Королева Депрессия

– Анджела, Гнев, и моя секретарша.

Петр Вискорец, Печаль и мой коллега психолог

Вероника Кураветц, Эйфория, – также мой коллега психолог.

Мои эмоции живут в нашем мире под видом обычных людей.

Благодаря их многовековому опыту жизни на земле и моей сильной воле, им удается поддерживать свою человечность. Испокон веков, мы, энтрилы, держим мир между тонкими границами миров людей и тех его населяющих, которые не подвластны взору большинства людей. Вы не видели, но в той битве против Меланхолии, приняли участие и другие, неведомые вам существа. Но, конечно, известные вашим эмоциям. С Меланхолией у меня свои счеты. А также с теми, кто выпустил ее на волю. Тоже энтрилы. Темные энтрилы. Они сосредоточены в столице – именно там им легче всего питаться темной энергией злобы, насилия и ненависти. Однако, к ним мне еще рано идти. Сначала надо справиться с этим созданием.

– И вы все это знали? Вы знали, что мы центрилы? Почему вы не помогли нам, когда мы пришли к вам? – не понимали мы с Алексом.

– Вы для меня как малые дети, пускающие бумажные кораблики в луже, тогда как я капитан боевого крейсера на море. Боюсь, ваша помощь мне просто ни к чему. Вы слабы. Как и ваши эмоции. И вам не доступен весь спектр того видимого, что вижу я.

Как видите, это была ловушка и вы легко угодили в нее. Она полностью поглотила разум той девушки. Как вы сказали ее звали, Майя? Вы решили, что ей стало лучше. А тем временем, ее щупальца уже пустили корни в ее мозгу. И пока вы отвлекались на общение с этой милой девушкой, Меланхолия окутала вас своими ощущениями, обездвижив ваши тела.

Какова была ее цель? Убить как можно больше людей, набраться сил и затем атаковать меня. Она всего лишь оружие в руках темных энтрилов. Вы должны понимать их могущество. Забудьте об этом. Живите дальше своими жизнями, а вам, лейтенант, я лишь пожелаю терпения. Я надеюсь, мне удастся ее победить. И ваши убийства вскоре закончатся…

– Жесть, конечно, да? – Алекс смотрел на свое побитое лицо, – легче сказать, что меня просто сбила машина.

– И что дальше? Просто ждать, когда Лонг Лонг и его команда победят Королеву Депрессию? – не понимала я.

– Ты сама видела, она раскидала нас как детишек в песочнице. Ух, до сих пор помню этот холодок… мне даже показалось, что я на мгновение отключился… и как будто попал в прошлое, в тот кошмарный день, когда мама купила мне Оптимуса Прайма*, а я же просил Бамблби*. Брр, самый худший день в моей жизни.

– Ты хоть как-то сражался… а я вообще оцепенела и ничего не делала, пока вас там убивали.

– Не расстраивайся, Лонг Лонг же сказал, что ступор – это нормальная реакция, может в следующий раз ты тоже будешь сражаться, и может быть тебя даже сожрут.

Я улыбнулась.

– Да, ты прав. Главное, чтобы убийства прекратились.

Убийства и правда вскоре прекратились. Со смертью Лонг Лонга. Его нашли мертвым в своем собственном кабинете. Экспертиза показала самоубийство. Это показал и маленький пистолет в его руках, а также дыра в голове. Пропали и секретарша, и его коллеги. Энти считает, что они пробыли на земле много веков, не возвращаясь в свой мир, по принуждению Лонг Лонга. И теперь, наконец, обрели свободу. Еще она говорит, что для очеловечивания сразу трех эмоций требуется невероятная сила воли и энергии, которой нет у простых людей. А значит, Лонг Лонг, подобно энергетическому вампиру, сосал эту волю и энергию у своих пациентов и студентов. Именно поэтому они становились легкой добычей Королевы Депрессии.

Это событие помогло полиции скинуть все предыдущие самоубийства на психотерапевта. Пока официальная версия, что он и его коллеги распространяли опасные психоактивные программы, а также проводили сеансы группового внушения на тайных встречах со студентами. Затем коллеги убили доктора, подстроив самоубийство, и сбежали в закат. Мотив? Кому нужен мотив, главное найти убийцу. Иногда, эта версия мне даже кажется более логичной, чем версия Лонг Лонга про злобных темных энтрилов.

Как бы там ни было, выполнив свое предназначение, Королева Депрессия покинула наш город. Возможно, вернулась к своим темным энтрилам. Возможно, те снова заточили ее в темнице. Я мало поняла из того, что произошло. Фрэнки ушел. На его место пришла Печаль. Мне сложно к ней привыкнуть. Это милая синеватая девочка все время вздыхает и охает, заставляя меня с любовью вспоминать молчаливого Фрэнки. Надеюсь, что Печаль когда-нибудь уйдет. И Френки вернется. Но в этом и парадокс: пока я грущу о Фрэнки, он никогда не вернется ко мне.

Глава 2. Отдел отделов и отдел тунеядцев.

Сегодня я умерла.

Ступая по длинному светлому коридору, окруженная белоснежными стенами, я никак не могла примерить эту мысль на вкус. Умерла… Так внезапно… Кто же теперь выйдет вместо меня на смену? Неужели теперь Джери придется брать мои столики и просто разрываться в час пик между голодными гостями и недовольными любителями выпить? А мама? Наверно, она расстроится. Что за глупая мысль, конечно, она расстроится. А кто ей сообщит? Как скоро она узнает? Ну что за нелепость, в самом деле. Вот так всегда. Вечно я все порчу.

Наконец, коридор закончился, и передо мной возникла… парта? Что? Обыкновенная школьная парта? Я умерла, чтобы снова ходить в школу? Но, к счастью, вскоре окажется, что это была просто парта и ничего более. За партой сидел маленький ангелоподобный дядька. Важное уточнение: когда я говорю ангелоподобный, я вовсе не имею ввиду, что прекрасный как ангел. Отнюдь. Даже наоборот: он был похож на перезрелого ребенка, со светлыми кудрявыми волосами, одетый в белую рясу. А за его спиной было что-то, отдаленно напоминающее крылья. Но такие крохотные, что я сомневаюсь, что он может летать. Он сидел за партой и смотрел на меня поверх своих очков. Очки на небесах… ммм… вам что, не завезли сюда лазерную коррекцию? Это вызывало у меня такое же не понимание, как и плохое зрение Гарри Поттера* в мире магии.

Впрочем, не важно.

– Умершая под номером сто семь миллиардов двадцать восемь миллионов триста пятьдесят тысяч пятьсот восемьдесят два. Сокращенно «Два». Значит, вы умерли сегодня, при…, – он поднял листок бумаги, все это время лежавший на столе, и сощурив глаза, внимательно изучил его, – …при весьма понятных обстоятельствах. Вас сбил электропоезд, пока вы переходили железнодорожные пути в неположенном месте. Как такое вообще возможно? Насколько мне известно, они громкие, эти поезда…

– Я была в наушниках, – развела я руками.

– Жаль: тупость у нас не считается за грех. А надо бы, только добавляете мне работу. Ну что ж…, – он отложил бумагу и скрестил руки перед собой, – как вы видите, за моей спиной две двери. Одна ведет в Ад, другая в Рай. Куда вам положено, мы сейчас выясним на основании ваших дел.

Я посмотрела за его спину, где расположились давно запримеченные мною двери. Их было не сложно заметить – особенно ту, что была красного цвета и над которой висела мерцающая, словно новогодняя гирлянда, надпись «АД». Вдруг, эта дверь открылась, и из нее вышел … мужчина с карнавала? На нем были надеты рога как из дешевого магазина приколов и прицеплен не настоящий красный хвост. В руках его была толстая книга.

– А вот и я. Принес ваши грешки, – весело сказал он и бросил на стол тяжелую книгу в черном переплете.

– Что? Такая толстая? Неужели я так много грешила? – удивленно воскликнула я, глядя на книгу.

Тут открылась вторая дверь и из нее вышла женщина, с накладными крылышками и нимбом, приклеенным на палочку. Женщина мне улыбнулась и положила на стол тонкую белую книжечку, больше похожую на брошюру.

– А это добрые дела, – сказала она и подмигнула мне.

«Просто прекрасно», – саркастично подумала я. Мне стало не по себе… как будто … стыдно?

– Итак, приступим, – сказал мужичок за партой и начал изучать дела, открыв перед собой сначала черную увесистую книжку моих грехов.

Вверх ногами читаю я плохо, но все же мне удалось разглядеть, что следующие несколько страниц были исписаны всего одним словом «О, мой Бог». А мужичок с крыльями все продолжал и продолжал перелистывать страницы. Наконец, он остановился и с гневом взглянул на меня:

– Ты произнесла слово «Бог» миллионы раз, да почти вся книга об этом! Посмотри, посмотри, – он начал совать мне под нос книгу, где страница за страницей виднелись фразы «О, мой Бог», «Боже», «Слава Богу».

– Ты понимаешь, что за это тебе грозит сотни ударов плетью! – взревел он.

Он посмотрел на человека с накладными рогами.

– Забирайте ее, дайте ей тысячу ударов плетью! – сказал он.

– Но постойте, – вмешалась женщина с поддельным нимбом, – вы даже не взглянули в эту книгу, – она указала на белую тонкую брошюру, – хорошие дела там тоже есть. Например, она много работала волонтером, а сколько она перевела бабушек через дорогу. Целых две. Согласитесь, в наше суровое время это считается за подвиг.

– Ох, Цере, только ради тебя. Только ради тебя! – мужчина за партой строго посмотрел на меня и открыл тонкую книжечку, мельком бросая взгляд на ее две страницы.

– Хорошо, юная леди, – обратился он ко мне, откинув обе книги и вновь сложив руки в замок. – Я предоставлю вам выбор. Вы можете проследовать за этим прекрасным мужчиной с рогами в Красную дверь, где вас отхлестают сотни раз толстыми плетями, сделанными из кожи первоклассных буйволов. Или же вы пойдете за этой милой женщиной, в эту светлую дверь, но тогда пеняйте на себя.

– Что? – я удивилась, – у меня есть выбор?

– Да. Но подумайте хорошенько… Сотни ударов плетей, – и он указал на мужчину с рогами, который радостно замахал мне руками, маня к себе, – или пойти с этой женщиной, вон за эту дверь, – он указал мне на милую улыбающуюся женщину, стоявшую рядом с белоснежной дверью с надписью «Рай».

– Пожалуй, я пойду с ней, – я сделала шаг вперед, и встала рядом с женщиной.

– Ну вооот, – обиделся мужчина из «Ада», – почему все постоянно выбирают эту дверь… у нас же так весело.

Мне даже стало жаль его.

– Ты еще можешь поменять решение, – сказал мужчина в очках, пронизывая меня взглядом.

– Пожалуй, нет, – сказала я.

– Все, хватит ее заманивать. Если вас что-то не устраивает, может пора сменить отдел маркетинга, – сказала женщина и, взяв меня за руку, приветливо улыбнулась.

– Ну что, Два, ты готова? – ласково сказал она, и на мое согласие открыла дверь. Мы вошли с ней в «Рай».

Который оказался очередным длинным коридором…

– Не сердись на Архе, – сказала она, видимо, имея ввиду, этого мужчину за партой, – до повышения, он раньше сидел в отделе Богохульств. Это очень важный и большой отдел. Его работа заключалась в регистрации каждого обращения к Богу. Бывало, обращений было так много, что бедняга даже отлучиться в туалет не мог.

– Но зачем это? – мне нисколько не было его жаль.

– Каждый раз, когда ты произносишь имя того, кого нельзя называть всуе (если вы не поняли, она говорила о Боге), то оно автоматически регистрируется системой как мольба о помощи и ставится в очередь. Другое отделение этого отдела потом должно проверить каждое обращение. И поэтому, из-за таких как ты, – я клянусь, в глазах этой женщины на секунду появилась всепоглощающая ненависть ко мне, доли секунды и она снова вернула себе милый вид, – пока наши создания изучают все просьбы, они могут опоздать к действительно важной мольбе. А потом все эти фразочки: его нет, он не существует и прочие обиды, вплоть до отказа от религии. И что в итоге? Отдел религии лишается своей премии! А все почему? Тут то мы и возвращаемся к твоим фразам. А вот, кстати, и он.

Она указала рукой на прозрачную стенку, за которой бегал безумный мужчина. К нему одновременно из сотен труб вылетали бумажные записки, на компьютере за одиноким столом виднелась открытая электронная почта с ежесекундными уведомлениями о приходе новых сообщений, а вокруг было расположено десятка три различных телефонов, постоянно звонивших.

– Больше, больше Богохульств, мне нужно больше! – кричал он, одновременно ловя бумажки и держа в руках телефонную трубку.

– Как видишь, новый сотрудник очень любит свою работу, – сказала она и мы пошли дальше.

И чем дальше мы шли, тем больше было прозрачных кабинок, за которыми сидели разные… как она их назвала, создания? Помимо людей тут были антропоморфные животные, говорящие цветные сгустки непонятных субстанций, просто летающие нечто очень маленьких размеров. И все они усиленно работали. Значит, это и есть Рай?

Наконец, эта женщина завела меня в одну из очередных комнат за прозрачной стенкой.

Это был просторный зал, в центре которого сидела обычная тетка, знаете, такая бухгалтерша с вашей работы, и курила одновременно три сигареты и одну сигару! Она усиленно била по клавишам древнего компьютера времен моей бабушки. Увидев нас, она подняла голову, и, вытащив сигару изо рта (а сигареты нет), сказала:

– Ох, милочка, ты даже не представляешь, куда ты попала. Один день в нашей психушке, и ты поймешь, что лучше бы выбрала вторую дверь, – сиплый голос, насквозь прокуренной гортани, больно ударил по уху.

– Мне кажется, нет ничего хуже вечного избиения плетьми, – сказала я, оглядываясь по сторонам.

– А кто сказал, что вечного? – невозмутимо ответила она, – ну побили бы тебя немного, зато потом одно сплошное веселье.

– Это правда? – я посмотрела на милую женщину, что привела меня сюда.

– Не слушай ее, – мило ответила она мне, – хорошо там, где нас нет. Они там тоже заняты делом.

Но «курящая бухгалтерша» не унималась:

– То, чем они там заняты, ангельское пение по сравнению с тем, что разгребаем тут мы.

Женщина не ответила. Она подвела меня к пустому столу, попутно снимая крылья с нимбом. Перехватив мой удивленный взгляд, она пояснила:

– Начальство требует выглядеть соответствующе ожиданиям вновь прибывших. А финансирование не выделило. Вот и приходится импровизировать, – сказала она, садясь за стол. – Так-так. Надо тебя куда-то определить.

– Куда-то определить? – не поняла я. Сложив руки в карманы, я продолжала изучать кабинет: шкафы с полками, шкафы с полками, шкафы с полками. И в центре этого три стола. На одном сидела курящая тетка. На другом милая женщина, что привела меня сюда. Третий пустовал.

– Да, мы ведь отдел кадров, – сказала женщина и сильно закашляла.

– Вы хотите заставить меня работать? А как же вечная радость? Нирвана?

Раздался режущий хриплый смех «курящей бухгалтерши».

– А ты что, устала? – спросила она насмешливо.

– Но я думала…

– Что бы получить местечко в раю, надо сначала хорошенько поработать. Вот вы же там, на Земле, прежде чем выйти на пенсию, тоже сначала работаете! – продолжала эта женщина-сигарета.

Ну, в целом, логично. Но все-таки я ожидала хоть немного блаженства. И отдыха.

Словно прочтя мои мысли, милая женщина отвлеклась от компьютера:

– Если ты хочешь взять перерыв, я могу отправить тебя в Забытье.

– Куда?

– Забытье… Вечный сон: закрываешь глаза, а потом открываешь через пять или восемь…

– Часов?

– Лет.

– Ээ, да я, пожалуй, пока и тут посижу. Посмотрю, какую работу вы мне предложите.

– С этим как раз проблемы. Требовались места в Отделе Сновидений, но сейчас вакансии закрыта. Впрочем, есть местечко рядом с Озером Душ.

– Нет! – Резко вмешалась тетка-сигара, – ей туда нельзя. Я уже договорилась об этом месте. Это слишком лакомая вакансия, чтобы отдавать ее …простой душонке.

Эх. Даже тут эти схемы проворачивают.

– Хорошо. Пока мы подождем обновления системы вакансий. А чтобы не терять времени зря, оформлю тебя помощницей по мелким задачам. Будешь помогать всем отделам в незначительных делах.

Отлично. Я умерла, чтобы стать мальчиком на побегушках.

Город М.

– Ну что ж, старлей, теперь это ваше новое рабочее место.

– Спасибо. – Алекс улыбнулся. Но как только за ним захлопнулась дверь, улыбка исчезла с его лица.

– Надо выяснить, почему меня перевели в Главное управление… Энти, что-то тут не чисто.

– Может, стоит воспринимать это как повышение? У тебя новое звание, самоубийства прекратились, виновный найден. Вот этим ленивцам и захотелось к себе в отдел такого прекрасного работника.

– Прекрати. Мы оба знаем, что профессор Лонг Лонг не был виновен в смерти этих студентов. Чтобы не писали эти журналюги.

Энти не согласилась:

– Если бы Лонг Лонг не питался энергией юных студентов, они смогли бы дать отпор…, – высказала она свою теорию.

Дверь резко отворилась.

– Я без стука, – улыбнулась не известная девушка, – прости, мне послышалось или ты с кем-то говорил? – девушка окинула взором небольшой кабинет.

– Это я по телефону, – сказал Алекс, указывая на трубку. К счастью, телефон в самом деле лежал рядом, на столе.

– Меня зовут Алекс, тоже, – она хихикнула. – Пошли, сделаю тебе экскурсию.

Главное Управление было внушительным зданием: множество коридоров, непонятная система лестниц и лифтов, десятки дверей и просторные залы заседаний.

– Раньше это был особняк одного знатного дворянина, но потом он разорился и дом перешел в управление города, – говорила Алекс. К этому моменту они обошли лишь левое крыло.

– На сегодня все, – сказала она, – самое главное – туалет, буфет и курилку я тебе показала. Остальное в другой раз.

Навстречу им шел плотный высокий мужчина с большой пиццей и тремя чашками кофе. Вальяжно пройдя мимо и даже не поздоровавшись, он скрылся в длинном коридоре. Алекс уже видел его ранее – он, вместе с красивой черноволосой девушкой, шел с утренними ароматными булочками мимо зала заседаний, где была планерка всего Управления. На этой же планерки и был представлен Алекс, их новый сотрудник.

– Уже второй раз его вижу, – сказал Алекс девушке, – ходит туда-сюда с едой. Почему он не был на планерке? Я думал, там все управление должно присутствовать.

И только после своих слов он заметил, что Алекс-девушка с негодованием смотрела в след мужчине с пиццей.

– А они только и делают, что жрут и то ли слушают музыку, то ли фильмы смотрят. Во всяком случае, там постоянно посторонние громкие звуки, – сказала она. И тут же поспешила объяснить:

– Их кабинет в самом конце коридора. Там давно никто не работает и постоянно идет ремонт: как видишь, финансированием нас не сильно балуют. Мы называем их отделом тунеядцев.

– Отдел тунеядцев? – Алекс улыбнулся.

– Да. Как бы там ни было, Главное управление весьма престижное место работы – есть звания, соц. пакет, разные льготы, ну и соответственно, высокие должности с хорошими окладами. Вот к нам и отправляют сюда бестолковых детей важных полковников, всяких блатных друзей и прочих власть имеющих, генералов в отставке, которым скучно сидеть дома и нянчить внуков. Вот только делать они ничего не хотят. Вот наше начальство и собрало их вместе, в один кабинет. И отсадило еще подальше, чтобы не мешались. Даже названием им ухитрились придумать – «Отдел по связям с особо важными персонами». Наверно, общаются там сами с собой и считают это работой! – Алекс-девушка явно была возмущена. Вместе с ней возмущалась и Радость, ее эмоция. Так что, несмотря на возмущение, Алекс понял, что эта Алекс, его тезка, девушка весьма доброжелательная.

Вдруг на телефоне действительно раздался звонок.

– Анна, привет. Что случилось? … Да, конечно! … Все так серьезно?

Где-то в раю.

В один из очередных рабочих дней, мне всучили длинную узкую палку с острым наконечником и отправили на Луг Вечной Жизни собирать улетевшие бумажки с просьбами к Богу. Я ходила по лугу, натыкая эти кусочки бумаги на острый штык палки. Чего там только не было: «Боже, сделай так, чтобы он ничего не узнал», «О, Бог, если ты существуешь, пусть мне поставят зачет», «Боже, я должна успеть на этот автобус»… Я стала немного понимать того мужика в очках. Наколов очередное: «Пусть моя дочь выйдет из комы», я заметила на другом конце луга паренька. Он был с точно такой же палкой, как и у меня. И был обычным парнем. Только синий. В целом, приемлемо. После кучи говорящих камней в научном отделе или курящих деревьев в отделе экологии и глобального потепления, в которых я работала последнее время, обычный человек воспринимался как нечто сверхъестественное. Пусть даже и синего цвета.

Наши глаза встретились. Вот только после этого он продолжил невозмутимо накалывать бумажки.

Ну уж нет, ты от меня так легко не отделаешься. Я подбежала к нему. Наверно со стороны это выглядело смешно: размашистый бег, с одной стороны – в руках палка, с другой – пакет с просьбами. Ну да ладно.

– Привет, – сказала я, – я Крис, но здесь меня называют Два, – и протянула руку в желтой перчатке.

Парень еще раз посмотрел на меня, потом на свою палку, потом снова на меня. Видимо решал, кто из нас интереснее. Я победила.

– Привет. Я…, – он немного помедлил, – я Фрэнки, но здесь меня называют: «эй, парень», – сказал он. После чего добавил:

– Пожалуй, пришло время отдохнуть, – и лег прямо на траву, закинув руки под голову.

Я решила, что это хорошая идея и тоже легла рядом.

Какое-то время мы лежали молча, глядя в небо.

Интересно, если здесь есть небо, то может тоже есть и космос, и свои планеты?

– А ты здесь за что? – вдруг спросил Фрэнки.

– Что значит за что? Я тут работаю, – сказала я, не понимая, о чем он. И вдруг меня осенило:

– Ты имеешь ввиду – за какие грехи? – спросила я. Ведь тетка-сигара говорила, что сначала надо «отработать». И вместо сотен плетей, я делаю всякую мелкую работенку. Отрабатываю свои богохульства.

Фрэнки приподнялся и странно посмотрел на меня.

– О чем ты? Какие грехи? Я думал, что ты, как и я, отрабатываешь общественно-исправительные работы. Ладно, – он встал и разогнул спину, – я, пожалуй, пойду, – и с этими словами поплелся от меня, как от прокаженной. Но именно этот факт сделал Фрэнки, в моих глазах, самым адекватным созданием в этом мире.

– Постой…, – я догнала его. К счастью, он не стал убегать. – Меня немного занесло. Я работаю тут. А ты получается, в чем-то провинился? Ты здешний сотрудник?

Фрэнки остановился и огляделся:

– Здешний сотрудник? Боже упаси! Нет!

Эй, парень, полегче с такими словами, подумала я. Но, пожалуй, оставлю свои мысли при себе.

– Они тут все двинутые, – продолжал он, и немного подумав, добавил, – и ты тому пример.

Было даже обидно.

– Я вообще-то стажер. Недавно здесь. Пока без должности, так, везде понемногу.

– Тогда мой тебе совет, вали отсюда, а то не пройдет и месяца, как сама будешь носить маскарадные костюмы и делать вид, что это норма.

Хорошо. Я сейчас напрягусь, и воскресну. Я вздохнула.

– Ну а ты здесь какими судьбами, точно не по своей воли?

–Да, – согласился он, – я проиграл судебное разбирательство и теперь вынужден отработать одну вечность общественно-исправительных работ.

– Ого, и что же ты натворил?

– Решил поиграть в детектива и забрел туда, куда не следовало, – сказал он и замолчал. Видимо, больше он и не хотел рассказывать. Я не стала настаивать, боясь, что снова спугну его. Остаток времени мы убирали луг вместе, показывая друг другу нелепые или абсурдные просьбы, и размышляли об их авторах.

Дни полетели дальше. Ну как дни. Тут не было понятия дня и ночи. Это был один большой вечный день. Спать не хотелось, усталости не было, в животе не урчало. Но как же было скучно! Время от времени, мы пересекались с Фрэнки. Он был, словно из другого мира. На фоне нервных, вечно орущих, уставших (как можно быть уставшими в мире, где нет усталости?) сотрудников, он казался спокойным и уравновешенным. Мне даже становилось страшно, неужели и я, как и завещал Фрэнки, скоро стану такой же, как здешние сотрудники. Буду сидеть, курить по пять сигар одновременно, и глухим, осипшим голосом кричать в телефонную трубку всякие гадости. Даже Цере часто хмурилась и старалась избавиться от меня как только увидит, отправляя на всякие бессмысленные дела. Еще больше она хмурилась, когда видела нас с Фрэнки, приговаривая, чтобы я держалась подальше от этого уголовника. Но в те часы, когда мы пересекались с Фрэнки и делали общую работу, будь то чистка комнат для курения, стрижка деревьев или сбор яблок (зачем?), мне удавалось прогонять мою гигантскую скуку.

– Ты видела этого Коняшку из Отдела совпадений? – хихикал Фрэнки, – я как-то приносил ему отчеты

– Да, да, – смеялась я, – что вообще за бред? Кому вообще нужен Отдел совпадений?

– Ну как, чтобы издеваться над людьми, – отвечал мой новый друг, – ты вспомни, какие он там схемы проворачивал, сводя этих конспирологов с ума. Понатыкал своих треугольников по всему земному шару, а люди теперь и гадают, что это значит.

Так мы сидели и сплетничали на лугу, перед Яблоневым садом и грызли яблоки. Есть не хотелось, но это не мешало получать удовольствие от вкуса.