Летающая невидимка

Но вот, наконец, Кит взмахом руки в сторону позиции артиллеристов дал команду к нападению на батарею. Все двинулись вперед, каждый к своей цели.

Четверо поползли в сторону окопа и позиции дальнего орудия. А трое разведчиков, среди которых был Стрелок, потихоньку поползли к ближайшему орудию.

Чем ближе они подползали к позиции артиллеристов, тем явственнее и громче звучали вначале только выстрелы орудий. Но в промежутках между выстрелами все отчетливее стала слышаться и человеческая речь. Слов разобрать было пока не возможно. Слишком далеко. К тому же ветер, хотя и не сильный, но дул в противоположную от рощи сторону, то есть на батарею.

Неожиданно Стрелок заметил, что несколько отстал от разведчиков, ползущих впереди него.

«Вроде бы ползли с одинаковой скоростью. А, смотри, отстал. Отвык ползать по матушке земле. Стареть начал, что ли?» – с досадой подумал Стрелок.

Но потом совершенно иная мысль посетила его голову:

«Совсем незамеченными к нацикам мы не подойдем. По крайней мере, к обоим орудиям одновременно. У нашей группы задание попроще. А вот другим придется попотеть. Нужно что-то придумать, чтобы помочь ребятам, да, и мне тоже, выполнить задание и остаться живыми. Но что? Вот задача!»

Действительно. Выполнить план, предложенный Китом, на практике оказалось затруднительно. Даже в условиях отсутствия боевого охранения. Судя по дислокации позиций обоих орудий, сравнительно незаметно можно подползти только к крайней от рощи гаубице. Да, и то, с разными предосторожностями, используя момент внезапности, а также то, что артиллеристы заняты своей «работой». Но дальнее орудие располагается совсем на открытой местности. И на значительном удалении от рощи. Вот к нему, а также к окопу командира батареи будет довольно сложно подобраться незаметно.

Скорее всего, Кит также догадался про эти трудности. Потому, что он рукой подал команду остановить движение.

Разведчики замерли, прижимаясь к земле. Ведь все они уже находились на открытой местности. Деревья рощи не защищали их от взоров артиллеристов. Это просто те не осматриваются кругом. Рассчитывают, наверное, на то, что они далековато от передовой. К тому же, на них не было еще ни одного нападения.

«Обнаглели нацики. Нужно вас поучить уму разуму», – подумал Мурат.

Командир группы внимательно всматривался вдаль в свой великолепный бинокль.

«Подыскивает подходы к дальнему орудию и окопу», – догадался Стрелок.

И тут его как током стукнуло. В голову пришла, точнее, ворвалась одна сумасбродная мысль:

«Только я могу помочь всем именно благодаря своей возможности становиться невидимкой. Да, еще и летать. Так и нужно поступить. Погоди. Но я же не знаю, что нужно сделать или сказать, чтобы превратиться в невидимку. Так, спокойно. Только спокойствие. Вспоминай, дурашка, как все произошло в прошлый раз. Ага! Вспомнил! Тогда я подумал, что хорошо бы стать невидимкой и еще летать по воздуху. Только подумал? Ну, да. Так, – Стрелок зачем – то закрыл глаза. – Сейчас хорошо бы стать невидимкой и полететь!»

Несколько мгновений он не решался открыть глаза. Чего боялся, он и самому себе не сказал бы. Но, когда открыл их и взглянул на себя, то сразу же обнаружил, что он опять стал невидимым. Исчезли и вещмешок, который был у него за спиной, и автомат, который он цепко держал в руке.

«Получилось! – Чуть не выпалил вслух разведчик. – Теперь нельзя терять времени зря. Пока никто из ребят не заметил. Полетели. А там решим как вести себя и что делать».

Не успел он закончить свою мысль, как почувствовал, что его тело стало невесомым. Еще секунда, и он оказался в двух – трех метрах над землей. Оттуда Стрелок великолепно видел весь театр боевых действий группы.

Вот Никитос и Красобай ползком, тщательно маскируясь, уже приблизились к позиции первого орудия. Но пока они еще не находятся в поле зрения артиллеристов, так как те не отвлекаются от стрельбы.

А Кит ползет потихоньку в обход дислокации этого орудия по направлению к окопу командира батареи. Но до него командиру еще ползти и ползти.

А вот и Грек, Философ и Карась медленно ползут вслед за командиром. Но они еще далековато от огневой позиции дальнего орудия.

«Вперед!» – сам себе скомандовал разведчик.

Неведомая сила понесла его по воздуху в сторону окопа предположительно командира батареи. При этом он беззвучно пронесся над своими товарищами и расположением первого орудийного расчета. И вот, наконец, он завис непосредственно над окопом.

Действительно в довольно хорошо и добротно оборудованном окопе находились двое военнослужащих войск противника. Это он определил по форме, которая была одета на них. А также по нашивкам на рукавах курток. Ни с кем спутать их было нельзя.

Один з них, видимо командир, сидя на корточках на дне окопа, изучал карту, подсвечивая себе карманным фонариком.

Там же на дне окопа слева от командира сидел еще один военнослужащий. Судя по всему, он спал. Рядом с ним лежал автомат Калашникова, и стояла переносная радиостанция. Марку ее Стрелок определить сразу не мог.

«Скорее всего, это – Р-147, – мелькнуло в голове Стрелка. – Значит, спящий – это связист. Это ж надо спать в такой обстановке! Ведь грохот стоит неимоверный. Хотя, давно уже известно, что человек привыкает ко всему».

У обоих артиллеристов на головах были одеты наушники.

Заметив это, Стрелок обрадовался:

«Отлично! В таком случае они ничего не услышат».

Утвердившись в этой мысли, он вытащил из ножен кинжал и снизился на уровень головы командира батареи. Не раздумывая больше ни секунды, так, как времени у него было совсем мало, Стрелок сверху вниз резко ударил кинжалом в шею командира артиллеристов. Лезвие клинка легко вошло в тело противника. При этом там что-то хрустнуло. А может, это разведчику только показалось. Тем более, что он особенно не прислушивался, а действовал, как учили его в ВДВ, во время рукопашной. К тому же в данном случае противник не мог оказать непосредственного сопротивления, так как не видел нападавшего на него разведчика.

Как только он вытащил клинок кинжала из тела противника, тот уронил карту на дно окопа и схватился обеими руками за шею. Из раны хлынула кровь. Обреченный громко глухо застонал и рухнул на дно окопа лицом в землю.

Краем глаза Стрелок видел, как тот начал биться в предсмертных конвульсиях.

«Вот еще одним нациком на земле стало меньше» – спокойно констатировал разведчик.

Не обращая больше никакого внимания на умирающего, Стрелок не сильно ударил прикладом автомата по голове спящего связиста. Даже не ударил, а так, просто ткнул автоматом в его голову. Благо, что металлической каски на голове у того не было. А шляпа – «афганка» (9) не могла защитить хозяина от удара.

Удар оказался точным. От него солдат завалился на дно окопа и остался лежать без движения рядом со своим командиром.

«Надеюсь, что я тебя, бедолага, не убил. Скажу тебе прямо, что лучше попасть к нам в плен, чем быть нами же убитым вот здесь же».

Надо сказать, что удары кинжалом и автоматом он наносил автоматически. Так его учили инструкторы в учебной части ВДВ в течение шести месяцев. Потом продолжили курс обучения рукопашному бою командиры его части ВДВ. И особенно, наставники в группе подготовки мастеров рукопашного боя.

Вот, наконец, и пригодились ему навыки ведения такого боя.

«Пускай с ним поработает Кит, – решил Стрелок. – Теперь нужно осмотреться и оценить обстановку. А потом решу, что делать дальше».

Обе гаубицы продолжали поочередно стрелять в сторону города и позиций ополченцев. Только теперь Стрелок хорошенько рассмотрел их сверху.

Это действительно были пушки – гаубицы Д-20. Такие 152-милимитровые орудия, как знал Мурат со времени службы в армии, производились и были приняты на вооружение еще в семидесятых годах прошлого века в достопамятном Советском Союзе.       Вначале они состояли на вооружении только Советской Армии. Но потом стали продаваться в разные страны. При чем, не только в страны – участницы так называемого Варшавского договора. Но и в третьи страны.

Модификаций этого орудия много. В целом, как вспоминал Мурат, это было хорошее оружие для уничтожения живой силы противника, его боевой техники, разрушения его фортификационных сооружений на расстоянии до двадцати четырех километров. Прицельная дальность – свыше семнадцати километров.

К этому времени производство таких гаубиц было прекращено. Появились более совершенные орудия. Но и эти продолжают использоваться в разных частях мира, практически во всех горячих точках и военных конфликтах.

Почему-то Мурат вспомнил, что первоначально в старину такие орудия использовались, как орудия для метания камней при осаде, в частности, крепостей.

Обычно батарея состоит из шести – восьми гаубиц. Хотя их количество может варьироваться в зависимости от оперативной обстановки. В данном случае группа нарвалась на двух – орудийную батарею.

Никаких других орудий в округе Стрелок с высоты своего полета не обнаружил. Только на некотором удалении от позиции артиллеристов в кустарнике стояли две грузовые автомашины повышенной проходимости УРАЛ – 375Д.

«А вот и тяговая сила батареи. Если есть автомобили, то должны быть и их водители. Как минимум два человека. Нужно будет позаботиться о них», – решил про себя разведчик

Никакого движения разведчиков его группы около первого орудия он не наблюдал.

«Выжидают. Тем лучше для меня», – даже обрадовался такому положению Стрелок.

Развернувшись, он стремительно полетел в сторону спрятанной от постороннего взора автомобильной техники. Никого около автомобилей не было видно.

«Дрыхнут, наверное, служивые, – имея в виду водителей тягачей, подумал Стрелок. – Ну, что ж это и к лучшему. Будет легче и быстрее разобраться с ними».

Предположение разведчика оказалось правильным. Оба водителя спали безмятежным сном праведников в кабине одной автомашины. И грохот орудий им не мешал.

Разведчик – невидимка подлетел к кабине этого грузовика. Потихоньку открыл дверь со стороны сиденья водителя. Правой рукой зажал одновременно рот и нос солдата. Слегка, насколько позволяла кабина, размахнулся и полоснул клинком кинжала по горлу спящего солдатика. Тот конвульсивно дернулся, еще плотнее прижался к спинке сидения, подергался в конвульсиях (физиологическое понятие, означает: резкое непроизвольное сокращение  мышц; судорога, – от автора)  и затих.

Сидевший на пассажирском месте кабины, или, как некоторые в армии считают, на месте старшего машины, водитель второго тягача, стоявшего рядом, продолжал спать и видеть сны, ничего не зная о том, что происходит вокруг него, и даже не предполагая, что произойдет с ним буквально через считанные секунды.

Перегнувшись через только что заколотого им водителя, Стрелок таким же образом расправился и со вторым водителем. Тот также даже не ойкнул.

Да, знал Мурат, как нужно использовать кинжал, чтобы все было тихо, быстро и наверняка.

«Ну, вот. С этими молодцами разобрались. Это уже третий за ночь. А она еще не окончилась. Теперь нужно быстрее возвращаться к своим. Иначе могут хватиться меня. Или кто-нибудь заметит мое отсутствие. А это мне вовсе не нужно».

Это действительно было чревато для него разоблачением. А допустить такого именно сейчас он не мог. Да и не хотел. Поэтому Стрелок не просто полетел к своим товарищам, а понесся, как только мог.

Уже подлетая к своей группе разведчиков, он заметил, что они уже двинулись вперед по направлению к «своему» орудию.

Приземлившись позади Никитоса и Краснобая, Стрелок сам себе приказал превратиться в нормального человека. И сразу же после этого заметил, что стал видимым.

«Вот и отлично! – Сам себя похвалил Стрелок. – Вовремя вернулся. Скорее всего, никто ничего не заметил. Иначе не стали бы они атаковать позицию противника».       Теперь он осознавал, что самое главное – не отставать от остальных разведчиков. И делать все, чтобы выполнить задание с успехом.

С такими напутствиями самому себе он пополз, вслед за ребятами его группы к крайнему от рощи орудию. Приблизившись к нему на расстояние примерно метров десяти, группа замерла. Разведчики пристально всматривались вперед, стараясь уловить момент, когда их товарищи нападут на расчет дальнего орудия.

Оба орудия продолжали нести смерть людям и разрушения зданиям и сооружениям. Разведчики не видели результатов этой стрельбы. Но все прекрасно понимали, что сейчас творится там, куда улетали эти смертоносные снаряды весом свыше сорока килограммов.

Казалось, что артиллеристам не было никакого дела до того, что происходит вокруг них. Каждый из них занимался своим, как было видно даже со стороны, доведенным до автоматизма «делом». Одним словом роботы, и все тут. Тем более, что наушники, которые были у каждого из них, глушили посторонние звуки.

«Что это: беззаботность, уверенность, что никто и ничто не помешает им делать свое черное «дело», уверенность в том, что мы не сможем их достать и уничтожить, или просто разгильдяйство? Ведь они ведут боевые действия, как дилетанты. Даже без боевого охранения. У нас в части командира за такое давно бы отдали под трибунал. А тут все катится своим чередом. Удивительно!» – не переставал удивляться поведению противника Стрелок.

И тут он внезапно вспомнил про засаду, которую, он фактически один обезвредил в своем первом поиске. Там ведь тоже было такое же безалаберное отношение к противнику со стороны наци.

«Вот так вояки, всем воякам вояки!»

Но, вот, наконец, они втроем почти одновременно увидели, как ушедшие вперед разведчики напали на расчет «своего» орудия. Там завязалась рукопашная. Поэтому парни, не сговариваясь, вскочили на ноги и стремглав бросились на «свой» орудийный расчет.

То расстояние, что отделяло их от артиллеристов, разведчики проскочили на одном дыхании за несколько секунд. Вероятно, профессиональный бегун – спринтер на короткие дистанции, позавидовал бы им за такую прыть.

Только один артиллерист успел обратить внимание на них. Да, и то, только потому, что повернулся от орудия и пошел за очередным снарядом и зарядом, чтобы достать их из зарядных ящиков, сложенных в нескольких метрах от расположения гаубицы. Поэтому он лицом к лицу столкнулся со Стрелком.

Разведчик успел заметить только то, что это был не сосунок какой-нибудь, у которого, как говорится, молоко на губах не обсохло. Это был мужчина лет сорока от роду. Плотного телосложения. Такими обычно и бывают артиллеристы в возрасте. Ростом он был значительно выше разведчика.

Позже, «прокручивая», как в кино, события этой ночи, Стрелок вспомнит, что ему бросилась в глаза какая-то неухоженность во всем облике солдата. Усталость и, как говорил один знакомый Мурата белорус, «абыякавасць да жыцця», сквозившие во всем его облике, начиная с замызганного, грязного обмундирования и заканчивая вялыми действиями. Все это он заметил мельком. Но автоматически заметил и отметил про себя. И еще этот отвратительный запах. Стойкий затхлый запах пота давно не мытого тела человека, который постоянно занят физическим трудом, вперемешку еще с чем-то тоже неприятным.

Раздумывать и рассматривать противника у Стрелка, в этот момент не было ни времени, ни желания. Он с размаху всадил кинжал, который держал в руке, когда еще был не видимым, в живот солдата. Туда, где, как он знал по анатомии человека, находятся жизненно важные внутренние органы, а именно в живот. Обоюдная заточка лезвия кинжала позволила тому свободно войти в тело артиллериста.

Надавив для верности на рукоятку кинжала, которая была оборудована упором, что позволяло разведчику не бояться причинения ранения самому себе, он рванул клинком кинжала вверх, разрезая живот солдата и его внутренности.

При всем при этом, он старался не смотреть в лицо, и особенно в глаза, своей жертвы. Так учили его инструкторы. Они объясняли, что ни к чему хорошему, в первую очередь для психики разведчика, это не приведет.

Тем более, что на уровне его глаз находилась шея солдата. Чтобы взглянуть в глаза жертвы, пришлось бы поднимать вверх голову. Сказывалась большая разница в их росте.

Тут хотелось бы сделать не большое отступление. И сказать несколько слов о том оружии, которым уже трижды за эту ночь воспользовался Стрелок, и которым ему, скорее всего, придется воспользоваться еще не раз.

Имеется в виду кинжал. Некоторые могут подумать, а что тут интересного? Нож, как нож. Но это не так. Далеко не так.

Это не совсем обычный в понимании простого обывателя нож. Да, он имеет некоторое сходство с обычным ножом. Но при этом сильно отличается от него не только устройством, но и предназначением.

Начнем с того, что обычно кинжалы изготавливаются совершенно из другого материала, чем обычные ножи, более качественного, скажем так. У кинжала, в отличие от ножа, оба лезвия клинка заточены. Что позволяет ему легко входить в тот предмет, или в частности, тело человека или животного, гораздо легче, чем лезвию ножа. Рукоятка кинжала обычно имеет защитные приспособления, например, упор. Поэтому при использовании кинжала в рукопашном бою можно не опасаться пораниться самому человеку, который его использует.

Все эти отличия его от простого, как говорится, кухонного ножа, показывают, что он предназначен для нанесения колюще – резаных ударов по противнику. Некоторые сравнивают кинжал с клыками животного, в основном хищников.

      Совершенствование боевого оружия идет стремительно и без остановки. Поэтому уже сейчас можно говорить, что кроме кинжалов, как таковых, в армии, и особенно в специальных подразделениях, конечно же, все более активно используют ножи кинжального типа. Их много типов и разновидностей. Они обладают, кроме колющего свойства, еще и таким свойством, как режуще-рубящее. Самым распространенным видом такого оружия является, безусловно, штык – нож, например, к автомату Калашникова или винтовке с карабином.

Правда, такое оружие, в отличие от кинжалов, обладает свойствами, которые ограничивают его применение и использование именно разведчиками. Это, конечно же, их большие, относительно кинжалов, вес и размер. А в рукопашном бою это является существенным отрицательным фактором, влияющим на исход поединка с противником, особенно, если он вооружен кинжалом. Это знает каждый, кто хоть раз участвовал в рукопашном бою.

Но, продолжим повествование.

Из распоротого живота артиллериста хлынула кровь. Поскольку Стрелок находился в непосредственной близости от него, то некоторое количество крови выплеснулось на его куртку. Хотя в тот момент разведчик даже не заметил этого. Не до сантиментов и разглядывания своей формы было ему тогда. Впереди ожидал еще, как минимум, один противник.

Не проронив ни слова, артиллерист, как подкошенный, начал оседать на землю. На ту самую землю, на которой он до сих пор так уверенно стоял на своих крепких ногах, может даже лежал в собственное удовольствие. По которой ходил, бегал. Скорее всего, рассчитывал и дальше топтать ее много – много лет. Теперь же эта самая земля принимала его в свои холодные объятия. Принимала уже окончательно и бесповоротно. Хотя, наверняка, самому солдату в это самое время было уже все равно, куда и как падать.

Его лицо промелькнуло мимо взора Стрелка. Он толком даже не разглядел его. Заметил только широко открытые глаза. Они выражали не боль, не злость, а недоумение. Так показалось Стрелку. Словно этот уже не человек, но еще и не труп, хотел спросить: «Откуда ты взялся такой? Зачем? Зачем причиняешь мне такую адскую боль?»

Открытый и перекошенный от боли рот солдата как будто подтверждал эти быстро промелькнувшие в голове разведчика мысли.

Но ничего подобного вслух артиллерист, конечно же, не сказал. Да. И вообще, успел ли он толком подумать обо всем этом? Если и успел, то никто и никогда об этом точно не узнает

Уже шагнув в сторону другого артиллериста, Стрелок услышал у себя за спиной какое-то нечленораздельное мычание или стон. Он не стал оглядываться назад и интересоваться дальнейшей судьбой этого бывшего солдата армии неприятеля. Не противник он ему уже. А поэтому пусть делает, что хочет или точнее, что может. Это уж точно!

Краем глаза разведчик заметил, что еще двое артиллеристов валяются на земле

«Хорошо работают ребята!» – мысленно похвалил товарищей.

Практически также быстро и четко он расправился с другим артиллеристом, который оказался у него на пути. Только в отличие от первого, этот был, хотя и одного роста с предыдущим, но несколько щупловатее и помоложе. По крайней мере, на вид ему Стрелок не дал бы более двадцати лет. Совсем салага. Тем не менее, и в этом случае кинжал в опытной руке Стрелка сделал свое праведное дело.

Оба товарища его группы не отставали от него. Буквально несколько секунд понадобилось им для того, чтобы бездыханные тела остальных артиллеристов этого расчета также упали на землю, где их застала смерть.

Наконец, орудие, которое до этого момента извергало из своего жерла снаряды, которые несли смерть, замолчало.

Только после этого Стрелок взглянул в сторону позиции второго вражеского орудия.

Там он заметил движение тел. Даже, скорее всего, не тел, а силуэтов людей. Отчетливых звуков оттуда не доносилось.

Как не было видно и слышно, что в этот момент происходило в окопе командира батареи, который должен был самостоятельно атаковать Кит. Никаких звуков оттуда не доносилось. Да, и вообще никакого движения около окопа не было заметно.

Тем не менее, в отличие от других разведчиков, Стрелок мог как наяву, представить, что именно там происходило.

Конечно же, Кит уже должен был повязать радиста, который, скорее всего, еще не отошел от удара автоматом. А потом, он обнаружит труп командира батареи.

Неожиданно со стороны дальнего орудия прозвучали выстрелы. По звуку Стрелок определил, что стреляли из автомата. И все вокруг стихло.

Не раздумывая больше, как сговорившись, разведчики побежали к окопу командира батареи, то есть к месту сбора всей группы, который располагался между обоими орудиями.

И действительно, представление Стрелка о происходящем в окопе, подтвердилось полностью.

Когда парни подбежали к окопу, то им открылась такая картина: Кит сидит на дне окопа рядом с радистом, руки которого связаны бечевой, а во рту торчит кляп.

Такие кляпы и бечевки разведчики обычно готовят заранее еще в казарме перед тем, как отправиться в тыл противника.

Там же на дне окопа лежал труп командира батареи. Правда, пока только двое знали о том, что командир убит. Это, естественно, Стрелок. Ну, и, конечно, же Кит.

Вид у Кита был удручающий. Казалось, что он пытается что-то понять. И не может этого сделать. Скорее всего, это мешало ему действовать дальше.

«Действительно, я не ошибся. Это – переносная УКВ радиостанция Р-147», – сам себя похвалил Стрелок, хорошенько рассмотрев радиостанцию на дне окопа. Никаких повреждений, по крайней мере, снаружи, Стрелок на радиостанции не заметил.

Буквально через несколько секунд от дальней гаубицы к ним подбежал Грек.

Все еще сидя в окопе командира батареи противника, Кит спросил, обращаясь к Греку:

– Кто стрелял? Я же сказал не поднимать шум.

Запыхавшийся от быстрого бега Грек несколько отдышался и сказал:

– Карась убит.

– Как убит? – Все еще не понимая, спросил Кит.

– Один нацик перед нашей атакой отошел в сторону. Наверное, по нужде. Поэтому Карась, завалив одного артиллериста, бросился к тому, что отошел. А тот взял и шмальнул по нему очередью. Философ завалил его броском ножа. Но было уже поздно.

Оглядев всех снизу из окопа, Кит медленно, как – то устало, произнес:

– Теперь с ними покончено. Остается только взорвать сами пушки. Давайте, ребята, поторапливайтесь. Нужно спешить. Все-таки была стрельба. Его могли услышать водители тягачей к этим орудиям. Наверняка, они имеют возможность сообщить своим. Тогда нам придется туго. Кстати, никто не заметил, где они прячутся? – командир обвел все разведчиков каким – то рассеянно – вопросительным взглядом.

«Как же, сообщат они! Черта с два! – с долей злорадства подумал про себя Стрелок. Но вслух, естественно, ничего не сказал. – Пусть это будет для вас, ребята, сюрпризом!»

– Да, нет, – за всех ответил Грек. – Я специально осматривал окрестности. Правда, на некотором расстоянии отсюда кустарник. Может они там. Но это далековато отсюда.

– Ладно. Черт с ними. Не до них сейчас.

В душе Стрелок радовался тому, что хоть как-то помог ребятам выполнить задание. Он прекрасно осознавал, что своими действиями сделал так, что еще определенное количество нацистов и их приспешников не будут нести смерть людям, убивать и калечить их, лишать крова.

Тем временем Кит, вылезая из окопа, продолжил:

– Тем более, что наша задача – уничтожить орудия. Поэтому те, кому поручено, приступайте к подрыву гаубиц. Остальным нужно передать им все шашки и что к ним прилагается. А также наблюдать вокруг. В случае опасности предупредить всех. Действуйте. Сбор здесь же, как только будут заминированы гаубицы. Тело Карася забираем и на плащпалатке несем в роту.