Судьба – тени прошлого

Наконец и пони поскакал на полную. Насколько позволяло ему его телосложение, ведь по сравнению с полноценными конями и лошадьми его кобылка едва ли могла показывать хоть приближенные результаты в езде верхом. Тем не менее, он любил своего пони. Его Тарас был с ним с того самого момента, как он научился ездить верхом.

Агата всё же не смогла так издевательски поступить со своим ребёнком и сбавила темп, ожидая, пока Зендей её догонит.

Он догнал, и она слегка прибавила в скорости, но не критично, чтобы Зендей не сильно отставал от неё.

Вдруг Агата услышала свист, слишком подозрительный свист, опасный. За ним последовало падение её сына, сопровождающееся душераздирающим ржанием Тараса. Из леса, мимо которого они пробегали, вышли шесть мужчин и одна женщина, держащая в руках арбалет. Каждый был подозрительной наружности. Агата, не раздумывая, вынула саблю из ножен и бросилась на защиту оглушенного после падения сына. На камне возле Зендея текла струйка красной жидкости. Агата впала в ярость и стала в боевую стойку.

– Какое вы, сучьи отбросы, имеете право обижать моего сына?! Ублюдки, я вас изничтожу! – завопила Агата. Её волосы вспотели, зубы оскалились, взгляд разжегся пламенем ненависти и гнева.

Подскакала Фалько. В её глазах читался ужас и страх.

– Фалько! Возьми Зендея и беги! Без лишних вопросов! Немедленно беги! Я догоню… – Последние её слова звучали тихо, ненадёжно.

– Но… – дрожащим, охрипшим голосом прошептала Фалько, но дальнейший взгляд Агаты развеял в ней все мысли, кроме той, чтобы сбежать с детьми, бросив мать погибать, защищая их.

Разбойница подняла арбалет и зарядила болт, готовясь стрелять. И выстрелила в поднимающую Зендея Фалько. Агата прикрыла их, как будто зная, что будет выстрел. Она получила железную стрелу в область груди. Но даже не вздрогнула.

Фалько уже запрыгивала на лошадь с детьми. Но тут бандиты перестали стоять столбом и побежали в их сторону. Агата резво вставила острие сабли одному из разбойников.

Детям удалось сбежать. Но мать разорвали на куски. Её шикарные чёрные волосы окрасились её же кровью. Её проницательные чёрные глаза потухли. Никогда уже не проступят на её веснушчатом лице ямочки от ослепительной улыбки.

Свою цель бандиты достигли.

IX.

– Ты кусок дряни! Ты никогда и ничего не сможешь добиться в этой жизни, если не будешь слушать меня! Я для тебя авторитет, я для тебя всё, что ты имеешь! И ты смеешь перечить моей воле!? Я тебя вырастил в роскоши! И тебе этого мало? Я всё делал, чтобы ты соизволил исполнить мою последнюю просьбу! Ни в чём тебе не отказывал! Это твоя благодарность?

– Я не обязан быть королём! Я ненавижу твой проклятый трон, ненавижу то, на что ты променял семью! Где моя мать?Да она просто не вытерпела тебя! Такой жизни она не смогла стерпеть! Ты лишил меня мамы, нормальной жизни! А я не хотел никогда всего этого! Я лишь хотел быть любимым… Хочешь посадить на трон наследника – посади Зельмана!

– Довольно! Стража! – В помещение ворвались рыцари в тяжёлых железных доспехах. – Схватить эту букашку неблагодарную! И избить, – отдал жестокий приказ Эстороссо.

– Что?! Тьфа… – откашлял кровью после первого удара по животу Вэйрад. А затем ещё раз. И ещё. Всё лицо уже было в крови. Весь пол подле него, покрытый золотом, оказался забрызган кровью.

– Довольно. Отпустить.

– Ты дьявол! Собственного сына приказал избить… Какая же ты сволочь! – взвизгнул Вэйрад.

– Рот закрой. И сгинь с моей дороги, – ответил король.

Вэйрад выбежал из тронной залы без оглядки. Так же он миновал и коридоры дворца, в котором восседал его отец. На выходе он уже решил отдышаться.

– Вэй? Что с тобой? Что там стряслось? – встретила его черноволосая веснушчатая девушка. – Господи, ты весь в крови! Дай-ка, гляну, – она тщательно осмотрела раны на лице: вероятный перелом глазницы, сломанный нос, разбитая губа.

– Агата, я не могу больше так! – разревелся Вэйрад, вцепившись в неё крепким объятием. – Я не знаю, что мне делать… Я запутался…

– Всё хорошо… Я здесь. Я рядом. Но нужно как можно скорее твои раны подлатать. Иначе могут последовать осложнения, сказала она, а потом пылко поцеловала его окровавленные губы. – Я люблю тебя, слышишь?

– Я тебя тоже. Что бы я делал без тебя. Спасибо тебе за всё, – успокоившись, ответил Вэйрад.

– Почему мне опять снятся эти сны… Опять те года… – проснувшись, спросил вслух у себя же Леонель.

Несколько ударов в дверь.

– Войдите, – ответил Вэйрад.

– Господин Вэйрад Леонель? – спросил вошедший.

– Да. С кем имею честь?

– Я всего лишь гонец. Вы должны немедленно отправиться во дворец Урвалл. Приказ Его Высочества. Вам должны торжественно вручить награду.

– Боже… ладно.

Гонец покинул комнату. Вэйрад встал с помятой белоснежной постели и направился к выходу.

– Отсенберд, как ты? – спросил, войдя в его комнату, Леонель.

– Лучше. Даже сегодня ходил прогуляться. Замечательно на улице. Погода – шик да блеск. Солнышко греет. Птички поют. Ветерок прохладный. Девицы мимо проходили. Такие красавицы… Я бы их… ну, неважно…

– Мы должны выезжать. Я должен, но тебя оставлять не намерен, – сразу пояснил Вэйрад.

– Это куда? Неожиданно как-то…

– Во дворец Урвалл, дворец Его Величества, – ответил офицер. – Награждать меня собираются… Ерунда какая-то… Ничего не сделал – награждают…

– Ой, перестань уже занижать свои достоинства. Прикажи подавать коней.

– Ты уверен, что готов уже ехать?

– Конечно. Токсины – или как их там – вышли из организма ещё поноса три назад. Поехали!

X.

– Я, как полноправный король Невервилля, наследник престола Эстороссо Мудрейшего, Зельман Златогривый присуждаю Вэйраду Леонелю звание воина рода Золотых Львов! Удостоен он такой вести за заслуги перед Родиной, а именно – за великую победу на мысе Бейз! Мы защитили приоритетную позицию государства! И всё благодаря этому отважному солдату! И от себя лично назначаю его командующим личным батальоном! – произнёс король. Присутствующие военнослужащие чиновники бурно зааплодировали.

Церемония проходила в столичной резиденции. Всюду стояли столы с несчетным количеством блюд. Среди них и гуси, и утки, и оленина, и свинина, и даже медвежье мясо: деликатесы такого рода нередко становились завсегдатаями подобных вечеров. Не говоря уж о самых дорогих и редких алкогольных напитках, возраст каждого из которых превышал хоть самого старого из ныне живущих человека. Единственное, чего, можно сказать, было мало, – так это фруктов. Сезон их созревания на мысе Бейз прошёл, а значит, и на всём континенте более не представится возможным их лицезреть.

Было, помимо всего прочего, ужасно шумно. Вся зала являлась переполненной целым дивизионом различных военных чиновников, вопящих невнятные фразы. Любое подобное мероприятие становилось местом сбора каждого уважающего себя бездельного офицера, генерала, командующего, полководца и так далее по списку. Бесплатные напитки и мясо – всё, что нужно для этого сброда нахлебников и, в большей степени, коррупционеров и казнокрадов.

– Вэйрад, пройдёмте со мной. Нужно обсудить некоторые формальности, но в более тихой обстановке. Генерал Отсенберд, соизволите? – спросил неожиданно подошедший король Зельман.

– Хорошо. Конечно, – ответил, чуть подавившись, Фирдес. Он впервые видел Златогривого прямо перед своим лицом.

Пройдя приличное множество коридоров дворца, от сверкающей роскоши которых на глазах сами по себе наворачивались слезы, и, поднявшись по лестнице, они наконец подошли к так называемому кабинету короля. Вэйрад удивился, что на пути не было ни единого стражника. Учитывая, насколько абсолютно каждая резиденция или дворец, хоть как-то причастные к имени Его Высочества, охраняются, это было очень даже необычно.

– Проходи, братец. Не стесняйся, – каким-то прохладным и саркастичным голосом тихо сказал Зельман, открывая двери кабинета.

Внутри его встречали и Льюис Фоттейд, и Мариус Ольд, и Персиваль Умбер.

– Здравствуйте, Мариус Ольд. – Сразу заметив знакомое лицо старого учителя, Вэйрад приклонился.

– Не стоит этого, братишка. Встань.

– Абсолютно ясно, думаю, что ты здесь не только из-за чисто документального присвоения тебе в личное командование батальона твоего товарища Отсенберда. Ныне он будет носить имя батальона имени Бейз. Думаю, звучит красиво. А главное: закрепится за твоим именем. Меня больше интересует другой вопрос. Ты законный наследник трона. И притом мы уговаривались, что друг другу больше мешать не намерены. В силе ли это, брат мой? Или тебе ныне угоднее, если я буду звать тебя офицером? Дело в том, что некоторые влиятельные персоны только и выскакивают повод для свержения неудобного короля. А его нелегитимность как раз будет расценена, как идеальная причина.

– Во-первых, отчего ты так волнуешься за своё место, я не понимаю. Я могу тебя заверить: нигде и никогда не упомянал я о своём происхождении. Да и смысл мне свергать тебя? Хотя… знаешь? Ты у трона не сдержал своих слов! Ты не только не улучшил положения простого народа, но ещё и войну начал! Стольких погубил! Ты вообще думал о чем-то, когда пошёл против лорда Дезевона? В его руках власть! Влияние! Деньги! Да и собрал ты вокруг себя лица самого низкого из возможных образования. Твои командиры разваливают армию изнутри! Если ты этого не заметил, то ты глуп!

– Всё высказал? – Между бывшими братьями промелькнула искра вражды. Чувствовалось прекрасно: они не воспринимают друг к друга, а в их отношениях имеет место явная обида, быть может, недопонимание. – А сейчас, прошу, заруби себе на носу, Вэйрад. Я – король! Не смей так со мной говорить. Снесу голову, если пожелаю. А во-вторых, учитывай, что я не с берёзы слез и отлично понимаю, что есть что и как. Я держу руку на пульсе и контролирую огромный аппарат власти. И не думай даже перечить мне по части войны. Чтобы ты знал, она была необходима. Неизбежна! Да и…

Резко в кабинет ворвался мужчина в маске Аврольда – мифологического Бога справедливости и милости южан, представляющий собой обезьяну с красной шерстью и белыми зрачками, – и чёрном плаще. Он словно плыл по воздуху с невероятной скоростью. В руках он держал меч и мчался в сторону короля. Ещё бы мгновение… Но Вэйрад среагировал, успел. Хотя даже ему было не так просто уследить за рывком этой чёрной тучи. Лезвия схлестнулись, раздался лязг, сверкнули осколки стали. Сквозь зазоры маски для глаз на Вэйрада смотрели янтарные жемчужины. Они долго пялились друг на друга. Через этот снисходительный взор чувствовалась улыбка, скрывающаяся под личиной мудрого Бога. Будто случилось что-то, что сильно обрадовало мятежника, хотя, как показалось офицеру, в данном случае это довольно странно. Но вскоре их пауза прервалась – бунтовщик отпрыгнул и ринулся в обход с такой же скоростью, но для Леонеля и этот выпад был читаем. Таким образом они скрещивали мечи несколько раз к ряду, не уступая друг другу ни в реакции, ни в скорости, ни в силе. С виду казалось, что Вэйрад, стоя на месте, бился с чёрным облаком, в коем иногда промелькивал огонёк в виде красной маски и раскаты молнии в виде лезвия клинка. Удивлённые мины присутствующих говорили за себя. Наконец Леонель всерьёз взялся за противника и несколькими выпадами довёл его до выхода, а затем сбил с ног, но тот быстро встал. Следующей атакой Вэйрад выбил из рук мятежника в чёрном меч. Уже был готов замахнуться на добивающий, но в этот же момент из темного силуэта выполз дым тёмно-фиолетового цвета. Мужчина скрылся.

– Кхэ… Твою ж мать… – откашливался от дыма Леонель. – Сука, где стража?! Стража! – рявкнул офицер, как в кабинет ворвались трое стражников. – Обыскать всю резиденцию! Мужчина в чёрном плаще и маской Аврольда, кажется. Найти его! Немедленно! – грозно командовал Вэйрад. – Какого чёрта, Зел?! Почему тебя никто не охраняет? Почему нет ни единого солдата у дверей? Зараза… – буркнул офицер, протирая глаза. – Видно, дымка была ядовитой… Глаза щиплет… Чёрт… Кажись, сознание теряю… – успел прошипеть Леонель, как рухнул навзничь. Последнее, что тот успел подметить, – это вбегающего в кабинет Фирдеса.

XI.

Зима. Солнце высоко в зените. Яркое, слепящее. Но холодное. Мороз окутал всё вокруг. Зима на севере всегда мрачная и морозная.

– И всё это для того, чтобы сесть на трон? Ты, отброс, который я приютил по доброй воле, от женщины, которую я не знал, не заслуживаешь этого места. Это место моего отца! Значит, будет и моего сына! Ты мне не сын. Пойми уже это наконец. Я даровал тебе лучшее образование, лучшую заботу, о которой только могут мечтать такие, как ты! И тебе этого мало? Ты желаешь взять мой трон? Откинув в сторону моего прямого наследника? Своего брата?

– Я ненавижу Вэйрада! И вы знаете, что я лучше его во всем! Я рождён для трона! Я старше брата!

– Нет! Не видать тебе трона! Стража!

– Стой, отец! Что ты делаешь? Он заслуживает престола больше меня! Я никчемен в политике, экономике, да даже в стратегии!

– Заткнись! Тебя никто не спрашивал! Ещё раз воспротивишься моей воле – пощады не жди! Стража! Где, черт возьми, стража!?

– Отец.

– Что ты делаешь? Что это? Ты? Убить меня вздумал?! Отца? Я тебя вырастил! И ты… Кх…

– Да. Но Зельман будет сидеть на троне. Такова моя воля. И ты это всегда знал. Прости…

Хлестнула кровь. Упали слезы. Стук меча, упавшего на золоченую плитку.

– Вэйрад, спасибо.

– Ты знаешь уговор. Не подумай, что я иначе стану к тебе относиться. Я это делаю ради Агаты. Ради семьи. Не ради тебя. Если ты уничтожишь Невервилль, я тебя найду. Я вверяю тебе в руки престол лишь только ч тем условием, что он начнёт процветать. Прощай, Зельман. 

– О, проснулся всё-таки! Я уж думал всё… Как ты? – спросил Фирдес.

– Господи, сейчас сдохну… Эта штука… Этот дым был пропитан ядом… – тяжело дыша, ответил оклемавшийся Вэйрад. Его русые волосы промокли насквозь, лицо сильно побледнело, круги под глазами почернели, а глаза были будто бы стеклянными. На секунду могло показаться, что из них вытекла чистая голубизна, оставив только чернь, но это лишь следствие сильно расширившихся зрачков.

– И не слабым! Медики сказали, что это весьма-таки мощное вещество! Ну и угораздило же нас с тобой по очереди ядами травиться… Ха-ха-ха, – рассмеялся Отсенберд.

– Ха-ха-ха, – подхватил Леонель. Но его смех уже звучал болезненно и туго.

Они ещё долго не могли остановиться смеяться: события последних дней этих двоих казались страшно ироническими.

– Врачи говорят, что тебе чрезвычайно повезло выжить. Если б не сильнейший организм, быстро прибывшая делегация медиков, то, вероятно, ты бы помер мгновенно. Ибо яд, как я уже сказал, неслабый. К тому же, плохо изученный, – посерьёзнев, продолжил Отсенберд.

– Им хотели убить короля. Скорее всего. Но, что самое страшное, я знаю этого человека, но не могу вспомнить, кто это… Его глаза знакомы до ужаса. Нужно предупредить Его Высочество, – попытавшись поднять голову, произнёс Вэйрад. – Чёрт! Тело немеет. Не могу даже голову поднять… – Конечно, Вэйрад знал этого человека. И знал также, что убить пытались не короля. Но говорить об этом не стал. У него на то были причины. 

– Я сообщу. Не переживай. Тебе нужно восстановиться.

– Спасибо, генерал. За всё.

– Не стоит ерунды. Мы ведь друзья. Да и ты мне помог, когда я корчился… Ты, если опять захочешь сбросить, так сказать, груз, то сообщи. Я принесу корыто.

– Стой, что? Я… – засмущался Вэйрад, смотря на засученные рукава Фирдеса.

– Да. Не бери в голову. Мы ведь друзья!

XII.

– Извините, вы не могли бы подсказать, в какой палате проживает офицер Леонель, – спросила Фалько с Адиялем в руках.

– Извините-с, сейчас посмотрим. Голубушка, не поможешь девушке? – спросил у медсестры приёмный врач.

– Если я не ошибаюсь, то он был вместе с генералом Отсенбердом… Кхм, он, должно быть, уехал… Да, точно! Уехал чуть больше суток назад.

– Куда же это… Не знаете?

– Не знаю, извините…

– Да чего ж тут не знать-то. Ясно небо, он поскакал со своим этим Отерве… Остел… Отсебур… Да со своим этим друганом в столицу умотал! Сам слыхал! Болтали они тут на пороге, как поедут… Точно говорю! – ответил мужчина, сидящий на скамье возле пункта приёмного врача. Под ногами у него был целый ворох хлебных крошек и огрызков неясно чего.

– Не обращайте внимания на это недоразумение. Этот господин – ужасный грубиян, пьяница и дебошир! Уже несколько суток сидит здесь и орёт на медсестёр и меня! Ещё и разные огрызки тут раскидывает! Уже и полиция не в состоянии что-то с ним поделать! Куда прикатились… Тьфу!

– Спасибо, – недослушав изречение врача, попрощалась Фалько, уже седлая коня.

Адияль вновь заревел. Уже пятый раз за эти сутки. Зендей был слишком мрачен, тих. Одним словом – подавлен. Каким и должен быть ребёнок его возраста, узнавший о гибели матери, но ещё не принявший её до конца. Хотя и истерика у него прекратилась только совсем недавно.

– Господи… Бедные дети… мне так жаль… Что за напасть… За что ж им это… Агата, прости, – шёпотом произнесла она, чтобы не разбудить спящего малыша, а затем тихо заплакала.

XIII.

«Что такое боль? Как возможно полагать, боль – чувство, которое невозможно вылечить, заглушить. Его нельзя искоренить. Нет, я не про физическую боль, ибо её как раз можно одолеть. Её можно увидеть снаружи, её не стоит страшиться. Я же про настоящую боль. Вернее даже, просто про иную, гораздо более значимую. Про травму, которая оседает в самом сердце. Она не даёт тебе насладиться жизнью в полной мере. Не даёт тебе лицезреть то великолепие, что окружает вокруг. Искажает твою душу. Искажает твой разум. Она может быть вызвана и личной обидой, и обидой на себя самого. А может быть вызвана и сгоранием твоей души. Пепел в душе – пепел вокруг. Однако и её возможно подавить, но не в одиночку. Для этого необходимо найти то, что поможет тебе забыть про неё. А это уже совсем сложно. Далеко не у каждого выйдет, даже если приложит максимум усилий. А тот, кто выдержит и это испытание судьбы, воистину силён. Силен не физически, ведь это не имеет никакого значения, а силен душой. И эти люди будут вознаграждены. И награда их всегда будет весомее всякой другой. Ценнее всяких богатств, ценнее всего, что можно себе пожелать! Ведь это не физическая награда. Эта награда – твоя свобода. Но понять это смогут лишь те, кто на самом деле преодолел эти трудности. Так же, как и я. Такова истина, которую дано узреть не всем», – отрывок из писания философа Игны Мерлин.

Собирается гроза. Птицы осели на ветвях деревьев, на и под крышами домов. Ветер поднялся неимоверный. Всё гудело. Вдалеке уже были слышны раскаты грома. Тучи накатили на небо непроглядной морской бушующей гладью. Первые капли холодного летнего ливня уже осели на ещё сухую землю.

– Зачем ты это сделал? – возмущённо спросил Зельман, глядя в окно и нервно постукивая пальцами по столу.

– Зачем? Не ты ли желал убить брата? – ответил Леонардо Эйдэнс, стоя в чёрном плаще.

– Я отныне запрещаю учинять произвол. Смерти Агаты достаточно. Брата трогать нельзя.

– Ну, хорошо. Как прикажешь. Но я бы и не смог убить его. Он сильнее. И не хотел убивать столь светлое создание. Я это понял по его глазам. В них аж читается вся суть благородства. Ты, однако, был прав, сказав, что Вэйрад – один из сильнейших воинов за всю историю Невервилля.

– К слову, этот ядовитый дым… Это та «микстура с выедающим веществом»? Я прав?

– Именно. Они её усовершенствовали. Было любопытно, что эти старые чудаки-учёные могли бы придумать с этой ересью. «Оружие массового поражения» – так они его назвали. Я даже подумать не мог о том, что оно так опасно…

– «Оружие массового поражения»? Что это вообще может значить? Впрочем, показало оно себя великолепно. Вэйрад едва выжил… Боже, какой ты осёл… Лишь благодаря тому, что ему сильно повезло оказаться в этот момент в столичной резиденции, где всегда найдётся десяток опытных медиков, он остался цел. Доза была большая или…

– Крохотная. Там и грана не было. Они объяснили это как-то заумно. Мол, в соотношении отравляющего вещества к обычному цветному газу доля убийственного элемента крайне мала. Если оснастить армию такими же колбами, но с большей концентрацией, то мы сможем запросто уничтожить весь фронт врага.

– Нет, пока что нет надобности. Пусть приготовят по своему плану сначала партию из сотни таких «оружий массового поражения», которые не будут калечить людей. Посмотрим, как они сработают. И не забудь их предупредить: если что-то пойдёт не так, то я лично сделаю из них дворцовых шутов. Я издевательств не потерплю. И скажи оруженосцу: пусть приготовит коня. Мне нужно кое-куда съездить.

– Куда? В такую погоду? Там же скоро шторм нагрянет.

– У меня переговоры с князем Тзильета. Пренебрегать визитом недопустимо. Нам нужны его металлы, – договорив, король резко встал, скрипнув ножкой стула. Взял лежащий на столе меч в кожаном чехле и направился к выходу. Вслед за ним вышел и Леонардо Эйдэнс.

XIV.

– Господа офицер Леонель и генерал Отсенберд! К вам посетитель, – известил лакей.

– Кто? – поинтересовался генерал.

– Полководец Дориан Нильфад!

– Имею честь, не помешал? – вошёл вышеупомянутый в сопровождении свиты из двух рыцарей-стражников.

Лакей поспешно покинул комнату.

– Извините, я не в лучшем виде… Не ожидал вас увидеть… – Отсенберд поклонился. На нём была потрёпанная рубаха и такие же штаны.

– Пустяки, Фирдес. Не стоит этих излишеств. Впрочем, я пришёл навестить, не побоюсь этого слова, героя прошедшего сражения. Я был под впечатлением от того, как вы умудрились продержаться в столь тяжёлой ситуации. Мне доложили о ваших стратегических мыслях. Признаться, впервые я слышал о таком построении… И не менее удивлён тому, как вас посмели отравить. Но я пока не услышал никаких определённых сведений. Потому и пришёл узнать у вас лично. Дело в том, что я считаю своим косвенным долгом искоренить это существо! Это высшая наглость – покуситься на честь такой персоны, как вы.

– Это огромная честь для меня, господин Нильфад! Я даже не знаю, чем настолько невообразимым могло быть вызвано такое любопытство по отношению к такому незначительному человечку…

– Уж вы меня не оскорбляйте такими принижениями. Я прочитал множество отчётов о вашей персоне. И во всех вы фигурируете лишь в чистейших тонах! Я не зря заинтересовался вами, офицер. Вы настоящий талант стратегии и боевой отваги. Так что вы можете сказать про ваше отравление?

– Если так посмотреть, то это покушение не на меня, а на Его Величество. Во время нашей с ним беседы по поводу присуждения мне личного батальона, в кабинет короля ворвался некто в чёрном плаще и маске Аврольда, если не ошибаюсь. Я практически его одолел. Он был уже обезоружен, но в последующий момент он что-то разбил… Не помню что… Не успел разглядеть… А далее – дым, в котором он и скрылся.

– Понятно. Спасибо за информацию, господин Вэйрад. Рассчитываю на ваше скорое выздоровление. Ибо у меня на вас есть ещё кое-какие планы. И да! Вот вам мой презент, – полководец взял корзину у одного из своих стражников, в которой лежало три бутылки вина и виноградные лозы. – И Высший Гвардейский Состав просил передать вам в благодарность, – Нильфад взял ещё одну корзинку, но уже побольше. В ней располагалась огромная кругловатая бутыль, объём которой был не менее одного галлона. – Впрочем, подарок Состава явно слаще, но мой дороже. Будьте уверены, – с лёгкой и непринуждённой улыбкой добавил полководец. Вэйрад улыбнулся в ответ. – До свидания, стало быть. К сожалению, не могу более задерживаться.

– До свидания! Для меня это была огромная честь, что вы навестили меня! И огромное спасибо за гостинцы! – попрощался Леонель, всё ещё безуспешно пытаясь встать с койки. Отсенберд попрощался, отдав воинскую честь. Нильфад ответил тем же.

– Ну-с, дружище! Нужно полагать, что твоя военная карьера пойдёт ныне в гору. Сам полководец Нильфад заинтересован твоей персоной! – хлопая по плечу, поздравлял товарища Фирдес.

– К вам ещё посетители! – вновь прервал беседу ворвавшийся лакей.

– Кто ещё? Неужели сам Главный Гвардейский Состав? – иронизировал генерал.

– Госпожа назвалась Фалько, милсдарь. Вся в слезах… – отрапортовал лакей и тут же вышел, поняв, что взгляд Вэйрада даёт разрешение на пропуск знакомой девушки.

XV.

"Что это? Это одиночество? Или… боль? За что мне это всё? Я никогда не просил ничего подобного… Никогда не просил такой жизни… Всё, чего я хочу, – это быть любимым, быть неодиноким… Зачем мне вся эта мрачная и холодная роскошь? И за что…" – мысли русоволосого мальчика поглощают его, сидящего в одиночестве около старого гниющего дуба. Он не нужен ни отцу, ни его подданным, обязанным выполнять каждый его приказ, ведь иначе их семьи будут голодать. Их семьи живут в любви! Но не этот мальчик. Его отец – король богатейшего государства. Мальчик одинок. Бездушен. Откуда у него может появиться душа? Мать его, недавно умершая, не была способна вдохнуть жизнь в его душу, ведь она сама была такой же одинокой и несчастной. Её не стоит винить за то, что её ребёнок растёт таким же, как и она когда-то. Сейчас она уже мертва.