Превратности судьбы. Рассказы, очерки и повести

При каждой следующей встрече Борис приветливо улыбался новым знакомым, пытался разговорить молчаливую Нину.

– Вы слышали, завтра в нашем пансионате проводится вечер отдыха? – сообщил он подругам. – Так что я вас приглашаю.

– Непременно будем, – не раздумывая согласилась Вера.

На танцплощадке было многолюдно, но преобладали женщины разных ростов и возрастов. Нарядные и весёлые, они не теряли времени понапрасну и с первыми аккордами музыки вытанцовывали парами в центр веранды. Мужчины не торопились к ним присоединяться. Чаще всего низкорослые, но с большими претензиями, они придирчиво осматривали будущих кандидаток для танцев, а, возможно, для дальнейших встреч. Некоторые представительницы прекрасного пола не хотели «ждать милости от природы» и при объявлении дамского танца бежали наперегонки, чтобы пригласить приличного кавалера.

Вера появилась на веранде с группой женщин. К ней сразу подошёл Борис.

– А где Ваша неразлучная подружка?

– Если Вы о Нине, то она осталась в номере. Наверняка читает какой-нибудь роман. Она не любительница таких мероприятий, – добавила Вера. – Но мы можем составить Вам компанию.

Борис шутливо отказался:

– Танцор из меня плохой, боюсь вас разочаровать. Пойду – прогуляюсь, пока светло, а как стемнеет, возможно, к вам вернусь.

Нина, услышав лёгкий стук в дверь, подумала, что это подруга вернулась, чтобы уговорить её пойти на танцы. Резко распахнув дверь, она воскликнула:

– Можешь не пытаться меня уговаривать.

В сумраке коридора она увидела Бориса и оторопела.

– Я сам до танцев не охотник. Может, пойдём к морю?

Ласкающий плеск неторопливой волны, чарующий вид моря, освещённого последними лучами заходящего солнца, располагало к покою и созерцанию.

Борис предложил искупаться, Нина молча сняла шлёпанцы, робко вошла в воду и замерла от восхищения.

– Раздевайся, а то искупаю в одежде, – весело пригрозил мужчина и плюхнулся в море.

Нина вышла из воды, сняла платье и аккуратно положила его рядом с вещами Бориса. Не спеша она окунулась, легла на спину и отдала себя на волю морской стихии. Её стройное тело то приподнималось на гребне волны, то медленно опускалось. Вдруг она почувствовала, что кто-то поднырнул и слегка коснулся рукой её талии. Конечно, это был проказник Борис. Она попыталась от него оторваться и уплыть к берегу, но он легко и быстро настиг беглянку. Недалеко от берега он обнял её своими мускулистыми руками, не желая выпускать из воды. Неожиданно Нину пронзило непреодолимое желание прижаться к мужчине всем телом, но мысль о Николае заставила её освободиться от искушения и выйти на берег. Борис, виновато улыбаясь, последовал за ней.

– Неплохо бы сейчас чайку горячего выпить, – намекнул он.

– Ну, что же, чайку так чайку, – согласилась Нина.

Как только они вошли в комнату, их охватило безумное желание. Борис страстно прижал к себе молодую женщину и начал осыпать её лицо трепетными поцелуями, Нина не сопротивлялась. Они слились в долгом и страстном поцелуе, но Борис не торопился и вполне владел собою. Он медленно раздевал женщину, любуясь её изящной фигурой, небольшими упругими грудями. Белокурые волосы Нины разметались по подушке, исходящий от них запах моря околдовывал мужчину. Нина подумала: «Что же он медлит? Николай давно бы завершил дело».

И вдруг – стук в дверь.

– Нина, открой! Ты что, уже спишь? – услышали они требовательный голос Веры.

– Вера, подожди, я не одна, – запнувшись, Нина добавила. – Я с Борисом.

– Тогда дай мне газету. У меня расстройство кишечника. Вернусь я через полчаса.

Нина накинула халат, приоткрыла дверь и сунула Вере в руки старую газету.

Борис оделся. Продолжать начатое – настроя не было.

– Неплохо здесь с тобой Борис отплясывал, – заметила Вера, вернувшись в комнату, и шутливо добавила: «Тоже мне романтики».

– Видно, нас бес попутал, – грустно проговорила Нина. – Ничего у нас не было, и надеюсь – не будет. Хорошо, что ты вовремя нарисовалась со своим расстроенным кишечником.

Вера укоризненно посмотрела на подругу:

– Чем смеяться, лучше дай мне таблетку фталазола.

Нина старалась обходить Бориса стороной, но избежать встреч, отдыхая в одном пансионате, было невозможно. Да и тот барьер, что был между ними раньше, разрушился, их тянуло друг к другу. По утрам Борис навещал подруг в их излюбленном месте на пляже. Они вместе купались, играли в карты. Как-то Вера в присутствии Бориса сообщила, что собирается вечером поехать на концерт органной музыки.

Нина чувствовала, что Борис воспользуется этим шансом и зайдёт к ней. Она не ошиблась. Вечером она прислушивалась к шагам в коридоре, настраивала себя не открывать ему, но когда раздался долгожданный стук, не удержалась и дрожащей рукой повернула ключ в замке. Без лишних слов оба бросились в объятья друг друга. Нина изнемогала от продолжительных ласк любовника.

– Не торопись, Ниночка, я с тобой. Ты должна насладиться, – шептал он.

Незаметно они оказались на высочайшем гребне страсти и подошли к волшебному финалу. Нина с изумлением и нежностью смотрела на Бориса.

– Никогда я не доходила до такого экстаза. Ты вызвал во мне небывалую бурю чувств.

Борис нежно притянул её к себе, поцеловал в прикрытые веки.

– Женщина – это музыкальный инструмент, и надо научиться играть на нём, тогда будет хорошо обоим. Хотя и от партнёрши тоже многое зависит. Ты, Нина, необыкновенная. Ведь я давно не мальчик, но таких чувственных женщин, как ты, никогда не встречал.

С этих пор они почти не расставались. Вера махнула на них рукой, не мешала им, оставляла наедине. Время расставания неотвратимо приближалось. Накануне отъезда Борис заявил:

– Нина, ты можешь считать меня сумасшедшим, но я влюбился в тебя, как мальчишка. Я уверен, ты – моя судьба, ведь я никогда не был женат. Приезжай ко мне в Минск, будем жить вместе.

– Ты забыл, что я замужем, у меня двое детей.

– Твои дети будут моими детьми.

– Не могу я сейчас решиться на это. Будем писать друг другу, время покажет, что делать дальше.

– Я не тороплю тебя, любимая. Буду ждать, сколько потребуется, только не отнимай у меня надежды.

Долго смотрел Борис вслед поезду, увозящему любимую женщину.

Едва успели подруги выйти из вагона, как увидели бежавшего к ним Николая с сияющей улыбкой и огромной охапкой красных роз. Он протянул цветы жене и, нежно обнимая, поцеловал в губы.

– Ну, что, путешественницы, замерли? Поехали домой! – воскликнул он и

ловко подхватил чемоданы. Женщины, с трудом протискиваясь сквозь толпу пассажиров, последовали за ним.

Наконец, они дома. Дети с радостью бросились в объятия матери.

– Мамочка, я без тебя очень скучала, – пролепетала Иринка. – И больше никуда тебя не отпущу.

Девочка забралась к матери на колени и крепко прижалась к ней, Андрюша застенчиво улыбался. Нина потрепала его по вихрастым волосам, поцеловала в щёку. Николай не мог оторвать восторженного взгляда от своей загорелой очаровательной супруги.

Нина открыла чемодан, достала из него пакеты с подарками. Дочке она привезла розовое платье с красивыми гипюровыми оборками. Для мужчин – модные летние рубашки с множеством заклёпок.

– Мамочка, а где ракушки и камешки? – спросила Иринка, и тут же получила от матери обещанные сокровища.

Наступила ночь. Дети уже спали в своей комнате. Николай прильнул к жене, ожидая ответных ласк, но она была непривычно сдержанна.

– Что с тобой, Нинок?

– Наверное, я устала с дороги.

Она вяло отвечала на его бурное проявление чувств. Как всегда, быстро удовлетворив своё желание, он безмятежно уснул, а Нина ещё долго лежала с открытыми глазами. Противоречивые мысли одолевали её. То она хотела бежать с утра пораньше на почту и отправить Борису письмо со словами страсти и любви, то настраивала себя вычеркнуть его из своей жизни.

Николай всё же заметил перемену.

– Нина, что произошло с тобой там, на море? Ты вернулась оттуда чужая.

– Тебе просто показалось.

– Ничего не показалось, так оно и есть. Ты какая-то опустошённая. Признайся честно, у тебя кто-то был? Я тебе всё прощу, только признайся.

Немного помолчав, Нина открылась.

– Да, ты прав, Николай. Нашло на меня затмение, но это всё в прошлом, я люблю только тебя и наших детей.

Эти слова Нина говорила мужу, а письма, полные любви и страсти, посылала в Минск. Борис отвечал ей тем же, умолял приехать к нему.

Совместная жизнь с каждым днём становилась для обоих тяжёлым испытанием. Николай не смог смириться с изменой жены, упрекал её, иногда напивался с приятелями. Не раз женщина была готова всё бросить и уехать к Борису. Удерживали дети – они так любили родного заботливого отца.

Нина всё реже ходила на почту за письмами, и, наконец, решила прекратить двойную жизнь, она написала Борису прощальное письмо.

Прошло долгие пять лет. Прежние отношения с Николаем так и не наладились – они вынуждены были терпеть друг друга ради детей. Летом Нина поехала с дочерью в гости к сестре в Минск. Там она не удержалась – позвонила Борису. Услышав в трубке почти забытый голос, произнесла:

– Это я – Нина. Я в Минске.

Борис растерялся, после недолгой паузы упрекнул:

– Долго же ты собиралась приехать.

– Борис, я люблю тебя и хочу быть с тобой.

– Поздно, Нина. Я женат, у меня годовалая дочурка. Ты же мне не оставила ни малейшей надежды, – добавил он с грустью.

Нина положила трубку, слёзы медленно скатывались с её длинных ресниц.

На перекрёстке судьбы

«Ждать – мучительно. Забывать – больно.

Но худшее из страданий – не знать,

какое решение принять».

Пауло Коэльо

После ночной смены Николай крепко спал, и вдруг услышал настойчивый звонок в дверь. Он нехотя поднялся с кровати, приоткрыл дверь и увидел свою сестру Наталью.

– Что случилась? – спросил он.

– У меня большие проблемы, Коля. Я не знаю, как мне дальше жить, – с горечью сообщила Наташа, и слёзы потекли по её щекам.

– Успокойся. Сейчас я поставлю на плиту чайник, мы попьём чайку, и ты мне всё расскажешь.

– Какой чай? Мне надо что-нибудь покрепче.

– И покрепче найдём, – заверил Николай, и, взяв сестру под руку, направился с ней в комнату.

Николай любителем спиртного не был, но в заначке всегда имел бутылку водки.

Он достал её из серванта, поставил на стол и принёс из кухни стаканы и пару солёных огурцов.

– Я могу обойтись и без закуски, – сказала Наталья, но после выпитой стопки охотно надкусила огурец.

– Снова нелады с мужем? – поинтересовался брат.

Сестра отложила в сторону огурец и снова заплакала.

– Ты ко мне реветь пришла или за советом?

– Мой Саша мне изменяет, – еле слышно проговорила женщина.

– Ты уже рассказывала мне о своих подозрениях. Может, ты всё преувеличиваешь?

– Раньше он лишь задерживался с работы, а сегодня не пришёл ночевать.

– И как он объяснил своё отсутствие?

– С коллегами выпил лишнего и заснул в своём кабинете на диване. Но я ему не верю.

– Почему? Всё возможно в нашем мире.

– Он как начал ходить в народный хор, стал совсем другим человеком, – продолжила сестра.

– Народный хор – это хорошо. Я бы и сам туда записался, если бы имел голос. Твой Сашка отлично поёт, да и ты неплохо подпеваешь. Вот ходили бы вместе на спевки, и муж находился бы под твоим контролем, – пошутил Николай.

– Какие спевки? – возмутилась сестра. – У меня дел невпроворот. После работы нужно продукты купить, приготовить ужин. Если летняя пора, ещё на даче вкалывать.

– Разве Саша тебе не помогает?

– У него нет времени. Он же большой начальник, да ещё певец, – насмешливо добавила Наталья.

– Наташа, если ты не можешь с ним жить, разведись. Твои старшие дети уже имеют свои семьи, только младший сын с вами. Он парень толковый, и на следующий год, наверняка, поступит учиться в институт.

– Да, старшие дети имеют семьи, а денег им никогда не хватает. Да и младшего надо содержать. Моей зарплаты на всех не хватит.

– Страдания приводят к болезням, – печально произнёс брат. – Тебе надо принять решение: продолжать терпеть, но иметь много денег, или скромно жить вместе с младшим сыном в спокойной обстановке. Когда я со своей женой развёлся, то почувствовал освобождение. Другая жизнь началась.

– А я до сих пор удивляюсь твоему поступку. У тебя была красивая жена, любимая дочка.

– Эх, Наташа. Не с красотой и не с деньгами надо жить, а с человеком, который понимает тебя, заботится о тебе. Моя бывшая как-то раз мне сказала, что не любит готовить, убираться и стирать. Знаешь, что она любит? Валяться на диване, смотреть телесериалы или читать любовные романы.

– Неужели она ни разу ничего не сварила? – удивилась сестра.

– Иногда готовила. Но после её варки я должен был долго очищать пригоревшие кастрюли или даже выбрасывать их на помойку. Однажды меня дома ждал сюрприз, – вдруг вспомнил Николай. – Я купил в колхозе десять килограммов отличных помидоров для засолки. На следующий день, когда я вернулся с работы, жена с гордостью сообщила мне, что посолила все помидоры. Я чуть было не прослезился от радости. Но радость была недолгой. Ночью банки начали взрываться. Как оказалось, она их не стерилизовала, а залила холодной водой и закатала.

– Какой кошмар! Неужели она не знала, как правильно консервировать овощи? – спросила Наталья

– Может и знала, – предположил брат. – Но из-за лени захотела упростить процесс. Даже деньги я не мог оставлять дома, – продолжил свой грустный рассказ Николай. – Она либо кошелёк со всеми деньгами потеряет, или накупит всякой ерунды. Если сделаю ей замечание, начнётся истерика.

– Она где-нибудь работала?

– Возможно, после нашего расставания начала работать, при мне нет, но пыталась. Как-то раз я устроил её библиотекарем, но недолго она там продержалась. То на работу проспит, то нагрубит коллегам или посетителям.

– Может после развода она изменилась в лучшую сторону, – предположила сестра. – Ты не хочешь к ней вернуться?

Ни в коем случае. Она много раз обещала мне стать хорошей женой и хозяйкой, но всё оставалось по-прежнему. После работы я приходил домой усталый и сразу начинал готовить ужин, потом мыл посуду. Когда не было чистого белья, мне приходилось стирать. Благо, что я купил стиральную машину. Такая жизнь мне надоела. Пусть найдёт себе другого дурака.

– Но почему ты уехал из города? Там же осталась твоя любимая дочь.

– Бывшая жена не разрешала мне встречаться с ребёнком. Когда я навещал девочку, устраивала скандалы и шантажировала. Грозила, что если я не вернусь домой, не увижу дочь никогда. Но от алиментов не отказывалась.

– Надо было пойти к адвокату.

– Был я и у адвоката, и даже у судьи. Они назначали время встречи с ребёнком, но бывшая всегда придумывала причины, чтобы сорвать встречу. Поэтому я уехал из этого города, чтобы не терзать душу.

– Всё ещё тоскуешь по дочери?

– Вначале очень тосковал, но время – лучший лекарь. Ведь десять лет прошло с той поры, и боль немного притупилась.

– Возможно, ты и прав. А я не знаю, как мне поступить, – пожаловалась сестра.

– Тебе самой надо решать. Я в этом деле не советчик.

– Может, ты поговоришь с Сашей. Он тебя очень уважает, – всхлипнула Наталья.

– Нет. В чужую семью с разборками я не полезу, – категорично заявил брат.

– У меня появилась одна идея, – воскликнула женщина. – Я подкараулю разлучницу и выскажу всё, что о ней думаю. На прощанье плюну ей в лицо.

– Ну и чего ты добьёшься? Если эта женщина бросит твоего мужа, он может найти другую. И ты снова будешь заниматься слежкой, устраивать скандалы? Не опускайся, Наташа, на такой низкий уровень.

Прошло несколько лет. Наталья продолжала жить с мужем. Однажды Николаю позвонила по телефону старшая дочь сестры и сообщила, что мама находится в больнице в тяжёлом состоянии, у неё гипертонический криз.

Не делайтесь рабами человеков

Подойдя к кассе супермаркета, чтобы оплатить покупки, Альберт был удивлён: кассирша, таинственно улыбаясь, вместе со сдачей вручила ему записку.

– Одна дама просили Вам передать, – пояснила она.

На улице он развернул лист бумаги и прочитал:

«Вы мне очень нравитесь, позвоните…»

– Что за розыгрыш! – воскликнул в сердцах шестидесятилетний вдовец.

Прошел год, как Альберт потерял супругу, но о новой женитьбе не помышлял. Дня не проходило, чтобы он не навестил свою любимую Лидию, не принес на её могилку живые цветы. Альберт был верующим человеком, и вместе с семьями своих взрослых дочерей посещал баптистскую общину, построенную на пожертвования своих членов. Вера в Бога помогала ему смириться с невосполнимой утратой.

Прочитав записку от незнакомой женщины, мужчина призадумался. Им овладели противоречивые чувства. С одной стороны – одиночество, у детей свои семьи и свои интересы, c другой стороны – память о Лидии. Много трудностей им пришлось вместе преодолеть за их совместную сорокалетнюю жизнь, пятерых ребятишек подняли. Мечтали о спокойной жизни на исторической родине в Германии, куда всем семейством переехали, а вместо этого возникли новые проблемы. В пятьдесят лет пришлось Альберту, знатному механизатору в прошлом, разгружать многотонные грузы на маленьком частном предприятии. Его хрупкая Лидия тоже стремилась внести свою лепту в семейный бюджет. Она устроилась работать в пекарне, наверняка ночные смены у раскалённой печи не прошли для неё бесследно. Скопив деньжат, они построили дом с семьёй старшей дочери. Правда, зять оформил дом на себя, не спросив на то согласия у тестя. Альберт посетовал, но спорить не стал. Как-никак они верующие люди. Да и зять, уважаемый человек, назначенный высшим церковным руководством на должность пастора в их общине. Тем временем семья дочери разрасталась, появился десятый ребёнок. Родители охотно помогали растить внуков. И вдруг страшная болезнь Лидии…

Тяжело переживал Альберт горькую утрату. Хотелось уединения и спокойствия, но это было невозможно в большой шумной семье. Снять другую квартиру он стеснялся, было неудобно перед членами общины. «Вдруг плохо подумают о моей дочери», – опасался Альберт и терпел.

До глубокой ночи из подвала, расположенного под его спальней, раздавался шум пилы или рубанка. Это зять столярничал, занимаясь любимым хобби. Частенько с верхнего этажа доносились крики детей и нравоучения. Это зять воспитывал припоздавших с гуляния старших детей. Альберт пытался поговорить обо всех проблемах с зятем, но тот отмалчивался или заявлял: «Мне лучше знать, как себя вести: у тебя было пятеро детей, а у меня – десять».

Всё чаще Альберт уезжал из родного дома. Он даже занялся миссионерской деятельностью и с такими же одинокими пенсионерами отправлялся в крупные города Германии, чтобы до всех донести «слово божье». В многолюдных местах апостолы-добровольцы пели церковные песни, раздавали прохожим религиозные брошюры. Частые переезды наложили отпечаток на внешний вид Альберта. Тёмная борода с проседью и густые чёрные усы превратили когда-то бодрого, молодцеватого мужчину с выразительными карими глазами в печального старца. Однажды на привокзальной площади к поющим странникам подошла пожилая женщина и протянула им в качестве подаяния монету в два евро.

– Маруся, – окликнул её Альберт, резко прекратив пение. – Ты что меня за нищего приняла?

Женщина долго всматривалась в лицо старика.

– Альберт, неужели это ты? Я только по голосу тебя и узнала, – искренне удивилась бывшая односельчанка.

Полученная записка хоть и озадачила Альберта, но и вселила слабую надежду всё изменить, выбраться из замкнутого круга. Он позвонил незнакомке, свидание состоялось. Лизавета оказалась на редкость бойкой вдовушкой, пригласила его в гости, а за чашкой чая заговорила о планах на их будущую совместную жизнь. Прыткость вдовы, да и наличие телевизора в её комнате насторожили Альберта. Негласный устав их общины запрещал прихожанам общение с грешным ящиком. Поразмыслив, он отказался от продолжения знакомства, но претендентка на его сердце не отступилась от намеченной цели: перебралась жить в его город, вступила в церковную общину, сдружилась с его дочерьми. Она даже телевизором пожертвовала, чтобы соответствовать всем требованиям баптистской церкви. Несмотря на проявленную Лизаветой активность, её избранник был непреклонен.

Прошло несколько лет, Альберт всё также разъезжал по городам Германии. В одной из таких поездок он познакомился с Марией.

Светло-голубые глаза женщины излучали тепло и доброту, внешностью она напомнила ему Лидию. Характер у Марии был лёгкий и покладистый, через короткое время они подружились и решили доживать свой век вместе в квартире Альберта, но их мечтам не удалось осуществиться. Всё завертелось, как в бразильском сериале. Альберт должен был получить согласие на брак в своей церковной общине, и рассказал о своих намерениях зятю. Тот незамедлительно сообщил Лизавете неприятное для неё известие, озабоченная вдовушка прибежала на совет старейшин. Когда обсуждалось заявление Альберта, она категорически возразила против этого брака.

– Он у меня на сердце, – мотивировала она.

Не получив благословение церкви, наш друг остался в холостяках. Он был настолько растерян и подавлен, что сразу после собрания поехал к родному брату на другой конец Германии. Долго они беседовали. Не мог понять брат насилия над личностью, которое позволяют верующие люди, и не знал, что посоветовать доброму, но фанатичному в религии близкому человеку.

– А, что, если я переберусь жить в твой город? – предложил Альберт.

– Я был бы рад и помог бы тебе найти подходящее жильё, но подумай сам, как ты уедешь от своих дочерей, внуков, да и от всей твоей привычной жизни?

– Да, ты прав. В таком случае я ни на ком не женюсь.

Жизнь Альберта потекла в прежнем русле: церковные собрания, многочисленные поездки по городам, встречи с родными и друзьями. Тем временем миссионерская деятельность общины достигла небольшого города на севере Шри-Ланки. Посланники из Германии привозили аборигенам одежду, продукты питания, заодно брошюры на христианские темы. Местные жители заинтересовались новой религией, тем более что проповедники приступили к строительству хижин для новообращённых братьев. Вскоре христианская община в небольшом цейлонском городке достигла восьми человек. Услышав об очередной поездке в Шри-Ланку, Альберт предложил себя в качестве участника.

– Я горжусь тобой, отец, – похвалил зять и благословил в дорогу.

В целях защиты от опасных тропических болезней всем участникам будущей экспедиции сделали необходимые прививки. После проведённой профилактики нос Альберта распух и напоминал переспелую сине-багровую сливу. Ему пришлось сбрить усы и бороду, чтобы не испугать цейлонских братьев во Христе.

Перелёт был долгим и утомительным, миссионеры ног под собой не чувствовали, спустившись по трапу современного лайнера на цейлонскую землю. В аэропорту их встретил смуглый мужчина неопределённого возраста в пёстрой рубахе, чуть ли не прикрывающей короткие светлые брюки.

Это наш брат Махэш, – радостно сообщили Альберту спутники. – Он у нас водитель и переводчик.

Погрузив в старенький Кадиллак крупную поклажу из нескольких баулов и картонных коробок, миссионеры отправились в небольшой городок, расположенный в ста километрах от аэропорта. Альберт, привыкший к размеренному движению автотранспорта на дорогах в Германии, был в шоке. Машины и мотоциклы неслись друг на друга, не соблюдая никаких дорожных правил, но в последний момент рискованные водители умудрялись избежать аварий. При таком хаотичном движении трудно было наслаждаться красотой зелёных полей из лотосов и риса.

Отель был небольшим и уютным, но умываться и пить воду из водопроводного крана не рекомендовалось. Миссионеры тут же отправились в ближайший супермаркет и купили дюжину бутылок минеральной воды.

На следующий день состоялось собрание христианской общины в небольшой хижине, построенной миссионерами в прошлый приезд. Махэш радостно перевёл слова благодарности от новосёла, и началась проповедь. Все новообращённые воодушевленно повторяли слова молитвы за переводчиком, а на прощание получили брошюры, с помощью которых они должны были распространять благую весть о Христе среди своих соплеменников.

Для Альберта и его напарников начались трудовые будни. Спозаранку они молились, завтракали и отправлялись строить хижину, вечером организовывали христианское собрание. Хозяин будущего жилища частенько наведывался к строителям, ему тоже не терпелось справить новоселье. Участвовать в строительном процессе он отказывался, ссылаясь на излишнюю занятость. Многие местные жители приходили посмотреть на добрых иностранцев. Они обычно садились невдалеке от стройплощадки и с интересом наблюдали за работой.