Имя собственное

Решиться было невообразимо трудно. Очередь постепенно таяла, и Рая внезапно очутилась первой. Но вот незадача, тело не слушалось, и она не могла двинуться с места! Ноги словно приросли к плиточному полу. Расстояние в два шага до аналоя показалось вдруг стремительной рекой, бездонной иорданской купелью, в которую, чтобы получить очистительную благодать, было необходимо кануть.

А когда настоятель взглянул на неё и взмахнул рукой, приглашая ко Кресту и Евангелию, все сомнения слетели разом, будто последние жёлтые листья под жёстким порывом холодного ветра.

Рая упала перед священником на колени. Сквозь слёзы рассказывала абсолютно всё, не скрывая даже самых потаённых помыслов. Говорила страстным шёпотом, словно пластами сдирала с себя коросту грехов, налипших на душу по её же собственной воле. Изнемогая от истощения всех внутренних сил, молила в конце:

– Прости мне, Христа ради, честной отец…

Причастившись Святых Таин и выйдя из храма, Раиса с недоверием прислушивалась к своему внутреннему состоянию.

Куда-то исчезла плохо скрываемая натянутость в отношениях с окружающей действительностью. Пропала отчуждённость, какую чувствует человек, провинившийся перед обществом, но ещё не изобличённый в преступлении. Этакая скрытность и внутренняя зажатость. Нервозное ожидание неизбежного разоблачения.

Всё это, к вящему изумлению, бесследно растворилось с покаянием и последующим отпущением грехов священником. Состояние полного освобождения и лёгкости в омытой слезами душе не сравнимо ни с какими преходящими радостями жизни! Тому, кто падал с гибельного обрыва и был прощён, знакомо это состояние.

* * *

За день до отправления домой в Москву Рая решила пройтись по Центральному рынку. Подкупить чего-либо в дорогу. Вдоль прилавков этого продуктового изобилия можно ходить дотемна, не отрывая глаз от цветового разнообразия товаров и продуктов. А перечислять их поимённо понадобятся ещё сутки.

Не торопясь и гуляя по проходам, Раиса купила немного абхазского сыра «Сулугуни», бутылку козьего молока, пару свежих, ещё теплых лепёшек и, конечно же, абрикосы!

Она уже спустилась с крыльца, намереваясь идти домой, как услышала, прямо за спиной, окрик:

– Рая!

Перед ней стояла Тамара Петровна!

Девушка сразу узнала свою бывшую попутчицу и оторопела. Да и женщина, казалось, тоже находилась в растерянности.

Что было делать? Ну не бежать же опрометью, в самом-то деле! Как бы этого ни хотелось. И от безвыходности Рая заплакала. Сумка соскользнула с её плеча на асфальт, а она стояла перед Тамарой и глухо рыдала, подняв лицо к небу, словно оттуда ожидая неотвратимого возмездия.

Петровна неспешно приобняла её за талию и медленно повела к ближайшей скамейке. Сейчас они были похожи на мать и дочь. Прохожим, наверное, было всё понятно – девушка чем-то расстроена, а мама пытается её успокоить. Сцена расхожая, какие случаются не единожды на дню. Ничего такого уж необычного, если смотреть со стороны.

Дело житейское…

Послесловие

Автору нет нужды убеждать читателя в абсолютном правдоподобии рассказанной истории. Верить, сомневаться или не верить совсем право каждого, кто дочитал текст до конца. Но то, что многим не по нраву и нередко ставится писателю в упрёк, так это пресловутая «подвешенная» концовка повествования. Отвечая на такой понятный и в определённом смысле закономерный вопрос, автор информирует о следующем.

Тамара и Рая немыслимым образом, который называется «женская логика», сумели проникнуться пониманием беды, свалившейся на каждую из них. (Промеж мужчин такое невозможно было бы и представить.)

Мало того, женщины, объединившись, решили действовать! Они сцепились с серьёзным противником и не отступили. Чего им это стоило – сюжет другой повести. А итогом вышеизложенной стал пересмотр уголовного дела.

Коллегия присяжных учла все смягчающие обстоятельства по делу Оторвиной Раисы Михайловны, и суд назначил ей наказание – три года условно.

Тамаре Петровне органы правосудия вернули большую часть её денег. Майор Ерёмин был уволен из рядов полиции «в связи с утратой доверия» и заключён под стражу до окончания расследования. Как выяснилось, за ним тянулись и другие делишки, вплоть до сотрудничества с криминальными группировками. От запретного пирога он алчно откусил кусок, который не смог проглотить, и потерпел фиаско. А что до героинь, с ними моё восхищение!

Женская логика непредсказуема! Женская месть беспощадна!

Плюшевый ослик

Рассказ

С детских лет я помню это мрачноватое здание за серым бетонным забором. Приходилось ежедневно проходить мимо него в школу и обратно домой. В народе это учреждение прозывалось простецки – «Психушка».

А официальная вывеска у ворот больницы гласила: «Заозёрский психоневрологический интернат № 8». Что скрывалось за высокой оградою, было, конечно же, недоступно стороннему глазу, зато историй вокруг дома с решётками, правдивых и выдуманных, роилось множество.

«Там у них уголовники отсиживаются да те, кто от армии прячется. Понятное дело, не забесплатно».

«Сказывают, что пациентов там за людей не считают. Бьют, мол, связывают да снотворным пичкают».

«А как с ними ещё? Они же ненормальные».

«Что вы такое говорите? Да, больные. Да, несчастные. Но это люди! Такие же, как мы с вами».

«Ой, только не надо военных песен! В прошлом годе, не помните, студентку убили? Ихний, говорят, беглый. Такой же вот, “как мы с вами”. Поймали и опять сюда запрятали. А если снова сбежит?»

Права пословица: «На чужой роток не накинешь платок».

Состояние дел в интернате с высокой степенью достоверности знала лишь моя тётка по отцу Анна Дмитриевна. Женщина незамужняя, крикливая и чрезмерно худая, несмотря на то что трудилась поваром на больничном пищеблоке. Славилась в меру скандальной репутацией и повсюду отзывалась на приросшее к ней прозвище – Митревна.

Для городской окраины Заозёрская больница являлась предприятием едва ли не градообразующим. На территории интерната трудились многие жители из близлежащих домов.

Медицинские сёстры и сантехники, санитары и водители, работники столовой и сторожа.

За нашими пятиэтажками, на отшибе, высятся лишь котельная с трубой да централизованная прачечная, обслуживающая все больницы города. Дальше, за лесочком, кладбище, и всё, город кончился.

Всё та же Митревна сговорила меня временно поработать у них на летних каникулах после того, как я закончил первый курс мединститута:

– Замолвлю за тебя. Поработаешь, глядишь, заплотют чё-нить. Заодно практики наберёшься.

Предложение поступило как нельзя кстати, и я отправился к директору с заявлением. Грузного человека в несвежем белом халате нараспашку звали Николай Матвеевич. Директор и главный врач в одном лице. Взяв бумагу, он скривился в улыбке, узрев в ней знакомую фамилию, и спросил, как о персоне широко известной:

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.