Клариса. По ту сторону холста

– Все согласовывать со мной лично. У вас будет круглосуточный доступ в мой дом. Магические вестники так же в вашем распоряжении. В случае непредвиденных и требующих немедленных действий ситуаций, у вас есть Мэтр Липринор и Арчибальд Дрейм. Больше никакой самодеятельности.

– Загадка Магического Грааля по-прежнему требует своего решения. Просто в дома и музеи не надо вламываться. А все остальное можно. Кстати, что ты там хотел показать? –смягчил требования герцога Арчи.

Герцог достал из своего стола круглый тубус и, открыв его, вынул старый, желтый и местами рваный свиток. Развернув его нам, предстал обрывок какого-то текста. Но самое примечательное – это рисунки, которые украшали текст. Наверху было красивое изображение Магического Грааля. Большой кубок, украшенный разноцветными камнями. А вот все остальное составляли странные, на мой взгляд, рисунки. А именно рыцарь, сражающийся с улиткой. У рыцаря на разных рисунках было разное оружие. То копье, то меч и щит. Но всегда он зачем-то нападал на улитку. Улитка и рыцарь были одного размера, и выглядело это очень комично.

– Что это? – задала я закономерный вопрос.

– Улитка является символом медлительности и просто огромной трусости. Выйти с ней на бой это не то, что не подвиг, а просто верх трусости. Собственно весь текст никакой существенной информации о Граале не содержит. Тут все направлено на то, что нужно перестать сражаться с улитками, проявить храбрость и найти Грааль. Как-то так, – пояснил герцог.

– А как найти не говорится?

– Нет, автор об этом умалчивает, – улыбнулся он. Улыбка смягчила черты его лица, придала им мягкость.

– Кстати, очень много свитков с изображением рыцарей было найдено со стихами и песнями. Трубадуры, сочиняли песни, восхваляющие рыцарей, а потом распространяли их с помощью вот подобных свитков, – заметил Ги.

– Ты прав, Ги. У меня тут есть еще книга. Это сборник песен довольно известного трубадура. И тут тоже встречается этот же рисунок. Правда изображения Грааля между страниц уже нет. – Герцог встал и достал с одной из полок книгу.

– А можно мне посмотреть?– попросила я.

Герцог кивнул и протянул мне свиток. Я осторожно взяла его и провела подушечками пальцев по Граалю на самом верху. Я очутилась в башне. В открытое арочное окно заглядывала полная луна. Она довольно ярко освещала башню, стол, телескоп, шкаф с множеством книг, я даже астролябию в нем разглядела. На столе лежал уже знакомый мне свиток. Только вот он был больше и его конец убегал, куда-то под стол. У шкафа стоял старик в длинной мантии, отороченной мехом. При моем появлении он обернулся и сказал.

– Улитка. Я уверен, что ты сможешь ее разыскать. И не бойся. Грааль – не зло и не добро. Это справедливость.

– А что мне делать, когда я найду его? – вдруг спросила я.

– Просто пролей его. Переверни. Этого достаточно. Удачи, девочка, – получила я ответ.

И видение пропало. Я снова оказалась в кабинете. Стояла напряженная тишина. Все взгляды были устремлены на меня и Арчи очень ласково сказал:

– Клари, ты только не волнуйся. И прежде, чем ты надумаешь себе опять невесть что, сразу говорю: это совершенно нормально. Он тебе ответил?

– Да. Вы что, слышали? – я обвела всех взглядом.

– Потекла магия и ты застыла. А потом спросила, что тебе делать с Граалем, когда ты его найдешь. И? – Арчи спросил более уверенно. И чего они? Я же поняла, что здесь это в порядке вещей: разговаривать с видениями. Наверное, всё-таки переживают за мою «хрупкую душевную организацию», как сказала бы эмакум Альма.

– Он ответил, что я должна его перевернуть. Опрокинуть. Как будто он чем-то заполнен. Как чашку с чаем –просто пролить. Я так поняла.

– Что-то еще? Какую подсказку он дал? И расскажи поподробнее. Где оказалась, кто это был. Все его слова, – Арчи, наконец, заговорил нормально, а не как со слишком впечатлительной юной неской.

Я принялась за рассказ и тут увидела, что Свен открыл свой блокнот и что-то там рисует. Быстрые движения рукой, как будто оживили его. Все время смущенный и робкий, взяв в руки карандаш, он стал перебивать меня, задавая уточняющие вопросы, пока я не вспомнила, даже то, что казалось, не видела. К концу моего небольшого рассказа он предъявил мне очень похожий рисунок на мое видение. У него было мало времени, но то, что он нарисовал, было и в самом деле очень близко.

– Он сказал, что Грааль – это справедливость. Теперь-то не нужен за нами такой уж пристальный надзор? – Я в упор посмотрела на герцога.

– Ты так думаешь? А вот я думаю, что это добавило проблем, а не уменьшило. У каждого свое понятие о справедливости. Бедняк скажет, что это не справедливо, что его сосед купается в роскоши. А вот богач возразит, что он всю жизнь работал и не видит тут чего-то несправедливого, – ответил мне он, так же глядя в упор.

– И таких примеров масса, Клари, – мягко произнес Мэтр, и добавил, – знаешь, сколько художников приходят ко мне и жалуются, что их картины не интересны публике? На несправедливость обывательского вкуса? А о том, что успех – это прежде всего труд, как-то забывают.

– Я уже молчу про тюрьмы и рудники. Там каждый уверен, что наказан не заслуженно. Что его нужно немедленно освободить, и вот в этом высшая справедливость. Тебе нужны еще примеры, Клари? – добавил Арчи.

Я покачала головой. Они правы. И я все это знаю, но, наверное, я заразилась от мальчишек этим юношеским максимализмом. Когда хочется высшей справедливости, неважно, какой ценой. Еще, возможно, знаний у меня действительно не хватает, зато в избытке самоуверенность и дерзость. Но уже плюс, что я хотя бы это осознаю.

– Нам неизвестно, что будет, если мы найдем Магический Грааль и перевернем его. И пока это неизвестно, какие-либо шаги предпринимать запрещаю. Мне очень не нравится, что нужно что-то опрокидывать и проливать. Как правило, разрушение не несет в себе ничего хорошего. Это всем ясно? – в голосе герцога что-то такое зазвучало. Как тогда в тюрьме.

Мальчишки сразу собрались и дружно закивали. А вот Арчи и Мэтр дружно потянулись к рюмочке. А вот я не поняла, что это было? Магическое воздействие? Гипнос? Герцог посмотрел на меня, а я поняла, что, наверное, тоже должна проникнуться. И запоздало кивнула. Но, по всей видимости, как-то не так, потому что герцог ухмыльнулся. И так по-бандитски у него это вышло, что он мне Арчи напомнил.

– Рик, хватит я думаю, на сегодня. Все всё поняли и осознали. Если ты не возражаешь, мы пойдем. Да и у тебя в расписании, насколько я помню, куча дел на сегодня, – сказал Арчи, вставая.

– Да и нам пора. Ваше сиятельство был очень рад нашему общению. Надеюсь, увидеть вас снова. И вы всегда желанный гость в моем доме. – Мэтр тоже встал.

– Мэтр Липринор, я всегда ценил нашу дружбу, и мне будет приятно еще не раз посидеть с вами за рюмочкой из моих запасов. И приглядывайте за вашими сорванцами. На сей раз дело и в самом деле серьезное. – Герцог встал и, обойдя стол, подошел к Мэтру.

– Непременно, ваше сиятельство. Приложу все усилия, – заверил Мэтр.

Мы все встали со своих мест, и все чинно склонили головы, прощаясь. Герцог подошел ко мне и, взяв мою руку, поднес её к губам. На этот раз в его жесте не было ничего личного. Пустая формальность. Наверное, у меня просто вчера от переизбытка событий и в самом деле воображение разыгралось.

Несколько дней прошли спокойно и без происшествий. Теперь Свен регулярно приходил, когда я собиралась погрузиться в волшебное прошлое картины. Он тщательно выспрашивал меня о том, что я видела и старательно зарисовывал. Он был окрылен идеей рисовать портреты с моих слов. И однажды поделился, что мечтает узнать, как выглядели великие художники, лиц которых мы до сих пор не знаем. А их ведь довольно много.

Братья полностью погрузились в водоворот экзаменов и зачетов. Да еще, как я выяснила, Габби загрузили какой-то сложной юридической документацией, в которой он полностью погряз. А Себа обязали довести до ума и подать на лицензирование все химические препараты, что он применял в соборе Святого Баввона. Так что братья были очень заняты. Поэтому я не ждала пока никаких чудесных открытий и приключений.

Но вот чего я совсем не ожидала, так это перепуганную Элли у порога антикварной лавки.

Глава 8. «Мона Лиза», или «Джоконда»

"Скоро уж четыре столетия,

как Мона Лиза лишает здравого рассудка всех,

кто, вдоволь насмотревшись,

начинает толковать о ней"

Грюйе, конец XIX века.

– Клариса, Клариса, они арестовали его. А он же этого не делал. Ну не делал же. Ты же должна знать, – причитала подруга, едва перейдя порог антикварной лавки.

– Кого арестовали, Элли? – забеспокоилась я. Мое собственное недолгое пребывание в тюрьме оставило далеко не радостные воспоминания.

– Ги. Они арестовали Ги Алониренна. Но ты же должна знать, что он не мог этого сделать. Его дар – красивые магические стихи. Ты же видела, какие сады выходят из его строф. Его магия завораживает и украшает. А они утверждают, что он украл картину из Лувриорда. Это же просто невозможно. – У Элли совершенно точно было нарушено то самое «хрупкое душевное состояние», которое так бережет Эмакум Альма.

Я вообще заметила, что все юные нески были очень подвержены этим нарушениям. Наверное, это просто дань моде. Ну, был же и у нас период, когда из-за тугих корсетов и душных помещений дамы то и дело падали в обморок. А потом это всем так понравилось, что падать в обморок по любому поводу стало чуть ли не традицией.

– Элли, успокойся. Не надо так кричать. Мы во всем разберемся, как только ты успокоишься, – как можно мягче произнесла я.

– Клари, они не должны, они не могут так поступать. Его магия не опасна, и несет только красоту. Тем более он получил на нее лицензию, еще три месяца назад, – уже тише сказала она.

– Я по-прежнему ничего не понимаю, Элли. При чем тут лицензия на магию, что украл твой Ги, и почему его арестовали? – Я вот и в самом деле не видела связи, но тоже уже начинала волноваться. Так как верила, что Ги не мог ничего украсть.

– Клари, тебе разве не приходил с утра «Вестник Столицы»? Все газеты только и пестрят о том, что было грандиозное и самое скандальное похищение. Просто кража из краж. Из Лувриода была похищена самая известная картина нашего мира. Знаменитая Мона Лиззи, – для пущего эффекта Элли произнесла это трагическим голосом, театральной актрисы.

– Нет, я с утра его еще не открывала. Ты же знаешь, сколько у меня с утра дел в лавке. А при чем тут Ги? – Мэтр отбыл на аукцион, и я просто не успела.

– Клари. Ну, вот его же и арестовали. Он вчера прямо в Лувриоде на весь зал запустил свои магические стихи. И посетители отметили, что даже улыбка у Моны Лиззы светилась как-то по-особенному. Он продолжил пейзаж на стене за её спиной и запустил туда бабочек. Но Клари, он же её не воровал! – уже гораздо ближе к происшествию подобралась в своем рассказе Элли.

– А что говорят в сыске? – задала я важный вопрос.

– Они говорят, что он захотел еще больше прославиться за счет картины и поэтому её и украл. Мол, он так себе, посредственный магический слово деятель. А это добавит ему популярности, – на сей раз Элли добавила явный сарказм. Может её в актрисы податься? А что, пародировать голоса у нее получалось замечательно.

– Какая популярность может быть на рудниках и с запечатанной магией? – привела я, на мой взгляд, железный аргумент.

– Я говорила им об этом. Но они и слушать меня не стали. Клари, помоги? – взмолилась она, заламывая руки. Нет, по ней точно плачут театральные подмостки. Когда мы все выясним, надо подать ей идею.

– Чем? Элли? Чем я могу помочь то? – Я недоуменно пожала плечами. Нужно дождаться Арчи и Мэтра. Вот они и в самом деле могут подать здравую идею.

– Ты должна немедленно пойти к Его сиятельству герцогу Рихарду де Алеманьа и все ему рассказать. Что Ги невиновен. Что он ничего не крал и честный поэт. И я уверена, Его сиятельство его немедленно освободит, – горячо предложила она.

– Нет, Элли. Я пойду к герцогу, только если это будет вопрос жизни и смерти. Нужно дождаться Мэтра или Арчибальда. И тогда всем вместе решить, что делать. – Вот не хочу я никуда идти. Мы вполне справимся и без «сиятельного».

– Клари? Это он и есть. Вопрос жизни и смерти. Мэтр Липринор может ведь и задержаться на своем аукционе. А Арчибальд Дрейм вообще непредсказуемый человек. И что тогда будет с Ги? – А вот сейчас она собирается плакать.

– Элли, но ты берешь крайний вариант. Кто-то из них непременно подойдет, ну, может быть, ближе к вечеру. – Но я уже чувствовала, как сдаю позиции.

– К вечеру? Клари, это значит, что мы сможем предпринять что-то только завтра? За это время они успеют все оформить на Ги. Они же отправят его на каторгу и разбираться не будут. И картину не найдут. – Из прекрасных глаз Элли полились самые настоящие слезы.

– Но, Элли…

– Закрывай свою лавку! С мэтром Липринором я сама договорюсь. И иди к замку герцога. В смысле, вместе пойдем. Еще бы Габби и Себа захватить. Все-таки вместе вы гораздо представительней смотритесь. Как не вовремя эти их экзамены в Академии. – Она перестала плакать и, поняв, что словами ничего не добьется, решительно ухватила меня за руку.

– Элли, я не думаю… – еще постаралась я воззвать к здравому смыслу.

– Вот и не думай! Ты здесь в нашем мире уже довольно давно. Я не говорю, что все, но некоторые переселенцы успевают прославиться за первые три месяца. А о тебе до сих пор никто не знает. Это твой шанс. Найти картину, наказать виновных и спасти моего Ги, – все это она проговорила, надевая на меня плащ, закрывая лавку и выталкивая меня на улицу.

– А тебе не приходило в голову, что я совсем и не жажду прославится? – проворчала я, уже полностью сдаваясь перед напором подруги.

– Нет, не приходило. Вот спасем Ги, и я подумаю на эту тему. А сейчас поспешим. Хорошо, что тут не далеко, и мы пешком дойдем быстро.

Идти и в самом деле было близко, все-таки особняки и замки аристократии располагались недалеко от нашей улицы. «Три голубки», антикварная улица, была в очень престижном районе, и на ней располагались довольно богатые дома. Я бы, наверное, долго стояла перед оградой, не решаясь войти, но Элли решительно потянула ажурную, кованую ограду и мы прошли на территорию замка. Вспоминая наше прошлое посещение замка, я потянула Элли к черному ходу. И, обойдя замок, уже хотела было взяться за молоточек и постучать, как дверь распахнулась и нам на встречу выплыла эмакум Кокорина собственной персоной, и мы оказались в водовороте её нескончаемой заботы.

– Как хорошо, что ты зашла, девочка моя. И подругу привела. А я все спрашиваю и спрашиваю у Рики: как ты там поживаешь. А он все молчит и молчит. Сейчас я вас буду кормить. Что значит сыты? Это кто же приходит к эмакум Рине сытым? Это же форменное преступление. Вот и Арчи все время. «Я сытый, Кори», «В меня больше не влезет, Кори». Кстати, я его со вчерашнего дня не видела. Как он там? И ты не видела? Уж не случилось ли что? Да нет. Рики мне бы сказал. Только вот мальчик такой задумчивый ходит последнее время. Как вы створку от алтаря нашли, так и задумался о чем-то. Ты не знаешь? Вот и я не знаю, о чем. Ты чай наливай и плюшку бери. Только из печки. Элли, детка, не расстраивайся ты так. Освободят твоего Ги. Откуда знаю? Так я все знаю. Не виноват твой поэт. Это же любому понятно. Его сиятельство знает? Какое такое сиятельство? А Рики? Наверное, знает, а может и нет. Надо сходить и спросить у него. Вы за этим и пришли? Вот и молодцы. Его сиятельство дома ли? Какое сиятельство? А, ты опять про Рики. Да, дома, посетитель у него, как только уйдет, так сейчас и вы к нему. Он еще и на Магическое собрание сегодня не уехал. Вы молодцы, что так рано пришли. А то бы уехал в этот Сенат свой. И не поговорили бы. А я как в окошко то увидела вас, так сразу и обрадовалась, что пришли. Клари, ты бы заходила по-приятельски поболтать со старой эмакум Риной. Кто не старая? Я не старая? Ну, так вестимо не старая. Мне еще замуж выходить. За кого? Так за Арчи, старого этого греховодника, давно зовет. Почему не выхожу? А зачем мне муж, который почти каждый день голову в огонь сует. Вот угомонится и в столице останется, без этих своих командировок, тогда и поговорим. Я такое условие ему и поставила. Я не собираюсь на следующий день после свадьбы вдовой оставаться. Я же… Ой. Девоньки, ну-ка быстренько в кабинет. Рики освободился.

Мы совершенно ошеломленные и слегка оглушенные оказались перед дверью в уже знакомый мне кабинет. И снова мне не пришлось предпринимать никаких действий. Эмакум Кокорина буквально впихнула нас в кабинет и закрыла за нами дверь. Герцог поднял голову от каких-то бумаг и внимательно на нас посмотрел.

– Ваше… – начала я, но была решительно прервана.

– Что случилось? Сядьте.

Ну вот. Только я собиралась «Сиятельный» выговорить и меня оборвали. Эх, ладно, переходим к сути. Не знаю почему, но я не испытывала ни малейшего трепета перед ним. Я гораздо в большей степени уважала и трепетала перед мэтром. А вот сейчас была совершенно спокойна и собрана. Почему-то ареол его власти не действовал на меня. И это меня саму удивляло.

Мы с Элли уселись в кресла, расположенные около стола, и я приступила к рассказу. Элли периодически прикладывала платочек к глазам и всхлипывала. Где-то в самом начале герцог отправил магического вестника и теперь постукивал карандашом по столу. Я выдохлась и не знала, что еще сказать. Вроде бы все объяснила. Герцог посмотрел на Эли потом на меня и наконец, высказался.

– Сейчас сюда в кабинет подойдет мой личный юрист. Я не хочу вмешиваться в этот вопрос напрямую. Эта история и так подняла огромный шум в газетах. Мое прямое вмешательство только повредит расследованию. Но вот мой личный юрист проследит, чтобы следствие велось в нужном направлении и не хватало всех подряд. Я уверен, что он добьется освобождения вашего ненаглядного Ги уже к вечеру. Доказать его непричастность будет не трудно. Он довольно шумная фигура. И наверняка имеет алиби, которое полиция просто не проверила. И их можно понять. На них ведь тоже сильно давят и пресса, и прокурор.

В этот момент в кабинет вошел сухонький маленький старичок неприметной наружности. Я бы прошла мимо него, даже не запомнив, но, увидев его, Элли впала в экстаз.

– Мэтр Гердиз! Это такая честь: знакомство с вами!

Тот сухо покивал и посмотрел на герцога. А тот встал из-за стола и, подойдя к старику, склонил голову в приветствии.

– Мэтр Гердиз. Рад видеть вас в добром здравии. Присаживайтесь. У меня к вам личная просьба.

И он в двух словах быстро и по существу описал проблему. Старичок кивнул и глубоким сильным голосом, так не вязавшимся с внешностью, произнес:

– Мои помощники займутся этим немедленно. А я в сопровождении юной нески отправлюсь в участок. Нужно удостовериться, что с заключенным обращаются на должном уровне. Давненько я не наводил порядок в центральном управлении полиции. Мы, пожалуй, пойдем. Как всегда был счастлив повидаться.

Старичок встал с кресла и направился к двери. Элли, бросив на меня восторженный взгляд, устремилась за ним. Я тоже встала и собиралась уйти, но герцог вдруг остановил меня.

– Неска Клариса. Останьтесь ненадолго. У меня к вам еще пару вопросов. Мой водитель потом отвезет вас в лавку мэтра Липринора.

Элли обернулась и энергично закивала, и даже махнула рукой. Мол, оставайся, а я пошла. Мне ничего не оставалось делать, как стоять и смотреть, как герцог провожает их и закрывает за ними дверь. Он обернулся.

Я даже понять не успела, как оказалась прижатой к стене. Герцог нависал надо мной, а потом прошептал, куда-то в мои волосы.

– Я скучал по тебе.

Он слегка отстранился и, приподняв мою голову за подбородок, поцеловал. Я не сразу поняла, что происходит, а потом уже стало всё не важно. Мы целовались, я закинула руки ему на шею. Он прижал меня сильнее. Я потерлась об него, как мартовская кошка, запустила коготки ему в волосы и нетерпеливо замурлыкала. Я пустила его язык в свой рот, и он с новой силой набросился на меня. Мы целовались, как будто рядом с нами извергался вулкан, и это был последний поцелуй в нашей жизни. Он пил и не мог унять жажду. Я уже забыла, в каком я мире, и существую ли в реальности. Одной рукой он крепко прижимал меня к себе за талию, а другая уже спустилась вниз на мои бедра. И когда он буквально впечатал меня в себя, я поняла, что нам срочно необходима кровать.

Но внезапно все прекратилось. Герцог отпустил меня, а я, ничего не понимая ухватилась за его пиджак. Он снова обнял меня и прошептал мне в губы.

– Прости. Набросился на тебя как разбойник с большой дороги. Прости, я не смог удержаться.

– Удержаться? Зачем? Кажется, я не останавливала тебя, – ответила я и запустила руки, в его волосы настойчиво намекая на продолжение.

И он поцеловал меня, но снова отстранился, на этот раз окончательно. Потом взъерошил свои волосы и отошел от меня. А я продолжала стоять, прислонившись к стене, и недоуменно смотрела на него.

– Ты еще много не понимаешь в нашем мире. Но кое-что тебе должны были объяснить. Внебрачные связи не приветствуются в нашем мире. И юная неска не имеет права вступать в подобные отношения. Если же подобное произошло, её шансы на удачное замужество резко сокращаются.

Я пожала плечами. Да, мне это объяснили. А он продолжил.

– Я не могу себе позволить жениться на тебе. В ближайшие мои планы вообще не входит женитьба. Но даже если бы это было не так, то твоя кандидатура даже не рассматривалась бы. Я должен взять в жены представительницу аристократической фамилии. А переселенка, приемная дочь мэтра не может быть моей женой, – по мере того как он говорил его голос становился все холоднее, а под конец речи совсем заледенел.

Он отошел от меня за свой стол и отвернулся к окну, повернувшись ко мне спиной. Не так уж просто далась ему эта речь. Наверное, женитьба больной вопрос. Учитывая количество его невест и чуть ли не ежемесячную свадьбу, которую молва приписывала ему, этот вопрос вообще должен достать его до печёнок.

А я? Что делать мне теперь. Он, безусловно, привлекал меня. С первой встречи еще там, в камере, я постоянно думала о нем. Красивый, умный, властный и сильный. Как можно не хотеть такого мужчину? В конце концов, я всего лишь молодая женщина. В моем мире я вообще не удостаивалась ни разу вниманием такого принца. Разумеется, я его хотела, но вот любила ли? Нет. Так нужно ли мне все это, учитывая обстоятельства? Выходит, что нет. Я ни на минуту не задумалась бы, если бы ответ был положительный. Любовь стоит того, чтобы ради неё пожертвовать возможным будущим браком. Да и вопрос репутации меня не сильно волновал. Но жертвовать этим ради непродолжительной интрижки? Нет. Он прав. И мне это не нужно.

Я развернулась и, тихонько приоткрыв дверь, выскользнула из кабинета. Всё. Больше никаких личных встреч. Только в присутствии мэтра или Арчи, и еще желательно толпы народу. А то ведь могу и не сдержаться. И я, подобрав юбки, побежала к выходу. Я так стремительно неслась, что даже эмакум Кокорина не смогла меня остановить.

Выскочив на улицу, я все так же бегом устремилась за ограду и, только попав на улицу, перешла на шаг. Дойдя до лавки Мэтра Липринора, я уже окончательно пришла в себя. Да. Все правильно, так и должно быть. Принцы из сказок путь остаются в сказке. А мне нужно жить в реальном мире.

Мэтр Липринор вернулся только поздно вечером. Уставший, но довольный. Он сумел по выгодной цене приобрести множество товаров. От фарфора до картин. А вот Арчи не появился вообще, так что наш поход к герцогу был все-таки оправдан.

Ги Алониренна в самом деле освободили тем же вечером. Мэтр Гердиз оказался легендарным юристом. И доказать, что Ги не причем, ему удалось за половину дня. У Ги и в самом деле было алиби. На момент срабатывания сигнала о краже и за час до этого он сидел в одном злачном месте и декламировал свои срамные стишки. Его там видело человек двадцать. И он ну никак не мог в то же время грабить Лувриор.

А уже на утро мы всей компанией сидели в гостиной эмакум Альмы. Ги делился своими переживаниями и страхами, но Габби его убедил, что это был полезный опыт.

– Клари, в твоем мире похищали Мону Лиззи? – вдруг спросил меня Свен. После того, как мы стали вместе с ним рисовать портреты художников, он перестал меня бояться и так отчаянно краснеть.

– Да. Похищали. Это было очень громкое дело. У нас, так же, как и у вас, газетчики сошли с ума. Что, в общем-то, в дальнейшем и повлияло на такую сумасшедшую популярность картины. Но я вот честно, не помню, кто украл, как и почему. – Я состроила обиженную рожицу.

– Пока я сидел в полиции, наслушался всякого, но главное, они вообще не представляют, где искать. Его сиятельство герцог Рихард де Алеманьа распорядился тщательно досматривать всех, кто покидает город. На всех вокзалах и дорогах из города стоят патрули, – рассказал Ги.