Неудержимые демоны, или История женской войны. Книга вторая

– Нас уже четыреста пятьдесят восемь, – непримиримо заметила Линна, которой каким-то чудом удавалось узнавать обо всех данных, старательно скрываемых умеренными от озлобленных. – Не лги нам, Бирр.

– Хорошо, – вздохнул он, – пусть даже четыреста пятьдесят восемь, всё равно это дела не меняет. У нас почти нет оружия, многие наши товарищи не обучены военному ремеслу. Фолди расквартировал в Кеблоно два легиона – два! Что мы противопоставим этому?

– Деньги, – хмыкнула Марта.

– Что? – недоверчиво взглянул на неё Бирр.

– Деньги, – раздражённо повторила Марта. – Все имперцы – просто продажные твари, купить их не стоит большого труда. Нужно лишь раздобыть пару мешков золотых, потрясти их перед солдатами – и они уже бегут в бой с нашим кличем на устах.

– А где ты, Сауновски, намереваешься раздобыть пару мешков золотых? – иронично сощурился Кузнец. – Мы не такие богатые, как ты. Но, может, твой супруг соизволит выделить на нужды революции недостающую сумму?

– При чём тут Виллимони? – досадливо отмахнулась Марта, чувствуя, что начинает краснеть. – Я, конечно, не стану воровать у него или клянчить милостыню. Я отлично знаю, у кого можно беспрепятственно получить вдесятеро больше и при этом не вернуть долг вовеки.

– У кого это? – неприязненно хмыкнул подозрительный оборотень Фаск.

– У неварских кочевников, – подчёркнуто спокойно ответила Марта, слегка изогнув бровь. – Если они врываются в Бай, то потом выносят оттуда золото и драгоценности целыми караванами. Но вы же знаете, как живут неварцы… Деньги им совсем не нужны, я видела, как они швыряли монеты в траву или на спор стреляли ими из рогаток по птицам. Если мы скажем неварцам, зачем нам нужны эти богатства, они не откажут.

– И кто же к ним поедет? – прицепился въедливый Бирр. – Не ты, потому что ты не имеешь права отлучаться из Кеблоно без Виллимони – ведь иначе о тебе начнут болтать злые языки. После того, как ты съездила в Федлис, «высшее общество» и так переполошилось. А с твоим мужем я никуда тебя не пущу. Если вы поедете вдвоём, я в тот же день явлюсь в королевский дворец и попрошу вздёрнуть себя на виселице. Я тоже не могу отлучиться – я должен обучать ребят битве на мечах. Послать кого-то из этой компании? – он окинул Линну и Ингу испытывающим взором. – Нет, они наболтают кочевникам такого, что те сами поскачут под стены Столицы с дикими воплями и погибнут все до единого. Умеренные? – он оглянулся на своих сторонников. – Тоже не вариант: они не смогут быть достаточно убедительными. Тогда кого нам выбрать?

– Берту, – на одном дыхании предложили революционеры.

– Берту Суон? – одновременно поразились Марта и Бирр.

– Чему тут удивляться, – пробурчал Кузнец, пока предводители пытались стереть с лиц неуместные улыбки, – это – наш единственное компромиссное предложение. Девочка, конечно, простовата, но она ловка и проворна – гонца лучше среди нас не найти. Память у неё дырявая, но в окружении своих собратьев по духу она сама измыслит хороший предлог для передачи золота, если и забудет наши наставления. По всему Кеблоно расклеены её портреты – появляться на улицах в человеческом облике она не может. Но и не может же она вечность просидеть взаперти? Ей лучше на время уехать из города. Когда она вернётся, вся суматоха вокруг её поисков наверняка уляжется: Дорап Гевала – не слишком настойчивый и отчаянный парень, чтобы пытаться вычислить нас.

Помолчав, Марта мысленно согласилась с доводами Кузнеца. Бирр же весомо и внушительно произнёс, по очереди пронзив взглядом каждого из членов совета:

– Что ж, замечательно: в кои-то веки нам удалось договориться без скандалов и криков. Раз вы выбираете Берту, значит, пусть будет Берта. Ей действительно будет полезно побыть вдали от Кеблоно. Она отправится в путь завтра же на рассвете, пока большая часть города ещё спит. А мы тем временем, так и быть, приступим к активным действиям.

– Убьём Гевалу? – живо заинтересовалась Линна.

– Нет, – с брезгливостью отрезал Бирр. – Но поставить на место видных зарвавшихся имперцев мы можем, хотим и обязаны. С сегодняшнего дня Марта возьмёт под своё руководство диверсии против так называемого «высшего света», – его ноздри слегка дёрнулись. – Она получит подробные карты города и список всего нашего военного инвентаря. Поджоги, кражи, налёты, взломы, даже убийства – это я вам разрешаю, но в разумных пределах, – он кинул на Марту красноречивый взгляд. – Не забывайте, что ваши отчаянные вылазки – это месть за казнь Алисии!

– Слава Революции! – грянули подпольщики.

Марта почувствовала, как гордое осознание собственной силы приятно согревало охолодевшее сердце. Здесь, в этих вонючих, всеми позабытых канализационных тупиках, она не замечала неудобств.

– Слава Революции! – дружно скандировали кеблонцы, потрясая в воздухе побелевшими кулаками. – Революция, виват!

– Долой Империю! Да славится Республика! – усердствовала Марта, и её голос звучал громче всех других.

– Ре – во – лю – ци – я!

После этого совещания даже самые злые опять смотрели на неё доверчиво, точно неопытные тонконогие ягнята. Сравнение с ягнятами воскресило в памяти Марты славные деньки невозвратного республиканского прошлого, и по лицу её незаметно протянулась светлая улыбка.

Но улыбке этой суждено было увянуть уже в грядущее мимолётное мгновение. Азартный пыл остудился, даже самые горячие головы отрезвели, и прежнее непримиримое осуждение воцарилось на лицах революционеров. Марта всматривалась в каждого из них с такой жалобной надеждой, что хоть кто-то обязан был смягчиться! И всё-таки никто этого не сделал. Инга и Линна отвели виноватые взгляды, черты прочих, которые даже не видели её до замужества, так как вступили в Союз сравнительно недавно, и не дрогнули. Что уж говорить о якобы миролюбивых умеренных! Те глядели на Марту с озлоблением, как будто она была виновата во всех тяготах, что им приходится терпеть!

Ну и что? Гордость заставила её вскинуть голову. Они не желают с нею знаться? Это их дело: пусть отвергают, пусть во весь голос кричат, что не имеют с нею, с подлой предательницей, женой низкого имперца, ничего общего! Всё равно им придётся признать, что они – существа одной крови! Бирр поставил именно её во главе диверсантов, следовательно, все они будут покорно повиноваться ей! А совсем скоро… когда она докажет, что не изменилась… тогда власть в Союзе снова перейдёт к ней в руки, и восстание развернётся!

Трусливые детские прятки от всесильных имперских ищеек окончились; кеблонцы не были намерены признавать себя проигравшими и ограничиваться мелкой ничтожной местью. Эта дата была датой начала бунта, датой той бесконечно долго ожидаемой рокировки, которую Бирр обещал ей ещё год назад.

* * *

Королевство Авалория (истинно – Империя), Центральные Провинции, Кеблоно.

16 Фурутуру 3041 года по летоисчислению Авалории.

– И пусть только Кавер посмеет хоть что-нибудь нам возразить! – с фанатичным остервенением доказывала шести своим товарищам озлобленная Линна.

Её глаза решительно сверкали, длинные рыжие волосы разметались по плечам. В эту минуту она казалась Марте грознее двух полков имперской элитной гвардии – и остальным присутствующим, по всей видимости, тоже.

– Линна, у нас слишком мало сил, – спокойно напомнила подруге куда более рассудительная Инга. – Ни денег, ни стоящего оружия, даже пушечного мяса меньше, чем на тощем обтрёпанном воробушке.

– И что?! – с возросшей яростью воскликнула Линна. – Ну, что, какие ещё преграды ты можешь поставить перед нами? Скажешь, имперцев там многовато для нас? И разве это нас остановит? Один наш воин, будь он так же мал, тощ и хил, как Марий…

Мальчишка, монотонно раскачивавшийся на стуле с давно погасшей сигаретой между передних зубов, возмущённо фыркнул и гневно зыркнул на Линну.

– …да, и я повторяю это ещё раз, – упёршись в него раскалённым взглядом, продекламировала она, – один наш воин стоит десятерых имперцев!

– Не преувеличивай, – посоветовала Марта, – кто, как не вы, ещё вчера жаловались мне, что не доедаете, не досыпаете и все свои силы тратите на работе? А имперские легионы кушают досыта и не подскакивают с постели раньше крика старшины. О королевской гвардии и говорить нечего: они зовутся воинами, но при этом шикуют, как княжеские отпрыски.

– Вот именно поэтому, – вдохновенно блестя глазами, заявила Линна, – наши ребята куда сильнее имперцев. Ведь мы знаем, за что сражаемся! Ради того, чтобы доказать свою правоту, мы не побоимся выдержать чудовищные испытания и перетерпеть жестокие лишения!

Заметив, как буйный революционный огонёк загорелся в глубинах глаз большинства сидящих, Марта поспешила оборвать эту проповедь, пока та не привела к стихийному бунту.

– Всё, довольно, Линна, – жёстко велела она. – Вместо того, чтобы пытаться поубивать всех имперцев, можно дождаться возвращения Берты и большинство их купить.

– Ку – пить? – издевательски процедила Линна.

– Ну да, купить, – равнодушно подтвердила Марта. – Не забывайте, что мы воюем не с себе подобными, а с имперцами. У них, как они ни пытались бы ввести нас в заблуждение, существует только один бог под названием империал.

– Переманивать их на свою сторону – опасно, – высказался Сил, тоже один из революционеров, – откуда ты знаешь, может, они нас и предадут?

– Может, – не стала спорить Марта, – это они умеют делать в совершенстве. Но не думай, будто мы с Бирром такие наивные и не понимаем, когда нас попытаются обвести вокруг пальца. Мы уже подметили себе в будущих наёмников третий полк, он как раз расквартирован невдалеке от старого кирпичного завода, на котором вы работаете.

– Вы, – с ядовитым презрением подчеркнула Линна. – Вот именно: большинство членов Союза вынуждены вкалывать от рассвета до заката и от заката до рассвета, а некоторые, – и она злобно зыркнула на Марту, – сидят на пуховых подушках, разъезжают в золочёных каретах и ходят только по паркету.

Впервые Марта чувствовала себя растерянной и беспомощной, как мышка, загнанная котом в тенистый угол. От этого обвинения у неё не было защиты. Она сама отлично понимала, что виновата.

– Ну, предположим, Марта это делает ради нашего же блага, – рассудительно протянула Инга, – однако я всё равно держусь настороже.

Метнув на Ингу благодарный взгляд, Марта снова застыла.

– К чему столько революционеров на одном предприятии? – продолжала Инга. – Конечно, хорошо, что наш начальник тоже один из нас, но мы и так уже несколько раз привлекали к себе внимание имперской полиции, поэтому не следует тащить на завод ещё и Марту.

– Наши лишения… – ядовито напомнила Линна.

– Лишения, – с подчёркнутым чувством собственного достоинства отрезала Инга, – стоят великой цели.

– Так что же мы медлим?! – вспылил Марий. – У нас столько оружия, к чему ему простаивать без дела? Давайте оцепим город, убьём Гевалу – и всё! Это так просто!

– Вовсе не просто, – рассерженно осадила его Марта. – Марий, нас всего восемьсот сорок три человека, а имперских сторонников в разы больше. Они не все умеют сражаться; большая часть из них – мульники, однако главная проблема заключается не в этом, а в том, что они вообще есть. Думаешь, большая часть людей нас поддержит, если мы убьём Гевалу? Ну, допустим, ты каким-то чудом прокрадёшься в его покои и заколешь его кинжалом, или взорвёшь мост на пути его следования. Но что дальше? Тебя поймают, осудят, вздёрнут на виселице, а Фолди пришлёт в город другого наместника – и, скорее всего, уже не такого пугливого идиота. Не торопи события, Марий, научись терпению.

– Отлично, – злобно улыбнулся Марий, – тогда можно убить Фолди.

– Да!! – громогласно поддержало его большинство революционеров.

– И как вы это сделаете? – Марта утомлённо закатила глаза. – Нашего министра охраняют, как наследного Принца. Из видимых сторожей у него имеется с пару десятков элитных гвардейцев, ведьм и три-четыре оборотня. Все в этой братии преданы ему до гроба. Теперь прибавь примерно такое же количество невидимых охранников и посуди, чему равняются твои шансы избавить мир от существования этого мерзавца.

– Надо что-то делать… – проронил Марий сквозь зубы, и на лбу у него пролегли извилистые глубокие морщины.

– Вот именно! – поторопилась поддержать его Линна.

– А мы что, по-вашему, делаем? – взорвалась Марта. – Мы действуем намного толковее, чем вы предлагаете, только никто не желает этого понимать! Конечно, ведь гораздо легче свалить вину за все наши неудачи на Сауновски, обвинить её в фиктивном замужестве за имперцем, которым она спасла вам, неблагодарным, жизнь! Вы хоть раз задумывались над своими поступками? Сейчас я вижу здесь не революционеров, а неуправляемую банду, чья цель жизни – развалить Союз Справедливости!

Её выговор произвёл неожиданное впечатление. Большинство споривших уныло опустили головы и старательно принялись поедать глазами холодный осклизлый пол под ногами; Марий и Линна – самые непримиримые – залились огненной краской. Марта тяжело дышала, зло оглядывая своих сторонников. Она выступала за решительные действия, но не такие безрассудные. Революционеры совершенно отбились от рук…

– Ты опаздываешь, Линна, – напомнил Кузнец, – у вас могут возникнуть проблемы.

Ведьма неловко поднялась, не поднимая головы, сцепила руки за спиной и сделала пару шажков вперёд. Но вдруг она замерла. Её умоляющий, как у маленького ребёнка, взгляд метнулся через всю комнату к Марте. Та едва заметно кивнула:

– Иди. Я разрешаю.

Двадцать три самых остервенелых и решительных революционера покинули своеобразный зал совещаний. Остальные тоже принялись расходиться: у них впереди было ещё немало дел. Марта осталась наедине со своими самыми верными помощниками: с Ингой и Калебом. Оба сидели на скрипучих древних стульях, выжидающе пронзая её взглядами.

– Не смотрите на меня так, – попросила она, наконец. – Я сама не понимаю, почему Линна вдруг сломалась!

– Линна покорилась, – сказал Кузнец, – это уже большой плюс. Таким, как она, нужна хорошая отповедь, чтобы вернуть их верность.

– Это хорошо, но и тут есть минус. Она теперь слишком тебе преданна. Боюсь, ради твоей благодарности она может натворить дел, – прибавила Инга. Между бровей у неё пролегла хмурая складка.

– Я знаю, – шёпотом согласилась Марта. – Я прекрасно это знаю, ребята… Но что же ещё нам остаётся, кроме того, чтобы ждать возвращения Берты?

– Если она вообще вернётся, – пессимистично сказал Кузнец.

– Потому что мы все в курсе, какую непроходимую невежественную дуру умудрились отправить к неварцам, – прошептала Инга.

Марта прижала пальцы к вискам. Голову её словно раздирали изнутри мощные электрические разряды. Да, они действительно правы… Берта, Берта, глупый маленький оборотень, где же ты сейчас? Что с тобой?

25 of April

05:53 AM.

А тем временем в Империи…

Королевство Авалория (истинно – Империя), Столица, Дворец Их Величеств. 18 Фурутуру 3041 года по летоисчислению Авалории.

Фолди с раздражением отшвырнул от себя вчерашний номер «Кеблонского Вестника». Напечатанные там строчки по-прежнему вертелись у него перед мысленным взором; возникали даже тогда, когда он на секунду прикрывал уставшие глаза. И неудивительно: разворачивая очередной выпуск, он уже приблизительно знал, что за репортаж займёт первые полосы. Конечно, эти треклятые революционеры! Министр едва удержался от желания злобно стукнуть кулаком по столу. Где они сейчас прячутся? Их необходимо найти, подвергнуть пыткам и казнить! Иначе в городе снова вспыхнут мятежи; вполне возможно, что они по своей масштабности превзойдут даже памятную всем Освободительную Войну.

Фолди раздражённо фыркнул, и, отставив в сторону увесистые папки с донесениями своих шпионов из министерства иностранных дел, вновь углубился в чтение газеты. Ситуация в Кеблоно его крайне тревожила. День ото дня эти обнаглевшие создания, «защитники справедливости», как они сами себя называли, осмеливались нападать на государственную собственность! Они сжигали типографии! Обворовывали оружейные склады! Вчера, как он уже успел узнать, революционеры подорвали на самодельной мине генерала Лактюота – одного из самых активных деятелей Освободительной Войны, а Дорап Гевала молчит! Он предпочёл закрыться в дворце самоуправления, выставить вокруг когорты вооружённой до зубов стражи и, сидя у окна со шпагой в руке, отдать своим подчинённым приказание быть спокойными…

Наместник изо всех сил старался замять зреющий скандал. Пока это у него неплохо получалось: революционеры не отваживались трогать крупные промышленные предприятия или конторы, принадлежащие Империи, но убийство генерала Лактюота стало началом нового этапа борьбы. Общественность не простит Гевалу, если он немедленно не примется расследовать преступление. К счастью, Дорапу хватило ума хоть это понять, и потому он… обратился к Фолди со слёзными мольбами помочь. Министр презрительно улыбнулся. Этого следовало ожидать… У Гевалы не получится навести в городе порядок, а Виллимони не предоставляют для этого полномочий. Всем сейчас заправляет Сиар… преисполненный амбиций, упрямый, вспыльчивый, но туповатый – что роднит его с горячо любимым дядюшкой. Фолди не составило труда купить младшего Гевалу и через него взяться за управление Кеблоно. Но сейчас нити марионеток стремительно ускользали от него. И Дорап, и Сиар совершенно отбились от рук: казалось, революционеры испугали их настолько, что они не боялись теперь даже министра, чей гнев воистину ужасен!

Фолди срочно необходимо было приехать в город и самому разобраться в том, что там на самом деле происходит. Бросив все дела, он незамедлительно отправился бы в путь ещё тогда, когда так называемый «Союз Справедливости» подорвал первую типографию! Но его, как всегда, задержала Королева. Гордясь своей беременностью, Влеона требовала неустанных восхвалений в честь ещё не родившегося инфанта (или инфанты?), которому могло и вовсе не посчастливиться увидеть солнечный свет. Она наотрез отказалась отпустить Фолди из Столицы. Чтобы не лишиться последних остатков её милости, он притворился верным слугой и не покинул своих роскошных, как у Принца, покоев. Его единственной связью с внешним миром остались газеты, донесения и… Байна. Оказывается, от неё можно было получить больше пользы, чем он предполагал. Любимица Королевы, Байна крутилась при дворе, ворохами собирая разнообразные сплетни, а затем тащила их – даже не представляя, что это такое на самом деле, – к супругу на одобрение. О большинстве новостей, которые Байна к нему доставляла, Фолди знал и без неё – в конце концов, он не зря пользовался репутацией самого осведомлённого человека в Империи. Однако общество жены его почему-то не раздражало. И он знал, почему: невзирая на свою наивность и ограниченность, Байна была к нему добра. Она по-настоящему его любила и заботилась о нём; она не предала и не оставила бы его, даже если бы её соблазняли все сокровища и писаные красавцы этого мира.

Министр внутренних дел Авалории был практически всемогущ. Он мог купить, вымолить, выторговать или вырвать всё, что ему могло потребоваться, – но только не любовь. Настоящая любовь – этот бриллиант, встречавшийся в природе едва ли не реже врождённой честности, – не подлежала ни купле, ни продаже, и Фолди успел в этом убедиться за годы своей придворной жизни. Байна Санна, кажется, не знала никого в мире лучше него, и она ему не лгала. Это по-прежнему приводило министра в недоумение.

Слегка скрипнув, приотворилась дверь, и Байна проскользнула в кабинет. Её лицо выражало смущение и решимость одновременно, в руках она крепко сжимала плоский серебряный поднос.

– Ваше Превосходительство, – её ещё писклявый детский голосок колебался между неуверенностью и твёрдостью, – Вы обязаны отдохнуть.

– Госпожа Байна, – с тенью раздражения в голосе откликнулся министр, – это моя работа. Не могли бы Вы не отвлекать меня и впредь?

Губки девушки обиженно надулись. С грохотом поставив поднос на стол напротив министра, она раздвинула папки с секретными донесениями и заглянула между них, словно враг, прорвавшийся через тщательно охраняемые бастионы неприступной крепости. Её глаза пылали праведным негодованием.

– Ваше Превосходительство, – голосок ощутимо задрожал, – Ваше зрение и так оставляет желать лучшего! Не усугубляйте проблемы, которые у Вас уже имеются! Пожалуйста, – она вдруг подалась вперёд и метнула на него умоляющий взор, – пожалуйста, поговорите со мной! Я так давно не слышала Ваш голос! Почему-то Вы отдаёте всё своё время важным чиновникам; мотаетесь из одного конца Столицы в другой… Вчера Вы обещали провести со мной хоть полчаса, а вместо этого собрали Королевский Совет и совещались до поздней ночи… Скажите, ну неужели Вы меня настолько не любите?

Почему-то эта искренняя речь заставила министра вздрогнуть и посмотреть на неё. Умоляющее личико Байны находилось от него всего в паре сантиметров, и её гигантские карие глаза влажно блестели. Трепетно сжав побелевшие кулачки, она покорно ожидала его решающего слова. И это слово – единственное слово – могло либо уничтожить её, либо осчастливить. Фолди озадаченно уставился на неё. Таким идиотом он себя ещё никогда не чувствовал – либо чувствовал настолько давно, что благополучно успел об этом позабыть. Эта девочка так быстро успела привязать его к себе…

Все долгие десять лет службы он признавал лишь одного своего повелителя, восседающего на недосягаемом троне. Повелитель звался Всеобъёмлющим Контролем, к которому он стремился всю жизнь. У него было всё – и всего ему не хватало. Ему упорно казалось, что он по-прежнему обделён, что лучшее только впереди. Ради власти он отбрасывал крепкие привязанности и лучшие чувства, наступал на горло собственным идеалам – и в итоге остался совершенно одинок. У лидеров нет друзей, есть только прихлебатели; у них не бывает любви – есть лишь чрезмерно расчётливые и ловкие дамы. Но… ещё была Байна. Искренняя, добрая, терпеливая Байна, которую не волновали ни его положение, ни его возраст и ходившие о нём слухи. Была ранимая, чувствительная Байна, настолько похожая на невинного ребёнка, что её невозможно было обидеть. Ей невозможно было отказать. Сделать это – всё равно что отобрать у трёхлетнего карапуза конфетку или любимую игрушку. Невзирая на все свои многочисленные недостатки, Фолди не мог причинить зло ребёнку. Поэтому он поднял на Байну усталый взгляд и терпеливо осведомился:

– Да, госпожа Байна? Вы хотели о чём-то поговорить?

– Конечно, – нервно сминая в руках платок, заговорила она, – но… но я не могу с Вами разговаривать, когда Вы меня не слушаете!

«О Боги… Мало мне было Королевы-собственницы, мечтавшей прибрать меня к рукам и заставить круглосуточно сидеть у её трона с верноподданнически круглыми глазами, теперь по её стопам пошла Байна… Неужели ни одна женщина на земле не способна понять, что в мире есть гораздо более важные вещи, чем людские прихоти?»

– Почему Вы так думаете? – собрав всё терпение в кулак, осведомился министр. – Конечно, я Вас внимательно слушаю, госпожа Байна.

Несколько мгновений она подозрительно разглядывала его, словно намереваясь с истинно женским коварством уличить во лжи и обидеться, как это любила делать Королева во время ссор с Королём. Но Байна Санна была ещё слишком юной и наивной, о штучках своих замужних знакомых она не имела ни малейшего представления. А, даже если бы она об этом и знала, она никогда не вздумала бы ни в чём упрекать супруга: сказать хоть слово против Фолди значило бы утратить его доверие. Байна не знала, доверяет ли он ей, но неизменно утешала себя надеждой, что если она покажет себя добродетельной и терпеливой, то он обязательно по-настоящему разделит с ней душу на двоих. А пока… ей нужно было терпеть.

Усевшись на банкетку в затенённом углу комнаты, чтобы не мешать Фолди работать, она смущённо уставилась на носки своих туфель и неуверенно заговорила:

– Понимаете… Вы так давно не были на светских раутах… а меня Её Величество приглашала, ведь её старшая фрейлина тяжело больна, Вы знаете…

Министр утвердительно кивнул и с удвоенной скоростью принялся строчить что-то на длинном пергаментном свитке. Его покрасневшие от напряжения глаза сузились почти злобно, и Байна испуганно спросила:

– Я сказала что-то не то?

– Нет, госпожа, – успокоил её Фолди, не отрываясь от работы, – рассказывайте дальше.

Байна вспыхнула от стыда: как она не догадалась, что Фолди так щурится потому, что он почти ничего не видит? Своим глупым замечанием она только привлекла его внимание к той проблеме, о которой он совсем не любил распространяться. Аристократы родом из старинных фамилий ненавидели демонстрировать свои слабости. Байна поклялась себе, что накрепко запомнит это, и постаралась не смотреть Фолди в глаза, чтобы не искушать себя желанием позаботиться о нём.

Продолжая рассказывать ему свежие новости, она аккуратно прокралась к столу и сняла с него серебряный поднос. Пока Фолди хмыкал и отпускал короткие замечания в знак того, что он её слушает, и разгребал гору документов перед собой, Байна аккуратно смешивала целебные травы, готовя для него мазь. Конечно, он будет противиться и злиться, возможно, даже выругает её, но ему необходимо лечиться, иначе он рискует окончательно ослепнуть.