Проклятье старинного кольца

Прозвучал свисток, игра началась. Сосед чистил уже вторую воблу и на поле не смотрел. Вязавшая женщина вытащила из объемной тряпочной сумки бинокль и навела его на поле. Убедившись, что тот, ради кого она пришла, играет, она снова принялась за вязанье. Генка, наоборот, смотрел и понимал, что пришел сюда зря. Футболисты, как сонные мухи, медленно перемещались по траве.

– Возьми еще рыбки, пожуй. Я бы тебе и пивка дал, да молод ты еще. Мамка заругает, – сказал сосед.

Генка машинально взял ребрышки и принялся обгрызать. Вдруг сосед оживился.

– Вон он, Васек-то! Справа заходит. Или не он? Что-то я не очень вижу!

Разглядеть Васька было нелегко, да Генка и не пытался. Он уже понял, что зря теряет время. Никакого накала страстей на стадионе не ожидалось. Поблагодарив соседа за воблу, он поднялся и пошел домой, жалея, что потратил деньги на билет.

К вечеру Генка подустал, но впереди была еще работа – в супермаркет «Облака» по вечерам доставляли продукты. На улице господствовали сумерки. Фонари еще не зажглись, но нормальные люди в такое время уже ужинали перед телевизором, смотря футбол или передачу «Ни за что не поверишь», в соответствии со вкусами.

Генка зашел к Воробьевым и отдал прибор, а теперь медленно брел по бульвару. Народу почти не было – видно, какой-нибудь детективный сериал показывали по телеку. Генке, например, нравился фильм «Седьмое небо» по книге Татьяны Устиновой. Ну, и не только он.

Как здорово было бы поваляться на диване с чипсами, а если матери нет дома, то и с пивом. Хорошо тем, кому не надо на три работы ходить, чтобы на пропитание заработать! А тут еще Кирилл со своими претензиями – почему, мол, Генка прогуливает. А как тут не прогулять? До двенадцати ночи он будет макароны и минеральную воду разгружать, домой придет только к часу. Пока поест, помоется – два ночи. А утром на учебу бежать? А спать когда?

Супермаркет встретил работника ярким светом и шумом покупателей. Он работал до полуночи, и в девять вечера там был самый разгар работы.

– Привет студентам! – крикнула Генке дородная продавщица Лариса, приехавшая на заработки из Васильково, когда он вошел внутрь. Она постоянно к нему клеилась, но его мысли были заняты Лилькой.

– Привет трудовому народу! – откликнулся он и пошел к двери, на которой было написано «Посторонним не входить!» В магазине по вечернему времени почему-то работали всего две кассы, и очередь выстроилась огромная. Какая-то тетка в болоньевом плаще прошлого века кричала, чтобы открыли еще одну кассу. Бабулька перед ней мощным торсом отодвигала забулдыгу, который лез без очереди с единственной бутылкой водки.

Среди стеллажей с продуктами людей почти не было. Видно, все они уже стояли в очередях. Генка открыл заветную дверь и пошел по лестнице вниз. Продуктовые машины подъезжали к двери в подвал, где стояли холодильные установки. Дядя Ваня стоял около машины с хлебом и покуривал сигаретку.

– Привет, дядь Вань, – поздоровался Генка, – ты что куришь? Сейчас тебе завскладом выдаст по первое число!

– Да она чай пить пошла. Давай, включайся в работу. Я только тебя жду.

Ждать его было совершенно незачем. Ящики с хлебом они таскали по одному. Видно, дяде Ване не хотелось перетащить больше ящиков, чем Генка, и он поджидал напарника, чтобы вместе начать работу.

С хлебом они справились за час. Потом подошла машина с молочкой, а за ней с вином. К полуночи Генка еле ноги передвигал. Хорошо, что завскладом Снежана Матвеевна жила неподалеку от Генки. Она не раз забрасывала его домой. В эту ночь Генка не помнил, как залез к ней в машину и как выгрузился возле дома, вошел в подъезд и вызвал лифт.

Очнулся он в прихожей, где мама нашла его спящим на танкетке, прислонившимся головой к маминой новой китайской куртке, купленной на пригородном рынке в сентябре. Опираясь на родное плечо, Копейников дополз до дивана и рухнул. Мать стащила с него ботинки и прикрыла покрывалом. Душ принимать пришлось только утром.

Как там Лилька? Эта мысль крутилась в голове днем и ночью. Даже устав до умопомрачения, во сне Генка спасал девчонку. Но то во сне! Единственное, что приходило в голову наяву – попробовать еще раз поэкспериментировать с концентратором.

В качестве предлога для посещения Воробьева Генка снова взял лекции. Всегда можно попросить объяснить какую-нибудь формулу или график, до зачетов-то осталась всего неделя. Генка давно отсканировал весь материал, взятый у Кирилла перед коллоквиумом, на всякий случай.

Зажав под мышкой сверток со скрепленной степлером распечаткой, Копейников отправился в соседний подъезд и поднялся на нужный этаж. По его подсчетам, Кирилл уже должен был вернуться домой после занятий. Да и вообще, у него послезавтра экзамен по философии. Когда-нибудь он же готовится?

Кирилл, действительно, оказался дома. Он жевал бутерброд с колбасой, чтобы не заснуть над учебником философии. Генкин приход вызывал двоякие чувства. С одной стороны, времени и так мало осталось, но с другой – появился естественный повод сделать перерыв.

– Входи, Копейников. Что на этот раз? – с набитым ртом промычал Кирилл.

– Я по поводу лекций по темпорологии. Там график один непонятный. А скоро зачеты, – лихо соврал Генка.

– Проходи, – вздохнул Воробьев. – Надеюсь, ты и вправду что-то усвоил.

– Я только хотел попросить, – решился Генка. – Давайте еще раз на ваш приборчик посмотрим. Лиля-то там одна. Вдруг с ней что-нибудь случилось? Хоть посмотрим, как она там.

– Так вот ты зачем пришел! А график?

– И график тоже. Только давайте с концентратора начнем, – вид у Генки был очень жалостный.

Кирилл провел парня в свою комнату, сгреб со стола все книги и торжественно достал из ящика прибор. Видно, Генка и правда очень волновался, потому что лампочки в прорези сразу замигали и побежали.

– Я его утром с собой не брал, очень сложная лекция была. Хотелось, чтобы студенты все поняли. Эх, когда уже Романович выйдет! Ничего не успеваю, – пояснил Кирилл.

– Это ничего, он же не мог сам собой разрядиться, – Генка подошел к прибору поближе.

От его движения или волнений уже знакомый шар искаженной действительности появился и поплыл по комнате. Генка рухнул на стул, Кирилл стал рядом.

В шаре проявилась большая комната с незадернутыми шторами, за окном шел дождь и черные ветки стучали в стекло. У противоположной от окна стены на фоне камина виднелась тонкая девичья фигурка. Светлые волосы покрывал белый чепец, но из-под него в стороны все равно торчали непокорные завитки.

– Это Лилька! – закричал Копейников и вскочил с места.

Девушка аккуратно снимала с каминной полки кубки и ставила на низкий столик. При этом ее лицо то и дело поворачивалось к застывшим от напряжения экспериментаторам. Когда все кубки оказались на столе, она смазала чем-то полированный камень полки и стала энергично растирать тряпкой.

– Все-таки это точно Лилька, а никакая не прабабушка, – заявил Гена. – Вон у нее на щеке тонкая полосочка, видите? Это шрам. Она в детстве с лестницы упала, всю мордаху свезла. Потом зажило, конечно, осталась только эта полосочка.

Генка тяжело вздохнул и отвернулся, но тут же справился с чувствами и снова стал наблюдать за пропавшей подругой. Она уже закончила чистить полку и теперь осторожно ставила на место кубки.

Вдруг в комнату, не замеченный Лилей, вошел мужчина. Был он полноват и лысоват.

– Как ты стараешься, моя умница! – произнес он и ухватил девушку за талию.

Она слабо задергалась, стараясь осторожно высвободиться, но мужчина приподнял ее и повернул к себе лицом. Он сказал что-то про награду и попытался поцеловать девушку. Кирилл заметил беззащитный взгляд, молящий о помощи.

И вдруг в воздухе, парящая сама по себе, появилась рука. Сжатый кулак с силой двинул мужчину по скуле, и рука исчезла.

– Ну, ты даешь, Копейников! Мог ведь без руки остаться! – рявкнул перепугавшийся Воробьев на раскрасневшегося Генку.

– Старый козел! – прошипел тот. – В папаши ей годится, а туда же.

Но Кирилл уже пришел в себя.

– Быстро пиши ей записку. Ну!

– Что? – не понял Генка.

– Пиши: «Держись. Мы постараемся тебе помочь». Все, давай сюда.

Мужчина в пузыре смотрел на Лилины руки, сжимавшие тряпку, и потирал ушибленную скулу. Потом он резко повернулся и вышел из комнаты. В этот момент Кирилл сунул руку в шар и положил записку девушке в карман передника.

– Меня ругаете, а сами что делаете? – возбужденно спросил Генка.

– Ш-ш-ш… Посмотри, кто это там?

Теперь шар показывал лестницу, на которую выскочил Лилин обидчик. Ничего не видя перед собой, он врезался в другого мужчину, поднимавшегося по лестнице и на мгновение остановившегося от неожиданности. Шар четко показал его лицо, и Кирилл ахнул.

Но тут, видимо, заряд концентратора иссяк, и видение пропало.

– Что это вы ахали? – подозрительно спросил Генка.

– Видел, в кого врезался этот мужик? – вопросом на вопрос ответил Воробьев. – Это тот самый Альфред Эдуардович, который дал мне испытывать концентратор.

– Ничего себе, – воскликнул Генка.

– Ты хоть понял, каких мы добились результатов? – спросил Кирилл.

– Каких? Я понял, что Лилька там. Только неизвестно, как ее оттуда вытягивать.

– Ты не понял ничего! – возмутился Кирилл, – смотри: во-первых, мы можем передавать Лиле записки. Она полезет в карман за носовым платком и выудит листок.

– Это хорошо, но она там…

– Мы ей еще напишем.

– О чем?

– Подумай сам: как она пропала?

– Ну в музее, там скандал был. Директриса мне сказала, что есть легенда рода Бэклоу про камень. Типа он заряжается и переносит человека неизвестно куда – он пропадает.

– Вот видишь! А в зале, откуда пропала Лиля, лежал этот камень.

– Что вы хотите сказать?

– Хочу до тебя донести, что этот камень действует, как сильный концентратор – накапливает эмоциональную энергию и в качестве побочного эффекта переносит человека в другое время. А концентратор только показывает нам прошлое.

– То есть Лильку можно вернуть?! Ведь она попала к Мортимерам, а перстень с камнем хранится у них, мне Настя рассказывала. Только как мы можем повлиять на камень в прошлом?

– Через Лилю.

– Это если камень заряжен. А директриса в музее говорила, что если камень разрядится после переноса человека, он потом может заряжаться лет десять, – Генка опять повесил голову.

– Нужно спросить Лилю, заряжен он или разряжен, – сделал вывод Кирилл.

– Но как она нам ответит?

– Да куча способов. Палочкой на земле напишет, а мы прочтем.

– А может, концентратор использовать для ее возвращения? – предложил Генка.

– Но концентратор не переносит в другое время, он только показывает картины из прошлого, – возразил Кирилл, – вот что, нужно подождать, пока Настин отец соберет для нас сведения. Правда, он наводит справки о концентраторе, а не о камне. А нам нужно бы узнать, что это за камень и встречается ли он в природе.

– Да пока мы тут будем справки наводить, Лилька там загнется! – крикнул Генка.

– Не горячись. Мы сегодня добились очень многого. Нам стало понятно, что предпринимать. И это ведь не все… – успокоил его Кирилл.

– А что еще?

– Ты видел там мужика, который мне концентратор сосватал? Надо спросить про него Лилю. Мне он представился, как Альфред Эдуардович Гутс. Если он с легкостью путешествует из настоящего в прошлое, то и Лилю может вернуть обратно.

– А зачем ему это?

– Ну, мы попытаемся его заинтересовать. Надо подумать, как.

– Пока он там, давайте концентратором займемся. Может, его все-таки можно зарядить настолько, чтобы он перенес Лильку обратно. Вот только проблема, что прибор здесь, а Лилька там. Ну пусть тогда меня к ней перебросит. Авось, вдвоем не пропадем.

– Ты не спеши, – охладил Генкин пыл Кирилл, – этот Альфред должен появиться, чтобы забрать у меня концентратор, и тогда я с ним поговорю относительно Лили.

– Да, вы считаете, что он – хороший человек. А если нет? Нельзя на него надеяться.

– Ген, тогда нам один путь – идти еще раз к Настиному отцу и советоваться с ним конкретно по возникшей ситуации.

– То есть, рассказать все про Лилю?

– Да, почему бы нет? Может, с его помощью мы научимся достаточно для переброса заряжать концентратор. Тогда кто-то из нас сможет оказаться в прошлом, зарядить концентратор там и вместе с Лилей вернуться домой. Хотя это проблематично. На переброс двоих людей наверняка нужно потратить больше энергии, чем на одного.

– Я легче вас. Лучше меня послать в прошлое, – предложил Генка.

– Тут не все ясно, дружище. Камень Бэклоу, видимо, настроен на определенный отрезок времени и определенные точки в пространстве, а про концентратор ничего непонятно. Если бы мы камень в музее могли зарядить…

– Нужно идти в музей и скандалить там, пока камень не зарядится.

– Боюсь, Геннадий, что нас тогда в полицию упекут, и Лиля останется без помощи. Давай, что ты хотел про лекции спросить?

Генка пошарил по столу, но отсканированных лекций нигде не было. Кирилл смотрел на него и ждал вопроса.

– Нету. Не знаю, куда они подевались. Вы, наверное, их уже сами убрали, – растерянно ответил Гена.

– Не брал я лекции. Ладно, найдутся. К счастью, они у меня на компьютере есть, – сказал Кирилл.

Усталые от долгого спора, преподаватель и студент замолчали. Кирилл пошел на кухню, чтобы вскипятить чаю и сообразить бутербродов – подкрепиться им обоим перед тем, как продолжить разговор. Он понимал, что Генка волнуется за подругу и готов наделать глупостей, лишь бы вернуть ее домой. Воробьев же думал, что к делу нужно подойти ответственно, перебрать все пути решения проблемы и выбрать наилучший. Его также вдохновляла встреча с Настей, которая неизбежна, если обращаться к ее отцу еще раз.

Генка, оставшись один в комнате, оглянулся и сунул концентратор себе в карман толстовки. Он решил, что пока Кирилл будет прорабатывать способы разрешения ситуации, он попробует зарядить концентратор до предела и попасть с его помощью к Лиле.

Глава 9. Над сэром Джорджем сгущаются тучи

Леди Джулия Лонгфильд отпустила Жаннет навестить родителей в деревне, поэтому ей пришлось доверить свое одевание и причесывание младшей горничной. Она же не могла появиться перед Джорджем Мортимером неприбранной! Вроде бы служанка справилась неплохо. С закладыванием коляски тоже возникли проблемы. Служанка не знала, где найти кучера. Пришлось вызвать кухарку, которая все про всех знала и лично велела кучеру запрягать коней. Отсутствие Жаннет отозвалось кучей непредвиденных проблем.

Дорога в Олдоакс пролегала по берегу моря. Леди Джулия не предупреждала Джорджа о своем приезде, она решила сделать ему сюрприз. Жаннет во вчерашнем разговоре обмолвилась, что графиня Мортимер собиралась сегодня в город, и ее не будет целый день – кто-то из слуг Мортимеров сказал ее горничной об этом. Это так удачно! Никто не помешает им с Джорджем провести чудесный день! Леди Лонгфильд пошлет кучера к сэру Мортимеру доложить, что она ждет Джорджа в их беседке, и у них состоится незапланированное свидание.

В прекрасном настроении Джулия остановила кучера около неприметной калитки в ограде замка, дала ему поручение и пошла к беседке. Не дойдя до цели несколько шагов, она услышала в беседке голоса. Леди Лонгфильд на цыпочках подошла поближе и спряталась за раскидистым кустом акации, чтобы послушать, кто разговаривает в их с Джорджем беседке.

– Малышка, ну что ты сопротивляешься? Разве ты меня не любишь? – послышался голос графа Мортимера.

– Ах, ваша милость, девушку каждый может обидеть. Я должна сама за себя постоять, – сказала его спутница голосом Жаннет.

– Ну хотя бы поцелуй меня.

– А вы принесли мне подарок?

– Конечно, душа моя. Вот тебе серебряный браслет.

– Но я хочу колечко с камушком. У вашей жены есть такое – золотое с топазом.

– А ты, оказывается, разбираешься в камушках, – недовольно молвил сэр Джордж, – но колечко дарят в ознаменование помолвки. А я женат, и не могу на тебе жениться.

– Ну тогда золотые серьги с топазами.

– Хорошо, душа моя. В следующий раз я принесу тебе что-то получше.

– А мне? – спросила Джулия, выходя из-за куста и еле скрывая бешенство.

– О, Джулия! – воскликнул Джордж, – ты неправильно все поняла!

– Простите, госпожа, – залепетала Жаннет, – я уже собиралась домой. Зашла сюда просто по дороге.

– С каких это пор дорога в деревню проходит мимо Олдоакса?!

– Джулия, я тебе все объясню, – сказал Мортимер, – Жаннет просто репетировала со мной разговор со своим женихом. Я по доброте душевной взялся ей помочь.

– Да, госпожа. Я же собираюсь замуж за привратника Бена. Но сначала он должен подарить мне колечко, – вдохновенно врала Жаннет.

– Ну вот что, немедленно иди домой! – велела леди Лонгфильд своей служанке, – я дома с тобой поговорю.

– Джулия, я так рад тебя видеть! – запоздало воскликнул сэр Джордж.

– А я вовсе не к тебе приехала.

– Но если ты к Эстер, то ее нет дома.

– Это замечательно. Вели проводить меня к ее секретарю.

– Да я и сам тебя провожу, – облегченно воскликнул Джордж.

Граф предложил своей соседке руку и повел ее к дому. Он прижимался к леди Лонгфильд, многозначительно теребил ее пальчики, но Джулия не реагировала.

– Я пройду в гостиную, а ты позови мне Фостера, – сказала обманутая женщина.

– Зачем он тебе?

– Ну уж это мое дело.

Джордж послушно позвонил в колокольчик на двери и велел пришедшей служанке вызвать секретаря леди Эстер.

– Ты сам, Джордж, можешь уйти. У меня к Фостеру секретный разговор.

– Как скажешь, милая.

Сэр Джордж расстроился. Конечно, Жаннет мила и уже почти уступила ему, но он вовсе не хотел прекращать интрижку с Джулией. Она так изящна и аристократична, с ней всегда есть о чем поговорить. Она, в отличие от служанки, не выпрашивает у него подарки. Нужно как-то вымолить у нее прощение.

Леди Лонгфильд в это время строила свои планы.

– Вы звали меня, ваша милость? – спросил входящий в гостиную Фостер.

– Ну зачем вы называете меня так официально, – кокетливо улыбнулась ему Джулия, – зовите меня по имени.

– Не смею, ваша милость, – с удивлением ответил секретарь.

– Вот что, дорогой Энтони, я слышала, вы знаете латынь?

– Да, госпожа.

– Я очень хочу овладеть этим языком. Вы взяли бы меня в ученицы?

– Конечно, ваша милость.

– Джулия…

– Леди Джулия.

– Ну хотя бы так. Ваша хозяйка не будет возражать?

– Думаю, нет. Ее часто не бывает дома.

– Замечательно. Тогда так – как только она надолго уезжает, я жду вас у себя.

– Но я не успею прийти пешком и вернуться, пока хозяйки нет.

– Я пришлю за вами коляску.

– Тогда, конечно…

– Хорошо, а пока ступайте.

Фостер вышел из комнаты совершенно пораженный: если бы это была не высокородная дворянка, он подумал бы, что ему назначают свидание. Но зачем это ей? От перспектив у него закружилась голова. Мало того, что хозяйка его ревнует, еще и леди Лонгфильд назначает свидание. На чем же ему остановиться: форсировать развитие романа с леди Эстер или клюнуть на крючок, заброшенный леди Джулией? И то, и другое заманчиво. Наверно, нужно не отказываться ни от чего и положиться на судьбу.

Как не скучала Лиля по дому, как не мечтала вернуться, жизнь в замке шла своим чередом. Графиня, довольная усердием и скромностью девушки, разрешила допустить ее в господские покои.

На следующий день утром, после завтрака прислуги, она должна была самостоятельно прибраться в гостиной. Эта комната считалась очень ответственной, так как Мортимеры любили проводить в ней вечера. Бывало, что и днем, особенно в скверную погоду, сэр Джордж приказывал растопить камин и устраивался у огня с газетой.

Лиле трепет прислуги был непонятен, но комната показалась интересной. Квадратный ковер закрывал весь пол обширной, но уютной гостиной. В центре потолка висела тяжелая бронзовая люстра, в которую в торжественных случаях вставлялось до сотни свечей. В обычные дни для освещения использовали канделябры на пять свечей, которые удобно было поставить в нужном хозяевам месте.

Накануне вечером граф задремал в кресле и переместился в спальню только после того, как леди Эстер послала за ним Эмму. Кресла хозяев казались Лиле самыми удивительными предметами в комнате. Ни столик, инкрустированный перламутром, ни огромный шкаф с резными фигурками на дверцах не вызывали у нее такого интереса.

Кресла явно составляли гарнитур, их покрывала одинаковая блестящая ткань с пышными, как у пальмы листьями. Но то, что предназначалось для сэра Джорджа, было выше и уже. Эмма объяснила девушке, что кресло хозяина подчеркивает его положение главы семьи. Кресло леди Эстер, всего лишь жены графа, сделали пониже. Зато оно казалось очень широким, ведь дама могла сесть в него в кринолине. Обширные юбки на каркасе не позволили бы воспользоваться креслом, предназначенным для мужчины.

Лиля прошлась щеткой по сиденьям и спинкам, вытерла мягкой тканью пыль со шкафа и столика и тут увидела на полу газету. Отправляясь вчера спать, граф просто бросил ее и ушел. Девушка схватила газету, как спасательный круг. Уже давно поняв, что она перенеслась в прошлое, Лиля так и не смогла узнать, какой на дворе год. Спрашивать об этом она не решалась, чтобы ее не сочли сумасшедшей, а больше выяснить это было негде. А тут газета! В них всегда на первом листе есть дата.

Девушка развернула желтоватый лист и обнаружила, что на нем проставлено двадцать восьмое сентября тысяча семьсот пятьдесят третьего года. На мгновение у нее закружилась голова. Пытаясь взять себя в руки, Лиля начала читать статью о выступлении в парламенте премьер-министра и так увлеклась этим занятием, что даже не заметила леди Мортимер, заглянувшую в гостиную в поисках мужа.

Леди Эстер оторопела, но одергивать служанку не стала. Видимо, ее догадка, что девушка не из простой семьи, оказалась правильной. Пожалуй, для них с Джорджем это даже хорошо. С этими мыслями графиня удалилась.

Лиля опомнилась и сложила газету. Следовало еще протереть каминную полку и расставить по высоте винные кубки, украшавшие камин. За этим занятием ее застал сэр Джордж, решивший отдохнуть до обеда у огня. Он уже собрался позвонить, чтобы потребовать себе вина, но тут увидел молоденькую горничную, протеже супруги.

Милая девчушка казалась очень аппетитной. Конечно, ничего серьезного в замке, на глазах у Эстер, быть не может, но потрепать малышку по щечке он, как хозяин, имеет право.

Правда, ограничиваться щечкой он не стал. Девушка стояла на цыпочках, с трудом доставая до коллекции кубков. Граф подошел сзади, обхватил малышку за талию и крепко прижал к себе.

– Как ты стараешься, моя умница! – умильным голосом произнес он. – Такое усердие достойно награды.

Сэр Джордж повернул девушку лицом к себе и уже приготовился запечатлеть у нее на губах поцелуй, как вдруг сильный удар в челюсть заставил его разжать руки. Испуганная служанка смотрела на него круглыми глазами, сжимая в руках тряпку. Граф был уверен, что полученный им удар нанесла не она. Но кто?! В комнате никого больше не было.

Оставив в покое девушку, он выскочил из комнаты. Ужасная мысль не давала ему покоя. Вдруг свидетельницей его маленькой шалости стала жена и именно она нанесла ему удар, а потом скрылась?

Выйдя в коридор, Мортимер налетел на чинно поднимавшегося по лестнице человека. Остановившись и извинившись, он узнал в нем Гутса, соседа, купившего у них с Эстер старый дом у дороги. Ходили слухи, что он так отремонтировал и надстроил дом, что тот стал богаче и красивее Олдоакса. Но в гости сосед не звал, предпочитал сам наведываться к новым знакомым. Вежливый Гутс обвинил в столкновении себя.

– Простите, дорогой граф, лишь моя невнимательность виновата в этой маленькой неприятности. Я с таким нетерпением ожидаю встречи с леди Эстер, что позволил себе несколько задуматься. Графиня обещала оказать мне содействие. Я собираюсь разбить возле дома сад, и ее опыт был бы неоценим.

– Так вы к Эстер? – с облегчением воскликнул сэр Джордж. – Она рада будет вам помочь, Эстер обожает давать советы.

Значит, это не жена помешала его невинной забаве. Тогда кто? Мортимер уже почти убедил себя, что просто ударился о дверцу шкафа, но в глубине души был уверен, что полученную оплеуху нанесла мужская рука.

Растерянная Лиля стояла у камина и не знала, что теперь делать. Можно ли посоветоваться с Эммой или это опасно? В задумчивости она сунула тряпку в карман фартука и обнаружила, что там лежит какая-то бумажка. Достав ее и развернув, Лиля поняла, что это записка. Записка была адресована ей и написана Генкиной рукой. Там было написано: «Держись. Мы постараемся тебе помочь».

Мортимер был рад, что жена не видела, как он шалил со служанкой, но недоумевал, что же с ним случилось. В задумчивости он прошел в свой кабинет, достал из потайного отделения шкафа бутылку коньяка и бокал и успокоил расходившиеся нервы. Убрав бутыль, он тяжело опустился в кресло.