Сэмпай

– Приятно иметь дело с профессионалом… Не забыл, мы вернемся к нему чуть позже. Так я слушаю вас, ваше мнение? – он придвинул Денису листок со «скорбным списком».

Денис взял его в руки.

– Ну, что я могу сказать… Тот факт, что на сгоревшем «Лексусе» нет заводских номеров кузова и агрегатов, говорит о том, что они были грамотно удалены либо детали изготовлены на заказ. Номера от коллекционной «Волги» – не более, чем просто совпадение. Можно, конечно, прокачать коллекционера, его связи, но, думаю, это будет пустая трата времени. Номера были нужны для разового использования. «Машинка», как вы выразились, действительно собиралась так, чтобы ее никоим образом нельзя было связать ни с кем-либо, ни с чем-либо. Абсолютно темная лошадка. вороная, я бы сказал.

Пункт два – маршрут. Честно говоря, не знаю, что добавить к выводам ваших экспертов. Никаких следов движения других объектов или волочения самой машины, кроме колеи… Хотя, чтобы снять диски после пожара и поставить новые колеса, достаточно двух точек для домкрата. Но, опять-таки, чисто логически: четыре 22-дюймовых диска в сборе – это четыре катка килограммов под 30 каждый. Конечно, если очень захотеть, можно и одному – минимум в два захода или вдвоем за один. Но замести следы от не менее чем 160-килограммовых шагов так, чтобы, извините за каламбур, их и след простыл – это нереально. В то же время, собственно, зачем носить-то? Есть след колеи в один конец – их могли просто прикатить позже.

По поводу вертолета – просто так, чтобы закрыть версию. Да, я помню, вы сказали о неповрежденных кронах деревьев. Но, в принципе, это возможно. И если подтвердится, что в этом районе слышали шум вертолета, версия получит право на жизнь. Но вряд ли стоит так усложнять. Тем более, что как раз вертолет, да еще ночью, привлек бы слишком много внимания. Это же не просто пролететь над районом, нужно повисеть хотя бы минут десять-пятнадцать, даже с условием, что его наводили с земли. Днем же с таким грузом и вовсе не вариант.

– И как же можно упростить? – Иванов слушал очень внимательно.

– Исходя из отсутствия следов пожара и элементарной логики, я бы сказал, что «Лексус» доставили в лесополосу уже сожженным и переобутым в новую резину. Привезли на эвакуаторе закутанным в тент, например. Несколько человек не торопясь докатили от шоссе до поляны. Ушли обратно, буквально заметая следы – обычным веником. Лесная трава очень мягкая, гибкая, по ней достаточно веником пройтись, разлохматить – и даже намека не останется, что она была примята. После исполнители спокойно уехали. Что там дальше, да, звонок из Канады. Думаю, для нас тоже тупик. Вполне вероятно, что это окажется рыбацкая или охотничья сторожка, в которой местная полиция найдет смартфон или планшет со спутниковым интернетом. Проследить подключение будет просто нереально. А сама передача либо была запрограммирована, либо в нужный момент была инициирована программа-автодиктор.

Иванов молча делал пометки в небольшом планшете, изредка поглядывая на Дениса. Услышав последнюю фразу, он отложил планшет, задумчиво потер подбородок, вытащил из пиджака маленький мобильник:

– Кретов! По делу 13-201. Записи сообщений на пульты всех служб о пожаре передай Шемельману. Пусть послушает, это одна и та же запись или живой голос.

Денис молча кивнул.

– Версия действительно весьма интересная, стоит проверить. Хорошо, поехали дальше.

– Так, пункт три. Как был сожжен автомобиль? По вашим словам, температура внутри должна была быть не менее тысячи трехсот градусов… А снаружи только краска немного облезла. Ваш эксперт утверждает, что машину сожгли напалмом. Знаете, товарищ майор, тут я бы поспорил. Да, температура горения напалма достигает полутора тысяч градусов и выше. Если же в его составе есть магний и неорганические окислители, то еще больше. Но даже если экспертиза обнаружит в салоне следы магния, солей алюминия и органических кислот, вряд ли стоит считать это однозначным доказательством. Дело в том, что напалм на основе магния – это липкая смесь, даже капля которой прожигает обширные дыры там, куда она попадет. А наш «Лексус», я понимаю, обычный, стальной, явно не из адамантия. Кроме того, напалм  и загорается очень медленно, и затушить его очень сложно. А при горении от него идет густой и очень едкий дым. Так что, гори он в нескольких десятках метров от оживленной окружной трассы, туда съехались бы все пожарные расчеты города. Ну, про стальной скелет ничего не скажу. Вот это уж действительно артефакт.

Мартов допил воду из стакана и с видимым удовольствием снова взял пистолет.

– Пластиковый ствол… – он вытащил магазин, оттянул затвор и убедившись, что в стволе нет патрона, с сухим щелчком спустил курок. – Вот это и правда интересно. Читал, но как-то не задумывался, что такие реально состоят на вооружении.

– Да уж, состоят… – задумчиво проговорил Иванов, покручивая пальцами миниатюрный стилус. Он еще подумал, явно принимая какое-то решение.

– Ну, что же, пока проверяется ваша версия с автодиктором, предлагаю вам построить еще одну. Вот третий и последний артефакт, который мы обнаружили на месте происшествия. С этими словами он достал из ящика стола пластиковый пакетик с каким-то небольшим футлярчиком.

– Что это? – Денис осторожно взял пакетик.

Сквозь целлофан неярким блеском просвечивал пистолетный патрон.

– Это единственный «патрон», что был внутри магазина пистолета. На самом деле, это флэшка. Корпус детально еще не изучали, но очевидно, что он неразрушаемый. Идеально стилизован под стандартный дот-45 АСР. Посмотрите, нет ли в нем чего-нибудь странного?

Мартов натянул целлофан и присмотрелся к гаджету. Да, как обычный патрон. Достав его из пакета, он открутил «пулю» – колпачок. Обычный разъем. Покрутив в пальцах «гильзу», глянул на капсюль и вдруг отчетливо увидел маленькие буковки. «D.S.M.». Денис поднял глаза на Иванов:

– И что это значит?

– А вам как кажется?

– Ну да, как в том анекдоте – «дядя Изя, скажите, ну, почему, о чем вас ни спросишь, вы всегда отвечаете вопросом на вопрос?! – В самом деле? Кто вам это сказал?!» – насмешливо продекламировал Мартов. – Так что это за буквы?

– Буквы, – Иванов откинулся назад, скрестил руки на груди и раздумчиво продолжил. – Три заглавных буквы. Поскольку они отделены точками, значит, это аббревиатура. Или инициалы…

Денис уставился на флэшку:

– Ну, да. Денис Сергеевич Мартов. Поэтому я здесь?

– Денис Сергеевич, у меня простая задача – расследовать происшествие. Я не говорю «преступление», поскольку, кроме бедного «Лексуса», других потерпевших нет. Сам автомобиль, судя по всему, «детдомовский», и хозяин его – явно не потерпевший. Однако мы имеем ряд артефактов и образец уникального оружия. Поэтому я привлекаю все доступные мне ресурсы для скорейшего решения задачи. Полагаю, эта аббревиатура и ваши инициалы – всего лишь совпадение, тем более, что буквы выведены латиницей.

– Я понял. А что на флэшке? Вы ведь ее уже проверили?

– Там только одна небольшая программа. Три десятка системных библиотек и пара экзешников. Больше ничего. Ни скрытых файлов, ни остатков ранее стертой информации. Программка не работает. Пока разбираемся.

Под пиджаком у майора негромко заныл телефон. «Точно как во сне!» – вспомнился утренний кошмар.

– Иванов! Да! Да? Это точно? – его подвижное лицо немного вытянулось. Майор повернулся, не пытаясь скрыть удивление. – Дальше. Все четыре? Ясно.

Он положил телефон на стол и опершись на подлокотник, забарабанил пальцами по столу, испытующе глядя на Мартова. Тот молча ждал, спокойно рассматривая черепаху в углу стола.

– Все четыре звонка оперативным дежурным – одна и та же запись. Но ведь вы об этом знали, не так ли? Откуда?

Денис усмехнулся и картинно уронив голову на грудь, пробормотал:

– От…туда!

Иванов подхватил стилус и живо спросил:

– Так, фамилия, адрес, телефон?

– Вот телефон запамятовал, знаете ли, – усмехнулся Мартов, вызывающе посмотрев майору прямо в глаза. – Фамилию назовет тот, кто снимет трубку, а уж адресок известный – Москва, Лубянка, 2[5]…

Иванов поскучнел лицом. Положив стилус, он побарабанил пальцами по столу, глядя куда-то мимо Мартова. Потом, то ли овладев собой, то ли приняв решение, негромко спросил:

– Денис Сергеевич, а как вы думаете, почему вы сейчас здесь?

– В каком смысле?..

– В самом что ни на есть прямом. У вас сегодня первый день отпуска, у вас билеты «туда», – Иванов кивнул на стену за своей спиной. – А вы тут, в соседском[6] кабинете…

Майор внимательно смотрел на Дениса.

– Подумайте. Что, разве во всем вашем управлении не нашлось достойного следака, чтобы не дергать коллегу, который 4 года не был в отпуске? И не примите это, боже упаси, за сарказм. Просто подумайте эту мысль. Я вернусь через минуту.

Иванов легко поднялся из-за стола и вышел из кабинета, притворив дверь.

Денис устало уткнулся лбом в собственную ладонь и закрыл глаза. «А и правда, почему? Почему я? Что произошло? Или происходит? Что творится такого, где «по делу» проходил бы я, Денис Мартов? Кстати, о деле. Дело-то в полной юрисдикции конторы, Иванов сам же подтвердил, что всю информацию по «Лексусу» передали в его отдел. И меня лишь включили в состав следственной группы. И впрямь, почему меня? Ведь я даже на место происшествия прибыл, когда оттуда уже все вывезли. И со всей информацией я знаком лишь со слов Нечаева и… И…» Денис запнулся, боясь додумать эту мысль. Но она так упорно лезла в голову, что он сдался. «Да. Со слов Нечаева. И из сна. Который Нечаев озвучил почти, вот что называется, слово в слово…»

Щелкнула дверь, вошел Иванов. Усевшись за стол, он спокойным голосом продолжил:

– Видите ли, Денис Сергеевич, в жизни нет ничего случайного. Любое событие находится в прямой зависимости от целого ряда уже произошедших, и если мы не видим какой-то явной корреляции, явной причинно-следственной связи между ними, это вовсе не значит, что ее нет. И вы здесь не потому, что вы лучший следователь вашего управления.

Иванов слабо улыбнулся, заметив недовольное лицо Дениса.

– О, нет, майор, я вовсе не даю оценку вашему профессионализму! Я лишь исключаю это как единственную причину. Но мне жаль ваши нервы, да и время дорого. Все просто. Вы попали на место происшествия, потому что вас вызвал капитан Китаев, ведь так?

Денис удивленно уставился на Иванова.

– Ну да!..

– Он попросил вас срочно приехать. Очень срочно. А что, собственно, он сказал? Что заставило вас забыть о первом дне отпуска и сорваться в такую рань не просто в адрес[7], а в поле?

– Да ничего особого… Извинился, что да, я уже в отпуске, но что мне нужно самому это увидеть.

– А что, собственно, увидеть, он не сказал? И почему это так важно?

– Да ничего он не сказал! Сказал, что отправил за мной Нечаева, и тот, мол, по пути введет в курс дела. Вот, все, – Мартов вопросительно посмотрел на Иванова. – Так к чему вы клоните, майор?

– А к тому я клоню, майор, – в тон ему ответил Иванов, – Что здесь вы – милостию капитана Китаева. Да, несмотря на то, что никакой формальной необходимости вашего присутствия не было, сами вы уже официально были в отпуске, расследование на тот момент уже было передано в наш отдел, тем не менее, Китаев позвонил и вызвал вас. Пуще того, он даже отправил за вами гонца, чтобы уж наверняка вы добрались до места и вас ввели в курс дела. Как вы думаете, зачем?

Денис широко развел руками:

– Понятия не имею! И поверьте, я не в восторге от всего этого! Кстати, а давайте, у самого Китайца и спро… Извините, Китаева и спросим!

– Я уже задавал ему этот вопрос, – Иванов безнадежно махнул рукой.

– Ну, так и…?

– Я заметил, что он звонил по мобильному, хотя я запретил пользоваться связью, как только мы прибыли на место. Я поинтересовался, кому и зачем он звонил. Не знаю, зачем он солгал, но ответ был: «Это не я, это кто-то номером ошибся!». Я спросил Нечаева, куда мог звонить капитан, но тот лишь развел руками. Тогда уж я дал команду пробить биллинг. Выяснилось, что он звонил вам, Денис Сергеевич.

Мартов смотрел на Иванова, слушал весь этот бред и не верил своим ушам. Китаец, прямой как лом и такой же строгий «борец за действующее законодательство», за что над ним частенько ржали – это Китаец нарушил прямое распоряжение фэбса[8], старшего по званию, у него же на глазах, и тут же нагло ему соврал? Зачем? Что могло его заставить? Не верить Иванову оснований не было, да и Нечаев рассказал то же самое. Однако принять, что такая ситуация вообще возникла, Мартову было сложно.

– Собственно, я тут же ему об этом и сказал. И попросил объясниться. Но капитан наотрез отказался. Пришлось предложить ему продолжить разговор у нас. Однако и здесь, в этом кабинете, я ответа не добился. Капитан заявил, что без прямого приказа начальства он ничего сообщать не имеет права. Какого именно начальства, он сказать также отказался. Расстались мы на том, что до 15:00 он либо придет и ответит на вопросы, либо сообщит контакты того, кто имеет соответствующие полномочия.

Денис машинально вскинул руку. «Только одиннадцать?!» – ему казалось, за окном уже начинает вечереть. Иванов тоже бросил взгляд на свои часы.

– Надеюсь, Денис Сергеевич, теперь вы понимаете, что ваше присутствие здесь не просто неслучайно, оно необходимо. Непосредственный начальник Китаева – вы, однако, как я понимаю, никакой особой информации или полномочий у вас тоже нет. Но у вас есть ваши полномочия и ваш профессиональный опыт. И я очень на него надеюсь. Сейчас мы обрабатываем полученные данные. Позже вы сможете ознакомиться со всеми материалами дела. А на сегодня у меня к вам вопросов нет.

Выйдя на улицу, залитую уже почти летним солнцем, Денис невольно зажмурился. Отойдя за угол дома, в тень, он постоял, собирая мысли в кучу. «Нет, это не на ходу» – сказал он сам себе и решительно двинулся домой.

Глава II

На смену ярким солнечным лучам майского дня пришло не менее яркое великолепие неоновых реклам. Его, как, впрочем, и два предыдущих, Дэвид Мортон провел в осознании какой-то смутной тревоги. Третьи сутки подряд могучая мортоновская спина чесалась как у плешивого кота.

Он чувствовал слежку. Избавиться от этого мерзкого ощущения не помогали ни темные сквозные переулки, ни резкие изменения маршрута, ни даже открытое контрнаблюдение. Его пасли, словно быка на веревке. Не хватало лишь красной тряпки, чтобы Дэвид окончательно вышел из себя.

Поднявшись в номер, он принял душ, натянул тесный халат и устроился перед телевизором. На экране аппетитные девахи в камуфлированных бикини рекламировали пакетики «Обеда путешественника». Дэвид раскурил сигару и взял трубку местного телефона. Заказав морскую пиццу, он предался невеселым размышлениям. Когда впервые появился этот зуд в спине? Стычка на Бирмингем-авеню, потом мальчишка с крэком, которого он отбил у разъяренного наркомана, перестрелка с налетчиками у магазина игрушек Морриса…

Стоп! Он взял пульт и приглушил звук. Водитель «Бьюика» тогда успел уйти. Шестеро его друзей остались отдыхать в самых разнообразных позах, а вот он успел-таки дать газ. Водитель. Да. Точно!

Дэвид поднялся, сладко потянулся, и вдруг резко развернувшись, впечатал голую пятку в лоб невидимого противника… Гроздь искусственной зелени, украшавшей стену, шевельнулась от воздушной волны. Подобная встряска неизменно приводила его мысли в порядок.

«Точно!», – еще раз подумал Мортон. Уже на другой день утром, когда он отправился присмотреть новую куртку, у него возникло впечатление, что старый неприметный «форд» прочно сел ему на хвост. «Дэвид Сэмюэл Мортон! – строго сказал он сам себе, глядя в огромное зеркало. – Это паранойя!»

Смуглый официант из нижнего ресторана принес заказ. Дэвид протянул ему десятидолларовую и спросил:

– Послушай, малыш, ты давно здесь служишь?

– Да, сэр. Уже пятый месяц! – гордо ответил официант, почтительно беря бумажку.

– Тогда ты должен всех знать… Последние дня два не встречал ли ты мужчину лет тридцати в спортивном костюме?

– Сэр… Если мое состояние увеличится еще на десятку, вы узнаете о его появлении через несколько минут после того, как я его увижу! – витиевато ответил официант.

– Шельмец! – улыбнулся Дэвид, открывая портмоне. – Твое имя, бомбино?

– Альдо Пирелли, сэр!

– Грациэ, Пирелли, буона ноттэ!

– Буона ноттэ, сеньор! – Пирелли расплылся в улыбке.

Мортон выпроводил официанта и запер за ним дверь. Он снова прибавил громкость телевизора, уселся в кресло и наслаждаясь креветками, принялся вычислять, кому же он перешел дорогу у «Морриса».

…Выйдя с полутемной 80-й улицы на ярко освещенную Паккард-авеню, Мортон сразу понял, что сделал он этот шаг несколько не вовремя. Автоматически среагировав на сверкнувший перед самым лицом нож, он резко развернулся и выбросил ногу. Нападавший беззвучно рухнул навзничь.

Не успев восстановить позицию, Мортон тут же последовал за своим противником: трассирующая очередь высекла огненную строчку из стены прямо над ним.

Чуть продвинувшись, Мортон осторожно выглянул из-за плеча сбитого им парня. От пикапа, стоявшего напротив разбитой витрины к нему шли двое с «Узи» наизготовку. Дождавшись, пока до них осталось не более пятнадцати футов, Дэвид плавно развернул руку и методично облегчил магазин своего «Глока» ровно на два патрона. Головы чвакнули как два спелых арбуза. Одним прыжком Мортон переметнулся к трупам. Схватить автоматы было делом секунды. Двойная очередь вспорола кузов машины, разметала остатки витрины и буквально разрезала выбежавшего из магазина налетчика.

Не меняя позы, Мортон забросил автомат на плечо и дал короткую очередь из другого. Поднявшийся было мобстер[9] молча сполз по стене.

Неожиданно взревел мотор «Бьюика», и машина рванула с места. Подрезанная автоматной очередью дверца распахнулась, и под колеса вывалился еще один налетчик. Стрельба, а больше шум уносящегося пикапа извлекли из магазина темную фигуру. Размахивая кейсом, фигура бросилась было вслед за автомобилем, но споткнулась и рухнула на асфальт – Дэвид опустошил магазин одного из автоматов. Тем временем «Бьюик», дав лихой «полицейский» разворот, понесся назад. Мортон, не трогаясь с места, вскинул автомат и нажал спуск. В последний момент он увидел каменное лицо водителя в съехавшей набекрень балаклаве и от неожиданности отпустил палец. Автомат захлебнулся. Через секунду натренированное тело, не обращая внимания на оторопевшее сознание, просальтировало назад. «Вот дерьмо! Но это невозможно!» – подумал он, вызывая в памяти лицо водителя.

Стих за поворотом шум автомобиля, рассеялся пороховой дым, и больше ничто не нарушало тишину. Мортон выждал минуту, потом осторожно двинулся к магазину. Яркая переливчатая вывеска «Моррис и сыновья» освещала осколки красочной витрины, разбросанные игрушки и поваленные рекламные стенды. Держа автомат наготове, он заглянул внутрь.

В кресле у кассовой стойки сидел кассир в фирменном костюме. На миг Мортону показалось, что тот спит, но только на миг. Наметанный глаз выхватил из общей картины маленькую дырочку под нагрудным карманом, прикрытую складкой. Кассир был не живее стоявшего рядом огромного плюшевого Винни-Пуха, вспоротого автоматной очередью. На пороге, рядом с постом товарного контроля, лежал охранник, сжимая в руке клочок бумаги.

Дэвид нагнулся, вытянул из теплой еще руки судорожно смятый листок – поддельный ордер налоговой инспекции.

Оставаться дольше было ненужно и небезопасно. Где-то надрывалась полицейская сирена. Он вышел на улицу, подобрал кейс и свернув на 80-ю улицу, быстро зашагал прочь. Удостоверение специального агента ФБР, конечно, весомый аргумент в любой ситуации, но им, как и многими другими, Мортон предпочитал пользоваться лишь в крайнем случае.

Дэвид поднялся с кресла и подошел к окну. Да, все так и было. Он мысленно прокрутил происшествие того вечера словно видеофайл, кадр за кадром, и все же его не покидало чувство, что какой-то момент остался «невоспроизведенным», какая-то деталь не совсем вписывалась в общую картину.

«Вряд ли серьезные люди занимались бы таким мелким и беспардонным грабежом, – думал Дэвид, пуская к потолку завитки сигарного дыма. – Скорее всего, мобстеры – стихийная компания пустых голов. Но вот водитель… Или и впрямь, все двуликие – на одно лицо?»

Дэвид не успел додумать эту мысль. Его изощренный слух подсказал, что кто-то осторожно пытается вставить ключ в замок входной двери. Мортон взял со стола «Глок», бесшумно вернулся в кресло и удобно положил руки на мягкие подлокотники.

В телевизоре молча кричала очередная реклама, за окном стихали последние дневные звуки, в черепаховом панцире дымилась доминиканская сигара, а за стеной под чьими-то осторожными шагами шуршал ковер…

Когда шорох приблизился к двери, Мортон, не снимая рук с подлокотников, резко нагнулся и рывком распрямил ноги. Комната крутанулась, на мгновение смешав пространство, и тут же сузилась до размеров прицельной мушки, из-за которой на Мортона смотрело насмерть перепуганное лицо Пирелли.

– Я… Я… М-могу вам чем-нибудь помочь?! – пролепетал официант свою дежурную фразу, трясясь всем существом.

– Нет, Альдо, благодарю! – с усмешкой ответил Дэвид, внимательно глядя на парня. – Я просто уронил пульт и, очевидно, слишком поспешил его поднять!..

Он поднялся с колена, поставил кресло на место и, усевшись, снова взял сигару.

– У тебя новости?

– В некотором роде, сэр, – официант с опаской поглядывал на хозяина номера. – Я даже не знаю, заслуживает ли это десятки, – он протянул небольшой запечатанный конверт.

Дэвид задумчиво повертел его. Кроме пометки дежурного «в № 1703» на нем ничего не было.

– Грациэ, Альдо! Я думаю, мы подружимся.

– Благодарю вас, сэр – официант спрятал в карман десятидолларовую бумажку. – Всегда рад помочь вам!

– Только впредь потрудись стучать в дверь, прежде чем войти, – посоветовал Дэвид.

– Я, я стучал, сэр! – глаза Пирелли наивно округлились. – Никто не отвечал, и я решил открыть, чтобы…

Мортон поманил его к себе, и когда тот наклонился, мягко взял его за подбородок:

– Ты солгал мне в первый и последний раз, и ты это уже усвоил, правда, малыш?

Лицо Дэвида отечески улыбалось, но его глаза сказали Пирелли гораздо больше, чем голос.

– Да, сэр! Разумеется, сэр! Я все понял, сэр!

Он попятился прочь из комнаты, но уже у двери его негромко окликнул Мортон:

– Ключ!

Официант беспомощно развел руками и вытащил фирменный жетон. Дэвид кивнул, и пару секунд спустя в передней хлопнула дверь. Он встал, подошел к бра, снял с него абажур и посмотрел на лампочку сквозь конверт. Внутри высветился небольшой листок. Подумав, Дэвид вскрыл конверт. В нем оказалась страница из дорожного органайзера с лаконичной запиской: «Верните то, что вы взяли у «Морриса». Сегодня, в 10 вечера, у вас в номере».

«Интеллигентно!» – отметил про себя Мортон. Он бросил взгляд на часы: без четверти девять.

– Н-да, на мобстеров или лихих тинейджеров это не очень похоже. Как, впрочем, и на «волков» тоже, – уже вслух произнес он. – Что ж, посмотрим на них через часок.

Он водрузил на место абажур, снова устроился с сигарой в кресле, взял пульт, нашел National Geographic и, казалось, забыл обо всем на свете.

Ровно в десять вечера в номер 1703 постучал официант в униформе нижнего ресторана. На стук никто не отозвался. Постучав вторично и подождав, официант тихо стукнул в дверь номера напротив. Она тотчас открылась, и в коридор вышли четыре дюжих парня в одинаковых рабочих куртках. Двое сразу встали по бокам двери, третий остался на пороге, а его товарищ взял ключ у официанта и мягко отпер дверь. Официант тут же получил ключ обратно и мгновенно исчез из коридора. Четыре тени бесшумно скрылись в номере 1703.

Четверть часа спустя, с куртками в руках, потные, злые, все четыре постояльца вернулись в свой номер.

На следующий день горничная, зашедшая в «люкс» на семнадцатом этаже, в ужасе разглядывала погром и хаос, царившие в еще накануне идеальных апартаментах. Зайдя в ванную, женщина едва не лишилась чувств: в полном до краев бассейне недвижно лежал человек.

Это был официант нижнего ресторана отеля Альдо Альфонсо Пирелли. Позже выяснится, что в ночь убийства на крышу «Хилтона» садился полицейский вертолет…

* * *

Денис открыл глаза и глядя в потолок, подумал: «Жалко пацана-то. Он просто хотел немного чаевых…»

Он перевел взгляд на будильник. Горящие цифры «06:47» вернули его в действительность. Еще один сон? Сейчас позвонит Иванов, сообщит, что в каком-то заокеанском «Хилтоне» убит официант, и начнет пытать, что я об этом думаю?!. Бред… Денис усмехнулся. Но события были настолько явственны, последовательны, логичны, что хотелось о них думать, прокручивать, словно перелистывать хороший детектив. «Ага, или прокручивать видео!»