Экспедиция на Красную планету

– Да, воин должен быть крепок духом. Но я беспокоюсь, что силы зла растут, а у меня нет путеводителя, к чему быть готовым.

– Воин обязан быть готовым ко всему, Вияя, я это от Ларса слышал. Так что перестань хмуриться. Твоё имя означает «управляющий солнцем», а ты выглядишь как тяжёлая туча. Непорядок.

Индеец широко заулыбался и протянул руку Фёдору:

– Твои слова по сердцу сыну вождя. Отныне, друг, ты всегда можешь рассчитывать на меня и на помощь магических сил нашего племени!

Фёдор крепко пожал протянутую ему руку. А уже через пару часов утешал нового расстроенного:

– Что ты убиваешься из-за этих дураков, Глеб? Конечно, наши военные сильные. Они целыми днями пропадают в качалке, наращивая бицепсы, трицепсы и кубики на животе. А ты круглосуточно сидишь за компьютером. Ваши физические данные объективно не могут быть равными!

– Но, Федя, я ведь и не стремлюсь быть, как они! Меня задевают их обидные насмешки! Они готовы прицепиться ко мне всякий раз, когда я прохожу мимо!

– А ты думаешь, Глеб, военные донимают только тебя? Они и учёным прохода не дают своими комментариями!

– Но это же несправедливо! На нас навешали столько работы, что голова разрывается, а эти парни ни черта не делают на корабле, кроме того, что красуются в тренажёрном зале перед зеркалами, и ещё позволяют себе такое поведение!

– Это от недостатка мозгов, Глеб. Они столько лет всё делали по команде начальника, что теперь сами ни трёхзначное число в уме сложить не смогут, ни написать что-нибудь грамотно. «Элита!».

Глеб, всерьёз переживающий несовершенства своей фигуры после едких замечаний военнослужащих, теперь приободрился:

– И правда! Сами они «дефекты природы»! Спасибо тебе, Федя, за поддержку! Ты настоящий друг!

А чуть позже аналогичные слова признательности звучали и от Леона, когда Фёдор помог ему передвинуть несколько коробок с приборами в его лаборатории:

– Незаменимый ты, Фёдор, человек! Цены тебе нет!

И если подобные похвалы и клятвы дружеской верности от Вияи, Глеба и Леона были лестными и тешили тщеславие, то заверения в дружбе от женщин делали жизнь Фёдора на корабле тоскливой, ведь он в общении со слабым полом рассчитывал на большее. Может, пришло время прощаться с ветреной юностью, когда хочется сказать, что ты уже мужчина и у тебя есть постоянная подруга, может, дело было в том, что Фёдор, вопреки приказу главврача, саботировал приём гормональных препаратов, но о женщинах он думал. У каждого члена экипажа рядом с порцией его обеда стояла пиала с витаминами и гормональными успокоительными. И, конечно же, предполагалось, что каждый съедал то, что ему дают. Предполагалось, но не проверялось! Почему Фёдор, увидев пилюли в первый раз, высыпал их к себе в карман, а не в рот, он не знал. Но поступив так однажды, он уже не мог заставить себя их принимать:

«Ну, не съел витамины, что с того? – уговаривал он свою совесть, ссыпая накопленные пилюли в высокий стакан и пряча тот на полку под умывальником. – Питание у нас разнообразное, за восемь месяцев не рассыплюсь. А калечить мою мужскую природу я не позволю! Надо только маскировать свои симпатии, проявив силу воли и мудрость разума. Справлюсь без проблем».

И действительно, справляться с поставленной задачей Фёдору пока удавалось. Своё поведение он контролировал, ничьих подозрений не вызывал, а его душевные переживания никого не интересовали. Однако переживания имеют свойство накапливаться, а людское терпение, как известно, не безгранично.

«Ах, что за мука: скрывать симпатии, когда они с каждым днём становятся всё отчётливее? – возмущался он. – Я не хочу ничего скрывать! Зачем вообще идти против человеческой природы, чтобы соблюдать чьи-то дурацкие правила? – и услужливый «мудрый разум» быстро находил приятный для измученной силы воли ответ: – Незачем! К чёрту маскировку! Надо срочно завязывать романтические отношения. Осталось лишь решить, с кем?!».

Из восьми представительниц прекрасного пола, находящихся на борту «Доминанты», по-настоящему его влекли Эмили, Марианна и Николь. И это приводило Фёдора в растерянность: он терял голову от их обаяния и готов был предложить роль дамы своего сердца каждой. Когда Фёдор попал под влияние женских чар, отчёта себе он не отдавал. Наверно, это произошло в первые секунды знакомства. А теперь всё – на крючке. И Фёдор даже не беспокоился, что любовная интрижка непременно повлечёт за собой скандал, которым он лишит одну из женщин права быть отправленной на Красную планету, если всё-таки их заточение в этой киностудии играет хоть какую-то роль в решении данного вопроса. Не собираясь сам проходить в основной состав команды, Фёдор не думал, что другим членам экипажа это может быть необходимо. Он был погружён исключительно в собственные переживания.

– Нелегко с женщинами? – однажды спросила его Оливия, и Фёдор вздрогнул: так точно попал её вопрос прямо в цель.

«Да, как бы экипаж ни смеялся над экстравагантностью нашего фармацевта, а есть у Оливии интуиция, позволяющая видеть людей и их чувства насквозь», – признался себе Фёдор.

– По-разному бывает, – уклончиво ответил он вслух и срочно полез в карман за спасительными карамельками. Конфета – это не только элемент сладкой жизни и отвлекающий фактор от нападающих неприятностей! Конфета – это дополнительная возможность сделать кому-нибудь комплимент, равно как и отличный повод сменить тему и уйти от неудобных вопросов. – С Вами, например, Оливия, совсем несложно! Это Вам. Угощайтесь! – он протянул вперёд целую горсть карамели.

– О-о! – возглас удивления и восторга вырвался из груди пожилой дамы. – Откуда такое богатство? На корабле ведь нет?

Фёдор выкрутился:

– Я волшебник. Да не стесняйтесь, берите! У меня ещё есть.

Оливия расцвела в улыбке:

– Спасибо тебе, Волшебник, не откажусь. Признаться, я уже начала скучать по сладкому. В столовой всё однообразно и правильно, даже аппетит пропадает. А ты меня порадовал. Но быть в долгу я не люблю. Поэтому вот тебе в благодарность мой совет: не терзай себя напрасными думами о наших красавицах. Так решения не принимают. Когда ищешь вторую половинку, не глазами смотри, а душой. Голова не способна проанализировать, что творится в нашем сердце. А все ответы находятся здесь, – она похлопала ладонью по груди Фёдора. – Сюда надо заглядывать, когда сомневаешься. В хранилище истинных чувств.

– Сюда? – неуверенно переспросил Фёдор, в какой-то мере понимая, что запутывается ещё больше. Ведь он и сердцем тянется сразу к нескольким женщинам. Ему импонирует Эмили, его волнует Марианна, его интригует Николь.

«Нет, если бы хоть одна из них подала мне малейший намёк на возможные отношения, тогда всё было бы проще, а так…».

А Оливия, в очередной раз прочитав его мысли, добавила:

– И не жди от своей избранницы первого шага, Федя. Она сама его ни за что не сделает. Характер такой. Её миссия для неё очень важна. С этим тебе придётся считаться. Впрочем, в твоём сердце уже есть это знание, как и твоё согласие тоже. Я видела.

– Что видели? О ком Вы сейчас говорили, Оливия? Кто не сделает первого шага?

Но фармацевт лишь загадочно подмигнула, давая понять, что сказала и без того слишком много, и оставила Фёдора в одиночестве с ещё большим количеством безответных вопросов.

– Не глазами смотри, а душой, – пробормотал Фёдор, мысленно пытаясь переместиться к себе в район солнечного сплетения и найти там указатель верного пути.

«Оливия подтвердила, что моя избранница находится на «Доминанте». Но кто же она? И к кому навстречу я должен сделать первый шаг? Пожалуй, мне следует проявлять больше активности, – подвёл он черту. – В конце концов, женские сердца не льдинки! Кто-нибудь да откликнется на мои ухаживания!».

Теперь дни Фёдора были полны не только творческих идей, но и любовных планов.

– Привет, Мила! Что делаешь сегодня после работы? – он попытался завлечь в свои сети самую юную из красавиц «Доминанты». – Приходи вечером ко мне в гости, я тебе расскажу очень большую тайну о нашем корабле и экипаже. Ты будешь в восторге, – сыграл он на таком девичьем качестве, как любопытство.

Эмили задумалась на мгновение.

Девушка была младше Фёдора. Её изящную, хрупкую фигурку хотелось взять на руки, отнести к себе, как особую драгоценность, и спрятать от всего мира. В её честном взгляде хотелось плескаться. С ней можно было общаться на самые разные темы, и Фёдор знал, что она эрудированная собеседница. Её воля и твёрдость характера уже сейчас демонстрировали, что довольно скоро из неё вырастет настоящий лидер. А вкупе с её строгим воспитанием и врождённой интеллигентностью это вызывало к ней уважение.

– Ну, так как, Мила? Придёшь?

– Нет, Федя. Чужие тайны меня не впечатляют. И я сегодня вечером хотела посмотреть за тренировкой военных. Они приглашали меня присутствовать на их занятиях. Наши военные такие сильные и крутые, верно? Они полны очарования!

И всё уважение, которое Фёдор испытывал к Эмили, начало трещать по швам. Соревноваться с «полными очарования и крутизны» парнями, чтобы понравиться Миле, Фёдор не собирался. На этом фронте ему ловить было нечего. А свой взор надо было обращать на кого-то другого.

– Добрый день, Марианна. Можно задать тебе один вопрос?

– Валяй, – главврач подняла взгляд от компьютера и внимательно посмотрела на Фёдора.

Марианна притягивала к себе как магнит. Пусть она была немного старше Фёдора, и такие качества Эмили как скромность, нежность и беззащитность даже рядом с ней не стояли, но она обладала сумасшедшей энергетикой. И Фёдор уже на уровне интуиции понимал, что это его тип женщины и по характеру, и по внешности.

«Ах, а какая у Марианны внешность! Атлетическая фигура, соблазнительные формы, пластика движений, присущая кошке».

Отношения с Марианной легко могли бы сложиться без длинных речей, формальных ухаживаний и соблюдения других дополнительных условий. Потому что и ей этого не нужно. Марианна может стать счастливой в тот же миг, когда сама захочет. Но интересен ли ей Фёдор, как мужчина? Это был вопрос на миллион. Ибо взгляд женщины говорил одно, а слова совсем иное. Да и её должность помощницы командира никак не способствовала их сближению.

– Я лишь хотел уточнить, что ты делаешь сегодня вечером? – с трудом поборов волнение, выпалил Фёдор.

– Сегодня? – женщина посмотрела на часы. – Работаю.

– А-а, а завтра вечером?

– И завтра вечером работаю.

– А послезавтра?

– И послезавтра тоже. У меня вторая смена. Доктор Каберев дежурит в медпункте с утра. А я заступаю на пост после обеда и тружусь до самой ночи. Почему ты спрашиваешь?

– Ну… Я просто… Я хотел узнать, что ты будешь делать после работы, когда закончишь с делами?

– Когда закончу работу? Ты имеешь в виду, когда я буду старенькая, слабенькая и не способная своим трудом приносить людям пользу? Если честно, ещё не размышляла на эту тему. Но непременно что-нибудь придумаю, Федя. Спасибо за беспокойство.

И тут тоже отношения развиваться не торопились. Марианна прекрасно видела все намёки, что делал ей Фёдор. Но реагировать на них не собиралась. Точнее, напротив, она делала вид, что её это не касается, и всячески подчёркивала, что выполнение своих обязанностей у человека должно стоять на первом месте. Выше, чем личные потребности и потакание инстинктам.

Что касается Николь, то здесь перспективы Фёдора, как кавалера, казались ещё более туманными. Фёдор вообще не понимал, что в этой женщине ему нравится, и почему всякий раз он провожает её взглядом? Обычная внешность, обычный характер. Никаких общих тем для разговоров. Но когда Николь случайно оказывалась рядом, Фёдор начисто забывал об интеллигентной Эмили и о страстной Марианне. Волна радости и тепла накрывала его с головой.

– Доброе утро!.. Привет!.. Добрый вечер! – по-дружески здоровался он с ней. – Как дела?.. Всё в порядке? – интересовался её настроением, желал удачи и проходил мимо, не найдя в себе уверенности пригласить женщину на свидание. Слишком уж неприятно и болезненно было бы получить отказ ещё от неё.

К тому же, о Николь Фёдор знал меньше всего. И это тоже ставило препятствия на пути к их общению. Из какой семьи эта женщина? Почему подала заявку на участие в космической экспедиции? Чем она увлекается, чем занимается в свободное время?

Женщина внимательно выслушивала других, но Фёдор ни разу не видел, чтобы она выставляла себя и свой внутренний мир напоказ. На вопросы командира корабля или его помощников она отвечала кратко, словно взвешивала каждое слово. Замечания остальных членов экипажа, брошенные в её адрес, как правило, оставались без ответов. Какой-то непостижимый ореол таинственности окружал Николь со всех сторон. И Фёдор непременно хотел быть посвящённым во все её секреты.

Убедившись, что сблизиться с Николь не удаётся, Фёдор пошёл на хитрость и намеренно завалил перед Марианной зачёты по спортивной подготовке. На изумлённый вопрос врача, в чём причина его плохой физической формы, Фёдор без зазрения совести соврал, что это его обычные показатели. Он ведь попал в команду за взятку, и комиссия закрыла глаза на невыполнение им нормативов.

– Можно перевести меня в женскую тренировочную группу? – попросил он Марианну. – В присутствии женщин мне будет стыдно халтурить, – объяснил он свою просьбу, всеми фибрами души надеясь, что врач не разгадает его манёвра по переходу в группу к Николь Обье. – Наши вояки меня уже морально задавили своими успехами. Мне их не догнать, и серьёзно заниматься спортом в их присутствии у меня не получается. А я очень хочу стать лучше, чем я есть сейчас!

Марианна задумалась, оценивая услышанное и выискивая подвох. Прозвучавшая просьба была разумной. Женщина сама планировала перемешать участников групп в зависимости от их спортивных результатов и предстоящих нагрузок. Но кристально честный взгляд Фёдора задел у Марианны какую-то невидимую нить сигнализации, и она уже знала, что здесь что-то не так. Не может у пройдохи, обманувшего комиссию по отбору, быть подобного честного взгляда! А значит, этот парень опять что-то затеял, и следить за ним придётся самым тщательным образом.

– Хочешь заниматься с теми, кто показывает наиболее скромные результаты? – уточнила она.

При слове «скромные» Фёдор усиленно закивал. В мгновение ока он представил Николь. Точнее, её образ сам всплыл на его внутреннем экране. Николь, пожалуй, из всех представительниц науки на «Доминанте» самая скромная. Всегда старается побыстрее завершить разговор и удрать к себе в лабораторию, прикрываясь важностью дел. Всё время витает в облаках и своих мыслях.

– Ладно, посмотрим, что можно для тебя сделать, и кто ещё числится у нас среди отстающих, – подытожила Марианна.

А наутро Фёдор был поставлен в известность, что дальше ему предстоит заниматься в обществе старика Леона, дохляка Глеба и пожилой Оливии. Дружеская услуга, о которой Фёдор так горячо просил Марианну, оказалась совсем недружественной.

Фёдор только руками всплеснул от отчаяния:

– Я что – настолько перестарался на зачёте, изображая из себя далёкого от спорта человека, что меня приписали к этой троице немощных? Или это месть влюблённой женщины, разгадавшей мои планы? Так если бы ещё её влюблённость была очевидна! А то ведь и сама не гам, и другим не дам!

Но делать нечего: новый тренировочный план был утверждён Теймуразом, и теперь оставалось ему лишь подчиниться.

***

Дни и недели на космическом корабле плавно сменяли друг друга. Несмотря на то, что экипаж находился в строго ограниченном пространстве, сплочённого коллектива, как мечтал Теймураз, из него не получилось. Все занимались исключительно своими делами в персональных лабораториях и каютах. Лишь военные, не обременённые сложными мыслительными задачами, находили возможность для веселья. Они буквально поселились в кают-компании, где слушали музыку, играли в настольные игры, смотрели боевики и смеялись над шутками, понятными только им. Послушав однажды эти шутки, командир понял, почему от военных в страхе разбегается вторая часть экипажа. Команда «Доминанты» была сформирована из представителей совершенно разных миров. В итоге учёным приходилось беседовать за столиками в столовой или наносить коллегам визиты вежливости в лаборатории, лишь бы не заходить в кают-компанию и не нарываться на чёрный юмор в свой адрес.

Организованный Теймуразом праздник в честь совпавших по дате дней рождений Марианны и пилота Валентина Шагэ также не исправил ситуации. Вечеринка, где отсутствуют алкогольные напитки, где все приглашённые гости выглядят одинаково, а за поведением каждого, вероятно, наблюдает в прямом эфире весь мир, напоминает официальное собрание жильцов дома, нежели уютную площадку для общения. Всё сугубо строго, подчёркнуто вежливо и откровенно скучно. В такой же обстановке прошло у команды празднование Нового года и Рождества, а затем вечеринка по случаю дня рождения шеф-повара Юджина.

– Да-а, это недоразумение какое-то, а не день рождения, – на следующий день в столовой поделился с Фёдором своими впечатлениями Глеб. – Признаться, Федя, я очень надеялся, что ты спасёшь праздник и нас развеселишь.

– Я так-то режиссёр, Глеб, а не клоун, – Фёдор усмехнулся, перемешивая у себя в тарелке перловую кашу. – Этот жмот даже не расщедрился вчера на праздничное меню, а я ему развлечения буду устраивать?!

Фёдор огляделся: не подслушивает ли кто? Начальник службы безопасности полёта Ларс Иверб уже успел всех достать своей подозрительностью. Так и рыскает по кораблю в поисках «сенсации», так и норовит, выслуживаясь перед начальством, поймать кого-нибудь на нарушении правил. Но сегодня в столовой всё было спокойно. Команда пообедала. Остались лишь опоздавшие да те, кто, как и Фёдор с Глебом, не спешили вернуться к работе, предпочитая ей дружескую беседу. Фёдор завистливо посмотрел на дальний столик, где сидели и «чирикали» две подружки Николь и Эмили. Он хотел быть сейчас с ними рядом, с любой из них по отдельности или с обеими вместе. Беспечно болтать и смеяться…

Фёдор тоскливо вздохнул. Глеб тоже вздохнул, понимая его угнетённое настроение по-своему:

– Ты прав, Федя. Подавать на десерт печенье, по-моему, несолидно для уровня шеф-повара. Я бы, например, не отказался от домашнего пирога с мясом.

– Только торт, Глеб, и никаких компромиссов! Большой, сладкий, таящий во рту торт. Знаешь, чтобы это был шоколадный бисквит, пропитанный коньяком или ромом, внутри – толстая прослойка из варёной сгущёнки, орехов и сухофруктов, а сверху шоколадная глазурь с мелкими цветными мармеладками.

– О! Да ты ценитель тортов, оказывается!

– Нет, всего лишь любитель. Мне от сладкого легче думается. Да и просто, хочу десерта! Посмотри, как мы питаемся! Каши, конечно, штука полезная. Но не в таком ведь количестве!

Фёдор отставил от себя тарелку, вынул из кармана пару карамелек, угостил конфетой Глеба и вновь обернулся назад, посмотреть, как там дамы его сердца? К ним за стол подсел доктор Каберев, и разговор Николь с Эмили прервался автоматически. Теперь они вежливо слушали незваного гостя.

– Ох, не позавидуешь им! – посочувствовал женщинам Глеб, подмечая, куда отвлекается Фёдор. – Зря они его пустили к себе за стол. Ещё не раз пожалеют.

– Это почему? – удивился Фёдор, разворачивая конфету.

Глеб пояснил:

– Нудный старикан. Помнишь, я пару недель назад, занимаясь с гантелями, плечо потянул? И нет, чтобы потерпеть и подождать, когда само заживёт, я сдуру в медпункт попёрся. Рассчитывал на обезболивание, на освобождение от пары тренировок, ну, и на элементарное сострадание, в конце концов! Понимаешь?

– Ещё бы! А что получил вместо этого? Марианна тебе наваляла тумаков за несоблюдение техники безопасности и увеличила нагрузку? – Фёдор хохотнул.

– Если бы?! Марианны не было на месте. На дежурстве был Витольд. И я тогда вообще попал. Захожу и говорю: «Травмировался я, в некотором роде». А он мне: «Позвольте уточнить, молодой человек, в некотором роде – это в каком? Мужском, женском или среднем?». Прикинь, да? Человек к нему с проблемой, а он нашёл повод для шуток. Отвечаю: «В медицинском роде. Плечом больно шевелить». А Витольд: «Ну, показывай плечо, посмотрю. Снаружи без повреждений. Хотя это не показатель. Вот у нас в госпитале случай был…». И после этого он завёлся на полтора часа со своими воспоминаниями! Я там чуть не умер его слушать! У него речь такая противная: тихая, монотонная. Всё время приходится напрягаться, чтобы не чувствовать себя глухим. И перебить невежливо. Он-то из себя джентльмена корчит. В итоге, намазал он мне плечо за пять секунд какой-то мазью и без всяких справок и освобождений от спорта отпустил восвояси. А своими рассказами о былом высосал моей энергии года на два, не меньше!

– Да ладно? Так уж и высосал?

– Вампир форменный, Федька, я тебе отвечаю! И по лицам девчонок можешь судить! Им и сбежать неудобно, и его слушать невмоготу. А у него нет никакого сочувствия. Ишь, красуется! Хоть бы из вежливости спросил, как им живётся? Готовы ли они к предстоящей проверке Теймураза и его помощников? У Милки с Николь проблем – выше крыши, а он всё о себе да о себе.

Фёдор вновь посмотрел через плечо на дальний столик. Слова Глеба походили на правду. Доктор Каберев рассказывал о чём-то молодым собеседницам, а те устало, с застывшими улыбками на лицах лишь изредка кивали ему в ответ.

– Слушай, Глеб, а о каких проблемах ты сейчас говорил? У Эмили с Николь что-то случилось?

– Случилось. И не только у них, а у всех нас. Ты ведь предупреждён о командирских проверках? Скоро будет шесть месяцев, как мы наматываем круги вокруг Таиры. Комиссия присматривается, кого посылать к Красной планете. А Теймураз всё время предоставляет в Центр управления полётом положительные отчёты, что каждый добросовестно трудится. Короче, следующий отчёт его просили представить развёрнутым: у кого какие успехи, а какие огрехи. Кто как справился со своими заданиями.

Фёдор угрюмо поджал губы. Его проект рамтианского лагеря был далёк от совершенства.

– Не иначе, как Ларс выпросил эти проверки!

Глеб подтвердил:

– Да, без его участия не обошлось. Вот народ и задёргался. Сам посуди: у половины экипажа индивидуальные задания не выполнены. Ко мне каждый второй подходит с вопросом: «Глебушка, дорогой, а нет ли возможности втихаря позвонить домой и попросить о помощи наших коллег по цеху?».

Фёдор даже подпрыгнул на стуле. Такая очевидная мысль ему в голову не приходила.

– Глеб, а что, правда, можно позвонить?

– Разумеется, нет! Зачем ерунду спрашиваешь?

– Глеб, а если не домой, а на мой канал? На киностудию? Слушай, мне очень надо! Мы ведь с тобой друзья?

Парень-компьютерщик засмеялся:

– Ну вот. И ты туда же, Федя. Я объясняю: это невозможно. У нас одна официальная линия связи и три резервных, но я не могу выйти в эфир без санкции Центра управления полётом. А Центр через спутники мониторит всё пространство вокруг Таиры. Ни один сигнал не останется незамеченным! Более того, команда Штрефоля через свои навороченные электронные программы нового поколения контролирует весь наш корабль и даже способна читать личную переписку экипажа между каютами!

– Печально.

– Лучше об этом просто не думать. Так спокойнее.

– Тебе легко говорить, Глеб. Ты, как личный связист командира, на всех сеансах связи с Таирой присутствуешь. Налаживаешь ему звонки, слышишь их переговоры. Можно сказать, прикасаешься к родной планете. А мы?

– Да в гробу я видел эти звонки! Ты знаешь, как проходят наши сеансы связи? Одно недоразумение, плеваться хочется! Мало того, что Центр управления полётом организует нам связь с задержками. Задаёшь им вопрос и ждёшь-ждёшь ответа. Типа, намекают: «Вам скоро лететь далеко в космос и не следует рассчитывать на быструю помощь из дома». Так в последний раз они ещё в эфир стали намеренно впускать радиопомехи: посторонние звуки, треск, шумы. Радости от таких звонков никакой. А ответственность колоссальная! Что-нибудь не так услышишь или пропустишь, и всё – прощай проект. Так что не завидуй.

Фёдор согласился:

– Не буду. Вернёмся к своим заботам. Я тебя прервал. Ты говорил о проблемах Николь и Эмили. Они просили у тебя разрешения позвонить на Таиру?

– Да, просили. Я им, как и всем, отказал. А чуть позже услышал в коридоре, как Ники разговаривала с нашим поваром Егором. Он поинтересовался, отчего она такая печальная? Николь ответила, что она не выполнила задание с Таиры и, скорее всего, не попадёт в основной состав команды.

– Да брось, Глеб! – Фёдор не поверил. – Николь выглядит уверенной. Она вся в работе. В её лаборатории ежедневно что-то горит и взрывается. Не может быть, чтобы она ничего не сделала!

– Мне судить сложно, я лишь говорю, что слышал. Ники чётко сказала: «Егор, я в отчаянии! Мне без помощи не обойтись!».

– А почему она решила обратиться за помощью к этому громиле? Он что – специалист по химии?