Центральный Зомбиленд

– Стоп!..

Зомби-панель погасла. Кирилл, покрывшийся второй раз за вечер липкой испариной, сидел на диване и мелко дрожал. Недовольно-круглый робот-уборщик, ворчливо пыхтя, изничтожал остатки расплескавшегося по полу неприличия. Ощущения были очень странные. Никогда до этого Главные новости не доводили его до тошноты. Сюжет всегда останавливался где-то на грани, принеся достаточно грязи и беспокойства, он вовремя переходил к успокаивающей и воодушевляющей тематике. Сейчас явно что-то было не так, то ли с сюжетом, то ли с Кириллом.

В комнату с кухни заглянула Лина, молча осмотрелась и уже открыла рот для вопроса, но тревожный звонок духовки утащил ее обратно, спасая Кирилла от очередного общения. Между тем его постепенно отпускало. Одеревеневшие суставы вновь стали слушаться, липкая кожа приобрела здоровый бледный оттенок с ускользающим налетом салатового отлива. Он потер глаза. С одной рукой делать это было крайне неудобно. Посмотрел на темное пятно зомби-панели, дырявившее противоположную стену. Внезапно пришедшая мысль оглушила его. Он выключил панель!.. Он выключил ее во время Главных новостей!.. Он не дослушал диктора!

Сразу стало неуютно и вроде бы холодно. Неужели у него дал сбой еще один основополагающий инстинкт? Что с ним не так? Может быть, это все от потери руки? Интересно, диктор знает, что его отключили? Если знает, то что он может сделать с Кириллом? И сделает ли он это?..

Вопросы накатывали на его сознание и откатывались, не накрываясь ответами. Минут через десять вопросов стало меньше, холодок перестал тревожить кожу, и, более того, внутри разлилось до невозможности приятное ощущение. Кириллу было так тепло и радостно, как… Странно: не пришло в голову ни одного сравнения… Вообще почему должны приходить в голову сравнения? Раньше они тоже никогда не приходили… По неизвестной причине появилось настойчивое желание посвистеть какой-нибудь легкий мотивчик.

Кирилл решил не опускаться до такой неадекватности, как свист по НЕИЗВЕСТНОЙ причине. Он ограничился тем, что встал наконец с дивана и отправился на кухню к своей очаровательной зомби-девушке. По пути он заглянул в спальню и, вытащив из гардероба свежую рубашку, переоделся. Старая, от которой несло то ли рвотой, то ли крысоящерами, полетела в корзину для стирки. Воспоминание о монстрах заставило передернуться, но настроение, к счастью, не испортило. Очутившись в ванной комнате, он заодно почистил зубы, кислое зловонное дыхание не вязалось с ощущаемым им внутренним подъемом.

Лина возилась у плиты над мясным рулетом, ароматным и манящим. Было ли в рулете мясо, неизвестно. Полуфабрикаты продавали в замороженном виде одинаковой квадратной формы, наиболее удобной для перевозки. Состав на упаковке не писали, адекватному зомби достаточно простой картинки, чтобы понять, что он покупает. Впрочем, голода Кирилл в данный момент не испытывал совершенно. Он остановился в дверях, молча рассматривая свою постоянную подругу. Лина была почти такого же роста, как он сам, только гораздо более тонкая и хрупкая. Старые потертые джинсы, давно пригодные только для домашней носки, идеально обтягивали ее ноги и бедра без единого лишнего миллиметра. Узкая талия любопытной полоской между джинсами и короткой маечкой вызывала самые неприличные помыслы. Странно, но, покупая каждые выходные по целому вороху одежды, дома Лина предпочитала ходить в этом неказистом наряде. Разумеется, если никого не было рядом. Кирилл в этом случае считался за никого. Бирка на джинсах от многочисленных стирок потеряла свою второразрядную белизну, максимально приблизившись к серому цвету. Говорить об этом подруге не стоило. Джинсы ей нравились, но при малейшем намёке на третий разряд прямой дорогой ушли бы в утилизацию, в один из десяти ящиков для отходов, что стояли в мусорном закоулке. Каждый адекватный зомби должен тщательно сортировать свой мусор. И у каждого адекватного зомби мусора образуется очень много.

Лина обернулась. Наверно, ощутила взгляд на спине. Зомби вроде не должны такого ощущать, но иногда получается. Зеленые глаза ее светились удовлетворением. Рулет, очевидно, получался на славу. Растрепанная прядка светлых волос, сбежала из тугого узла на макушке и независимо металась над дугами бровей, так и норовя залезть в глаз. Руки зомби-девушки были испачканы, поэтому с наглыми волосами она пыталась справиться иным образом. Время от времени она смешно оттопыривала нижнюю губу и нервно дула вверх. Прядка в ужасе отлетала при этом, но тут же возвращалась и настырно лезла обратно.

– Потерпи. Уже скоро. – Лина улыбнулась ему так, как улыбаются только самые красивые актрисы сериалов, и только когда обращаются к своим любимым (естественно, самым красивым героям сериалов). – Новости уже закончились? Что интересного?

Интересоваться жизнью постоянного друга и непринужденно беседовать на все возможные темы – это верх адекватности. Кирилл издал неразборчивый звук. Может, хмыкнул, может, помычал. Разговаривать о крысоящерах не было желания.

– Как всегда, все хорошо. – Его голос прозвучал неожиданно хрипло. – Мы надежно защищены от неадекватных…

Голос в конце фразы дрогнул, и Кирилл откашлялся. Лгать зомби не могут… как и выключать Главные новости… как и уклоняться от общения… Да он, в общем-то, и не солгал…

– Мм… Здорово. – Лина пробовала соус с деревянной ложки и явно ожидала продолжения.

Однако внимание Кирилла опять захватила ее фигура, так соблазнительно обтянутая мягкими разношенными джинсами. Он сделал пару шагов вперед и прижался к ней сзади, нежно, но настойчиво обхватив за талию оставшейся рукой. Девушка вначале не поняла его намерений. Инстинкт близости не должен срабатывать на кухне, равно как и где-либо еще, кроме спальни. Однако, когда его губы уткнулись в пленительную ямочку на ее затылке, она в недоумении развернулась.

– Милый, после ужи…

Конец фразы Кирилл украл поцелуем.

Его рука прижимала тонкое тело подруги. Даже с одной рукой он был явно сильнее, и у Лины никак не получалось выскользнуть. После третьего поцелуя (кажется, раньше он никогда так не целовался, и точно никогда ему не было так приятно от поцелуев) попытки девушки сбежать сошли на нет. Место было неадекватным, обстановка – совершенно неадекватной, но объект был привычен и адекватен. Великий инстинкт близости включился и заработал в полную силу, отключая на время остальные инстинкты. Хорошо хоть она успела повернуть ручку на плите, уже почти готовый рулет был спасен.

Маечка первая полетела на плиточный пол, открывая для ласк небольшие упругие груди. Странно, раньше они не казались ему столь прекрасными. Никогда он не обращался с ними так нежно. Джинсы послушно последовали на пол за остальной одеждой. Остановиться было уже невозможно… Кухонный стол оказался, как ни удивительно, идеально подходящей высоты…

Близость взорвалась внутри Кирилла невероятными ощущениями. Не было даже намека на ту, безусловно приятную, томность и тянущее удовольствие, что он получал обычно с Линой или предыдущими своими подругами при реализации инстинкта. Удовольствие в этот раз было резким, острым, невероятно сильным… Движения рваные, дерганые… Освобождение пришло быстро, почти сразу. Кажется, кто-то из них кричал, возможно, оба…

Наконец вернулось зрение и ощущение окружающего мира. Он стоял, тяжело дыша, у края кухонного стола почти одетый. Лина, полностью обнаженная сидела на краю, обняв его руками за шею и ногами за талию. Одной рукой он нежно гладил ее по спине. Было невероятно, безумно хорошо. Только ноги от напряжения, казалось, в любое мгновение отнимутся или вообще отвалятся, как подлежащие утилизации руки.

Кирилл плотно прижал к себе девушку и приподнял. Сил хватило. Она инстинктивно вцепилась в него, но ничего не сказала.

– В спальню… – Звуки слов, сорвавшихся с его собственных губ, показались ему совершенно чужими и неподходящими.

Нужно было сказать что-то другое. Хотелось сказать что-то другое. Но что?.. Он отнес ее на постель и положил поверх покрывала. Сам рухнул рядом. Она посмотрела на него еще затуманенными, будто потерянными глазами. Ему захотелось поцеловать ее, и он сделал это. Она промычала в ответ невразумительно и нежно и долго смотрела на него в полумраке комнаты. А он, уперев взгляд в потолок, не думал ни о чем, только чувствовал близость горячего прижавшегося к нему ее тела.

Минут десять они пролежали, приходя в себя. О возвращении чувства реальности возвестило успокоившееся ровное дыхание и возглас Лины:

– Милый, я же позавчера постирала это покрывало! – Впрочем, тон был скорее мягким и кошачьим, чем возмущенным. – Топай в душ!

Она соскочила с кровати первая и пронеслась в ванную комнату. Видимо, сработал инстинкт очищения. Через несколько минут уже чистая, в ярко-голубом халатике с новой белой меткой на рукаве Лина выпорхнула из ванной, явно вернувшаяся в обычное свое состояние. И лишь совершенно ненужная активность в поведении и по-прежнему слегка потерянные взгляды, на миг задерживающиеся на Кирилле, свидетельствовали о том, что произошедшее не стерлось еще из ее памяти.

– Ты еще валяешься! Это уже слишком! – Ее милый носик намеренно возмущенно топорщился. – Быстро мыться и за стол.

При слове «стол», что-то, видимо, пришло ей в голову и настолько отвлекло, что она убежала на кухню. Вставать не хотелось. Мыться тоже не хотелось. Кирилл прислушался к себе. Никакой инстинкт в данный конкретный момент не зудел у него внутри, не толкал ни на какие действия… Ничего… Странное и интересное ощущение. Впрочем, надо встать и помыться. Почему надо, непонятно, просто надо.

Горячая вода обожгла плечи, снова вернула к утренним мыслям о потерянной руке. На этот раз, однако, эти мысли долго не задержались в сознании. Мешанина из обрывков картин и образов, бессвязных и пустых, не давала сосредоточиться. Он выключил воду, вышел из душа и отряхнулся всем телом так, как отряхивается собака, покидая воду. Только потом взял полотенце и вытерся насухо.

Стол на кухне был уже накрыт, и ничто не напоминало о том неадекватном действе, в котором сей стол против воли своей поучаствовал всего-то полчаса тому назад. Интересно только, стол участвовал в нем против воли? Лина принесла и поставила бокалы, налила в них какую-то сладкую бурду из темной бутылки с белой этикеткой и села напротив. Накрывая на стол, она, очевидно, успела упорядочить свои мысли. Взгляд ее был чист и ясен.

– Милый, подай хлеб. – Она протянула руку и совсем обыкновенным жестом погладила его по щеке. – Это, наверное, так трудно, без руки реализовывать инстинкты…

Сочувствие переполняло ее речь. Где-то Кирилл это сегодня уже слышал.

– Впрочем, хорошо, что близость мы уже реализовали, теперь у меня будет время на кучу дел вечером. – Прояснившееся выражение лица должно было подчеркнуть радость, испытываемую зомби-девушкой от этого факта. – Я обещаю, как только ты оформишь новую руку, мы обязательно сразу реализуем инстинкт близости в нормальной обстановке.

Кирилл не испытал от этого обещания большой благодарности, но наклонился через стол и поцеловал Лину в нос. Докуда дотянулся, туда и поцеловал. И потом он точно видел такую сцену в каком-то сериале.

– Как жаль, что я не помню, как мне было трудно при замене рук! Но столько информации… – Его постподруга была совершенна в своей роли. – Я уверена, ты мне тогда очень помогал.

И она действительно была в этом уверена. А почему и нет?

Оставшаяся часть ужина и вечера была проведена в непрерывной болтовне с ним, с зомбифоном и даже с зомби-панелью. Хорошо, что при включении последней, они не попали на новости. Спать легли поздно, но совершенно обычно. Только путаница из образов не оставляла голову Кирилла до самого бессознания. Может быть, и во время бессознания, но на следующее утро Кирилл этого не вспомнил.

Глава 4

Утро началось исключительно серо. День был рабочий, поэтому погоду в М-полисе не обеспечивали должным образом. Небо от края до края затянули асфальтового цвета облака, а мерзкий ветер так и норовил испортить настроение. Но адекватные зомби не обращают внимания на погоду. По большому счету, и настроения как такового у них не имеется. Адекватный зомби подчиняется только инстинктам и испытывает только ощущения, которые могут быть приятными, могут быть неприятными, но всегда должны быть информативными. Информация, ее потребление, обработка и передача, вот главная функция социополезного зомби. Так что он не может тратить излишнее количество нейронов своей эволюционировавшей подкорки на всякую ерунду, вроде воспоминаний и чувств. Хотя, наверное, некоторые воспоминания стоило бы и оставлять.

Утренние мысли Кирилла текли неспешно. Мысли зомби вообще редко спешили. Быстрая мысль могла сбить инстинкт и направить зомби на неадекватный путь.

За стенкой гремела вода, инстинкт очищения у его постоянной подруги требовал массу времени на реализацию, обычно раз в десять больше, чем инстинкт близости. Поэтому Полина вставала всегда на полчаса раньше Кирилла и занимала ванную комнату, откуда почти сразу доносился шум душевого водопада и непрерывное мяуканье зомбифона. Лина и во время очищения не упускала случая пообщаться с подругами. Кир надеялся, что только с подругами и что экран зомбифона не был включен на передачу. Хотя какая ему разница, общение даже в обнаженном виде и под душем, это только общение. Оно не имеет никакого отношения к близости. Только вот при мысли о других зомби, видевших обнаженное тело его зомби-девушки, Киру всегда становилось чуть-чуть неприятно. Видимо, инстинкт приобретения в какой-то степени распространялся не только на его вещи, но и на его постподругу.

Шум воды стих. Интересно, сколько она потратила воды на одно купание? И сколько она тратит воды за день? За неделю? С учетом долгого утреннего душа, полноценных вечерних ванн, душей перед инстинктом близости, душей после инстинкта близости и множества промежуточных омовений выходит, наверно, очень прилично. Впрочем, зомби второго разряда на воде могли не экономить. Да и в целом воды в Центральном Зомбиленде и в М-полисе в частности хватало, в отличие от засушливых отравленных земель, где за источники воды племена не-совсем-человеков, кажется, вели настоящие и ожесточенные войны. Кир слышал об этом однажды в какой-то познавательной передаче и запомнил. Вот еще одно бесполезное воспоминание, зря занимающее место на подкорке.

Дверь ванной распахнулась. Лина, закутав в полотенце свою бархатистую кожу, с тюрбаном из такого же полотенца на голове, выскочила со словами:

– Расческу забыла. – И умчалась в гостиную.

В квартире было минимум два десятка расчесок, и как Лина умудрялась их постоянно терять, Кирилл даже не пытался разобраться. Он сладко потянулся одной рукой. Пришли опять мысли о потерянной конечности. Кирилл решил их не думать и выбрался из постели. В конце концов сегодня ему выдадут новую.

Душ. Завтрак. Обсуждение с Линой погоды и планов на вечер. Последнее, в принципе, бессмысленно, в течение дня придется обсуждать эти планы еще минимум пять раз. Деловой костюм. Галстук (обязательно оливкового цвета, Лина считала, что он идеально гармонирует с еле уловимым салатовым оттенком его кожи). Лифт. Соседи с нижнего этажа. Лина шепчет, что они еще больше растолстели. Кирилл начал присматриваться к женской половине пары, но, получив толчок в бок, уставился опять на кнопки.

Улицы в понедельник были забиты намертво. Какое глупое слово, улицы же не могут умереть, как и зомби. Зомби могут быть только утилизированы, когда в силу физического разрушения не смогут быть функционально использованы в социополезных целях. Смерть ушла с появлением общества зомби, перестала существовать как абсолютный и непрерывно давящий фактор, мешающий развитию общества и его отдельных представителей. Смерть, если желаете, умерла, вместе со страхом, который она порождала. И с множеством иных страхов. Инстинкт бояться чего бы то ни было в ходе эволюции сошел на нет и исчез, захватив по пути бессмысленную практику не менять руки на протяжении всей жизни.

Через пробки пробились наконец на Л-проспект. По нему ехать было попроще. На пересечении с улицей 21-15 Кир приказал зомбимобилю остановиться. Рядом в высоком офисном здании Лина трудилась на должности бухгалтера в отраслевой транспортной компании. А именно, она каждый час, в перерывах между общением с другими сотрудниками, нажимала на кнопку обновления электронной базы данных. Делать это нужно было строго на пятнадцатой минуте каждого часа, иначе в шестнадцатую минуту программа запускала обновление сама. Работа была вполне подходящей для образованной зомби-девушки второй категории. Все зомби-девушки должны были работать после завершения образования и до того момента, который в Центральном Зомбиленде назывался декрет, а в остальных зомбилендах – беременность. Жутко неадекватное название.

Перед тем как выйти из машины, Лина в очередной раз погладила Кирилла по щеке, чмокнула туда же и сообщила:

– Доедешь до Центра замены рук, позвонишь.

Это не была просьба или тем более приказ, это было именно сообщение. Она просто констатировала тот факт, что, когда он доедет до указанного места, он наберет ее через зомбифон. И инстинкты однозначно подсказывали им обоим, что именно так и случится.

Кирилл вспомнил вчерашний вечер и внезапную реализацию инстинкта близости, подался вперед и мягко прижался своими губами к губам постподруги. По искреннему удивлению в ее расширившихся зеленоватых глазах он понял, что ее воспоминания о произошедшем уже практически стерлись. Однако, как полагается адекватной зомби-девушке, она быстро ответила на поцелуй и явно заимствованным жестом погрозила ему аккуратным своим пальчиком.

– Смотри там у меня, встретишь какую-нибудь милашку без руки и сбежишь с ней. – Она изобразила на лице улыбку и выскочила из машины.

До чего же Кириллу надоели эти общие места из панельных ситкомов…

Зомбимобиль продолжал ровными маленькими рывками продвигаться по Л-проспекту к центру полиса. Через полчаса слева за домами показалось высокое зеленое здание, в котором работал сам Кирилл. Оно стояло на улице 03-01, проложенной параллельно Л-проспекту. Притом оно было достаточно высоким, чтобы торчать из-за крыш новых офисных комплексов, выстроившихся ровными рядами вдоль проспекта. Зеленое здание считалось достаточно древним, возведенным еще вымершими людьми до эры зомби. Кир не знал, что было в нем ранее (это требовало дополнительной загрузки на подкорку), но сейчас в нем размещался Банк №1. Именно в нем, в кредитном отделе №16, и трудился Кирилл на пользу зомби-общества.

К своей работе Кир относился очень серьезно и с большим уважением. Еще во время институтских прокачек подкорки он специально записал себе три углубленных курса финансовой теории и сейчас мог в любое время порассуждать о том, что здоровая банковская система является основой правильного устройства зомби-экономики. Правда, порассуждать так он мог только с теми зомби, которые сами прокачали аналогичные курсы. Лина, например, такой разговор поддержать не могла, потому что подкорку свою экономила и для своей работы оставила только три институтских курса – Общие основы экономики, Правила работы и обслуживания бухгалтерских машин и Основы правильного бухучета. Последний курс она постоянно порывалась стереть, так как ни разу им не пользовалась, а места он занимал много. Впрочем, пока не стерла, видимо, сомневалась и надеялась на повышение. Первым курсом она тоже не пользовалась, но стирать его не имело смысла, так как места он занимал меньше, чем инструкция к кофеварке.

Большинство их знакомых зомби, также к своим годам уже узко специализировались, постирали все ненужные в работе образовательные записи и могли разговаривать только на общесоциальные темы. В результате блеснуть познаниями в финансах Кириллу удавалось только в общении с коллегами, с которыми он в принципе и общался значительную часть дня. Однако и среди них найти того, кто оставил что-то более глубокое, чем Общие основы экономики, было крайне сложно. Кирилл сам едва не стер большинство теоретических записей, когда искал на подкорке место для хранения внутренних регламентов и инструкций Банка №1. Помогло то, что в последнее время их крайне упростили и выпускали исключительно в форме картинок и блок-схем.

Работа Кирилла, его отдела, а с недавнего времени он возглавлял свой отдел, как и восьмидесяти четырех соседних отделов заключалась в кредитовании экономики. Коммерческие банки, из которых старейшим и крупнейшим был Банк №1, получали финансовые ресурсы из Федерального зомби-банка (ФЗБ). Затем они передавали полученные ресурсы отраслевым компаниям. Возвращались ли эти финансы обратно, Кирилл не имел понятия, этим занимались совершенно другие отделы. Во всяком случае он так подозревал, ведь кто-то должен был этим заниматься. Конечно, в каждой отрасли экономики отраслевых компаний было не больше пяти, и в теории Федеральный зомби-банк мог их финансировать напрямую. Только вот в этом случае коммерческим банкам нечем было бы заниматься, и банковская система погибла бы… А, как мы уже слышали, здоровая банковская система – это основа правильной зомби-экономики… И так далее.

Кирилл помнил, как не раз убеждал в этой мысли своих собеседников, ни один из которых ее, впрочем, и не оспаривал.

В мыслях о работе и о том, как он появится там завтра с уже совершенно новой левой рукой, протекли еще полтора часа пути. Вначале он ехал по Л-проспекту, затем по Т-проспекту до огромной дорожной развязки с уходящими в небо бетонными буквами, сложенными в слово – «ХИМКИ». Заунывный дождь, начавшийся в начале пути, так и не отстал от зомбимобиля Кирилла. Только дважды он прерывался на несколько минут. Один раз, когда невдалеке промчался кортеж Великих, над которым дождю идти не полагалось, и второй раз, когда машина по длинному тоннелю проезжала под рекой и Центральным кварталом М-полиса. Кирилл знал при этом, что дождя нет не только в тоннеле, но и над ним.

Центральный квартал, включавший огромный А-парк, Старую крепость и дома-резиденции Великих, поливался дождями строго по графику, исходя из нужд поддержания растительной и природной свежести. Кирилл в Центральном квартале никогда не был, вроде бы, но об его благоустроенности откуда-то знал.

Химки встретили Кирилла слабым, но резким запахом гари и серыми кубами новостроек. Химками традиционно называли весь северо-запад М-полиса, вплоть до границы пригородов. Территория эта была застроена по секторам либо роботизированными промобъектами, либо блок-кварталами третьего класса. По причине, о которой Кир не догадывался, эта территория перманентно находилась в процессе застройки, сноса и перестройки. В текущий момент времени основным трендом перестройки было возведение огромных кубических зданий, занимавших по целому блок-кварталу. Их пластобетонные стены покрывала затейливая, неповторяющаяся от блока к блоку паутина окон из синего и зеленого стекла. Ближайшее к развязке строение украшала светящаяся вывеска – «Центр замены левых рук».

Зомбимобиль снизил скорость и, тихо ухнув, ушел по эстакаде вниз. Через пару минут он уже приткнулся на втором уровне подземной стоянки под центром. Автомат на въезде, просканировав генетический код, уже выдал Кириллу карту помощи. Ну, то есть, как выдал, − штампанул со всей механической силой этот маленький кружок прямо в мочку левого уха. Кирилл даже слегка дернулся. Не то чтобы ему было больно, просто от неожиданности.

Как известно, зомби не испытывают реальной боли. Боль в их эволюционировавших телах приобрела скорее виртуальный характер. Чисто информационная нейронная информация поступает в мозг адекватного зомби, когда у него происходят какие-то неполадки с внешними или внутренними органами. В результате зомби-особь инстинктивно испытывает крайне неприятное ощущение, вызванное нелогичностью и неадекватностью происходящего. И чем опаснее указанные неполадки, тем более неприятные ощущения возникают у зомби. Поэтому, если при серьезном переломе виртуально проецируемая боль заставляла зомби кричать, то при небольшом дискомфорте в желудке зомби максимум пожалуется своей постоянной подруге. Такой механизм выработался эволюционно, чтобы защитить зомби-вид от физического ущерба, и безусловно является одним из многочисленных преимуществ зомби-вида над вытесненным им человечеством.

Кстати о неладах с желудком. Таковые, действительно, случаются у зомби достаточно часто. В этом таится один из мелких побочных эффектов, еще одного достоинства зомби-особей. Дело в том, что зомби выработали настолько сильный иммунитет, что им не страшны никакие болезнетворные микроорганизмы. К несчастью, этот иммунитет вызвал недостаток собственных то ли ферментов, то ли полезных для расщепления пищи бактерий в желудке. Так что зомби приходится регулярно компенсировать сей недостаток извне с помощью специальных фармацевтических средств.

Повинуясь указаниям карты помощи, Кирилл на лифте поднялся на первый уровень. Интерьеры центра мало отличались от внутренних видов большинства офисных зданий. Светлые бежевые и пастельные тона настраивали на умиротворение и вселяли уверенность в постоянном благополучии. Единственное, что настораживало и создавало некоторую неуверенность, это толпа зомби обоих полов. Вернее, настораживало не наличие толпы, а то, что у каждого ее зомби-элемента не хватало верхней левой конечности.