Королева Депрессия

– А что следует из этой жажды? Войны! Смерти! Голод! Ненависть! Они готовы грызть глотки не только людям, но и друг другу! Они поубавили свой пыл только благодаря нам, или ты забыл, что творилось раньше? Чем меньше их, тем цивилизованнее мир!

Марко не согласился. Теперь он видел это иначе. Но понимал, как сложно будет переубедить старых убеждения сражателей.

– Это привело вас к упадку, – сказал он. В его голове формировалась красивая мысль, но он не мог подобрать слов для ее выражения, – если бы вы поменяли…

– Это привело нас к упадку? – перебил его Изуса, – это?! – он вновь засмеялся. Но это был другой, зловещий смех, не предвещавший ничего хорошего. – А я-то думал, что к упадку нас привело твое предательство! Твоя связь с богиней смерти!

Марко замер и перестал дышать, а Изуса мгновенно считал его.

– Он был прав! Это ты! Ты предал нас! Ты сдал нас всех! – он бросился на Марко и принялся душить его.

– Что ты… несешь…, – пытался произнести Марко, схватившись за руки Изусы, но из гортани вылетали лишь сдавленные хрипы.

«Это всего лишь истощённый ребенок» – промелькнула мысль в его голове. Он пнул мальчишку и смог вырваться из захвата.

– Я уничтожу твои печати и сотру твое имя из истории! – взревел Изуса и бросился вперед.

Между ними завязалась драка. Марко ошибался – в этом худом мальчишеском теле скрывалась воля такой силы, что одолеть его было не просто. Но и он тренировал свои силы не впустую. Ему удалось приподнять мальчишку, и почти перекинуть его через борт корабля.

И тогда что–то блеснуло. Марко почувствовал жгущую боль в груди и отступил, выпустив подростка. С его белой рубашки стекала желтоватая жидкость: эфир его души. Воспользовавшийся этой заминкой, Изуса схватил Марко за бока и не смотря на свою внешнюю хлипкость, поднял преподавателя живописи и почти перекинул его на ту сторону. Марко едва успел схватиться за фальшборт.

Изуса не давал ему подняться, проводя странные манипуляции с пустым пространством: размахивая острием вокруг Марко, он уничтожал его печати. Покончив с ними, он наклонился к Марко:

– Больше не попадайся мне на глаза, слышишь? Я убью тебя, даже если ты будешь немощной слепой старухой! – сказал ему Изуса и с силой ударил по его рукам. Марко отцепился и полетел вниз.

Проваливаясь в обжигающе холодное море, последнее, о чем он думал – это таинственное жестокое убийство немощной слепой старухи, не разгаданное лучшими сыщиками.

Досудебный Зал Совета Верхнего уровня Высших руководящих Сил, 1711 год по земному летоисчислению.

Мара покинула комнату, оставив Махмед подумать. Руки женщины по-прежнему были связаны, ноги затекли, шея болела. Только бы выбраться отсюда, найти Филина… узнать, что там с Эви…

Вновь и вновь осматривая помещение, взгляд Махмед невольно задерживался на злосчастном свитке, оставленный Марой на столе. Нужно всего лишь дотянуться до него, сжечь, разорвать, уничтожить этот кусок папируса. Но дергаясь всем телом, Махмед ни могла ни на нокту* приблизиться к столу. Все что ей оставалось – это вспоминать тот день, когда ее имя было внесено в список Отдела.

Тогда на дворе был 1020 г.

К этому времени Эния уже много месяцев прочесывал леса Русьи: местные приняли христианство, а значит, старые боги ушли в небытие. Из большой экспедиции сражателей он остался один: избалованные солнцем, они не пережили холодных морозов, долгой дороги, плохого питания и других неблагоприятных факторов. Но Эния был воодушевлен. Его глаза горели, ноги сами несли его, а все трудности казались ему глупостями. Даже оставшись один, он продолжал петь себе под нос песни, пускаться в пляс, находить еду и не терять надежды. Никогда в жизнях, он не чувствовал себя таким наполненным, не зная, что испытывает самый настоящий энтузиазм. И вот удача улыбнулась ему: спустя долгое время усердных поисков он нашел нужное место.

Это была небольшая поляна, на которую сквозь тяжелые густые ветви деревьев едва падал солнечный свет. В ее центре, наполовину уходя в землю, скошенная набок, стояла деревянная статуя женщины.

«Успел», – подумал он и сел рядом.

Еще оставалось немного времени. Он пытался перевести дух, и немного отдохнуть. Но он был слишком возбужден, чтобы расслабиться.

Наконец, солнечный луч дошел до статуи. Солнце осветило, вырезанные на дереве, черты лица. Время пришло.

Эния взял нож, сделал надрез ладони, и дотронулся до деревянного лица статуи, нежно проведя по ее щеке, оставляя кровавый след.

– О, великая Мара, Богиня смерти, я принес тебе дары, дабы попросить тебя о помощи, – сказал он, складывая руки домиком перед собой.

Затем он выложил тушку убитого зайца, пойманного накануне, и положил перед статуей.

Ничего не происходило.

«Глупости. Я так и знал, столько времени потратил!» – расстроился он.

Какое-то время он еще посидел, не в силах подняться. Разочарование тяжелым грузом тянуло его вниз. Но перспектива оставаться тут ночевать его не радовала и вскоре ему пришлось встать. Он потянулся к тушке зайца, не пропадать же добру. Но как только он сделал пару шагов, статуя начала трястись. Эния упал от неожиданности и немного отполз. Статуя начала крутиться по своей оси, выходя из Земли. Кусочки дерева рассыпались во все стороны, обнажая человеческое лицо. И чем больше древесины падало на землю, тем больше проявлялось тело живого человека. Когда последняя щепка упала на землю, женщина открыла глаза. Черные глаза яростно смотрели на него.

– Ты кто такой? Этими порталами уже давно не пользуются! – женщина сделала шаг вперед, отряхивая от себя сучки, – ох уж эти люди! Когда уже Совет отменит предписание прибывать на ваши просьбы! Что такого могло произойти, что меня вдруг понадобилось вызвать спустя столько лет?

– Я…, – он вдруг понял, что не может вымолвить ни слова.

– Фу, что это за мерзость, – богиня споткнулась об тушку зайца, – кто так безжалостно мог расправиться с невинным животным? Наверно, волк…, но волк бы сожрал его… , -она перевела взгляд на Энию, – только не говори, что это сделал ты.

–Ээээто дар… Я думал…, – Эния по-прежнему не мог взять себя в руки.

– Что меня порадует труп бедного животного? А своим дамам ты тоже даришь трупы? Ты вообще видел, что девушки пищат от радости, видя это? Или сейчас первобытные времена? Тогда да. Возможно. Но все-таки для себя я бы попросила цветов… как минимум. И почему ты один? Где десятки людей на коленях, приветствующих меня ритуальными танцами и задорными песнями? – она осмотрела всю поляну, словно надеясь, где-то в кустах мог спрятаться целый хоровод. – Ладно, говори, что тебе надо? Закончим с этим по-быстрому!

– Вы Мара? Богиня смерти? Это правда, что вы ведаете всеми перерождениями? – наконец, Эния смог собраться с духом и даже подняться.

– Оу…гм-гм. У тебя устаревшая информация. Я занималась всем этим, когда работала в Управлении численности населения Земли. Тогда это был такой малюсенький отдел, – с этими словами она сложила указательный и большой палец, оставив между ними небольшую прорезь, – но сейчас я работаю в другом Отделе… вот как раз собираю персонал. Может, нужна работенка?

Эния не понял и половины ее слов.

– Значит… вы не поможете мне?

Видимо его лицо приобрело такой несчастный вид, что богине смерти стало жаль его.

– Оу…, а что ты хотел? Если передать послание, то я могу помочь, а если оживить чей-то труп, то тут, прости, – она развела руками.

– Я ищу душу…, – сказал он, – мне нужно узнать о ее перерождениях…

Его просьба ничем не удивила Мару, и она лениво произнесла:

– Перерождение не быстрый процесс, могут пройти годы, а то и столетия… Когда умерла твоя душа?

– Несколько тысячелетий назад…

На несколько секунд богиня смерти зависла, переосмысливая его слова.

– Это будет сложнее… А откуда ты, собственно, узнал обо мне?

– Я прочел о вас в свитках, в Александрийской библиотеке!

– Гм-гм… А ее разве не уничтожили сотни лет назад?

– Да… но я успел…

Мара с подозрением взглянула на него.

– Но как такое возможно, или ты не человек?

– Я…, – Эния понял, что он сболтнул лишнего и вся его подготовленная речь рассыпалась в пух и прах. Он попытался вернуться в свою подготовленную легенду. Но Мара замерла. Он не слушала его оправдание про случайный укол острием и спасение бога Нингирсу. Она словно впала в транс и какое–то время молчала, глядя сквозь него. Неожиданно, она вышла из оцепенения и уставилась на него. Эния вздрогнул.

Не говоря ни слова, она схватила его, повернула к себе спиной и заломила ему руки. Эния даже не смог понять, что произошло, только вскрикнув от боли.

– Именем Совета, вы арестованы! Таким жестоким убийцам место в самых темных отделах Нижнего уровня!

– Что? Но почему? – Эния отчаянно закричал, – я ничего не сделал!

– Значит, это правда и вы один из тех, кто охотится за богами! Вы убиваете все живое на своем пути!

– О чем вы? Сражатели уничтожают демонов и злую сущность!

Но Мара не слушала его.

– Где остальные? – спросила она.

– Я не знаю, те кто были со мной, погибли!

– Не ври! А иначе я сделаю исключение и убью тебя прямо здесь!

Эния не сомневался, что так она и поступит и весь сжался в комок.

– Я…но я не убивал никого! Никогда! У меня даже нет способностей. Никаких. Это правда! Я стал сражателем случайно, спасая Нингирсу, укололся тем острием, …

– Острием говоришь? Острием Геккаты? Я была права! Права! Это было убийство! – завопила Мара и вновь погрузилась в астрал, замерев. С полминуты она молчала, крепко удерживая Марко.

– Острие у них? – спросила она вдруг отчужденно, откинув его. Эния упал на землю, уткнувшись лицом в мох.

– Я не знаю, что это за острие, но оно делает нам печати и оставляет память о прошлых жизнях, – сказал Эния, переворачиваясь на спину.

– Это острие принадлежало Геккате, она была посредником между мирами. Заведовала распределительным пунктом для душ. Ее выследили и жестоко убили твои сражатели во время ее путешествия на землю. Я встала на ее должность. И теперь острие принадлежит мне. Где оно?

– Без понятия, – Эния выставил вперед ладони, демонстрируя свою беззащитность… Все-таки искать богиню было плохой идеей.

Мара не надолго замерла в третий раз. Затем, она вновь взглянула на Энию, но уже менее яростно.

– Нингирсу говоришь… Да помню-помню… Подлец еще тот. Не могу даже сказать, что расстроилась, узнав о его смерти.

Эния не мог не отметить, что после непродолжительного транса Мара поменяла тон. Ему казалось, что богиня смотрит на него теперь иначе. Изучающе. И явно проявляла интерес к его истории.

– Так что это за душа, которую ты ищешь?

Эния не мог поверить своим ушам.

– Мне нужно знать год и место рождения, дату и место смерти. Я попробую навести справки, всполошу старые связи, дам пару взяток и добуду информацию о той душе. Но ты должен мне помощь. Услуга за услугу.

– Все что угодно! – Эния бросился к ней.

Махмед открыла глаза. В тот день она подписала пергамент. Мара сказала ей, что это гарантия их сотрудничества и легкий путь для поиска Энии.

Тогда же Мара и показала ему другую сторону медали:

«Даже у вашего дикого общества существуют суды, – говорила она, – когда как твои сражатели просто жестокие убийцы!».

«Я согласна, Нингирсу был та еще мразь, но это не значит, что мы все достойны смерти…», – говорила она.

Спустя два дня, Мара вновь навестила его, выдав ему бумагу на старом папирусе, с числами и координатами.

– Ты должен понимать, что это примерные цифры. Они следуют великому закону душепоявления, проще сказать, специальной очередности, что подготовлена и рассчитана специальной комиссией. Мы даем душам даты рождения, но мы никогда не знаем даты их смерти. Смерть любой из душ может сместить или ускорить очередность. А значит, могут быть небольшие погрешности. Именно поэтому список обновляется каждые пятьсот лет, а посему я советую уточнять данные у меня в дальнейшем, – говорила она, протягивая заветные списки.

И когда Эния, взяв список, был готов бежать на все четыре стороны, хваткая рука Мары схватила его за воротник:

– Подожди, ты забыл это, – с этими словами она вручила ему тяжелую стопку папирусов. От неожиданности тонкие руки Энии прижало к земле.

– А это еще что? – спросил он.

– Условия нашей сделки. Это список душ, которые ты должен найти для меня. Похищение острия вызвало трудности в формировании сотрудников наших отделов, приходится искать тех, кто работал на нас тысячи лет назад!

– Но здесь сотни имен! На это уйдут годы! – Эния с ужасом осмотрел стопку бумаги весом в несколько килограмм.

– О, нет, внешность обманчива. Полагаю, что это всего несколько душ, постоянно перерождающихся! Но есть и другой способ – принеси мне острие, что похитили сражатели! И тогда я уберу твое имя из своего папируса… а пока, будь добр ищи моих агентов! – сказала Мара, оставив Энию с тремя килограммами бумаги.

– И как мне это донести? – задумался он, почёсывая голову…

Годы спустя, его снова принесло в древнюю Русь, в стены монастыря, где бывший сражатель Филин изучал остатки некогда знаменитой библиотеки русского князя.

Впервые они встретились в Эдфу, в «Доме Папируса»*.

Изуса познакомил их.

«Это древний сражатель, – сказал Изуса Энии. – Он мог стать Великим, но предпочел роль писаря… Как успехи? – обратился Изуса к Филину, – не жалеете, что променяли вкус кровавых побед на пыль старых книг?»

«А вы значится, Эния? – пропустил насмешку Филин, – человек, что бросил вызов богу? Похвально, похвально…»

Еще пару раз они имели беседу в Карнаки, и пересекались в Александрийской библиотеке, где Эния вел анналы сражаталей.

И теперь, Эния целенаправленно искал встречи с этим мудрейшим человеком.

Темную палату освещал едва слабый огарок свечи. В полутьме отчетливо угадывался силуэт мужчины в теплом кафтане и меховой шапке. Он с нежностью перебирал книги, складируя их в несколько стопок: что-то откладывал в сундук, а что-то клал обратно на полки.

– Выходите, я знаю, что вы тут, – вдруг сказал мужчина, даже не поднимая головы от очередной книги.

Из-за темного угла появилась фигура, облаченная в длинную рясу монаха.

Мужчина посмотрел по сторонам, не скрывается ли кто-то еще?

– Кто вы? – сказал он.

– Эния. Хромой сражатель, – сказала фигура, откидывая капюшон. – А вы… Филин? Мне нужна ваша помощь!

Мужчина потерял всякий интерес и повернулся обратно, к своим книгам:

– Я общаюсь только с великими, – сказал он, – простые работники вроде вас не должны беспокоить меня. Это не безопасно.

– Я пришел один…

– Вы никогда не приходите одни! От того, что вы их не видите, не значит, что их нет! Пора бы уже уяснить это! – мужчина явно был не доволен.

Энии пришлось напомнить о их прошлых встречах.

– …Мы встречались в вами ранее, много беседовали. И вы сами тогда сказали, что я могу обратиться к вам за помощью…

– Неужели? – с минуту мужчина молчал, силясь вспомнить…

– Да. Мы обсуждали с вами природу Амат Меланхолии. Вы говорили, что, возможно, структура ее души гораздо сложнее, чем у простой эмоции… Вы считали, что там есть что-то еще…

– Хм, – мужчина отложил книги. – Великие не посвящали простых сражателей в свои тайны. Значит, я сам рассказал вам это. Сложно, знаете ли, хранить в памяти тысячи воспоминаний, так что вам надо?

Эния изложил ему свою просьбу:

– Я знаю, когда и где родится душа, что дорога мне. Но как я могу контролировать собственное рождение?

– Хм…, – лишь издал Филин, не отрываясь от своих книг.

– Я знаю, что великие пользуются иными методами, но нас они не посвящают в свои тайны, – продолжал настаивать Эния.

Филин открыл одну из книг, вчитываясь в ее страницы. Прошло несколько минут, прежде чем он выругался и бросил книгу на пол.

– Сколько раз вы умирали? – спросил он сердито, – Неужели сам процесс смерти для вас не стал обыденностью? Люди, простые смертные, теряются и покорно следуют своему зову наверх. И то среди них находятся упрямцы. Но вы… Вы, Эния! Вы можете противиться этому!

– И стать призраком? – ужаснулся Эния, вспоминая страшные истории про армию духов, рассказанные сражателями.

– Вы бы стали призраком, если бы были самым обычным человеком. Но вы осмысленный перерожденец. Забудьте про острие. Все, что вам нужно – не поддаваться зову и найти новый сосуд для своей души. Ищите! Ищите бездушных людей, ищите умирающих, ищите ослабленных!

– И так просто? Просто найти тело?

– Конечно же не просто! Или вы видели упырей среди сражателей? Подбор тела весьма непростое занятие. Душа еще должна быть внутри. Ослабленная, умирающая, но внутри!

– Паразитизм какой-то…, – сказал Эния.

– А вы что хотели? Такова цена вечной жизни, – еще две книги полетели на пол.

– Все равно звучит слишком просто…

– Конечно… все всегда звучит слишком просто. На деле всегда есть куча нюансов. Или вы думаете, почему сражатели носятся со своим острием? Пока вы, в виде души бродите по земле, вас могут сожрать темные сущности, вы можете заблудиться, упав за Грань, в конце концов, вас может схватить охрана Управления, выслеживающая не вернувшиеся души. И если они узнают, что вы сражатель… к чему такие риски? Надеяться на разгильдяйства работников там, наверху, – он кивком указал в потолок, – так себе идея. Конечно, ежели вы хотите обезопасить себя от надзора сверху, то и такой способ имеется…

Эния подошёл к мужчине максимально ближе, готовый выслушать его.

– Надо просто исключить свою имя из книги учета душ…, – произнес Филин.

– Из чего? – не понял Эния.

– Из Книги мертвых… Древний манускрипт со списком всех ныне существующих душ. Стираете свое имя и все… вас не существует. А ежели вас не существует… Кто же вас будет искать? – и с этими словами мужчина посмотрел на Энию таким взглядом, словно объяснял ребенку сущую ерунду.

– И где же мне искать эту книгу? – жалобно спросил Эния.

Мужчина вздохнул.

– Все приходится делать за вас. Я помогу вам. Может, вы слышали от других сражателей, что благодаря моим знаниям и опыту, я обзавелся системой агентов по всему уровням… Но имейте ввиду, мои услуги не безвозмездны. Сейчас мне сложно придумать, чем мне может помощь голодный обессиленный мужчина, умирающий от неизлечимой болезни, – сказал он, бросая надменный взгляд на Энию.

Эния не верил своим ушам.

– Я сам найду вас. Позже. Уведомите меня через книгу встреч, где мы сможем встретится, – подытожил мужчина, – а теперь уходите. Скоро рассвет, а я еще не разобрал и половины этих книг.

Эния поклонился и пошел на выход.

– Напомните, – крикнул ему вслед мужчина, – ваша первая жизнь… кажется, это была Месопотамия?

– Да, город Гирсу, – ответил Эния.

Мужчина кивнул.

– Идите, Эния… идите…

Через пару дней Энию затоптали лошади. Воспользоваться помощью Филина он смог только через сто пятьдесят лет. И только через почти шестьсот лет, он узнает, почему тот был так добр к нему…

– Так как же исчезло твое имя из книги учета? – Мара отстегивала наручники, сковывающие руки Махмед. – Среди сотрудников Управления шпионы? Это эмоции, порабощенные разумом сражателей?

– Даже не представляю, о чем ты…, – сказала Махмед, потирая руки, – я не знаю, что из себя представляют эмоции и как ими можно управлять… Этим заведовали великие…

– Тогда спросим у великих, – ухмыльнулась Мара, – пошли, тебя ждет перерождение.

И они вышли из тесного помещения.

1806г. Париж, Франция.

Вырезки из местной газеты парижских ведомостей.

«Происшествие на корабле», «Последний рейс», «Смерть на борту».

«Некая дама М., пожелавшая остаться не известной, путешествующая на корабле из Парижа в Новый Свет, стала свидетельницей вопиющего происшествия! Прогуливаясь поздно вечером в компании некой Д., она заметила поодаль двух молодых людей, стоящих у фальшборта: добро почтенного опрятного молодого мужчины и невежественного грязного мальчишки- подростка. Между ними завязался сильный спор, переросший в драку. Мальчишка выхватил нож и несколько раз ударил мужчину, а затем выбросил тело за борт.

Офицерами судна преступник был схвачен и передан в руки полиции. Им оказался тринадцатилетний кочегар, поступивший на корабль в обход инструкциям (обстоятельства выясняются). Личность погибшего мужчины также была установлена. Им оказался учитель живописи из Италии Марко Лоунс….».

«Как выяснили детективы, малолетний убийца был сиротой. Его происхождение не известно. Что связывало его с молодым преподавателем живописи выясняется. Возможно, имеет место ситуативный скандал».

«Может, он отказался давать ему уроки живописи?» – предположил один из пассажиров.

«Наверно, он давал ему плохие уроки», – сказал второй.

«Может, он еще успел кого-нибудь скинуть за борт? Вы делали перерасчет всех пассажиров?» – обеспокоен один из пассажиров.

Расследование продолжается. Подросток-убийца доставлен обратно в Париж, где предстанет перед судом. Напомним, что во время путешествия на корабле, между рабочим и пассажиром первого класса завязалась драка, в результате которой мужчина был убит и сброшен за борт. При подростке нашли нож, который теперь изъят и передан, как основная улика, в полицию Парижа. О причинах происшествия пока не известно».

1844 г., Дрезден, Германия.

«Ну сколько можно?».

Эта женщина буквально преследовала его. Гоззо уже давно заметил ее нездоровый интерес: сначала она стояла за ним в очереди к булочнику, но как только он сделал заказ и вышел, она тут же пошла следом за ним, забыв про свои «булочные» дела. Вчера она следила за ним, пока он рассматривал осеннюю листву в парке, неумело скрываясь за деревьями, словно влюбленная девица. А сегодня она подглядывает за ним сквозь книжные полки городской библиотеки. Пора вызвать врача. Или полицию. Может она угрожает его жизни и сейчас набросится на него, воткнув ему нож в брюхо.

Наконец, его терпение лопнуло.

– Зачем вы следите за мной? – он резко повернулся, уставившись ей в лицо. Женщина была в возрасте. Для молодого Гоззо считай, что старушка, поэтому мысли о тайном воздыхании с ее стороны он даже не рассматривал.

– Вы видите только меня? – спросила женщина, подбегая к нему и хватая его за руки.

– Что вы делаете, отпустите, – он сделал шаг назад, освобождаясь от ее хватки.

– Флегм, он не видит тебя. Только меня!

– С кем вы говорите, – Гоззо повернул голову из стороны в сторону. Лучше бы он ее не трогал. Теперь она точно его зарежет.

– И вы никого не видите рядом с собой? – продолжала женщина, осматривая Гоззо широко раскрытыми глазами.

– Что? Вы о чем? Конечно, я вижу! Вас, людей, окружение, книги! – все это время Гоззо пятился назад, пока не натолкнулся на очередную книжную полку. Женщина остановилась. Она резко выкинула правую руку в бок и от этого неожиданного жеста Гоззо издал вопль:

– АА! Не убивайте, – крикнул он, присев и прикрыв голову руками.

– Вы напуганы, простите. Я не хотела. Я только попросила Флегма прекратить бить в барабаны, – сказала она, – значит, вы их не видите. – Женщина резко утратила всякий интерес к нему. После этого она развернулась в бок и начала разговаривать с пустым пространством.

– Я же говорю. Он тебя не видит, и его, – она вскинула палец и показала на пустое пространство рядом с собой. – Тоже не видит!

–…

– Откуда же мне знать? Может, это ошибка? – продолжала свой сумасшедший диалог женщина.

–…

– Ну, значит, бывает!

Гоззо с ужасом смотрел на безумства этой женщины.

«Она сумасшедшая! Она разговаривает сама с собой!» – думал он, боясь потревожить ее, дабы она лишний раз не обратила на него внимание. Шанс выйти из библиотеки живым он еще не терял.

– Думаешь, это он? Серьезно? Сражатель? Это смешно! Если только…, – женщина медленно повернула к Гоззо голову.

– Есть только один шанс проверить, – сказала она и вынула из внутреннего кармана кофты нож.

– Я так и знал, так и знал, – с Гоззо было достаточно. На кону была его жизнь. Он резким движением толкнул женщину и бросился бежать вон из библиотеки. Вон из этого города. Хватит, хватит! Не так уж и сильно он хочет изучать живопись, к которой с раннего детства проявлял талант!

Уже битый час он сидел на полу, в своей комнате, обнимая ноги руками.

Сестра говорила ему, что большой город полон опасностей, но что они будут скрываться в лице сумасшедшей тетки? Если даже женщины несут угрозу, то, что же думать о других?!

В дверь постучали. От этого стука Гоззо вздрогнул. Он решил проигнорировать стук в дверь, но тот усиливался.

– Господин Шефир, я видел, как вы пробрались в свою комнату! – раздался голос хозяина многоквартирного дома.