На грани просветления. Часть 1. Далеко не начало

– Стоять!

Ярикс замер, в стороне, откуда прозвучал голос, ничего такого не было, кроме одинокого куста мохнолиста:

– Стою.

– Пароль.

– Что пароль?

– Скажи пароль.

– Ну, пароль.

– Да не «пароль», а сам пароль!

– Сам пароль. А в чем разница?

– Не слово «пароль», а пароль – слово.

– Какое слово?

– Иволга, блин!

– Иволга – блин? Блиниволга? Типа птицу расплющили до состояния лепешки?

– Пароль иволга – одно слово!

– А блин тогда причем?

– Блин – потому что ты меня бесишь, блин!!!

Тут с другой стороны, где тоже никого не было, раздался густой бас:

– Что тут происходит?

– Вот нарушитель, пароля не знает.

– Иволга!

– Ну знает же.

– Это я ему сказал.

– Что-о?!! Три наряда вне очереди.

– Так я после задержания сказал…

– Он тебя задерживал?

– Да нет, я сам остановился.

– Четыре наряда.

– Блин!

– Пять нарядов.

– Есть пять нарядов.

– Иди, сменись.

– Слушаюсь.

Куст мохнолиста встал, и понуро двинулся по дороге. К Ярексу вышел замшелый валун – пожилой усатый следопыт инструктор с явно намечающимся пивным животиком.

– Имя, курс, кафедра?

– Ярикс Ом, выпускник кафедры боевой алхимии.

– Чего тут забыл?

– Назначен сопроводить выпускника Варекса в деканат, для пересдачи курса геральдики.

– А чего по зеркалу не сообщили, или мыша летучего не послали?

– Декан сказал: тебе жиртрест, прогуляться не помешает. За одно, долбочес соленый, подумаешь – о том, что бесполезно взрывать стенд со списками задолжников.

– Опять взорвали? Да-а… Традиция…

– Да, мне еще на первом курсе сказали: не взорвешь – точно не сдашь.

– Этой традиции больше двух веков, только поосторожнее с этим. У нас на курсе, одному зрение так отшибло. Ну, маги вставили ему – один глаз совиный, один – рыбий. Жуть картинка. Ему никто из начальства в глаза смотреть не мог, только император. И то сказал: ты когда ко мне обращаешься, какой-нибудь глаз закрывай, а то меня укачивает.

– Ага, а где мне Варекса найти?

– Во второй казарме, карту местности составляет. И скажи там – чтоб смена сюда поторопилась!

– Так точно!

Буквально через пять шагов, за зарослями гигоодуванчиков, раскинулся замаскированный лагерь следопытов. В упор смотри – не заметишь. Но, все-таки это были еще студенты… Ни чего не видно, а слышно все. То тут, то там – смешки, ругань, чавканье, гремит посуда… Да и храпит еще кто-то…

Кое-как найдя вторую казарму, юный алхимик с трудом протиснулся в дупло.

Варикс сидел, сгорбившись над большим свитком и высунув язык, старательно что-то вырисовывал. Выглядел он истинным северянином. Золотоволосый, голубоглазый, героические черты лица. Как его только до сих пор не раскрыли?

– Варекс, если не ошибаюсь?

– Ну-у…

– Сирота из северных рубежей?

– Ну-у…

– И знаешь Тревига?

– Ну-у…

– Баранки гну! Тревиг мне все рассказал.

Варекс даже на мгновение не прервал кропотливую работу:

– Вот трепло… Бесстыдно врет…

– Твое послание принцессе передано.

– Оч-чень хорошо. Не хотелось мне лично говорить ей, что нам придется расстаться.

– Что-о-о?..

Северный принц медленно отложил угольный карандаш:

– Да ничего, наши отцы с этой свадьбой палку перегибают. Вдруг еще хуже положение в мире станет. А это – просто мимолетное увлечение было… Да и дура она, истеричная…

– Но-о…

– Никаких но, спасибо за новости. Привет Тревигу. – Варекс взял одно из разнокалиберных перьев и аккуратно обмакнул его в чернильницу из трутового клеща.

Его упитанный собеседник топтался в растерянности на месте, и раззевал рот, что Васьянова рыба. Но взял-таки, наконец, себя в руки:

– Постой, все намного серьезнее. Ишь ты, письмо он написал. Она ж тебе не кухарка какая, посуду побив не успокоится. Будущая императрица чего покруче вытворить может, с таким то темпераментом. Да и о тебе мнение нехорошее составит, будет всем говорить: да он трус, в глаза мне побоялся признаться.

Кулак Варекса грохнул по столу, размазав все труды на карте.

– Трус?!! Я ей покажу труса!!!

– Да она еще ничего не сказала… Ты успокойся, сходи на бал поговори с ней. Обрисуй политическую ситуацию, скажи – что не время. Не разбивай ей сердце, манипулируй женщиной типа, ты же будущий король севера. Зачем еще на этом этапе делать из нее врага.

– Ты прав. Как тебя зовут?

– Ярикс.

– Вот что Ярикс, я сбегу из дозора, и приду на бал.

– Сбегать не надо, я уже обо всем договорился. Ты на пересдачу идешь.

– Хорошо, кстати у меня и так по геральдике долг. Только пешком сутки добираться будем.

– С лошадьми я тоже уже договорился.

– Ну тогда выдвигаемся. За мной!

Через полчаса по дороге к академии.

– И как ты конюха убедил лошадей отдать?

– Я его не видел, я же сказал, что с лошадьми только договорился.

– Нас же за угон в карцер посадят.

– А ты вали все на меня, я скажу, – что был не адекватен. Грибов чипушайника типа поел, или мухожорку вместо выхрунтика заварил. Короче выкручусь, пару недель на кухне поработаю и все. Да разве это работа? Это удовольствие, еда рядом, окружающие – сыты и добры… Это вам не столовая в Оркхейме – рае для орков. Пишут – там целое потоковое производство пищи. Ведь все орки попадают в рай. А если не попал – это не орк был, а гуло. Существо на орка похожее, но таковым не являющимся. Еще в незапамятные времена, гуло, что бы выжить, стали приспосабливаться, притворяясь всякой агрессивной живностью, но лучше всего получалось у них с орками. Так в роль вжились, что и забыли, что они не орки. Поговаривают – мол, настоящих орков уже не осталось. Вопрос – тогда кто же в Оркхейм попадает? Или гуло так хорошо прикидываются? А тогда, может, и нет разницы, между орками и гуло? Тогда если орк не попадает в свой рай – то кто он? Ведь он не орк, и не гуло. Значит, есть и третий вид организмов, например, они подражали гуло, которые подрожали оркам. А твое мнение какое?

– А, я что-то прослушал? В двух словах напомни.

– Да… В двух словах… – Толстяк обиженно надулся. – Скоро приедем…

– Какой скоро, только выехали!

– Да, а за хорошей беседой время идет быстрее. Вот, например – в Дракостане на часах тринадцать цифр и три стрелки: Большая, маленькая и загнутая. Соответственно…

Имперская академия. Хранилище реликвий. Поздний вечер.

Накануне Ежка очень возгордился врученным орденом. Пусть вручили и наспех, но официально, при стечении большого количества народа. С зачитыванием заслуг и доблестных качеств награждаемого. Вначале филин чуть не лопнул от важности, а когда Принцесса лично прикрепляла орден на грудные перья, на мгновение лишился чувств по-настоящему.

По правде сказать – к мероприятию серьезно отнеслись только Ежка и Зианна. Для остальных это была веселая шутка устроенная принцессой в честь праздника. Да и орден – «За преданность делу», был самый маленький и незначительный. В шутку его называли: «За невыдающееся заслуги», «Не навредил», «Не навредил, а мог», «Старался, но не смог навредить», «За своевременное рождение», «Бери и вали», «За любовь к блестяшкам» и т. д.

Весь день геройский филин позволял окружающим купаться в лучах своей славы, а под вечер забрел в академическое хранилище реликвий. Попросту небольшой музей. И решил вздремнуть в этом тихом месте перед ночной охотой.

В это же самое время, в хранилище зашел кот Фазан. Его утомила суета с приготовлением к балу, и он тоже решил отдохнуть перед ночным дозором в тишине.

В десять пятнадцать звери столкнулись нос к клюву.

Ежка выпятил грудь, милостиво разрешая мохнатой челяди благоговейно, потрепетать в присутствии героя. Но кот презрительно смерил его взглядом бездонных зеленых глаз, и вскочил на маленькое кресло, с изящным барельефом на спинке, изображающем сидящую кошку, с парящей над головой короной.

Император Цитиан Третий очень любил кошек, еще в юности, путешествуя по дальним странам, он нашел редкого кота, породы Вурципал. Учредил ему должность при дворе, заказал этот трон и повесил на шею ремешок со знаком. Так несколько поколений имперские кошки защищали духовный покой императоров. Многочисленных котят раздаривали всем. Высоким чиновникам и дворянам, послам и монархам других государств. И многие, не безосновательно, полагали, что кошки еще выполняют и шпионские миссии.

Фазан обернулся к филину, под подбородком блеснул золотой кругляш с изображением короны. Прищуренные глаза как бы сказали: «Ну и кто тут челядь?».

Вначале Ежка растерялся. Разевал клюв, да топорщил перья на макушке, но потом вспомнил, что он не какой-то декоративный питомец, а подручный самого архимага, и совершает опасные для жизни подвиги во благо империи, а не отлеживает бока в безопасности и комфорте. К тому же он еще и ученый. Филин огляделся, и, обнаружив каменную плиту с древними непонятными письменами, подлетел к ней.

Ежка плохо читал и на общесредиземном, а тут вообще невесть что, (эту надпись вся гильдия магов расшифровать не могла). Но филин небрежно вытащил из потайного кармашка маленькие круглые очки, приспособленные для клюва. Важно напялил их, и стал водить взглядом, по таинственным строчкам, глубокомысленно приговаривая:

– Угу… Угу… Угу-гу-гу-гу…

Фазан, в начале, не обращал на незваного гостя внимания, но это «угу», да еще произнесенное таким глубокомысленным тоном, стало его раздражать. Решив не оставаться в долгу, кот начал петь древний гимн императорских боевых котов.

Следующие пять минут выглядели, точнее, слышались примерно так:

– Ху… Угу… Угу-угу…

– Мя-яу! Мяу! Мя-а-ау!

– Угу-гу-гу-гу-гу.

– Вау-у! Мау-у!

– Угу. Гу-ухху! Угу-гу!

– Мя-а-а-а-ау-у-у!!! Ау-у-у!!!

– Угу!!! Ухх-хугу!!! Уг-гу-гу-у-у-у!!!

– Мяр-рау-у!!! Мяухрр…

– Угу!!! Угу!!!

– Достали твари!!!

В зал вбежал в ночном халате, взбешенный хранитель музея – старик Ульрик. И шлепком метлы отправил филина под стенд с масками шаманов Оркадана. Фазан попытался юркнуть к двери, но тоже получил метлой и запрыгнул на грудь чучела пещерного медведя. Получившаяся композиция смело могла называться как: «Имперский боевой кот загрызает пещерного медведя», или «Пещерный медведь награжденный орденом рыжей степени за истребление имперских паразитов».

Ежка подобрал очки и взлетел, решив уйти верхами. Но старый следопыт, перехватив метлу как копье, точно метнул ее в пролетающего над ним филина. Пораженная цель, крякнув, упала на кота, и по полу покатился шипяще орущий клубок, теряя шерсть и перья. Ульрик шлепками метлы направил его к выходу и спустил с лестницы.

Окрестности академии. Глухая чаща. Далеко за полдень.

Очнувшись, Мио понял, что никогда еще так не радовался, мерзкому, яркому солнышку, поганой, зеленой травке, и гнусным, веселым песенкам птиц…

Вся магическая бижутерия испарилась, одежда в горелых дырах, лук со стрелами пропал (видимо потерялся в полете), остался только закопчённый кинжал, да сильно потрепанное чувство собственного достоинства.

– Надо идти к академии, а Тоцеосу – выставлю дополнительный счет. В сделке ничего не говорилось о работе мишенью для тренировки архимагов.

Темный эльф хотел гордо встряхнуть свою шикарную седую шевелюру, и с ужасом обнаружил – что со всем лысый…

Птицы смолкли… Никогда еще окрестные леса академии не слышали такого длинного, протяжно-горестно-яростного и матершинного вопля.

Запределье, замок Повелителя Тьмы.

– Хозяин, откуда вы узнали, что в замке вообще никого не будет? – Спросил Альмага Туогг, молодой человек среднего роста, худой как швабра и нескладный как гномская раскладушка.

– Я не догадывался, я знал. Эту многоходовую комбинацию я продумал еще до того как самозванец дерзнул мне бросить вызов. – Медленно и как то тягуче ответил Альмаг. Так обычно говорят аутисты или совсем старики.

– Хотите сказать, что ваше поражение и пленение – тоже было продумано? – Туогг рассматривал шкаф с антикварными вещицами.

– Я ничего не хочу сказать… Ты, хочешь это услышать… – Стального цвета глаза были прикрыты, бледное лицо с редкими, глубокими морщинами ничего не выражало. Альмаг сгорбившись сидел в кресле Анариона Первого. Капюшон его черного балахона был откинут, и в свете танцующих звезд, необычно светились татуировки на гладко выбритой голове.

– Ну а если бы я не вытащил вас из пустоты?

– Всегда, есть, запасной план…

– А что мы будем здесь делать?

– Ничего. Я пришел поговорить сюда с парой старых знакомых и заручится их поддержкой в предстоящем деле.

– А почему именно в замке главного врага, зачем так рисковать?

– Один из них не может уйти отсюда… А другой… Другой может прийти только сюда. И, слишком много вопросов, мой не в меру любопытный ученик…

Альмаг дотронулся до статуэтки золотого дракончика. Та дрогнула, взмахнула крыльями и открыла маленькую пасть с острыми зубками.

– Ну что, Король Дракон, хочешь отомстить самозванцу? Принеси мне клятву верности, и получишь свободу.

– Да хочу… Но я не пойду против своего народа и воли творца…

– Мне нет дела до драконов, а творец… Мне и до него нет дела, пока… Твои условия приемлемы.

– Тогда я клянусь…

– Ты свободен…

Дракончик ракетой унесся ввысь.

– Свободен!!!

На мгновение его крылья закрыли хаотично меняющееся небо, а потом он исчез.

– С одним решили… И вторым не советую запаздывать…

Альмаг повернулся к зеркалу. Что-то произошло, но обычной ряби не было. Поверхность стала непроглядно черной, и оттуда шагнул человек без лица в сером, все время изменяющимся одеянии. У него были глаза… Нарисованные… Вот они задумчивые, а теперь подозрительно сощурены… Потом вообще, – удивленные точки.

Подойдя к столу, пришелец пододвинул чистый листок Альмагу. Голос прозвучал, будто из зеркала:

– Вот наши условия.

– Здесь я устанавливаю условия…

Бумага вспыхнула, превратившись в невесомый прах.

Человек без лица никак внешне на это не прореагировал, только глаза злыми черточками стали, да во мгле зеркала что-то шевельнулось:

– Не очень хорошее начало переговоров…

– Судьба Иных, в моих руках, или вы думали, что я навечно буду заключен в пустоте?

– Всякое бывает…

– Но не со всеми… Собственно мне от вас ничего не надо. Не мешайте мне, и задержите самозванца внизу. Заморочьте его, наобещайте всего… Возьмите у него что хотите… Потом, когда все закончится… Я награжу вас… Ну или хотя бы не уничтожу…

Безликого аж перекосило:

– Хорошо, но ты берешь на себя слишком много, Повелитель Тьмы…

– Отнюдь… Не больше не меньше… Уходи…

Иной вернулся в зеркало. Альмаг встал:

– Ну, здесь все… Теперь отправимся в один мир… Живет там моя бывшая ученица… Теперь страшная ведьма на побережье… А главное, там кое что созрело…

– Можно я возьму вот это самопишущее перо?

– Нет…

Но Туогг, все-таки взял перо…

Новоград, засветло.

Максимилиан отменил инспекцию, и, запершись в малом кабинете, открыл шкатулку. Точнее – попытался открыть. Безуспешно. Ни замков, ни кнопочек, ни каких выступающих украшений. Просто коробочка из тусклого, желтоватого металла.

Император крутил ее, стучал об стол, ковырял ножом для вскрытия писем и даже нагревал над свечкой. Все безрезультатно. Внутри что-то шуршало и перекатывалось…

– Может кровью капнуть?.. Наверняка штучка зачарованная…

Но и закапав шкатулку кровью из порезанного пальца, Максимилиан ни чего не добился. Наконец взбесившись, он бросил злосчастную коробку на пол и заорал.

– Открывайся подлая козломорда!!!

Шкатулка открылась.

– Оригинальный пароль… А ну-ка…

Он вытряхнул содержимое на стол. Там были конверт с письмом и старый костяной волчок. Потом закрыл крышку и прошептал:

– Крокозябра…

Ни чего. Тогда он повторил громче:

– Подлая, лысая крокозябра!

Крышка открылась.

– Хе, а вот так? – Максимилиан перевернул шкатулку крышкой на стол и снова выругался.

Та подскочила, сделав сальто в воздухе.

– А если, что ни будь, посерьезнее…

Он вновь перевернул шкатулку и набрал полную грудь воздуха…

Когда-то в молодости, Максимилиан инкогнито служил в легкой имперской пехоте, и был у них сержант Шлепак. Так вот, выражался тот, исключительно витиеватым матом. Причем его было понятно, и командир он был толковый, но неумение культурно выражать свои мысли, мешало продвижению по службе. Так вот однажды, он со взводом, перевозил вещи одного генерала. И случилось, что уронили ему на ногу, здоровенный бронзовый бюст бывшего императора. Шлепак выдал такое заключение работе подчиненных, а заодно помянув генерала, и императора с принцем драконом, что его разжаловали и отправили на каторгу. Где, правда, он быстро выбился в старшины, а потом даже в надсмотрщики. По окончании же срока остался работать там. Мол – талант при деле, и в случае очередного залета – сошлют не дальше.

Короче император выдал все что помнил, со своими вариациями и дополнениями.

Шкатулка чуть не снесла ему голову, сбила со стены тяжелый канделябр, ударила в потолок и в припадке закувыркалась по полу.

Довольный Максимилиан заскочил на стул, опасаясь бешеной вещицы и, потирая руки, ухмыляясь, пробормотал:

– Не знаю, зачем ты мне можешь пригодится, но возьму тебя с собой. Как минимум забавно.

Закончив с экспериментами он, наконец, добрался до письма.

По дороге в академию.

Варикс уже обалдел, от бесконечной болтовни будущего боевого алхимика. Тот без всякой логики перескакивал с темы на тему, возвращался обратно и щедро разбавлял все это стихами и песнями:

– Вот возьмем старинную моряцкую песню:

Жил отважный капитан…

Он купил подъемный кран,

И поехал с ним удить в океан.

Раз пятнадцать тот тонул,

Стаю рассмешил акул…

И однажды, лишь корягу подтянул.

Но однажды капитан,

Сделал из него таран,

И поехал грабить с ним Дракостан.

Протаранил семь судов,

Флагман потопил врагов…

И с сокровищем и краном был таков.

– Там еще двадцать один куплет, но именно этот кусок песни имеет под собой самые реальные события. В конце третьей эры, Дракостан был довольно крупной морской державой. Причем боевой флот составляли всего семь судов и большой пятимачтовый флагман. Основную охранную и карательную деятельность осуществляли акулоны – разумный народ акул, зачарованных каким-то мощным артефактом. Ну и вот… Тебе не интересно? Давай расскажу про разумную плесень. Но сначала поясню, в чем смысл песни то был. Короче, капитан Лудак, авантюрист и фактически пират, установил на свое судно старый портовый кран, и, войдя в воды Дракостана, стал там с помощью него рыбачить и обыскивать мелководье на предмет сокровищ. Это очень забавляло акулонов, они всячески мешали и так бесперспективному проекту Лудака, и не видели в нем угрозы Дракостану. В какой-то момент они утомились и потеряли корабль из вида, а тот улизнул к главному острову, и под прикрытием тумана атаковал с помощью модифицированного в таран крана ничего не подозревающий флот противника. Разграбил флагман и уничтожил артефакт контролирующий акулонов. Дракостан сразу потерял все свое влияние и погрузился в пучину кризиса.

Лудак взял хорошую добычу и больше не выходил на промысел в море, а кран установил как памятник рядом с домом в Алмауре. Он и сейчас там стоит, я имею в виду кран. Когда-нибудь туда съезжу. Я вообще люблю путешествовать, и жаренную рыбу люблю. Лучше всего с укропом и скорпионьим ядом. Ядом красных скорпионов, ни в коем случае зеленых. А почему ты хочешь узнать о разумной плесени? В принципе ведь ничего интересного…

– Стой. Засада! – С облегчением проревел Варикс. – Беги! Подымай тревогу. Я их задержу.

Справа из кустов с воплями, во главе с Каззадом, выскочили орки.

Ярикс замешкавшись, оказался перед вождем, но следопыт прямо с коня прыгнул на врага, врезав ему обеими ногами в лицо. Это был его первый и последний его успех в этот раз. Орки навалились толпой, скрутили его и заткнули рот старой портянкой. Почему портянкой и старой? Древний оручий прием, пленник сразу теряет волю к сопротивлению и обычно сознание тоже. Правда на гномов это не действует – их портянки не хуже… Или не лучше?.. Ну, вы поняли…

Вдалеке еще слышались крики уносимого лошадью Ярикса:

* 

Держись, я скоро вернусь!

Академия. То же время или немногим ранее… Мне тут подсказывают, что неточность указания времени связана с эффектом какого-то Доплера и общей теорией относительности…

Пока студенты украшали главный зал академии, Зианна, улучив момент, когда рядом с ними никого не было, спросила Тревига:

– Как хорошо ты знаешь Варекса?

– Достаточно, он ведь доверил мне несколько тайн государственной важности, касающихся международных отношений и…

– Я имела ввиду, – знаешь его как человека, как товарища?

– Я бы доверил ему свою жизнь, а он как видите, доверил мне нечто большее…

Принцесса закусила губу:

– Да ты прав… Послушай, мне нужен твой совет, как его друга…

– Все что угодно для вашего величества…

– Как будет корректней… М-м-м… Как бы сказать… Ему отказать.

– Что-о?…

– Ну, отшить его. Послать с Антошкой за картошкой. Подарить путеводитель «Отсюда и подальше»…

– Вы не хотите замуж?!

Тревиг совершенно по-дурацки вытаращился на принцессу. Та закатив глаза, всплеснула руками:

– Замуж я в принципе не хочу, а за Варекса в частности. Он типичный грубый варвар, хоть и образованный. У него много достоинств, но это не повод для такого серьезного решения как замужество.

– Но ваши родители…

– Ой, вот без них, как-нибудь, разберемся. И что за анахронизм – решать внешние и внутренние политические проблемы с помощью браков по расчету своих детей. Короче, сможешь с ним переговорить?

– Я в смятении…

– Но не отказываешься, да и не хорошо отказывать будущей императрице, правда?

– Так точно! Но все же, вы рискуете обидеть его…

– Поэтому я и прошу тебя с ним поговорить. После, я согласна с ним встретиться, если он захочет.

– Хорошо, ваше величество…

К ним подошел слегка растерянный Мельхиор:

– Вы не видели Ежку?

Следопыт с принцессой ответили отрицательно.

– Куда же подевался этот несносный комок перьев? После того как ему вручили орден, он совсем зазнался. На охоту не пошел, уроки не сделал… Но он и на завтрак не явился, а это уже черезчур даже для него. Я начинаю волноваться…

Зианна не на шутку встревожилась:

– Я сейчас же распоряжусь о его поисках, а вы Тревиг, позаботьтесь о моей просьбе.

Следопыт поклонился и торопливо ушел. Принцесса, нахмурившись, заозиралась:

– Мистер Уй!

– Да вашество?

– Я говорила тебе так не говорить?

– Если не помните что говорили – записывайте. Не помните, где записывали, – зарисовывайте, или заведите секретаря, безногого.

– Хам! А почему безногого?

– Что бы убежать не смог, когда с вами ближе познакомится.

– Ах ты!.. Ты… Алкаш, и тебя никто не любит. И шутки у тебя не смешные!

– А я не самоцвет, чтобы меня любить. А шутки у меня просто для умных.

– Мистер Уй, идите искать филина.

– Что, это вы такое новое ругательство выучили, или это намек на какое то непотребство?

– Во-он!!!

– Да иду, иду. Это ж мое любимое занятие – по огромным замкам филинов искать. А что, его наимагейшество не может колдонуть?

Мельхиор развел руками:

– Здесь сильные защитные чары…

– Ладно, ладно… Только дайте подробное описание пропавшего, или его портрет…

Зианна хитро ухмыльнулась:

– Найдешь до полудня, получишь бутылку коллекционного вина из местных подвалов.

– Две!

– Хорошо, две. Но если не найдешь – будешь на балу сидеть за столом трезвенников.

К концу фразы шута в зале уже не было.

Личные покои императора. Время засекречено.

– Любимый сын… Хоть в письме так назвал. – Император держал листок ближе к свету, но чернила были такие бледные от времени, что едва можно было различить написанное. – Если ты читаешь это, значит наступили темные времена… Позитивненькое начало… И ты вспомнил мои наставления, и забрал шкатулку… Хоть убей, ни чего такого не помню. Бла-бла-бла… Нас преследует проклятье наследника, один из детей всегда хочет раньше одеть корону, и готов идти по трупам близких… Эт-то точно…

У Максимилиана было трое сыновей и дочь. Старший Филипп, был эталоном будущего императора, но любил путешествовать и пропал безвести в экспедиции ко льдам Магарии. Были все основания, что к этому приложил руку средний брат – Констант. Рос он вредным, злобным и после исчезновения Филиппа попытался отравить отца. Игнасиус раскрыл заговор и бросил преступника к ногам императора.