Вода

На выходе толстяк пожал руку Китайцу, не переставая улыбаться своей страшноватой ненужной улыбкой, и сказал:

– Мы будем ждать через две недели план работы на следующий год. – Он помедлил немного и добавил: – Девочка хороша! Пусть работает с группами, может, и получится. Напористая.

Был поздний вечер, когда Нина добралась до дома. Зайдя в просторный холл своей однокомнатной квартиры с видом на Мещерский парк, она медленно опустилась на небольшой стульчик у зеркала. Желтая пышная юбка с маленьким кровавым пятном от вишневого варенья, полученным при чаепитии, устала за день держать форму и грустно улеглась на ногах хозяйки.

Нина потянулась, зевая, и вдруг услышала шорох в ванной комнате. Она замерла. Минут через пять из ванной в коридор вышел мужчина. Мокрые волосы его были зачесаны назад, из одежды – только полотенце на бедрах. Нина молча смотрела на него, чуть улыбаясь. Мужчина поднял ее за подмышки, поставил на ноги и прижал к себе плотно и крепко, почти до боли. Нина только успела почувствовать горячее жжение внизу живота, которое поднималось кверху – к области пупка. Мужчина развернул девушку спиной, одной рукой крепко схватил за шею, наклоняя ее вперед, второй рукой немного неловко задрал рассыпающийся подол пышной юбки. С каждым ударом она чувствовала сладкое распирание в тазу и в груди, которое рвалось куда-то вверх, словно желая выбраться через рот.

– Кайши, я люблю тебя!

После душа, румяная, с тюрбаном из полотенца на голове, в большом белом махровом халате не по росту, она пришла на кухню, где Кайши варил себе кофе. Он плавно передвигался по кухне, босой, одетый в широкие черные брюки и футболку, и был похож на преподавателя восточных единоборств. Нина залюбовалась.

– Если хочешь есть – там все в холодильнике, – не глядя на нее, бросил Кайши и насыпал ароматный порошок в горячую воду. Поставив турку на нагревающую панель, он не отходил – кипения нельзя было допустить.

Нина чувствовала голод, но тут до нее дошло, что Кайши оделся, а значит, скоро уйдет.

– Ты разве не останешься? – обиженно спросила она. – Ты куда собрался? Обещал же ночевать!

Она плюхнулась за стол, продолжая вопросительно смотреть на Кайши.

– Сегодня нужно дома поработать, извини! – Он поднял турку, чуть поводил на весу из стороны в сторону, охлаждая взбудораженный напиток, и снова опустил на плиту.

Нина непонимающе смотрела на широкую спину Кайши.

– Я тебя чем-то расстроила? – дошло до нее. – Что случилось?

Кайши снова молча поднял турку, последний раз покачал ее и аккуратно налил густую, как шоколад, жидкость в белую фарфоровую чашку, потом поставил чашку на стол, на блюдце, сел напротив Нины и посмотрел так, что стало понятно: точно что-то случилось.

– Ты что сегодня устроила, милая моя? – тихо, почти угрожающе спросил он.

Нина не поняла, о чем речь, и заволновалась.

– На совещании, – уточнил Кайши. – Что это было?

Глаза Нины заблестели.

– Я пыталась тебя защитить! Что ты? – немного повышая голос, жалобно сказала она. – Что такого? Что я сделала?

Кайши медленно поднес чашку ко рту, чуть заметно потянул носом, сделал маленький глоток, холодно посмотрел на Нину и отвел глаза в сторону.

– Да-а… – протянул он.

Нина искренне не понимала, в чем провинилась, но все равно начала оправдываться:

– Они ничего не знают – о нас, о том, сколько всего сделано! Неужели мы не понимаем?! Такие заявления! Как они смеют!

Кайши снова посмотрел на нее, поджал губы и тяжело вздохнул, как вздыхают, когда разговаривают с непослушным бестолковым ребенком.

Нина почти плакала:

– А что! Я молчать не буду! Вся информация под нами! Мы это понимаем, а они, наверное, нет. Мы знаем, как делать! Лучше нас никто это не сможет!

– Лучше тебя? – перебил Кайши. – Лучше тебя не смогут? А ты знаешь, что делать, да?

Нина опешила, Кайши смотрел на нее со злостью. Неужели этот небольшой выпад на совещании так вывел его из себя?

– Почему я? Мы… – неуверенно пробормотала она.

Кайши поставил чашку на стол, не допив, встал, подошел к окну, словно заинтересовавшись пейзажем.

– А у меня сложилось впечатление, что это только ты все знаешь и имеешь возможность говорить, когда твой руководитель молчит! – Кайши повернулся к Нине. – Ты не подумала, почему я молчу, когда нам суют претензии? Это же претензии к нашему отделу и ко мне лично! Ты что, не понимаешь?

Кайши говорил достаточно спокойно, но Нина смогла уловить нарастающее в нем раздражение.

– Меня обвиняют в некомпетентности, а тут еще какая-то девочка вскакивает и начинает объяснять куратору, что он осел, а еще…

Кайши увидел, как из глаз Нины покатились крупные, как градины, слезы. Он снова сел напротив.

– А еще эта девочка выбрасывает в пространство свои идеи, о которых я, например, вообще ничего не знаю!

Кайши помолчал и отпил из чашки.

– Не плачь, пожалуйста, – немного смягчился он. – Просто не забывай, что я твой начальник. В команде так себя не ведут! Ты показала себя не с лучшей стороны… да и меня тоже.

Губы Нины задрожали, она хотела возразить, но не смогла, потому что побоялась разрыдаться, только прошептала, опустив глаза:

– Ясно.

Кайши опять встал.

– Ну а вообще идея с головами групп неплоха. И раз уж у тебя имеется их список, ты и будешь этим заниматься. – Он подошел к двери и повернулся. – Я поехал, много работы. А ты продумай, подготовь все по этому вопросу. Ты знаешь, я тебя всегда поддерживал. Тем более куратору эта идея понравилась, он сказал тебя включить. Вот и включайся!

Он помедлил немного, как будто раздумывая, не остаться ли, потом вышел. Нина сидела, опустив глаза, и расплакалась, только когда услышала, что дверь за Кайши захлопнулась.

Нина была очень перспективна – сообразительная, энергичная, она схватывала все на лету. Идея с законом о социальных группах, который приняли недавно, принадлежала ей. Согласно закону, каждый гражданин обязан был вступить минимум в две официальные социальные группы. Это привело к созданию досье почти на всех жителей страны и в перспективе давало возможность неограниченного контроля над населением для тех, в чьих руках находились волшебные ключики.

В свое время Кайши, как руководитель секретного «мозгового» отдела, не мог даже самому себе признаться, что идея закатать всю страну в один большой компроматный документ и получить такой мощный рычаг управления принадлежала не ему, а сопливой неопытной сотруднице. Они вдвоем обсуждали проект с большим энтузиазмом, придумывая на ходу, какие действия необходимо предпринять, чтобы подготовить почву. Понимали, что для этого требуется провести сеть во все отдаленные уголки страны и, самое главное, сделать интернет бесплатным и безлимитным всегда и везде. Экономически это было раз плюнуть, так как уже давно точки доступа стоили копейки, но гигантские корпорации зарабатывали миллиарды на абонентской плате и, конечно, свою дойную корову забивать не хотели. Некоторые персоны «сверху» согласились на этот шаг и провернули хитроумные подковерные многоходовки после того, как Кайши убедил их в такой необходимости. Несколько голов в процессе всеобщей сетевизации все-таки слетело, причем в буквальном смысле этого слова. Но они добились своего: интернет стал бесплатным как воздух – ешь не хочу! Слепить закон об обязанности вступления в соцгруппы, напичканный словами о гражданской ответственности и прочей ерундой, было делом техники, и вскоре его утвердил и подписал президент.

Почти все население давно обитало в сети, и такое официальное регулирующее вмешательство пришлось кстати. Благодаря закону хаос социальных сетей начинал приобретать очертания чего-то стройного, расфасованного и упорядоченного, как шоколадные конфеты в коробке. Любое сообщество людей – по интересам, политическим взглядам или любому другому объединяющему признаку (феминистки, художники, пожарные, ученые) – должно было оформить и зарегистрировать надлежащим образом социальную группу. Незарегистрированные группы методично изымались из сетевого пространства, что тоже оказалось очень удобным.

Сразу определились сообщества-гиганты: «Бизнес», «Врачи», «Студенты», «Зеленые», «Благо-дарить», «Творить» и так далее. Огромной популярностью пользовалась группа «Игра», в которой состояли любители миксовых погружающих игр онлайн и онлайф.

Не вступившие в сетевые группы граждане, а таких после переписи населения оказалось немного, автоматически вставали на особый учет, к ним применялись воспитательно-карательные меры. Закон есть закон.

Работа была выполнена колоссальная, но, если вернуться к началу, к идее, получалось, что маленькая китайская девочка придумала и вдохнула жизнь в этот проект и осталась неизвестной, а Кайши считался официальным творцом и мозговым центром в глазах верхушки.

Одним из ключиков влияния на население, конечно, была работа с головами – руководителями соцгрупп, которые демократично избирались гражданами. Обычно ими становились личности уважаемые, добившиеся успехов в своей области.

Например, руководитель соцгруппы «Зеленые» – ярый активист, харизматичный, взрывной Паша Пирогов. В свое время он начинал с протестных акций против зоопарков. Куда только он не залезал! Сколько репортажей понаделал про условия содержания животных в неволе: устанавливал камеры слежения в крупных зоопарках, выкладывал в сеть видео, где обслуживающий персонал ворует мясо, положенное хищникам, заменяя его пожухлой, облитой мясным бульоном травой; снимал обгаженные клетки одиноких медведей в региональных парках отдыха или трупы дельфинов, которые пытались тайно вывозить и утилизировать нерадивые владельцы передвижных дельфинариев.

В итоге Паша официально вышел на политическую арену и неистово выкрикивал в микрофон лозунги на зеленых демонстрациях, которые в очередной раз вошли в моду и проходили с завидной частотой. Результатом деятельности Паши и его команды стали поправки в законе о защите животных, предусматривающие уголовную ответственность за ненадлежащее отношение к питомцам, а также закрытие почти всех зоопарков в стране. Цирковые программы с дрессированными собаками и бегемотами, благодаря активности Паши, тоже были искоренены. Постоянные проверки и общественное порицание делали этот вид деятельности абсолютно невыгодным для директоров. Авторитету Паши в среде зеленых не было равных. Его избрали руководителем социальной группы подавляющим большинством голосов.

А сейчас «Зеленые» начали противиться объединению двух стран. В сети то и дело мелькала информация о масштабной непродуманной застройке территории России новыми китайскими заводами, в том числе в экочистых зонах. Деятельность зеленых – например, набирающее популярность видео с массовой гибелью рыбы и загрязненной водой Байкала, – оказалась совсем некстати в условиях исторически важного глобального процесса.

Грамотная работа с головой группы была просто необходима. Если бы Паша публично позитивно высказался об объединении, его бы так или иначе поддержала вся группа, куда, по последним подсчетам, входило около девяти миллионов человек. И это только одно сообщество! Стоило обратить внимание на группы «Родитель» и «Педагог» – там тоже нашлось много недовольных, в основном из-за языковых нововведений в системе образования. Руководители школьных и университетских групп являлись уважаемыми людьми, их поддержка объединения стран неминуемо привела бы к росту лояльности среди остальных участников. Целенаправленная проработка голов давала возможность влиять на все население.

Идея с головами была очень хороша и при внятном финансировании и, главное, при толковом руководстве светила блестящими результатами. Понятно, что нарастающая, как тайфун, численность соцгрупп, особенно рейтинговых, обязательно привела бы к подобному решению. Но все-таки… идея снова принадлежала китайской девочке, которая одиноко сидела на кухне и слезами заливала последствия своей горячности.

Через два месяца наступила осень, влажная, как турецкая баня, хлюпающая дождями, но очень красивая в быстро созревшей охре, романтично раскрывающейся под низким темно-войлочным небом.

Основным событием октября был запуск первой линии вакубаса. Магнитную трубу проложили от западной части МКАД, где на месте бывшего торгового центра соорудили космического вида вакувокзал, путь от которого шел до Ржева с остановкой в Звенигороде. В последующем планировалась постройка девяти основных веток вакубаса, на схеме-проекте цветочными лепестками расходящихся в разные стороны от центра.

Почетными гостями на первом отправлении капсулы стали мэры Москвы и Пекина, несколько их замов, журналисты ведущих российских и китайских каналов, представители элиты, искусства, пара открытых миллиардеров, с которыми ехали создатели проекта и руководители инженерно-технических групп.

Кайши и Нина тоже вошли в число гостей. Нина настояла, чтобы пригласили Пашу Пирогова. Она понимала, что нужный человек должен быть обласкан системой, а участие в подобном событии однозначно тешило тщеславие Паши. Нина уже активно с ним работала, и в сети начали появляться завуалированные позитивные видео об отношении головы «Зеленых» к проблеме присоединения Китая.

Вокзал для вакубаса представлял собой вытянутое по вертикали овальное сооружение ярко-красного цвета на витых лианоподобных опорах, с просторной парковкой и широкими подъемниками-лентами, которые доставляли пассажиров в зал ожидания, находящийся на четвертом этаже.

В толпе мелькали симпатичные тонконогие девушки в серой униформе, похожие на стюардесс. Они прошли подготовку по технике безопасности и должны были объяснять пассажирам правила поведения в новом транспортном средстве. Планировалось, что девочки будут работать на линии около года, после чего люди приспособятся к новому поезду и потребность в них отпадет.

Нина приехала на вокзал с Кайши, но вскоре он вынужден был оставить ее и уйти в компанию мэра с помощниками для обсуждения каких-то важных дел.

Нина немного расстроилась, но постаралась отвлечься. Она с интересом рассматривала вакубас – большую яйцеобразную капсулу, на которой им сегодня предстояло прокатиться с неимоверной скоростью.

Сверху прозрачная, снизу капсула была выстлана блестящим огнеупорным пластиком с шахматным черно-белым рисунком. Внутри виднелись мягкие черные кресла с высокими спинками. Капсула могла вместить тридцать восемь пассажиров. Нина оглянулась: народу в зале ожидания было значительно больше – вероятно, много провожающих. Сейчас полупрозрачное яйцо покоилось на специальных плоских подушках, охватывающих его снизу. Под капсулой блестели четыре коротких заостренных рельса, направленных в прозрачный коммуникационный тоннель, который червем уползал вдаль, поддерживаемый промежуточными массивными опорами. В тоннеле рельсов не было. Капсуле полагалось передвигаться благодаря вакууму, созданному внутри.

Нина представила себя в этой механизированной пуле и почувствовала головокружение. Она отошла в сторону, к огромному панорамному окну вокзала, через которое видны были расположенные внизу старинные здания, изящные, но покинутые и обветшалые. Эти рублевские особняки прошлого века еще не успели снести. Слева возвышался многоэтажный белоснежный гостинично-развлекательный комплекс с разноцветными окнами, который построили под вакубасную линию. Постепенно обустраивали и другие туристически важные объекты: уютные рестораны, фонтаны, парковки, прогулочные и игровые зоны. Десятки обшарпанных дворцов с выбитыми стеклами, покатыми выцветшими крышами, острыми, кое-где отвалившимися шпилями, с заросшими бурьяном дворами не вписывались в окружающее пространство молодости и движения, как дряхлые сварливые старухи.

– Ку-ку! – услышала Нина за спиной, вздрогнула от неожиданности и обернулась.

Перед ней стоял улыбающийся Нечаев в блестящем плаще «под кожу» и широкополой зеленой шляпе.

– Как дела? – подняв брови, немного смущенно спросил он. – Едем?

Нина украдкой посмотрела на Кайши – тот что-то тихо объяснял грудастой мэрше, наклонившись близко к ее лицу и четко проговаривая слова.

– Едем! – слегка улыбнувшись, ответила Нина.

Началось официальное открытие. Первым слово дали мэру Пекина – щуплому, с заостренным, немного морщинистым от живой мимики подбородком. Господин Ли Сун прочел заготовленную речь с электронного планшета, который его помощники установили для начальника на специальный пюпитр.

– Дорогие друзья! – торжественно провозгласил китаец. – Я выражаю благодарность российским коллегам за приглашение и возможность участвовать в этом знаменательном событии! В свое время Россия оказала неоценимую поддержку Китаю в вопросе соединения двух государств, долгие годы отдельно существовавших друг от друга! Китайцы искусственно были разделены на «материковых» и «островитян»! Много лет все говорили – «два Китая». Это как разделить двух братьев, так нельзя было делать! Мы стали одним целым. И стал один, единый Китай! Как и должно быть. Россия помогла нам в этом! Я, ребенок Тайваня, и теперь – мэр Пекина! Никогда такого не было в истории Китая. И сейчас две великие страны – Россия и Китай – объединились. Впереди нас ждут великие дела во благо единого государства! Сегодня первый современный поезд, надежный и быстрый, с высокой скоростью помчит нас всех вперед. И это будет олицетворением совместного труда наших изобретателей и инженеров, олицетворением создания новой, дружной семьи, в которой царят любовь и уважение!

Китаец оторвал взгляд от пюпитра и поклонился. Все зааплодировали. Его место заняла мэр Москвы, дородная, в синем платье, с очень большим, ярко накрашенным ртом и модной высокой прической. Она поклонилась своему коллеге, затем мягко заговорила:

– Есть такая китайская притча: отец на смертном одре позвал своих сыновей и попросил их переломить стрелу, и у каждого получилось сломать по одной стреле. Потом отец дал сыновьям колчан с двадцатью стрелами, и никто из них не смог сломать сразу двадцать стрел! Отец завещал сыновьям жить всегда вместе, тогда они будут сильны и неуязвимы для своих врагов. В России тоже существует подобная притча. В ней отец так же проверял сыновей – давал им прутья, и они не смогли переломить связку прутьев. Как похожи притчи! Так и мы похожи! Мы очень близки – были всегда и есть сейчас, и нам нужно быть рядом! Наши государства теперь одно! – Она повернулась, еще раз поклонилась Ли Суну и продолжила: – У нас уже много совместных проектов, и жизнь показывает, что объединение во благо! Вакубас – очередное подтверждение плодотворного сотрудничества дружной команды российского и китайского народов! Поздравляю всех нас! Ура!

Снова раздались аплодисменты. Несколько операторов с закрепленными на головах камерами плавно двигались между выступающими и зрителями, с разных сторон фиксируя историческое событие.

Следующим пунктом в торжественной программе были национальные танцы. Сначала выбежали пять мальчишек лет десяти в белых подпоясанных рубахах и черных брюках, заправленных в сапоги. За ними – румяные девочки в разноцветных сарафанах, кокошниках и красных туфельках на квадратных каблуках. Дети отплясывали «Калинку». Мальчики акробатически поднимали стройные ноги с вытянутыми носками, девочки резко топали каблуками по мраморному полу и надрывно покрикивали в такт музыке.

После них сцену заняли три китаяночки примерно того же возраста в розовых воздушных платьях в пол и с гигантскими перьевыми веерами в руках, закрывающими девочек почти с головой. Танцовщицы ловко управлялись с реквизитом, изящно поворачиваясь, изгибаясь и семеня тонкими ножками под умиротворяющую музыку.

Нине нравилось все происходящее. Она чувствовала, что национальные костюмы – это очень правильно! Нужно делать акценты на самобытности каждого государства и через исторические опорные точки вести к единению. Быть ближе к народу, показывать счастливую жизнь обычных людей! Что-то такое теплое, родное должно быть, с душистым запахом, без чего никто не сможет жить. Что-то такое, как хлеб!

Мысли уже разноцветно кружились в ее голове, как веера танцующих китаянок. Хлеб во главу угла – вот что нужно! Показать, как рождается хлеб, и начать со сбора урожая. Россияне и китайцы вместе выращивают хлеб и кормят любимую страну. С хлебом в последнее время была раздражающая многих напряженка. А его должно быть много – благодаря объединению. Хлеб должен стать национальным продуктом, быть на каждом столе, в каждом ресторане, на улицах должно пахнуть свежей выпечкой. Нина улыбнулась своей идее, она показалась ей перспективной. Нужно будет поговорить с медийщиками, с них начать, как обычно.

Она оглянулась на Нечаева и обнаружила, что тот мрачно наблюдает за танцующими детьми. Увидев, что Нина смотрит, Алексей судорожно улыбнулся, расширил глаза и одобрительно закивал.

Главы столиц шептались через переводчика, умиленно поглядывая на ребятишек. Мэрша мучительно зевнула, не раскрывая огромного рта, раздувая подбородок, как лягушка, после чего продолжила профессионально улыбаться.

Как только концерт закончился, управляющий вокзалом предложил пассажирам пройти в капсулу. Двери бесшумно раскрылись, и приглашенные начали загружаться внутрь.

Кресла посередине вагона заняли мэры с помощниками, еще пару почетных гостей и знаменитостей проводили на заготовленные места, остальные садились куда хотели. Нина удовлетворенно отметила, что Паше Пирогову оказывают особое внимание.

В проходе между креслами сновали девушки-стюардессы, помогая пассажирам пристегнуть силиконовые крестообразные ремни. Нина прошла в самый конец и села у окна, через минуту возле нее возник Нечаев. Он плюхнулся рядом, не спросив, согласна ли она, и пояснил, почему оставил своего оператора:

– В капсуле будем снимать по прибытии, когда все разойдутся, сейчас могу отдохнуть.

Нина пожала плечами и тут же вспомнила про хлеб:

– Мне как раз нужно с вами поговорить!

Она осеклась и замолчала – идея еще не обсуждена с Кайши. Опять чуть не вляпалась из-за своей самостоятельности!

– О чем? – поднял брови Нечаев, глаза его заблестели.

Нина не успела соврать что-нибудь – впереди послышался шум, на который все повернулись. У входа появилась Тина Шек. Опоздавшую актрису затормозили две девушки из персонала: у гостьи в руке дымилась сигарета в длиннющем деревянном мундштуке. Тина театрально закатывала глаза и громко оправдывалась, жеманно акая:

– Ма-аэнькие мои, я забыла совсем! Простите, ради Христа!

Она развернулась и преподнесла мундштук кому-то из провожающих, словно облетевший засушенный цветок:

– Я вернусь, милый мой! Я вернусь!.. Не потеряй, это из моей коллекции мундштуков! У меня така-а-а-ая коллекция!

Избавившись от сигареты, она застыла в дверном проеме капсулы с широко разведенными руками и провозгласила:

– В космос полетим! Милые мои! Это космический корабль!

С Тиной никогда никто до конца не понимал, пьяна ли она, или под наркотиками, или сама по себе такая взбалмошная. Эпатажные выходки были ее коньком. Поговаривали, что Тина, несмотря на молодость, вхожа на самые верха и имеет там серьезную связь, хотя не уточнялось с кем. При этом талантливую актрису все равно любили. В кино она играла на разрыв, как в последний раз, чувствуя всю суть и передавая каждую мысль своих героинь. А еще Тина потрясающе пела – грудным голосом с небольшой хрипотцой и завораживающим тембром. Не раз она заставляла плакать во время выступлений даже самых закоренелых бездушных политиков.

Одевалась Тина всегда эффектно и ярко. Мало кто отваживался повторить ее наряды, которые она называла образами, считая одежду лишь атрибутом своего душевного состояния. Тина была китаянкой, выросшей в России. Симпатичная, с пропорциональной точеной фигурой, длинными шикарными волосами, которые девушка нещадно перекрашивала в разные цвета, именно она ввела моду на высокие прически, украшенные цветами или драгоценностями. Хотя никто не удивился бы, если бы Тина, к примеру, обрилась наголо, пояснив, что именно так чувствует удивительное единение с окружающим пространством.

Нина с интересом смотрела на актрису, ревниво отметив, что Кайши тоже разглядывает Тину слишком уж увлеченно, как, впрочем, и все пассажиры в капсуле. Сегодня знаменитость явилась в светло-коричневом деловом костюме: широких, закрывающих пятки брюках, из-под которых выглядывали блестящие зеленые туфельки на умопомрачительно высоких шпильках, и укороченном жакете с высокой стойкой и вязаными рукавами. Из маленького кармана жакета свешивалась потертая золоченая цепочка. Тина дернула за нее и извлекла брегет, открыла, посмотрела на циферблат, демонстративно вытянув руку и подслеповато прищурившись, и констатировала:

– Господа! Время! Время!

Она нарочито громко прошептала одной из стюардесс:

– Куда мне сесть, милая?!

Когда все были пристегнуты, управляющий вокзалом сделал небольшое техническое объявление: поездка до Звенигорода займет около пятнадцати минут; в середине пути капсула наберет максимальную скорость; никаких неприятных ощущений у пассажиров быть не должно, и сама поездка немного похожа на перелет в обычном самолете.