bannerbanner
Конь в пальто и Попаданка в бронелифчике
Конь в пальто и Попаданка в бронелифчике

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
4 из 5

Налетел ветер, очень холодный, и принёс наконец запах – гари.

Сначала Алина подумала о пожаре и действительно вскоре увидела проблеск света между деревьями. Конечно, животные оттуда не бежали, да и птицы похоронно молчали, но теперь она знала, что этот лес ненастоящий, а Лена – тот ещё писатель: может, просто забыла это продумать? Сбоили же только что звук и запах.

Алина попыталась повернуть назад – и наткнулась с разбегу на невидимую стену.

– Да что б вас всех!

Тогда она свернула с дороги в кусты. Идти на огонь не хотелось, может, хоть так удастся его обойти?

Удалось бы, но метров через сто лес не просто кончился – возникла всё та же невидимая стена.

Алина снова выругалась, но на этот раз про себя. Ей вдруг пришло в голову, что это может быть совсем не пожар. Какой ещё пожар в любовном романе? Это же не книга о катастрофе? Разве что неподалёку расхаживает герой-любовник, который брутально её сейчас спасёт? Но из рассказа Лены Алина поняла, что кроме любви в романе будут и приключения. А значит… Это вполне могут быть разбойники.

Она старалась ступать как можно тише – и то ли звук снова отключили, то ли у неё неожиданно получилось.

Запахло жареным мясом – очень вкусно.

Алина прижала руки к животу и подумала, что зря, наверное, бросила сумку с продуктами во дворце. Хотя кто эту Лену знает, может, там всё было отравлено? Тоже ведь приключение. А ещё – что пока пила с Тёмным Кастором, надо было закусывать.

Между деревьев и впрямь замаячило кострище и силуэты вокруг него. Облизываясь, Алина подошла ближе, пригляделась.

Разбойники были одинаковыми. То есть… Совсем. Сложно быть разными, когда ни у кого из вас нет лица.

Пожалуй, не знай Алина, что всё это – больное воображение одной лошади, она бы не на шутку испугалась. А так, только снова выругалась про себя: тоже мне, писатель! Не могла им лица придумать?

Одеты разбойники были тоже одинаково – Оливия… Лена вдохновлялась, очевидно, Робином Гудом: на каждом были плащи с капюшонами. А больше, кажется, ничего.

Один из разбойников жарил чью-то ногу. Нога эта магическим образом висела в воздухе над костром, а разбойник её только поворачивал… странным образом. Алина не стала это обдумывать: видно же, что логика тут и не ночевала.

Неподалёку к дереву был привязан… Кто-то. Точно не разбойник – одет иначе. А точнее не скажешь: голову и грудь пленника закрывал длинный тканный мешок, наверное, из-под картошки.

Алина в который раз подивилась воображению некоторых лошадей.

Пройти мимо ей бы всё равно не дали. Постояв немного в тени, но так и не придумав о чём общаться с безликими разбойниками, Алина стала продираться сквозь кусты.

Разбойники не оборачивались до последнего.

– Здрасьте, – выдохнула Алина, подходя к костру. Что делать дальше, она не представляла. – Эм-м-м… Огоньку не найдётся?

Вот теперь они обернулись. И словно она смотрела сквозь запотевшее стекло – на их лицах стали проступать черты. Это было так жутко и… нелепо, что Алина на минуту забыла обо всём на свете. Она просто стояла и таращилась, как идиотка. У правого разбойника был нос картошкой, у второго – поросячьи глазки, а третьему не повезло со ртом – он казался жабьим. И это действительно было жутко.

– Если собрать вас вместе, получится один уродливый человек, – вырвалось у Алины. – Ох! П-прошу прощения…

Разбойники отреагировали странно. Они переглянулись… И… э-э-э… Как бы это описать… Слились в одного действительно очень уродливого и высокого… великана. Алина поражённо смотрела, как он скидывает плащ и играет мускулами.

А потом перевела взгляд вниз и снова дар речи потеряла. Разбойник был полностью гол. И возбуждён.

– О господи! – раздалось изумлённое ржание. Алина машинально оглянулась. Позади неё стояла лошадь-писательница и тоже таращила глаза на великана. – Алина, честное слово, это не я! Это наверняка кто-то из подписчиков дурацкую идею предложил. Пойду-ка я кое-кого забаню к чёртовой матери. Извращенцы!

И, махнув хвостом, исчезла.

А Алина осталась.

Великан смотрел на неё и улыбался уродливым лягушачьим ртом.

Алина сглотнула и попятилась.

Великан сделал шаг навстречу. Потом ещё. И ещё.

Алина остановилась, как вкопанная. Она знала эту тактику: чем больше жертва отступает, тем сильнее становится нападающий. Алина сама так порой поступала, когда требовалось пробить идею у руководства.

Великан тоже замер и принялся рассматривать Алину. Весьма… откровенно.

Она откашлялась. Потом нахмурилась и вежливо напомнила:

– Так что там насчёт огонька?

Великан нахмурился.

А потом удивлённо поинтересовался:

– У?

Алина хихикнула от неожиданности.

– Алина, дорогая, – снова раздался позади лошадиный голос. – Я очень пыталась стереть этого… Это. Но мои подписчики уже за него проголосовали. Короче, у тебя два пути: или ты с этим громилой спишь…

– Что-о-о?!

– … Или ты его убиваешь, пока он пытается тебя… эм-м-м… изнасиловать. Я клянусь, я уже забанила того кретина, который это предложил, но другим идея понравилась, так что…

Алина хотела ответить, но от изумления у неё даже мат из головы вылетел – что о чём-то говорило.

– Зато он идиот, – добавила лошадь. – Извини!

И исчезла.

Великан направился к Алине.

Она отпрянула к костру. Там, словно в оружейной лавке, лежали потенциальные орудия убийства: меч, кинжал и даже булава.

Алина посмотрела на них, потом на великана. И выдохнула:

– Я не буду тебя убивать.

Великан расплылся в довольной улыбке:

– Е-е-е!

– Ты милый, – сказала ему Алина. – Честное слово. Но не в моём вкусе.

Великан пожал плечами и потянул к ней неожиданно длинные руки.

– Стоп! – приказала Алина.

Великан замер.

– Ты сам-то этого хочешь?

Великан нахмурился.

– Вот мне, как герою, не нравится, что нам предлагают всего два варианта на выбор. Как насчёт третьего? Судя по запаху там приготовлена отличная… чья-то нога. Как насчёт перекусить?

Великан нахмурился ещё сильнее. Потом моргнул. Тишину леса нарушил ворчащий звук из его живота.

Алина вздохнула.

– Давай-ка одевайся, а я раздобуду нам тарелки. Или хотя бы шампуры… Ага, вот. Как думаешь, эти ножи сойдут? Очень острые, ешь аккуратнее. Кстати, ты умеешь говорить?

– У-а, – откликнулся великан.

– Бедняга. Жертва писательского произвола. Тебе какой кусок? С копытом? Ты уверен? Тебе такое нра?.. Ого!..

Когда лес окончательно почернел, огонь почти погас, а вся нога была съедена, великан торжественно пожал Алине руку и сказал:

– У.

– Ты тоже ничего, – откликнулась девушка. – Хочешь, я заставлю эту… писательницу сделать тебя нормальным героем?

– У-а! – категорично покачал головой великан.

– Как я тебя понимаю! – вздохнула Алина. – Какой-то ненормальный роман.

– Уа, – согласился великан и встал. – Уа.

– Прощай, – кивнула Алина. – И спасибо за ужин. Ты классно готовишь.

– Уа, – улыбнулся великан и потопал в лес.

Алина поискала взглядом салфетку или хотя бы платок – вытереть лоснящиеся от жира руки.

– Эй! – раздалось изумлённое ржание. – Великан! Ты куда? Эй, стоять! Ты же должен был её изнасиловать! Или помереть! В смысле, помереть в процессе изнасилования! А ну стой!

Передумав, Алина взяла один из ножей.

– Знаешь, кто сейчас умрёт? Возможно даже в процессе изнасилования?

– Чего? – уставилась на неё лошадь. – Слушай, ты, своенравная героиня! То спаиваешь мне Тёмного Властелина, а теперь устраиваешь посиделки с великаном? А ну кончай менять сюжет!

– Слушай, ты, писатель, – отозвалась Алина, неожиданно сноровисто поигрывая ножом. Наверное, это было прописано в характеристиках её героини. – Угадай, куда я сейчас эту штуку засуну? Твои читатели хотят, чтобы было погорячее? «18+»? Сейчас я им это устрою.

Лошадь попятилась.

– Эй! Ты знаешь, что я сейчас исчезну и сделаю так, чтобы ножей тут не было.

– Валяй.

Но лошадь почему-то осталась. На нож в руках Алины она по-прежнему смотрела с опаской, но тем не менее не уходила.

– Послушай… Я понимаю, тебе тяжело…

– Убивать? Или стать жертвой насильника?

– Алина, ну пожалуйста! Это же любовный роман! У героини должна быть подобная история! Иначе как читатели будут ей сочувствовать?

– Но ты же у нас великий писатель. Ты и придумай, как.

– Алина…

Она последний раз крутанула нож.

– Никаких изнасилований. Или я найду, как испортить тебе жизнь… Лена.

Лошадь вздохнула.

– Слушай, нам правда надо поговорить. Но… Я честное слово не хочу тебя отвлекать, но у тебя там привязанный мужик у дерева чахнет. Ты не хочешь его освободить?

Про пленника Алина совершенно забыла: в сумраке и с мешком на голове он совершенно слился с пейзажем.

И ни черта он не чах. Когда Алина сняла мешок, под ним оказался действительно юноша, помятый, словно после попойки, которая закончилась дракой. От него и правда несло перегаром.

В данный момент выпивоха бессовестно дрых. И даже храпел.

Алина посмотрела на него и стала надевать мешок обратно.

– Ты что делаешь? – изумилась лошадь.

– Знаешь… По-моему, ему и так хорошо.

– Да что ж за день сегодня такой! – выдохнула лошадь. – Ладно, сейчас проснётся.

И исчезла.

Пленник действительно проснулся – в тот самый момент, когда Алина развязала верёвки и кое-как уложила его на землю.

Это и впрямь был молодой мужчина, симпатичный, точнее, миловидный. Что-то в его чертах – то ли изгиб рта, то ли задорно вздёрнутый нос – кого-то Алине напомнили. Она только никак не могла вспомнить, кого.

Пленник открыл глаза, посмотрел на Алину с нежностью влюблённого и шепнул:

– Прелесть моя…

Алина, не раздумывая, отвесила ему пощёчину.

– Да что с тобой не так? – раздался откуда-то слева лошадиный голос.

А пленник вытаращился на Алину, как будто впервые увидел, и хрипло выпалил:

– Женщина! Вы что себе позволяете? – Потом посмотрел куда-то ей через плечо с прежней нежностью. – Прелесть моя…

И кинулся к брошенной у дерева лютне.

– Радость моя, ты цела! Они ничего тебе не сделали! Маленькая моя, любимая, хорошая…

Алина смотрела, как он обнимает лютню и чувствовала себя вздорной истеричкой.

– А, ну да, – сказала лошадь. – Я ж забыла: он не из этих.

– Из кого? – невольно спросила Алина.

– Ну этих, любовников твоих. – Лошадь презрительно смотрела на объятия с лютней. – Это герой френдзоны. В смысле, твой спутник.

Алина потёрла лоб.

– Как мне надоел этот абсурд…

– Уже? – хмыкнула лошадь. – Тебе ещё десять авторских листов его терпеть.

Алина отмахнулась. Она подошла к лютнисту и выдавила улыбку.

– С вами всё в порядке или я могу чем-нибудь помочь? – И тут же, не дожидаясь ответа, добавила: – Я прошу прощения. Я приняла вас за… э-э-э… другого.

Парень наконец отвёл глаза от лютни и посмотрел на Алину. Длинно, от широких бёдер до, эм, декольте.

– Сейчас опять врежу, – предупредила Алина.

Парень улыбнулся и встал.

– Не надо. Вы моя спасительница. Бард Цветик к вашим услугам!

Алина посмотрела на лошадь.

– Что? Это не я его так назвала! Это они проголосовали! Я по фану это в опрос вписала, кто ж знал?

Бард Цветик тем временем смотрел на Алину, и взгляд его делался подозрительным.

– Госпожа, вы так переглядываетесь с вашим конём, как будто вы его понимаете.

Алина в упор посмотрела на него.

– А что, вы – нет?

– У меня много талантов, – скромно ответил Цветик. – Но лошадиный язык я не знаю. Между прочим, прекрасный жеребец…

– Кобыла, – в унисон поправили Алина с писательницей.

Бард усмехнулся.

– Ну что вы, госпожа, уж жеребца от кобылы я точно отличу. Посмотрите на изгиб шеи, на круп…

– Твою мать! – выдохнула Лена-Оливия. – Даю честное слово: с этого момента я точно буду читать матчасть! – Она попыталась заглянуть себе под хвост. И даже что-то там увидела. – Мать твою, я и правда жеребец! Всё. Это конец. Я ничтожество. Бездарность. Из меня никогда не выйдет великого писателя. Я сгину молодой на просторах Интернета. Меня забу-у-удут!

– Что это с ним? – удивился Цветик, отпрянув от лошади. Точнее, жеребца.

– Расстроился, – пожала плечами Алина. – Бывает.

– А-а-а! – заржала лошадь. И исчезла.

– Он волшебный! – обомлев, выдохнул Цветик. – Это же волшебный конь!

– Да если бы, – откликнулась Алина. – Скоро снова появится.

Бард повернулся к ней, прижимая к груди лютню.

– Госпожа… Вы… Вы… Я чувствую от вас дух приключений!

Алина принюхалась. Тщетно: в этой истории в который раз пропали запахи.

– Разрешите мне стать вашим спутником, – продолжал Цветик. – Я буду путешествовать с вами и напишу о вас балладу!

«Да пошёл ты!» – уже рвалось у Алины с языка, но она вдруг вспомнила, что про Цветика говорила лошадь. Она назвала его помощником. И френдзоной. Значит, это было не завуалированное предложение залезть ей под юбку.

– Бери, – снова раздалось рядом лошадиное ржание. – Это твой проводник в волшебный мир. В смысле, он тебе нужен, он тебе всё расскажет.

– Снова появился, – выдохнул Цветик. И, вытащив из-за пояса записную книжку, принялся что-то быстро в ней строчить тонким грифелем.

– Пропиши ему в следующий раз нормальную ручку, – мрачно заметила Алина, глядя на это.

– Ты что, это ж Средневековье, – отозвалась лошадь. – Где ты там ручки видала?

– Да ты что? А пластиковые доспехи?

– Как ты меня достала! – Лошадь хрипло выдохнула и топнула копытом. – Значит так! Я к тебе с разговором! Ты теперь героиня любовного – поняла? – любовного романа. Не вздумай отлынивать от своей работы, ясно? Ты должна переспать как минимум с тремя мужиками, а лучше… Чем больше, тем лучше, понятно?

Алина вздохнула. Опять…

– Понятно. А теперь ты слушай сюда, великая писательница. Будешь изгаляться – и когда я вернусь домой, я сделаю так, что от тебя отвернутся все издатели. А то и сядешь ты за развращение, например, малолетних. Я придумываю, как это устроить. Я тоже, знаешь ли, изобретательная. Ты уверена, что ты этого хочешь?

Лошадь оскалилась.

– Посмотрим. Ты героиня, а здесь мой мир, и никуда ты не денешься. С великаном я сама виновата, не прописала его как следует. Но главных героев – пропишу. Решай сама, будет это изнасилование или нет.

На мгновение над поляной повисло тяжёлое молчание.

Алина встретилась взглядом с бардом. Тот закончил писать и удивлённо смотрел теперь то на неё, то на лошадь.

– Господин Цветик, если вы готовы, то я бы очень хотела отсюда уйти, – выдавила Алина. – Знаете ли вы дорогу через лес?

– Конечно, – улыбнулся бард. – Куда вы хотите попасть?

– В академию, – заржала лошадь. – Ты пойдёшь в волшебную академию!

– Здесь есть дорога в волшебную академию? – поинтересовалась Алина.

– О да! Тогда нам нужно на юг…

– Нет не нужно. Я хочу куда-нибудь, кроме академии, – перебила Алина.

Бард удивился, но ничего не сказал.

– Никуда ты больше не сможешь пойти! – кричала некоторое время спустя им вслед Лена-Оливия. – Я тут главная, ясно? Я решаю! Ты героиня, и ты будешь меня слушаться!

Бард оглянулся.

– А ваш волшебный конь с нами… не пойдёт?

Алина покачала головой, а потом поинтересовалась:

– А как думаете, господин… Цветик, как дорого дадут за волшебную лошадь на конном рынке?

Бард обалдело посмотрел на неё, но объяснил: получалось, что за такую ценность можно прикупить полкоролевства.

– Неплохо, – решила Алина. А сама подумала: «Ещё раз появится, продам первому встречному, пусть он мается».


…Так долго ли, коротко ли шла принцесса Аделаида по лесу вместе с бардом Цветиком…

Эта стерва ещё не знала, что все дороги здесь ведут в волшебную академию!

Глава 4. Волшебная академия

Так прекрасная принцесса Аделаида ви Дейра отправилась с таинственным спутником-бардом Цветиком – через Горемычный лес. Долго ли, коротко ли шли они по Золотой тропе, не зная, куда она их выведет…

… В Волшебную академию она их выведет. Куда ж они от меня денутся! Ясно, Алина?..


Это был самый чудной лес на свете. Для начала, он никак не мог определиться, каким ему стать. Сосновым бором? Лиственным лесом? А может, ну его, всё перекроим и заменим на ельник?

В общем, преображался он буквально каждую минуту. То это была жуткая непролазная чаща, и во тьме на путников пялились чьи-то алые глаза. То в лиловом сумраке танцевали светлячки. То из кустов вдруг начинал кто-то рычать. Или наоборот, оглушала тишина: ни веточка не шелохнётся.

Алина смотрела на это с досадой. Ей всегда не нравились люди, которые относятся к работе тяп-ляп. И сейчас, зная, кто за всю эту картину в ответе, думать о писательнице хорошо не получалось. Ну серьёзно, кто так работает? Хотела кобылу – получила жеребца. И хорошо, если не мерина. Ну а лес? Как он там называется? Горемычный? Ну и где это горе? То светлячки, то рычание – всё на что автора хватает. Одним словом, халтура.

Бард Цветик же как будто ничего не замечал. Вопреки ожиданию он оказался человеком тихим, серьёзным и спокойным. Шёл чуть позади, и пыльца со светлячков, попадая на его волосы, ярко вспыхивала. Алина не могла вспомнить, есть ли у светлячков в принципе пыльца, но что волосы так себя вести не должны, понимала. Что-то с этим бардом было не так… Определённо. Что он делал в лесу? Нет, правда, лес же Горемычный, кто сюда по доброй воле пойдёт – с таким-то названием. Дорогу, опять же, вызвался показать. Значит, много раз здесь был? В Горемычном-то лесу. Вдобавок, бард ужасно кого-то Алине напоминал. Она пыталась вспомнить, кого, но мысль постоянно ускользала. Гадкое чувство.

Когда стало совсем невмоготу, Алина повернулась к Цветику и прямо спросила:

– Простите, а мы с вами раньше нигде не встречались?

Бард ответил не сразу. Он нахмурился, словно тоже пытался вспомнить. Потом пожал плечами.

– Быть может, госпожа. Ваш отец наверняка великий правитель. А меня, бывает, приглашают во дворцы, дабы усладить слух гостей на пиру.

«Усладить слух…» Алина поморщилась – так непривычно и высокопарно это прозвучало. Интересно, это слова самого Цветика? Или бедовая писательница Лена вложила их ему в… уста.

– Мой отец правитель… – повторила она. И споткнулась о вылезший прямо из земли корень (а вот это точно писательница виновата!), чуть не упала, но бард вовремя её подхватил. – Спасибо. Да, может быть вы насчёт отца и правы…

Очнулась же она в замке у какого-то кретина в короне, а его жена говорила, что Алина – принцесса, которую давным-давно пора… того.

Она поморщилась от воспоминаний.

Бард странно посмотрел на неё и предложил:

– Если госпожа назовёт своё имя, возможно, это освежит мою память.

«Он расскажет тебе всё о мире», – вспомнила Алина слова писательницы. И подумала: «Очевидно, рассказать о том, кто я, должен тоже он. Ох, Лена! Лениво нормально сюжет придумать, да?»

Теперь, знакомясь с плодами писательской деятельности буквально на каждом шагу, Алина практически не сомневалась: она бы сочинила роман лучше всяких лошадей. Потому что хуже точно некуда.

– Госпожа? – ворвался в её мысли голос барда.

Алина улыбнулась.

– Да. Простите. Моё имя? – Она задумалась. – Алина… Хм, погодите, нет. Как же оно…

На лице барда тоже мелькнула улыбка. И правда: кто же умудрится забыть собственное имя?

«А сам-то, – мысленно проворчала Алина. – Цветик!» Впрочем, вины барда тут наверняка не было.

– Вспомнила! Аделаида.

– Аделаида ви Дейра? – тут же подхватил Цветик.

Лес в очередной раз поменялся. А именно: ели превратились в пальмы. Алина уставилась на них с открытым ртом (чёрт, ну и воображение у некоторых!), потом запоздало кивнула.

– Да, всё верно. Простите, а… Здесь лес всегда… такой?

Цветик взглянул на пальмы и пожал плечами.

– А что не так?

Теперь странно смотрела на него уже Алина.

– Ничего…

И прикусила язык, от души надеясь, что через пять минут эта милая пальмовая роща не превратится в болото.

– Выходит, мы всё-таки знакомы?

– Не думаю, – разочаровал её Цветик. – В Кристу меня ни разу не приглашали. У вас очень прижимистый король, не любит пиры. Мои соболезнования, ваше высочество.

– Из-за пиров, или кто-то умер? – пошутила Алина. Впрочем, всё может быть в суетном писательском мире… Тот толстяк в короне выглядел, конечно, не слишком свежо, но на тот свет вроде не собирался.

Бард удивлённо посмотрел на неё. Взгляд его сделался слишком уж пристальным.

– Ваш отец – да, принцесса. Его казнил король Уолфрик, когда сел на трон.

– А-а-а, – протянула Алина, понимая, что в глазах Цветика наверняка выглядит чокнутой дурочкой. – Ну да. Просто, знаете, это случилось давно…Впрочем, как я могла забыть?

Бард с сочувствием улыбнулся и предположил:

– Вы, наверное, сбежали от нежеланного жениха, принцесса?

– Како… – Она вовремя захлопнула рот. Пришлось напрячь память: в последнее время столько всего произошло, что сцена встречи с Кащеем Кастором как-то… потускнела. – Эм… Да… Конечно… Жених точно был… Кастор, вроде бы…

Бард посмотрел на неё с восхищением.

– Вы очень смелая, ваше высочество! Сбежать от самого Тёмного Кастора отважится не каждый.

– Да? А почему?

– Что вы, принцесса! – рассмеялся Цветик. – Он ведь самый могущественный волшебник в мире. Его шпионы повсюду. Он вмиг вас найдёт.

– Да? – Алина задумалась. В планах Лены не фигурировал никакой Кастор… Вроде бы… По крайней мере, в ближайшее время. – Но зачем? Я же ему отказала.

Бард ахнул.

– Вы сказали «нет» самому Кастору?

– Эм… Если честно, ничего я ему не говорила.

Бард вытащил записную книжку и грифель, который на глазах Алины превратился в гелевую ручку, что абсолютно Цветика не смутило. Глаза барда предвкушающе блестели.

– Правда? Расскажите! Как это было?

– Ну… Сначала я приложила его чем-то тяжёлым, потом мы вместе выпили за жизнь… Какую-то гадость. Ну а после он дал мне портал в этот лес, и мы расстались довольные друг другом, – пожала плечами Алина. – В общем-то, это и всё.

Цветик странно посмотрел на неё, потом засмеялся.

– Вы очень необычная принцесса, госпожа.

Алина вздохнула.

– Пожалуйста, зовите меня по имени. Кажется, я уже не совсем принцесса. Между прочим, Цветик – это псевдоним?

– Конечно, Алина, – улыбнулся бард. – Забавный, да? Зато хорошо запоминается.

– А своё настоящее имя вы мне не скажете?

Цветик снова улыбнулся.

– Нет.

Алина удивилась. Что за причины могут быть у барда для подобной секретности?

– Но почему? Неужели вы тоже принц, и сбежали из-под венца?

Цветик рассмеялся, но ничего не ответил. Жаль, его мелодичный голос странным образом Алину успокаивал.

– А вы… в этом лесу часто гуляете? – спросила она чуть погодя, когда пальмы сменились, к счастью, не болотом, а сосновым бором. В третий раз. Сверкающая тропинка, словно усыпанная золотым песком, сама стелилась под ноги и змеёй извивалась далеко-далеко впереди.

– А вы очень любопытная принцесса, – усмехнулся Цветик.

– А вы очень неразговорчивый бард, – в тон ему сказала Алина.

Под ногами вдруг что-то хрустнуло. Вместе с внезапно почерневшим лесом эффект получился пугающий.

– Не волнуйтесь, – тут же сказал Цветик. И очаровательно улыбнулся. – Это всего лишь кости.

Алина посмотрела под ноги. Золотая тропинка действительно теперь поблёскивала под серо-жёлтыми костями.

– Я вижу. А вон тот череп похож на человеческий. Точно не нужно волноваться?

Цветик улыбнулся.

– Конечно.

И глаза у него характерно сверкнули. Алина видела такие спецэффекты раньше в кино… Очевидно, не только она.

Слева скрипнул челюстью висящий на ветке скелет.

– Цветик, – сделав шаг в сторону от барда, сказала Алина. – А вы случайно не маньяк?

Бард засмеялся.

– Ну что вы!

Подул холодный, неприятный ветер, и скелет, сорвавшись с ветки, упал на тропу наперерез путникам. Его кости при этом почему-то не рассыпались.

– Ладно, – пробормотала Алина.

А что? Вдруг здесь это нормально? И скелет, и приклеенные к нему кости.

Стоило подойти ближе, как скелет зашевелился: потянулся, словно после долгого сна, и начал вставать.

– Он не кусается? – поинтересовалась Алина.

Бард улыбнулся. И повторил:

– Не волнуйтесь, госпожа.

А потом тронул струны лютни.

Алина сразу поняла, почему этого ободранного, шляющегося по Горемычному лесу барда приглашают аж во дворцы. Как там? «Услаждать слух». Музыка, лившаяся из-под его изящных, порхающих по струнам пальцев не просто завораживала – она пьянила. По-хорошему, её надо было приравнять к дурману: сознание она точно меняла. Алина сама не заметила, как начала притопывать в такт ногой, а руки, словно по собственной воле, аплодировали.

На страницу:
4 из 5