, – пробормотала смущенная Консалия. – Я сначала как-то не обратила внимания, а сейчас вот…

– Темный дух.

– Ты знаешь, как он пахнет, командир?

– Я знаю, как пахнет одержимый.

– Это не одно и то же, – заметила фра-гатляур, принюхалась и добавила: – Хотя чем-то они похожи, согласна. Но не одержимый же вытворяет такое с людьми.

– Одержимый, – уверенно произнес Вилбер. – Я его знаю. Видел в конторе Элеро. Раб, переписывающий бумажки. Абелар с ним говорил. Что-то о слившихся сущностях. Кажется, этот одержимый – редкость.

«Какой-то он больно разговорчивый, – Консалия подозрительно покосилась на командира. – Сам не знает, как поступить. Видимо, он тоже впервые столкнулся с чем-то подобным».

– Но тогда он пах иначе, – продолжил рыжий гатляур. – То была обычная вонь темного выродка. Может, не совсем обычная. А тут от него разит опасностью и чистой Тьмой.

– Ага. И получается, он где-то рядом?

Вилбер молча указал когтем на один из мерлонов около надстройки на стене квартала фей.

– Поняла. Убить его?

– Не знаю, – прорычал командир, задумчиво пригладив шерсть на подбородке. – Опасно.

Пятеро опытных бойцов, лейтенант Консалия и сам Вилбер, вне всякого сомнения, одолеют одержимого. По идее, темный дух должен погибнуть вместе с человеческим телом из-за слияния сущностей. Угроза будет нейтрализована, но удастся ли сделать это без ущерба для самих гатляуров? Благополучие и безопасность членов общины – прежде всего.

– Феи же договорились с нами об охране их квартала по ночам, – напомнила Консалия. – Может быть, стоит вмешаться? Сонзера…

– Забудь про сонзера. Наши бойцы в квартале должны были уже покончить с ними, – повторил Вилбер. – Феи в безопасности. Наше вмешательство не требуется.

– А как же одержимый?

– Он просто не пускает стражу на стену. Тянет время. Пока не предпримет что-нибудь, будем следить. Рисковать сверх необходимости мы не станем. Все.

Пожав плечами, Консалия послушно продолжила наблюдение. За сегодняшнюю ночь она совершила уже немало ошибок, чтобы возражать командиру. Впрочем, фра-гатляур и самой стало любопытно, что же представлял собой этот странный одержимый.

Тем временем городская стража предпринимала новые попытки перебраться на стену. Однако люди начали бояться незримого противника, слушая истошные вопли и глядя, как сослуживцы падали с крыши и самодельного моста. Стражники калечились, неловко приземляясь из-за неудобного и тяжелого снаряжения, а некоторые, поддавшись панике, умудрялись поранить себя собственным оружием. Выжившие же несли какой-то бессвязный бред, вылавливали безумным взглядом образы прошлого из пустоты и отмахивались поломанными руками от подбежавших на помощь товарищей, называя их чужими именами.

А бригадиры по-человечески упрямо отправили на штурм уже третью группу солдат, которые, откровенно говоря, не слишком-то рвались в бой против непонятно чего. Остальные же старались выглядеть занятыми, бегая вдоль стены квартала фей, призывая невидимых бандитов сдаться и отходя по улице назад, чтобы издали рассмотреть источник угрозы. Естественно, безрезультатно.

– А взять несколько лестниц из окрестных мастерских они никогда не додумаются? – презрительно прошипела Консалия. – Как можно быть такими изобретательными и такими тупыми одновременно? Люди…

Новая пятерка стражников наконец показалась на крыше дома. Они замерли у самодельного моста, живо обсуждая, кто из них пойдет первым. Гневный окрик бригадира быстро разрешил их спор, и один из солдат осторожно шагнул вперед, сжимая меч в трясущихся руках. Не дойдя и до середины, он внезапно взвыл, задергался, едва не свалившись вниз, повернулся и рубанул наотмашь. Идущий за ним человек успел лишь испуганно вскрикнуть и поднять руку в попытке защититься, но, как известно, безумие высвобождает силу, которую сдерживает благоразумие и инстинкт самосохранения.

Отрубленная кисть полетела в сторону, кувыркаясь в воздухе и оставляя за собой шлейф из багровых брызг. Шокированный солдат почувствовал, как по груди растеклось тепло. Позже до него дошла притупленная боль. Он понял, что удар сослуживца задел шею, но отказывался осознавать смертельность раны. Ему даже пришла в голову бесполезная идея – зажать порез и дождаться первой помощи. Вот только одной рукой он вцепился в меч, да так, что уже не мог разжать побелевшие от напряжения пальцы, а вторая недавно отделилась от его тела, поэтому шевелить ей стало весьма затруднительно. Расслабленно рассуждая о сложившейся непростой ситуации, стражник попятился назад, тяжело завалился на крышу, медленно скатился по ней и замертво упал на мостовую.

– А почему сам одержимый не предпринимает никаких действий? – спросила Консалия, внимательно вглядываясь в ничем не примечательный мерлон, за которым притаился загадочный противник. – Он дважды мог беспрепятственно сбросить мост, оставаясь незамеченным. Ну, незамеченным для стражи, не для нас.

– Он ранен. Возможно, серьезно.

– Откуда ты знаешь?

– Пахнет порченой человеческой кровью. Чуешь?

Лейтенант снова принюхалась и неуверенно кивнула.

– Мне знаком этот запах, – продолжил Вилбер. – Такой же был в конторе Элеро. Одержимый тогда провинился перед ростовщицей, за что получил чернильницей по голове.

– Норовистая фейка, – фыркнула Консалия. – Жаль только, что она его не добила.

Взбесившийся солдат беспорядочно размахивал мечом, сражаясь с тем, что рисовал ему воспаленный рассудок. Так могло продолжаться очень долго, но один неосторожный шаг положил конец безумию. Ноги стражника соскользнули, тело извернулось в конвульсивном пируэте, который окончился мощным ударом затылка о самодельный мост, и человек рухнул на брусчатку улицы, как мешок, набитый мясом и костями.

Оставшиеся на крыше стражники застыли. О выполнении приказа никто из них даже не думал, несмотря на ругань бригадиров. В их головы практически одновременно закралась одна и та же мысль. Уже несколько раз они собственными глазами видели, как вполне здравомыслящие люди внезапно сходили с ума и либо набрасывались на своих же товарищей, либо калечили самих себя. И все могло повториться вновь.

Прислушиваясь к назойливому шепоту паранойи, стражники медленно отступили друг от друга. В их глазах блестело подозрение, неровное дыхание выдавало тревогу и страх, в руках подрагивали мечи. Что происходит? Откуда будет нанесен следующий удар, полный безумного предательства? Кто, в конце концов, их враг? Где он? Там, здесь, в них, во мне – так думал каждый.

Одним словом, очередной отряд был полностью деморализован, а металлическая решетка на входе в квартал фей до сих пор не поднята.

– У нас есть дюжина раненых и мертвых стражников, – подсчитала Консалия. – Их покалечило и убило отродье Тьмы, которое проникло на охраняемую нами территорию, нарушив сразу несколько законов Атланской империи. К тому же в соответствии с новой договоренностью с атланами… ну, ты понял, командир. Кажется, упомянутая необходимость уже возникла.

– Трупики людишек – не причина, – поморщился Вилбер. – Договор с атланами – фарс. Нападение на квартал фей…

Командир гвардии замолчал. Впрочем, все было понятно и без лишних слов. Чего бы ни пытались добиться сонзера своей нелепой вылазкой, они совершили смертельную ошибку. Незамысловатый грабеж, месть за уязвленную рабскую гордость или же просто беспорядки ради беспорядков – причина не имела значения, подобное иногда случалось. Ничего особенного. Ничего, кроме странного одержимого.

– Ладно, все под контролем. Но я не совсем поняла, что мы будем делать с… рабом Элеро, да?

– Ничего, – Вилбер шумно выдохнул, искренне надеясь, что это был последний вопрос. – Гатляуры не должны рисковать собой, если это не пойдет на пользу общине.

– А если феи…

Лейтенант не договорила, почувствовав, как вокруг что-то резко изменилось. Прохладный ночной воздух, небо, улицы Камиена – все было тем же, но каким-то иным. Она не ощущала ничего необычного. Но именно в этом и крылась причина перемен – ничего необычного поблизости действительно больше не было.

Темный дух улетучился. Не полностью, но его запах был даже слабее, чем вонь сонзера, прошедших мимо стены.

– Он…

– Пропал, – кивнул Вилбер.

– Там на стене…

– Одержимый.

Юноша с трудом поднялся, опираясь руками на мерлон. Его лицо залито кровью. Очевидно, рана действительно была серьезной.

– Ему что, кто-то лоб расшиб? – внимательно присмотрелась Консалия.

– Да. Кто-то. Или сам.

– А самому-то зачем?

– Не знаю. Здесь есть связь. Надо подумать.

Иной на месте одержимого не смог бы даже самостоятельно передвигаться, но он очень быстро пришел в себя, хотя до сих пор дико озирался по сторонам, как будто пытался что-то вспомнить.

– Так или иначе, теперь он безобиден, – Консалия поправила тесак на поясе.

– Наверное. Однако нет уверенности, что он снова не выкинет фокус с безумием.

– Сейчас мы можем убить его.

– Сейчас можем, – согласился Вилбер. – Но когда мы на него нападем, будет уже не сейчас.

«Чего он осторожничает с каким-то жалким порождением Тьмы? – черная шерсть на загривке фра-гатляур вновь встала дыбом. – Если бы не присутствие командира, то я давно бы отдала приказ расправиться с этим отродьем. Или сама убила бы его. Да, пожалуй, сама».

– Я буду осторожна. Просто распорядись уже.

– Ты слишком нетерпелива, – прорычал Вилбер, бросив суровый тигриный взгляд на притаившуюся в тени пантеру. – Даже самый ничтожный риск остается риском. Благополучие нашей общины – прежде всего. Я, ты и твои подчиненные – гатляуры, часть общины. Мы честно исполняем свой долг, но защита сородичей всегда будет для нас на первом месте. Квартал фей в безопасности, а за усиленные патрули нам не заплачено, мы участвуем в них лишь… как там… номинально. У нас нет причин нападать на раба Элеро, но есть причины не делать этого. И пока положение дел не изменится, мой выбор очевиден, лейтенант.

Слишком длинная реплика. Командир настроен серьезно.

– А как же гатляуры, которые сейчас находятся в дозоре внутри квартала фей? Одержимый же и для них может представлять угрозу. Во всяком случае, ты так считаешь, командир.

– Они не дураки. Почуют опасность – уйдут. А подвернется случай – избавятся от него.

«Они, значит, не дураки. Уйдут, если почуют опасность, да? Получается, я – дура, что ли? Такого он обо мне мнения?» – когти фра-гатляур заскрежетали по черепице. Но она быстро взяла себя в руки, ей и не такое терпеть приходилось. Увы, неприятный осадок все же остался.

Бригадиры городской стражи, до недавнего времени с диким ором и руганью носившиеся вдоль стены туда-сюда, наконец успокоились и вновь собрались вместе для обсуждения дальнейших действий. Возможно, скоро слухи о беспорядках в квартале фей дойдут до Цитадели, и к закрытым воротам подтянется атланская армия из казарм, которая быстро и организованно решит проблему, в чем бы она ни заключалась. Позже клирики проведут расследование, и епископы вынесут вердикт – во всем виноваты, естественно, бригадиры стражи. Обычное дело – сначала накажут порождений Тьмы, а потом людей.

Но задержка ведь возникла не сама собой. Некий незримый противник не подпускал стражников к надстройке с подъемным механизмом решетки. С самодельного моста и крыши падали мертвые и раненые солдаты. Среди личного состава уже ходили невнятные рассказы о чудовищах, о кошмарных видениях из прошлого, о безумии и проклятиях, нисходящих на любого, кто осмеливался пойти против воли могущественного порождения Тьмы. Сумасшедший бред выживших постепенно обрастал слухами и подробностями, становясь все правдоподобнее и детальнее.

Так зародилась городская легенда, которая наверняка в ближайшем будущем станет чем-то большим. И хуже всего для созданий Света то, что эта история до сих пор не имела концовки.

Желающих проявить героизм и подняться на стену, конечно же, не осталось. Однако и бригадиры не спешили с новыми приказами – им потом еще отчитываться и объяснять, почему солдаты умирали и калечились, а их командиры упорно продолжали посылать людей на верную гибель. Хотя, скорее всего, они будут наказаны и за бездействие. А если нет разницы, то зачем множить бессмысленные потери? Загадочный враг ведь не нападал, если не соваться на стену.

К слову, одержимый исчез.

– А где?.. – пробормотала Консалия.

Отсутствие четко поставленной задачи делало ее рассеянной.

– Ушел. Спустился в квартал фей.

– Вот это точно входит в наши обязанности, – решительно заявила лейтенант. – Он вторгся на охраняемую гатляурской гвардией территорию. И речь идет уже не о дополнительном патруле, за который нам не платят, а о договоре с крылатыми уродцами, ежемесячно выкладывающими круглую сумму за охрану. Ты должен…

– Не надо мне объяснять, что я должен, – сурово прорычал Вилбер.

Пантера поежилась под взглядом желтых глаз, почувствовав себя котенком.

– Извини, командир…

Гатляур шумно выдохнул и замер. Консалия никак не могла понять – то ли он глубоко задумался, то ли вновь обратился к своему невероятному чутью. Впрочем, одно другому не мешает.

– Подними решетку, – наконец приказал Вилбер, кивнув в сторону надстройки. – И возвращайся.

Консалия без лишних вопросов бросилась вперед, мягко спрыгнув с крыши. Она была вправе перепоручить приказ командира кому-нибудь из рядовых бойцов, но решила все сделать сама. Движение всегда помогало ей снять напряжение и привести мысли в порядок. Да и находиться рядом с Вилбером после стольких глупых оплошностей – невыносимая пытка для гордой фра-гатляур. Сегодня определенно была не ее ночь.

Беззвучная черная молния пронеслась по улице, сливаясь с тенями, и только у самой стены квартала фей она приняла облик лейтенанта гвардии. Слоняющиеся вокруг стражники тут же поспешили сделать вид, что занимаются чем-то важным. Они деловито проверяли снаряжение, бродили туда-сюда, якобы выискивая кого-то в темных переулках, снова начали выкрикивать призывы сложить оружие, а бригадиры с серьезными физиономиями предлагали друг другу гениальные тактические приемы. Люди прекрасно понимали, что доклад представителя гатляуров будет, мягко говоря, более приближен к реальности, поэтому активно создавали видимость бурной деятельности, чтобы лишний раз не усугублять свое плачевное положение.

Оставив нелепый спектакль без внимания, Консалия оттолкнула вставшего у нее на пути стражника, лепечущего какие-то предостережения, и подошла вплотную к стене.

– Ох, несчастные мои когти, – вздохнула фра-гатляур.

Она высоко подпрыгнула и зацепилась за щель в каменной кладке. Подтянулась, нащупала трещину, подтянулась, нашла опору, подтянулась… Высота в три с половиной человеческих роста была преодолена за считанные секунды.

Как только Консалия скрылась из виду, по рядам стражи тут же пошли разговоры, споры и догадки:

– Что-то тихо.

– Справится. Гатляурка же, да еще и лейтенант гвардии.

– Жалко девку. Симпатичная. Хоть и с кошачьей мордой.

– Да нет, все нормально будет. Она же черная, прокрадется незамеченной.

– Мимо тех тварей невозможно прокрасться, они видят в темноте!

– Гатляуры тоже в темноте видят.

– Но не сквозь стены!

– Сквозь стены?

– Да, я слышал, что эти отродья Тьмы могут видеть сквозь камень и дерево, но только не сквозь бронзу. Бронза – их слабое место.

– Чушь полная.

– Может, и чушь. Но в темноте они точно видят!

– В темноте – да, согласен.

– Ну вот.

– Да не они там, а он. Один. Кто-то из выживших говорил, что видел на стене человека.

– Мне тоже недавно показалось, что там человеческая фигура мелькнула!

– Погоди ты, не перебивай. Там не просто человек был, а одержимый. Он призывал темных духов, своих слуг. Они захватывали тела наших сослуживцев и заставляли их сражаться друг с другом!

– Что-то не верится.

– Истинно так.

– А разве одержимые на такое способны? Да и откуда у порождения Тьмы подобная сила взялась? Они же того…

– Говорят, что он – переродившийся Повелитель Тьмы!

– Вот это точно бред.

– Ну… пожалуй, да. Бред. Но этот одержимый все равно неимоверно силен!

– А гатляурка с ним справится?

– Если атакует внезапно, то справится.

– У него там стражи-демоны стоят. А вокруг глаза летают, он все видит, к нему подкрасться нереально.

– Да нет же, он один там! И вообще, ушел уже, наверное. Слишком тихо.

– И все-таки…

– А гатляурки красивые.

– Фра-гатляур, а не гатляурки.

– Все равно красивые.

– Вот заладил… У тебя по этой части какие-то проблемы, что ли?

– Ну они же почти как саалеи. Те, которые с пушком. Только на гатляурках этого пушка побольше.

– У тебя точно проблемы.

– Расслабьтесь, она уже мертва.

– Так и мы скоро умрем.

– Да, скоро. Одержимый заберет наши души.

– Он так может?

– Конечно.

– Опять чушь несете.

Крайне содержательная беседа стражников была беспардонно прервана громким металлическим скрежетом. Решетка поползла вверх, открывая проход в квартал фей. Прикинув все плюсы и минусы перспективы оказаться в центре событий, бригадиры переглянулись и нехотя скомандовали:

– Вперед.

Нестройная толпа вооруженных людей медленно протискивалась через единственные ворота. Стражники почувствовали себя намного спокойнее, узнав, что черная фра-гатляур жива и невредима. Значит, невероятно могущественный повелитель темных духов действительно решил отступить. Оставалось лишь надеяться, что он отступил куда-нибудь очень далеко и не планирует возвращаться.

– Все в порядке? – спросил у вернувшейся Консалии командир.

– Да. В надстройке еще один труп человека. Заколот мечом.

– Впал в безумие и закололся?

– Непохоже. Слишком много ран. И меча при нем я не обнаружила.

– У одержимого не было оружия, когда он спускался со стены.

– Да?

– Да.

– Выходит, у него был сообщник, – задумчиво промурлыкала Консалия. – И скорее всего, сейчас он отправился за ним.

– Возможно.

– Мы…

– Нет, – резко оборвал ее Вилбер.

Лейтенант внимательно посмотрела на него. Естественно, он не боялся никаких темных духов и тем более одержимых. Ему просто все это жутко не нравилось. Он уже сделал все, что посчитал необходимым, и не собирался отправлять бойцов на рискованное предприятие задаром.

– Слушай, командир. А ты не преувеличиваешь его силу?

– Преувеличиваю, – кивнул Вилбер. – Нам о нем почти ничего не известно. И он опасен. Ты все видела сама. Лучше заведомо преувеличить его возможности. Подготовимся к худшему.

– Разумно, – пробормотала Консалия, рассеянно наблюдая за огнями факелов, мелькавшими среди особняков фей. – Так… Что дальше?

Командир гвардии пожал плечами.

– Ворота открыты. Сигнала от наших нет. Значит, все в порядке. Остальным займется стража.

– Одержимого просто отпустим?

– Пусть идет. Если понадобится, мы его найдем.

– А понадобится?

– Не знаю. Надо поговорить с Абеларом.

– Понятно, – протянула фра-гатляур и указала на большой мешок, который охранял один из ее подчиненных: – А с этой тварью что будем делать?

– Он жив? – нахмурился Вилбер.

– Был жив.

– Проверь.

Консалия кивнула бойцу. Тот молча встал, развязал мешок и вытряхнул из него тощее крылатое существо. Силгрим содрогнулся, вдохнув свежий воздух после затхлости тканевого плена, но в себя так и не пришел.

– Жив, – резюмировала лейтенант. – Пока что.

– Хорошо, – удовлетворенно прорычал Вилбер. – Этот шпион может что-то знать и о вылазке сонзера, и об одержимом.

Они поймали его, когда шли на шум, доносящийся со стороны квартала фей. Конечно, встретить силгрима во время ночного патруля – не такая уж редкость. Но конкретно этот тип сразу вызвал подозрение. Тщедушный соглядатай сидел в тени на крыше, пугливо озирался по сторонам, что-то высматривал, вынюхивал и выжидал.

К несчастью для него, отряды гатляурской гвардии передвигались стремительно и бесшумно. Силгрим слишком поздно услышал скрежет когтей фра-гатляур, взбирающейся по стене дома. Он успел сделать лишь два взмаха крыльями, а затем Консалия в прыжке схватила его за ноги и с размаху швырнула о камни мостовой. Мало самой высоты, так еще и лейтенант постаралась на славу, вложив в бросок всю свою силу. Поэтому тощее порождение Тьмы до сих пор не могло очнуться, и еще, кажется, в его конечностях значительно поубавилось целых костей. Впрочем, силгрим и без того был потрепан – под грязной повязкой на левой руке угадывались уродливые очертания переломанных пальцев, которые никогда уже правильно не срастутся.

– Допросить, когда очнется? – поинтересовалась Консалия.

– Нет. Оттащим в Цитадель, – ответил Вилбер, с нескрываемой неприязнью покосившись на фортификационную громаду, возвышающуюся над столицей. – Пусть атланы сами с ним разбираются. И с одержимым тоже.

***

Ахину казалось, что он провел целую вечность в жутком коридоре, переходя от одной двери к другой. И потому, вернувшись в собственное тело, одержимый не сразу осознал, где он находится и кем является. Хотя, скорее всего, виной тому была жуткая головная боль, напомнившая Ахину о его безрассудном поступке.

«Я… Да… Специально, – юноша с трудом открыл слипшиеся от крови глаза. – Зачем?..»

Ахин осторожно пошевелился и с облегчением отметил, что все части тела на месте. Вокруг не бушевало пламя пожара, позвоночник не сломан от падения, вода не смыкалась над головой, горы не продували насквозь ледяными ветрами, Пустоши не морили голодом и жаждой, ядовитые испарения болот не разжижали легкие. Жуткие монстры, тяжелые болезни, трагедии прошлого, мучительные воспоминания, ночные кошмары – все это прошло через разум одержимого. Понадобится время, чтобы окончательно прийти в себя, но сейчас необходимо спешить. Только почему и куда?..

Память вернулась внезапно. Надстройка на стене квартала фей, механизм, опускная решетка, Биалот, городская стража, удар головой и коридор. Все встало на свои места.

Ахин медленно поднялся, опираясь на мерлон. Стражники внизу суетились и что-то шумно обсуждали, но, кажется, дальше слов дело уже не зайдет. Значит, одержимому удалось выиграть время для сонзера.

«Точно! Сонзера», – юноша растерянно помотал головой, пытаясь более-менее адекватно рассуждать сквозь медленно затухающую головную боль. Все-таки он перестарался с ударом. Однако получилось же! Правда, стоило бы учесть и иные последствия, но тогда он уже не успевал придумать что-то менее рискованное.

«И ведь удалось же! А сонзера и сущность Света… Биалот побежал за ними. Моя сила все же пригодилась. Надо рассказать Киатору. Хотя старик ругаться начнет».

Ахин все никак не мог собраться с мыслями. Он стоял на стене и пытался понять, что делать дальше. Но травмированная голова отказывалась соображать, перемешивая сознание одержимого с только что пережитыми чужими страхами, чувствами и памятью. Раньше он никогда не сливался с иными сущностями так много раз за столь короткое время. Следуя совету названного отца, Ахин всегда старался просто тихо отсиживаться в коридоре, не влезая в мысли окружающих, и дожидаться возвращения в реальность. Так было безопаснее. Однако когда реальность уже сама по себе становится слишком опасна, о методах думаешь в последнюю очередь.

– Фип, – просипел одержимый, пытаясь сконцентрировать взгляд на крыше, где притаился силгрим. Никого. – Да, точно улетел… Правильно, все правильно. Надеюсь, он в порядке. А Биалот… Проклятье, Биалот!

Одержимый прекрасно понимал, что решение, принятое с разбитой головой, можно назвать как минимум сомнительным. Тем не менее он был уверен в правильности своего поступка, когда бросился к ближайшей лестнице, чтобы спуститься в квартал фей и присоединиться к отряду сонзера. Ахин наплевал на страх, на обещание, данное Киатору, на здравый рассудок и отправился за другом. Туда, где творилась история.

Эти места одержимый знал достаточно хорошо, чтобы выбрать маршрут, на котором ему не встретятся ненужные свидетели.

«Скоро сущность Света будет уничтожена, мир перевернется вверх тормашками, а я беспокоюсь о том, как бы меня кто-нибудь не узнал», – запоздало подумал Ахин, пробираясь по задним дворам и садам роскошных особняков короткими перебежками из тени в тень. То ли ему не хватило смелости побежать к фонтану по пустынной улице, то ли сказывалась травма головы, из-за которой наиболее рациональное действие осталось без должного внимания, но юноша все же решил, что скрытность не помешает. И не прогадал.

Еще на подходе к центральной площади Ахин почувствовал тяжелый запах крови. Терпкий аромат с металлическим привкусом смешался с ночной прохладой и от темноты становился только сильнее.