Корректор. Книга вторая. Птенцы соловьиного гнезда

– О, все в порядке, – заверила его слегка озадаченная Рора. Она прекрасно умела читать мужиков, с которыми общалась, и их реакция всегда оказывалась одна и та же: текущие слюни и попытки даже против своей воли раздеть ее взглядом. Чиновник же реагировал как-то странно – взгляд оставался напряженно-испуганным, и смотрел он, как школьник смотрит на строгую училку. Он, часом, не голубой? – Знаешь, господин, мне скучно. Мне просто нужна компания. Я не очень тебя обременю…

Она наклонилась вперед, расположив свое глубокое декольте прямо перед лицом мужчины, и поставила бокал на подоконник.

– Меня зовут Рора, – сообщила она, дразнящее облизывая губы и медленно выпрямляясь, давая мужчине возможность оценить гибкость своего стана, туго обтянутого полупрозрачной тканью. – Рада знакомству, господин.

– Рад встрече, госпожа Рора, – все тем же зажатым тоном откликнулся мужчина, глядя не то на нее, не то сквозь нее. – Раз знакомству. Благосклонность пожалована. Присаживайся, прошу, – он кивнул на подоконник.

– Спасибо, господин! – еще добавив в голос сексуальной хрипотцы, откликнулась женщина, опускаясь рядом. Он, похоже, точно мужелюб. Ни один нормальный мужик на нее настолько холодно реагировать не может! Похоже, она просто время теряет. И почему он не представился в ответ, что за манеры! – Что ты делаешь здесь в одиночестве, если я задаю не слишком нескромный вопрос?

– Здесь нет тайны, госпожа Рора. Я ожидаю персону, задержавшуюся из-за непредвиденных обстоятельств.

– Вот как? Но неужели во всем зале нет другого человека, который мог бы тебя заинтересовать? – Рора пошевелилась, устраиваясь поудобнее и словно ненароком касаясь мужчины бедром.

– Ну почему же, – откликнулся тот, – есть. Но таких мало. Меня вообще сложно заинтересовать.

– Вот как? – преувеличенно-восхищенно поинтересовалась женщина, пытаясь не показать свою озадаченность. Неуверенный тон мужчины решительно не вязался с содержанием его слов. – Скажи, господин, а я тебя интересую?

Она совершенно не понимала реакции собеседника. Нет, похоже он не мужелюб. Даже голубой проявил бы хоть какие-то эмоции. Этот же… он не просто рассматривает ее, как страшный манекен, он сам смахивает на слегка, но не до конца оживленную куклу. Похоже, пора завязывать с играми. Вдруг он псих? Маловероятно, конечно, но вдруг?

– Ты? – мужчина посмотрел на нее так, словно увидел в первый раз. – Тебе действительно хочется знать, госпожа? Или просто разговор поддерживать пытаешься?

– Разумеется, я хочу знать, господин, – уже слегка раздраженно и с нотками сарказма ответила Рора. – Ведь такая, без сомнения, неординарная личность, как ты, наверняка может точно оценить человека с первого взгляда, не так ли?

– Ну что же, госпожа, – вдруг усмехнулся мужчина, – не обессудь, но ты сама напросилась. Погоди-ка секунду…

На мгновение он замер, уставившись в никуда. Потом внезапно он словно ожил. Рора даже под пытками не смогла бы объяснить, что именно в нем сменилось, но ощущение возникло ясное и отчетливое: теперь рядом с ней сидел живой человек. И от его напряженно-испуганной позы не осталось и следа – она изменилась совсем чуть-чуть, совершенно неуловимо, но Рора почему-то вдруг ощутила себя школьницей, застуканной учителем с сигаретой.

– Итак, госпожа… Рора, я верно запомнил? – с легкой полуулыбкой сказал мужчина. – Значит, ты хочешь узнать, интересна ли ты мне? Хм… вряд ли ты действительно хочешь знать. Скорее, я интересую тебя как мишень – провести время, возможно, позволить за собой поухаживать, после чего внезапно бросить, распаленного и полного радужных ожиданий. Так?

– Что ты, господин! – преувеличенно-возмущенно взглянула на него Рора, не сумев, однако, скрыть растерянные нотки в голосе. – Разумеется, я…

– …именно того и хотела, – невозмутимо перебил ее собеседник. – Извини, госпожа, но так, как ты, женщины ведут себя с мужчинами, на которых имеют планы. В тебе же сексуального влечения ни на грош, так что выводы очевидны. Но вернемся к исходному вопросу. Итак, интересна ли ты мне? Нет, пожалуй. Судя по тому, что болтаешься по залу в полном одиночестве, ты не принадлежишь к местному обществу. На обслугу ты не похожа, значит, эскорт. Из тех девиц, что зарабатывают, теша самолюбие мужиков, способных завоевать женщину разве что деньгами. Сверх того подрабатываешь фотомоделью, вероятно, снимаешься в порнофильмах, а иногда просто спишь с мужчинами за деньги. Не часто, поскольку не хочешь потерять форму раньше времени, но спишь.

– Да как ты… – уже с непритворным возмущением начала Рора, но мужчина опять перебил ее:

– Смею, великолепная госпожа, еще как смею. Не забывай, ты сама спросила мое мнение, пусть и не имея в виду откровенный ответ. Впрочем, предположение о порнофильмах снимается, здесь ты возмущена искренне. Что еще? Судьбу свою ты видишь в удачном замужестве, а потому поддерживаешь форму – не пьешь, не куришь, ходишь в гимнастический зал. Но как только подцепишь мужа, так сразу забудешь о воздержании и гимнастике и лет через пять-семь расплывешься и превратишься в толстую подурневшую бабу, истеричную и превратившую жизнь когда-то счастливого мужа в кошмар. Возможно, вынудишь его развестись, получишь кучу денег в качестве отступного, после чего продолжишь медленно стареть в сытом, но бесцельном одиночестве. Существование твое бессмысленно и мало отличается от животного: как-нибудь дожить до завтра, а там все сначала. Обычная человеческая самка, что пришла из ниоткуда и уйдет в никуда, не оставив после себя ни малейшего следа, кроме разве что нескольких болезненных шрамов в душах окружающих. Нет, госпожа, ты ни в малейшей степени мне не интересна.

В течение всей отповеди Рора сидела, хватая ртом воздух и не зная, что сказать. Ее лицо пошло пятнами. Хам! Как человек может быть НАСТОЛЬКО невежливым? Да пусть он хоть Президент, какое он имеет право так говорить?! Она вскочила и с размаху хлестнула мужчину по щеке. Однако тот успел подставить под ее руку ладонь, так что получился лишь неприлично громкий хлопок. Несколько человек, стоящих поближе, обернулись на звук, и Рора почувствовала, что на ее глаза наворачиваются бессильные слезы. Скотина! Животное! Да как он смеет?

– Так, значит? – яростно прошипела она. – И кто же говорит? Мелкий чинуша, который боится даже заговорить с посторонними, прячущийся от всех в темном углу? Ты на себя посмотри! Вкалываешь каждый день от зари до зари, уходишь с работы позже начальства, чтобы свою преданность фирме продемонстрировать! Ни жены, ни любовницы – на них времени нет, да и жалованье мизерное, даже в приличный ресторан сводить женщину не сможешь!.. Неудачник!

– Замечательный психоанализ! – внезапно рассмеялся мужчина. Он встал, оказавшись едва ли не на голову ниже Роры, и поклонился. – Спасибо, госпожа, за тираду. Ты сердишься – значит, еще не до конца потеряна. Если задумаешься о жизни всерьез, авось да выберешься на верную дорогу. Не хочешь, кстати, ко мне в любовницы пойти? Ты меня жизни научишь, а мне с тобой не стыдно на людях показаться. Самооценка у меня повысится, от людей шарахаться перестану. А?

Второй раз на пощечины Рора размениваться не стала – на курсах самообороны ей показывали, как правильно ударить человека в нос, чтобы доставить ему максимально болезненные ощущения. Однако мужчина с легкостью уклонился от ее кулачка и перехватил ее за запястье твердой хваткой. Рора дернулась, но вырвать руку не смогла. Краем глаза она заметила, что на них оборачивается все больше народа.

– Повздорили – и хватит, госпожа Рора, – уже серьезно сказал мужчина. – Меня-то они не запомнят, а вот на твоей карьере публичный скандал плохо скажется. Если, конечно, решишь продолжить работать в эскорте.

Он выпустил запястье женщины, и та отдернула руку, словно от раскаленного железа. Внезапно она опомнилась. Она что, с ума сошла? Что она за сцену устроила совершенно незнакомому мужику, да еще и на людях? Она растерянно оглянулась. На них уже пялилось не менее трех десятков человек.

– Прости меня, господин… – запинаясь, произнесла она. – Я…

– Вина всецело моя, – покачал головой мужчина. – Я спровоцировал тебя, госпожа, так что извинения полностью мои. Однако же если у тебя есть голова на плечах – а она у тебя, похоже, есть – ты задумаешься над моими словами.

Рора растерянно посмотрела на него. Ей захотелось немедленно раствориться в воздухе. Но исчезать таким образом она не умела, да и бросить клиента означает раз и навсегда потерять работу. Она оглянулась по сторонам и с огромным облегчением увидела подходящего к ней спутника. Тот оказался один.

– Смотри-ка, а ты девочка с характером, – ухмыльнулся он, по-хозяйски обнимая ее за плечи. – Мне такие нравятся. Чем он тебе не угодил, а, малышка?

Рора окаменело замерла. Как раз в такой ситуации она должна намекнуть распоясавшемуся клиенту, что не намерена терпеть его заигрывания. Но после того, что она только что устроила…

– Господин Такуса, – негромким голосом, от которого Рору по коже внезапно продрал мороз, произнесла серая конторская мышь, – тебя не учили, что с женщинами нужно обращаться прежде всего вежливо и с уважением? Я не думаю, что ей нравится твоя фамильярность.

– Да ты кто такой? – преувеличенно громко удивился клиент. Его рука скользнула ниже – по спине, по ягодицам… – Ты вообще понимаешь, с кем раз…

– Я-то понимаю, господин, – перебил его мужчина. – А вот ты, похоже, не осознаешь, что разговаривать с дамой в таком тоне чрезвычайно невежливо. И лапать ее прилюдно – тоже. И твое положение, кем бы ты ни являлся, тебя не оправдывает. Меня, кстати, тоже. Госпожа Рора, – обратился он к женщине безукоризненным формально-униженным слогом, – приношу нижайшие извинения за свое неподобающее поведение. Мои слова не имеют оправдания. Моя честь у твоих ног, растопчи ее.

– Я забыла твои слова как давний сон… – ошарашено пробормотала Рора, от неожиданности запинаясь в основательно забытой формуле ответа. – Мне не нужна твоя честь, господин…

– Зато я не забуду твоей доброты, госпожа, – глубоко поклонился ей мужчина. – Кстати, я забыл представиться, за что еще раз извиняюсь. Меня зовут Дзинтон. Дзинтон Мураций. Позволь-ка, господин Такуса… – он аккуратно снял с Роры руку клиента, выглядящего не менее ошарашенным, чем сама Рора. – И на будущее, позволь заметить, – добавил он шепотом, наклоняясь к женщине почти вплотную, – что пинок в голень гораздо более эффективен при обуздании зарвавшихся хамов. Особенно в твоих остроносых туфельках. И увернуться от него сложнее.

Он слегка подмигнул ей и отвернулся.

– Ага, вот и он, – пробормотал он. – Прощай, госпожа.

Кивнув, он быстро зашагал через зал. Рора смутно припомнила, что несколько раз видела новоприбывшего гостя по телевизору, но кто он такой, не вспомнила. Хозяйка салона уже спешила ему навстречу, но тот лишь вежливо-холодно кивнул ей и прошел мимо, осматривая зал. Дзинтон подошел к нему и что-то сказал. Гость удивленно приподнял бровь, но снова вежливо кивнул, и два мужчины прошли через весь зал в один из дальних кабинетов, прикрыв за собой дверь.

– Что за кретин? – раздраженно спросил в пространство клиент. – Эй, как тебя… Рора, ты его знаешь?

– Нет, господин Такуса, – холодно ответила женщина. – Он назвал себя Дзинтоном, и ты его слышал.

– Дзинтон? – скривился клиент. – Не помню тако… Дзинтон Мураций?!

Внезапно Рора с удивлением увидела, как глаза клиента полезли из орбит. Он придушенно захрипел, и его мясистое лицо начало быстро наливаться краской. Выражение неописуемого ужаса возникло на его физиономии.

– Приношу глубочайшие наинижайшие извинения за допущенную невежливость, госпожа Рора, – просипел он. – Приношу наинижайшие извинения…

Рора потрясенно взглянула на него. Тот, багровый и потный, словно от страшной жары, схватился за сердце и принялся одну за другой засовывать в рот маленькие белые таблетки из стеклянной трубочки. Перехватив ее взгляд, он поперхнулся.

– Снова приношу свои нижайшие извинения, госпожа, – снова явно через силу проскрипел он. В его глазах полыхала жгучая ненависть, но лицо расплылось в униженной улыбке. – Мое поведение не имеет оправданий. Надеюсь заслужить прощение…

– Я не помню никакой невежливости с твоей стороны, господин Такуса, – машинально пробормотала женщина. – Мне не за что тебя прощать.

– И все равно приношу извинения, – упорно гнул свое клиент. – Я не имел представления, что ты… что вы… что он…

Рора пораженно смотрела на него. Да кто он такой, этот Дзинтон, что одним видом своим запугивает до смерти не самую малую шишку в Ассамблее? А она-то еще перед ним всякую чушь несла…

– Я выражаю благодарность за хорошо выполненную работу, госпожа Рора, – продолжил сипеть клиент. – На сегодня ты свободна. Я сообщу твоему начальнику, что ты прекрасно справилась со своими обязанностями. Приятного ночного отдыха…

Он глубоко поклонился ей, отвернулся и побрел к выходу. Люди провожали его удивленными взглядами. Такие же взгляды Рора чувствовала и на себе. Однако не все смотрели на нее как на участницу публичного скандала. В глазах двоих или троих мужчин она заметила странное выражение – опаску, смешанную с какой-то скрытой работой мысли. Стараясь казаться невозмутимой, она повернулась и пошла к выходу вслед за клиентом. Раз ее работа закончена, здесь ей делать нечего. Влипнет в какую-нибудь еще историю…

«Обычная человеческая самка, что пришла из ниоткуда и уйдет в никуда…» Уже спускаясь по лестнице, она вздрогнула, словно кто-то произнес эти слова у нее за спиной. Да кто бы он ни был, какое он имеет право так говорить?! В конце концов, она ничем не хуже тысяч и тысяч других людей, которые честно пашут от зари до зари и цепляются за любой шанс разбогатеть! Чем удачное замужество хуже удачной игры на бирже? Или выигрыша в лотерее? Какой след, в конце концов, она должна оставить? Стать великим полководцем и убить миллион человек? Или превратиться в выдающуюся киноактрису и запечатлеть свою ухмыляющуюся физиономию на постаменте Улицы звезд? Разным умникам легко рассуждать! Нет у нее ни богатого папаши, ни щедрого любовника! И ей приходится самой прогрызать в жизни дорогу! Так что пошел он лесом со своими нравоучениями, хам!

«Обычная человеческая самка, что пришла из ниоткуда и уйдет в никуда…»

Чушь! Ведь тогда она почти поступила в колледж! Почти! И наверняка бы поступила в следующем году, если бы не сочла глупостью! Самка, ха! Сам самец!.. Разъяренной фурией Рора вылетела из дверей особняка, едва не сбив с ног вовремя отскочившего швейцара, и только тут сообразила, что приехала сюда на машине клиента. М-мать! Теперь придется вызывать такси и ждать, пока оно доберется за десять верст от Оканаки по забитым пробками шоссе. Она выхватила, почти вырвала из сумочки пелефон и вызвала список контактов. Да как же называется клятая контора? Что стоило назвать контакт просто «Такси»? Или хотя бы внести в какую-то категорию? Секундная небрежность, а оборачивается потерянными минутами!

Нервозно перелистывая список, она вдруг замерла. Ее взгляд зацепился за одну из записей. Она ленилась чистить адресную книгу, и со временем там накапливались десятки и сотни ненужных более контактов. Случайно сохранившийся код не имел шансов когда-то еще ей понадобиться – по крайней мере, еще полчаса назад она бы поклялась, спроси ее кто.

«Обычная человеческая самка, что пришла из ниоткуда и уйдет в никуда…»

Медленно, словно во сне, она активировала вызов.

– Автоматизированный многоканальный информаторий колледжа Такараги приветствует тебя, – проговорил на том конце линии идеально поставленный синтезированный голос. – Напоминаем, что прием документов для вступительных испытаний открывается первого первого, сразу после зимних праздников. О времени и месте испытаний тебя проинформируют в день подачи документов. Если ты хочешь уточнить процедуру подачи документов, произнеси или введи «один»…

– Итак, господин Дзинтон, – Исэйка прошелся по комнате, заложив руки за спину, – мне передали, что ты хочешь со мной встретиться. Признаться, я весьма занятой человек, и времени на пустые разговоры у меня нет. Тем более что желающих пообщаться со мной хватает. На встречу я согласился только потому, что за тебя просил человек, которого я считаю другом и искренне уважаю. Я готов уделить тебе десять минут, но не больше.

– Времени на пустые разговоры у тебя действительно нет, – безмятежно согласился Дзинтон.

Он удобно расположился в кресле, вытянув ноги чуть ли не до середины крохотного кабинета и заложив руки за голову. Его фигура излучала странное спокойствие и уверенность. Депутат остановился напротив него и принялся внимательно изучать собеседника.

Когда два дня назад Сафута зашел в служебный кабинет Исэйки в здании Ассамблеи, он казался необычно смущенным.

– Иса, – произнес он странным тоном, – разговор есть.

– Да? – отрывисто произнес Исэйка, не отрываясь экран терминала. Он никак не мог продраться сквозь преамбулу проекта бюджета на второе полугодие. Документ казался заколдованным: в течение последнего периода каждый раз, когда у Исэйки доходили до него руки, на голову обязательно сваливался кто-нибудь с наинеотложнейшим делом, ради которого проект в очередной раз приходилось откладывать на потом. А проработать его и оформить замечания необходимо не позже зимников.

– Иса, я понимаю, что мешаю, – смущенно произнес помощник, – но дело очень важное. Оторвись на минутку, а?

Исэйка нехотя оторвался от дисплея и взглянул на Сафуту.

– По-моему, очень важных дел у меня в два раза больше, чем я могу осилить, – грустно заметил он. – А если брать просто важные, то раз в пять. Что на сей раз?

– Иса, с тобой хочет поговорить один… человек, – на последнем слове Сафута явно запнулся. – Он попросил меня обсудить с тобой, когда вы можете встретиться.

– И что заставляет тебя думать, что я захочу с ним встретиться? – сухо спросил депутат.

– Захочешь, – уверенно кивнул помощник. – Это очень важно, Иса. Очень важно, для тебя в первую очередь. Тот человек… он очень редко просит о чем-то. Я мало что знаю о нем, но обычно именно его просят об одолжении. И он не так уж и часто соглашается помочь, и никогда – дешево. Но если соглашается, можешь считать, что уже получил все запрошенное. И если уж он сам идет на контакт, ты никогда в жизни не простишь себе, если откажешься.

– И я даже знаю твоего человека? – саркастически осведомился Исэйка.

– Вряд ли. Возможно, ты слышал его имя – Дзинтон. Дзинтон Мураций. Но о нем обычно не говорят вслух. На самом деле его мало кто знает, обычно все общение идет через доверенных лиц.

– Не слышал! – отрезал Исэйка. – Значит, твой хорошо замаскированный Дзинтон заинтересовался моей персоной? И что же ему нужно, Сафу?

– Понятия не имею, Иса, – пожал плечами Сафута. – Вчера вечером мне позвонила женщина, Эхира Марга. Мои контакты с господином Дзинтоном обычно идут через нее. Она попросила передать тебе код ее пелефона и нижайшую просьбу связаться с ней для обсуждения времени встречи с господином Дзинтоном. Код я тебе переслал.

– Твои контакты… – депутат задумчиво посмотрел на помощника. – Сафу, я полагал, что ты работаешь на меня, так что любые сторонние знакомства согласуешь со мной. Ты понимаешь, как меня могут подставить таким образом?

– Насчет подстав не беспокойся. Все чисто. Мои… проблемы, которые я решал, никак не связаны с политикой. У меня Сатака сильно болела, помнишь? Быстро прогрессирующий цирроз печени после гепатита, финальная стадия. Врачи только руками разводили, говорили, что ничего поделать не могут. Давали ей от силы полгода жизни. Дзинтон достал мне чудо-лекарство, которое поставило ее на ноги за период.

– И во что оно тебе обошлось?

– Не так много. Пятнадцать миллионов.

– Ничего себе «не так много»! – присвистнул Исэйка. – На такие деньги особняк купить можно. И где ты их взял?

– Ну… – помощник потупился. – Семь у меня накопилось по разными банкам, а остаток… В общем, мне предоставили что-то вроде беспроцентного кредита.

– Сати, – вздохнул депутат, – ты что, дурак? Ты понимаешь, что восемь миллионов долга – такой крючок, с которого ты в ближайшие лет десять не слезешь даже без процентов?

– Пусть, – помощник исподлобья взглянул на него. – Зато Сатака жива. Иса, я тебя никогда и ни за какие деньги не подставлю, ты меня двадцать лет знаешь. А все остальное – мои проблемы, договорились? Но не обо мне речь, о тебе. Если не хочешь, можешь не встречаться с господином Дзинтоном. Но на твоем месте я хотя бы попробовал с ним поговорить…

И вот теперь Исэйка стоял и в упор рассматривал своего собеседника. Тот отвечал ему абсолютно безмятежным взглядом. Повстречав его в кулуарах, Исэйка поклялся бы, что он мелкий чиновник на грошовом жаловании – секретарь, помощник, мальчик на побегушках или что еще, вечный юноша и не менее вечный неудачник. Однако спокойный уверенный взгляд черных глаз Дзинтона мог бы принадлежать самому Президенту.

– Итак, господин, что тебе от меня нужно? – осведомился депутат. – Две минуты уже прошло.

– Одна из причин моего обращения к тебе, господин Исэйка, – улыбнулся Дзинтон, – заключается в твоей нетрадиционности. Я прекрасно знаю, как ты добрался до своего нынешнего поста, и, должен заметить, полагаю тебя подходящим экспонатом для кунсткамеры. Другого такого честного и прямого политика еще поискать надо, и не факт, что найдешь.

– Я польщен твоей похвалой, господин, – сухо откликнулся Исэйка. – И все же?..

– И все же беда в том, господин, что музейные экспонаты без должного ухода не живут. То ли моль побьет, то ли от света выцветут, то ли еще что случится. Например, ты в курсе, что завтра в бюджетном комитете состоится заседание, на котором ты лишишься поста?

– Что? – поразился Исэйка. – Какое заседание?

– Внеплановое, – пояснил Дзинтон. – О котором ты узнаешь за пару часов, так что ничего не успеешь предпринять. И на котором большинством голосов тебя лишат должности главы комитета. Кого назначат взамен – сам понимаешь. И сам догадываешься, кому настолько сильно наступил на хвост, весной выступая против седьмой бюджетной поправки, что он не пожалел сотню тысяч на подкуп твоих заклятых друзей.

– Предположим, догадываюсь. Однако, господин Дзинтон, почему я должен верить тебе на слово? И кто ты вообще такой?

– Кто я такой – сложный вопрос, – усмехнулся собеседник. – Сложный и с теологической, и с технической точки зрения, не говоря уже про социальную. И ответ на него может тебе не понравиться. Тебе следует знать два основных факта. Первый – я практически всемогущ. Второй – я никогда не действую открыто. Даже если согласишься на сотрудничество, ты видишь меня первый и последний раз в жизни. Даже этого много: большинство моих деловых партнеров не видели меня никогда. И вот здесь мы подходим к ответу на твой вопрос – зачем ты мне понадобился.

Дзинтон замолчал, однако Исэйка даже не пошевелился. Если самоуверенному собеседнику от него что-то нужно, скажет и сам. Переспрашивать он не намерен.

– Гордый… – констатировал Дзинтон. – Удивительно – гордый депутат Ассамблеи. Глазам своим не верю, несмотря на все рекомендации! Итак, господин Исэйка, вот мое предложение. Я создаю новую организацию под названием «Фонд поддержки талантов». Речь о благотворительной структуре, оперирующей в масштабах страны и с бюджетом примерно в пятьдесят миллиардов маеров. Ее основной задачей является финансирование обучения студентов. Для получения стипендии претенденты должны подтвердить свои интеллектуальные способности с помощью особого рода тестов, а также специализироваться в определенных направлениях. Финансирование оформляется в виде беспроцентного кредита на двадцать лет.

– Замечательно, господин Дзинтон, – холодно сказал политик. – Однако при чем здесь я? Твои десять минут почти истекли, кстати.

– Я предлагаю тебе пост почетного председателя Фонда. Ширмы, если угодно. Реально управлять им станут другие люди. Сотрудничество, однако, обоюдно: ты обеспечиваешь Фонд публичным авторитетом, взамен чего поддерживаешь и свой авторитет репутацией благотворителя. Твое вознаграждение зависит от пути, выбранного тобой в дальнейшем: один маер в год и политические дивиденды, если остаешься депутатом Ассамблеи, или же двести пятьдесят тысяч маеров в период минус налоги, если уходишь из депутатов и целиком сосредотачиваешься на работе в Фонде. В последнем случае, правда, придется смириться, что карьеру выборного политика придется оставить. Итак, господин Исэйка, предложение сделано. Ответ за тобой.

– Замечательно… – фыркнул депутат, усаживаясь в кресло. – И что именно скрывается в недрах твоего фонда? Отмывание денег? Наркотики? Оружие? Контрабанда? Прости, господин Дзинтон, я не верю в бескорыстие с тех пор, как занялся политикой.

– Фонд не скрывает ничего. Его деятельность полностью соответствует заявленным целям. Изюминка в тесте имеется, но она достаточно невинна – перманентное безвозвратное финансирование группы примерно в восемьдесят персон, уже подтвердивших свои способности и работающих в нужных направлениях. Речь действительно о благотворительности чистой воды, господин Исэйка. Итак?..