Сочинения. Том 5

Например, во время написания «Корпуса Гиппократа» врачи еще не вполне разделяли венозную и артериальную части кровеносной системы. «φλέβες» в текстах «Корпуса» – это кровеносные сосуды «вообще», четкое разделение их на вены («φλέβες») и артерии («ἀρτηρία») было предложено Праксагором, а определенная разница в анатомическом строении тех и других описана еще позже. Гален основывается на идеях Гиппократа, однако он самостоятельно формулирует практические аспекты применения венотомии, имея более глубокие познания в анатомии и общей патологии: «Так вот, утверждение о том, что если опасность для здоровья вызвана избытком крови, то следует удалить излишнюю кровь, – это, как я сказал, слишком просто и очевидно для высокого гиппократовского искусства медицины. А хотелось бы мне поговорить о том, каким образом следует производить вскрытие вен, в какое время и до какой степени удалять лишнюю кровь. Необходимо знать, когда надо вскрывать вену на лбу, когда – вены в углах глаз или под языком, а когда – так называемую плечевую вену. Также надо знать, как вскрывать вены под мышками, под коленями или возле лодыжки. Всему этому учит нас Гиппократ, и именно это я считаю подлинной врачебной наукой» (6, 168–169 К).

Здесь мне кажется уместным вновь обратить внимание на стиль Галена: он порой бывал весьма эмоционален. Так, в рассуждениях о преемственности своих идей идеям Гиппократа, Гален периодически позволяет себе резкие выпады в адрес Эрасистрата: «И лишь Эрасистрат в своем тщеславном стремлении соперничать с Гиппократом отрицает очевидные для всех вещи и оттого оказывается более неразумным, чем журавли» (6, 168 К).

Создается впечатление, что по ходу изложения эмоциональное напряжение автора все больше и больше возрастает: «Если бы ты, о Эрасистрат, оказался в состоянии немного открыть уши, а скорее – душу, и воспринять слово истины, забыв на время неприязнь к Гиппократу, я бы сказал, что ты достоин его искусства» (6, 169 К).

Подобные фрагменты из текстов Галена интересны читателю, но не содержат ценных сведений для историка. Однако надо быть осторожным и внимательно читать Галена. Например, в рассматриваемом сочинении есть несколько отрывков, в которых автор довольно эмоционально критикует Эрасистрата и своих современников, его последователей. Великий римский врач ругает своих оппонентов не только за отказ от проведения вено-томии, но и за неверные подходы к применению очищающих и мочегонных средств и т. д. Вдруг Гален задает вопрос: «Разве сам Эрасистрат не пользовался очищающими средствами и не давал вино, разбавленное холодной водой, больным холерой, а также некоторым другим больным?» И продолжает: «При этом данное средство, по словам Эрасистрата, следует давать больному не в любой момент, а именно в критическом состоянии» (7, 171 К).

Это вновь указывает на значение произведений Галена как источника: свидетельства автора очень добросовестны, когда речь идет о конкретных примерах из клинической практики. Теперь, благодаря переводу «О вскрытии вен, против Эрасистрата», мы знаем, что Эрасистрат уделял внимание состоянию пациента в терминальной стадии холеры. Современная наука об инфекционных болезнях указывает на значение обезвоживания и интоксикации при летальном исходе заболевания. Что же делал Эрасистрат? Пытался восполнить дефицит жидкости и боролся с токсемией! Добавляя в воду вино, он также стремился к общеукрепляющему и обеззараживающему эффекту. Этот подход следует признать вполне логичным, не преувеличивая, впрочем, его результативность. Но ничего более радикального медицина не могла предложить вплоть до второй трети XX в., т. е. до появления сульфаниламидов и, позднее, антибиотиков!

Вообще борьба с интоксикацией является предметом пристального внимания Галена как врача: «При этом, если ты прописываешь слабительное средство, или лекарство, вызывающее рвоту, или мочегонное снадобье, с помощью которых можно избавиться от головных болей, а также очистить грудь, от тебя зависит только, дать средство или не дать, а дальше уж судьба решает, и велика опасность, что, например, слабительное либо вовсе не вызовет опорожнение желудка, либо скопившееся в желудке будет выводиться с трудом, либо выведение будет сопровождаться болями, коликами, бурлением в животе, чувством холода, удушьем, обмороком, сильными телесными судорогами, а кала при этом выйдет либо совсем немного, либо слишком много. Подобное случается сплошь и рядом и представляет собой серьезную проблему» (7, 173 К).

Суть разногласий между Эрасистратом и его последователями, с одной стороны, и Галеном – с другой, раскрывается в следующем отрывке: «Так послушаем же его [Эрасистрата. – Д.Б.] голос! “<…> С кровохарканьем, или кровавой рвотой, связана опасность лихорадки, которая создает трудности в приеме пищи. А человек, который пережил вскрытие вен и перед этим долго не принимал пищи, может потерять сознание”. Здесь Эрасистрат совершенно ясно говорит о том, что следует учитывать опасность истощения, которая, по его словам, всегда появляется в том случае, если пациент долго воздерживается от приема пищи из-за лихорадки. И опять мне не нужны последователи Эрасистрата со своими пустыми разглагольствованиями о том, почему больным лихорадкой нужно давать пищу, так как у меня есть рассуждения самого Эрасистрата, о которых я уже упоминал ранее. Так, в третьей книге “О лихорадках” он описывает воспаления, возникающие из-за избытка крови, а в первой книге сочинения “О ранах” многократно говорит, что голодание помогает избавить вены от излишка старой крови, чтобы затем они наполнились новой кровью. Итак, что же он пишет? “С этим согласуется и то, что раненым, если у них имеется воспаление, нельзя давать пищу. Ведь вены, опустошенные от питательных веществ, с большей легкостью примут кровь из артерий”. Итак, согласно Эрасистрату, голодание может излечить воспаление постольку, поскольку является средством опустошения вен. Ведь он говорит, что голодание при воспалении стало обычной практикой не по какой-то иной причине, а из-за того, что опустошенные вены с большей легкостью примут кровь из артерий. Но зачем же, скажите, ради богов, заставлять больного долго страдать, когда вены можно опустошить быстро и легко – посредством вскрытия?» (7–8, 176–177 К).

Эрасистрат прекрасно понимает, что необходимо очищать организм, Гален с ним согласен. Однако Гален, исповедуя гиппократовский принцип индивидуального подхода к лечению пациентов, очень хорошо чувствует опасность схематизации. Порой при стремительном ухудшении состояния пациента надо действовать решительно и быстро: «Ради Зевса, объясните, почему, если необходимо избавиться от лишней крови, надо прибегать к самому слабому из средств, ведущих к этому, отвергая средства, которые могли бы быстро привести к желаемой им цели?» (8, 178 К).

Если это верно относительно первого принципа Эрасистрата – лечения длительным голоданием, то будет также правильно по отношению ко второму – применению давящих повязок при воспалительных процессах: «Неужели даже в том случае, когда избыток крови поднимется к груди и возникнет опасность разрыва какого-либо сосуда, он будет не вскрывать вены, а перевязывать конечности шерстяными повязками? Оказывается, для Эрасистрата достаточно ограничиться только перевязками! О боги! Если уж ты собираешься использовать средство, отводящее лишнюю жидкость, неужели ты не понимаешь, что вскрытием вен это достигается гораздо лучше, чем сложными перевязками? В самом деле, мне удавалось посредством вскрытия вен избавить многих больных даже от непрерывных кровотечений. Но Эрасистрату, я думаю, такие вещи не были известны» (8, 178 К).

И Эрасистрат, и Гален понимают, что необходимо избавить пациента от избытка крови[128]. Разница в том, что Эрасистрат рекомендует методы консервативные, а Гален выступает за активную хирургическую тактику по индивидуальным показаниям: «Но мне кажется, что я зря утруждаю себя, когда можно напомнить тебе твои собственные слова. Не сам ли ты говорил об этом в первой книге сочинения “О здоровье”, в том месте, где, сначала описав причины избытка крови в сосудах, затем говоришь о лечении этого состояния, заявляя, что цель всех этих способов – опустошение сосудов? Там ты писал, что одним больным помогают одни средства, а другим – другие. Для устранения “переполнения”, как ты решил называть избыток веществ в венах, ты рекомендуешь физические упражнения, многочисленные омовения и облегченное питание» (8, 179–180 К).

Гален не устает напоминать о том, что все пациенты разные, и поэтому одна и та же определенная болезнь может проявляться по-разному у разных больных. В связи с этим арсенал терапевтических вмешательств должен быть достаточно широк и применяться индивидуально: «Так вот, ты говоришь, и говоришь правильно, что эпилептика не следует лечить от излишнего полнокровия с помощью водных процедур и омовений, а того, у кого есть опасность разрыва внутренних сосудов, – с помощью гимнастических упражнений. Ведь напряжение, вызываемое гимнастическими упражнениями, создает опасность разрыва сосудов под грудной клеткой просто при их слабости, безо всякого переполнения» (8, 180 К).

Третий, после полного голодания и давящих повязок, способ «опустошения вен», по Эрасистрату, – так называемая тонкая диета. Гален выделяет этот способ именно как третий, хотя из его рассуждений становится ясно, что аргументы Эрасистрата в пользу этой диеты те же, что и в отношении воздержания от пищи. Видимо, сам Эрасистрат обозначал его как отдельный вид лечения, разделяя «тонкую диету» и голодание, поэтому Гален также излагает свои аргументы последовательно.

Великий римский врач напоминает: «Отсутствие пищи не принадлежит к разряду вещей сущих, так же как слепота или глухота: все это есть отсутствие чего-либо. Питание принадлежит к разряду вещей сущих, и назначение этой вещи – поступление в организм питательных веществ. Отсутствие же питания и само не является чем-то сущим, и назначение его ты не сможешь определить, как определяешь назначение потения, вскрытия вен и клизмы, то есть опорожнение, или назначение пищи, то есть питание. Так вот, голодание есть середина между тем и другим, то есть между опорожнением и питанием. Само по себе оно не питает и не опорожняет» (8, 183 К). Если использовать голодание «в сочетании с другими методами, которые по природе своей приводят к опорожнению, то причиняемый таким лечением вред превысит пользу, приносимую опорожнением» (8, 186 К).

В своем сочинении «О вскрытии вен, против Эрасистрата» Гален выступает с позиций апологетики патогенетического принципа и идеи индивидуального подхода к лечению пациента. По его мнению, любая болезнь имеет определенный механизм развития, на который и следует воздействовать всеми имеющимися в распоряжении врача методами. Один из них – венотомия, применяемая по строгим показаниям и с учетом анатомии пораженной воспалительным процессом части тела.

ΓΑΛΗΝΟΥ. ΠΕΡΙ ΦΛΕΒΟΤΟΜΙΑΣ ΘΕΡΑΠΕΥΤΙΚΟΝ[129]

1. Τοῖς περὶ φλεβοτοµίας σκοπουµένοις ἓν µὲν καὶ πρῶτον ἐστὶ πρόβληµα σκέψασθαι τὰς διαθέσεις τοῦ σώµατος, ὅσαι δέονται κενώσεως. εἶθ’ ἑξῆς δεύτερον ὅσαι τῆς διὰ φλεβοτοµίας, ὡς πολλαὶ εἰσὶ διαθέσεις, ἄλλαι µέν τινος κενώσεως, οὐ µὴν φλεβοτοµίας δεόµεναι. τρίτον ἐπὶ τούτοις σκέµµα διακρῖναι τοὺς δυναµένους ἀλύπως ἐνεγκεῖν τὴν κένωσιν. εὑρίσκεται γὰρ ἡ µὲν διάθεσις ἐνίοτε δεοµένη φλεβοτοµίας, ὁ κάµνων δ’ οὐ φέρει αὐτὴν ἤτοι δι’ ἡλικίαν, ἢ δι’ ὥραν τοῦ ἔτους, ἢ διὰ τὴν τῆς χώρας φύσιν, ἢ διὰ κάκωσιν τοῦ στόµατος τῆς γαστρὸς, ὃ καταχρώµενοι πολλάκις ὀνοµάζουσι στόµαχον, ὥσπερ ἀµέλει καὶ νῦν ἐν ὅλῳ τῷ λόγῳ χρώµεθα τῇ προσηγορίᾳ βραχυλογίας ἕνεκεν. εἰσὶ δὲ οἳ καὶ διὰ τὴν ἕξιν ὅλου τοῦ σώµατος οὐ φέρουσι φλεβοτοµίαν, εἰ καὶ µάλιστα αὐτῆς τυγχάνοιεν ὅσον ἐπὶ τῷ νοσήµατι δεόµενοι. ἢν δὲ δὴ καὶ ταῦτα διορίσηταί τις, ἡ περὶ τοῦ µέρους σκέψις ἡµᾶς διαδέχεται, καθάπερ ἐπὶ παντὸς ἄλλου βοηθήµατος. εἶθ’ ἑξῆς ἡ περὶ τῶν φλεβῶν ἃς χρὴ τέµνειν· ἐζήτηται γὰρ ἱκανῶς καὶ περὶ τούτων, ἆρά γε διαφέρει µηδὲν ἣν ἂν ἐθελήσῃ τις τέµνειν φλέβα, ἅπασαι γὰρ ὡσαύτως ὠφελοῦσιν ἁπάσας τὰς διαθέσεις, ἢ καθάπερ ῾Ιπποκράτης καὶ οἱ δοκιµώτατοι τῶν ἰατρῶν ὑπειλήφασι πάµπολυ διαφέρειν τὸ τήνδε πρὸ τῆσδε σχάσαι. διορισθέντος δὲ καὶ τούτου τοῦ σκέµµατος, ἔσται ἑξῆς ὁ περὶ τῶν σκοπῶν λόγος, οἷς ἄν τις προσέχων τὸν νοῦν στοχάσοιτο τοῦ µέτρου τῆς κενώσεως. ἐπὶ δὲ τούτοις ἅπασιν, ἐπὶ τινῶν µὲν ἅπαξ ἀφαιρεῖν ἄµεινον, ἐπὶ τινῶν δὲ τὴν καλουµένην ἐπαφαίρεσιν ποιεῖσθαι προσήκει, καὶ τινὰς µὲν ἄχρι λειποθυµίας κενοῦν, ἐπὶ τινῶν δὲ φυλάττεσθαι ταύτην, ὡς µέγιστον κακόν. ταῦτα µὲν οὖν ἀναγκαῖόν ἐστιν ἐπισκέπτεσθαι τὸν µέλλοντα καλῶς χρῆσθαι τῷ βοηθήµατι.

2. Καὶ λέλεκται περὶ πάντων αὐτῶν ἤδη κατὰ τὴν τῆς θεραπευτικῆς µεθόδου πραγµατείαν, καθάπερ γε καὶ πρὸς ᾿Ερασίστρατον ἰδίᾳ περὶ τοῦ κακῶς αὐτὸν ἀποστῆναι τοῦ βοηθήµατος. εἶτα αὖθις ἄλλο πρὸς ἐκείνους τῶν ᾿Ερασιστρατείων ὅσοι φασὶ κεχρῆσθαι τῷ βοηθήµατι τὸν ἄνδρα. διὸ καὶ µισήσειεν ἄν τις ἤτοι τὴν πανουργίαν τῶν µιαρῶν σοφιστῶν, ὅταν γιγνώσκοντες ὅτι ψεύδονται, ἐπιτεχνάζονται ἐπιθυµίᾳ καινοτοµίας, ἢ τὴν δοξοσοφίαν, ὅταν ἀγνοοῦντες τὰ χρησιµώτατα, κατασκευάζουσι τῷ λόγῳ τἀναντία. τούτων γάρ τοι τὸ ἕτερον ὁ Κνίδιος Χρύσιππος ἔπαθεν ἐξελὼν παντάπασι φλεβοτοµίαν τῶν βοηθηµάτων τῶν ἰατρικῶν. ἠκολούθησαν δ’ αὐτῷ καὶ οἱ µαθηταὶ Μήδιός τε καὶ ᾿Αριστογένης ἔνδοξοι καὶ αὐτοὶ παρ’ ῞Ελλησι γενόµενοι. τούτων δ’ ἐπὶ µᾶλλον ὁ ᾿Ερασίστρατος εἰς δόξαν ἀρθεὶς λαµπροτάτην ἐφύλαξε τὴν Χρυσίππου γνώµην. εἶθ’ ἑξῆς οἱ τούτου µαθηταὶ τό γε κατ’ ἀρχὰς ἠκολούθησαν ἅπαντες τῷ τοῦ διδασκάλου δόγµατι, χρόνῳ δ’ ὕστερον ἀπέστησαν τινὲς αὐτῶν αἰδεσθέντες ἀναίσχυντον αἰδώ. τί γὰρ ἂν ἄλλο τίς εἴπῃ πρὸς τοὺς ὑποµείναντας ἀποφήνασθαι προσίεσθαι τὸ τῆς φλεβοτοµίας βοήθηµα τὸν ᾿Ερασίστρατον, εἰ καὶ µηδαµόθι φαίνεται τῶν συγγραµµάτων ἐπὶ µηδενὸς πάθους αὐτὸ συµβουλεύων; ἀκόλουθον γὰρ οὖν ἦν φασὶ τῷ τὴν ἀσιτίαν ὡς κενωτικὸν βοήθηµα παραλαµβάνοντι καὶ τὴν φλεβοτοµίαν πολὺ µᾶλλον ἐκκρίνειν. οἱ δὲ ταῦτα λέγοντες ἅπαντες ἀξιώσουσι φλεβοτοµεῖν, ἐφ’ ὧν ᾿Ερασίστρατος ἐκέλευσεν ἀσιτίᾳ χρῆσθαι. γεγραφότος οὖν αὐτοῦ κατὰ τὴν τῶν πυρετῶν πραγµατείαν, ἐν ταῖς ἀρχαῖς τῶν νόσων ἀσιτίαν, ἀκόλουθόν ἐστιν ἅπαντας φλεβοτοµεῖν, ὡς καὶ ὁ τούτων λόγος ἐν ἐκείνῳ τῷ καιρῷ. ἔστι µὲν δὴ καὶ τοῦτο µέγιστον κακὸν, εἰ πεισθεῖεν οὕτω πράττειν οἱ τὴν τέχνην µανθάνοντες νέοι. πολὺ δὲ τούτων χεῖρον, εἰ µηδὲ τῶν ἄλλων ὧν διορίσασθαι προσῆκεν, ἐπισκέψονται. ταῦτ’ οὖν ἠναγκάσθην αὐτὰ καθ’ ἕτερον γράµµα διεξελθεῖν, ἐπιδεῖξαί τε τοῖς νέοις ᾿Ερασίστρατον οὔτε φλεβοτοµίᾳ κεχρηµένον, ἄµεινον γὰρ τοῦτο πεισθῆναι τοῦ πάντας ἑξῆς φλεβοτοµεῖν, ὅσους ἐκεῖνος ἀσιτεῖν ἐκέλευσε, µεγίστην τε τὴν ὠφέλειαν ἐκ τοῦ βοηθήµατος γίγνεσθαι τοῖς κάµνουσιν, ἐάν τις αὐτῷ προσηκόντως ᾖ χρώµενος. οὐκ οὖν ἔτι γε δέῃ κατά γε τὴν ἐµὴν γνώµην ἄλλο τί µοι γραφῆναι περὶ φλεβοτοµίας, ἐν µὲν τῇ θεραπευτικῇ πραγµατείᾳ τῆς χρήσεως τοῦ βοηθήµατος εἰρηµένης, ὥσπερ γε κἀν τοῖς ὑγιεινοῖς. ἐν δὲ τοῖς δύο βιβλίοις, ὧν τὸ µὲν ἕτερον ἐγράφη πρὸς ᾿Ερασίστρατον αὐτὸν, τὸ δὲ ἕτερον πρὸς τοὺς ἐν ῾Ρώµῃ ᾿Ερασιστρατείους, ἐπιδεδειχότος µου τὰ κακῶς ὑπ’ αὐτοῦ δοξασθέντα, παρακαλεσάντων δὲ πολλάκις πολλῶν µὲν φίλων ἰατρῶν, οἳ δοκοῦσί µοι τὴν θεραπευτικὴν πραγµατείαν ὀκνεῖν ἀναγινώσκειν, ἡναγκάσθην ὕστερον ἐπὶ τὴν ἐνεστῶσαν ἀφικέσθαι σοι διέξοδον, ὅπως µὴ δόξαιµι φθονεῖν αὐτοῖς, ἐφεξῆς δὲ ἅπαντα κατὰ τὴν προσήκουσαν τάξιν ὑπὲρ τοῦ βοηθήµατος εἰπεῖν. καὶ τοίνυν ἤδη µοι καιρὸς ἄρξασθαι τοῦ λόγου.

3. Τὸ µὲν τῆς διαθέσεως ὄνοµα, καθότι καὶ δι’ ἄλλων ἡµῖν εἴρηται, παρὰ τὸ διακεῖσθαι γεγονὸς, ὁµοίως ἐκείνῳ κατὰ πολλῶν λέγεται πραγµάτων. ἀλλὰ νῦν γε τὰς εἰς τὸ περὶ φύσιν ἐκτροπὰς ὁποῖαι τινὲς ἂν ὦσι, διαθέσεις ὀνοµάζοµεν ἐν ἅπαντι τῷ λόγῳ. ζητήσοµεν δὲ πρότερον ὁπόσαι καὶ ὁποῖαι τούτων εἰσὶν αἱ κενώσεως δεόµεναι, δεύτερον δὲ τίνες ἐξ αὐτῶν αἱ φλεβοτοµίας. ἐπεὶ δὲ τὰ ζητούµενα πάντα δύο τῆς εὑρέσεως ὄργα-να κέκτηται, λόγον καὶ πεῖραν ἐν ἁπάσαις ταῖς τέχναις, οὐχ ἥκιστά τε καθ’ ὅλον τὸν βίον, ἀναγκαῖον οἶµαι καὶ νῦν ἤτοι διὰ τοῦ λόγου µόνου γενέσθαι τῶν προκειµένων τὴν εὕρεσιν ἢ διὰ πείρας µόνης ἢ δι’ ἀµφοτέρων. ἐπεὶ δὲ καὶ ὁ λόγος αὐτὸς ὁ µὲν ἐκ τῶν κοινῶν ἐννοιῶν µόνων ἀρχόµενος εὑρίσκεται καὶ ἀποδείκνυσιν, ὁ δὲ καὶ τοῖς ἐκ τούτων εὑρηµένοις χρῆται πρὸς ἀπόδειξιν, ἑκατέρων τε τῷ λόγῳ ἐδείχθησαν ἡµῖν αἱ τέχναι πᾶσαι χρώµεναι, καὶ ἡµεῖς νῦν ὁπότερος ἂν αὐτῶν εὑρίσκηται χρήσιµος, ἐκεῖνον προσχειριούµεθα. τῷ µὲν οὖν προτέρῳ τῶν λόγων ἅπαντεςἄνθρωποι χρῶνται καθ’ ὅλον τὸν βίον, τῷ δευτέρῳ δ’ οὐχ ἅπαντες· ἴδιος γάρ ἐστι τῶν τεχνιτῶν. ὁ γάρ τοι γεωµέτρης τὸ µὲν πρῶτον θεώρηµα τῆς αὐτοῦ τέχνης διὰ τοῦ προτέρου λόγου µόνου δείκνυσιν, εἶτα τῷ δευτέρῳ µόνῳ χρῆται, προσλαµβάνει δὲ εἰς τὴν ἀπόδειξιν αὐτῆς καὶ τὸ ἐκ τοῦ πρώτου κατασκευασθέν. ὅσῳ δ’ ἂν ἐπὶ πλέον ἀφίστηται τοῦ πρώτου θεωρήµατος, ἐπὶ τοσοῦτον ἀφίσταται καὶ τοῦ προτέρου λόγου καὶ τελευτῶν ἐλαχίστοις χρῆται, διὰ τῶν ἀποδεδειγµένων ἀποδεικνὺς ἕτερα καὶ δι’ ἐκείνων αὖθις ἄλλα. καὶ εἶτ’ ἂν αὖθις ἄλλα δι’ ἐκείνων, ὥστε ἔρχεσθαί ποτε τὴν δεῖξιν αὐτῶν ἄχρι τῶν τοῖς ἰδιώταις ἀπίστων, ἡλίου καὶ σελήνης καὶ γῆς, οὐ µόνον τῶν µεγεθῶν, ἀλλὰ καὶ τῶν διαστηµάτων τῆς γνώσεως, ἐξ ὧν εὑρεθέντων ὡρολόγιά τε κατασκευάζουσι καὶ κλεψύδρας οἱ τὴν ὁδὸν ταύτην βαδίσαντες, ἐκλείψεις τε προλέγουσιν ἡλίου καὶ σελήνης. οὕτως οὖν καὶ ἡµῖν ὁ τεχνικὸς λόγος ἀποδεδειγµένος ἐν ἑτέραις πραγµατείαις χρήσεται πολλοῖς, ἐνίοις µὲν ὡς δυνάµεις τινές εἰσι διοικοῦσαι τὰ ζῶα πλείους, ὧν τὰς µὲν φυσικὰς, τὰς δὲ ψυχικὰς ὀνοµάζοµεν. αἱδ’ ἀρχαὶ τῆς γενέσεως ἅπασι τοῖς οὖσιν ὕλην ἔχουσι τὰ τέτταρα στοιχεῖα, κεράννυσθαί τε πεφυκότα δι’ ὅλων ἀλλήλων καὶ δρᾷν εἰς ἄλληλα. διὰ τοῦτο οὐδὲ ᾿Ασκληπιάδου µνηµονεύσοµεν ἔτι κατὰ τόνδε τὸν λόγον ἀποδεδεικότες αὐτοῦ τὰ στοιχεῖα ψευδῆ, κατά γε τὸ τρισκαιδέκατον ὑπόµνηµα τῶν περὶ τῆς ἀποδείξεως καὶ κατὰ τὴν τῶν ᾿Ασκληπιάδου δογµάτων πραγµατείαν, ἐν ᾗ τὸ πέµπτον τε καὶ ἕκτον ἔλεγχον ἔχει τῶν στοιχείων αὐτοῦ. δέδεικται δὲ κᾀν τῷ περὶ τῶν ῾Ιπποκράτους στοιχείων ὑποµνήµατι περί τε τῶν δραστικῶν ποιοτήτων, ὧν ὀνόµατα θερµότης, ψυχρότης, ξηρότης, ὑγρότης, ἥ τε τῶν χυµῶν διαφορά τε καὶ γένεσις. εἴρηται δὲ καὶ περὶ τῶν καθαιρόντων φαρµάκων ἕκαστον τῶν χυµῶν ὀλίγα µέν τινα κᾀν τῷ περὶ τῶν στοιχείων συγγράµµατι, καὶ κατὰ µόνας δ’ ἐν ἑτέρῳ βιβλίῳ καὶ ἡ περὶ κράσεων δὲ πραγµατεία τῇ περὶ τῶν στοιχείων ἑποµένη χρησίµη πρὸς τὸν ἐνεστῶτα λόγον. ἁπάντων δὲ µάλιστα τὸ περὶ πλήθους βιβλίον, ἐν ᾧ δέδεικται τὸ µὲν ὡς πρὸς δύναµιν πλῆθος, τὸ δ’ ὡς πρὸς τὴν εὐρυχωρίαν, ἐν ᾗ περιέχεται ὑπὸ τῶν ἰατρῶν τὸ πλῆθος τοῦτο κατὰ τὸ ἔγχυµα. κάλλιστον οὖν ἐστὶ τοῖς µέλλουσι ἐξετάζειν ἐπιστηµονικῶς τὰ κατὰ τήνδε τὴν πραγµατείαν εἰρηµένα τὸ περὶ πλήθους ἀνεγνωκέναι βιβλίον. ὅσων δ’ αὖ πάλιν ἐκεῖνο δεῖται προανεγνωσµένων αὐτὸ δηλώσει. θαυµαζέτω δὲ µηδεὶς εἰ τοσούτων δεόµεθα πρὸς τὸ καλῶς ἐπισκέψασθαι περὶ φλεβοτοµίας. οὐ γὰρ εἰς τούτου µόνου τοῦ βοηθήµατος εὕρεσιν, ἀλλὰ καὶ τὴν τῶν ἄλλων ἁπάντων ἀναγκαία τῶν εἰρηµένων ἐστὶν ἡ γνῶσις. ὡς εἴ γε χωρὶς τῆς ἐκείνων ἐπιστήµης ἐνεχώρει θεραπεύειν ὀρθῶς, οὐκ ἂν ἐσπουδάσαµεν αὐτά. ταυτὶ µὲν οὖν ἀναγκαῖα ἦν προειπεῖν. αὐτοῦ δ’ ἤδη καιρὸς ἄρξασθαι τοῦ λόγου σκοπουµένοις ὁπόσαι διαθέσεις εἰσὶν αἱ δεόµεναι κενώσεως. ἐὰν µὲν οὖν ἐκ πείρας τις αὐτὰς ἠθροικὼς διέρχηται, µνήµης χρεία µόνης ἐστὶ πρὸς τὴν δήλωσιν· ἐὰν δ’ ἐκ λογικῆς ὁδοῦ, τὸ κοινὸν καὶ καθόλου ἀναγκαῖόν ἐστιν εὑρεῖν, ἔπειτ’ ἐκ τῆς ἐκείνου τοµῆς εἰς εἴδη τε καὶ διαφορὰς ἄχρι τῶν ἐσχάτων εἰδῶν εὑρίσκειν τὸν ἀριθµὸν τῶν ἐνδεικνυµένων τὴν κένωσιν διαθέσεων. οὕτω γὰρ δείξοµεν ἅπαντα συνιστάµενα τὰ διὰ λογικῆς ὁδοῦ τὴν εὕρεσιν ἔχοντα.

4. Τῆς οὖν ἰατρικῆς τέχνης ἔργον ἐχούσης ἁπάσας τῶν µορίων τοῦ σώµατος τὰς κατὰ φύσιν ἐνεργείας ἀνασώζειν µὲν ὁπότε διαφθείροιτο, φυλάττειν δ’ ὁπότε σώζοιντο, τούτων δ’ ἑποµένων τῇ φυσικῇ κατασκευῇ, ταύτην ἀναγκαῖον ἐστι φυλάττειν τε παροῦσαν, ἀνακτᾶσθαι δὲ διαφθειροµένην. ἐπεὶ τοίνυν ἐδείχθησαν ὑπὸ τῶν ὁµοιοµερῶν σωµάτων αἱ πρῶται τῶν ἐνεργειῶν ἐπιτελούµεναι, διὰ δὲ τῶν ὀργανικῶν αἱ δεύτεραι, ἐπισκεπτέον ἔστω σοι τὰ κατὰ τὸ σῶµα περιεχόµενα τῶν ὑγρῶν ἥντινα τὴν ὠφέλειαν ἢ τὴν βλάβην ἐργάζεται τοῖς µορίοις αὐτοῦ. δεδειγµένου τοίνυν ἐν τῷ περὶ πλήθους βιβλίῳ διττῶς γίνεσθαί τε καὶ λέγεσθαι τὸ πολὺ, κατὰ µὲν τὸ ἕτερον τῶν σηµαινοµένων ὡς πρὸς τὴν δύναµιν, κατὰ δὲ θάτερον ὡς πρὸς τὴν εὐρυχωρίαν τῶν περιεχόντων τοὺς χυµοὺς ἀγγείων, ὅπερ ὀνοµάζουσιν ἔνιοι κατὰ τὸ ἔγχυµα, κενώσεως δέ ἐστιν ἑκατέρῳ χρεία, κᾂν ἐπὶ νοσοῦντος ἀνθρώπου κᾂν ἐπὶ ὑγιαίνοντος ἐπιγίγνηται. καθάπερ γε καὶ ὁ τὸ φορτίον βαστάζων οὐκ εὐθὺς ἅµα τῷ βαρύνεσθαί τε καὶ κάµνειν ἤδη καταπέπτωκέ τε καὶ νενίκηται πρὸς αὐτοῦ, κατὰ τὸν αὐτὸν τρόπον, ὅταν ἡ δύναµις ὑπὸ πλήθους βαρύνηται, δυνατόν ἐστι µηδέπω νοσεῖν τὸν ἄνθρωπον. εἰ γοῦν ἔνιοι τῶν ἔτι τὰς συνήθεις πράξεις πραττόντων λέγουσιν ὡς αἰσθάνονται βαρέων ἑαυτῶν καὶ νοθρῶν καὶ ὀκνηρῶν καὶ δυσκινήτων, αὐτὸ τοῦτό ἐστι τὸ πλῆθος τὸ πρὸς τὴν δύναµιν, ὥσπερ καὶ ὅταν ἀπὸ γυµνασίων τετάσθαι δοκῶσιν, ὥσπερ ᾿Ερασίστρατος ἔφη, παραπίπρανται βραχίονές τε καὶ πήχεις, οὐ µικρὸν γνώρισµά ἐστι θατέρου πλήθους, ὃ κατὰ τὸ ἔγχυµα καλεῖσθαι πρὸς τινῶν εἶπον, ἐπειδὴ κατὰ τοὺς ἐγκεχυµένους τοῖς ἀγγείοις χυµοὺς συνίσταται καὶ νοεῖται. λέλεκται δ’ ἐν τοῖς ὑγιεινοῖς ἑλκώδους αἰσθήσεως ἐν ὅλῳ τῷ σώµατι γιγνοµένης, καὶ µάλιστα κατὰ τὰς κινήσεις, κακοχυµίας ἔγγονον εἶναι τὴν τοιαύτην διάθεσιν. ἀλλ’ ὅµως καὶ τοῦτο φαίνεται γιγνόµενον οὐκ ὀλίγοις τῶν πραττόντων ἔτι τὰς συνήθεις πράξεις. καὶ κατὰ µόρια δέ τινα τοῦ σώµατος οὐχ ὅλον ἐνίοτε τὸν ὄγκον ἐπιφαίνεται τὰ σηµεῖα τῶν ἐν ἐκείνοις τοῖς µορίοις ὁµοίων διαθέσεων, ὁποῖαι τοίνυν εἴρηνται καθ’ ὅλον τὸ σῶµα συνίστασθαι. κεφαλῆς γοῦν µόνης αἰσθανόµεθα ποτὲ βαρυνοµένης ἢ ἑλκώδη τινὰ αἴσθησιν ἐχούσης, ἢ τῶν κροταφιτῶν µυῶν τεινοµένων ἤτοι γ’ ἁπλῶς ἢ µετὰ θερµασίας πλείονος. οὕτω δὲ καὶ καθ’ ἧπάρ τε καὶ σπλῆνα καὶ γαστέρα καὶ πλευρὰς καὶ διάφραγµα βάρους αἰσθανόµεθα πολλάκις. ὡσαύτως δὲ καὶ κατὰ τὸ στόµα τῆς γαστρὸς ἤτοι βάρους, ἢ δήξεως, ἢ ναυτίας, ἢ ἀποστροφῆς σιτίων, ἢ ὀρέξεως παραλόγου γίνεταί ποτ’ αἴσθησις, πρὸς τούτοις καὶ ὀδύναι καθ’ ὁτιοῦν ἐρείδουσαι µόριον, ἢ διὰ χυµῶν πλῆθος ἀθρόως ἐπενεχθὲν ἢ διὰ πνεῦµα φυσῶδες ἐνδείκνυται κένωσιν, ὥσπέρ γε καὶ διὰ χυµὸν δριµὺν ἐσθίοντά τε καὶ διαβιβρώσκοντα τὸ µόριον. ἔνιαι δὲ κατὰ δυσκρασίαν γίνονται. καὶ τούτων αὐτῶν τινὲς µὲν ψιλὴν ἄνευ χυµῶν, ἔνιαι δὲ µετὰ χυµῶν. ἐφ’ ἁπάντων µὲν οὖν τῶν εἰρηµένων αἱ κενώσεις τῶν λυπούντων χυµῶν καὶ ἀτµῶν ἀπαλλάττουσι τῶν παθηµάτων τὸν ἄνθρωπον, οὐ µὴν φλεβοτοµίας δεόµεθά γε πάντως, ἀλλ’ ἀρκεῖ καὶ καθῆραι καὶ τρῖψαι καὶ λοῦσαι καὶ χρῖσαι τινὶ δια-φορητικῷ φαρµάκῳ. τίνες οὖν εἰσὶν αἱ διὰ φλεβοτοµίας ὠφελούµεναι διαθέσεις ἐφεξῆς λεγέσθωσαν.

5. Οὐ µόνον ἡ τροφὴ τοῖς τοῦ ζώου µέρεσιν ἐξ αἵµατός ἐστιν, ἀλλὰ καὶ ἡ κατὰ φύσιν θερµασία τὴν διαµονὴν ἐξ αἵµατος ἔχει, καθάπερ ἐκ τῶν ἐπιτηδείων καίεσθαι ξύλων τὸ κατὰ τῆς ἑστίας πῦρ, ὑφ’ οὗ καὶ τοὺς οἴκους ὁρῶµεν ὅλους θερµαινοµένους. ὥσπερ οὖν τὸ πῦρ τοῦτο βλάπτεται ποτὲ µὲν ἀθρόως ξύλων ἐπιβληθέντων αὐτῷ, ποτὲ δ’ εἰ καὶ µὴ πολλῶν, ἀλλ’ ὑγρῶν ἱκανῶς, ἐνίοτε δ’ οὐδ’ ὅλως ἐπιτιθεµένων ἢ παντάπασιν ὀλίγων, οὕτω καὶ ἡ κατὰ τὴν καρδίαν θερµότης ποτὲ µὲν ἐλάττων ἑαυτῆς διά τε πλῆθος αἵµατος ἢ ἔνδειαν πολλὴν ἢ ποιότητα ψυχρὰν ἀποτελεῖται, ποτὲ δὲ πλείων ἤτοι διὰ ποιότητα θερµὴν αἵµατος ἢ δι’ ἔνδειαν ὀλίγην. ὅ τι δ’ ἂν ἡ καρδία πάθοι κατὰ ψύξιν ἢ θερµότητα, τούτου καὶ τἄλλα µέρη τοῦ σώµατος εὐθέως µεταλαµβάνει. γίγνεται δὲ καὶ καθ’ ἕν τι µέρος ἐνίοτε παρὰ φύσιν ἤτοι θερµότης ἢ ψυχρότης, ὡς δέδεικται πολλάκις ἐν ἑτέροις ὑποµνήµασι. καὶ γενέσεις δὲ τούτων ἐν διττῷ τρόπῳ, ποτὲ µὲν ἐπὶ χυµοῖς θερµοῖς ἢ ψυχροῖς, ἐνίο-τε δὲ καὶ κατὰ δυσκρασίαν µόνην. ἀλλ’ αἱ µερικαὶ θερµότητες καὶ ψύξεις, ὅσαι µὲν ἐγγύς εἰσι τῷ πεπονθότι µορίῳ συµµεταβάλλουσιν, εἰς ὅλον δ’ οὐκ ἐκτείνονται τὸ σῶµα πρὶν τὴν καρδίαν ἀλλοιῶσαι. κατὰ δὲ τὸν αὐτὸν τρόπον ἐπεδείχθη καὶ τὸ σῶµα τῆς καρδίας ἀλλοιούµενον διττῶς, ἤτοι κατὰ δυσκρασίαν ἢ διὰ χυµοὺς θερµοὺς ἢ ψυχροὺς ἢ δι’ ἔνδειαν τινὸς αὐτῶν. οἱ χυµοὶ δὲ ἐδείχθησαν θερµοὶ καὶ ψυχροὶ γινόµενοι διά τε τὸ ποσὸν τῶν ἐσθιοµένων τε καὶ πινοµένων καὶ δι’ ἡσυχίας τε καὶ κινήσεις σώµατός τε καὶ ψυχῆς πλείους. ὥσπερ δὲ ἐν τῇ γαστρὶ πολλάκις αἱ πέψεις γίνονται µοχθηραὶ, φλεγµατωδεστέρων ἢ χολωδεστέρων ἀποτελουµένων τῶν ληφθέντων, ἢ τινὰ παρὰ φύσιν ἑτέραν διαφθορὰν ἰσχόντων ἢ ὠµῶν καὶ ἀµεταβλήτων ἄχρι πλείστου µενόντων καὶ πνευµατουµένων, οὕτω καὶ κατὰ τὴν τοῦ αἵµατος γένεσιν ἀποτυγχανοµένων. ἀνάλογον ταῖς ἐπὶ τῆς γαστρὸς ἀποτυχίαις τῆς πέψεως, ἔσονται κατ’ αὐτὰς τὰς ἀρτηρίας καὶ τὰς φλέβας κατὰ τοὺς χυµοὺς διαθέσεις. ἐπεὶ δὲ πάντα τὰ θερµὰ καὶ ὑγρὰ φαίνεται τάχιστα σηπόµενα, καὶ µάλισθ’ ὅταν ἐν θερµοῖς ᾖ χωρίοις, ἀναγκαῖον ἔσται καὶ τὴν ἐκ τῆς κοιλίας ἀναδιδοµένην τροφὴν, ὅταν µὴ κρατῆται καὶ µεταβάλληται πρὸς τῆς φύσεως εἰς γένεσιν αἵµατος χρηστοῦ, σηπεδόνας ἴσχειν ἄλλοτε ἀλλοίας. ἐπεὶ δὲ τοῖς ἐξ ὕλης θερµοῦ σηποµένοις συµβαίνει γίνεσθαι θερµοτέροις, διὰ τοῦτο θερµότερον ἔσται τὸ σηπόµενον αἷµα. τούτου δὲ θερµοτέρου γιγνοµένου καὶ τὸ µόριον ἐν ᾧ σήπεται θερµότερον αἰσθητῶς ἔσται. ἐπεὶ δ’ ὑπὸ τῶν αἰσθητῶς θερµῶν τὰ πλησιάζοντα συνθερµαίνεται, συνθερµανθήσεται τοῖς οὕτω διακειµένοις µορίοις τὰ πέριξ ἅπαντα, δακνώδει καὶ δριµείᾳ δηλονότι θερµασίᾳ, τοιαύτη γὰρ ἡ ἐκ σηπεδόνος. ἐὰν οὖν ἀξιόλογόν τε τὸ µόριον ᾖ τὸ οὕτως θερµανθὲν, ἐκτείνειν τε τὴν ἑαυτοῦ θερµασίαν ἐπὶ τὴν καρδίαν ἱκανὸν, ἤτοι γε ὅτι πλησίον αὐτῆς ἐστὶν, ἢ ὅτι κύριον, ἢ ὅτι θερµὸν, συνεκπυρώσει κᾀκείνην, ἅτε φύσει θερµοτάτην οὖσαν. εἰ δὲ ἅπαξ αὐτὴ πυρωθείη, ῥᾳδίως ἤδη τὸ πᾶν αὐτῆς σῶµα συνεκθερµανθήσε-ται, καθάπερ τινὸς ἑστίας φλόγα πολλὴν ἐχούσης ὁ περιέχων αὐτὴν οἶκος. ὀνοµάζουσι δὲ τὸ τοιοῦτον πάθηµα τοῦ σώµατος οἱ ῞Ελληνες πυρετόν. ἐνίοτε δὲ πρὶν ἄρχεσθαι σήπεσθαι τὸ πλῆθος τοῦ αἵµατος, ἐπί τι µόριον ἀθρόως ἀφικόµενον ἤτοι τελέως ἐνέκρωσεν, ὥστε διαφθεῖραι τὴν ἐνέργειαν, ἢ βλάβην ἀξιόλογον ἐνεγκεῖν. αἱ γοῦν ἀποπληξίαι κατὰ τοῦτον γίνονται τὸν τρόπον, ἐπὶ τὴν ἀρχὴν τοῦ ζώου ῥυέντος ἀθρόως αἵµατος πολλοῦ. ὡς ὅταν γ’ εἰς ἄλλο τι κατασκήψη µόριον, ὄγκον ἐν τούτῳ παρὰ φύσιν ἐργάζεται. ἐκ τούτου τοῦ γένους ἐστὶ καὶ ἡ φλεγµονή. ὅταν δὲ παχύτερόν τε καὶ µελαγχολικώτερον ᾖ τὸ κατασκῆψαν αἷµα, σκιῤῥώδης ὁ ὄγκος γίνεται, καθάπερ γε καὶ χαῦνος, ὅταν ᾖ φλεγµατικώτερον τὸ ῥεῦµα· χολώδους δὲ ὄντος ἐρυσίπελας ἀποτελεῖται. διωρισµένα δ’ ἀκριβῶς ἔχεις ἅπαντα ταῦτα κατὰ τὰς προειρηµένας ἄρτι πραγµατείας, ἀλλὰ νῦν γ’, ὡς ἔφην, ὑποθέσεις τῷ παρόντι λόγῳ τὰ δεδειγµένα ποιούµενος ἀκολούθως αὐτοῖς τὸν περὶ τῆς φλεβοτοµίας ἐπιδείκνυµι λόγον. ὄντος οὖν πλήθους διττοῦ, κάλλιστον γὰρ ἐντεῦθεν ἄρξασθαι, καὶ τοῦ µὲν ὡς πρὸς τὴν δύναµιν εἰς σηπεδόνα τε ῥᾳδίως ἀφικνουµένου καὶ µέντοι καὶ κατασκήπτοντος ἐνίοτε εἰς µόριά τινα, κᾀν τούτοις ἐργαζοµένου τοὺς παρὰ φύσιν ὄγκους, ἑτέρου δὲ τοῦ κατὰ τὸ καλούµενον ἔγχυµα, κατασκήπτοντος µὲν καὶ τούτου πολλάκις εἰς µόρια καὶ γεννῶντος ὄγκους, ἀλλὰ καὶ τὰς ἀποπληξίας καὶ τὰς ῥήξεις τῶν φλεβῶν ἐργαζοµένου, πειρᾶσθαι χρὴ κενοῦν αὐτὸ διὰ ταχέων, πρὶν ἄρξασθαί τι µέγα κακὸν ἐργάσασθαι περὶ τὸν ἄνθρωπον. εἴρηται δ’ ἐπὶ πλέον ὅπως τε χρὴ διαγινώσκειν ἄµφω τὰ πάθη καὶ ὅπως ἰᾶσθαι, κατὰ τὴν τῶν ὑγιεινῶν πραγµατείαν, ὥσπερ γε κἀπειδὰν ἤτοι πυρετὸς ἢ αἵµατος ἀναγωγὴ γένηται διὰ πλῆθος, ἤτοι τῶν ἀποπληκτικῶν ἀῤῥωστηµάτων, ὅπως χρὴ καὶ τοῦτο θεραπεύειν ἐν τοῖς τῆς θεραπευτικῆς µεθόδου γράµµασιν εἴρηται, διὸ καὶ περιττὴν ἡγοῦµαι τήνδε τὴν συγγραφήν. εἰ µὲν γὰρ ὡσαύτως καὶ ἐν ἐκείναις ταῖς πραγµατείαις ἔγραψα, κἀνταῦθα γράφοιµι, δὶς περὶ τῶν αὐτῶν ἀνα-γκασθήσοµαι διέρχεσθαι, καὶ διὰ ταῦτα µακρὸν ἀποτείνειν τὸν λόγον. εἰ δὲ ἐπὶ τὸ συντοµώτερον ἄγοιµι τὸν λόγον τόνδε, κινδυνεύσω παθεῖν δυοῖν θάτερον, ἢ ἀσαφῶς τι διὰ τὴν βραχυλογίαν εἰπεῖν, ἢ διορισµόν τινα τῶν χρησίµων παραλιπεῖν. ἀλλ’ ἐπεὶ µὴ κατὰ τὴν ἐµαυτοῦ προαίρεσιν ἧκον ἐπὶ τὸν λόγον τοῦτον, εἴ τι γίγνοιτο τῶν εἰρηµένων τούτων ἐν αὐτῷ σφάλµα, τὴν αἰτίαν οἱ ἀξιώσαντες ἕξουσιν, ὥσπερ γε καὶ εἰ κατορθωθείη καὶ φανείη χρήσιµος, ἀποστήσοµαι τῶν ἐπαίνων ἐκείνοις.