bannerbanner
Правила мести, или Смерть отменяется
Правила мести, или Смерть отменяется

Полная версия

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
3 из 5

– Нигде, – она опять потерла виски и сделала несколько глотков из стакана, – голова чумная. Я, наверное, заснула.

– Точно нигде не болит? – суетилась вокруг нее Настя.

– Нигде. Просто странно.

– Ну что странно? Ты можешь мне объяснить?

– Я помню, вытирала лестницу. Еще подумала, сейчас домой пойду. И заснула.

Настя с облегчением вздохнула.

– Тогда точно ничего странного. Устала, прилегла и заснула.

– В том-то и дело. Я не помню, как на диван ложилась.

Настя успокаивалась пропорционально тому, как Татьяна Сергеевна приходила в себя.

– Это вы автоматически. Устала и заснула. Ничего страшного. Главное, что ничего не болит. Сейчас поужинаем, и тебя Кирилл отвезет домой. А лучше оставайся сегодня у нас.

– Нет, Настюш, правда. Мне, кажется, стало плохо…

– Да что с тобой, Татьяна Сергеевна? Может, врача вызвать.

– Нет. У меня ничего не болит.

– Так что же тогда? Я ничего не понимаю, – опять заволновалась Настя.

Татьяна Сергеевна села на диване и в недоумении пожала плечами:

– Может, это мне приснилось?

– Ну что? Татьяна Сергеевна, ну что ты меня пугаешь? Что с тобой?

Татьяна Сергеевна махнула рукой и поморщилась:

– Наверное, приснилось.

– Может, ты хочешь отдохнуть, – предложила Настя.

– Так я не устала.

– Заметно, – скептически ответила Настя, – отдохни пару-тройку дней.

– Не хочу я отдыхать.

– Хорошо, не хочешь отдыхать, тогда не переутомляйся и не болей.

– Я похожа на больную?– попробовала пошутить Татьяна Сергеевна.

Настя присматривала за ней пристально. Ответила, улыбаясь:

– Естественно, нет. На щеках румянец, в глазах искры.

– Мне просто приснилось, что я мыла полы, вернее лестницу, вернее не приснилось. Я точно мыла полы, вернее лестницу.

Настя перестала улыбаться. Татьяна Сергеевна ее удивляла: никогда прежде не замечала у нее путанность в разговоре и неуверенность в произносимом, а также сомнения в происходящем.

Татьяна Сергеевна же, не замечая своего нескладного рассказа, продолжала:

– Потом мне что-то послышалось, или мне это приснилось, кажется даже, к моему носу что-то дотронулось – и все.

– Что все?

– Все. Я проснулась, вернее меня разбудили дети, Сенечка говорил, что вода теплая в бассейне. А я спала?

Настя откинулась на спинку кресла и вздохнула:

– Тебе точно нужно отдохнуть. Когда мы приехали, то ты мирно посапывала на диване.

– Кошмар, – засмеялась Татьяна Сергеевна, – я сама не помню, как добралась до дивана и заснула. А сон-то какой глупый приснился, как будто меня усыпили. Точно пора на пенсию. Но я не хочу на пенсию, я уже там была, там скучно. Я еще молода, а на пенсии я состарюсь. Мне нельзя на пенсию.

– А никто и не говорит о пенсии. Я тебе предлагаю отдохнуть пару дней. Хочешь на недельку в санаторий?

– Не хочу. Там одни старики.

– Тогда в дом отдыха.

– Ты мне еще в дом престарелых предложи.

Настя цыкнула языком:

– Скажешь тоже.

– Я шучу. Но если серьезно, я не устала, просто так получилось, извини.

– Не извиняйся, Татьяна Сергеевна, это я виновата, нагрузила на тебя. Дом, уборка, дети.

– Так, – строго возразила Татьяна Сергеевна, – прекращай. Ты же знаешь, если бы мне было в тяжесть, я бы здесь не помогала тебе. И это даже не работа. Ладно, все уже хорошо, я отдохнула, правда сама не понимаю, как это я так умудрилась, ну что ж теперь, – она засмеялась. – Лестницу же я домыла и слава богу. Осталось только перила домыть.

Она встала с дивана и сообщила:

– Марш руки мыть и ужинать. Сеня, Сонечка, руки помыли?

– А я их в бассейне помыл, – сообщил Сеня, но все же в ванную комнату побежал наперегонки с сестрой.

Татьяна Сергеевна бодренько направилась в столовую и стала накрывать на стол. Настя некоторое время понаблюдала за ней и успокоилась окончательно. Все было привычно в ее настроении, в ее бодром поведении и отношении к окружающему. Она с заботой расставляла тарелки на стол, раскладывала вилки и выкладывала из кастрюль вкуснятину. Настя закрыла глаза и потянула носом. Оказывается, она проголодалась. Она еще посмотрела на Татьяну Сергеевну – ничего не напоминало о путаном рассказе. И Настя убедила себя, что помощница заснула на диване от усталости, и ей приснился сон.

– Настюш, – позвала Татьяна Сергеевна, – какие у тебя планы на завтра?

Настя встала с дивана и прошла в столовую:

– На завтра у меня план – хорошо поработать. И главное, не передумать хорошо поработать.

– Я в тебя верю – ты не передумаешь.

– Спасибо. А что?

– Да я тут подумала. Я завтра действительно отдохну.

– Согласна. Завтра пятница. Субботу и воскресенье тоже отдыхай.

– Я наготовила, там и на неделю хватит. Справитесь без меня?

В голосе женщины Настя уловила нотки надежды на то, что без нее не справятся. Хотелось бы подтвердить, но Настя решила дать ей лишний выходной, зная наверняка, что выходные лишними не бывают.

– Конечно. Завтра я справлюсь без тебя. А на выходные дети поедут к Николаю, – грустно добавила она.

Имя нелюбимого человека резанул слух. Татьяна Сергеевна встрепенулась, как квочка при виде лиса. Но паника была преждевременна, поэтому она снова погрузилась в свои переживания. Поохав, повздыхав, она задумчиво посмотрела на Настю и попросила:

– А еще, я тут подумала… Сходи на всякий случай проверь, ничего не пропало?

– Опять? Я уж думала ты пришла в себя. Извини. Я шучу.

– Нет. Серьезно. На всякий случай. Проверь.

– Раз ты так просишь – нехотя согласилась Настя. – Проверю.

– Сходи, сходи. Только чтоб я успокоилась.

Настя обошла дом, заглянула в тайники и сейфы. Самое ценное, что имелось в доме – это ее компьютер, ценнее, чем сбережения и драгоценности. Компьютер на столе, все остальное в закрытых сейфах. Все на местах и в порядке. Она заглянула даже в гардеробную, чтобы потом с чистой совестью сказать Татьяне Сергеевне, что осмотрела весь дом. Хотя из ценного здесь была только шуба из норки и платье, обшитое стразами и бисером, платье кажется дороже шубы, потому что ручной работы. Несколько умелиц трудились над его созданием, обшивали, нашивали и вышивали. Настя купила его по случаю чествования и награждения ее, как лучшую романистку года. Больше в гардеробной в список к ценному отнести ничего нельзя. Хотя можно туфли на высоченном каблуке, усеянные камнями Сваровски или чем-то подобным. Но если их украдут, Настя плакать не будет, она бы их и сама выкинула, но боялась, что их подберет какая-то хорошая женщина и сломает себе ноги, ходя на таких каблучищах.

Все обошла. Все спокойно, чисто, следов пребывания чужих людей она не заметила, поэтому спокойно вздохнула, убедившись, что Татьяна Сергеевна действительно переутомилась и нужно уговорить ее несколько дней отдохнуть.


***

Как ни просила Настя Татьяну Сергеевну отдохнуть, утром та все равно явилась на работу, хотя с вечера даже согласилась на три выходных.

– Не хочу я отдыхать, – бубнила она, хлопоча на кухне, варила кашу детям, заваривала чай и кофе для Насти. – Я не устала. Подумаешь, вчера утомилась, но отдохнула же. И здесь на диване, и дома еще. Что я вам старуха что ли? Нашли пенсионерку. Мне, наоборот, дома сидеть не хочется. Что мне там делать в скворечнике? Как девица в темнице, в четырех стенах сидеть? Та хоть косу на улицу выкинуть могла, я у меня ее не имеется.

Кирилл усмехнулся. Эта милая женщина не давала Насте вставить даже слово возражения, и она махнула рукой и согласилась.

– Как хочешь.

– Вот и правильно. И не надо меня отправлять, я же вам не посылка-бандероль.

– Я не отправляю.

– Вот и правильно. Тем более я перила не домыла.

– Кошмар, – улыбнулась Настя и заметила – они-то и запачкаться не успели.

– Это тебе кажется, – строго возразила домработница. – Перила в доме – самое грязное место.

– Да? А я думала? – она, усомнившись, махнула головой в сторону санузла.

– Ну уж нет, – замахала руками Татьяна Сергеевна и приложила руки к груди, – я его мою чаще, чем лестницу, так что я права. Недавно передачу смотрела, ручки дверей, банкоматы, перила в метро самые грязные.

– Но у нас же дом, а не метро. У нас мало людей ходят. Ты да я, да мы с тобой.

– Не спорь, Настюш, я все равно буду их мыть.

– Ну ладно.

Настя пожала плечами, надеясь, что Татьяна Сергеевна домоет эту лестницу и можно будет ее уговорить погулять по саду вокруг дома, потом посидеть на качелях и почитать журналы.

Так все и случилось.

Долго уговаривать Татьяну Сергеевну не пришлось. Настя просто сказала, что нужно погулять с детьми, та быстро собрала себя и милых деток на прогулку. Татьяна Сергеевна любила с ними гулять, тем более ей всегда хотелось спасти детей от Надежды Васильевны, ее пугали методы и принципы воспитания и обучения этой женщины. Конечно же, в них не было ничего жестокого и из ряда вон выходящего, просто домработнице не нравилась гувернантка, и она очень ревностно относилась к общению детей с ней. Но что она могла поделать, та хорошо преподавала и готовила деток к школе. Дети почти весь день были заняты полезными делами, как в детском саду. Они и лепили, и рисовали, и занимались активными играми, но самое главное ударение было на обучение письму, счету и английскому, не забывая о родном русском.

Татьяна Сергеевна искренне не понимала, зачем им нужен этот английский? И почему решили, что чем раньше начнешь его учить, тем лучше. Она, наоборот, думала, чем раньше начнешь учить всякую нерусскую речь, тем больше будет у тебя забита голова всякой нерусской всячиной. А еще она искренне считала, что если уж учить нерусский язык, то лучше китайский. Китайцев на планете больше всех, и скоро они заполонят всю нашу страну. Как тогда общаться? Но Надежда Васильевна китайский не знала, а Татьяна Сергеевна все время пыталась спасти своих любимых «внучков» от нерусской ереси. Спасение детей удавалось редко, поэтому она радовалась всякой минуте гуляния по свежему воздуху с детьми, а они, в свою очередь, радовались общению с Татьяной Сергеевной.

Своих внуков у нее не было, но она не теряла надежду. Верила сыну. Виталий обещал жениться, как только построит карьеру, станет капитаном лайнера, отправится в кругосветное путешествие, встретит умную женщину, влюбится и родит троих детей. Пока что все шло по плану, но забуксовало на первом пункте. Он усердно строил карьеру помощником круизного лайнера где-то на Волге.

Поэтому она залюбливала Настиных детей. Но без сомнений эта же участь ждала бы любого другого ребенка.

Насте же удалось плодотворно поработать. И как бы она ни боялась передумать это сделать, она не передумала и порадовала себя написанием продолжения романа и даже набросала на бумаге начало следующего и краткий план работы по нему.

Она расправила плечи, откинулась на спинку кресла и зевнула, решив лечь пораньше. Но мечты оказались не сбываемыми, на то они и мечты, чтоб не сбываться.

Подумала и вспомнила, что сегодня должен приехать Коля, взять детей на выходные к себе.

Настроение сразу упало на самый низ души и подниматься не собиралось. Откуда она знала, что оно может упасть еще ниже?

Ниже оно упало, когда за Сеней и Соней приехал не папа.

– Твоя пунктуальность меня удивляет, – вместо приветствия негромко сказала Татьяна Сергеевна, открыв входную дверь.

Ирина тоже не стала здороваться и ответила:

– Вы хотели сказать, не удивляет, а бесит? Моя пунктуальность вас бесит.

– Ты бы лучше опаздывала… или совсем не появлялась, – озвучила Татьяна Сергеевна свое заветное желание.

Ирина бесцеремонно обошла женщину и прошла в зал, шипя в ответ:

– Мне ваши советы, Татьяна Сергеевна, не нужны. Я же вам не советую…

Она заметила Кирилла, мирно пьющего чай за столом на кухне, сбавила обороты своего гонора и сладко пропела:

– А это новый водитель. Хороший у Анастасии Андреевны вкус. Красавец. Не то, что Лешка. Умудрился пьяным на собеседование прийти. Идиот, – она цыкнула языком, закатила глаза и помотала головой. – Он иногда выпивает, иногда долго. Я-то думала, пристрою его на хорошую престижную работу, он употреблять водочку бросит. Я же из хороших побуждений. Так он вообще два дня уже дома не появляется, – она махнула рукой. – Опять, наверное, с дружками завис. Может…

Татьяна Сергеевна не дала договорить:

– Может, перестанешь сюда своих родственников устраивать?

Ирина скривила ротик и парировала:

– Может, перестанете выдавать себя за хозяйку?

Кирилл наблюдал за этой картиной и уже собирался встать на защиту оскорбленной Татьяны Сергеевны, но женщина только махнула рукой и пошла на кухню, нервно засуетилась, схватила тряпку, в сто первый раз смахнула пыль, протерла шкафчик, включила чайник, он сразу закипел, она его выключила, громыхнула кастрюлей, чуть не уронила чашку. Обе женщины вели себя прилично, но в воздухе витало напряжение. Казалось, одно неверное слово может повлечь за собой взрыв.

– Позовите детей, – крикнула Ирина в сторону кухни и села на диван.

– У них еще занятия.

– Как будто нельзя раньше отпустить детей, – капризно заметила она. – Плюс – минус пять минут роли не сыграют.

– Тебе нет, а им надо заниматься, – не могла остановить спор Татьяна Сергеевна.

– Я подожду, мне несложно.

Кирилл с интересом наблюдал за незваной гостьей. И пытался понять, что представляет собой эта женщина – бедную овечку в волчьей шкуре или хищного волка в овечьей? Она взяла пульт от телевизора и стала щелкать каналы. Остановилась на передаче «Как стать миллионером».

Как бы она ни пыталась показаться взбалмошной, капризной и скандальной, Кирилл отметил, что выбор ее остановился на серьезной программе, а не на взбалмошном, капризном и скандальном телешоу.

Она внимательно смотрела передачу, изредка поглядывая на кухню, Кирилл, в свою очередь, сидел сбоку от нее и мог бесцеремонно наблюдать за ней.

Ирина красивая, даже очень, отметил он. Такая при желании может голову вскружить любому мужчине. Рядом с ней можно потерять связь с реальностью.

Охотница с ярко -красными ногтями, как хищница с кровавыми когтями. Что могло привлечь мужа Анастасии в ее противоположности? Да все. Красота, причем естественная, стройная фигура, подростковая несерьезность в дуэте с элегантностью и стилем, звонкий голос и, наконец, улыбка. У нее очень красивая белоснежная улыбка в тридцать два зуба. Обладательница подобной голливудской улыбкой может в кино сниматься. Но прекрасная улыбка противоречит хищным ногтям.

Ирина взглянула на него, успела поймать его взгляд, как рыбак рыбку на крючок. Поймался. Она улыбнулась. Глаза ее, как магниты, притягивали его. Такую женщину трудно будет забыть, но не хотелось бы попасть к ней в ручки.

Ирина одним «магнитиком» подморгнула и отвернулась. Это была ее минута триумфа. Ему стало не по себе. Как-то неудобно вышло. Бесцеремонное разглядывание иногда дорого стоит.

Дети спустились со второго этажа минут через десять. Сеня перескакивал через ступеньку и громко кричал:

– Ура! Ира, приехала!

– Мама, мы сегодня едем к папе? – в предвкушении радости спросила Соня.

Настя с гувернанткой Надеждой Васильевной не спеша шли следом за детьми.

– Да, поедете.

– Ура! – закричали дети вместе и кинулись обнимать Ирину.

Настя грустно посмотрела на них, махнула Ирине, поприветствовала и остановилась в холле с Надеждой Васильевной. Учительница не упустила возможность сделать замечание матери.

– Вот видите, Анастасия Андреевна, о чем я вам и говорю? О воспитании. Они кидаются на людей, как дикари. Я, в свою очередь, ставлю себе цель, усмирить этот пыл, сделать их более сдержанными в проявлении своих эмоций.

– Зачем? – крикнула ей Ирина.

– Затем, что воспитанные дети не ведут себя так громко и шумно. Затем, что воспитанные люди, здороваются при встрече, а не вешаются на шеи.

– Кто как. У хороших людей можно на шее и посидеть, – возразила Ирина.

Надежда Васильевна удивленно взглянула и возмутилась:

– Теперь я вижу, кто именно дает детям неправильное воспитание. Анастасия Андреевна, вы бы сократили общение с Ириной.

– Я… – попыталась вставить Настя.

Ирина парировала:

– Это невозможно. У детей и так очень сокращенное общение с отцом, – она чмокнула Соню в волосы, подтолкнула Сеню и сказала: – Бегите собираться, сейчас к папе поедем.

Заметив это, гувернантка строго проговорила:

– А я против таких вольностей.

Ее голос действовал на детей устрашающе – дети быстро помчались на второй этаж, предположительно прятаться от разгромной речи. Детская интуиция сильное средство самосохранения.

Ирина прошла в холл и ласково пропела:

– Здравствуйте, Надежда Васильевна. Я очень воспитанная девушка. Не кричу, не скачу и здороваюсь.

– И хамите, – строго ответила Надежда Васильевна.

– Когда это? – наигранно удивилась Ирина.

– Ирина, я хотела бы поговорить с Анастасией Андреевной, с мамой, – сделала она ударение на последнем слове.

– Я не против, – ответила Ирина, но не ушла.

Надежда Васильевна выждала паузу, решила не акцентировать внимание на Ирине и продолжила:

– Все хорошо – умненькие, способные, светлые головы, но…

Ирина цокнула языком:

– Вот это ваше «но…» уже портит красивую картинку «умненькие, способные». Но…

– Ира, я тебя прошу, – сказала Настя примирительно.

– Ладно-ладно, продолжайте, – разрешила Ирина.

Надежда Васильевна, стараясь не обращать внимание на девушку, продолжила:

– Всему виной взбалмошный характер Сени.

Ирина косо на нее посмотрела и недоверчиво уточнила:

– Какой? Ой, ладно, молчу, продолжайте.

– Вы все время меня перебиваете, – повысила голос гувернантка.

– Сори. Молчу.

– На уроке его хватает на пятнадцать минут…

– Так это вообще много, – улыбнулась Ирина.

– Ирина, – опять попросила Настя, – ты можешь послушать молча?

– Хорошо.

– Этого, – строго ответила Надежда Васильевна, – мало для урока. Он отвлекается и переговаривается.

– Переговаривается, – ужаснулась Настя, округлив глаза, – быть того не может.

– Вы мне не верите?

– Ой, извините, верю. Просто не замечала никогда.

– А что тут замечать? Сегодня сделала замечание, чтобы не бегал по кругу, а то голова закружится. И что он мне ответил?

– Очень интересно, – хихикнула Ира, зная Сенечку не первый день.

– Что? – поинтересовалась Настя.

Надежда Васильевна развела руками:

– Что он будет бегать по квадрату.

Ирина не выдержала и прыснула смехом. Настя прикусила губу и посмотрела в сторону, встретилась взглядом с Кириллом, тот пытался не засмеяться в голос, как Ирина, Татьяна Сергеевна подняла большой палец вверх.

– Я не вижу ничего смешного, Ирина, – возразила преподаватель.

– А я, напротив, вижу.

– Теперь я окончательно убеждаюсь, что это вы настраиваете детей на плохую волну. Вам бы пересмотреть свое общение с детьми.

– Ну да, конечно, – саркастично заметила Ира. – Кто виноват? Конечно Ира. Я, между прочим, такая же преподаватель, как и вы, Надежда Васильевна. И не надо меня учить.

– С Сени можно электричество вырабатывать, – скептично добавила гувернантка.

– Это он для сестры старается, – не смогла удержаться от комментария Ирина, – чтобы ей светлее было.

Надежда Васильевна не выдержала, принципиально повернулась к Ирине спиной и продолжила:

– Я так понимаю, что на любое мое замечание будет шквал скепсиса. Я вас, Анастасия Андреевна, предупредила. Как бы поздно не было.

– Поздно что? – уточнила Настя.

– Воспитывать и перевоспитывать.

– Но им же не по сорок лет.

– В том то и дело. Когда сорок будет, будет поздно что-либо менять. Подумайте.

– Я думаю, – начала Настя, – успеем. Не упустим.

– Я занимаюсь этим, и вы мне должны помогать. Многое зависит от родителей, от вас и от… – она окинула строгим взглядом Ирину – …и от отца.

– Передам, – язвительно согласилась Ира и ушла в кухню.

Она улыбнулась Кириллу и сказала, усаживаясь рядом:

– Из-за этих милых дам, – она взглянула на Татьяну Сергеевну, – мы не успели познакомиться. Как вас зовут?

– Кирилл.

– Ирина. Можно Ира, Ирочка. Как вам нравится?

Кирилл пожал плечами:

– Я подумаю.

– Надежда Васильевна хочет, чтоб дети повзрослели в один миг. И именно сейчас. Сию же минуту. Баловаться нельзя, бегать нельзя, прыгать и кричать тем более. А играть в простые, как она говорит: не содержащие смысла и пользы игрушки – вообще табу. Зато нужно решать логические задачи, вычислять проценты, общаться на трех иностранных языках и собирать кубик-рубика с закрытыми глазами.

Татьяна Сергеевна тяжело и прерывисто вздохнула.

Кирилл взглянул на Татьяну Сергеевну, она чуть успокоилась и уже не натирала до дыр мебель и столешницу, разгружала посудомоечную машину и протирала посуду до блеска и скрипа. Как бы ей ни хотелось поспорить с Ириной, но она была согласна с девушкой. Впервые.

– Только учись. Учись читать, учись писать, русский, иностранный, а когда дитю бегать и мультики смотреть? На выходных, когда к отцу приедут? Сеня – молодец. В карман за словом не лезет. В прошлый раз, – Ирина понизила голос, чтобы Надежда Васильевна с Настей не услышали, и наклонилась к Кириллу, – говорю детям, чтоб руки после прогулки помыли, собак и кошек трогали. Знаете, что мне Сеня ответил?

– Нет, – заинтересованно ответил Кирилл.

Ирина махнула рукой, вспоминая.

– Соня сразу в ванную побежала руки мыть, а Сеня хмыкнул и говорит: «Собаки же не моют лапы, после того как людей потрогают».

– Молодец, – искренне похвалил Кирилл.

Татьяна Сергеевна пробубнила себе под нос, но так, чтобы Ира услышала:

– И правильно. После некоторых людей нужно руки мыть в трех водах.

Заигрывающая улыбка сползла с лица, Ирина выровняла спину и спросила:

– Татьяна Сергеевна, а где дети? Почему они так долго?

– Не знаю. Рюкзачки у них собраны.

– Позовите их, – она подумала и недовольно потребовала, – пожалуйста.

Татьяна Сергеевна не успела ответить, она услышала, что по лестнице спускаются дети, Настя как раз проводила Надежду Васильевну и вместе с детьми вошла в кухню.

Ира встала и дала указания:

– Целуйте мать родную и на выход. Сегодня ужинаем в ресторане.

– Ура! – закричал Сеня.

– А после ресторана – в «Детский мир».

– А завтра пойдем в кино? – спросила Соня.

– Пойдем, Сонечка.

– А я не хочу в кино, я хочу в зоопарк, – капризно высказался Сеня и попросил: – Ирочка, пойдем в зоопарк.

– Нет, Сенечка, – ласково пропела она, – я не люблю зоопарк. Все время думаю, что хищники на меня как на дичь смотрят. Сожрать хотят.

– А должно быть наоборот, – не смогла промолчать Татьяна Сергеевна.

– Вот, Сенечка, возьми Татьяну Сергеевну, и сходите вместе. Как раз она себя в зоопарке покажет львам и медведям, пусть облизываются, – она прошла мимо Насти. – Всем пока.

Вот тут-то настроение упало еще ниже, чем на самый низ души. Куда-то ниже низа, в подвал души.

Настя обняла и поцеловала по очереди детей, сначала скоростного Сеню, он чмокнул маму и выскочил обуваться, потом Соню. Настя проводила их до машины и вернулась в дом, сообщив Татьяне Сергеевне, что ужинать не будет.

Она села на диван и, совсем не обращая внимания на телевизор, бессмысленно щелкала каналы на пульте. На душе скребли кошки обиды и гавкали собаки злости. А она ничего не могла с этим поделать. Как? Да никак. То, что дети с радостью побежали к Ирине, ее очень обидело, но не могла же она объяснить детям, что это не няня и не подруга (как была раньше), а разлучница – любовница их отца.

Как тут настроению не упасть?

Еще и Татьяна Сергеевна подсела рядом и шептала, что заходила в гардеробную и обнаружила там вещи, сложенные не так, как она их складывала.

– Может, мне не приснилось вчера, и в доме действительно кто-то был?

– Я же вчера все просмотрела. Никого не было.

– Ужас, – сама себя настраивала на эту волну Татьяна Сергеевна. – А ты вещи в гардеробной перекладывала?

– Нет. Зачем мне их перекладывать?

– А может, у меня паранойя и маразм?

Насте надоело уговаривать ее в обратном и она раздраженно ответила:

– Если бы кто-то приходил, то ты бы обязательно его увидела, а он бы обязательно забрал бы ценности, тем более на комоде в комнате золото лежит. Зайти и ничего не взять – вот это почти маразм. А если так и дальше пойдет, у меня тоже начнется паранойя.

– Точно на пенсию пора, – устало ответила Татьяна Сергеевна и задумчиво поплелась в кухню.

Настя тоже устала, она грустно повздыхала и откинулась на спинку дивана. Уставилась невидящим взглядом в потолок.


***

Вечер Кирилл решил посвятить уборке салона автомобиля. Вот такие у него теперь обязанности.

На страницу:
3 из 5