Главное выжить

Стоя перед закрытыми воротами шикарного дома, пыталась придумать, как попасть внутрь. На звонок в калитку никто не отозвался. Лай собаки тоже не слышала. Тишина мёртвая. Как же внутрь пробраться?

Через соседей попробую – не везде же у них кирпичный забор. У соседей во дворе была еле живая собачка. Сил у неё не было даже посмотреть на меня. Бедные животные… Сколько их ещё на цепи сидит без еды и воды? Сняв с шеи собаки ошейник, налила ей воды. «Жрать сама найдёшь, если жить захочешь». Собачка попыталась даже хвостом повилять, на воду набросилась с жадностью.

Как я и предполагала, огромный забор только с улицы, а между соседями – обычная сетка-рабица. Машина стояла во дворе. Ключей в замке нет – придётся заходить в дом.

Дверь закрыта. Ладно, там второй вход есть, попробую через него. О, здесь открыто! Приоткрыв дверь, принюхалась. Пахло тленом – значит, есть трупы. Надеюсь, ключ от машины не в руках мертвяка. Я не боюсь, но неприятно.

Надев маски (одну на другую), двинулась в дом. Дом огромный. Интересно, сколько здесь человек жило? Судя по дверям комнат – человек десять. Методично начала обшаривать первый этаж. Шкафы, шкафчики, диваны, шикарная люстра, на полу паркет (наверное, дорогой – я в этом не разбираюсь). На первом этаже ничего. Придётся топать в спальни.

А вот второй этаж меня шокировал. Первые три комнаты оказались пустыми. Ну, не совсем – в них стояли диваны, причём старые, ещё совдеповские. В четвёртой комнате на кровати лежало тельце ребёнка, уже распухшее. Видно, смерть настигла его во сне. Я быстро закрыла дверь.

Следующая комната, как я и ожидала, оказалась спальней родителей. Они тоже отдали Богу душу во сне. Лёгкая смерть. И, наверное, счастливая – всей семьёй сразу.

А вот сюда мне войти придётся. Да уж… В комнате была только кровать и одна тумбочка. Что, денег только на показуху хватило? И нафига вам троим такие хоромы? Убожество в мозгах и убожество в комнатах.

На тумбочке в углу лежали ключи от внедорожника. Быстро сбежав вниз, решила спуститься в подвал – отопление отключить.

В подвале меня ждал сюрприз – сейф с оружием! Что с ним делать, знаю точно: у школьной подруги отец охотником был, там я такой и видела. Пусть пока постоит – скажу дяде Васе, заберём.

Машина завелась без проблем. На ключах был брелок для открывания ворот – круто.

Вот так все и думали, что люди богато живут. Шикарный дом, шикарная машина… Только холодильник пуст, а в комнатах, что людям на глаза не попадаются, – убожество. Кому это надо было? Зачем пыль в глаза пускать? Ох, люди, люди…

Надо что-то с топливом решать. Один раз машины заправили, сливая бензин с брошенных автомобилей. Но это не бесконечный источник. Сегодня вечером об этом подумаю.

Подогнав машину к магазину так, чтобы было удобно грузить, решила сходить в продуктовый. Пить хочется, да и руки надо вымыть. Такое чувство, что трупный запах ко мне прилип. В общем, вода нужна.

Стекло в магазине было разбито, а мы здесь ещё не были. Значит, есть люди.

Забравшись внутрь, услышала шорох. Кто-то здесь был. Кричать и звать не стала – раз прячутся, значит, боятся. Зачем пугать? Так найду – помещение небольшое, сильно не спрячешься.

За прилавком сидела женщина, пытавшаяся накрыть собой двух ребятишек.

– Здравствуйте, не бойтесь. Всё хорошо. Я Алёна, – попыталась сказать спокойным, уверенным тоном (что далось мне с трудом). Глядя в глаза женщины, хотелось разрыдаться.

Разрыдалась она.

– Мы не одни… Господи, не одни!

– Не одни. Люди есть, только мало. Вы кто? Как вас зовут? – Разговаривая с женщиной, я открыла бутылку воды и тщательно мыла руки. (Резиновые перчатки нужны.)

Оказалось, семья в полном составе. Вот только отец семейства ударился в истерику: ходит по дому и причитает. На просьбу женщины добыть продукты отмахивается – говорит, на улицу не выйдет. Там, мол, мёртвых много, а он покойников боится. И вообще, он не мародёр – нужно сидеть и ждать, когда правительство на помощь придёт.

А дети ждать не хотят – им кушать хочется. Вот она сама и направилась на поиски. Долго боялась разбить стекло, наконец, решилась. А тут я пришла – она уже думала, что хозяин магазина вернулся, и придумывала, что говорить в оправдание.

– Вы как? – спросила я, выслушав её. – Останетесь в станице или с нами поедете?

– С вами… А куда? Мне, если честно, всё равно, лишь бы с людьми. Только вот мужа я не могу бросить. Ну, слаб, оказался, что ж теперь… Он нас любит, да и пропадёт один. – Она умоляюще посмотрела на меня. – Меня Марина зовут. А это Ваня и Маня – погодки. Ване семь, Мане шесть, в школу в этом году собирались… Как теперь-то? А мужа моего Виктором звать. Виктор Николаев.

– Ну, вот и познакомились. У нас, правда, бесплатного ничего нет… Да не беспокойтесь, деньги ни при чём, – увидев её испуганный взгляд, поспешила успокоить. – Мы все работаем, просто так никто без дела не сидит.

– А, это не проблема, – выдохнула Марина. – Я уж думала, взнос какой.

– Взнос? Я вот сейчас в соседний магазин за семенами, а вы тогда с этого что сможете – грузите в машину. Заедем за вашим мужем и вещами – и в путь.

Управились за два часа. Марина с семьёй жили рядом с рынком. Нас встретил полноватый мужчина. Увидев, что к дому подъехала машина, кинулся навстречу.

– Вот, видишь? – начал он, обращаясь к Марине. – Я же тебе говорил – за нами приедут! Не может правительство просто так людей бросить! Говорил я тебе!

– Говорил, говорил… Вещи собирай, быстро. Уезжаем отсюда! – приказала Марина.

Мужчина бросился в дом.

Ещё час ушёл на сборы. На улице уже темнело. Мои у магазина, наверное, волнуются.

– Да берите только необходимое! Потом ещё приедем – заберём что нужно.

У «Магнита» меня уже все ждали.

– Алёна, ну как так можно?! – накинулись на меня. – Мы уже и не знали, что думать!

– Всё хорошо. Знакомьтесь, – указала я в машину. – Семья Николаевых. Из-за них и задержка. Поехали, уже темно.

– Какую ты тачку отхватила! Мечта! – восхитился дядя Вася.

К КАМАЗу у него была прицеплена станция. Значит, получилось. Отлично.

– А вы… что, не правительство? – услышала я, когда села в машину.

– Нет, мы сами по себе. Правительства нет.

– Марина, мы возвращаемся! Остановите машину! – заорал мужик.

Раздался звук пощёчины и голос Марины:

– Сиди! Мы едем со всеми. Хочешь – можешь выходить и подыхать. Я с детьми еду к людям.

– Что, машину остановить? – спросила я, глядя в зеркало заднего вида.

Мужик как-то сник и молча покачал головой.

На самом въезде в хутор Анжелка остановила свою машину. Что-то произошло. Я быстро вышла и побежала в начало колонны.

Там, задней стенкой к дороге, стоял небольшой сарай. На участке не было никаких построек, только этот сарайчик. А на крыше сидел молодой человек. Спуститься ему не давала Чара – она расхаживала вокруг и порыкивала, давая понять, что бдительно охраняет территорию.

Увидев нас, Чара, довольная, кинулась всех облизывать. Паренёк, решив, что собака отвлеклась, попытался слезть. Чара тут же зарычала и бросилась на него. Вот это умница! Вот это охрана!

– Ты кто? – спросил дядя Вася.

– Мимо шёл. Смотрю – дорога между гор, решил глянуть, а тут этот монстр. Ну, вы её и натаскали… Цербер, а не пёс.

– Ты кто? – повторила вопрос я.

– Сашка. Просто Сашка. Нет теперь ни фамилий, ни родства. Околел я здесь уже. Зима всё же. Часа три сижу. Говорю же – к морю шёл. Надо где-то ночевать, вот и думал в этом хуторе.

– Анжела, забери Чару, – попросила я.

– Как бы только это сделать… Чара, ко мне! – неуверенно проговорила Анжела.

– В смысле, не знаешь как? Хозяин где? – разволновался Сашка.

– Ни фамилий, ни родства, – передразнила я его.

– Я серьёзно! Заберите псину!

– Да не истери ты! – перебила я. – Чара, место! – уверенно приказала.

Собака нехотя отправилась во двор.

– Слазь. Долго сидеть будешь или пристыл?

Сашка, покосившись на двор, спрыгнул.

– Садись в КАМАЗ. Доедешь – пешком боишься идти?

Какой у нас сегодня прибыльный день… Теперь надо придумать, как убедить Сашку, что ему у моря делать нечего. Он нам тут нужен. Уговаривать буду завтра, если успею. А сегодня – всё, надо всех разместить спать.

Глава 8

Мужиков спать определили в офисе Валерки, у меня в доме останутся только женщины и дети.

Марина с Верой быстро сообразили ужин. Только вот без хлеба тяжко. Правда, Марина обещала завтра испечь. Это просто шикарно. Ещё и хлеб свой будет.

Посуды у меня столько в доме нет, да и столовая для такого количества человек маловата. Вообще-то у меня столовой нет, едим на кухне. А их большими не строили. Общим собранием решили с едой переезжать в дом к Хахулиным. Сил сидеть в интернете сегодня нет. Вырубилась сразу.

Проснулась от детских голосов, не сразу сообразила, откуда дети. Мозг просыпаться отказывался. Надо встать, кофе выпью – и проснусь. На улице как-то совсем светло. Выглянув в окно, увидела, что вся земля засыпана снегом. И снег сыпался с неба, не переставая. Ну вот, природа нам дала выходной. Перевал сейчас завалит, не проедешь. Хотя я же вчера внедорожник приобрела. Ему сугробы не помеха.

Вчера Сашка обмолвился, что он помощник машиниста электровоза-тепловоза. И в моей голове сразу созрел план, где и как раздобыть топливо. Сашка нужен для выполнения плана. Надеюсь, что в такую погоду он не отправился к морю.

Завтракали ещё на моей кухне. Дом Хахулиных ещё нужно нагреть. Дядя Вася печку уже там затопил, но пока эта махина нагреется, время потребуется. Решили, что семья Николаевых будет жить в этом доме. Так и печь не зря топиться будет, и дети к кухне ближе.

Когда кушали, Марина задала вопрос, который заставил мои мысли работать в другом направлении. Я только о топливе и еде думала, а нашему поселению ещё куча всяких мелочей нужна для комфортной жизни. Нужно больше людей, очень люди нужны. Где же их брать?

– А чего вы молоко просто так держите? – спросила Марина.

– А как его надо держать? Мы же не выпиваем столько. Куда его?

– На творог, на сметану, масло, сыворотку, сыр. Ещё перечислять, что из молока делают? – всплеснула руками Марина.

– Умеешь – делай. В магазине это всё уже сделанным лежит, как его делать, никто из нас не знает, – оправдалась я.

– Сепаратор нужен.

– Это что ещё за штука? Где взять?

– Коровка в этом доме была, значит, сепаратор здесь есть, поискать нужно.

– Да нет, мы её из станицы притащили. Придётся в тот дом ещё раз наведаться. Опиши хоть, что за зверь такой. Снег сойдёт – может, найдём.

– А как я тебе его опишу? Двигатель с чашей, там чашечки вместе со сливочником. Интернет же есть, сами сказали, там и посмотри.

– Я сепаратор в своей жизни видел, увижу – не пропущу. Он, надеюсь, дизайн не поменял? – вмешался в разговор дядя Вася. – Ты, это, Алён, в план внеси посещение магазина с тряпками. Я же свои вещи из дому не брал, поизносился малость. Да и стирать на себя каждый день надоело.

Так ещё одна строка в реестре прибавится. Мне самой на лето обувь нужна, мои шлёпки ещё по осени долго жить приказали.

Покушав, решила сходить к Валерке. Он с нами и есть, но не пришёл – весь в работе. Вера ему в дом еду отнесла. Выйдя на улицу, вздохнула полной грудью. Красотища: деревья стоят, снегом украшенные, тишина вокруг, снег с неба тихо падает. Сказка.

– Действительно новогодняя погода, – Вера вышла вместе со мной.

Я непонимающе глянула на неё.

– Четырнадцатое сегодня, – ответила она на мой немой вопрос.

Ух ты, Старый Новый год. Надо ребятишкам подарки собрать. Праздник им устроить. А почему только им? Мы тоже праздника хотим.

– Блин, чего вчера не напомнили! Так, иди назад к Марине, придумайте праздничный стол. У меня есть вино домашнее, да и в подвале у Хахулиных явно что-нибудь есть. Сегодня гуляем. И дядю Васю позови, пожалуйста. Я пока к Валерке схожу.

Валерка сидел за столом и что-то паял. Волосы у него были взъерошены ещё больше, хотя казалось – больше некуда. Очки на носу сидели криво. Чудище!

– Ты хоть ел? Печь не забываешь подкладывать?

– Опять про печку забыл, сейчас подкину. Как наши предки с дровами жили? – ворчал Валерка, не переставая работать паяльником.

– Чего предки-то? У нас на хуторе у всех печки – и не мёрзнем. – Я подошла к печи и наложила полную топку дров. Жар ещё был – дрова должны разгореться.

– О, спасибо, – повернулся ко мне Валерка. Вся левая щека у него была вымазана сажей. Чудище!

– Ты себя в зеркало видел? Иди, умойся, – рассмеялась я.

Он отмахнулся:

– Алёна, а можно всех от меня переселить? Я бы ночью чего делал, а дядька ворчит: «Спи да спи»… Пусть в другом доме спят. Я уж сам. Можно так?

– Можно. Ты же не хотел один? Чего передумал?

– Так сразу не думал, что работы столько. Нет, думал просто, и мамка спать всегда гнала – я по привычке. А тут сам себе хозяин: когда удобно, тогда и спать буду.

– Понятно. Я скажу мужикам. Тебе долго ещё ковыряться?

– Сегодня, думаю, уже «винду» поставлю, программку интересную загружу. Если всё пойдёт, она сама нужные файлы будет выискивать и на диск копировать. Материнка слабовата, боюсь, не потянет. Когда опять в станицу? Там ещё один ларёчек есть.

– Ты же сказал, сегодня уже работать будет? – удивилась я.

– Вот эта будет, – ткнул в кучу железок Валерка, – а эта, – ткнул в другую кучу, – слабовата. Когда едем?

– Снег на улице, ты хоть воздухом выйди, подыши.

– Началось: то «поспи», то «поешь», то «подыши»! Я работаю!

– Всё, поняла, ушла.

Какой грозный пацан. Я быстро вышла за дверь – и не потому, что Валерка закричал. Просто с его дикцией, да ещё орать… В общем, я выскочила, чтобы не разоржаться.

На улице ко мне подошёл Василий.

– Чего хотела?

– Старый Новый год сегодня. Ребятам хотела подарки от Деда Мороза сделать. У меня на чердаке санки лежат. Может, глянете их? Немного подчистить, может, небольшой ремонт сделать? Я достану.

– Вместе пошли. Санки давно лежат?

– Да, от старых хозяев остались. Я дом, когда купила, на чердак залезла, а там и санки, и лыжи, и ещё какие-то коробки. Руки никак не доходят выкинуть.

– Зачем же такое добро выкидывать? Сейчас посмотрим.

Залезши со мной на чердак, дядя Вася аж присвистнул:

– Вот это ты богачка! Смотри, какие вещи тут лежат: санки советские, лыжи, коньки. А коньки-то зачем на Кубани? Видимо, с севера люди жили. И не нужны вроде, а выкинуть жалко. А в коробке что?

И он начал открывать коробки. Меня это тоже заинтересовало. Я ещё не видела, что за наследство мне досталось. Одна из коробок была полна гранёными стаканами, другая – рюмками, в третьей лежали десертные тарелки. Ещё мы обнаружили коробку со столовыми приборами. Видимо, кто-то работал в столовой – вот и тащили посуду в дом. Авось пригодится. Пригодилась – только нам. Спасибо, запасливые люди.

– Опаньки, вот и искать не надо! – Дядя Вася вытащил из коробки бежевую пластиковую чашу с отверстием на дне. – Сепаратор! Электрический! Ну-ка, ну-ка, что там в углу… Так и есть! Ручной привод для сепаратора. Классная находка. Что, посуду снимаем?

– Думаю, нет. Сейчас у нас есть посуда, хватит. Как понадобится – снимем. Мне теперь её только пересчитать нужно, чтобы знать наши запасы. А ещё нужно по всем чердакам пошарить. Санки-то можно в порядок привести?

– Так они в отличном состоянии! Полозья только немного заржавели, но это поправимо. Дарить можно. И лыжи тоже – пусть, пока снег, детвора развлекается. Только можно я сам им о подарке скажу?

– Конечно. Я Сашку искать пойду. С ним переговорить нужно.

– Чего его искать? Он на заднем дворе «столовой» с Чарой играет. Вчера боялся, а сегодня – лучшие друзья. Что за псина?

До меня сразу не дошло, на каком дворе. А потом сообразила – это так дом Хахулиных обозвали: «столовка». Ну и хорошо.

Сашка с Чарой играли в огороде. Такая здоровенная собака, а играет как щенок. Сашка ей кидал палку, а эта громадина, счастливая, неслась по снегу за ней. Зарывалась мордой в снег, доставала палку и летела к Сашке. Теперь ему уже надо было уворачиваться, потому что эта тушка со всего разбега всей своей массой врезалась в него. Завалив того в снег, вставала над ним и отряхивалась.

– Уже не боишься? – Я встала рядом с Чарой над Сашкой.

Чара, недолго думая, подпрыгнула и свалила меня в сугроб.

– Придурошная! – заорала я. – Я не играла с тобой!

Чаре этого показалось мало. Она немного отбежала, развернулась и кинулась ко мне. Я уже пыталась встать. Чара тормознула передо мной всеми четырьмя лапами, нагорнув при этом на меня целый сугроб.

– Ах ты, зараза! Ну, держись!

Сделав вид, что встаю, резко развернулась и прыгнула на собаку. Это мне показалось, что резко. Чара спокойно увернулась, а я зарылась в снег с головой. Вот гадина!

Вынырнув из сугроба, глянула на псину. Вот голову даю на отсечение – собака стояла и смеялась. Ну, не вслух, конечно, но на морде у неё красноречиво было написано:

«Сделала я вас, людишки!»

Сидел в сугробе и ржал Сашка.

– Классная собака! И чего я вчера её боялся? Хотя и сегодня ещё трухнул, когда она ко мне сзади подошла и в ладошки носом ткнулась. У меня внутри всё оборвалось. Еле заставил себя не бежать, а погладить. Друзья теперь.

– Сама удивляюсь, как она понимает, кто друг, кто враг. Вчера она на тебя злая была. Думаю, если бы слез с крыши – порвала бы. У меня к тебе разговор есть, только не в сугробе. В дом пойдём.

Мы отправились ко мне. Отряхнув снег в коридорчике, зашли в тёплый дом, сели у печки греться. Холодновато всё же на улице.

– Ты вчера обмолвился, что помощник машиниста… – Санёк кивнул. – Отлично. А сможешь с НПЗ вагоны с бензином и соляркой притянуть? Думаю, и на станции что-нибудь стоит.

Сашка почесал в затылке.

– Я надеюсь, ты понимаешь, что вагоны по рельсам ходят? Что-то я не наблюдал железной дороги на хуторе.

– Ты уж меня за дуру не держи. Вот за этой сопкой, – ткнула я в стену, – карьер, у них свой тепловоз. Каждый день на станцию вагончики таскал.

– Даже так? Интересный расклад. Далеко идти?

– Нет, из хутора выходишь – через дорогу железка. Так можешь или как?

– Давай схожу, посмотрю, какие там тупики и стрелки, тогда скажу, чего смогу и сколько. Договорились?

– Хорошо. Помощь нужна?

– Нужна. Вера ни по ком не страдает? Не смотри на меня так. Мало ли, может, муж у неё или дети, а тут я – без всяких обязательств. Или у вас запрет?

– Нет у нас запрета, – опешила я. – Мы и не думали на эту тему. Я её тоже знаю всего неделю. Ну, вроде не рассказывала ничего такого. Одна она. Ну, ты меня озадачил.

– Ничего не озадачил. Жизнь продолжается. И вы в монашки вроде не записаны.

– Не, всё нормально. Говорю же – некогда было думать. Ты тогда в доме, каком протопи. Нечего у всех на виду. Валерку не тронь – он работает. Любой дом занимай.

– У меня что, табло на лбу загорелось? Я Валерку к тебе хотел спать отправить.

– Загорелось, – улыбнулась я.

На улице раздался дяди Васин крик. Мы выскочили посмотреть, в чём дело.

– Ребятки! – кричал он, вызывая деток на улицу. – Ванька, Манюня, гляньте, чего нашёл! Прямо так в сугробе и стояли. И письмо тут. Вот так и написано: «Для Вани и для Мани от Деда Мороза». А мы думали, чего это снег сегодня пошёл? А это Дед Мороз приходил! Да скорее же идите, смотрите!

Ребята вышли во двор. Они смотрели на сани широко открытыми глазами.

– Так Деда Мороза же нет, нам папа сказал, – выдал Ванька и посмотрел на мать.

– Наверное, есть, – сказала Марина. – Это в станице не было, а здесь – лес и тишина, он и пришёл.

– А откуда он знает, где мы? – с сомнением спросила Манюня. – И Новый год кончился уже.

– Как же кончился? – удивился Василий. – Сегодня Старый Новый год. Вот он и пришёл.

Ребята стояли в нерешительности.

– Ну, – подтолкнула их Марина, – что же вы?

Детвора как будто ждала от матери этих слов. Подбежав к санкам, схватили их и, счастливые, понеслись по улице.

Глава 9

– Что мы вам теперь должны будем? – подал голос Виктор.

– За что? – не понял дядя Вася.

– Еда, санки, – с раздражением начал Виктор.

– Витя, – умоляюще взглянула на него Марина, – зачем ты так?

– А что? Бесплатно сейчас ничего не бывает. Я в должниках ходить не собираюсь, – заводился отец семейства.

– Витя, прекрати! – повысила голос Марина.

– Что я должен прекратить? Я хочу понять, чем рассчитываться! – Виктор уже кричал. – Добренькие все? Один я у тебя непонятно кто! Что делать! Или натурой берёте?

Первым не выдержал Санька. Он подошёл и ударил кулаком в морду Виктора. Тот хлюпнул и заткнулся, потом развернулся и пошёл в дом. Марина стояла, закрыв лицо руками. Я подошла к ней, обняла за плечи.

– Ничего, это просто истерика, такое пережить…

– Что пережить? У меня все родственники умерли, а он детдомовский. Я на похороны бегала, рыдала, а он даже утешить меня не мог. Когда всё это началось, с работы уволился, чтобы не заразиться. Я подработку взяла – детей кормить надо. Дома всё обрабатывать заставлял: с работы – в ванну, дети из садика – в ванну. До маразма доходило. И этого человека я любила… – Марина разрыдалась.

– Сейчас как никогда актуальна поговорка: «Друг познаётся в беде». Может, всё ещё наладится. Ну не может человек к такой реальности привыкнуть. Старый мир рухнул, а к новому не может приспособиться. Надо ждать.

– Алёна, как можно в такое время праздновать? – с возмущением подошла ко мне Анжела. – Какой праздник может быть, когда кругом такое!

– Понятно, синдром выжившего, – вздохнула я.

– Чего? Какой синдром? Оглянись вокруг!

– Что предлагаешь? Садись, начинаем все хором рыдать. Виктор истерики будет закатывать, мы выть хором. А скажи-ка мне, Анжелочка, зачем мы жить остались? Зачем жратву к себе таскаем? Дети тоже должны голову пеплом посыпать? Чего уставилась? Да, задолбали вы все, истерички! Всё, у меня праздник! Верка, наливай шампанского!

Анжела встала и вытаращила на меня глаза. Не ожидала, что я орать буду. А я чего-то устала всех успокаивать, сама хотела прижаться к сильному плечу и разрыдаться. Единственный симпатичный мужик – и тот на Верку клюнул. Завидую ей.

– Чего орёте? – выскочила из дома счастливая Вера. Она и вправду была хороша: короткая стрижка слегка взъерошенная, щёки красные, губки алые. Маечка красиво облегала тело, попа в брюках – обтянутая. В общем, мне до неё очень далеко.

Глянув на Верку, я вздохнула и пошла в дом.

– Чего случилось-то? – растерянно заморгала она.

– Ничего, Анжелку бесит счастье, – буркнула я, проходя мимо. – Всё, закрыли тему.

О чём они между собой разговаривали, не знаю. Только в дом все зашли спокойно, и тему несчастий не поднимали. Лишь Анжелка не принимала участия в сервировке стола. Как Вера с Мариной её ни пытались вовлечь в работу, она отнекивалась. Не было с нами и Виктора. Марина отнесла ему в комнату поесть – и всё. Да и Бог с ними.

Вечер прошёл хорошо, весело, если не смотреть на Анжелку. Она тупо сидела и напивалась. Никто её не трогал. Душа болит – пока боль не притупится. А если не притупится, так и будет.

Мы танцевали, пели песни. Дядя Вася возился с ребятнёй – они его дедом зовут. От слова «дед» Василий таял. Малышня быстро смекнула: стоит сказать «Дед Вася, хочу…» – и он тут же исполнял их просьбу.

– Тётя Алёна, а почему у вас котика нет? – спросила меня Манюнька.

А и правда. Котов-то нет. У нас на хуторе их с десяток было, а сейчас ни одного не видно. Да и в станице коты не попадались. Феномен.

– Не знаю, Манюнька, ушли куда-то. Знают, наверное, что еды сейчас мало в домах, и ушли в лес мышковать.

Ко мне подошла Вера:

– Алён, мы тут… это… с Сашкой… Ты не против? – она описала руками что-то невообразимое.

– Вы со своим Сашкой что, сговорились? Я вам что – мать родная или сводня?

Вера пожала плечами и собралась уходить.

– Стой! Если будешь принимать противозачаточные – выселю! – И показала ей язык.

– Сдурела! Сейчас ещё беременностей не хватало, – возмутилась Вера.

– Их всегда не хватает. А когда время будет? Когда тебе уже под пятьдесят? Люди нужны, поэтому рожаем!

– Сама и рожай, – покрутила пальцем у виска Верка.

– С удовольствием, – вздохнула я. – Не от кого. Это тебе счастье подвалило.

– Завидовать нехорошо, – засмеялась Вера и чуть ли не вприпрыжку помчалась из дому.

– Куда это она? – пьяненько икнув, поинтересовалась Анжела.

– Отлить. Пойдём-ка спать, милая, а то ты сейчас под стол свалишься.

– Ага, что-то хреновато мне. Я на улицу! – И она побежала во двор.

Зачем было продукт переводить? Пьяница, блин.