Призрак

– Вы из какой палаты, молодой человек? – вежливо спросил старик. – Я вас что-то не помню. Или вы не из интенсивной?

– Да нет, я… я просто зашел, – рассеянно ответил Данилюк. – Я давно уже умер.

– А, тогда ладно, – явно обрадовался старик. – А то я уж испугался, что прошляпил вас. Вы по какому вопросу тогда? Могу чем-то помочь?

– Не знаю… у меня такое дело… необычное немножко… Вас зовут как, если не секрет?

– Базаров, Николай Аркадьевич, – представился старик. – А вас?

– Алексей. Николай Аркадьевич, вы… вы, случайно, не… вот то, что вы сейчас сделали…

– Стараемся по мере сил, – скромно ответил старик. – Вы не мнитесь, молодой человек, прямо говорите. Что вы слова-то жуете?

– Вы… бодхисатва? – высказал догадку Данилюк.

– Да какой я бодхисатва, ну что вы, – поморщился Базаров. – Придумали же словечко. Я ж не индус какой-нибудь, право. Я так просто, тружусь помаленьку.

– А вы, если не секрет, при жизни кем были? – полюбопытствовал Данилюк.

– Реаниматологом я был, молодой человек. Всю жизнь вот в этом самом отделении проработал. В нем же и скончался. И по-прежнему на посту.

Данилюк уважительно кивнул и изложил свое дело. Мол, он бы тоже был абсолютно счастлив вернуться к жизни, но его биологическое тело умерло как бы уже три месяца назад. Протухло давно небось. Теперь туда вряд ли вернешься, а если даже и вернешься – люди не поймут.

Ну а поскольку к призрачной жизни Данилюк призвания не чувствует, он был бы очень рад найти дорогу… куда там все отправляются. Вот в этот самый тоннель из света. Они тут вообще часто раскрываются?

– Да случается, конечно, – задумчиво ответил Базаров. – Тут у нас интенсивная все-таки, больные периодически клиническую переживают. Ну их каждый раз и тянет… туда куда-то. Я, простите уж, не в курсе, что там на другой стороне. Но вы время не теряйте – здесь вы будете дожидаться долго. Мимо меня редко кому пройти удается.

Данилюка это, понятно, не порадовало. Но он тут же снова устыдился своих чувств. Мелочно как-то, эгоистично.

Поэтому он просто распрощался с врачом-бодхисатвой и пошел искать ангелов смерти в других местах.

Больницы он решил пока оставить в покое. Вряд ли, конечно, в каждом московском отделении реанимации дежурит такой вот добрый призрак, но все равно. Данилюку просто не хотелось снова попадать в эту душную атмосферу.

Но другие варианты были еще хуже. Призраков Данилюк видел много, но только старых, застрявших в мире живых. Некоторые, как и он сам, просто «выпали из системы», но чаще попадались подобные Тряпочкину – сами не желающие никуда уходить. У многих таких была реальная беда с головой, а иные уже начинали превращаться в голодных духов.

Бодхисатвы встречались гораздо реже, но среди обычных призраков они выделялись. Бесцельно не блуждали, ерундой не страдали, от голодных духов не бегали. Кроме капитана Черкасского и доктора Базарова Данилюк познакомился еще с бывшей учительницей, которая заботилась о духах детей, и бывшим барменом, который устроил забегаловку для призраков. Оба произвели на Данилюка самое положительное впечатление.

Но были и другие. Были своего рода антибодхисатвы – нечистые духи, возненавидевшие мир и живых. Просто за то, что они мертвы, а эти – еще живы. Они посвятили себя вреду – бессмысленному насилию и убийствам.

Встретилась Данилюку, например, очень необычная пара. Двое погибших в одной и той же аварии – один, дальнобойщик, задремал после долгой поездки и врезался в другого. Но он так раскаивался в сотворенном, что остался на той дороге, предотвращая другие аварии. Немало задремавших водителей увидели сквозь сон тревожно кричащего человека.

А вот второй погибший страшно озлобился и стал, напротив, аварии подстраивать. Реально превратился в подобие полтергейста и принялся заморачивать водителей, насылать на них сон, дергать за руль.

Данилюку этот тип показался хуже даже голодных духов.

Но никого из только что умерших Данилюку так и не попалось. Один раз он, правда, видел сбитого машиной кота, но за ним никто не явился. Просто вспыхнуло что-то вроде радуги, и кошачий призрак по ней ушел.

Гордо так, независимо.

Закончился май, и начался июнь. Данилюк взял в привычку выходить на поиск по ночам, а дни просиживать в той самой забегаловке для призраков. Там недурственно кормили, всегда было с кем поболтать, имелись бильярд, дартс и настольные игры, а желающим предоставлялись даже комнаты.

Не бесплатно, правда. Призрачный бармен брал за призрачную выпивку призрачные деньги. Данилюк даже усомнился, в самом ли деле он бодхисатва. Может, просто обычный дух-барыга?

Впрочем, деньги у Данилюка имелись. Те почти девять тысяч рублей, что были в кошельке на момент смерти. В отличие от жвачки, они оказались не бесконечными, но Данилюк не видел в них особого проку. Тем более что цены в призрачном баре не кусались.

Зачем этому типу деньги, Данилюк так и не понял. Однако спустя пару недель, когда кошелек опустел, бармен предложил ему подзаработать. Очень простым способом – собирать по магазинам и ресторанам призраки еды, питья, сигарет и прочих ништяков.

Данилюку предложение показалось странным. Зачем продавать этому барыге еду, чтобы потом покупать ее же обратно? Да, его заведение предлагало и другие услуги, но не так уж много и не такие уж полезные.

Возможно, в призрачной Москве были и другие торговые точки, но Данилюк о них не знал. Деньги в Тени не ценились. Умершие дома или в больнице обычно являлись с пустыми карманами, но хватало и тех, что погибли на улице. Именно они обеспечивали свежие вливания в экономику мира духов.

Экономику. Даже звучит смешно. Призраков слишком мало, и у них отсутствуют материальные потребности. Им не нужно ни жилье, ни пища, ни одежда. А некоторые вообще целыми днями стоят на месте и смотрят в стену.

От подработки Данилюк отказался. Желай он устроиться в Тени надолго – копнул бы эту тему поглубже. Может, даже сам бы замутил какой-нибудь бизнес. Вот хоть то же турагентство – ниша вроде никем не занята.

Но оставаться в Тени Данилюк не планировал. Он хотел отбыть на другую сторону. Туда, где вся движуха.

Так что он продолжал искать способ перебраться. И бармен дал ему совет – пытать счастья на кладбищах. Конечно, умирать там почти никто не умирает. Но у многих духов, как оказалось, сохраняется связь с оставленным телом. Такие не могут уйти на тот свет, пока их не похоронят.

Поэтому застать ангела смерти на кладбище проще, чем где-либо еще.

Совет оказался удачным. Весь следующий день Данилюк рыскал по Хованскому кладбищу, ища свежие могилы и похороны. И в конце концов нашел такие, рядом с которыми болтался призрак.

Это были очень скромные похороны. Кроме могильщиков у гроба стояли всего двое – закутанная в шаль старушка и здоровенный парень с бессмысленным взглядом. На протяжении церемонии они не произнесли ни слова.

Призрак же выглядел крайне недовольным. Был он даже моложе Данилюка, тощий и пучеглазый. Время от времени его странным образом передергивало – словно рябь по коже шла.

– Привет, не помешаю? – подошел ближе Данилюк.

– Чего надо? – грубо ответил призрак.

– Да ничего, мимо просто шел… – слегка опешил Данилюк.

– Ну и иди мимо, [цензура]! – повысил голос призрак.

– Ладно-ладно, не кипишуй, уже ухожу, – решил не начинать конфликт Данилюк.

Хотя далеко отходить не стал. Пристроился у ближайшего дерева и пристально следил за намеченной целью. Призрак явно нервничал, беспокоился – и Данилюк его хорошо понимал. На своих похоронах ему тоже было здорово не по себе.

А потом… на сцене появился еще один призрак. Точнее, не совсем призрак. Он тоже выглядел для Данилюка четким и ясным, а живые его явно не видели. Но этот парень был облачен во все белое, над головой у него мерцал золотистый кружок, а за спиной… за спиной висели крылья.

– Блин, – только и сумел вымолвить Данилюк, торопливо бросаясь к ангелу.

Тот негромко беседовал с умершим, положив руку ему на плечо. Призрак слушал с кислым видом. Навстречу Данилюку они обернулись, и ангел – несомненный ангел! – нетерпеливо спросил:

– Чем могу помочь?

– Ну, я… – замешкался Данилюк, пытаясь подобрать слова. – Я тоже как бы…

– Как бы что?

– Как бы умер. Можно и мне с вами?

– Куда? – уточнил ангел.

– Ну, куда вы вот этого… Куда его?..

– Да, куда меня? – спросил пучеглазый призрак.

– В распределитель. Я всех отвожу в распределитель. А дальше уже там решат.

– А что они решат? – спросил Данилюк.

– Не знаю, – пожал плечами ангел. – Но судя по тому, что он откинул коньки от передоза краденым коксом… не думаю, что его отправят к райским вратам. Скорее уж сразу на сковородку.

– Черт!.. – вырвалось у пучеглазого.

– Да, скорее всего, – кивнул ангел.

Призрак наркомана занервничал еще сильнее. Повертел головой, задрожал как осиновый лист, а потом вдруг резко толкнул ангела и бросился наутек!

Ангел его даже не окликнул. Просто заученным движением схватил свой нимб и… метнул, как бумеранг. Светящееся кольцо разрезало призрака пополам и вернулось на свое место.

Данилюк изумленно моргал, глядя на наркомана. Тот обиженно стонал, таращась на свои ноги, отделившиеся от туловища. Кровь из него, конечно, не текла, но какой-то серебристый пар сочился.

– Я так понимаю, выбора вы не предоставляете, – медленно сказал Данилюк.

– Не предоставляем, – подтвердил ангел. – Духи всяких подонков и рады бы остаться здесь, да только кто ж им позволит? Да не ной ты, сейчас обратно склеишься! – крикнул он наркоману.

Его половинки и в самом деле уже соединялись. Ангел подошел, деловито осмотрел «клиента» и повел рукой, раскрывая в воздухе проход. Уже входя в светящуюся дверь, он подозвал Данилюка и сказал:

– Слушай, я сейчас тороплюсь, извини. Но ты вот чего… знаешь кафе «Эдем» на Адмирала Корнилова?

– Найду. А что?

– Я в этом районе работаю. А в том кафе зависаю, когда клиентов нет. Ты там меня дождись – спокойно поговорим, решим твою проблему.

– Спасибо! – искренне обрадовался Данилюк.

– Только я не знаю, когда именно у меня «окно» появится… может, подождать придется.

– Да подожду, мне теперь торопиться некуда…

– Правильно мыслишь, – похвалил ангел, толкая наркомана в спину.

Проход на тот свет закрылся, и Данилюк снова остался один.

Глава 9

Кафе «Эдем» было совершенно обычным, типовым заведением. Цены чуть ниже среднего, блюда умеренной съедобности. Вечером ангел не появился, и Данилюк провел в зале всю ночь, поедая призраки блинов, шашлыков и пицц.

Пицца в «Эдеме» оказалась отвратной.

В восемь утра кафе открылось, пошли первые посетители. Данилюк внимательно следил за дверями, высматривая вчерашнего ангела. Лицо его он отлично запомнил… хотя зачем? Особые приметы у него такие, что вряд ли с кем перепутаешь.

Но пока что никого с крыльями и нимбом в зале не было. За одним столиком щебетали две девушки, за другим молодая мама пыталась впихнуть салат в пухлого ребенка, за третьим молча жевали идущие с ночной смены работяги, а за четвертым пил кофе лысоватый морщинистый старичок.

Данилюк прохаживался по залу, от скуки заглядывая в тарелки и телефоны посетителям. Потаращился несколько минут на планшет молодой мамы – та пыталась решить какую-то головоломку, пока ребеночек временно затих. Остановился возле старичка – тот допил кофе и теперь читал газету. Данилюк хмыкнул – сам он не брал в руки бумажную прессу лет уж семь.

Старичок его как будто услышал. Он отложил газету, медленно повернул голову и негромко сказал, глядя прямо на Данилюка:

– Не стой над душой, дружок. Не люблю.

– Извините… а вы меня что, видите?! – поразился Данилюк.

– Конечно.

На самом деле старичок и впрямь выглядел необычно. Он явно не был призраком, но Данилюк видел его четче и контрастнее, чем других живых. К тому же вокруг него разливалось странное марево – как вокруг того попа, что когда-то нечаянно выручил Данилюка, но совсем другого оттенка. Не мягкий дневной свет, а эдакий серый дымок.

А тут как раз вошел и ангел. Не появился из воздуха, не просочился сквозь стену – просто открыл дверь и вошел. Кивнул старичку и уселся напротив.

У столика сразу появилась официантка. Ангел не стал брать меню, только коротко бросил:

– Омлет и кофе.

Официантка записала и отошла. А Данилюк удивленно спросил:

– Она тебя видела?!

– Конечно, – ответил ангел. – А почему нет?

– Я думал, что ты… невидимый.

– Только когда сам этого хочу.

Сегодня ангел был без «отличительных признаков». Ни крыльев за спиной, ни нимба над головой. Одет в обычные брюки и рубашку, хотя и светлых тонов. Он преспокойно сидел за столом и ел омлет, ничем не выделяясь среди посетителей.

Данилюк неловко переминался рядом. Присесть ему не предложили, а делать это без приглашения казалось невежливым. Старичок косился на него поверх газеты и неприятно хмыкал.

– Вы тоже ангел? – спросил у него Данилюк.

– В определенном смысле, хех, – как-то особенно мерзко хмыкнул старичок.

Он провел ладонью по макушке, и из плеши на секунду показались… рога?.. Самые настоящие рожки – аккуратные, похожие на козьи.

– Оу, – только и сумел сказать Данилюк, невольно отступая на шаг.

– Расслабься, я сейчас не на работе, – презрительно фыркнул черт. – Здесь у нас нейтральная территория. Типа.

– Так нейтральная или типа нейтральная? – уточнил Данилюк.

– А это уж как тебе больше нравится. Ты присаживайся, присаживайся. Хочешь кофе?

Данилюк вопросительно глянул на ангела – тот молча ел омлет. Проголодался, наверное… хотя разве ангелам нужно есть? Данилюк понятия не имел.

От кофе он предпочел отказаться. Призрак напитка, выпитого чертом, вроде бы не отличался от других призраков еды, но… лучше поостеречься. Мало ли, вдруг подвох какой.

– А вы тоже… ну… на тот свет провожаете? – осторожно осведомился Данилюк.

– Не, я не по этой части, – осклабился черт. – Этим сборщики душ занимаются, а я ересиарх.

– Ого. А чем занимаются ересиархи?

– Смущаем людские души, – охотно объяснил черт.

– Например?

– Ну вот вчера я, например, убедил одного важного чиновника, что в его городе уже слишком много детских садов. И он заморозил их строительство.

– А что построят вместо них?

– Еще три храма! – радостно заржал черт.

Ангел со звоном поставил чашку на блюдце. Отстучав пальцами дробь по столу, он пристально посмотрел на черта, потом перевел взгляд на Данилюка и велел:

– Рассказывай.

Тот рассказал. Это не заняло много времени: умер – никто не пришел – застрял здесь – хочется свалить. Ангел задал еще несколько уточняющих вопросов, но потом вздохнул и покачал головой.

– Прости, помочь не могу, – сказал он. – Сам видишь, из какой я конторы. Я работаю только с христианами.

– Католиками или православными? – зачем-то спросил Данилюк.

– Теми и другими. А еще с лютеранами. И баптистами. И адвентистами седьмого дня. И еще десятками малых христианских течений. Всеми крещеными.

– А почему только с ними?

– Как тебе объяснить… Вот ты сам при жизни кем работал?

– Турагентом…

– Вот, отличная аналогия, – обрадовался ангел. – Крещение – это как турпутевка, понимаешь? Если оно у тебя есть – я твой гид. Я тебя проведу, все покажу, все объясню и устрою на жительство.

– А экскурсии вы продаете? – мрачно пошутил Данилюк.

– Можно договориться. Но это если есть турпу… крещение. А если нету – извини, наша компания тебя не обслуживает. Обращайся к другим.

– А у других как оно устроено?

– У буддистов свои правила, у язычников свои. У всех по-своему.

– А с атеистами как? – спросил Данилюк о интересующем его больше всего.

– «Дикарями» путешествуют, без «турагентства». Полностью на свой страх и риск.

– А это как вообще?

– У всех по-разному получается. Ну вот, например, если на той стороне у тебя есть родные или близкие – они могут походатайствовать, «выписать» к себе. У тебя в Раю есть кто?

Данилюк задумался, но так никого и не припомнил. Дед десять лет назад помер, но он тоже был атеистом. Бабушка верующая, но она еще жива. Про прадедов-прабабок и всякую дальнюю родню он таких подробностей не знал.

– Нет, некому меня выписать… – пробормотал Данилюк. – А еще какие-нибудь варианты есть? Куда деваются атеисты, у которых нет родни в Изра… в Раю?

– Некоторые бродят по Лимбо, – ответил ангел. – Другие оседают в мире мертвых. Третьи сразу уходят на перерождение. А некоторые, как вот ты, так и шляются среди живых.

– Вечно, что ли?

– Теоретически. Но обычно рано или поздно одни все-таки куда-нибудь уходят, другие попадают в зубы голодным духам, а третьи… третьи пополняют их ряды.

– Пополняют?..

– Ну да. Голодные духи – это тоже души умерших. Те, кому повезло меньше всех. Утратившие разум, поглощенные Тьмой…

– Да я знаю, знаю, – перебил Данилюк. – Мне про это уже говорили. Просто… я что, тоже могу стать таким вот… голодным?

– Нет, тебе это вряд ли грозит.

– Откуда ты знаешь?

– Я ангел все-таки. Мы такие вещи видим.

– Ладно, поверю на слово… Но что ж мне делать-то все-таки? Корабль Умерших ждать?..

– Корабль Умерших не советую, – мотнул головой ангел. – Там провозят не за так. Долг навесят, отрабатывать придется.

– Долг?.. Отрабатывать?.. – не понял Данилюк. – Да я б и отработал, если условия не слишком кабальные…

– Не советую, – повторил ангел. – Пожалеешь потом.

– Ладно-ладно, снова поверю на слово. Но все-таки – какие у меня варианты тогда?

Ангел ненадолго задумался. Прервался на минуту, расплачиваясь по счету, а потом медленно сказал:

– Я отправлю насчет тебя запрос по инстанциям. Посмотрим, что можно сделать.

– О, спасибо! – оживился Данилюк.

– И всего через три года ты получишь официальный отказ! – весело воскликнул черт.

– Через сколько?.. Серьезно?!

– Не слушай его, – проворчал ангел.

– Это его не слушай, – фыркнул черт. – Все гораздо проще. Если ты призрак, уйти в загробный мир – самое элементарное дело. Не нужно никаких провожатых, они просто бесполезная прослойка. Почти все рано или поздно находят туда дорогу сами – повертится, понимаешь, душонка здесь две-три недельки, а там и фьють!.. убредает за Кромку. У большинства это само собой получается, непроизвольно. Надолго задерживаются в основном те, кого здесь что-то держит. Или те, кому страшно уходить. Ты из каких будешь?

Данилюк пожал плечами. Его ничто не держит. И уходить ему не страшно.

– Ну вот, – подытожил черт. – Значит, ты застрял просто случайно, по недоразумению. И не нужны тебе никакие инстанции. Могу даже подсказать короткую дорогу…

– Пятьдесят шестой параграф Соглашения, – сухо перебил его ангел.

– Все-все, молчу, – ухмыльнулся черт. – Видишь, с кем приходится иметь дело? Еще спрашивается, кто тут желает всему зла.

Данилюк пребывал в сомнениях. Маяться три года в ожидании, возможно, даже отказа ему совсем не улыбалось. Ждать почти год возвращения Корабля Умерших тоже не хотелось. Тем более что с ним, похоже, не все гладко.

Но и слепо доверять нечистой силе Данилюк не собирался. Возможно, что сказки врут и черти на самом деле отличные ребята, всегда готовые помочь. Но не на ровном же месте у них сформировалась такая дрянная репутация. Тем более конкретно этот открытым текстом сообщил, чем занимается по жизни.

Ересиарх. Смущает людские души. Профессия, как ни посмотри, сомнительная.

Ангел ушел из кафе первым. Достал из кармана старинные часы, тяжело вздохнул и умчался. Наверное, торопился еще кого-нибудь отвести в распределитель.

Черт тоже стал собираться. Сложил газету вдвое… еще вдвое… еще… еще… и в итоге каким-то образом свернул ее до размеров зубочистки, заложив себе за ухо. Ни официанты, ни посетители этого почему-то не заметили.

На улицу они с Данилюком вышли вместе. В отличие от ангела, черт никуда не торопился – встал у двери, достал из-за другого уха сигарету и закурил, старательно пуская дым на прохожих.

Дым у него был явно непростой. Данилюк видел его очень четким, в странных пурпурных крапинах. Прохожие, пересекшиеся с этими кольцами, на секунду вздрагивали, выпучивали глаза и ускоряли шаг. А выглядящий безобидным старичком черт довольно скалился.

Его, в отличие от Данилюка, все прекрасно видели. Кто-то даже стрельнул сигарету – черт поделился с удовольствием, причем дал какую-то особую, с черной каемкой. Потом подошли еще и свидетели Иеговы… ну или еще какие-то сектанты. Не реагируя на дым, они всучили черту пару брошюрок и спросили, верит ли он в Бога. Черт расплылся в счастливой улыбке и сказал, что еще как верит. Всей душой.

Докурив, он наклонился к Данилюку и вполголоса сказал:

– Если хочешь уйти за Кромку быстро и без проволочек, иди в Китай-город. Там дождись ночи, поброди немножко, погуляй, покружи на одном месте… и окажешься в зоне заблудших душ. Оттуда уже близко.

– Ага, зона заблудших душ… – повторил Данилюк. – А дальше?

– Сначала пойдешь через Тень. Спускаешься все глубже, глубже, глубже… и рано или поздно натолкнешься на тоннель из света или еще какой-нибудь проход. Каждый видит это по-своему. Входи туда – и через некоторое время будешь на месте. Самый верняк – третий подъезд второго дома в тупике Пустот. Там «глаз» есть – прямо в загробный мир.

Данилюк поблагодарил. Чуть неуверенно – он все еще сомневался в намерениях этого типа, – но поблагодарил. В конце-то концов, чем он рискует?

– Ты только в Лимбо не забреди, – напоследок предупредил черт. – А то туда многие забредают…

Глава 10

Где в Москве Китай-город, Данилюк знал прекрасно. Посещал за последний месяц неоднократно, видел кучу всякого. Прогуливался и по Никольской, и по Ильинке, и по Варварке, был на нескольких площадях и переулках.

Но вот где там тупик Пустот, Данилюк не имел понятия. Разве может в центре Москвы, рядом со стенами Кремля быть улица с таким странным, даже зловещим названием?

Впрочем, что в Китай-городе находится зона заблудших душ, Данилюк тоже раньше не подозревал. Он надеялся, что «двагис» в астральном смартфоне сумеет отыскать эти загадочные места.

Данилюк пришел сюда в тот же день. Как и советовал черт, он дождался ночи, а потом долго блуждал по закоулкам. Постепенно те становились все темнее и пустыннее, живых было все меньше, а призраков – больше. Данилюк и в самом деле словно спускался в более глубокие слои Тени, хотя оставался на тех же улицах.

Изменения и в самом деле нарастали. Издали слышались чьи-то крики – не приглушенные, а четкие и ясные. Над Кремлем кружило воронье – словно огромная черная воронка. Прямо посреди мостовых появились причудливые деревья, здания странным образом изогнулись, а машины исчезли совсем.

Жуткое место. Наверное, та самая зона заблудших душ. Данилюк уверился, что где-то здесь он и в самом деле сумеет уйти на ту сторону… в мир духов.

При мысли об этом он изрядно занервничал. Его охватило чувство, которое шведы называют «риэсфебер» – туристическая лихорадка. Беспокойное состояние перед самым началом путешествия, смесь тревоги и ожидания. Перед походом в Москву Данилюк тоже ощущал что-то подобное, но гораздо слабее, поскольку в любой момент мог повернуть назад.

А вот сможет ли он вернуться, если разочарует тот свет… это большой вопрос.

Данилюк уже не знал точно, где находится. Была ночь – время, когда призраки видят лучше всего. Но почему-то вокруг становилось все темнее. Темнее и тише. Улица совершенно опустела – не видно не только живых, но и духов.

Прямо как у Блока – ночь, улица, фонарь, аптека… и тишина. Гробовая, жуткая тишина.

Навигатор чудил. На нем появились какие-то незнакомые названия – улица Кладбищенская, переулок Потерянных… о, тупик Пустот! И недалеко совсем – только свернуть за угол и пройти в арку.

За углом Данилюк увидел женщину. То ли дух, то ли живая… вокруг царил такой мрак, что сложно отличить. Виден был только силуэт – чернильно-черный и резкий, словно вырезанный из бумаги. Он шевелился, изгибался… и почему-то притягивал взгляд.

Данилюк подошел поближе и окликнул женщину. Та не ответила, только изгибаться стала еще притягательнее.

Данилюку это показалось подозрительным. Кому бы не показалось? Тем более что женщина еще и приближалась… как-то странно приближалась. Не шла, а просто подплывала все ближе.

Конечно, само по себе это странным не было. Многие призраки, особенно старые, не ходят, а парят в воздухе. Данилюк и сам иногда ловил себя на том, что забывает двигать ногами. Не нужны они духу, бесполезны.

Но эта плыла так, точно ее кто-то тянул на веревке.

Данилюк предпочел бы обойти непонятную штуку стороной, но та стояла аккурат на пути к арке. Тупик Пустот за ней, другой дороги нет. Так что Данилюк собрал волю в кулак и снова зашагал вперед, стараясь все-таки выдерживать дистанцию.