Молодость. Автобиография… почти. Книга четвертая. Цикл «Додекаэдр. Серебряный аддон»

– Брось, они же мертвы.

– Ага, в одном фильме герои тоже думали, что они мертвы, и что случилось?

…

– Вот именно, что ничего хорошего.

– О, а я надпись русскую нашел, – радостно взвизгнул «Мастер», подзывая нас ближе.

– Да отстань ты! Не видишь, у нас деловой разговор.

– Тут написано: «О, Амон Ра…»

– Да ты про мумии знаешь что? – обратился ко мне Михаил.

– Так, поверхностно.

– Вот видишь и ты смеешь упрекать меня в том, что я ничего не знаю?

– «… О! Бог Богов! Смерть – не что иное, как путь в новую жизнь…»

– Да че ты знаешь?

– Все знаю.

– Ну, говори!

– Всем, кто вкус ванили знает, Игнату дружбу предлагает, – он усмехнулся. – Шучу. Итак, начнем лекцию. Тема урока – мумия.

– Как? Мумие?

– Не, мумие – это таблетки из мумии и вообще, не перебивай. Итак, главным мумиемцем был Имхотеп – мужик такой, под сто девяносто сантиметров…

– Баскетболист?

– Не-е, так, запасной. Родился и жил в Египте. Там же восстал из мертвых…

– Что? Вассал? А-а…

– Да иди ты! Слушай, пока есть чем. В общем, он вводил людей в транс и мог убивать их не дотрагиваясь.

– «… мы живем сегодня, мы будем жить снова…»

– Его история пошла от каких-то следопытов-исследователей. Они, значит, травили байки о проклятии, которое убивает каждого, кто входил в гробницу Тутанхамона.

– А Имхотеп куда подевался?

– А он и есть Тутанхамон.

– Да? Вор в законе что ли?

– Чего так решил?

– Кликух много.

– Наверное, ты прав, хотя кто их этих египтян поймет. Так вот, гробницу его вскрыли в 1922 году. Он вылез, всем настучал по кумполу и лег обратно. Это и привело к созданию фильма «Мумия» в 1932 году…

– «… мы вернемся во многих обличиях…»

– … потом, как ты знаешь, была и «Мумия возвращается» и «Мумия – принц Египта» и «Мумия – я утром не причесывалась» …

– Что-то я последний фильм не смотрел.

– А это редкость, раритет, можно сказать.

– Но сама-то по себе она не вставала. Кто-то ж должен был ее оживить!

– Нам это не грозит, ведь мумия оживает, когда вслух произносится магическое заклинание из свитка Тота.

– «… о, могущественный!»

– А откуда ты все знаешь?

– На лекции по истории искусств нужно было ходить.

Я посмотрел на Саню и обратился к Мишке.

– А что ты говорил о заклинании?

– Вслух произносишь, и мумия оживает. Там что-то Саня про могущественного говорил, так это концовка. А что?

Когда, наконец, он созрел до понимания того, что произошло на самом деле, я уже сидел на каменной плите у подножия другого саркофага и, закрыв лицо ладонями, думал. Я первый из всех понял тот кошмар, который сейчас случится, и молил Бога, если он есть в этом мире, чтобы все закончилось хорошо. «Глупцы! С какими кретинами я только общаюсь! В некоторых отдельных ситуациях они гении, лучшие из лучших, но иногда бывают такими глупыми, как дети. Почему мы вначале делаем, а потом думаем о последствиях? Для кого существует поговорка: «Семь раз отмерь, один отрежь?» Явно этого не для русского человека. Почему все глупцы ошиваются около меня, неужели я тоже такой, как они?»

Тишина. Казалось, остановилось не только время, но и вездесущий ветер. Перестала хлюпать вода в дальнем конце зала. Свет факелов на секунду сделался тусклым, а потом вновь разгорелся с прежней силой. В это мгновение я почувствовал, что где-то что-то родилось, и оно должно вот-вот вырваться на свободу, поражая окружающий мир ненавистью и жестокостью. Раздался еле уловимый слухом скрежет, усиливающийся с каждой секундой и не предвещающий ничего хорошего.

Мы стояли на месте, как будто происходящее нас совершенно не касалось. Да и куда бежать? Из зала ведет только один выход, в тот самый коридорчик, откуда наша «бригада» вывалилась вверх тормашками. И все. Левый коридор наглухо заблокирован железной толстенной решеткой, и, чтобы открыть ее, потребуются многочасовые поиски рубильника, выключателя, штепселя… в общем скрытого от посторонних глаз, механизма.

Саркофаг дернулся, качнулся в сторону, оттуда раздался страшный скрежет и загробный рев разбуженного мертвяка. Мы все медленно отошли к противоположной стене и стали ждать результата Сашиной безалаберности. Крышка гроба затрещала, выгнулась дугой и, сломав все замки и запоры, со свистом вылетела из зала. Нашему взору явилось достояние и наследие Египта – ее величество мумия. Не скажу, что это было слишком ужасное зрелище. Такое чувство, будто восстал бомж из нашего рынка. Мумия оказалась ободранной, грязной, с выцветшими тряпками и почему-то дырявой головой в области глаза. Она смотрела прямо на нас, если, конечно же, что-нибудь видела под толстым слоем марли или чем их там раньше обматывали? Бинтообразное существо, именующееся Имхотепом-Тутанхамоном, выставило вперед свои руки-грабли и издав утробный рев, направилось в нашу сторону. Пройдя половину расстояния, она, кажется, поняла, что что-то идет не так и, еще более зычным голосом гаркнула на всю округу:

– Помоги снять гипс!

Это только со стороны показалось бы, что мы не растерялись и действовали слаженно и организованно. На самом же деле нами обуревало такое критическое чувство страха, что расколись кто-нибудь из нас – так бы и остался лежать мертвым грузом в этой сырой пирамиде. Мы сумели загнать страх в пятки и напустить на лицо хладнокровный вид, такой, какой бывает у повара, готовящего цыпленка. Перво-наперво, как бывает везде и при всех бытовых ситуациях, мы добрых полчаса, а то и час дружно улепетывали по всему залу, играя в «поймай меня, если сможешь, подпись – тренер по бегу»! Бег с препятствиями, то есть через другие наваленные саркофаги был куда увлекательнее, чем улепетывание от безглазого «графа Дракулы» или обезумевшей крылато-черепастой Тени, и вонючего Говнотопа… В общем, побегали на славу. А приколов сколько было, я чуть живот не надорвал, даже мумия и та немного смутилась.

Все началось с того, что «Мишутка» зацепился ногой о мирно стоящий «гробик» и как ни странно, его крышка съехала на бок. Обмотанное пугало зацепилось там же и, пропахав головой по ряду кувшинов и горшков, влетело к своему собрату по несчастью, отчего саркофаг неожиданно затрещал и развалился на четыре части. Следом за другом, почти мгновенно отличился «Мастер». Он запутался в каких-то веревках и нечаянно включил механизм скрытой ловушки. Откуда-то сорвалось бревно и на манер тарана, пробивающего ворота замка, полетело в нас. Мы, ясное дело, в разные стороны, а вот мумия замешкалась…

Летела она долго, красиво и, что самое главное, подальше от нас. Казалось, на время можно присесть и перевести дыхание, но Мишка и на сей раз нашел приключение. Он схватил один из разбросанных кувшинов за ручку, потряс его и заглянул одним глазом вовнутрь, а оттуда выскочил разъяренный тарантул, да как вцепился ему в волосы. Еле отодрали. Так присосался, будто родного отца увидел.

Пока возились с пауком, Саня заметил, что мумия возвращается: побитая, хромая, перекошенная, но возвращается.

– Во блин, экстремист липовый, все ему мало.

Бег продолжился, но на сей раз перед этим происходило интенсивное закидывание врага всеми подручными средствами. Друзья даже умудрились зафиндорить крышкой от саркофага. После этого от смеха мы падали чуть ли не в конвульсиях, так как смотреть на торчащий из глаза мумии кубок и висевший на плече, зацепившийся за что-то горшок, было выше наших сих.

Настроение упало резко только тогда, когда в оборванной руке Тутанхамона появился длинный нож (сбросить глиняные и бронзовые безделушки-«украшения» он даже и не собирался). Остановившись в пяти метрах от нас, он поудобнее разместил в руке холодное оружие и, произнеся гнусавым басом: «Татуировки снова в моде», кинулся на нас. Мы плюнули на всю хранимую до этого осторожность и, перехватив поудобнее свои палки, бросились на него. Ставки – три к одному. Должны выиграть. Но в следующую минуту я не понял юмора. Имхотеп развернулся и бросился от нас куда подальше. Мы, окрыленные победой, с дикими криками первоклассников, окончивших первый год обучения, ринулись за ним. Единственный, кто остался на месте, так это я. Что-то здесь казалось не все так гладко.

– Стойте! – крикнул я. – Назад!

– Ты чего, он же нас боится.

– Если бы ты был мертвецом, живых боялся?

– Нет.

– Вот, а теперь подумай, почему это чучело от нас бежит?

– Боится.

– Тьфу ты е-мое, дундук. Ладно, объясним по-другому. Если бы твой противник отличался невиданной силой и ловкостью, что бы ты сделал?

– Пошел бы на хитрость.

– Вот.

Пока мы разговаривали, мумия, как утопающий, усиленно махала нам руками, топталась на месте, кивала, виляла, в общем, делала все, чтобы привлечь наше внимание. После неудачных попыток она встала в позу бойца и манила со сдавленным хрипом: «Комон»! Но мы ни в какую.

– Хочешь сказать, что в этом чурбане с опилками есть мозги, и они еще соображают? – не поверил «Мастер».

– Фу-у-у… как с вами тяжело. Это же магия. Заклинание произнес, и субъект уже обладает разумом, да таким, каким тебе и не снилось. А какой субъект – не важно, хоть стол, хоть стул – умен и все.

Ребята прислушались к словам. Да и на самом деле как-то странно получалось – этот «Хамон» бегал от нас вместо того, чтобы догнать и накостылять по первое число. Юноши подошли ближе, и мы для обсуждения дальнейших действий, присели на плиту, выступающую из стены. Как назло, на ум ничего не приходило. Александр несколько раз пытался подозвать к себе труп, но тот делал то же самое.

Прошел час. Дела не клеились и не хотели этого делать. Мумия перестала изображать клоуна, веселящего народ, и тоже призадумалась. Каждый из противников хотел перетянуть другого на свою сторону, но пока добился нулевых результатов. Меня вдруг осенило, и я подпрыгнул как ужаленный.

– Так, слушайте, возможно, у меня есть идея нашего спасения! Как я понимаю, Тутанхамон был правителем всего Египта, следовательно, весь Египет его подчиненные и рабы, поэтому, он должен был их как наказывать, так и защищать, а защищал он намного чаще. В данный момент вон то существо есть Тутанхамон, царь, правитель, но теперь царь и правитель мумий, так как сам такой. Следовательно, находящиеся здесь мумии его подчиненные и рабы, и он должен их защищать. А значит, если мы откроем парочку и хорошенько отдубасим там лежащих, то эта макака озвереет и настучит нам по тыкве.

– Ну-у-у наплел, – протянул «Мастер». – Другими словами ты хочешь, чтобы мы разнесли здесь все к кузькиной маме?

– Да нет проблем, братан. Что для друга не сделаешь? – усмехнулся Михаил.

Началась веселуха. Давно я так не отрывался. Вначале мы вдребезги разбили все находящиеся рядом и не только рядом кувшины, миски, чашки, плошки, кубки и другую нехитрую утварь, потом вдрызг разломали пять саркофагов и добрались до спрятанных в них мумий. Наш горячо любимый Имхотеп заволновался, закряхтел и обреченно двинулся в нашу сторону. Когда Саня отделил одному бинтованному голову, Тутанхамон просто летел, размахивая во все стороны своим ножом. План сработал. Он оказался в наших руках. Хотя кто в чьих руках оказался, можно было бы и поспорить.

Подкинув вверх отрубленную голову мумии, из которой сыпалась какая-то труха, «Мастер» размахнулся палкой и, крикнув:

– Крутая лапта! – подал пас царю Египта.

От неожиданного столкновения с предметом, мумия дрогнула, горшок с плеча свалился, разбившись на кусочки, но общее положение не изменилось – движение продолжилось. В игру вступил «Мишутка». Он подбросил еще одну голову и с криком:

– Бью пенальти! – отправил штрафной в ворота.

Попал «вратарю» в голову, отчего треснул застрявший в глазу кувшин и развалился на части. Мумия только назад отпрянула и с еще большим упорством поперла вперед, но было ясно, что какой-то механизм внутри сломался. Из резерва вышел я, в один прыжок оказался около бывшего правителя и, закричав:

– Нокаут! – ударил палкой по шее.

Такое чувство, будто я со всего размаха налетел на бетонную стену. Тело ныло невыносимо, особенно руки, но палку все-таки удержал. Мумия пошатнулась и, запрокинув голову назад, стала заваливаться на спину. Раздался шлепок, и туша, замотанная в бинты, оказалась распростертой на полу. Я набрал в грудь побольше воздуха и с облегчением медленно выдохнул. Что-то фигово мне стало в последнее время. Наверно, азарт и стремление к приключениям закончились и потянуло домой. Дом. Там, наверное, уже давно все всполошились, подняли на уши кого можно и теперь ждали результатов совместной деятельности помощников наших отцов. Конечно, и немудрено здесь забеспокоиться. Сыновей нет. А где они? А кто же их знает. Может, гуляют, а может кто по старой дружбе прихватил их с собой и теперь держит их в сыром вонючем погребе или яме. От таких друзей всего можно ожидать. Но мы-то не у них, мы в совершенно другом месте, и черт станет ангелом, если кто-либо попытается нас здесь искать.

Повернувшись спиной к Имхотепу, я оперся о палку и над чем-то призадумался. Что-то творилось в голове – сейчас не вспомнить, но из транса вывел чей-то хриплый стон и тяжелое надрывистое дыхание. Резко обернувшись, я замер с раскрытым ртом.

– У, мавзолей ходячий. Живуч, гад!

В то время, когда мумия занесла руку для удара, я уже делал фляки назад. Оказавшись на почтительном расстоянии от египтянина, раскрутил над головой палку и встал в боевую позу. Друзья, увидев, что дела плохи, присоединились, встав по бокам. Как долго длилась рукопашная схватка – сказать не могу, так как очень скоро меня отбросило назад и я, ударившись головой о чей-то саркофаг, потерял сознание.

Очнулся от холодной металлической пластины на голове. Рядом стоял Саня с факелом и смотрел мне в глаза. Как следует протерев их, помассировав висок и осторожно ощупав голову, я осмотрелся в поисках пугало-огородной угрозы. Никого. Странно. Мерещится? Нет, на горизонте все чисто, да и тишина стояла как после ядерной бомбежки. Смотрю и глазам поверить не могу. Здесь как будто пятибалльный смерч прокатился: все разворочено, выломано; саркофаги, посуда и куски плит разбросаны по всему залу; некоторые колонны, развалившись, лежат грудой обломков; плотные толстые стены у входа разбиты, будто сюда прикатили здоровенный осадный танк.

– Ребята, что это с вами? – спросил я.

– С нами? Ничего.

– Почему кругом такой хаос?

– А-а-а, ты об этом? Да ничего особенного: просто приходил Сережка, поиграли мы немножко! – усмехнулся юноша, вспомнив мультфильм, и поставил факел в сторону. – Шучу. Просто здесь небольшое мочилово произошло, вот вещи и разбросаны. Хорошо, что сами целы остались. Ты ж как самый умный в «стену улетел» и вырубился, а нам отдувайся за троих – еле демона образумили.

– Какого еще демона?

– А восставшая мумия – это не демон? Для нас любое повышенное сверхъестественное – признак проявления демонизма.

– Ага, идиотизма! Вы шкаф нашли?

– Нет, но зато сумели поднять решетку.

– Что, такие сильные?

– Нет, такие умные, – прозвучал голос Михаила.

Я повернул к нему голову и с удивлением поинтересовался:

– А чем это ты, интересно, занимаешься?

Юноша сидел немного в отдалении от нас на чудом сохранившейся плите и заматывал в рулон какую-то белую полоску ленты. Посмотрев на меня, он улыбнулся и, ничего не ответив, продолжил неоконченное дело. Потом во второй раз посмотрел в мою сторону и, покачав головой, тихо произнес вообще-то он никогда не отличался громкостью произношения речи, из-за чего все время приходилось напрягать слуховой аппарат и вслушиваться в его неразборчивую болтовню, но иногда он просто поражал нас громкими и четкими фразами – жаль, что это происходило очень редко.

– Ты же у нас умный. Я думал, догадаешься. Вот эти тряпки ничего не напоминают? – он потряс рулоном и указал на два других, стоящих у его ног.

Приподнявшись и схватившись для поддержки за плечо Александра, я подковылял ближе. В голове шумело, ноги моментально сделались ватными, да и вообще состояние было такое, что хотелось просто залезть под одеяло и не высовываться до лета, чем ходить в поисках неизвестно чего. Присев рядом с другом, я прислонился спиной к холодной стене и на несколько секунд закрыл глаза, растворяясь в спокойствии. Затем глубоко вдохнул пыльный, насыщенный микробами воздух, и посмотрел на разбросанное кругом тряпье.

Первое впечатление было такое, будто друзья сбегали в магазин «ткани» и скупили там материал для выкройки нового хита сезона – модного комбинезона «а-ля Помпадур». Но это отпадало сразу же, так как найти в бутиках такой хлам просто невозможно. Следующей мыслью было то, что они разорвали свою одежду и, сделав длинную прочную ленту, попытаются пройти с ней по лабиринту, ни разу не попадаясь на одно и то же место, так как лежащая лента должна была указывать на то, что здесь уже прошли. Но и эта мысль оказалась неправильной, ведь перед собой я видел двух одетых, а не раздетых. «Итак, лента: грязноватая, сыроватая… плохо пахнущая, в некоторых местах оборванная, но между тем прочная и… нервущаяся».

– Мумия! – крикнул я.

– Ну, наконец-то ты созрел до такой детской идеи, а сидел, пыхтел, пыжился, тужился…

– Расслабься, не в туалете! – посоветовал «Макар».

– Да что вы в самом деле прилипли, лучше бы рассказали, что произошло.

– Да ничего особенного, – начал Мишка и по его взгляду стало ясно, что травля баек доставляет ему такое же удовольствие, как «Рафаэлло» балерине. – Просто, когда тебя вырубили, мы решили биться не на жизнь, а на смерть. Ну, для начала, конечно же, побегали, покидались предметами интерьера и сшиблись врукопашную. Ох и силен был противник. Такого только в шахтеры записывать, на пожизненную эксплуатацию, видишь, как руками намахал – весь пейзаж испортил. Ничего, и на лом нашелся прием. Этот «Хамон» на наше счастье за косяк зацепился, да и стал разматываться, а я вижу – дела нам сами в руку идут, стал подсоблять…

– У нас матом не ругаются! – напомнил я другу.

– Так то не мат.

– И вообще, мы люди городские и по-деревенски шпарить не приучены, так что не гони волну и давай переводи на нормальный русский язык!

– Без базара. Сейчас так заломлю, уши отвянут. Значит, стал я этого шпингалета раздевать, раскручивать…

– На бабки? – усмехнулся я.

– Не, так раскручивать. Ну, тот, ясный пень, сразу же стал козу ломать и гнилым пальцем в бубен тыкать, а тут Саня с томагавком, да как зашпендюрит в копчик. Тот в крик, а я знай мотаю. Разозлилась мумия, стала на кореша бочку катить, да не тут-то было – сильно ловкий попался. Она все стены переломала, пока до него добралась, а когда добралась, то, – фук – и нет ее – закончилась. Теперь вот сижу, рулоны мотаю.

– Очень интересная сказка, а что вы про решетку говорили?

– Так она сама открылась, – ответил «Мастер». – При очередном обстреле этого хрюмзика Миха саркофаг вскрыл, голову от туловища отделил и зашвырнул подальше, а решетка возьми да и откройся. Мы даже сами удивились.

– Значит, выход свободен?

– Пока да.

– Да брось ты это тряпье, сваливаем отсюда, пока другие не проснулись!

Мишка отшвырнул тряпки в сторону и первым пошел показывать дорогу. За ним, прихрамывая, брел я и замыкал шествие довольный погромом Александр.

За углом, действительно, не оказалось никакого препятствия, даже не обнаружилось следов его пребывания. Сжав найденные и весьма кстати пригодившиеся палки-выручалки, стали медленно, как спецназовцы-разведчики, пробираться вперед, поминутно озираясь и прислушиваясь ко всем посторонним шумам. А коридор все вел и вел нас вперед. На сей раз ничто не радовало глаз пестростью и пышностью композиций. Здесь не было ни мифических, ни библейских сюжетов, ни мозаики, ни настенной росписи – одни голые, в некоторых местах облупившиеся каменные блоки. Такое чувство, будто это не одно и то же здание, а совершенно параллельные миры. «Интересно, а с чего я взял, что это одно-единое помещение? Насланный морок иногда бывает настолько реальным и восхитительным, что его нельзя отличить от настоящего». Единственное, что заставляло задержать внимание – стены. Они были полностью разлинеены какими-то закорючками и символами. В другом месте и при других обстоятельствах я бы непременно попытался разобраться в их написании, но учитывая неблагоприятно сложившуюся ситуацию, я просто проходил мимо и кидал на шершавые стены блуждающий взгляд.

Коридор стал суживаться. Вскоре он сделался таким узким, что нам приходилось протискиваться боком, а иногда и приседать на корточки. Что-то поменялось в воздухе. Он стал не таким сырым и влажным, как там, далеко позади. Такое чувство, что где-то совсем рядом работали отопительные приборы. Откуда-то повеяло затхлостью. «Не мумии же здесь разлагаются». Но была в окружающем пространстве та самая изюминка, которая разделяет реальность и подсознание. Какая-то неуловимая мелочь присутствовала вокруг, и я никак не мог ее обнаружить. Создатель сего умело замаскировал тайну, и для ее разгадки потребуется не только фантазия.

Продвижение в сердце (или из сердца) пирамиды проходило более чем спокойно. Друзья даже позволили себе расслабиться и потравить анекдоты. Даже свой придумали про тот самый мавзолей, который окончил свое существование туалетной бумагой, и то никогда не используемой.

Через некоторое время стало намного светлее. Создавалось такое впечатление, что свет проникал сквозь щели в потолке. Из-за ненадобности Саня выбросил факел и, взяв поудобнее палку, сконцентрировался на возможной угрозе. Пока все шло тихо и спокойно, но это еще ничего не означало, так как в любое мгновение из стены мог выскочить какой-нибудь оборванец и настучать нам по репе. Как бы там ни было, но мы дошли до выхода. Впереди взору открывался зал. Пустой зал. Совершенно пустой…

Ошибка. Я поверил своим чувствам и логике и просчитался. Перед нами распахнула объятия и запустила в себя настоящая арена. Такое чувство, что оказались в Колизее. Вокруг высились громадные стены, уходящие далеко вверх. Размеры площадки намного превышали размеры футбольного поля, и на фоне всего этого громадного строения я выглядел таким жалким, просто ничтожной букашкой, что оставалось лишь с головой зарыться в песок под ногами или, по возможности, быстрее проделать обратную дорогу. Но в данной игре два варианта для решения одной проблемы невозможны, поэтому, как только мы отошли от коридора несколько метров, за нашими спинами, с грохотом, опустилась железная решетка и преградила отступление.

Ловушка. В этом никто не сомневался. Но последняя ли? Похоже, да, так как, по-видимому, намечалось невиданное до этого момента представление.

Небо. Оно было прямо у меня над головой. Протяни руку и сможешь до него дотронуться, но нет, это лишь обыкновенное видение. Ничего на свете не дается так легко. Обидно. Отчего-то именно сейчас, в это мгновение, я вспомнил свою заветную мечту… нет, не вспомнил, она сама пришла ко мне. Несколько лет подряд я надеялся, да и сейчас надеюсь на ее исполнение, но все зависело не от меня, а от другого человека, возможно, более достойного этой мечты. Почему идея посетила меня именно сейчас? Неужели она?

Началось! Песок под ногами задрожал и заходил ходуном как при десятибалльном землетрясении. Ровно из середины арены поднялась гигантских размеров платформа. Ее верхняя часть доходила почти до края стен, казалось, упираясь в небо, а жуткая раскраска сцен насилия приводила в ужас и вызывала отвращение.

– Началось! – прохрипел Михаил и с такой силой сжал палку, что на руках выступили вены.

– Они уже близко! – загробным голосом произнес Александр, и его глаза моментально накрыла черная пелена тьмы.

Я ждал. Расслабленный и совершенно спокойный, я смотрел прямо перед собой, но был готов сорваться с места и одним единственным выпадом разнести противнику голову.

Они стали появляться из ниоткуда. Будто сама бездна выплевывала их как продукт вторичной переработки. Они появлялись все чаще и чаще. Первой вынырнула наша горячо любимая Тень, в виде Дьявола Видения, затем появились две хорошенькие египтянки с парой десятков скелетов-воительниц. Сразу же за ними безглазый вампир-король и мумия-царь (идеальная компания). Ну а дальше повалила разная дребедень: динозавры, волки-оборотни и летающие уроды, до сего нами не виданные. Увенчал весь этот сброд двухметровый Говнотоп.

У меня, вдруг словно тисками сдавило голову. Я упал на колени, обхватил ее руками и сдавленным хрипом завыл от боли.

– Что, чувствуешь приближение королевы? – равнодушно спросил «Мастер», совершенно не обращая внимания на нас, корчащихся в спазмах.

Юноша полностью увлекся происходящим зрелищем. Как бы жутко все не выглядело, но на это стоило посмотреть.

Из вершины платформы вырвался столб искр, и небо моментально затянулось серебристой пеленой. Когда светящиеся брызги растворились в воздухе, на каменном подиуме появился золотой трон с черной короной – это видели все мои друзья, благо никто из них не жаловался на зрение. Через некоторое время воздух задрожал, и у подножия трона четко обрисовалось очертание чего-то. Оно представляло собой черное расплывчатое пятно, но с каждым мгновением приобретающее подобие человека. Все как-то сразу умолкли и бросали на нее косые настороженные взгляды. Серебристая пелена незаметно превратилась в коричневую.