Последний мастер по детству

– Ах ты, куколка моя, ненаглядная! Ну ты хитрюля! Не может же дедушка устоять, когда такие глазки любимые его о чём-то просят! – и дедушка прижал меня к себе. – Ступай, доставай свою клубнику, чудо ты моё. И кашу свою вари, посмотрим, чему там тебя родители в городе полезному учат. А я немного поваляюсь ещё да и приду.

Но на самом деле валялся он сегодня долго: то сядет на кровати, то снова ляжет, и так несколько раз. Но это даже хорошо, потому что с первого раза каша у меня убежала и пригорела, пришлось второй раз к молочнице за молоком бегать и второй раз кашу варить. Максим успел, по-моему, два раза воду вскипятить, когда дедушка, немного пошатываясь, вышел на крыльцо.

– Дедушка, доброе утро! – закричал Максим. – А я тут воду для чая кипячу! Вон, видишь, пар, как из паровоза, валит. Хороший будет кипяток, крутой. Сейчас ещё немного надо его подогреть – и всё.

И на этих словах Максим запихнул в самовар такую охапку щепочек, на которой можно было, наверное, целую ванну воды вскипятить.

– Максюш, у тебя самовар взлетит сейчас, ей-богу, – хрипло прокричал ему дедушка. – Куда ж ты его так раскочегарил? Тебе же водичку надо подогреть, а не спутник вывести на околоземную орбиту. Хорош. На, держи чайник, я туда свеженького чайку насыпал. Залей-ка его скорее своим космическим кипяточком.

И дедушка протянул Максиму пузатый заварной чайник, до половины засыпанный сухими чаинками. Местный, южный крепкий чай, его лучше послабже наливать. Максим схватил чайник и побежал к самовару, все детали крышки на котором уже подпрыгивали и дребезжали.

Завтрак для своих мужчин я готовила впервые, поэтому очень волновалась. Подсев к дедушке на скамейку, я спросила, не скрывая удовольствия:

– Ну что, пойдёмте завтракать? Я всё приготовила! Манная каша и бутерброды с маслом на столе. Творог свежий, сегодняшний, сама к соседке-молочнице за ним ходила. Хотите – просто так его кушайте, хотите – со сгущёнкой, хотите – с клубникой в сахаре. Ни в чём себе не отказывайте!

– Ну-ка, ну-кася, идём скорее, – с интересом произнёс дедушка. – Очень любопытно всё поскорее попробовать! Максим, давай я чайник сам понесу, а то он тяжёлый и горячий, аж огненный. Чего доброго, обожжёшься ещё. Потопали. Завтрак стынет.

Вот не помню, съела ли я тогда хоть что-то? Ведь смотреть, с каким аппетитом мужчины уплетают еду, которую ты только что им приготовила, само по себе неописуемое удовольствие. Они же так мило и смешно причмокивают, вокруг тарелок всё перемажут, крошками весь пол усыплют, во как уминают! А у дедушки же ещё и борода, там половина продуктов оседает. В голодный год не пропадёшь с такой бородой. Умора, короче, честное слово! Так бы сидела бы и смотрела на них, и никакого телевизора не надо.

Не, по-моему, творог с клубникой я всё-таки захомячила тогда, потому что пятно на платье клубничное осталось. Хрюшка, чего уж тут. Но есть же в кого. Максим – тот вообще кашей и сгущёнкой перемазался так, что пришлось всю одежду менять. В общем, завтрак удался на славу, я могла собой гордиться. Мужчины меня похвалили и развалились, как коты, на скамейке под навесом.

Через полчаса мы, сытые и довольные, катили на велосипедах через поле в сторону Большого леса. Погода стояла облачная, пыль ночным дождиком прибило к дороге, так что катилось нам в удовольствие. Голова только кружилась от кузнечиков. Так стрекочут, аж не слышно, как педали крутятся. И звук этот мало того что объёмный, со всех сторон, так он ещё и будто вьётся вокруг тебя на ветру. Недавно я тут поймала одного. Всего его обсмотрела: и сверху, и снизу – везде. Но так и не поняла, чéм этот мелкий зелёный попрыгунчик трещит. Говорят, хвостом. Не знаю, не уверена, хвост у него слишком маленький, чтоб так громко трещать. Да, собственно, у него там всё маленькое.

А меж тем мы докатили до кромки леса и слезли с велосипедов. Нет, тропинка здесь была ровная, натоптанная, сюда часто захаживают грибники и охотники. Но просто это же неправильно – приехать в лес и не налопаться душистой земляники! И не только. Черника же созрела, её тут обсыпные кусты. В общем, просидели мы на них, на кустах этих, не меньше часа. Тут главное – налопаться до отвала, что называется, до «не могу». Иначе двинуться дальше просто невозможно, ведь чем глубже в лес, тем крупнее и аппетитнее ягода. А когда живот полный, джем чуть не из ушей лезет, то глаза как-то проще на это лесное объедение смотрят. Уже не так сильно тянет у каждой ягодной кочки останавливаться. Усявкались знатно, особенно в чернике. И как клоуны поехали дальше, прям парад-алле15, без слёз не взглянешь. Зато довольные!

Дорога к водопаду Желаний была каменистой, с большими проросшими корнями хвойных деревьев, и вела всё время вверх, по небольшим оврагам и перевалам. Велосипеды уже не помогали – наоборот, приходилось слезать и везти их на подъёмы пешком. А мы же с полными животами ещё, пока добрались – вымотались все. Быть может, от этого первое впечатление от водопада было не ахти. Тонкая струйка, что-то вроде горного ручья, стекала по отполированной водой скале в небольшую каменную чашу, окружённую по периметру тонкой травой. В этой чаше вода немного бурлила и пенилась, создавая характерный шум падающего потока. Но впечатляющим этот поток назвать было нельзя. Повсюду вокруг, на траве, валялось много острых камней разного размера и поломанных деревьев. Дедушка, уставший сильнее нас и мучившийся отдышкой, сел на один из камней и расстроенно сказал:

– Да, опоздали мы, похоже, ребяты. Камнепад был недавно, всё засыпало тут. Давно такого не было. На моей памяти – ни разу. Если тут что и лежит, то надежды найти – никакой.

– Деда, не унывай! – твёрдо сказал Максим и осмотрел место, зрительно прикинув план раскопок. – Да, камней много, но нет ни одного настолько крупного, чтобы его нельзя было сдвинуть с места. К тому же я взял с собой мощный магнит. Сейчас примотаем его на палку и начнём шарить под камнями. Нам же их поднимать-то не надо, достаточно откатить немного. Ты не помнишь, в каком месте старуха ударила посохом об землю?

– Да, ты прав, очень больших камней здесь немного, – по-видимому, тоже оценивая масштаб разрушений, ответил дедушка. – Но место я сейчас уже не вспомню, столько лет прошло. Да и такое ощущение, что тут что-то поменялось. Во-первых, мне казалось, что озеро под водопадом было больше в размерах. А во-вторых… – тут дедушка на мгновение задумался и осмотрелся по сторонам. – А во-вторых, куда-то делась огромная старая ель. Она тут где-то должна была расти, я же около неё стоял, когда с сёстрами разговаривал. Странно всё это…

– Дедушка, а ты ничего не путаешь? – вмешалась в разговор я. – Деревья здесь все приблизительно одного и того же размера и на старые совсем не похожи. Может, тебе эта большая ель и озеро приснились?

– Может быть, и так, внученька, может быть, и так… – задумчиво прокряхтел дедушка, который до сих пор никак не мог отдышаться. – Плюс лет сорок назад, если я не путаю, жара стояла летом невыносимая. И Большой лес шибко горел. Не весь, правда, а местами, куда огонь ветром сносило. Он тут хвойный в основном, вот и вспыхнул как спичка. Может, пламя тогда и до водопада добралось. Уже и не скажет никто. В общем, места я не укажу, ребятки. По-моему, если глядеть на водопад, то с левой стороны где-то. А точнее не помню, уж простите.

– Это уже неплохо, очень неплохо, – энергично прокричал Максим, забравшийся на ствол сломанной камнепадом небольшой сосны. – Как раз все самые крупные камни находятся справа от водопада, а наша зона поиска – слева. Ну что, за работу! Предлагаю начать поиски от кромки воды и далее к деревьям.

– Внучики, начинайте без меня пока, – покашливая, сказал дедушка. – Чего-то мне пока нездоровится. Я тут, у водички, посижу, глядишь, полегчает. А как смогу, я к вам присоединюсь. Добро?

– Дедушка, миленький, отдыхай, пожалуйста, и ни о чём не переживай! – закричала я ему с другого края воды. – Мы всё сами сделаем. Верно, Максим?

– Да, деда, сиди и не беспокойся. Работы тут много. За сегодня, конечно же, не справимся, – поддержал мои слова Максим. – Но если не найдём твои часы сегодня – придём завтра и продолжим. Завтра не найдём – так послезавтра придём. Я тебя уверяю, за неделю мы тут с Аней всё перероем, под каждый камень залезем!

– Вот-вот, прочешем тут каждый сантиметр с магнитом! – с таким же энтузиазмом подхватила я. – Часы здесь! Точно говорю, у меня чуйка на такие вещи.

– Хорошо, ребятки, – сказал дедушка, растворяя какие-то свои капли в ладони с водой. – Только аккуратнее там, милые мои, камни острые и тяжёлые. Коленки и локти берегите и тяжести не поднимайте, – дедушка сложил губы в трубочку и выпил воду из ладони. – Тяжёлые камни помечайте мелом, я их вам потом помогу откатить.

Дедушка прислонился спиной к большому круглому камню и стал за нами наблюдать. Ну а мы времени зря не теряли. Максим взял топорик и смастерил себе большую палку из ствола молодой сломанной ели. А потом стал откатывать с её помощью камни, как рычагом. А я залезала магнитом под каждый из них и несколько раз проходила там, кое-где подкапывая сапёрной лопаткой, ведь прошло очень много времени, и часы вполне могло занести листвой и землёй.

Так мы провозились часа три, но ничего не нашли. Зато где-то треть от всей площади поисков мы зачистили, помечая каждый проверенный камень специальной меткой – зелёной краской – с разных сторон. Это на всякий случай, чтобы дождём не смыло. Спина уже ныла от напряжения, ноги не слушались от постоянных приседаний и подъёмов. Максим вообще мозоли натёр на руках своей палкой. Поэтому на сегодня поиски решено было приостановить. Тем более что дедушка так и не смог к нам присоединиться, у него голова кружилась.

Наспех перекусив молоком и бутербродами с сыром, мы сели на велосипеды и отправились домой. Я за дедушку очень переживала, чего-то он сегодня неважно себя чувствовал. Но так как дорога обратно шла под уклон вниз, а с горочки катиться куда легче, чем в горочку, то путь домой занял не больше получаса лёгкой велосипедной прогулки. Быстро и с ветерком докатились. Дедушка даже не запыхался, только вилял немного по дороге.

Подъехав к дому, мы заметили, что дедушкина калитка почему-то открыта, хотя я сама лично её закрывала. Я точно помню: и проволочку накинула, и деревянную крутящуюся щеколду поворачивала. Странно. А ещё у забора была припаркована чья-то незнакомая машина. Ещё страннее.

Мы, не сговариваясь, переглянулись. У нас в деревне не принято так без спросу заходить. Нет, не из-за боязни, ни в коем случае, тут вообще никто даже двери на замок не запирает. А если и запирает, то ключ у всех и всегда только в одном месте, под половиком. Просто как-то не принято без спроса в чужой дом входить.

Но, завезя велосипеды во двор, мы огляделись, и всё наконец стало понятно. У нас гости. А этим гостям можно и без спроса входить, им всегда тут рады. Это мама и папа неожиданно приехали, на новой машине!

Расскажем завершение. Птица синяя

– Ух ты, внучики, ваши родители приехали! Радость-то какая, господи! – воскликнул счастливый дедушка. – Вот уж приятная неожиданность! Максим, видишь, вон папа в бане стоит, ищет чего-то. Бегите, обнимите их скорее! Только давайте договоримся, про тайну нашу – молчок! Это наш с вами секрет. Идёт?

– Да, дедушка, не переживай! – прокричали мы, уже несясь по огороду к папе. – Папа-а-а!

Накрутившись на шее у папы, мы выяснили, что, во-первых, мама ушла к молочнице за свежим молоком, сыром и сметаной и скоро вернётся. А во-вторых, мама с папой взяли отпуск и завтра мы на нашей новой машине отправляемся с ними в курортный санаторий на море. До самого конца лета! Вот это подарок! Мы с Максимом аж завизжали от восторга. И мама с папой счастливые, с улыбками такими довольными стояли. Только дедушка, по-моему, расстроился, но виду не подал. А может, мне показалось просто, он устал сегодня, ему весь день нездоровилось.

Вечером были шашлыки. Мама накрыла стол в беседке, папа туда лампочку прикрутил и мяса на углях нажарил. Они очень сочные получились, папа же хорошо умеет с мясом обращаться. Это у него наследственное, как дед говорит. А так как утренняя каша, лесные ягоды и бутерброды через нас уже проскочили и все успели основательно проголодаться, то мы чуть не загрызли повара, пока он мясо на мангале переворачивал. Если бы не мама, то съели бы кока его «любимые спиногрызы». Ну а чего он таким вкусным дымком так долго дразнил? Издевался, не иначе. «Протяните мне четыре вон тех кусочка. С томатным соусом, пожалуйста!»

Дедушка, покушав, повеселел. Ему с наступлением вечера получше стало. Стал подшучивать за столом: то над нами с Максимкой, то над папой с мамой. Я хохотала, аж до икоты. Потом воды пришлось полграфина выпить, чтобы её остановить. Папа стал с дедушкой песни петь под гитару, они очень красиво вдвоём поют, песни и шуточные, и лирические. Тепло так, душевно: темнота, небо всё в звёздах, в костре дрова горят потрескивая, и музыка. Пусть соседи завидуют. Такая вот моя семья.

Жаль, недолго посидели, сегодня все умаялись, все с дороги. Папа с мамой пошли мыться в баню, а нас решено было просто умыть и отправить спать. Дедушка обнял нас за плечи и повёл в дом, повесив Максиму гитару за ремень на шею.

– Учись играть, внучек! – похлопав его по плечу, сказал дедушка. – Папу попроси, он тебя научит. У нас все на гитаре играют и поют. А научишься – мы в три гитары споём. Как тебе, Аннушка, такая идея?!

– Ой, просто отличная! – восхищённо воскликнула я. – Вы когда с папой вместе поёте, у меня аж мурашки все выбегают послушать. А если ещё и втроём будете петь, так они вам подпевать начнут!

– Деда, не переживай! – зевая, продолжил Максим. – Папа меня уже учит. Ты, главное, не болей. И продолжай поиски своих часов, пока мы на море будем. Не забудешь?

– Что ты, внучек, ни за что не забуду! – потрепав Максима по волосам, ответил дедушка. – Мне обязательно надо их найти, вернуться в прошлое и всё исправить. Вы, главное, не повторяйте моих ошибок. Договорились?

– Договорились, дедушка, конечно, договорились, – прижавшись к нему, ответила я. – Мы всё сделаем, ты только их найди.

– Буду искать. Тем более вы чуть не половину поляны сегодня перерыли, – ответил дедушка, разуваясь на пороге дома. – Пойдёмте я вам кое-что покажу.

Мы зашли в дом, и дедушка повёл нас на кухню. Надо будет посуду с утра перемыть, а то позавтракали и в спешке всё на столе оставили. Дедушка остановился перед печкой и сказал:

– Вот здесь, внучики, у меня хранится мой маленький тайничок.

И дедушка ступил один шаг за печку и присел. Там, недалеко от края печки, из неё немного высовывался один кирпич. Дедушка пошевелил его и вытащил, оставляя на полу кучку песка.

– Здесь я храню остатки своего детства, внучики. Вот тут лежит мой детский альбом. Тут раскраски, на которых я каляки малевал в детстве. Тут стопочка детских фотографий, всё никак руки не доходят их разложить по альбому. Сюда же, если найду, я постараюсь положить часы.

– Дедушка, а что это за жёлтый камень, с красноватой серединкой? – спросила я, внезапно заметив в уголке тайника знакомый предмет. – Он тоже из твоего детства?

– Внучка, а ты, оказывается, очень внимательная, – достав камень, не замедлил с ответом дедушка. – Этот камень оказался у меня в руке, когда меня Серёга разбудил ведром холодной воды. Сперва я думал, что успел его схватить, когда под корень большой ели проваливаться стал. Но потом мне стало казаться, что мне его молодая фея, Хозяйка Будущего, успела в ладонь вложить. А значит, она знала, что в будущем он мне зачем-то пригодится. Она же нить будущего ткёт, кому его знать, как не ей. Я вот думаю, что если я найду-таки часы, то мне их надо забрать, а этот камень оставить. Поменяться как бы, так я думаю.

– Мне кажется, что это фея тебе его вложила, – прошептала я. – Он поможет тебе и часы найти. Видишь, у него сердцевинка красная, а сам он желтоватый и полупрозрачный. Скорее всего, находясь рядом с часами, эта сердцевинка подаст тебе сигнал как-то. Максим, ты как думаешь?

– Да сто процентов, это она ему камень дала, тут даже думать нечего. Что же ты раньше-то не сказал, деда, – с укором обратился к дедушке Максим. – Мы сегодня уже нашли бы часы, с камнем этим.

– Не переживайте, внучики, за меня. Не переживайте. Теперь я знаю, что у меня появился шанс снова вернуться в прошлое! – вкрадчиво сказал дедушка, как будто хотел сообщить нам какую-то тайну. – Сегодня, когда я сидел у водопада, а вы трудились, я увидел синюю птичку!

– Что за синяя птица? Что это значит? – удивлённо, с большим интересом задал вопрос Максим.

– Тихо! Ваши родители возвращаются. Всё, рты на замок. То, что мы с вами знаем, – это наша тайна, – оборвал разговор дедушка и стал складывать вещи обратно в тайник. – Давайте, мои хорошие, дуйте умываться – и по кроватям. Через пять минут приду проверю. Кто будет лежать в кровати, того поцелую и одеялком подоткну.

Синяя птица… Что бы это могло значить? Ноги какие горячие под одеялом. Сами меня несут туда. Прыжок, ещё прыжок, длинный такой, летящий. Там, у воды, она чистит свои пёрышки. Какая же она красивая!..

С утра папа очень торопился, и снова пришлось вставать очень рано. Да что ж такое, не каникулы, а чёрт-те что. Ну доехали бы мы до санатория на час попозже, кому от этого хуже-то? Я-то проснусь, а вот вы попробуйте сегодня Максима разбудить. Два дня подряд рано утром он не встанет никогда. Спящего на руках положить в машину – это пожалуйста. Меня бы кто так положил. Как же спать хочется…

– Дедушка, до свидания! – сказала я заспанным голосом, обнимая дедушку. – Дай я тебя поцелую: и за себя, и за Максима. Он дрыхнет в машине, даже глазом не моргнул, как его ни будили.

– До свидания, внученька. До свидания, моя любимая, – приговаривал дедушка, расцеловывая мне лицо. – В добрый путь, в добрый час. Отдохните там хорошенько на солнышке, в море побольше поплавайте. Дедушку своего вспоминайте.

Тут дедушка немного не сдержался, глаза его заблестели, и по бороде стали катиться мне на лицо большие и солёные слёзы. Горячие слёзы. А он всё не останавливался и продолжал меня целовать, крепко прижимая к своей груди.

– Дедушка, не плачь, пожалуйста, а то я сама сейчас расплачусь, – сказала я и, не сдержавшись, тоже заплакала. – Ну вот, теперь мы вместе плакать будем. Прекращай давай. Ты первый начал!

Папа уже завёл двигатель, а мама, сложив последние вещи в багажник, подошла к дедушке попрощаться. Расцеловав и её, дедушка поднял меня на руки и отнёс до машины. Максим спал там, на заднем сиденье, с совершенно безмятежным видом, причмокивая во сне. Только он так сладко умеет спать. Дедушка протиснулся в машину и, дотянувшись поцеловать это спящее чудо, снова, похоже, распереживался. Чего-то долго шептал ему на ушко, шмыгая носом. А потом, посадив меня рядом и пристегнув, шлёпнул мне ладошкой по ладошке, подмигнул левым глазом и, захлопнув пассажирскую дверь, пошёл прощаться с папой.

– Мама, а кто такая синяя птица? – спросила я, когда наша машина тронулась, оставляя машущего нам вслед дедушку в облаке дорожной пыли.

– Синяя птица? – переспросила мама. – Птичка-пеночка, что ли, весничка? Ну, считается, что это птица счастья, она приносит добрую весть или надежду. Давно таких не встречала. А почему ты спрашиваешь, дочка?

– Да так, ничего особенного… – задумчиво ответила я маме и помахала удаляющемуся силуэту дедушки.

Мне кажется, он увидел. Поэтому так и продолжал стоять перед калиткой и махать нам до тех пор, пока не скрылся из виду.

***

Мы уже доехали. Папа говорит, что быстро добрались и он практически не устал, хотя глаза все красные. Мама велит нам выходить из машины и заходить в дом, только аккуратно: нельзя наступать на еловые ветки.

Пока родители ковыряются в машине, мы бежим в дом, лезем за печку и вытаскиваем кирпич. Камня нет. Зато на альбоме, прямо поверх фотографии мальчика, лежат, поблёскивая, старые командирские часы и тикают. Тикают!

Мы с Максимом заговорщически переглядываемся и расплываемся в широких улыбках. Он всё-таки их нашёл! Он всё-таки смог ещё раз вернуться, чтобы всё изменить!

Я беру альбом, и мне кажется, что мальчик на фотографии изменился. Больше нет слёзки под глазом, он не грустный, и, похоже, ему нравится фотографироваться. Он улыбается!

Заходят мама и папа, о чём-то говорят. Плохо слышно, они говорят не громко, но, по-моему, мама думает, что кому-то что-то надо рассказать. На что папа отвечает, что не стоит и что какой-то добрый сказочник, похоже, придумал сказку и в неё ушёл.

Ничего не понятно. Они, наверное, фильм какой-то обсуждают. Не до них сейчас.

Прилетала же птица, синяя птица. И он их нашёл и завёл!

– Максим, это мужские часы, я не могу их носить, – шепчу я и протягиваю брату часы, прижимая к груди альбом и раскраску. – Носи их ты. Он у себя в детстве уже. Никому их не отдадим и родителям тоже не скажем. И в наших руках часы его детства будут тикать вечно!

Примечания

1

Поленница – дрова, сложенные правильными высокими рядами.

2

Портки – то же, что штаны.

3

Кольчугинские подстаканники – подстаканники, произведённые на знаменитом Кольчугинском заводе. Многие из нас видели такие в российских поездах.

4

Смекать – догадываться о чём-л.; понимать, соображать.

5

Верша – рыболовная снасть в виде корзины конической формы с узким входом.

6

 Выбражуля – воображуля.

7

 Добро – здесь: ладно, хорошо.

8

Крынка – глиняный горшок для молока.

9

Окушки – окуни.

10

Ребза (сленг) – ребята.

11

Исподний – нижний; надеваемый подо что-л. другое (об одежде).

12

Каприфоль – вьющийся кустарник семейства жимолостных, с душистыми розовыми или жёлтыми цветками.

13

Плавни – затопляемые весной низкие берега рек и островки, поросшие камышом и кустарником.

14

Рожаницы – у древних славян-язычников: женские божества, спутницы Рода или бога грозовых бурь, присутствующие при рождении младенцев, определяющие их судьбу при появлении на свет и покровительствующие роду, семье, домашнему очагу.

15

Парад-алле – в цирке: торжественный выход на арену всех участников представления перед его началом.