Красная ковровая дорожка простиралась к трону, и два ряда лучших воинов в блестящих доспехах живым коридором стояли по обе её стороны. Под троекратный трубный клич и колокольный звон распахнулись тяжёлые двери, и в зал ступила она, Демира, та, что станет Королевой.

Величественная, богато одетая, в тяжёлом алом, расшитом золотом платье с длинным шлейфом. Он стлался живой волною за нею, будто река крови текла. Пройден такой путь, и вот они, последние шаги к трону – тяжёлому, каменному, похожему на жертвенник. Последние мгновения её вольной жизни. Она примет корону Руаны, а с нею всё бремя власти и отречение от иллюзий.

Демира шла, гордо вскинув голову, смотрела прямо, слёзы застилали ей глаза, как тогда, на костре, когда она смотрела на солнце.

Вот и всё. Она, последняя из рода Солнцепоклонников, пришла к своему королевству и откроет новую страницу истории.

Отзвучали колокола и трубы. Демира подошла к трону. Повернулась, оглядела пёструю толпу гостей, заполняющую тронный зал, приложила руку к сердцу и низко поклонилась, оказывая почтение своему народу. Голос её не дрогнул, был ясно слышен, полон силы, когда она говорила слова древней клятвы в верности жителям этой страны.

Она смолкла, и многоголосым эхом отозвался люд, принимая её: «Да будет так!»

Главный старейшина в золотом плаще и вплетёнными в седую бороду золотыми нитями, подошёл к ней и протянул руку, помогая взойти на трон. Подошёл второй старейшина и подал знаки королевской власти – алмазный скипетр и золотую державу. Демира приняла в правую руку скипетр, а в левую – державу.

Девять юных сестёр в белых одеждах под низкие звуки волынок запели руанский гимн, и голоса их, подобные голосам ангелов, высоко поднялись под мозаичные своды тронного зала.

Первый старейшина взял с красной бархатной подушки тяжёлую золотую корону, будто каплями крови, усыпанную тёмными рубинами, встал позади трона и поднял её высоко над головой Демиры.

Звуки гимна смолкли. В полной волнения тишине главный старейшина объявил о свершении коронации, трижды провозгласил Демиру королевой и возложил на неё корону.

Демира почувствовала её ледяную тяжесть, мигнула, и, будто плотину прорвало – слёзы потекли по щекам. Звон обнажившихся мечей заполонил тронный зал, армия салютовала Королеве и трижды прокричала клятву ей в верности.

А в этот же миг в святилище Аримана, сокрытом в чёрных базальтовых скалах горы Кулаберг, коленопреклонённый Арий Конрад отбросил на плечо чёрный плащ, закрывающий по ритуалу его обнажённое тело, и поднёс к губам Золотую Чашу Бессмертия.

Глава четвёртая.

Встреча

– Ты нисколько не изменился, Курт, нисколько! – министр финансов Руаны отстранился от Бессмертного, ещё раз оглядел его с головы до ног, восхищённо присвистнул и снова сгрёб в медвежьи объятия. – Такие сукины сыны… то есть, я хотел сказать, баловни судьбы, почти не меняются, – сообщил он, отпуская, наконец, гостя.

– Ты тоже, Ливий, почти не изменился, – улыбка чуть тронула бледные губы Арий Конрада, – разве что подраскормила тебя королева.

– А хорошего человека должно быть много! – министр финансов удовлетворённо похлопал себя по пузу, обтянутому дорогим бархатным камзолом. – Силушка-то никуда не делась! Гляди-ка, – он достал из кармана подкову, крякнул и, натужно разведя руки в стороны, разогнул её.

– Да ты нарочно её носишь, – поддел его магистр, – небось, свинцовая да крашеная?

– Сам ты свинцовый да крашеный! – обиделся Ливий. – На, сам посмотри! – и сунул подкову гостю под нос.

– Ой, уймись, шумный ты какой, – Арий Конрад нарочито сморщил нос, отвёл его руку в сторону.

– Ну, расскажи! – потребовал Ливий. – Как ты живёшь? Ты что, и впрямь, Бессмертный теперь? – он взял под локоток старого товарища и повёл по дорожке, усыпанной крупным прозрачным песком, к замку.

– Мало тебе интереса будет в моей жизни, – отозвался Арий Конрад, – чертоги Аримана, древние знания, покой и бесконечность…

– Со скуки сдохнуть! – немедленно отреагировал министр. – А! – вспомнил он. – Ты ж теперь никогда не сдохнешь! Вечная тоска! Хорошо, что ты приехал, – сменил нить разговора, – я так рад тебя видеть!

– Кабы не девчонка просила, – пояснил Бессмертный, – знаешь, чего мне стоило? Тринадцать лет! Другая жизнь! Кристальная ясность ума, ничем не запятнанная, никаких сторонних помыслов! А теперь как мне вернуть утраченный покой и равновесие?

– Да полно тебе! – отмахнулся Ливий. – Демира ни на миг о тебе не забывала!

– И потому-то Вирджил Великий скакал на ней чаще, чем на лошади? – ядовито усмехнулся магистр. – Или чернокосую девочку они иным путём сотворили?

Они поднялись по белым ступеням бокового крыльца и прошли в покои министра. Миновали коридор и вошли в просторную, богато обставленную комнату, где уже был сервирован к ужину стол. Ливий кивнул, предлагая гостю садиться, налил ему и себе вина.

– Ну, давай, Курт! За здравие! За встречу! – серебряные кубки издали мелодичный звон, соприкоснувшись, и старинные друзья осушили их до дна.

Ливий отрезал добрый кусок окорока, положил его гостю на тарелку и вернулся к прерванному разговору.

– Девчонка, – он с сожалением покачал головой, – огонь! Край света! Ты думаешь, будто Королева послала её к тебе? Нет, Курт. Она слышала разговор Демиры с Арефой и знала, что Арефа после заедет к тебе. И знала, о чём он тебя попросит. Королева не хотела, чтобы Арефа просил тебя, он сам так решил. И Ария, чтобы ты не отказал, поехала к тебе сама.

– Ария… – протянул магистр раздумчиво, – надо же, Ария…

– Сущий огонь, – кивнул Ливий, наливая ещё вина, – оставил же король Вирджил наследие! Мы с Демирой уж дни считаем, когда выдадим замуж эту бесноватую!

– Она прекрасная наездница, – Арий Конрад уже овладел собой и вновь закрылся непроницаемой маской, – за время пути я не видел, чтобы она чем-то выдала свою усталость. Так похожа на Демиру…

– Ага, – министр финансов сделал добрый глоток из кубка, – чё ей похожей не быть, ежли Демира воспитала её? А ты что подумал? – упредил готовый сорваться с уст товарища вопрос. – Что она дочь Демиры и покойного короля? Нет, Курт, она приёмыш, Демира не родила её, но воспитала. Вот и научила на свою голову. Одни хлопоты с этой девкой. Скорее бы уж замуж выдать.

– Так Демира не нуждается в моей помощи? – уточнил Бессмертный. – Она так уверена в своих силах? Или мнит, что армия её солдат остановит Норта Безликого?

– Ты что, Демиру плохо знаешь? – удивился Ливий. – Упрямая, гордая! Она решилась заключить союз с верховным жрецом бога Сета Чёрным Велором и сама выступит в поход против Норта Безликого! Соберёт отряд и пойдёт с Велором к Ледяным Скалам Безвременья.

– В поход против Норта Безликого? – Арий Конрад отставил кубок с вином и оглядел министра проницательным взглядом. – И ты пойдёшь?

– Пойду, а чё, – не смутился Ливий.

– Вы безумны в гордыне своей?

– Да не больше, чем, когда попёрлись с тобой в Белую Пустыню, – парировал бывший вор.

– Тогда было иначе! – живо возразил магистр. – Тогда мы лишь выполняли предначертанное! Тогда звёзды освещали нам дорогу, и ветер был попутным! Парад планет в тот год сулил нам удачу!

– И в этот год Луна и Солнце встанут в ряд, нужно лишь дождаться того дня, и удача будет нам попутчицей, – уверил его Ливий, – а тогда мы были пешками в твоей игре, не более. Но, что есть, то есть – рассчитался тогда ты с нами по совести.

– Нет, вы не понимаете! – Арий Конрад взял кубок с вином, и Ливий заметил лёгкую дрожь в его руке и не поверил тому, что видит. – Теперь всё иначе! Я должен поговорить с Демирой!

– Поговоришь. Вернётся с празднества, и поговоришь. Ныне на целую неделю раньше празднуем Осенины, – пояснил министр, – не весь урожай ещё сняли, но жители окраин в смятении. В деревне, что стоит в самом подножии Ледяных Скал, весь месяц неспокойно. То среди дня затянет небо хмарью и ровно ночь настаёт. Воздух тревогой заражён. То будто хохот зловещий с вершин скал слышится. А то было ввечеру, подул ледяной ветер, и иней покрыл крыши домов и деревья. Собаки будто взбесились, выли и рвались с цепи, коровы истошно мычали в стойлах, а после дойки всё молоко скисло.

– И Демира пойдёт войной на Норта, потому что дерзкий мальчишка сквасил молоко у её коров? – Арий Конрад коротко рассмеялся. – Провокацией посчитала и оскорблением? Да пусть благодарит Безликого, что так пошутил.

– Вот и поблагодарит за всё, – пообещал Ливий, – да так, что впредь шутить не повадно будет. Город празднует Осенины, а Демира только с утра на празднестве была, раздала народу хлеб, мёд и вино, а теперь проводит смотр армии за городом, втихаря, чтобы до похода слухи не поползли. Однако пора бы и вернуться ей. Я за ней послал. Давай покуда ещё выпьем. Небось, вздрогнуло ретивое, а, Курт? Аль там камень у тебя гранитный? Признай, из-за неё с тех миров воротился?

– Пьян ты уже, Ливий, не соображаешь, что говоришь, – равнодушно отозвался Арий Конрад.

– Да с чего бы? – фыркнул министр. – Ты же здесь ради неё, не лукавь! Вот и выпей-ка ещё лучше.

Королева Руаны стояла перед большим зеркалом в оправе из слоновой кости и, нахмурив брови, рассматривала своё отражение. Вокруг неё суетился камердинер, шнуруя корсет тяжёлого, роскошно расшитого золотом и жемчугом платья.

– Туже затягивай, Парис! – велела Демира. – Я перед этим Арий Конрадом Бессмертным при полном параде предстать должна!

– Вам бы лучше отдохнуть после смотра воинов, моя королева, – робко возразил камердинер.

– Делай, что велено! – отрезала государыня, и слуга, покорно вздохнув, туже затянул шёлковую шнуровку.

Демира выпрямилась, повернулась, оглядывая себя сбоку.

– Вы прекрасны, ваше величество! – камердинер почтительно поклонился.

Королева тяжело передохнула, отёрла дрожащими руками бисеринки пота с висков. Горящий взгляд выдавал сильное волнение.

– Вам нехорошо, моя королева! – камердинер бросился к ней. – Это из-за тугого корсета!

– Нет, – срывающимся голосом отозвалась Демира, – это осколки прошлого режут мне сердце.

Она плохо помнила миг той первой встречи. Как прошла в тронный зал, как начищенный паркет пола будто ушёл из-под ног, когда увидела эту высокую статную фигуру и устремлённые на неё серые льдинки глаз.

Миг только морок владел ею. После достало сил церемонно кивнуть на приветствие Бессмертного, сесть на трон и протянуть руку для поцелуя. Арий Конрад задержал в своей ладони её руку чуть дольше, чем полагалось по этикету. Близко, так близко она увидела его спокойное чистое лицо, серые глаза, смотревшие на неё проницательно, испытующе, но без холода, лёд в них истаял. А потом он поднёс к своим губам её руку, и она ощутила ту забытую, из далёкого прошлого прохладу и нежность, и будто протрезвела.

Минувшее с разочарованиями и болью рухнувших надежд невозвратно! И власти над будущим не имеет! Теперь всё иначе!

Арий Конрад смотрел на неё и видел перед собой Королеву. Чужую королеву чужой страны из чужого мира. Спокойная, уверенная в своей власти, одетая с немыслимой роскошью. Где та Демира, которую он так тщился забыть эти годы? Где живой огонь чёрных глаз, дерзкая улыбка, вольно раскрылённые плечи?

Нет, Демира не изменилась внешне, время будто свой бег остановило. Она такой же осталась, как пятнадцать лет назад была, но и другой. Наделив её силой и знаниями, Арий Конрад невольно передал ей долгую молодость. Она, как и прежде, была красива, но огонь в её глазах потух, взгляд стал равнодушным и пустым. И будто бремя власти придавило её, привязало к земле, не было той лёгкости, того духа свободы, что он помнил. Драгоценные камни на платье своей тяжестью будто бы легли и на душу её, заслонили блеском, закрыли от вольной жизни.

– Просить прощения хочу за Арию, – голос королевы звучал ровно, – дитя неопытное и своевольное, в неведении своём лишь время отняла у вас, магистр, – и говорила она с ним, как подобало по этикету. Как королева с гостем. Прошлое минуло безвозвратно.

– Впустую потраченного времени мне всегда было жаль, – согласился Арий Конрад.

– Бессмертные ценят время? – удивилась королева.

– Каждый миг драгоценен, – ответил магистр.

– И встреча со мной? – в голосе Демиры не было кокетства, он звучал спокойно и ровно. – Она ведь тоже миг в безумном беге времени.

– О да, – Арий Конрад был искренен в своём ответе, – отрадно видеть, что вы достигли своей цели. Вы королева, вы на троне. Вы счастливы?

– Да, счастлива, магистр. Руана процветает. Торговля шкурами, шелками и коврами идёт успешно. В минувший жнивень большой караван с серебром отбыл в Лемурию. На море пшеницею, мёдом и пряностями торгуем. Пятнадцатое лето, как урожай богатый. Склады полны. Страна не знает горя.

– Я слышал, соседство Норта вам досаждает? – напрямую спросил Арий Конрад.

– Покуда нет, – не смутилась Демира, – но усмотрев угрозу, пойдём войной на Норта. Возьму в союзники Чёрного Велора, верховного жреца бога Сета.

– Достанет ли Велору сил супротив Норта? – в голосе Бессмертного скользнуло лёгкое презрение.

– Достанет, – спокойно отозвалась королева, – я верю в его силу. Кроме того, я думаю над предложением супружества от Чёрного Велора.

Облачко удивления скользнуло по бесстрастному лицу магистра.

– Супружества? – чуть изменившимся голосом переспросил он. – Удачи в выборе! Не ошибитесь, королева.

– Не ошибусь, – уверила его Демира, – чем заполняете вы ваши дни, магистр?

– Я постигаю тайны вечности, – ответил Арий Конрад, – а вы? Чем скрашен ваш досуг?

– Выращиваю розы. Шлифую камни. Вот, в ожерелье алмазы моей огранки.

– А прежде не манило вас искусство ювелира, – напомнил он.

– Теперь люблю, – сказала Демира, – оно тонко, изящно, размеренно, спокойно. Хотите прогуляться, Арий Конрад? Я покажу вам свой розарий.

Магистр не успел ответить. В тронную вошёл Ливий и с церемонным поклоном доложил:

– Посол Киммерии. Что передать? Что королева занята?

– Нет-нет, – возразила Демира, – просите, – и, повернувшись к Арий Конраду, улыбнулась краешками губ, – увидимся за утренней трапезой, магистр.

Арий Конрад встал и молча вышел из тронной.

На анфиладе его ждал Ливий. Взял Бессмертного за руку и повлёк по коридору.

– Как прошла аудиенция? – спросил он.

Арий Конрад настолько был погружён в свои мысли, что не расслышал вопроса, и Ливию пришлось повторить его.

Магистр повернулся и посмотрел в его широко растопыренные добродушные голубые глаза. Его лицо было совсем белым, как манжеты на дорогом камзоле министра, а взгляд настолько тяжёл и угрюм, что Ливий вздрогнул.

– Убери от меня свои глаза, – попросил он, – вина выпьешь?

– Пожалуй, – кивнул Бессмертный.

В покоях министра, потягивая вино, Арий Конрад раскрыл то, что терзало его душу.

– Я не чувствую её, Ливий. Так не должно быть.

– Чего ты не чувствуешь? – не понял тот.

– Той силы, что наделил когда-то Демиру, я не чувствую, – пояснил Арий Конрад, – когда мы шли к Белой Пустыне, я слышал её силу, как зверь чует зверя. Теперь не слышу. И мне странно и досадно это осознание. Как могла она растратить, утерять такой дар? Как могла променять его на эту государственную рутину, на блеск камней? Алмазы гранит!

– Утратила она давно всю силу и забыла знания, – махнул рукою министр, – не было раза с коронации, чтобы я за ней замечал подобные деяния. До того ли ей? Легко ли страною править, такой, как Руана?

– Алмазы гранить находит время! – ядовито заметил Арий Конрад.

– На то и женщина, – ответил Ливий, – а ты что думал? Что блеск острой стали её всю жизнь занимать будет? Ты посмотри, какой она красивой стала! К лицу ей и корона, и дорогих камней сияние!

– И пустота во взгляде! – добавил магистр. – Будто кукла разряженная! Я помню, Ливий, ветер в её волосах! Помню льющийся из глаз живой огонь! Помню улыбку свободной женщины с горящим сердцем! Всё то, что столько лет хотел забыть! – Арий Конрад залпом допил вино и со стуком поставил кубок на подлокотник кресла. – Что теперь, Ливий? Во взгляде пусто, а в волосах глупый жемчуг! На мёртвый камень сменила Демира вольный ветер! Купилась на корону! Власти захотела! В такой Демире я красоты не вижу! – заключил он.

– А может, стоило бы присмотреться? – улыбнулся Ливий. – Другие мужики нос не воротят! Ей, знаешь, сколько было предложений руки и сердца?

– Те жалкие глупцы хотят заполучить корону, – зло усмехнулся Арий Конрад, – как женщина, Демира не нужна им.

– Ты что же, считаешь, нельзя любить Демиру, как женщину? – обиделся министр Руаны.

– Такую глупую разряженную куклу – нет! – отрезал магистр.

– Однако струны сердца твоего она задеть сумела, – заметил Ливий, – белее извести лицо твоё! Весь изозлился! Не по нраву тебе Демиру видеть в роскоши и королевой! Ты ожидал чего? Что все пятнадцать вёсен она лить слёзы станет? Греметь оружием и совершать обряды? В страданиях любви пройдёт вся жизнь её? А Демира научилась жить! И будет счастлива, решившись заключить союз с Велором!

– И на здоровье! – пожелал Арий Конрад, налил себе вина и выпил полный кубок.

Глава пятая.

Подсмотренная тайна

Магистра наполняло отвращение ко всей этой роскоши, богатой зале замка, праздному безделью, пустой трате времени. Он сожалел, что приехал, поддавшись живому свету чёрных глаз Арии, досадовал на себя, что не устоял и сидел теперь тут, вместо того, чтобы постигать новые таинства бесконечности.

Ему хотелось тем же вечером покинуть замок, но какая-то часть сознания настойчиво требовала остаться. Арий Конрад привык доверять своему чутью, но сейчас он искренне недоумевал, что побуждает его провести здесь ночь. Он не видел никаких тайн, которые должны были приоткрыться, не ожидал важного, должного свершиться вскоре события.

И всё-таки остался.

Он бесцельно бродил по коридорам замка, сжигая время, которое всегда так ценил. Демира не звала его, и он не искал её общества. Пропасть стояла между ними.

Арий Конрад не знал, чем заполнен её вечер. Может быть, она играет в шахматы с кем-то из придворных, зевая от скуки? Или ведёт счёт государственной казне, обдумывая предстоящую меновую сделку с Киммерией? Или просто лежит на софе, пьёт вечерний чай, треплет за ушами ленивую домашнюю кошку?

Ему встретилась Ария, маленькая принцесса, в изумрудном пышном платье, в сиянии драгоценностей, надменная и равнодушная. Она одарила его церемонным поклоном и неторопливо прошествовала мимо. Та Ария, которая два дня скакала рядом, суровая и решительная, не знающая усталости, будто рождённая в седле. Дитя Огня и Стали.

Горькое разочарование обжигало его. Увидев Арию, он ожидал увидеть прежнюю Демиру – грозную воительницу, вольную странницу. Он не ждал увидеть Королеву. «Зачем я здесь?» – в сотый раз спрашивал себя Арий Конрад. «Узнаешь вскоре», – в сотый раз отвечало его сознание.

Ночью он не мог уснуть. И постель была удобной, и комната просторной, и жарко не было, приоткрытые ставни пропускали прохладный воздух с улицы.

Сонная тишина стояла повсюду. Мирные грёзы окутали столицу Руаны. Город Благоденствия спал. Лишь к Арий Конраду не шёл сон. Хотелось приблизить утро, но ночь казалась бесконечной.

Магистр встал с постели, оделся, набросил на плечи плащ и вышел в коридор. Спустился по лестнице, миновал холл и ступил в сад, провожаемый равнодушным взглядом недремлющих стражей замка.

Прохлада и аромат прелой листвы наполняли старый сад. Арий Конрад не спеша бродил по чистым песчаным дорожкам, любуясь спящими деревьями, красными бусинами ягод шиповника, последними осенними цветами.

С рассветом он покинет этот город, вернётся в свой привычный мир и вряд ли ещё когда-нибудь увидит королеву. Эта мысль не опечалила его, не внесла сожаления.

Тьма стала редеть. Небо на востоке будто таяло, светлело, приобретая серый, а потом и розовый оттенок. Наступало утро.

Расцвеченные красным и жёлтым, резные листья шиповника покрыли капельки росы, пожелтевшая трава стала влажной. Арий Конрад подошёл к кусту, взял в ладонь упругую красную ягоду. Когда он отпустил тугую ветвь, она обдала его брызгами. В редеющих сумерках запахи осени становились полнее, ярче.

…Даль прошлого, вересковая пустошь, бутон шиповника в его волосах. «Добрый знак», – сказала тогда Демира. Много времени минуло с той поры. Розы и шипы. Вечность было так. И будет.

Пора было возвращаться. Арий Конрад отошёл довольно далеко от замка. Он в последний раз оглядел просыпающийся старый сад. Не скоро, должно, доведётся любоваться красотами этого мира.

Он повернулся, чтобы идти назад, и остановился, пораженный.

В воздухе слышалось зло. Оно шло от противоположной к замку стороны, ширилось, множилось, и было таким сильным и ярким, что непроизвольно волосы шевельнулись на затылке Арий Конрада.

Он не помнил, когда в последний раз сталкивался с такой грозной силой. Она ураганна была, сокрушительна, и велика настолько, что могла сравниться с его силой, а быть может, и превзойти её в поединке.

Зло приближалось. Магистр хотел видеть, что породило это зло. Он шагнул за куст шиповника и сделался невидим для всех, кто имеет око.

Незримое покрывало надёжно спрятало его. Арий Конрад стоял неподвижно, замерев в ожидании. В чистом утреннем воздухе послышался приближающийся топот копыт, и он увидел Демиру.

Её конь шёл рысью, она сидела в седле, выпрямившись, и глядя перед собой застывшим, тяжёлым взглядом. Брюки из сыромятной кожи, высокие сапоги и простая серая льняная рубаха – вот во что была одета королева Руаны. Как в те далёкие дни, волосы её были заплетены в две косы и переброшены на грудь. И чёрный меч, тот самый Меч, Разящий Без Промаха, закалённый в пламени Ада, чуть постукивал о её стремя.

И это огромное, столь сильное Зло исходило от Демиры, от тяжёлого взгляда её черных глаз.

Она почти поравнялась с тем местом, где стоял невидимый Арий Конрад, когда, будто почувствовав что-то, резко осадила коня и медленно повернулась, всматриваясь и вслушиваясь. Она не видела магистра, но стояла так близко, смотрела прямо на него, холодным пустым взглядом призрака, взглядом, проникающим в самое дно души, взглядом, от которого застывало сердце.

Миг она смотрела так, не видя его, а потом, будто занавес отдёрнулся – зло исчезло и словно никогда прежде не появлялось в тишине этого утра. Демира дёрнула поводья и поскакала вперёд.

Арий Конрад застыл в оцепенении, забыв снять покров невидимости. Источником зла оказалась Демира. Мощная чёрная энергия шла от неё. Значит, пятнадцать лет не прошли даром! И королева Руаны не только вела меновые сделки и гранила алмазы, но и практиковалась в магии! И сила её теперь была столь велика, что – нет, этой мысли Арий Конрад даже допустить не мог! – она могла превзойти его!

Сознание подчинялось ему с трудом. Оно будто растекалось, и он никак не мог собрать его, чтобы понять, насколько же недооценил Демиру. Ничем не выдала она себя, и, если бы не эта прогулка, он никогда бы не узнал, какой силой она владеет.

Прошлое властно нахлынуло на него. Как страшился он не суметь заполучить Книгу Бессмертия! Как избегал близости с Демирой и как желал этой близости! Были мгновения, когда он ненавидел её, как препятствие к Цели. Были мгновения, когда Цель отступала на второй план перед сиянием её чёрных глаз.

Арий Конрад гордился одержанной над собой победой, гордился, что не поддался велению плоти и сумел достичь желаемого. Его воля казалась ему сильнейшей из того, что дано человеку. Никто – он был уверен в этом – на его месте не устоял бы перед Демирой. Он смог устоять.

Но теперь он понимал и другое. Заслуга его Бессмертия – это заслуга и Демиры. Это она молча ушла с его дороги и не стала помехой. Только теперь Арий Конрад понял, как слеп и тщеславен был в своей гордыне. Что стоило Демире соблазнить его, когда человеческие чувства уже почти одержали в нём верх? Она могла бы сделать это с лёгкостью, если бы хотела, и никогда бы он не стал Великим Арий Конрадом, Бессмертным. Нет, не он устоял перед искушением. Демира отпустила его.

Вспомнилось ему, как умывался в ручье, забывший во хмелю прошлую ночь. Вспомнил её обещание: «Я не стану помехой на твоём пути. А ты… Ты помни о клятве». Сколько силы и мудрости заключалось в её словах! Во имя его Бессмертия она заставила замолчать своё сердце. Сколько любви!

<1 2 3 4 5 >

На страницу:

Перейти

3 из 5