Путь Смолы

Черноволосый задумался, но быстро нашел что возразить.

– Ладно, а ваше счастье, где оно? Деньги, власть осязаемы, а ваше счастье непонятно и скорее напоминает иллюзию, о которой ты говорил. Прекрасный, загадочный миф, тот же мифический Рай, который никто никогда еще не видел.

– Потому и непонятно, что мы, люди, уже которое тысячелетие не стремимся да и не желаем его понять, постоянно отдаляясь от него, а чтобы не впасть в депрессию, выдумываем всевозможные мифы о прекрасной загробной жизни, о Рае. Чтобы его понять, надо захотеть, встать на путь понимания, а это долгая и упорная дорога, которая не даёт мгновенного результата, возможно на это потребуется вся жизнь, жизнь в поиске, жизнь не всегда в радости и уж точно без эйфории. Куда проще получать ежедневные хоть и небольшие, но всё же порции эйфории. И твой поиск уже прочно переориентирован на возможность получения эйфории. И у тебя нет времени даже задуматься над тем, что может быть еще что-то кроме эйфории и иллюзии. Не отступление от личной земной задачи и в процессе её выполнения слияние с высшей целью человечества и даст ощущение настоящего счастья. Проще сказать, выполнение вашей земной задачи и даст вам осмысленность своего существования, не иллюзию, а самую настоящую осмысленность, которая и подтвердит, что вы есть, вы живёте, вы личность, вы Я. Но мы заменяем свою жизнь иллюзией, постепенно превращаясь в неё, а окончательно превратившись, станем ничем.

Чаки и Дизи пререглянулись, только накануне Арнав поведал им всё вышеизложенное, и если они теперь сами, приняв и поняв сказанное, могут объяснить это другому человеку, то значит стали еще ближе к Пониманию.

– Хм, получается, что я, – вновь выразил сомнение черноволосый, – обладая умом, сравнимым с вождём, должен влачить жалкое существование только потому, что обязан выполнять какую-то непонятную земную задачу. Да и в чём она состоит, эта задача, как мне узнать?

– В больном племени и больные законы, – ответил Чаки. – Подмена жизни на иллюзию заставляет жить по иллюзорным законам, и именно они делают ваше существование жалким. Подчиняясь этим законам, вы уходите от себя. Благополучие жизни вы начинаете мерить стереотипами иллюзии, и именно стереотипы указывают вам, что ваше существование жалкое, никчёмное. Но твоё существование жалко только с точки зрения иллюзии. Если тебе удастся выйти за пределы иллюзии, ты поймешь, насколько ты значим, насколько осмысленно твоё существование без всяких иллюзий. Только в иллюзии твоя значимость измеряется факторами, вне иллюзии ты сам определяешь свою значимость и полезность, достаточно лишь не отступать от пути земной задачи, не отступать от своего Я, в высшем смысле понимания этого Я.

– Ну а с земной задачей всё же как быть? Как определить её? – настаивал черноволосый.

– Самое простое – понять себя, твой внутренний мир тебе подскажет. Но это лишь в том случае, если ты полностью не подчинён законам иллюзорного мира. Что ближе твоей душе, какой род деятельности, от чего ты получаешь удовлетворение, то и есть твоя задача, но никак не то, к чему ты стремишься, дабы удовлетворить запросы тела. Я больше чем уверен, что кроме желания стать богатым и знаменитым, у тебя была, есть и останется навсегда тайная мечта, от который ты всячески открещиваешься, подчиняясь законам иллюзии. Возможно, что эта мечта и есть твоя земная задача. Вот чего ты хотел в детстве, кем хотел быть, чем заниматься.

– Глупые мечты, зачем они, – усмехнулся черноволосый, – какой в них прок? Только дурак живет мечтами. Ну да, была и у меня мечта, вот только я не дурак, я давно уже освободился от глупых мечтаний.

– И какая? – спросил Чаки.

Черноволосый замялся, видно было, что ему с трудом даётся признание, но всё-таки ответил:

– Я хотел быть лодочником, превозить людей с одного берега великой большой реки на другой. Мне нравилась река, нравилось плавать по ней. Но глупо ведь жить детскими мечтами, у ребёнка другие понятия о жизни, наивные, идеалистические, ребёнок счастлив игрушкам, а взролая жизнь далеко не игрушка. Ну стал бы я лодочником, всю жизнь прожил возле реки, недоедал, недосыпал, носил годами одну и ту же одежду, ведь доходы лодочника малы.

– В том то и дело, что ребенок еще не находится во власти иллюзии, он мечтает делать именно то, что ему нравится, а не то, что заставляет делать иллюзия. Возможно, из тебя бы получился хороший лодочник, но ты отступил и уже так просто не расстанешься с иллюзорным миром, твоя мечта тебе кажется глупой и детской, скажу даже больше – ты боишься свою мечту, боишься вдвойне, потому что по ночам тебе снится, как ты скользишь по ровной глади реки на лодке, ты ненавидишь свою мечту, именно потому что боишься. А коль ты её боишься, то она для тебя стала одним, если не главным врагом на пути к твоей иллюзорной цели. Ты стараешься совсем не думать и не вспоминать её. А для этого ты наполняешь голову искусственным смыслом. Чтобы вернуться на свой истинный путь, ты должен многое переосмыслить и понять. Для этого существует путь Лотси, он ведёт к Пониманию, которое и позволит тебе, если ты, конечно, этого захочешь, начать выполнять свою земную задачу. Впрочем, я полагаю, для тебя это всё пустые слова.

– Пустые, возможно…, – задумчиво сказал черноволосый, – нужно ли мне это, большой вопрос. Объясни мне пока хотя бы то, что значит ступить на путь Лотси? В конце концов, я хочу стать властителем, поэтому должен знать всё.

– Всё знать невозможно, – улыбнулся Дизи, – мания величия это характерный признак иллюзии. Для начала познай хотя бы себя…

– И всё же.

– Если коротко, то это восприятие мира не только мозгом, но и душой, – ответил Дизи, – в совокупности с общим стремлением к познанию мира, каждой его грани. Твоя душа близка к желанию быть лодочником, но рациональный мозг тебе говорит, что лодочником быть проблематично – небольшой доход, тяжелый труд, недосыпание, недоедание и многое другое. И ты, воспринимая мир одним лишь мозгом, уходишь со своего пути. Понятно, что одной душой в сложном земном мире ты прожить не сможешь, ты не святой, но разумное сочетание восприятия мира душой и мозгом – вот он истинный путь человека. Стремление к такому сочетанию и можно назвать путем Лотси, хотя на самом деле всё гораздо сложнее. Путь Лотси ведет к Пониманию, а Понимание и позволит познать настоящее счастье. Впрочем, что такое Понимание, я тебе сейчас в полной мере объяснить не смогу, поскольку я сам только на пути к нему.

Черноволосому трудно было понять и принять услышанное, полностью идущее вразрез с его жизненной позицией, амбиции и блага были ближе и ощутимей. Хотя он и понимал, что стремится к ним отнюдь не повелению души, а ради удовлетворения запросов тела, стремления к благополучию тела, удовлетворения мозговых ощущений, получения той самой эйфории. Да и что такое это веление души и её благополучие? Да и что такое сама душа? Абстрактное понятие, и есть ли она, ещё не известно.

– Что значит воспринятие мира душой? – спросил он.

– Тебе наступили на палец на ноге, тебе больно, и ты в лучшем случае молча в уме порицаешь обидчика, а то и бьешь по лицу в отместку за поруганный палец. Вот теперь попробуем разобраться в этом непростом вопросе. За что ты бьёшь обидчика? Есть два видимых варианта – за причинённую тебе боль и, как тебе кажется, ущемленное достоинство твоего Я. С болью ещё как-то понятно, но вот что значит " ущемлённое достоинство твоего Я "? Поруганная честь пальца – это даже смешно. Палец – часть тела, мозг – руководитель тела. Получается, что ты бьёшь за ущемленное достоинство твоего мозга, точнее Я, как ты думаешь, обитающего в этом мозге. Но на самом деле мозг не является носителем твоего Я. Тело в земной жизни – да, но не мозг. И после смерти твоего тела, душа не перестает существовать, она бессмертна, поскольку является частью Высшего смысла. От отдавленного пальца страдает лишь тело, но никак не душа. Высший смысл, одинаково как и душа от отдавленного пальца никак не страдают. А ущемление мозга происходит лишь по одной причине, вполне земной – как кажется мозгу, к нему проявили неуважение, оскорбили, унизили. То есть опустили на ступень в земной иерархии, и ты должен ответить, чтобы удержать свою позицию. То есть обыкновенное жизнеутверждение, все та же животная борьба за существование. В высшем же смысле, никакого неуважения и унижения нет, поскольку в Высшем смысле нет никакой иерархии и борьбы за существование. Теперь с болью, она сигнализирует, что телу приченен вред и возникла угроза его существованию. В земной жизни, это, конечно, значимо, но в Высшем смысле бессмысленно. В земной жизни ты должен оценить ущерб и от этого уже следуют твои ответные действия. Отдавленный палец ущерб незначительный, и уж никак не тянет на ответное проявление силы. Но коли ты не дружишь с душой, то ты не способен здраво оценить ни ущерб, ни ответные действия, тобою руководит исключительно мозг, его агрессивная и жизнеборящаяся состовляющая. Если отдавленный палец не грозит уничтожением твоего тела, то и ответные агрессивные действия не имеют смысла. Что же касается твоего Я, то его вообще невозможно уничтожить, как уже было сказано, оно является часть Высшего смысла, и уничтожить может только само себя, посредством превращения в бессмыслицу, галлюцинацию. А сей мистический процесс вполне реален и происходит, если человеческое Я полностью начнёт отождествлять себя с телом. И получается, что твоё тело, в случае с пальцем, мстит лишь за тело, но не за Я. И мстит оно тоже лишь телу, причинение ущерба другому телу в ответ на причененный ущерб твоему телу. Но тело искусственное, в отличие от души, оно лишь земная оболочка, в отличии от души она что вещь. Какой смысл мстить вещи, какой смысл мстить камню, упавшему на ногу.

– А если всё не случайно, если действия человека исходят не от мозга, а от его Я? – спросил черноволосый. – Если его Я таким вот образом решило ущемить твоё Я?

– Хм, ваши Я едины в Высшем смысле, где нет унижения, ущемления и иерархии. Ущемление одним Я другого Я в Высшем смысле не имеет смысла, проще сказать, зачем ему это нужно?

– Ну, возможно что-то и даёт, чужая душа потёмки.

– Даёт, но не его Я, а иллюзии, в котором оно живёт. Это как раз тот случай, когда Я твоего оппонента становится неотъемлемой частью тела, полностью отждествляется с ним. Тело смертно, оно ничто, значит твой обидчик близок к превращению в ничто. Некое ничто, желая доказать, что оно полноценно существует в созданной оной самой иллюзии, хочет из этой иллюзии стереть тебя, потому как в иллюзии действуют законы жизнеспособности, где главный смысл состоит в приобретении факторов, поддерживающих иллюзию. Идёт вечная борьба за факторы, и в желании стереть тебя, это ничто подразумевает возможность более легкого способа приобретения факторов, устранение конкуренции, и в целом продление иллюзии. Но твоё Я никакого отношение к иллюзии не имеет, если, оно, конечно, не такое же тело, поэтому и стереть его невозможно, тело – да, твоё Я – нет. Да, уничтожив тебя, данное тело приобретет какие-то дополнительные выгоды в приобретении факторов, но с исчезновением этих факторов, со смертью тела, исчезнет и оно само, его Я становится иллюзией, и исчезает вместе с иллюзией. Оно уже просто не может существовать без факторов и иллюзии, оно само уже галлюцинация. В этом случае давать отпор агресси нужно только если дествия обидчика зашли слишком далеко и грозят непосредственно уничтожению твоего тела, а твоё Я еще не выполнило земную задачу, да и само твоё тело не насытилось ещё земной жизнью. Опять же ты ведь не святой. Но повторюсь, правильно оценить ущерб и ответные действия ты сможешь только если в восприятии мира участвует и мозг и душа.

– Это я понял, но ты не объяснил, как увидеть мир душой, – сказал черноволосый.

– А ты подумай хорошо.

Черноволосый задумался. Через пару минут он воскликнул:

– Кажется понял. Осознать душу сложно, а значить и начать воспринимать мир с её позиции тоже. Но можно отключить, подвинуть в сторону восприятие мира телом, мозгом, то есть начать видеть мир тем, что не озабочено благополучием тела, получением эйфории, не озабочено созданием иллюзии его существования. Развивая это видение, я со временем смогу начать воспринимать в полной мере мир душой.

– Да. Все, конечно, гораздо сложнее, но на первом этапе хватит и этого.

Дизи и Аки продолжили свой путь к священной пещере А-су-ри. А черноволосый ночью покинул своих спящих спутников и отправился постигать себя и свою земную задачу, надеясь открыть в себе новое видение мира душой.

* * *

Колян оторвал взгляд от книги. Лиза стояла рядом и с подозрением смотрела на него.

– Слушай, Колян, я думаю, Шпала был прав, кончай эту ерунду читать, крышу окончательно снесёт.

Молодой человек тяжело вздохнул, с выдохом что-то промычал, засунул книгу в карман и сказал:

– Знаешь, что-то в ней есть, только понять не могу что.

– Помнишь разговор про Чипа и Дейла?

Колян кивнул головой.

– Мультик, – стала развивать свою мысль Лиза, – смешной и глупый. Но в нём тоже что-то было. А конкретно, извечная борьба добра со злом. Только пойми, нет никакой борьбы, потому как нет ни добра, ни зла. И Шпала опять был прав, когда утверждал, что есть только он. Есть ты и твой взгляд на мир, и то, что тебе лично не вредит, то и есть добро, и наоборот.

– Ты тоже что-то читала? – спросил Колян.

Девушка удивлённо посмотрела на своего спутника.

– Нет.

– Тогда откуда знаешь?

– Элементарно, когда бьют тебя – больно и обидно, но когда бьют соседа – по большому счёту всё равно, а порой даже смешно. Вот и скажи мне, при чём здесь книга…

– Ну да, – вновь тяжело вздохнул Колян, – но в книге написано…

Колян застопорился, он вдруг понял, что не знает, о чём хотел сказать Лизе.

Девушка, глядя на потуги молодого человека, улыбнулась.

– Не читай, живее будешь.

– По-моему, я уже где-то это слышал, – сказал Колян, – вроде как от Шпалы. Не думал, что ты примешь его взгляд.

– А я и не приняла. Просто, несмотря на все наши умные беседы, мир был, есть и останется таким, каким был всегда, с теми же законами жизни.

– А душа? – робко подал голос надежды Колян.

– Душа…а что она такое и есть ли вообще. Душа рождена религиозными верованиями. А сама религия, любая, придумана для того, чтобы мы не перемолотили друг друга, – Лиза неприятно улыбнулась, – в погоне за счастьем… Вот такие пути к счастью на земле, значит и само счастье недалеко ушло. Вечная рождённая безысходностью надежда на светлое, пусть и загробное, будущее. Без этой надежды человек запросто впадает в депрессию, как следствие чувствует себя ничтожеством, случайным бессмысленным порождением вселенной. Внутренний суицид не менее опасен, чем физическая смерть. А так есть надежда на Рай, на светлое внеземное будущее, на счастье, за которое не надо перегрызать глотку соседу. Эта надежда помогает людям выживать, находить в себе силы бороться за место под солнцем или хотя бы не сдохнуть раньше времени, та же искусственная иллюзия, опровергнуть существование которой, в силу её загробности, невозможно. Живи и радуйся, бери всё, что даёт тебе жизнь, а так как она коротка, то на, получай надежду на вечность. В конце концов ты даже не успеешь ощутить всего облома, ты жив, а в следующее мгновение твоя мысль уже неспособна самоосознаться, её нет. Вот и вся философия и метафизика…

– Почему? – Колян растерянно уставился на девушку. – Почему в спорах со Шпалой ты придерживалась иного мнения?

Лиза неловко улыбнулась и пожала плечами.

– Извини, но в моём положении… Мне надо было спасать себя, а я чувствовала твои сомнения, потому и поддерживала тебя, тем приобретая союзника. Рано или поздно ваши пути со Шпалой всяко бы разошлись, уж очень тебя конкретно вшторивало, и у меня бы появился шанс. Так оно и произошло.

– Использовала, – с выдохом чуть слышно прошептал Колян.

– У меня не было другого выхода. Да и тебе это не повредило. Разве плохо, когда тебя считают хорошим человеком, а не бандитом?

Колян не ответил, и лишь отчуждённо покачал головой. Мир снова показался ему нелепо диким. Он не мог осознать, как могло такое случиться, чтобы его стремление себя понять, стремление к лучшему грубо использовали в своих целях. И хорошо что это была Лиза, в принципе добрая по своей сути девушка, а если бы на её месте оказался тип подобный Шпале… Колян вспомнил разговор с мёртвым Булой, ведь тот его предупреждал, что это кино не терпит множественность роли, и главное для роли – самоутверждение, то есть полное отождествление себя с ней, без всяких дум и сомнений, иначе сотрут. И окажись на месте девушки другой человек, его, возможно бы, стёрли, потому как он, нарушив все законы фильма, вышел из роли, потерял ориентиры и твёрдую жизненную позицию, оголив все свои слабые места. Неужели действительно правда только одна, и это конкретная правда конкретной роли, и если ты вдруг усомнился в единственности этой правды, то тебя сотрут, потому как эта правда и есть та сила, что поддерживает жизнеспособность роли. Закон сюжета кино, вся жизнь сводится лишь к борьбе за свою правду, то есть за себя, за своё благополучие, где победитель получает повышение рейтинга, из роли второго плана превращается в главную роль. Победа твоей правды над правдой другого. И нет другого смысла, потому что ты всего лишь картинка в большом кино. СТОП!!!

Колян встряхнул головой. Вспышкой молнии мозг прорезала мысль:

КИНО -ЭТО ЖЕ ИЛЛЮЗИЯ, ИСКУССТВЕННО СОЗДАННАЯ ЖИЗНЬ!!!

Он посмотрел на Лизу и спросил:

– Ты узнала, куда идти?

Девушка кивнула головой.

– Пошли.

Колян шёл и улыбался. Улыбался не потому, что окончательно стал идиотом, и не потому, что осознал значение роли, а следовательно и своё место в жизни, нет, он просто вдруг всё понял. Последние два дня и книга объяснили ему то, о чём он никогда раньше не задумывался и вряд ли бы когда задумался. Видимо действительно, чтобы это понять, надо получить камнем по голове, все забыть и выпасть из роли. Тому пример его спутница, несмотря на все её умные мысли и слова, она по-прежнему твёрдо следует сюжетной линии, полностью отждествляется со своей ролью. Она так ничего и не поняла, пережитое ничему не научило, а ту часть знаний пути Лотси, что вычитала в разных книгах, просто грубо использует для поддержания жизнеспособности роли. Как, впрочем, и все люди. И для них книги, подобные "Путь Дизи и Чаки" – лишь философские сказки, для упражнения мозгов, чтоб опять же выделяться среди толпы своей неоднозначностью, философскими изысками, некоторым полетом над бренным миром и исключительным складом ума, то есть та же борьба за существование, за жизнеспособность роли, со своей иерархией и местом под солнцем. Те же ролевые игры, но не на уровне тела, а на уровне мозгов. Еще один фактор иллюзии, который даёт надежду на вечность, исключительность и значимость этой иллюзии. Иллюзии фильма со счастливым концом.

И он понял ещё одно, что заставило его расплыться в ещё большей улыбке… Они знают, они знают, что всё вокруг ненастоящее, не вполне осознанно, на уровне подсознания, но знают, поэто легко и стирают друг друг из кадров фильма. ОНИ ЗНАЮТ, ЧТО НА САМОМ ДЕЛЕ ЖИВУТ В ИЛЛЮЗИИ И ЧТО ИХ ЖИЗНЬ НА САМОМ ДЕЛЕ БЕССМЫСЛЕННА. Знают и соглашаются на искусственный смысл, потому как ничего другого нет. И создают всё новые и новые факторы для поддержки этой иллюзии. И всё, всё человечество, весь смысл его существования направлен на создание этих факторов. БОЛЬШОЙ КОНВЕЕР ПО СОЗДАНИЮ ФАКТОРОВ, ПОДДЕРЖИВАЮЩИХ ИЛЛЮЗИЮ. Человек знает, что он миг в иллюзии, но не понимает, точнее не хочет понять, несмотря ни на какие подтверждения нелепости этой иллюзии, ЧТО ЕСЛИ ЕСТЬ ИЛЛЮЗИЯ, ЗНАЧИТ И ЕСТЬ ЧТО-ТО ЛЕЖАЩЕЕ ЗА ПРЕДЕЛАМИ ЭТОЙ ИЛЛЮЗИИ. Если есть камень, то и есть место, где он лежит, и это место гораздо важнее камня, потому как он лишь одно из составляющих этого места.

И колян это понял, как-то враз, всё, что скопилось за последнее время в его голове, вдруг сложилось в одно целое, в одну суть.

Есть фильм, есть зритель и есть кинозал, который тоже в свою очередь состовляющее чего-то, но это что-то уже лежит за гранью восприятия. Люди-роли, понимая, что они иллюзия фильма, создали сказку о вечном кинозале, с бесконечным показом множества фильмов, с гипотетической возможностью когда-нибудь стать частью этого кинозала. Им это было нужно, нужна была вера в загробную жизнь, иначе бесконечная депрессия и суицид. Они не видят кинозал, они не знают, как он выглядит, они лишь играют свою роль в фильме. При этом они не верят в искренность ими же созданной сказки, поскольку существование кинозала для них не доказано. И именно поэтому иллюзия, роль и фильм выходят для них на первое место. НО КИНОЗАЛ СУЩЕСТВУЕТ, КАК СУЩЕСТВУЕТ И ЗРИТЕЛЬ, ПОСКОЛЬКУ БЕЗ НИХ НЕ БЫЛО БЫ И ПОКАЗА ФИЛЬМА. Всё взаимосвязано. Фильм, а значит и его отдельная роль существует в совокупности со зрителем, иначе они бессмысленны. Но видение и знание зрителя куда обширнее и существеннее, и фильм для него не столь однозначен, как для роли… Фильм и роль не могут существовать обособленно, появиться ниоткуда и уйти в никуда. Фильм может родиться только там, где есть все условия для его рождения. Кто участвует в процессе создания фильма – неизвестно, и никогда не будет понято и осознанно человеком, важен не режиссер и не строитель кинозала, важно само существование. А оно есть. КИНОЗАЛ СУЩЕСТВУЕТ, ЕСТЬ ЗРИТЕЛЬ И ЕСТЬ АКТЁРЫ, ИГРАЮЩИЕ РОЛИ, И ОНИ ЗНАЮТ ОБ ИЛЛЮЗОРНОСТИ ФИЛЬМА. Но роли, увы, это знание не доступно. Она лишь может подозревать и строить догадки. И роль подсознательно, как сказано выше, догадывается об иллюзорности фильма. Тем не менее иллюзорная роль хочет подтверждения своего существования, что она не иллюзия. Но, и это главное, иллюзия может получить подтверждение своей значимости только тем, что и рождает эта иллюзия, а без подтверждения своей значимости роль обречена в лучшем случае на сумасшествие, а то и на вымирание… И вот тут как раз стоит появиться тому, что является неотъемлемой частью человека, но к иллюзии не имеет никакого отношения. Только это что-то может заглянуть за пределы фильма и взглянуть на него со строны. Зритель, без которого ни один фильм, ни одна роль значения не имеют, без его видения фильма нет. Зритель, который может мысленно обозначить себя в любой роли, представить себя единым с ней и прожить фильм вместе с ней. И он зритель, равно как и неведомый актер, входя в полюбившуюся ему роль, живя ею, увлекаясь сюжетом фильма, порой полностью отождествляется с ролью, и часто забывает о существовании кинозала. Отсюда следует, что в каждом человеке живут и роль, и зритель. Они неотделимы друг от друга, они не могут существовать обособленно, поскольку в противном случае становятся бессмысленными. И человек просто должен вспомнить, что одной своей неотделимой состовляющей он зритель.И если он поймет это, он сможет заглянуть за пределы фильма с позиции зрителя, тогда и кинозал для него станет явью, а не мифической сказкой. И это изменит всё мироощущение человека, его отношение к иллюзии и жизни. А если этого не понять, то человек так и останется эпизодической ролью иллюзорного фильма, а с концом показа фильма перестанет существовать и он, и дальнейшая бесконечная демонстрация фильмов в кинозале будет проходить уже без него. А тот, кто сознательно не хочет этого понимать либо отвергает, сознательно отказывается от той своей части, что является зрителем, со всеми вытекающими из этого последствиями.

Если отойти от кино, подумал Колян, то известно, что иллюзию рождает мозг, тогда получается, что всё что за пределами иллюзии, исходит от души. Мозг – составная часть тела, его главная деталь. Отсюда можно сделать вывод, что тело – это роль в фильме под названием земная жизнь, душа – зритель, неотъемлемая часть кинозала, без него и кинозал теряет свой смысл. А так как кинозал сравним с вечностью, потому что является частью высшего смысла, высшего смысла всего кино, то и душа также неотъемлемая часть Высшего смысла, Высшего смысла вечности вселенной. А значит только душа реальна и значима, и только она сможет помочь выбраться из иллюзии.

Молодые люди давно уже вышли за пределы деревни и по извилистой дороге направлялись в сторону райцентра, чтобы там сесть в автобус до города.

Долгое время пребывавший в своих мыслях Колян вдруг заговорил:

– Нет, Лиза, не сказка всё это, и душа есть, да и наша жизнь не иллюзия. Это мы её таковой делаем, потому что не живем душой.

Лиза с любопытством и некоторой долей непонимания посмотрела на своего спутника.

– Есть Бог, нет Бога – я не знаю, – продолжил Колян, – но то, что есть нечто большее, кроме твоего личного взгляда на жизнь, это точно. А отсюда выходит, что и жизнь свою строить, соотносить свои действия и поступки надо с позиции этого нечто, а не твоей конкретной правды.

– И что же это за нечто? – девушка нахмурила лоб.

– Не поняла, что ли – душа.