Стаи. Книга 3. Столкновение миров

– Мы всегда следовали за зовом собственного сердца, не признавали указки и кнута. Наша храбрость вела нас к победам и потерям, триумфу и горечи. Никто никогда не заставлял нас рисковать ради Человечества и Родины, мы сами выбирали себе путь и посильную ношу. Мы часто знали только слово «надо», терпели боль, глотали слёзы, хороня друзей, и шли вперёд. Никаких приказов.

Снова пауза и цепкий взгляд, бегущий по лицам воинства.

– Так было всегда, так будет и сегодня. Никто не вправе приказать вам: иди и сражайся. Вы знаете, почему.

Иригойкойя тоже знал. Они отказываются от человеческой жизни, от собственной души, что рвут на кусочки течения Великой Реки, и трижды заслужили покой, толику нормального счастья, возможность любить и быть любимыми, растить детей.

– Если кто-то сомневается, не уверен в собственных силах, или по каким-либо причинам просто не хочет участвовать в бою, – Элан кивнул, едва заметно, пару раз, – можете уйти. Никаких упрёков, и уж тем более обвинений.

Причина остаться в стороне от кровавой битвы была. Эволэки всегда были вещью в себе, малочисленной и довольно замкнутой кастой, настороженно относящейся к остальной цивилизации. После крушения планов Сухомлинова последовала чудовищная Кровавая Суббота, наглядно показавшая, что часть «человеков разумных» – просто неблагодарные свиньи, готовые по надуманному поводу совершить против своих благодетелей самое мерзкое злодеяние. Плут и сам сразу после трагедии, отнявшей детей и любимую, долго размышлял, не находя в себе сил снова начать работать на общий результат. Победа над кровавым дельцом не разрешила противоречий между ветвями цивилизации, каждая из которых уже явно шла своим путём, хоть и бок о бок, и в одном направлении. Но строй не шелохнулся – кто не хотел, тот не пришёл.

– Это будет очень тяжёлая схватка с заведомым проигрышем в финале, – продолжил хвостатый профессор. – Мы будем на острие удара прикрывать эвакуацию, а, значит, держаться до последнего, ибо за нашей спиной – тысячи женщин, детей, беспомощных стариков. Едва ли мы уцелеем все, а, может, и поляжем до последнего.

Несколько соратников судорожно сглотнули комки, тяжело задышали, но снова ни единого отказа не последовало. Элан тепло, но с грустью, улыбнулся:

– Вот именно поэтому Вечный Цветок и собрал нас вместе. Вечная жизнь не в том, сколько ты проживёшь, а в том, что ты оставишь после себя! – Его голос крепчал, уже никто не замечал порывов северного ветра. – Что мы оставим после себя? Жизнь! Что мы оставим за своей спиной? Горы поверженных врагов! Порвём этих уродов в клочья!!!

Полный ярости и жажды чужой крови вопль кицунэ потонул в криках «Вайнар» и «Ура», прянули вверх десятки сирин, образуя кольцо воздушной разведки, и длинная колонна эволэков зашагала по тротуару, навстречу бегущим прочь из города потокам машин.

По параллельной улице, узкой, специально выделенной для военных нужд, в том же направлении, двинулась колонна странных машин. Они очень походили в потёмках на автомобили для перевозки стёкол и окон, только опорная рама явно была приспособлена для подвески груза под ней. А свисающие цепи и кандалы заставляли свидетелей думать, будто это транспорт для перевозки узников. Так оно и было, только узниками будут не люди.

На широком проспекте Первого Мая, который год за годом оправдывает своё название, принимая шествия трудящихся, было необыкновенно пустынно. Убегающая вдаль между высотными домами широкая, в шесть полос, разделённая аллеей, проезжая часть, украшенные клумбами тротуары, замерли, словно в испуге перед надвигающейся бурей. Не было видно ни единой машины, ни человека, даже собаки, большинство из которых, без сомнения, были брошены на произвол судьбы (людей бы спасти!), не показывались на улице, предпочтя верной смерти в оставляемом городе попытку вырваться, пусть и на своих четырёх, вместе с колоннами машин. Зато, между зданиями оптика и острые глаза весьма многочисленных кицунэ видели появляющиеся на миг, и тут же исчезающие во мраке молотоголовые силуэты.

Эволэки перегородили проспект живой фалангой точно на перекрёстке, на флангах застыли зенитные самоходные установки, по четыре автоматические пушки на каждой, – страшное оружие в городском бою. Бойцы со стрелковым оружием стояли в два ряда перед ними, первый – на колене, второй – в рост, готовые остановить градом пуль тех врагов, кому посчастливится прорваться сквозь ураган ментальных атак. Диолея разбила «зоны поражения», показывая рукой офицеру спецназа (маршал Жуков щедро выделил необычному воинству хорошее прикрытие), где заканчивалась накрытая её соратницами и соратниками площадь:

– Пусть для вас ориентиром будут эти два магазина, – сказала женщина.

Слева и справа, метрах в ста перед строем, были ярко освещённые витрины известных на всю Московию продуктовых магазинов «Неженские», как их в простонародье называли вот уже много десятков лет.

– Как только пришельцы пересекают эту черту – можете стрелять, – бывший лидер Клана Земли решила на всякий случай разъяснить важность соблюдения этого условия. – Мы перехватываем контроль над чужим сознанием, и бросаем одну тварь на другую, наносим сильные раны, и тут же отпускаем, атакуя новую цель. Мы постараемся не убивать, а именно ранить, не потому, что гуманисты, а потому, что смерть живого существа, прочувствованная во всей, хм, красе – это чудовищный удар по психике.

– Но во время Кровавой Субботы, – заметил офицер, не понимая ещё всех премудростей, – вы убивали.

– Нет, – отрицательно покачала головой Диолея, – раненых среди нападавших было в несколько раз больше, чем убитых. А тут ситуация ещё сложнее.

– Врагов гораздо больше и они сильнее человека, – закивал тот в ответ, – понимаю.

– Да, будем убивать наповал – быстрее выдохнемся.

Спецназовец помолчал секунду, оценивая расстояние до невидимой черты, соотнося его с шириной проспекта, позицией своих бойцов.

– Сложновато, – заметил профессионал, – слишком мал зазор, в горячке боя едва ли удастся так точно выполнить вашу просьбу. Может, отодвинем метров на сто вперёд? Вам расстояние до лампочки, или как?

– Такая величина не важна, – махнула рукой экс староста. – Если вам удобней, что ж!

Она раскланялась с военным (довольно необычно наблюдать практически рыцарские манеры на поле брани, где заведомо не будет ни намёка на рыцарство – тупая и страшная резня!) и поспешала к небольшой команде.

Элан, Мирра, Хельга и Лесавесима с Хильей, уже собрались в опасное предприятие: чокнутые учёные, бойцы родной СБ, спецмашины для доставки чудовищ, всё готово для смертельного состязания в ловкости, силе, хитрости и быстроте реакции.

– Вы скоро вернётесь? – Диолея была не на шутку встревожена затеей гоняться за пришельцами по тёмным закоулкам, этажам покинутых зданий, и подземным коммуникациям.

Сама по себе очень опасная игра была вдвойне опасна тем, что с юга надвигались полчища захватчиков, то, что сейчас мелькало в переулках, вызывая короткие вспышки стрельбы слева и справа, – это просто разведка. Если друзья опоздают хоть на пару минут, вал хищников просто сметёт их!

– Попробуем уложиться в час, – постаралась приободрить Хельга. – Это время у нас точно есть в запасе. Если нет, при любом итоге сворачиваем удочки и бежим к вам.

Все заскочили прямо на подножки грузовиков, и маленькая колонна двинулась навстречу опасности…

Элан крался по коридору, стараясь разглядеть за тонкими перегородками огромного офисного помещения врага. Термальная оптика пробивала стены, как нож лист бумаги, яркими силуэтами показывая фигуры загонщиков – люди Нечаева шуганули несколько молотоголовых. Твари оказались на редкость сообразительные: когда бойцы изрешетили первых рванувших в атаку, выжившие разбежались по всему этажу, кто по коридорам, снося двери, кто прямо через окно. И теперь команда сжимала кольцо, осторожно продвигаясь пятью параллельными маршрутами, загибая левый флаг, отсекая пришельцев от главной лестницы.

Все дружно надеялись, что по характерным тепловым силуэтам удастся отличить человека от передвигающихся на четырёх конечностях хищников, и не перестрелять друг друга. Но, памятуя о засаде у замёрзшей заводи, Лис не особо верил мудрёным приборам, постоянно шаря взглядом по сторонам, ловя звуки и запахи. Ружьё в руках, заряженное мощнейшими травматическими патронами, смотрело точно вперёд, пока закадычная подруга прикрывала спину, а Хельга шла чуть сзади-справа, почти плечом к плечу. У снежной королевы очень важная задача – если плут промажет, завалить тварь за секунду до того, как та сумеет добраться до их троицы.

Они уже почти прошли всё помещение насквозь, как в наушниках раздались команды – Сергей с мужиками гнал одного клиента по коридору на стрелков, но Лис вмиг запутался в номерах коридоров, и на секунду заметался, не понимая, куда поворачивать, влево или направо?

Хельга, поняв диспозицию всей команды по пеленгу раций, буквально вбросила его в левый коридор, сама заняла позицию за спиной точно тогда, когда в двух десятках метрах на кусочки разлетелась деревянная дверь. Молотоголовый ураганом нёсся на них, и Элан нажал на спуск, не успев даже прицелиться, тут же грянула очередь из трёх патронов, ещё одна, и монстр кубарем покатился по полу.

– Первый блин комом! – прокомментировала куратор, и добавила, обращаясь к своему другу, – Я была против предложенной схемы изначально – ты просто не успеваешь среагировать! Настаиваю на прекращении операции! Это предельно опасно!

Кицунэ, раздосадованный неудачей, упрямо мотнул головой:

– Продолжаем. Сергей! Где ещё объект?

– Этажом выше, восточнее, послышалось в наушниках. – Загонщики! Собираемся и идём наверх!

Вторая попытка снова с треском провалилась: СБ выгнала очередное чудовище, казалось, на идеальную позицию – прямой, как стрела, коридор, давал бесценные секунды для прицеливания Элану, но их троица и бойцы Сергея оказались точно друг напротив друга. И снова молниеносная реакция Оли помогла на волосок разойтись со смертью: видя, что «ботаники» находятся на одной с ними линии огня, спецназовцы успели приказать им убраться с дороги. Хельга плечом бросилась на Мирру, повалив ту внутрь кабинета, Лиса, уже готового к выстрелу, схватила за шкирку, и рывком затащила туда же, рухнув на бойцовскую рыбку. Как только трое сумасшедших учёных ушли с линии атаки врага, автоматные очереди поставили точку в коротком жизненном пути ещё одного монстра.

– Какого дьявола!!! – рычал хвостатый профессор, поднимаясь на ноги. – Я уже держал его на мушке!!!

– Мы бы перестреляли друг друга, вот какого! – спокойно парировала киборг, помогая подруге подняться. – Прости, но если риск будет большой, я и впредь буду принимать аналогичные решения.

– Чёрт, они слишком быстрые, – снова вмешался Нечаев, – может попробовать иначе?

– По стенам они лазают прекрасно, – заметил кицунэ, – но всё же не так быстро.

– Лифтовая шахта? – предложила Мирра.

Лис кивнул:

– В самом низу есть технический ход, достаточно большой, надо загнать урода туда, и выстрелить сверху вниз. Думаю, падение с метров трёх им особо не повредит.

Сказано – сделано. Бойцы СБ подловили парочку молотоголовых, и одного превратили в тёрку для сыра. Второй попробовал удрать, но путь ему преградила ещё одна пара спецназовцев, струёй огнемёта заставив искать спасения в шахте лифта – её открытая дверь оказалась единственной дорожкой, ведущей прямиком в ловушку.

Элан, которого Хельга держала за страховочную петлю разгрузочного жилета, ногами стоял на полу, но тело, подавшись вперёд, висело над колодцем. Хитрый зверёк специально попросил железную леди крепко зафиксировать его именно в таком положении – голова пришельца имеет спереди острые обводы, прямо как у акулы-молота, и была велика вероятность рикошета, а так, можно было попробовать поразить точно в торец.

С третьей попытки всё прошло, как по нотам. Когда жуткая тварь, отчаянно работая всеми четырьмя конечностями, полезла по отвесной стене прямо на него, Лис даже особо не испугался. Руки твёрдо направили ружьё, огонёк целеуказателя заплясал на точке схождения половинок «молота», грохнул чудовищной силы выстрел, отдача, едва не в кровь, ударила в плечо, и противник рухнул на дно шахты.

Пока пришелец, оглушённый страшным ударом, катался на бетонном полу, Элан передёрнул затвор, и вогнал ему в бок две ампулы со снотворным, рецепт которого подсказала Амма. Прошло буквально полминуты, и грозный противник затих…

Хельга смело взялась связать чудовище пластиковыми хомутами – хоть и выключили сознание травматическая пуля и зелье, но киборг никого не пустила в тесноту бетонного колодца. А дальше всё прошло без особых проблем: узкий технический ход позволил быстро выволочь бесчувственное тело на улицу, где товарищи уже подогнали машину.

Пока подвешивали первого пленного, застёгивали стальные оковы, не дающие твари пошевелиться, вторая команда так же сумела укротить одного хищника, чуть поменьше, но очень шустрого. План оказался выполнен на половину – предполагалось взять четверых, как вдруг дали знать о себе сирины.

Папа! Бьюсь об заклад, такого чудовища ты ещё не видел!

Лесавесима, оседлавшая крышу соседнего здания, показала своему папане картинки, повергнувшие эволэков в шок. Невероятных размеров тварь притаилась чуть ли не у них над головами, с интересом разглядывая возню внизу – погрузка живых трофеев была видна, как на ладони.

Доча! Не связывайся с ним!

Его почти панический призыв возымел обратную реакцию – азарт серой молнии вспыхнул ещё сильнее, вдобавок ещё и Хилья подсобила.

Я помогу, не волнуйся!

Но и тут реакция оказалась прямо противоположной – вся команда бросилась в здание, жутко перепугавшись за итог схватки.

Хилья, не таясь, пронеслась над чудовищем, заставив его на миг припасть к земле, а сестра призраком рухнула сверху, накинув первую петлю тончайшей, но очень прочной нити на шею. Но попытка придушить трофей закончилась неудачно – живая громадина, не соглашаясь с ролью висельника, с такой силой рванулась, что серая молния рухнула вниз, просто чудом не переломав крылья. Грохот падения выдал невидимого врага, и молотоголовый рванулся в атаку – вихри снега, что подняла летунья, весьма чётко обозначили её силуэт.

Большой сестре пришлось вмешаться. Отбив атаку, она потеснила противника, нанеся ему довольно болезненный удар мечом, плашмя, просто отбросив в сторону, и две сирины тут же закружили смертельный хоровод вокруг. Чудовище вертело головой, стараясь уследить сразу за обеими, всё так же привязанное на тоненький канат.

Новый рывок сестёр не застал его врасплох: Хилья не без труда разминулась с зубами, а Лесавесима приняла в жёсткий блок мощный удар хвоста. На то и рассчитывали – смертоносная плеть, на миг зафиксированная мечом, тут же оказалась в плену второй петли. Зверюга попыталась вырваться, но тут же большая сестра, рискуя в ближнем бою, доспехом плеча нанесла сильный удар всей своей массой, одновременно подсекая лапу, и третья удавка окольцевала конечность. Летуньи в следующий же миг рванули вверх, перехватив налету друг у друга концы тросов, и потянули что есть мочи в разные стороны.

Хвост чудовища поджался под брюхо, левая передняя лапа тоже, голова резко задралась назад, и пришелец рухнул на свежевыпавший снег, оглашая крышу яростными воплями, но…

Хилья держала два конца сразу, и разная длина тонких нитей не позволила зафиксировать захват достаточно жёстко – шея чудовища рывком почти дотянулась до троса, грозя перекусить капкан громадными зубами. Очередной провал казался неизбежным, когда из темноты вырвался Хакура…

Лифт, забитый как бочка сельдью, летел на последний, сороковой этаж – пешком всё равно дольше. Эволки, принимая от сестёр картинки боя, страшно переживали, особенно когда летуньи сошлись с врагом накоротке, а киборг следила за схваткой по камерам с доспехов сирин. Когда «девочки» и «огненный дракон», наконец, накинули на молотоголового три петли и, используя «грибки» вентиляции как опоры, растянули по земле яростно сопротивляющегося пленника, все с облегчение вздохнули. Даже если удержать добычу не получится, сёстры и их потомок всегда успеют удрать.

Но, зато, где-то после двадцать пятого этажа, Элан получил подзатыльник от Мирры:

– Все в отца! Никого не слушают!

Попытка опротестовать приговор и его исполнение тут же закончилась ещё одной оплеухой, от Хельги:

– Твоё влияние! Испортил дочерей!

Времени на перепалку не оставили распахнувшиеся двери, и ещё одна тварь. Встреча была абсолютно неожиданной для обеих сторон: бойцы на миг застыли в изумлении (до монстра можно было рукой дотронуться!), а чудище явно с удивлением разглядывало чудо технического прогресса, в котором оказалась целая толпа народа. В следующий миг все пассажиры просто оглохли: первый ряд выпустил в молотоголового столько свинца, что хищника просто впечатало в стену. Не теряя больше ни секунды, все бросились на крышу.

Зрелище было жуткое. Громадная зверюга рвалась на свободу, поднимая тремя свободными лапами фонтаны снега, и ревела так, что даже звон в ушах от стрельбы в закрытых помещениях терялся на фоне яростных воплей. Лесавесима, Хилья и подоспевший на помощь Хакура уже из последних сил сопротивлялись напору, всё быстрее скользили по скользкому насту.

Элан бесстрашно подскочил к самой морде чудовища, проигнорировав и острые клыки, и предостерегающий крик Хельги. Грохнул выстрел, и тупоконечная пластиковая пуля со страшной силой ударила в голову пленника, а ещё через пару секунд в тело впились сразу три ампулы – Лис в азарте чуть не всадил и четвёртую, но Мирра вовремя поддела стволом винтовки ружьё:

– Хватит!!! А то подохнет!!!

Она оттащила своего друга подальше от беснующейся твари, пока бойцы СБ взяли её на мушку. Меньше минуты понадобилось снотворному, чтобы успокоить колоссальную силу…

Лесавесима и Хилья на трясущихся от напряжения лапах подошли поближе, рассматривая добычу.

– Просто невероятный монстр! – Сквозь тяжёлое дыхание серой молнии с трудом можно было различить слова. – Это лось какой-то!

– Ага, – согласилась сестра, – вот это наш размерчик!

Она подошла в упор, и интереса ради прилегла рядом, пока Хакура вытаскивал из-под обмякшей туши хвост. В свете городских огней, что отражались от низких туч, стало видно – длина молотоголового почти на четверть больше!

Папаня даже не посмел отругать их за самодеятельность – сейчас в городе все в огромной опасности, и люди, и эволэки, и сирины. Каждый делает своё дело, и его дочери, которых он боится потерять до дрожи в коленях, не останутся в стороне…

Пока кицунэ обнимался со своими ненаглядными повелительницами воздуха и их отпрыском, в который раз продемонстрировавшим умение оказываться в нужный момент и в нужном месте, другие сирины, срочно вызванные на подмогу, спустили трофей к машинам.

Их колонна уже имела три очка в активе, точнее четыре, но была сложность. Первый пленник, как показывали медицинские приборы, был откровенно плох, что немало расстроило Иригойкойя: видимо, падение в шахту не прошло для пришельца бесследно.

Разозлённый неудачей, он высказал:

– Возникла идея! – кричал профессор в рацию. – Добить пострадавшую зверюгу, и добыть взамен другую! Поцелее!

Но тут вмешалась Хельга, категорически осадив его боевой пыл:

– Я десять минут назад получила от Жукова предупреждение! Наступление ударной группировки уже началось!

– Сколько у нас времени?! – Элан не хотел себе признаваться, что бой с легионами тварей его пугает куда как больше, чем смертельная игра в кошки–мышки, но голос напрягся непроизвольно.

Хотя, по большому счёту стесняться было нечего – боялись все. Смерти в бою не боятся или клинические идиоты, или покойники, что на войне одно и то же. И по тому, как сразу подобрались бойцы Нечаева, как затрепетали на ветру перья сирин, он понял, что у всех душа в пятки провалилась.

– Ещё сорок минут есть точно! – Оля, единственная в группе, кого не коснулись душевные переживания, всем видом показала готовность ждать решение лидера.

Момент истины. Насколько прочную оборону удалось развернуть маршалу фронтом на юго-запад? Какие силы в бой бросил неведомый враг? Хватит ли мужества у гражданских людей, многие из которых впервые в жизни взяли в руки оружие, подпустить на расстояние выстрела настоящее цунами хищных тварей, что уже захлёстывает город? Или побегут в животном страхе сначала единицы, потом и целые подразделения, подставляя спину под удары пришельцев, а товарищей – под удары с флангов и тыла?

Занятый по уши «ловлей на живца» кицунэ пропустил мимо внимания почти все чисто военные приготовления, надеясь на шаблон, опробованный в Огнегорске. Уже развернули на пути захватчиков стада несчастных животных, прямо на улицах приготовив им огненную ловушку, уже топили водами реки ветки метрополитена. Расставляли у домов грузовики с цистернами жидкого топлива, способными по команде превратить в огненные стены целые кварталы, лили то же топливо в подземные коммуникации, ливневые системы. Всё подчинено идее направить движение молотоголовых по нужным маршрутам, подставить их под перекрёстный огонь, где ни одна пуля, ни один осколок не разминётся с живым телом. Вроде, можно рискнуть, и сделать ещё одну попытку взять пленного, но…

– Отступаем к своим! – Лис благоразумно не стал испытывать судьбу. – Даже если контуженный и сдохнет – ещё три есть! С нас хватит этой героической фигни…

Люди бросились вон с крыши к лифтам, а за миг до прыжка в пропасть, Хакура с облегчением сказал сёстрам:

– Здоровяка за двоих засчитаем!

Лесавесима и Хилья, вполне согласные с таким подходом, ринулись за огненным драконом, вмиг растаяв в резких тенях ночного города и круговерти набирающей силу метели…

Зима – сложное время года для войны. Ты бегаешь с огромной тяжестью снаряжения на плечах, сильно потеешь в тёплой одежде, но стоит только прекратить сумасшедший танец со смерть, и взмокшая ткань тут же начинает промерзать на холодном ветру.

Фаланга эволэков отчаянно прыгала на морозе, стараясь согреться, разогнать кровь. Первая волна хищников задерживалась – живой щит, которому пожары отрезали все пути к отступлению, сыграл положенную роль. Не надо было обладать даром Диолеи, чтобы почувствовать всем естеством страшную бойню, что скрывала череда домов и машин. Пылали первые этажи, выбрасывая из окон языки пламени и колоссальные снопы искр, горели автоцистерны, растекались по дорогам и тротуарам огненные реки. Но ни пламя, ни северный ветер, дующий в спину, не могли отогнать прочь от испуганного сознания рёва разрываемых на куски коров, отчаянного визга свиней, надрывное ржание лошадей. Крик смерти и боли взлетал в сыплющие снегом небеса, животные отчаянно взывали к хозяевам, молили о помощи, но никто не двинулся с места, только женщины, девушки, да мальчишки утирали слёзы.

В дыму и свете пожаров метались перепуганные животные, их валили наземь сильные лапы, хлёсткие удары смертоносных хвостов пришельцев подрубали ноги, когти вспарывали животы, зубы разрывали шеи. Смерть была всюду. По широким улицам реками текли стаи молотоголовых, врезаясь на полном ходу в плотные массы домашнего скота, другие сородичи агрессоров сотнями и сотнями прыгали на спины своим жертвам сверху, с неохваченных огнём этажей зданий. Перепуганные животные бросались назад в тщетной попытке спастись, и задние ряды колоссальной массы тел просто выдавливались на полосу огня, и пламя жадно хватало живые тела, такое же ненасытное и кровожадное. Страшным криком кричали обречённые – назвать рёвом, ржанием, тот страшный звук, что летел из живых факелов, не поворачивался язык…

Хищников было очень много, и резня быстро затихала. Или уже прошёл не один час, просто испуганная душа и растерзанный жуткими сценами разум потеряли счёт времени? Наверное, всё сразу…

Слева уже погас костёр пожарища, хотя блики ещё играли на стеклянных фасадах, не тронутых испепеляющим жаром, и на проспект вырвались первые стаи чудовищ. Прокладывая себе дорогу по не сгоревшим этажа, туннелям, живая река захватчиков снова ринулась вперёд – дармовой добычи хватило явно не всем.

Строй эволэков, до этой минуты колеблющийся на морозе (все старались хоть как-то согреться), застыл, глядя, как впереди вырываются из улиц, широких подземных переходов, ведущих в метро, из окон домов и витрин магазинов, новые и новые чудовища. С замиранием сердца женщины и мужчины, юноши и девушки смотрели, как ручейки молотоголовых сливаются в полноводную реку, и та страшным серым потоком, устремилась к их фаланге.

Держать строй!!!

Ментальный крик Диолеи, полный яростного торжества, захлестнул каждого. Удивительное создание, спрятанное в живой оболочке красивой женщины, встрепенулось, просыпаясь после многолетнего холода забытья. Вторя ему, спустили с жёстких поводков свои души соратники. Отбросив страх и сомнения, они растворились в эфире яростной битвы, став кровью и смертью, болью и ужасом этой чудовищной ночи.