Правила мести, или Смерть отменяется

«Я и не собиралась ругать, – чуть обиделась она на Валентину за то, что та предположила такой исход событий, – вообще-то я не ругаюсь, а наоборот, радуюсь, что мне организовывают такие встречи».

Она открыла ежедневник и записала план на будущую неделю. Понедельник и вторник до поездки она будет писать, вернее, печатать свой роман, сюжет которого уже год сидит у нее в голове и никак не перекочует на бумагу. Пора уже, пора. Смена обстановки должна хорошо повлиять на написание романа.

Во вторник вечером поедет в пансионат «Подснежник». Он ей понравился, когда она была там на такой же встрече с читателями в прошлый раз. Она вернулась домой и всем рассказывала о нем, о своих впечатлениях, о чистом воздухе, цветочном благоухании и речном пейзаже. В среду встреча с читателями до поздней ночи. Вот и хорошо, что еще на ночь можно остаться в пансионате, а не ехать домой ночью.

Тем более она очень не любила ночь.

Она закрыла все окна в компьютере и выключила его. Сегодня она точно не начнет печатать роман. Мысли не те в голове летают. Не судьба.

Она услышала, как Татьяна Сергеевна копошилась на кухне, делая завтрак. Интересно, что она сегодня приготовит. Должно быть что-то вкусненькое. Голод тут же проявил свою заинтересованность в еде.

Настя блаженно закатила глаза и с ужасом села в кресле, вспомнив:

– Там же Кирилл спит!

***

Кирилл через сон услышал приятное гудение кофеварки. По гостиной поплыл аромат заваренного напитка.

Он сладко потянулся, приподнялся и посмотрел через спинку дивана. Вот тут пришло разочарование. Это Татьяна Сергеевна? И чего ей в воскресенье дома не сидится? Выходной, дети уехали к отцу. Чего, спрашивается, ты пришла?

Он завалился обратно на диван и с головой накрылся пледом.

А он хотел увидеть Настю. В домашнем халате, шлепающую босыми ногами по прохладной плитке, заваривающую для них кофе, и чтобы на завтрак – жареная яичница с беконом и никаких овсяных каш.

Он под пледом стал одеваться.

– Ой! – услышала Татьяна Сергеевна его возню. – Кирилл, это ты что ли?

– Я. Доброе утро, Татьяна Сергеевна. – Быстро выглянул он из-за спинки дивана, надеясь, что она не захочет близкого приветствия. Настолько близкого, что заметит его вид.

– Ты чего? – из кухни спросила она. – У телевизора заснул что ли?

– Да. Допоздна смотрел и сам не заметил, как уснул.

– Вот, – задумалась Татьяна Сергеевна, – и я так же. Не поняла, как заснула. Вроде лестницу мыла. И заснула. Как так? Ничего не понимаю.

– Усталость.

– Может быть, – не ему, а себе ответила она и поинтересовалась, – а что смотрел?

– Футбол, конечно, – нагло врал Кирилл.

Футбол она обсуждать не могла, потому что ничего в нем не понимала, потому и расстроилась.

– А у вас, кажется, сегодня выходной? – напомнил мужчина.

– Выходной, – согласилась она. – Вот только дома мне не сидится. Я лучше сюда приду. Завтрак Настюше сделаю. И тебе тоже. А еще вещей много гладить надо. Вот я и решила сегодня сюда прийти. Кстати, ты мне тоже свои рубашки и пиджаки давай, чтобы я их в подобающий вид привела.

– А они у меня не в подобающем виде?

Она улыбнулась.

– Я ответственно заявляю, что буду смотреть за твоим видом и твоей одеждой.

– А я не против, – согласился он.

Она налила молоко в кастрюлю и поставила на газовую конфорку. Кирилл задумчиво наблюдал, как она помешивает, чтоб не пригорело, шкрябая ложкой по дну кастрюли.

– Иди, Кирилл, умывайся и приходи завтракать, я кашу овсяную приготовлю.

– Ой, нет, спасибо.

– Чего ты? Овсянку не хочешь?

– Я вообще каши не люблю.

– А что ты любишь? – она засыпала в кипящее молоко овсяных хлопьев и перемешала.

– Кофе и яичницу с беконом, – с грустью сказал он.

– Я сейчас приготовлю.

Он подошел к ней, заглянул в кастрюлю. Зрительного экстаза не испытал и отказался:

– Не надо, я кофе попью и поеду.

– Что, у Насти сегодня опять работа?

– Нет, я машину в ремонт договорился поставить. Запчасти привезли, заменить надо.

– Что-то сломалось?

– Нет. Просто заменить кое-что нужно. – Он взял стакан с кофе и сел за стол. – Татьяна Сергеевна, а вы не знаете, кто машину ремонтировал до меня?

– Ну так водитель прежний, Василий Николаевич.

– А давно он ее ремонтировал?

Она пожала плечами:

– Я не знаю. Я же за детьми смотрю и на кухне работаю. В машинах ничего не смыслю. Это у Насти надо спросить. Она, наверное, знает. Но он как уволился, машину в ремонт никто не гонял. Это точно. А Настя на такси ездила.

– А чего он уволился?

– А чего они все увольняются? То им то не так, то им это не эдак. Кто их знает? Вот спроси у него.

– Хорошо, спрошу. А как его найти?

– Где живет – не знаю, а вот телефончик есть. Ты знаешь, что. Давай я с ним созвонюсь и договорюсь о встрече, а ты съезди к нему и все спроси. И сумочку ему передай.

– Что за сумочку? – заинтересовался Кирилл.

– Его сумочка. Он когда уволился, не все вещи забрал, а я когда его комнату убирала, то целый пакет вещей насобирала.

– Хорошо, – согласился Кирилл, – давайте пакет и созванивайтесь.

– Сейчас еще рано звонить. Воскресенье утром могут позвонить только родственники и лучшие друзья.

– А вы ни к одной категории не подходите? – весело спросил он.

– Не-а, – улыбнулась она.

Татьяна Сергеевна передвинула кашу на пустую конфорку, но мешать не перестала.

Кирилл, задумавшись, следил за ее руками.

– Может все-таки кашки? – не теряя возможность накормить всех домочадцев, спросила она.

Он не согласился, ни у кого не получится подкупить его кашей. Да и не кашей тоже не получится. Он проговорил:

– Анастасии Андреевне предлагали другого водителя, а она не приняла.

Татьяна Сергеевна хлопнула себя по ногам и возмущенно заговорила.

– Ирина? Ты ж смотри, паразитка, она опять водителей своих к Насте пристроить хочет. Вот гадина ползучая. Мало Ирке все. Все отобрала. Переманила. Врагами сделала. Так она еще и своих сюда пихает. Вот же ж мразь ненасытная. Все мало ей. Мало. Мужа отбила. Стыда никакого нет. Она еще наглости нахваталась сюда за детьми приезжать. Ты представляешь? – сама себя спросила Татьяна Сергеевна. – Ладно, понимаю, когда между ними еще дружба была, Ирка всю свою родню сюда притащила. Одного водителем устроила, второго за садом смотреть. Так он только и делал, что просто смотрел. Лентяй. Газон пока до колена не вырастет, тот его не косит. Все травой поросло. Кошмар! А Настя стеснялась выгнать – родственник же лучшей подруги. Но теперь-то что? Дружбы между ними нет, чего это Ирка опять свою родню пристроить собиралась!

– А когда они уволились? Родня Ирины.

– Год назад. Когда Коля… – она не стала договаривать. – Ладно, это я не могу обсуждать, Кирилл. Не имею право.

Кирилл пожал плечами, соглашаясь. Она и так многое уже сказала.

На лестнице послышались шаги. Настя выглядела не выспавшейся, чуть недовольной, а может, просто грустной. Как будто этой ночью она вообще не спала. Видимо все время потратила на прическу и подводку глаз. Любая женщина с утра должна выглядеть так, как будто у нее фотосессия в разгаре. Это по мнению женщины. А по мнению мужчины, его женщина хороша всегда, даже когда спит носом в подушку и при этом похрапывает.

Настя была одета в спортивный костюм, подчеркивающий ее формы. О формах он постарался не думать – манили. Кирилл догадался, что она собралась в тренажерный зал, оборудованный в подвале дома. Нужная комната для людей желающих выглядеть подтянуто и спортивно. Он и сам заглядывал туда пару раз. Естественно экскурсией дело не закончилось, и вышел он через час потный от упражнений с приятной усталостью в мышцах.

– Доброе утро, – поздоровалась она.

– Доброе утро, – поздоровался Кирилл, разглядывая ее и пытаясь понять, что в глазах грусть или недовольство.

– Доброе утро, Настенька, – поздоровалась Татьяна Сергеевна. – Садись, я уже завтрак приготовила.

– Я не хочу.

– Ну вот. А я для кого готовлю? Кирилл кашу не ест, яичницу ему некогда ждать, ты тоже не хочешь. Для кого я стараюсь? Ходите голодные.

– Я позже поем, кофе буду пить.

Она прошла мимо Кирилла, включила кофеварку и села на другом конце стола подальше и сбоку от него, чтоб не встречаться взглядом, и Кирилл все понял. Он несколько раз взглянул на нее и понял. Сегодня она опять будет его избегать. Да все бы ничего. Он уже и привык. Вот только как объяснить вчерашний вечер.

Или не надо ничего объяснять. Не было вечера. Выкинуть его из головы. Выкинуть. Ну раз она так хочет – значит выкинем. Если по-другому она не хочет.

Он одним глотком допил кофе и встал из-за стола.

– Спасибо.

Кирилл бросил на Настю быстрый взгляд. Она даже не шелохнулась, смотрела на кофемашину, с грустью наблюдая, как из той льется ароматный утренний напиток.

– Ты уже? – засуетилась Татьяна Сергеевна. – Я тебе пакет для Василия Николаевича дам.

– Уже, Татьяна Сергеевна. Мне пора. Меня на СТО ждут, – соврал он и пошел в гараж.

«Ну что ж, значит, выкинем вчерашний вечер из головы», – решил он и, как ему показалось, окончательно. Только ему это показалось. Не окончательно. Нельзя выкинуть вчерашний вечер из головы.

***

Пока ремонтировали машину, Кирилл перечитал все журналы, продуманно приготовленные для ожидающих водителей.

В небольшой мастерской на окраине города, с невзрачной вывеской, тихо говорящей о том, что именно находится за железными воротами, мастер колдовал над машиной. Кирилл любил спокойные места. Лязг железа, отскакивающий от бетонных стен, не отвлекал. А практика показывала, что чем меньше пафоса и накрученной крутизны, тем человечнее отношение. Он давно отказался от посещения фирменных салонов. Считал, что пенсионер дядя Петя (Вася, Ваня) разбираются в машинах лучше, чем клерки в накрахмаленных рубашках. Хотя они бы поспорили – без них не мог пройти ни один ремонт. Пока не заполнил кипу бумаг, пока не поставил подписей, больше, чем Брэд Пит при раздаче автографов. Кирилл оградил себя от лишней суеты и клерков, пугающих потерей гарантии на данный вид автомобиля. Он просто заехал в назначенное время в гараж, пересел с водительского сиденья в кресло в углу возле перевернутого ящика, на котором и расположились журналы, в основном для мужчин-автолюбителей.

– Вот держи, парень, – протянул мастер ремень, – это тебе на память. Сохрани и не забывай на ремонт заезжать, чтоб вот такое не получать. Можешь даже на торпеду положить, тогда точно напоминалочка будет.

Кирилл взял из его рук ремень. В одном месте он соединялся тонкими веревочками.

– Спасибо. Сколько я мог ездить с таким ремнем?

Мастер пожал плечами:

– Зависело от твоей везучести.

– Везучести?

– Конечно. Тут как повезет. Мог сегодня порваться, а мог и вчера.

Кирилл повертел ремень.

– Отчего он так порвался?

– Износился.

Мастер (пенсионер дядя Петя, или Ваня) взял обратно ремень у Кирилла и тоже повертел его, нахмурился, пожевал губами и сказал:

– Хотя знаешь, парень, что-то слишком рано он износился. Ровно вот в этом месте порвался. Странно. Вот смотри.

Он ощупывал его, натягивал, подергал, отодвигать целые веревочки. Препарирующие манипуляции ни к чему не привели.

– Что именно странно? – спросил Кирилл, уже зная ответ.

– Слишком ровно он надорвался, как будто надрезал кто, – он внимательно посмотрел на Кирилла, подозревая неладное. – Думай, парень, кто мог тебе ремень надрезать?

– Еще не знаю.

Мастер еще повертел его в руках.

– Хотя, может, и нормально это. Износился, хотя и новым кажется, а может, брак какой в самом ремне был или в установке. Кто его знает. Одно ясно – вовремя ты к нам приехал, парень. Держи, – и он передал Кириллу ремень.

Кирилл рассчитался, поблагодарил мастеров, швырнул ремень на сиденье рядом с водительским, а сам сел за руль, окончательно решив заехать к прежнему водителю.

Василий Николаевич встретил его в подъезде своей пятиэтажки. Район, где обитал прежний водитель, старенький, дом – старенький, да и сам водитель не молодой. Без сомнений, Кирилла это обрадовало.

Василий Николаевич взял пакет и заглянул в него.

– О-о-о, молодец, Татьяна Сергеевна. Совсем позабыл я об этой куртке, а зимой бы вообще не вспомнил, где ее оставил. А ты, значит, новый водитель?

– Да. Кирилл, – представился он.

– Ну, заходи, Кирилл.

Он провел Кирилла на кухню, там за приготовлением обеда хлопотала его жена примерно такого же возраста, как и сам Василий Николаевич. Она поздоровалась с гостем и продолжила строгать морковку, прислушиваясь к разговору. Воздух был пропитан квашеной капустой и борщом. Хотелось бежать от ароматов.

– Как там дела? – спросил Василий Николаевич.

Кирилл пожал плечами:

– Да вроде нормально.

– Понятно. Садись, – он пододвинул ему стул. – А ты чего спросить-то хотел? Татьяна Сергеевна сказала, у тебя вопросы ко мне есть.

– Я хотел спросить, где вы техосмотр проходили и где ремонтировали машину?

– Так нигде не ремонтировал. Она же новая совсем. Она же на гарантии. В салоне куплена. Так что ты у Анастасии Андреевны спроси, куда на ремонт ехать.

– Я сегодня по пути заехал и отремонтировал.

– Ну и правильно, – махнул рукой хозяин, – в салоне дорого берут. А за что? Посмотрят, под капот залезут, масло поменяют и все. Зато деньги сдирают бешеные. Потому что на гарантии. А что, машина сломалась?

– Нет. Просто ремень поменял, – Кирилл пристально смотрел на Василия Николаевича.

– Ты еще масло поменяй и колодки тормозные проверь, – как ни в чем не бывало предложил прежний водитель. – Я, перед тем как увольняться, слышал скрип в колодках. Поменяй на всякий случай.

– Хорошо, – успокоившись, согласился Кирилл и по-свойски спросил – а вы чего уволились? Платили мало?

Василий Николаевич пожал плечами:

– Да что там. Нормально. Платили нормально. Все бы ничего. Я бы и не уволился сам.

– Вас уволили?

– Нет. Вернее, там такая ситуация вышла, что мне пришлось уйти.

Жена Василия Николаевича перестала нарезать морковь и отодвинула от себя нож и тарелку и недовольно поправила своего мужа.

– Сам виноват, – заговорила она, решив, что без ее нравоучения мужчины не справятся – послушался эту фурию, племянницу свою, пошел на поводу. А теперь что?

– Ну не начинай, – попросил он супругу.

– Что не начинай, – она уже не на шутку разошлась, – только жить начали. Пенсию перестали за доходы считать. Что забыл? Ты когда у Анастасии Андреевны работал, мы пенсию вообще с карточек не снимали. Хорошо она платила. И нам с тобой хватало, и внукам подарки делали, и я весь гардероб себе успела поменять.

– Не в гардеробе счастье, – опрометчиво поправил Василий Николаевич.

– Конечно, – зло фыркнула на него супруга, – не в гардеробе, а в тех деньгах, что ты весь прошлый год получал. Нет же, эта прохвостка ему говорит: потребуй повышения зарплаты. Он и пошел, даже меня не спросил. И что в итоге? Ее там не жалуют – она же разлучница. Так и этот еще капризы свои начал показывать. А Анастасия Андреевна ему правильно сказала, что «если вас это не устраивает, то вам не надо у меня работать». И правильно сделала. И он ушел. Пришлось уйти.

– Ну, если правильно, что ж ты ругаешься? – резонно, но без всякой агрессии, заметил муж.

– А ты больше Ирку слушай.

– А Ирина – это няня? Она ваша племянница? – спросил Кирилл.

– Племянница, – ответила женщина за своего супруга скверным голосом, – она дядечке своему, помогла, устроила к своей однокласснице на работу водителем. Все хорошо. Анастасия Андреевна его даже не уволила, когда Ирка мужа ее увела. Так нет, месяц назад пришла и давай на него давить, чтоб повышения зарплаты требовал.

– Ничего она на меня не давила.

– Защищай, защищай ее. Больше некого защищать? Про внуков бы подумал. Не давила она на него, – она махнула рукой на мужа и повернулась к Кириллу – это меня дома не было. Я бы его не пустила требовать. Старый балбес. Иринка там нашкодничала, так еще и нам свинью подложила.

– Ну чего ты? – вяло сопротивлялся Василий Николаевич, – она же не знала. Она как лучше хотела.

– Ой, – устало махнула она на мужа, – она всегда как лучше хочет. И только свои цели преследует. Только одному лешему известно, что она преследует. Вроде и помогает, но как-то грубо. Как медведь в посудной лавке. Лешку, племянника его, тоже решила к Насте пристроить. Водителем. Вы меня, конечно, извините, – голосом противоположным словам, проговорила она – но у Леши прием алкоголя четко по графику – два через один.

– А Леша кто? – заинтересовался Кирилл.

– Племянник мой троюродный.

– Ой, послал бог родню – зло посетовала женщина.

Всю дорогу обратно он задавал себе вопросы, на которые не мог сам ответить. Но поразмышлять стоило. Что-то тут не так с этим ремнем. Стоит ли говорить о нем Анастасии Андреевне? Не понятно, мог ли кто надрезать ремень? Для чего? Чтобы она погибла во время поездки? Когда он говорил Василию Николаевичу о том, что заменил ремень, то внимательно наблюдал за реакцией бывшего водителя. И по его ответу Кирилл понял, что тот не желал зла своей хозяйке и не держал на нее обиды за увольнение. Он, наоборот, предложил новому водителю еще и тормоза проверить. Если ремень на самом деле надрезан, то напрашивается следующий вопрос: а кому это надо? Да кому угодно.

Он ничего о ней не знает. Не знает, какая она на самом деле. То, что она совсем не такая, как хочет казаться на людях – это ясно и без сомнений. Он не знает о ее семье. Где ее муж? Бросил? Разошлись? Или развелись? Где он сейчас? Она такая общественная личность, о которой постоянно пишут газеты и журналы, пишут все что угодно, но ничего личного, только поверхностная информация. Что он о ней и ее семье знает из средств массовой информации?

Вспоминать, что читал о ней, не составило труда. Буквально несколько дней назад перечитывал. Писать стала в свободное от работы время. Писать стала сразу хорошо. Тра-та-та, ля-ля-ля и т. д. и т. п. Одно и тоже. Одинаковыми словами и фразами. Ее сразу опубликовали в издательстве и полюбили в народе. В издательстве ее тоже полюбили – это он и сам уже мог сказать, без СМИ. Писали про семью, есть муж и дети. Значит, информация о том, что она уже не живет с мужем, еще не просочилась к журналистам. Интересно, как давно она с ним не живет? Писали, что она была замешана в каком-то уголовном деле, но информация не подтвердилась, и ее посчитали слухом. А на самом деле просто кому-то очень выгодно было спрятать это уголовное дело и «посчитать его слухом». А какое уголовное дело? И с чем это связано? Никто не знал, никто не понял. Так все и замяли. Живет за городом, не любит суету и социально застенчива – но это правда, он уже заметил. Не любит светиться на людях и телевизионных передачах. А кем она раньше работала? Этого он точно нигде не читал. Не писали об этом. Как она раньше жила? До того как стать знаменитой писательницей? Была обеспеченная наследница какого-то американского миллиардера или бедствовала с мужем и детьми?

Кирилл медленно въехал в ворота загородного поселка и не спеша поехал по улице. Воскресенье – суетливый день недели, все уже потихоньку уезжали из поселка в город, оставались только местные и отпускники.

Американского миллиардера скорей всего не было, а вот детки ее родились, когда она уже писала романы.

И что ему теперь делать? Говорить про ремень?

Он въехал во двор, пожалел, что не заехал на мойку, но не расстроился – можно ведь и самому помыть машину, тем более в его обязанности входит полностью смотреть и ухаживать за машиной. Он остановил машину возле колонки и пошел в гараж за моющими средствами и тряпками, все никак не понимая, стоит ли раньше времени пугать Настю и говорить про этот поврежденный ремень. Хотя ремень мог и просто порваться. И тогда нет смысла мутить чистую воду, решил он.

***

Она боялась, что он ее заметит, но не могла переубедить себя не подглядывать. Вот уж отвратительное дело. В окошко своей комнаты она с интересом наблюдала, как он моет и натирает машину. Если бы не было все так грустно, то было бы эротично.

Она хмыкнула сама себе, задернула штору, чтоб отгородиться от Кирилла и от мыслей о нем. Но нежная и тонкая материя штора смогла отгородить только от солнечного света, но не от мыслей о Кирилле.

«Ну вот. Пропала, – сама себе пророчила она. – И чего тебя к нему потянуло? Одним днем живешь? Теперь что делать будешь? Избегать? А как? Сильно не спрячешься. Особенно в машине. Может, заболеть? Но это проявление малодушия. Нужно с ним как-то поговорить и поставить все точки над ё. Нужно ему как-то сказать, что это было минутное влечение и что оно уже прошло».

Она опять подошла к окну и немного приоткрыла тюль. Кирилл натирал воском капот, металл заблестел и заиграл. Но внимание Насти было приковано к мужчине. Мышцы играли, а кожа блестела. В его руках чувствовалась сила, это она заметила вчера вечером на диване. Он не отличался спортивным телосложением, а брутальные мужчины с признаками косой сажени в плечах – это выдуманные герои ее романов. Кирилл был простым и в тоже время культурным и деликатным. Она поймала себя на мысли, что хотела бы сейчас оказаться в его объятиях.

Она поморщилась от стыда и тут же включила внутреннего адвоката. Оправдательный процесс начался.

«Вообще-то я взрослая женщина, почти не замужем. Почему мне должно быть стыдно от влечения к мужчине? Тем более к такому красивому и мужественному. Почему бы и нет».

Она отошла от окна, чтобы он ее не заметил, села за стол и даже включила компьютер.

«Нет. Точно нет. Это не может так продолжаться. Семьи и детей у него нет, но это же не оправдывает меня. А я веду себя как похотливая разведенка. Нет. Так нельзя».

Она категорически запретила себе даже думать о Кирилле как о мужчине нежном и в тоже время властном, о таком, как он себя показал вчера вечером на диване. С этой секунды он для нее водитель и только. Как и был до вчерашнего дня.

– А не то будет горе, – пессимистично заверила она себя.

Говорить она ему точно ничего не будет и объяснять – не будет. Не сможет. Тогда он должен как-то сам все понять. А может, он уже все понял?

А может, у него было такое же минутное влечение, как говорится, не обязывающее к продолжению.

Она открыла программу и решила не затягивать до понедельника, а начать сегодня написание нового романа. А чего бы и не начать, тем более он давно сидит у нее в голове. Главную героиню пора бы отправить в путешествие по ночному городу, при этом забыть заправить бак автомобиля – пусть помучается – именно это ждет читатель. С пустым баком навстречу своей судьбе – почти название романа. Судьба, естественно, брутальный мужчина, умеющий обходиться с баками и женщинами.

Она печатала, и это ее отвлекло от мыслей о Кирилле. Герои оживали на страницах компьютерной программы. Они жили, попадали в неприятности, выкручивались из них без малейшего вреда для себя, влюблялись и любили. Пытаясь закрутить сюжет, Настя отвлеклась от повседневной жизни и навязчивых вопросов.

Самый мудрый способ отвлечься от мыслей о Кирилле – это завалить себя работой. Верное решение.

***

Вечером Кирилл привез Татьяну Сергеевну с детьми домой. Поработав до приезда детей над новым романом, и причем плодотворно – так она оценила свой труд – Настя решила выпустить себя из затворничества.

«Как ни крути, – решила она, – все равно с Кириллом надо будет встречаться и общаться».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.