Череда многоточий. Итог за 5 лет

Но иного пути нет. И к своим компаньонам Шаннон не питает особо теплых чувств: Берти её раздражает своей властностью и нравоучительными сентенциями. Кроме того, Берти красива, что не может не напоминать Шаннон о её недавнем модельном прошлом. А вообще Берти можно воспринимать как некий прообраз Тайлера Дёрдена из «Бойцовского клуба». Такой же цинизм и такие же монологи на любые жизненные темы: «Ты такой же продукт. Продукт продукта продукта. Люди, создающие машины – тоже продукты. И твои родители – продукты. Продуктами были их родители. Продуктами являются твои учителя. И священник в церкви, которую ты посещаешь.» Ну чем не предтеча знаменитого монолога Тайлера Дёрдена «Это твоя жизнь»? С тем только исключением, что в отличие от выдуманного Тайлера Берти реальна и, более того, она совсем не Берти (тсс, спойлеров не будет).

Все персонажи, даже второстепенные, выписаны тщательно и весьма колоритно. Чего стоят хотя бы лучшие друзья Берти – трансвеститы Китти Литтер, Софонда Питерс, Вивьен ВаВейн, они же сестры Рей. И если брать каждого из главных героев, у каждого из них своя драма, свой надлом, своя ненависть и жажда мщения. А, как известно, если эти ружья висят на сцене, они рано или поздно выстрелят. Но Шаннон относится к этому спокойно – она ведь привыкла, что к ней относились как к товару: «Выстрел в кого бы то ни было в этом доме – моральный эквивалент убийства автомобиля. Или пылесоса. Или куклы Барби. Все мы почти не отличаемся от продуктов, порожденных цивилизацией.»

А есть ли в этой продуктово-ненавистнической картине мира место Богу? Есть, но исключительно в качестве наблюдателя, об этом постоянно рассуждает Берти: «Где-то на небесах мы живем на видеосайтах Интернета, а Всевышний заходит то на одну, то на другую страничку. Телевидение делает нас Богом. А все мы, возможно, не что иное, как телевидение Бога.» Соответственно, как говорил классик, все дозволено.

В книге очень много моментов связанных с сексуальностью и переменой пола, но они почему-то не напрягают и абсолютно гармонично вписываются в общую канву сюжета.

Так или иначе, Шаннон после драматического, кровавого и весьма неожиданного финала приходит к выводу, что «лучший способ существования – не сражение, а спокойное движение по течению. Не надо все время пытаться что-то регулировать и улаживать. То, от чего ты бежишь, лишь дольше остается с тобой. Когда борешься с чем-то неприятным, то только укрепляешь это неприятное.»

Поэтому, если вас не смущает, как говорил Бёрджесс, good old ultra-violence8, если вы спокойно относитесь к весьма натуралистичным анатомическим подробностям и рассуждениям об убийствах, если вам интересна суть, как говорится, страха и ненависти, а также мести – добро пожаловать в мир моделей и уродов «Невидимок» Чака Паланика.

P.S. Кстати, почему Паланик? Он же Palahniuk, то есть практически Палахнюк.

P.P.S. К сведению киноманов, сейчас идет работа над сериалом по «Невидимкам», по слухам, главные роли будут играть Мила Йовович и Брук Шилдс. Будем надеяться, что экранизация будет столь же удачной, как «Бойцовский клуб»

Photo courtesy of Pam Boehme Simon / pixabay.com / Лицензия СС0

Время свихнулось

Герои становятся предателями, предатели становятся героями.

Дж. Барнс

Джулиан Барнс, «Дикобраз»

Итак, с нами снова Джулиан Барнс, и его очередной сюрприз – роман «Дикобраз». Почему сюрприз? Да потому что это сугубо политическая книга, что в принципе Барнсу не свойственно.

Действие происходит в одной восточноевропейской стране, в которой с лёгкостью угадывается Болгария. В книге упоминается, что спецслужбы этой страны подозревали в причастности к покушению на Иоанна Павла II, совершенное в 1981 году турецким «Серым волком» Мехметом Али Агджой. Это была Болгария. И в книге фигурирует скульптура советского солдата «Алёша», которая стоит в Софии.

В центре событий – судебный процесс над последним президентом-коммунистом Стойо Петкановым. Обвинение возглавляет Генеральный прокурор Пётр Солинский. Собственно, на антагонизме этих персонажей и построена вся книга.

Петканов остался убежденным коммунистом и все обвинения в свой адрес считает смехотворными и бездоказательными. Ну, а о Солинском автор говорит: «Если народы иногда могут вести себя как отдельная личность, то он был личностью, ведущей себя как народ: десятилетиями терпел рабство, потом вдруг устраивал мятеж и страстно жаждал свежей риторики, которая поможет ему обрести новый образ.» От пионерского детства и комсомольской юности – до почти диссидентства, на волне которого он и назначен Генеральным прокурором в эпоху перемен.

Стойо не стесняется в выражениях, когда говорит о Михал Сергеиче, называя его «кремлевским говнюком»: «Горбачев … Эта его вездесущая пролазливая баба с её парижскими нарядами и американскими кредитными карточками. А его пресс-секретарь, который сказал, что доктрина Брежнева умерла и ее надо заменить доктриной Фрэнка Синатры.» Такой же безжалостной критике он подвергает Хонеккера, Гусака и других бывших лидеров соцлагеря. Исключение делает только для Николае Чаушеску, «павшего геройской смертью».

Солинский тщетно пытается найти хоть какие-то доказательства преступлений Петканова. «Вопросы сбора улик и их допустимости трактовались весьма вольно, свидетеля могли в любой момент допросить заново, стороны оперировали гипотезами, лежащими за пределами всяческого правдоподобия. Словом, атмосфера в Храме Правосудия напоминала скорее не церковь, а базар». Но обвинения настолько смехотворны, что они разбиваются об аргументы бывшего президента. В конце прокурор прибегает уже к откровенной липе: «Документ не лжет, даже если он поддельный. И даже если он лжет, он необходим.»

Знакомо, не правда ли? Мы ведь тоже жили в эпоху радикальных перемен, и те, кого вынесло на этой волне, далеко не всегда были профессионалами. Вот и Солинский, будучи профессором права, уголовным правом вообще не занимался, однако его лояльность новым властям позволяет занять должность Генпрокурора.

В целом, как всегда у Барнса – характеры, даже у второстепенных персонажей, выписаны тщательно и мастерски. Так что если хотите окунуться в начало эпохи больших перемен – добро пожаловать в роман «Дикобраз».

Фото JDBlack / pixabay.com / Лицензия СС0

Вкус крови, или не ходите, девки, в Тиндер

Don’t play games, leave it if you don’t click 9 – третье и главное правило «Тиндера»

«Есть род, у которого зубы – мечи и челюсти – ножи, чтобы пожирать бедных на земле и нищих между людьми» Пртч, 30:14

Ю Несбё, «Жажда», 2017

«Даже бандерша добьется уважения, если проработает достаточно долго» , – любил говаривать Харри Холе. Но надо сказать, что Ю Несбё вызвал у меня уважение сразу, с первого прочтения «Нетопыря». И, безусловно, я сразу же проникся симпатией к Харри Холе (или, если точно следовать правилам норвежского произношения, Хуле, но с таким вариантом его бы у нас не пропустили). То есть вступил, по выражению самого Несбё, в ряды холеголовых. Изобретательный детектив, алкоголик с раздрызганной судьбой, презирающий общепризнанные правила белых воротничков от полицейской работы. Полагаю, что Харри – один из самых популярных детективов в литературе наших дней, наряду с Джоном Ребусом из романов Иэна Рэнкина и инспектором Линли и сержантом Хейверс из романов Элизабет Джордж.

Итак, перед нами роман «Жажда» 2017 года. Конечно, не буду детально пересказывать сюжет – неблагодарное это дело для книг детективного жанра. Но синопсис вкратце: Харри (появляется он на страницах романа не сразу) отошел от полицейской работы. Он преподает раскрытие убийств в полицейской академии. Среди его студентов и пасынок Олег. Харри счастлив в браке с Ракель. «Счастье – это как передвижение по тонкому льду: лучше уж плыть в холодной воде, мерзнуть, стараться выбраться, чем стоять и ждать, когда провалишься», – говорит он.

Тем временем в Осло начинается серия загадочных убийств с элементами вампиризма – убийца выпивает кровь жертв, прокусывая им сонную артерию. Уперевшись в тупик, убойный отдел понимает, что единственный способ разрешить дело – призвать на помощь старого доброго Харри.

Что характерно для романов Несбё – это абсолютно органичное сочетание основной детективной линии, рассказов о личной жизни героев, политических перипетий (в «Жажде» – желание начальника полиции Бекмана стать министром юстиции) и каких-то околонаучных теорий (теория о вампиризме как психической болезни психолога Смита) и, конечно, присутствие Осло как самостоятельного персонажа. Вообще мне кажется, что Харри Холе сделал для популяризации Осло и Норвегии гораздо больше, чем все турбюро вместе взятые. Причем ни один из этих элементов не превалирует, они существуют абсолютно на равных – автор не углубляется в детальное описание анатомических подробностей преступлений, как это любит делать, например,  Гранже, хотя, конечно, вырванные глотки и изрезанные тела присутствуют (предупреждение для особо чувствительных натур).  Не зацикливается на личной жизни и переживаниях героев, как это делает Элизабет Джордж, хотя и Харри, и его семье и коллегам придется через многое пройти. Не обойдется (маленький спойлер) и без пары бутылок «Джим Бима» – а какой алкоголик без срывов.

В ходе следствия выясняется, что жертвы в основном находились убийцей через популярный сервис Интернет-знакомств «Тиндер» – «Звоночек. Совместимость в «Тиндере». Триумфальный звон телефона, когда кто-то, кого ты уже смахнул вправо, смахивает направо твою фотографию». Так что «Тиндер» – это тоже своего рода персонаж.

Вообще, как писала в свое время газета «Dagbladet», «в текстах Несбё каждая деталь рано или поздно оказывается значимой и работает на сюжет». Готов подписаться под каждым словом – в романе нет чего-то проходного, включенного в роман, простите мне мой французский, «на отъ..бись». Важно всё – каждое слово персонажей, каждая сцена, каждый интерьер.

Очень важна в этой связи и персона главного антагониста Харри – того самого «вампириста», наслаждающегося своей безнаказанностью и всесилием, но и жаждущего славы – «он будет скользить между людьми, возбуждающе анонимный и одинокий.» А с другой стороны, есть в преступлениях этого убийцы некая, жуткая, конечно, но эстетика. Каждое преступление – это, как говорит Харри, «Сцена. Композиция. Целостность.». Вспоминается фраза Уилла Грэма из «Ганнибала» – this is my design10. В охоте Харри на этого монстра есть и личный элемент – три года назад Харри его упустил, и это практически единственный серийник, которого Харри не смог посадить за решетку.

Итак, настоятельно рекомендую очередные похождения великого Харри, уверяю, оторваться невозможно. Книга цепляет сразу и держит до последней страницы.

P.S. Аккуратнее с «Тиндером», барышни )

P.P.S. В жизни не задумывался, но попробуйте прочитать «Ю Несбё» задом наперед. Интересный эффект получается

Photo courtesy of David Wilkinson / публикуется с разрешения автора

Куцые хвосты, белые кони и облачные стены

«Великий город сам создает свой пластический образ, но лишь на исходе времен нам открывается его глубоко продуманный образ. В этом Нью-Йорку нет равных.»

М. Хелприн

Марк Хелприн, «Зимняя сказка», 1983

Итак, перед нами прогремевший в качестве одного из главных бестселлеров восьмидесятых роман Марка Хелприна «Зимняя сказка». Интересно, что на многих ресурсах жанр романа обозначается как фэнтези. Это может ввести в заблуждение, поскольку роман, на мой взгляд многожанровый. Да, есть элементы сказки (об этом чуть позже). Есть, естественно, несколько любовных линий. Есть почти диккенсовские описания городского дна, с одной стороны, и с другой – рассказ о жизни того самого кружка «400»11 и политической элиты. Есть целая история об интригах, противостоянии и буднях газетчиков, медиамагнатов и журналистов. Есть практически «роуд-муви» в стиле «Где ты, брат мой»12. Есть криминальная сага – прямо Peaky Blinders13. Есть и апокалиптические картины, и рассуждения автора о духовных вопросах. Просто фэнтези – да пожалуйста. Путешествия во времени – да на здоровье! Надо отдать должное Хелприну, такое многообразие сюжетов и жанров не создает ощущения эклектики, все вполне гармонично.

В первой части книги мы знакомимся с главными героями книги, начинается сцены погони. Питер Лейк, таланливый вор и не менее талантливый механик, убегает от толпы гангстеров банды «Куцые хвосты», главаря которой, Перли Соумза, он фактически предал. А ведь Перли прочил Питера в свои преемники. И в этой погоне Питер встречает главного сказочного персонажа – волшебного огромного белого коня Атанзора, который спасает Питера от бандитов (и не раз будет еще спасать). Вообще образ Атанзора – это такое средоточие благородства, рыцарства, света и смирения. Это, на мой взгляд, один из ключевых персонажей книги.

Здесь мы узнаем и историю Питера – младенцем-сиротой он попал в Америку, но не сразу в Нью-Йорк, а в сказочное племя болотных людей – вот вам и фэнтези. Подростком, практически первобытным человеком он попадает в Большое Яблоко, где и начинает свою криминально-механическую карьеру. Там он попадает в «Крысиные Хвосты» под крыло Перли. И там же встречает любовь своей жизни – дочь газетного магната Айзека Пенна Беверли. А тем временем на восток от Нью-Йорка появляется загадочная Облачная Стена, поглощающая всех и вся …  Дальнейшие перипетии первой части пересказывать не буду, дабы не плодить спойлеров.

Во второй части мы знакомимся с новыми героями – сыном миллиардера из Лос-Анджелеса Хардести Марраттой, который и совершает классическое путешествие в стиле Route 6614 в компании колоритного бродяги Джесси Милашко. Здесь все хитросплетения бродячей жизни очень хорошо чередуются с отличными описаниями американской глубинки, ее природы и жителей. Так он волею судеб попадает в Кохирайс – еще одно главное место действия романа. Загадочный городок, которого и на карте-то нет, но который описан так, что понимаешь, что это просто типичнейший маленький городок Америки. Там же находится и загородная усадьба того самого клана магната Пенна. В этой же части появляются еще одни герои – норвежка Кристина Фрайбург, моряк Эсбери Гануиллоу и Вирджиния Геймли из того самого Кохирайса.

Третья часть в основном посвящена газетной жизни и противостоянию двух главных медиамагнатов – Гарри Пенна и Крейга Бинки.

А четвертая переносит нас уже в наше время, где все герои наконец встречаются и начинаются финальные коллизии романа.

Говоря об основных, да и о второстепенных персонажах – они у Милбурна абсолютно своеобразны, никого нельзя назвать шаблонным или стандартным, удались все.

И наверняка стоит упомянуть о главных неодушевленных персонажах книги. Главный из них – конечно, Нью-Йорк. Нью-Йорк, в котором реальные улицы, парки и памятники переплетаются с абсолютной фантасмагорией, «город, который дает нам и победы, и поражения. Он похож не на колесо судьбы, а скорее на калейдоскоп, в котором смешаны свет и тени.» Город, где «все обитатели города либо отплясывали с тросточкой со шляпой в руках, либо стенали у врат смерти. Середины здесь не было.» По детальным и мастерским описаниям как блестящих авеню, так и трущоб, что Марк Хелприн чтит, уважает и любит свой город. Да и в целом, несмотря на важность «человеческого фактора», роман можно назвать этакой одой Нью-Йорку, такому многоликому, прекрасному и отвратительному, красивому и уродливому. Здесь, как говорится, зачОт!

Вторые главные неодушевленные персонажи романа – мосты. Мы видим строительство огромных мостов Нью-Йорка под руководством абсолютно мифического, живущего несколько сотен лет мостостроителя Джексона Мида. Вот что о мостах говорит преподобный Мутфаул, наставник Питера в приюте: «Мосты – вещь особая. Вы никогда не обращали внимания на их особое изящество? Они парят в воздухе подобно птицам, они воплощают наши сокровенные желания и при этом взмывают в небеса. Стальная конструкция в милю длиной буквально висит в воздухе – разве это не чудо?» Мутфаул уподобляет мосты не творению рук человеческих, а проявлению Божьей воли.

Сквозной темой романа является, на мой взгляд, Свет в разных его проявлениях. Как некий Божественный свет, загадочный свет звёзд и Солнца, свет ярко сияющих улиц и площадей Нью-Йорка. Каждый из героев имеет свои отношения, даже бандит и психопат Перли ворует бриллианты не для обогащения, а для того чтобы наблюдать как свет преломляется в них. И Атанзор – не случайно белый, своего рода проявление Высшего света.

В решающих событиях романа явственно звучит тема Апокалипсиса: «Ожидание Страшного Суда является столь распространенным потому, что люди нередко предпринимают многолетние странствия ради того единственного мига, который им представляется вершиной и целью всей их жизни.» И, конечно, будет решающее столкновение Света и Тьмы: «Ты всегда должен быть готов к решающей битве. И помни: эта битва всегда будет происходить во мраке.»

Язык Хелприна очень живой и образный, чего стоит, например, определение выходящего из небоскребов офисного планктона: «серовато-голубой поток габардина и шерсти».

Резюмируя вышесказанное, однозначно рекомендую роман Марка Хелпбрина «Зимняя сказка», уверяю, почти 700 страниц пролетят незаметно.

P.S. После выхода и успеха романа, им, естественно, заинтересовался Голливуд. Мэтр Скорсезе вынес жестокий вердикт: роман не поддается экранизации. Но в 2014 году Акива Голдсман все-таки снял фильм «Любовь сквозь время» с Колином Фарреллом, Джессикой Браун-Финдли, Расселом Кроу, Уиллом Смитом. Блестящая игра Фаррелла (вот говорят, что у сэра Майкла Кейна – идеальный английский, а я думаю, что у Фаррелла – идеальный ирландский акцент). В совершенно нетипичных для себя инфернальных амплуа – Смит и Кроу. Авторы фильма, конечно, не могли охватить все сюжетные повороты романа, оставив только две линии – любовь Питера и Беверли и противостояние Питера и Перли, фильм получился этаким романтичным урбанистическим фэнтэзи (девушкам наверняка понравится). Но вот как раз тема света, его игры и противостояния тьме раскрыта режиссером хорошо.

Photo Public Domain Pictures / pixabay.com / Лицензия СС0

Страшный Стокгольм, или Ретронуар

Большой страх пришел. Тысяча слухов множатся, один другого нелепее, и разобраться возможности нет. Рассказчикам несть числа, но мнится мне, все они отчасти поэты. Если верить упомянутым россказням, свирепость злодейства превосходит все, доселе нами ведомое.

Карл Густаф аф Леопольд, 1793

Итак, перед нами книга Никласа Натт-о-Дага «1793. История одного убийства», набравшая кучу призов в 2017 году. Тут мне сразу надо объяснить, что такое ретронуар. Есть ретродетективы, для нас ярчайшим примером является творчество нашей Донцовой для интеллигенции, Бориса Акунина, и его картонный Фандорин. А ретронуар – это скорее триллер на историческом материале, с весьма леденящими подробностями. Классическим образцом ретронуара можно считать, например,  «Парфюмер» Зюскинда.

Автор – тоже личность интересная. Натт-о-даг (по-шведски «день и ночь») – это не псевдоним, это его реальная фамилия. Журналист-фрилансер, он является потомком одного из древнейших дворянских родов Швеции, ведущих свою родословную аж с XIII века. Книга, кстати, дает понять, что своих предков аристократических Натт-о-даг не очень-то жалует.

И вкратце (без спойлеров) сюжет: В озере Фатбурен вылавливают труп у которого отсутствуют конечности, глаза, зубы и язык. При осмотре выясняется, что частей тела утопленник лишился ещё при жизни. За расследование берутся своего рода шведский Шерлок Холмс, помощник полиции, больной чахоткой Сесил Винге и ветеран шведско-русской войны, пьяница и дебошир Мишель Кардель, им помогает сбежавшая из борделя проститутка Анна Стина.

Небольшое предупреждение: Стокгольм в этой книге ну совсем не похож на наш привычный Стокгольм, к которому мы привыкли еще со времен Карлсона – уютный город, черепичные крыши, плюшки, тефтели, такая большая IKEA. Нетушки, тут, конечно, жесткач полный. Причем Натт-о-даг это не с потолка берет, все основано на исторических документах. Грязь, бедность, разруха, смрад, антисанитария – описание всего этого, конечно, не для слабонервных.

Публичный дом, где инвалиды обслуживают извращенцев за миску еды и спальное место у печки. Чудовищная женская тюрьма, в которой заключенные мрут как мухи от голода, холода и непосильной работы. Лобное место – пьяный в зюзю палач то и дело промахивается, под возбужденные крики толпы безжалостно кромсает осужденного, не попадая топором по шее…

Да, атмосфера и ее описание – тяжеловато, но на то он и нуар. Автор очень умело создает эту атмосферу гнетущего ужаса, безнадежности и страха. И в эту атмосферу вживаешься, ее просто физически начинаешь ощущать.

А между тем сюжет развивается по всем канонам классического триллера и выводит такие загогулины, что просто дух захватывает. Книга затягивает, она просто вызывает серьезную зависимость, оторваться невозможно.

И, кстати (опять же без спойлеров), главная мысль этой книги заключается именно в том, что любой палач не просто так становится палачом, когда-то он был жертвой. Это никого не оправдывает, но многое объясняет. И то, о чем я говорил, Натт-о-даг камня на камне не оставляет от представления об аристократах как о «белой кости» с высокими моральными стандартами и этикой.

Так что, дорогие мои, если не боитесь тяжелой атмосферы и вам интересен увлекательный сюжет, яркие персонажи и детективные загадки – добро пожаловать в Стокгольм 1793 года, страшный и таинственный.

Photo courtesy of David Mark / Pixabay.com / Лицензия СС0

Последний нуар в городе между мостами

«Тоска копится, как вода перед запрудой, давление нарастает с каждым днем, и не всегда ясно, где проходит грань между тоской и безумием. Сложная система ставок в игре жизни постепенно упрощается, пока не остается последняя ставка и последняя игра, которую надо во что бы ни стало выиграть: сама жизнь.»

Никлас Нат-о-Даг, «1795»

Никлас Натт-о-Даг завершает свою трилогию ретронуарных романов, расставленных по годам с 1793 по 1795. В 2017 годам его триллер «1793» стал настоящим хитом, сделав имя журналиста-фрилансера из Стокгольма известным широкой публике. Галина Юзефович написала о романе: «Это как один из ранних романов об Эрасте Фандорине, только, пожалуй, мрачнее и, пожалуй, несколько лучше». Я бы не согласился с Галиной Леонидовной, ибо роман Натт-о-Дага, как и вся его серия, гораздо серьезнее и талантливее опереточных похождений картонного Эраста Петровича производства нашей Донцовой от интеллигенции гражданина Чхартишвили.

Несколько слов об авторе: Никлас Натт-о-Даг – автор бестселлеров «1793», «1794» и «1795», обладатель премии Crimetime Specsavers Award за лучший дебют в криминальной прозе. Лауреат Почетной премии Стокгольма в области литературы. Интересно, что его фамилия (это не псевдоним), Natt och Dag означает «день и ночь». Он потомок одной из древнейших дворянских фамилий Швеции, ведущую свою родословную аж с XIII века. Что, впрочем, не мешает писателю всячески изобличать порочные нравы аристократической элиты.

«1793» был классическим образчиком ретро-нуара, его можно сравнить (с определенными допущениями) с «Парфюмером» Зюскинда. Надо сказать, что нарисованный им портрет Стокгольма сильно отличается от наших традиционных, стереотипных представлений о Швеции. Мы же сразу представляем чистенькие города, доброжелательных обывателей, образцовый порядок, в общем, идеальную модель «социализма всеобщего процветания». Стокгольм Натт-о-Дага совсем не таков. Грязь, порок, нечистоты, уродство и полное разложение. Всё это усугубляется изнурительной войной.

Главным героем всех трёх частей является Жан Мишель Кардель (Микель) – отставной артиллерист. В Роченсальмском морском сражении его корабль «Ингеборг» был потоплен русскими канонирами (опять, понимаешь, русский след, highly likely), Кардель чудом выжил, но потерял руку. Единственное, на что он смог рассчитывать – устроиться пальтом, не волнуйтесь, это не ошибка, «пальт» – это нечто вроде низшей касты полицейских, работник полиции нравов.

Итак, перед нами третья часть похождений Карделя и других персонажей, населяющих тот самый непривычный для нас «Город между мостами», как иногда автор называет Стокгольм. Интересно, что книга начинается так, как обычно начинаются театральные пьесы – перечислением действующих лиц и их краткой истории, что далеко небесполезно, поскольку «за давностию лет» уже забываешь, кто есть кто.