Букет из белых лилий

– Ну, так кто тебя гонит, спи ещё, – пробурчал Степан.

– Хочу в торговый центр сходить, там, вроде как, праздник для детишек организуют. Может, сподобится кто заказать портрет любимого чада.

– Не смеши, сейчас всё на фото да на видео. Кому нужны рисунки художника… Хотя и талантливого, – улыбнувшись, добавил Степан.

– Кстати, ты бы убрал свои мольберты, холсты – куда ёлку будем ставить – Новый год на носу.

– Вот именно, Новый год, а денег кот наплакал, – разочарованно произнёс Арсений.

– Да-а, а тут ещё время подошло квартиру оплатить, – добавил Степан. – Вот и крутись как хочешь… А что, картины твои не покупают?

– Ни одной! – мотнул головой Арсений. – Вчера только звонил в галерею. Кому они в этом городишке нужны… Да и денег у людей нету – одни рынки да магазины кругом.

– Мда-а, это так. Я уже сам не раз корил себя за то, что уговорил тебя ехать в эту глушь, думал, природа, красивейшие места – раздолье для художника, а оказалось… В Томске у тебя бы отбоя от заказчиков не было.

– Выходит, пять лет учёбы в художественном училище – коту под хвост, – развёл руками Арсений.

– Что ты себя заранее хоронишь? Придёт ещё твоё время, ты же был лучший на курсе. А насчёт денег – со мной вчера Сергеич за рекламки рассчитался. Хотя и пожадничал, но лучше, чем ничего.

– В интересное время живём – рекламки малевать, хоть что-то заработаешь, а рисовать картины – ничего, – криво улыбнулся уголком рта Арсений.

– А давай я поговорю с Сергеичем, может, он и тебя куда пристроит – у него все бизнесмены города знакомые. И для души рисовать картины останется время.

– Да я уже сам думал про то… Сижу у тебя на шее – стыдно.

– Брось ты! Какие могут быть счёты между друзьями.

– Хорошо, придёт время, сочтёмся… А что у нас с завтраком? – хлопнув по коленкам, перевёл разговор на другую тему Арсений.

– Как обычно – омлет из четырёх яиц, – сделал ударение на «о» Степан. – По одёжке вытягивай ножки, так, вроде, говорят.

– Протягивай… – улыбнувшись, поправил Арсений.

– Ну что, подкрепимся да к Сергеичу подкатим? Перед Новым годом, думаю, уйма заказов будет.

– Я весь в твоём распоряжении – веди на трудовые подвиги…

Старенькая маршрутка юзом подъехала к остановке.

– Пропустите меня! – оттолкнув локтем старушку, нагло полезла вперёд полная молодая женщина.

– Господа, пропустите беременную, – с лёгкой иронией в голосе, повернулся к толпе Арсений.

– Пущай залазит, поди, уж на восьмом месяце, – пьяно хохотнул неопрятно одетый мужичок.

– Ах ты, падла… недомерок, с утра нажрался – топай пешком, нечего рот вонючий разевать. А ты чего умничаешь?! – перекинулась она на Арсения.

– А что я не так сказал? Без очереди пропускают только пожилых, инвалидов и беременных, не так ли?.. А вы себя к кому относите?

– Вот, б…, халда! Да на ей пахать можна, а она – «пропустите меня», – подняла костлявый кулак бабка.

– Товарищи, не задерживайте! – умоляюще выкрикнул водитель. – Я и так уже из расписания выбился.

– Ха… – с десяток маршруток на весь город, а ещё про какое-то расписание поминает, – недовольно проворчала старушка…

Лавируя среди ледяных ухабов, проклиная почём зря ужасное состояние дорог, водитель между матами не забывал объявлять остановки.

– Наша!.. – дёрнул за рукав Арсения Степан…

– Присядьте пока, Василий Сергеевич по телефону разговаривает, – вежливо ответила молоденькая секретарша, на миг оторвавшись от кипы бумаг.

Теплое помещение и мягкие глубокие кресла вызывали непреодолимое желание заснуть.

– Вот и художники прибыли! – сквозь навалившуюся дрёму услышал Степан.

– Товарища привёл, – встрепенулся он.

– А что, тоже хорошо рисует? – уцепился пронзительным взглядом в Арсения Сергеич.

– Талантливый художник – лучший на курсе был, вместе в художественной школе учились.

– Вон оно что… – прищурив белёсые глазки, задумчиво потёр подбородок босс. – И хорошо рисуешь?

– В школе лучший по живописи был, – ответил за товарища Степан.

– Неплохо… Набери-ка мне Гвоздя, – бросил Сергеич секретарше.

– Слышь, братан, тут у меня художник объявился, помнится, ты мазилу искал… С натуры сможешь срисовать? – повернулся он к Арсению.

– Запросто…

– Сможет… ну, я дам ему твой адресок, а там сам решишь – подойдёт он тебе или нет… Хорошо, прям сейчас и пришлю к тебе.

– Куда сейчас? Мне принадлежности нужно забрать: холст, мольберт, краски. Чем я у этого Гвоздя буду рисовать?

– Это для меня он Гвоздь, а для тебя – Гвоздев Михаил Петрович… Понятно?!

– Поня-ятно, – растягивая слово, кивнул Арсений.

– Светка, найди Тимоху, пускай свозит этого паренька, куда он укажет, апосля к Гвоздю подкинет…

Тимоха также, как и водитель маршрутки, стараясь объезжать ледяные ухабы, всю дорогу материл городское начальство…

– Вот здесь они проживают, – кивнул он на двухэтажный особняк, огороженный трёхметровым бетонным забором. Большая кованая дверь надёжно защищала обитателей усадьбы от непрошеных гостей.

«Странно, даже видеодомофона нету», – подумал Арсений.

Нажав кнопку звонка, он стал ожидать какого-либо ответа.

– Ты кто?! – ответил откуда-то сверху хриплый голос.

– Художник, – коротко отозвался гость.

Замок щёлкнул и пропустил посетителя внутрь…

Хозяин в атласном халате блаженно раскинулся на большом кожаном диване. Огромное фойе сверкало хрусталём и позолотой.

– Добрый день, – учтиво поздоровался Арсений.

– Значит, это тебя Сергеич прислал, – вместо приветствия высокомерно произнёс хозяин. – Что-то ты слишком молод для художника. До тебя ко мне уже приходили рисовальщики, но не то… – брезгливо поморщился он. – Кстати, а картины свои где-нибудь выставлял?

– Да, здесь, в галерее.

– В нашей галерее я ничего путного не видал – здешним художникам можно доверить только заборы малевать.

– Видать, вы хорошо разбираетесь в людях искусства, – с едва заметной иронией ответил Арсений.

– А ты мне не дерзи! – повысив голос, растопырил увешанные золотом пальцы Гвоздь.

– Хорошо… если я вам не подхожу, могу откланяться. Ищите художника по вкусу.

– А тебе, я вижу, палец в рот не клади. Ладно, попробуешь нарисовать одну картину, а потом будем решать. Пошли, покажу, что надо сделать. Вот видишь, – кивнул хозяин на стены фойе – пусто и везде вот так, а хотелось бы, как в ранешние времена у состоятельных господ: портреты, жизненные моменты, и всё это в живописи. Да и моя пассия про то же: надо, говорит, увековечить себя для потомков. Фотографии что – посмотрят да выкинут, а живопись хранить будут, передавать по наследству… О! – поднял он вверх палец.

– Ну, тогда объясните, что нужно рисовать.

– А ты не торопись, тут надо с умом, с расстановкой – важное дело тебе доверяю. Вот… – открыл хозяин дверь в сияющую итальянским кафелем и белизной обеденную комнату. – Картина будет называться «Завтрак с любимой». Сейчас моя баба подойдёт и обсудим, что да как… Зайка, ну где ты там?!

– Иду, мой котик! – послышался томный голосок со второго этажа.

Пышнотелая девица, по-видимому, только что вставшая с постели, позевывая, спустилась вниз.

– Вот этому пареньку хочу картину заказать, если справится, тогда и другие нарисует.

– Какой хорошенький парниша, – заиграла глазками зайка.

– Я его сюда не на смотрины привёл! – строго взглянул на девицу Гвоздь. – Хочу, чтобы за завтраком нас срисовал. Скажем Семёновне, чтобы фрукты, коньячок, самоварчик на стол поставила… Семёновна, иди сюда!

Минут через двадцать на столе красовались свежие фрукты, самовар и бутылка французского коньяка.

– Я на какой-то картине видала, так там стерлядка, поросёнок зажаренный, гусь, разносолы, а мы что, хуже?

– Да-а, стерлядка – это бы в масть. Недодумал я сразу, а сейчас время нужно, чтобы привезли её да приготовить.

– Не беспокойтесь, я могу дорисовать всё, что скажите.

– Толково! И когда ты закончишь малевать?

– К вечеру постараюсь наброски сделать да завтра ещё поработаю. А дома закончу… Минимум дней десять.

– А нам что, так вот за столом и сидеть?

– Нет, только на время, чтобы ваш образ правильно передать. Остальное без вашего участия, думаю, пару дней на это уйдёт, а детали дома по памяти. У меня хорошая зрительная память, так что не волнуйтесь. Ну, а если возникнут какие-то сомнения, тогда уж вас побеспокою…

Уже затемно шофёр Гвоздя Фёдор отвёз Арсения домой.

– А я уже извёлся весь, – встретил его Степан. – Думал, вечерком ёлку купим – две недели до Нового года осталось, да в магазин сходим, скупимся, а то перед праздниками не протолкнёшься. И в комнате убраться нужно – девчонки обещались прийти.

– Придётся немного повременить, картину закончить нужно – «Завтрак боярина», – иронически перефразировал название Арсений.

– Всё понял. Создам тебе все условия для работы. Похоже, серьёзный заказ.

– Похоже, так…

Перед праздниками Арсений позвонил заказчику.

– Жди, сейчас шофёра пришлю, – коротко ответил тот.

Через полчаса Фёдор уже звонил в двери с перекинутым через плечо огромным рулоном ветоши.

– Хозяин велели помягше упаковать, чтобы дорогой не повредить…

– Ну что, показывай своё художество, – подбоченясь, встретил их Гвоздь.

– Вот… – аккуратно прислонил картину к стене Фёдор и отошёл поодаль, как бы оценивая работу.

– Хм-м… – наклонил голову набок хозяин. – Зайка, а ну-ка, поди сюда!..

– А чо – прикольно… – оценила та.

– Это не просто прикольно – это круто, – сделал заключение Гвоздь. – Похоже, утёрли нос Потапу, у него послабее будет. Помнишь, как он хвалился своей коллекцией, а попросил его свести с художником, так он, сука, зажался. У меня, мол, есть, а вы завидуйте… Хрена тебе, старый повеса!..

– Давай и его пригласим на мой юбилей, пускай сопли пожуёт.

– Я уже подумал об этом… Вот что, к юбилею пять картин нарисуешь? – повернулся хозяин к Арсению.

– Что за тема?

– Семейные сюжеты.

– А когда юбилей?

– Через три месяца.

– Постараюсь…

– Ну, вот и приступай чем скорее, детали можно прямо сейчас обсудить.

– Послезавтра Новый год, давайте после праздников.

– Ну хорошо… Вот, возьми… – вытащил из бумажника Гвоздь три пятитысячные купюры… Честно заработал, а за остальные картины сразу всё чохом получишь. Ежели управишься к зайкиному юбилею – хорошую прибавку заплачу… Семёновна, собери-ка чего художнику к празднику: фрукты, икру, вино – сама знаешь… Семью порадуешь.

– Нету у меня семьи, – с грустью ответил Арсений.

– Вообще, что ли, никого?! – участливо поинтересовался Гвоздь.

– Никого…

– Ну, хоть родственники какие есть?

– Нет… мама с папой детдомовские, погибли, когда мне было шесть лет. Сестрёнка умерла, увезли в больницу и… ей ещё четырёх не исполнилось. Была здоровая, а тут… Вот только единственная память осталась, – снял с шеи Арсений золотой амулетик… Тяжело всё это вспоминать.

– «Храни тебя Господь, дорогой сыночек», – в полголоса прочитал хозяин.

– Бедненький… – с сочувствием вырвалось у зайки.

– М-да… – нахмурившись, положил руку на плечо Арсения Гвоздь.

– Правильный ты пацан, только слишком доверчивый, а с галереей таким как ты, мозги парят. Думаешь, картины твои не покупают?

– Ну, а как ещё? Откуда у людей деньги?

– У людей – да, а у воротил и дельцов хватает. Картины продаются только у тех, которые делятся с продавцами. Жизнь такая: не подмажешь – не получишь. А что у тебя за картины в галерее?

– В основном, местные пейзажи.

– Хмм… – задумался Гвоздь. – А давай-ка завтра с утра подскочим туда. Ежели есть что путное – возьму для разнообразия к семейной коллекции.

– Мы хотели с приятелем по магазинам к празднику прошвырнуться – время-то совсем не остаётся.

– Успеешь… – тоном, не терпящим возражения, ответил Гвоздь. – Много времени не займёт, часа полтора максимум. А твои хлопоты я компенсирую, Фёдор тебя свозит, куда скажешь.

– Ну, если недолго, тогда по магазинам мы и своим ходом успеем.

– Не люблю, когда мне перечат… Фёдор, отвези гостя домой…

– Ну и как, позавтракал с боярином? – с иронией встретил друга Степан.

– Слёзно упрашивали сесть за стол, но отказался в пользу твоего омлета о четырёх яйцах, – шуткой ответил Арсений.

– А ты что, провидец? – поставил на стол дежурное блюдо из яиц Степан. – Вообще-то с нашими финансами и провидцем не надо быть.

– Тогда нарушим этот обычай, – выложил на стол заработанное Арсений.

– Ты что, грабанул кого-то? – округлил глаза товарищ. – Сергеич намекнул, мол, дохлый номер угодить Гвоздю.

– А я ему не угождал – нарисовал то, что он попросил. Кстати, хоть пальцы веером, а человек, вроде, неплохой и в искусстве, похоже, разбирается.

– А меня этот скряга за две недели упорной работы пятитысячной обрадовал. И то – как от сердца оторвал.

– Оставь их себе на карманные расходы. У нас теперь и за комнату заплатить хватит, и Новый год хорошо отметить. Так что дальнейшие действия будут такие – сегодня делаем уборку, а завтра – за ёлкой и по магазинам. Михаил Петрович шофёра своего даст. Только утром с ним в галерею съездим, а после по своим делам прошвырнёмся.

– Да ты, видать, уже скорешился с ним, – с шутливой улыбкой ответил Степан…

На следующий день, не успели друзья позавтракать, как с улицы послышались автомобильные гудки.

– За мной!.. – сорвался из-за стола Арсений…

Холодный диск зимнего солнца яркими лучами засеребрил повисший в морозном воздухе иней. Где-то совсем рядом, приближенный крепким морозцем, послышался металлический скрежет поворачивающего трамвая.

– Ох, и колотун сегодня, – забрался в тепло автомобиля Арсений.

– Минус сорок два с утречка, – отозвался Фёдор.

– Как в такой развалюхе люди живут? – глядя на двухэтажный купеческий дом пожал плечами Гвоздь.

– Того и гляди крыша под снегом обвалится, – поддакнул шофёр…

Джип, выбрасывая фонтаны снега из-под колес, на месте развернулся в обратную сторону.

– В центре, б…, дороги не могут расчистить, а здесь вообще труба, – матюгнулся Гвоздь.

Продавщицы с сонными глазами позёвывали за прилавком в виду отсутствия покупателей.

– Спим?!.. – тоном хозяина прикрикнул Гвоздь.

– Нет, нет, что вы! – засуетились девушки перед господином в распахнутой соболиной шубе. – Что-то хотите присмотреть?

– А у вас кроме этой мазни что-нибудь имеется?

– Зря вы так! – с обидой в голосе ответила та, что побойчее. – Это работы известных местных художников – весь товар перед вами.

– А позови-ка мне хозяина.

– Хорошо, сейчас позову.

Вскоре холёного вида мужчина, приглаживая усы, вышел к покупателям.

– Вот!.. – кивнула на посетителей продавщица.

– Свирский Валерий Иванович… Чем могу служить?.. Ой, Михаил Петрович!.. – залебезил он, разглядев клиента. – Какими судьбами!.. Я весь внимание.

– На картины Ковалёва Арсения хотел бы взглянуть.

– Вот, весь товар перед вами, – повёл рукой по развешенным картинам директор.

– Что ты мне фуфло гонишь! – грубо ответил Гвоздь.

Продавщицы с масками испуга на лицах застыли на месте.

– Честное слово, всё что есть!

– Тебе, Свирь, лапшу на уши вешают, ты в подсобке посмотри или под прилавком.

Директор, покраснев от стыда, испепеляющим взглядом окинул продавщиц.

– Ах, да, недавно приносили картины, может, это те, что вы ищите, – кинулись враз обе девицы в подсобку.

– С сегодняшнего дня обе уволены, – прошипел директор.

С видом знатока Гвоздь внимательно рассмотрел все картины.

– Вот эти две возьму… Это твоя наценка, – протянул он деньги. – С художником я сам рассчитаюсь.

– Как пожелаете, – склонился в полупоклоне Свирский.

– Валерий Иванович, больше такого не повторится… – донеслась слёзная просьба продавщиц…

– Фёдор, переложи картины ветошью и аккуратненько положь в багажник… А за них я с тобой рассчитаюсь, когда ты к юбилею картины нарисуешь, – повернулся Гвоздь к Арсению. – Это чтобы ты с крючка не соскочил, – с хитринкой усмехнулся он. – А то, кто тебя знает – загуляешь после Нового года. А это будет какая-то компенсация за моральный ущерб.

– Как скажите, – пожал плечами Арсений. – А вообще-то я не пью, иногда по праздникам пару рюмок.

– Сейчас отвезу тебя домой, а после пришлю Фёдора по твоим делам, – не слушая его, произнёс Гвоздь…

– Ну, как дела?! – с порога поинтересовался Степан.

– Взял Гвоздь две картины, остальные директор галереи развесил на видных местах. Представляешь, я звоню туда по поводу продажи, а мои картины пылятся в подсобке. Видел бы ты, как Гвоздь нагнул хозяина галереи, да и продавщицам по самое не хочу досталось.

– Ну, теперь загуляем, – потёр ладоши Степан.

– Только деньги он пообещал, когда заказ его выполню: «Чтобы с крючка не соскочил», – объяснил он.

– Чувствую, что фигу ты получишь: ни за заказ, ни за эти картины. И ничего не сделаешь – в этом городе управу на Гвоздя не найдёшь.

– Ты знаешь, хоть и загибает он пальцы, да только думаю я – Михаил Иванович – человек слова.

– Поживём – увидим… – не стал спорить Степан. – Ну что, по магазинам?! – хлопнул он себя ладонями по коленям.

– Тьфу ты! Совсем из головы выскочило – Гвоздь же обещался шофёра прислать за покупками.

– Да ну? – округлил удивлённые глаза Степан.

– Собирайся быстрее! – поторопил Арсений. И как бы в подтверждение этому с улицы послышались призывные автомобильные гудки…

– Ну, куда едем? – осмотрелся по сторонам Фёдор.

– Давайте сначала по магазинам прошвырнёмся, пока народу немного, а потом за ёлкой.

– Слушаюсь, командир! – придавил газ и резко вывернул руль шофёр.

Джип, взревев, развернулся на месте и, пробуксовывая на скользкой дороге, помчался в сторону центра…

Новый год

Предновогодняя суета… Как же она не похожа на другие торжества! Во всём чувствуется праздник: в улыбках, в запахе хвои и аромате мандаринов, в людях, спешащих с ёлками, в детских утренниках, в сверкающих огнями лесных красавицах на улицах города – ну, и конечно же, в надежде, что всё плохое останется в старом году…

Чтобы не задерживать шофёра, друзья, не слишком выбирая продукты, наскоро наполнили тележку и с чувством выполненного долга подкатили к машине.

– А что не в пакетах? – удивлённо взглянул на покупки Фёдор.

– Закончились прям перед нами, – пояснил Степан.

– Загружай в багажник, по дороге что-нибудь купим.

С ёлкой оказалось сложнее – объехав все ёлочные базары, так и не нашли хорошей ёлочки: то вообще было пусто, то остались голые палки.

– Поехали в заречье, там меньше народа, может, что подходящее выберем, – предложил Фёдор…

Действительно: с десяток пушистых лесных красавиц ждали своих покупателей на ёлочном базаре в заречье…

Домой вернулись только к вечеру. Багровый диск солнца медленно скатывался к горизонту, цепляясь за появившиеся на небосводе тучки. Оголтело кричащие вороны и набегающие хмурые облака предвещали снег и потепление в предновогодний день…

– Огромнейшее спасибо! Если не вы, то остались бы без ёлки, – искренне поблагодарил шофёра Арсений. – Задержали вас.

– Да чего там: шеф сказал – я сделал. Работа у меня такая, ненормированный рабочий день… С Новым годом, ребята!.. Поехал я.

– И вам всех благ в Новом году…

Ароматом хвои наполнилась комната от согревшейся в тепле ёлочки.

Мишура, конфетти, ёлочные игрушки заполнили весь обеденный стол.

В двери позвонили…

– Уж ни Дед ли Мороз пришёл поздравить нас? – пожал плечами Арсений.

На пороге стоял улыбающийся Серёжа.

– С Новым годом, друзья! – обнял он всех по очереди. – А это обещанный подарок, – вытащил гость из сумки электронный переключатель для гирлянды.

– Сегодня только закончил, всё времени не было. Здесь восемь программ – хочешь, автоматом включи, а хочешь любую, что понравится.

– Давай, проходи. Ты как раз во время – ёлку поможешь нарядить, а затем поужинаем. Обед пропустили – кушать очень хочется, – проглотил голодную слюну Степан.

– Насчёт покушать не откажусь, тоже только позавтракал. Показывайте, что нужно делать.

И работа закипела… Ёлочка на глазах превратилась в нарядную красавицу. И последний штрих – разноцветными огоньками засверкала гирлянда, убегающая спиралью вниз от пятиконечной звезды.

Друзья стали поодаль, оценивая свою работу.

– Неплохо… – подытожил Арсений. – Теперь и покушать можно… Стёпка, доставай шампанское – с Серёжкой за Новый год, а я потом сбегаю ещё куплю.

– С удовольствием бы дорогие мои, но – за рулём.

– Бегает ещё твоя старушка?

– Скрипит помаленьку, только вот в морозы заводиться не хочет…

На этот раз ужин получился, по мнению Степана, прямо царский: салатики, колбаска, сыр – в один присест были сметены друзьями…

– Кстати, как у тебя дела с картиной?.. Закончил? – поинтересовался Серёжа, запивая чаем ароматный пирог с маком.

– Ты про «Букетик белых лилий»?.. Нет… Но думаю скоро закончить.

– Ты бы видел эту картину, любой художник позавидует, – добавил Степан.

– Ну, пока завидовать нечему, – заскромничал Арсений…

– Всё, друзья, побежал. Дашутка меня на пару часов отпустила – малышки немного приболели.

– Конечно, беги… – кивнул Арсений. – Ну, что сказать? С Новым годом тебя и Дашутку, мы вас очень любим, а крестницам – расти и не болеть, – обнялись друзья на прощание…

– Ну вот, можно и спать ложиться, – поглаживая живот, направился к кровати Арсений.

– А я телевизор посмотрю, к Новому году всегда сериал из кинокомедий гонят… я тихонько, не помешаю…

К ночи западный ветер нагнал снеговые тучи, принесшие обильные осадки. За окном враз просветлело от начавшегося снегопада.

– Ура! – закричал Степан.

– Что, Новый год уже встречаешь? – приоткрыв глаза, зевая протянул Арсений.

– Ой, извини – забылся, разбудил тебя.

– А о чём радость?

– Вон, посмотри в окно – какой снег пошёл.

– Да-а, действительно повод среди ночи «ура» кричать. Ты, Степа, как дитё малое, а ведь уже скоро тридцать – не по годам так эмоции выплёскивать.

– Ну, извини – вырвалось.

– А я не обижаюсь и тоже рад, что … – и тихое посапывание завершило недосказанную фразу – Арсений сладко задремал, натянув повыше одеяло…

– «Последний день декабря ожидается снежным и тёплым, температура от ноля до минус пяти…» – сквозь сон послышался голос диктора.

Арсений потряс головой, чтобы окончательно проснуться, и проворно соскочив с кровати, коротким взглядом окинул комнату. Степан спал, не выключив телевизор, уткнувшись в подлокотник дивана и слегка улыбался, по-видимому, досматривая ночной комедийный фильм.

Арсений прикрыл друга пледом, умылся и пошёл на кухоньку приготовить завтрак.

Почесав затылок, он бросил на сковородку кусочек масла, покрошил колбаски, обжарил всё это и залил яйцами:

– «Новый год, Новый год пляшет маленький народ…», – нарочито громким голосом запел он, чтобы к завтраку разбудить Степана.

– Мммм… какие запахи, – послышалось из комнаты. – Опять яичница?! – появился на кухне заспанный друган.

– С колбасой! – многозначительно поднял вверх указательный палец Арсений.

– Это другое дело, – потерев ладони, заулыбался Стёпа.

– Сначала приведи в порядок своё заспанное лицо, а как умоешься – кричи «Ура!»

– Слушаюсь, господин начальник!.. А ура-то к чему?..

– Ну, так ночью же кричал по поводу снега, а на сегодня опять обильный снегопад обещали.

– Здорово!.. Порадовала матушка-природа под Новый год…

– Вот и настал последний день уходящего года, – уплетая яичницу, грустно произнёс Степан.

– Не узнаю тебя, Стёпа: то ура кричишь, а то вдруг приуныл. Что за минорный лад в канун Нового года?

– Да так, что-то накатило вдруг – ещё один год жизни пролетел, можно сказать, в пустую. Вроде, всё хорошо, а радости в жизни нету.

– О чём ты, дружище?

– Такое чувство, будто не на своём месте сижу: пять лет художественного училища за плечами, а результат – рекламки пустые малюю. Одна цель – заработать на кусок хлеба. У тебя хоть смысл в жизни есть – твои картины. Молю Господа, чтобы они нашли своих почитателей, ну и, конечно, покупателей. Начало уже положено – Гвоздь.

– А что ты о деньгах стонешь? Шёл бы учиться на агронома или зоотехника, как Василий Афанасьевич тебе советовал. Катался бы сейчас как сыр в масле и не думал, как заработать на кусок хлеба.

– Ну уж нет: лучше быть голодным художником, чем сытым зоотехником – не моё это.

– Грех тебе на прошедший год сетовать, ведь, кажется, в апреле ты встретил свою Любашу. Если бы не рисовал рекламки, то разошлись бы ваши пути… Вскорости и о свадьбе можно подумать.