Танец маленького динозавра

– Да, так вот… – Терентий Васильевич стал набивать табаком собранную трубку, – как-то в один из таких праздников Константин Егорович поманил меня пальцем: «Пошли, Терентий Васильевич», – чужих, будь ты хоть от горшка два вершка, называл он по имени-отчеству.

Вышли во двор, пошли к сараю.

«Хочу тебе, – говорит, – пса подарить. Возьмёшь?»

Сердце у меня в груди так и подпрыгнуло. Я уж промолчал: не ослышался ли. Бормотнул что-то в ответ. Мол, и спрашивать тут нечего.

В сарае, у открытых дверей, сидела Найда. Она смотрела на хозяина так, будто сейчас рядом с ней не было никого более кровного, родного. Напрасно пять пушистых клубков, поскуливая, тыкались в её ноги. Найда будто их не замечала. «Сидеть!» – сказал Константин Егорович. Он поддел носком сапога… Как сейчас помню: сапоги хромовые, начищены до блеска.

Так вот, поддел он носком сапога один пушистый клубок и, не сходя с места, перенёс его в сугроб, за порог сарая. То же самое проделал он и с остальными щенками.

Найда сидит, от волнения лапами перебирает. Смотрит то на хозяина, то на щенков. А они скулят, тыкаются друг в друга. Встанут с трудом на толстые мягкие лапы, сделают шаг, другой – и заваливаются в пушистый снег. И видно, как снег тает под их тёплыми животами.

Один – чёрный. Смешно так задиком вилял. Падал, снова вставал. Он-то первым и дополз до порога. Найда взяла его за шиворот, положила у ног своих. Лизнула и посмотрела на остальных. А они крутят в разные стороны тяжёлыми головами, скулят, но ползут к порогу.

Константин Егорович поддел носком чёрного и снова перенёс его через порог. «Взять», – сказал он собаке. Найда быстро перетащила в сарай своих щенков. Первым она принесла чёрного. «Бери. Это и будет твой», – сказал мне тогда Константин Егорович.

Сторож раскурил трубку, продолжал:

– Нёс я его домой… До сих пор помню, что думал тогда. А думал: у меня за пазухой ещё одна жизнь! И я в ответе за неё. Не знаю уж, перед кем, но было у меня такое чувство. Я даже не думал о том, как нас встретят дома. А дома мне не разрешали завести собаку, хотя у многих соседей собаки были. Надо сказать, что мать с отцом имели серьёзные основания противиться моему желанию. В конце концов, – решил я, – пусть выгоняют нас обоих, но с Шариком я не расстанусь. Я уже ему и кличку дал. Здесь вообще собак называли самыми простыми именами.

Щенка я показал не сразу. Даже с некоторым вызовом. Мол, если погоните нас, так мы хоть сейчас уйдём. Оказалось, напрасно я ерепенился. Дома к нашему появлению отнеслись спокойно. Отец покачал головой, спросил: «Кобелёк? – И добавил: – Ой, смотри, парень. Ой, смотри…»

Теперь, двойка ли у меня, пятёрка ли – домой я летел с песнями.

Шарик мой подрастал. Становился ладным, крепким. Густая чёрная шерсть начинала закручиваться в крупные кольца.

Когда мы оставались одни, я выводил его в сени и дразнил до отчаянной злости. Бросал на пол, схватив за шиворот, валил с лап, толкая его в грудь ногами. С каждым днём он всё проворнее вскакивал. Всё труднее становилось мне увернуться от его прыжков и острых зубов. Уже приходилось натягивать на себя старую отцовскую фуфайку и брезентовые рукавицы – на руки. В глазах Шарика всё чаще вспыхивали огоньки ярости, и всё дольше отходил он в те минуты, когда я, выбившись из сил, прекращал борьбу.

Ты спросишь: зачем я это делал? Видишь ли, здесь было принято натравливать одну собаку на другую. Дикий обычай. Моим родителям он очень не нравился. Если отцу доводилось увидеть такую драку, он не выдерживал, с криком набрасывался на хозяев. Но те только поднимали его на смех. Грозили спустить на него своих собак. Словом, это была одна из причин, по которой родители были против собаки в доме.

Понятное дело, стравливали чаще собак, одинаковых по силе. Были-то сплошь дворняжки. Чистопородных, специально для охоты, редко-редко кто держал. Скажем, у начальника станции, у начальника почты – у тех были. Так вот… В драках ценилась не победа, а собачье бесстрашие. Смелой, задиристой собакой гордились, струсившую – нередко пристреливали в горячке стыда и позора. Всё это я знал и потому хотел быть спокоен, когда на моего Шарика набросится другой пёс. Позже я убедился: Шарик постоять за себя может… Вот, пожалуй, и всё на сегодня.

Терентий Васильевич посмотрел в окно:

– Тебе пора. Завтра услышишь главное, если не надоело.

Прощаясь, Иван бросил взгляд на Дижона. Тот не сводил глаз с хозяина. Казалось, всё он слышал, всё понимал.

Продолжение рассказа Терентия Васильевича

Ночью Иван увидел во сне Шарика. Увидел себя, Терентия Васильевича, каких-то других незнакомых людей. Были они в зимнем лесу, на охоте. У всех за спиной ружья, и только он – без ружья. Впереди бежит Шарик, большой чёрный пёс. И хозяин его вовсе не Терентий Васильевич, а он – Иван. Вдруг он видит: Шарик остановился, шерсть у него на загривке стала дыбом, он зарычал и – с лаем бросился вперёд. Там, в кустах, стояла на задних лапах невиданно огромная собака с оскаленной пастью. Кто-то крикнул: «Медведь!» Раздался жалобный визг Шарика. Под грохот выстрелов Иван кинулся к нему, лежащему на снегу. Ноги подогнулись, он осел на колени. Протянул руки. Пальцам стало тепло и мокро. Он приподнял морду собаки и тут увидел, что это мёртвый Дижон…

Проснувшись, Иван почувствовал щекой влажность подушки. Такого с ним ещё не было. Во всяком случае, он не помнил, чтобы когда-нибудь плакал во сне.

И когда наконец он пришёл в сторожку, то прямо с порога спросил:

– Шарик погиб, да?

– Нет. – Терентий Васильевич с удивлением посмотрел на Ивана поверх очков: – С чего ты решил?

– A-а, ну хорошо, – Иван улыбнулся, вздохнул с облегчением. – Что же с ним дальше было?

– Дальше?.. Да ты садись, садись. А дальше вот что было, – продолжал старик, как бы очнувшись. – Да. Так вот…

Весной, все, кто имел собак, сажали их на цепь. Держать в доме, кроме щенков, было вообще не принято. Была и у моего Шарика конура у крыльца. Наступила пора, когда собак охватывает весеннее беспокойство. Гон наступает – время собачьих свадеб. Как раз в марте – апреле. Тут-то и появлялись в посёлке собачники…

По раскисающим уже улицам ходила лошадь, запряжённая в сани. На санях – длинный деревянный ящик. Собачники хватали любую подвернувшуюся, считая её бродячей. У них был толстый бамбуковый шест со сквозным отверстием внутри. В отверстие пропускался тонкий трос. Петлю набрасывали собаке на шею, и если она сопротивлялась, петлю затягивали до тех пор, пока на клыках не появлялась розовая пена. А там – в ящике, будь она и самая свирепая, её уже было не слышно. В ящике они лишь повизгивали. Будто чуяли, что их ждёт.

Да. Так вот… В один из таких дней, когда дома никого не было, собачники сняли моего Шарика с цепи.

– Прямо с цепи?

– Да. Видно, раззадорил он их своим лаем. Ну и воспользовались тем, что никого поблизости не было. Делали и так…

Словом, прихожу из школы, вижу ошейник с клочьями шерсти на пряжке. Да… Вошёл в дом и, как был, повалился на кровать. Залился слезами.

Пришла мать. Стала успокаивать меня. Заговорила о другом щенке… А зачем мне другой? Мне мой нужен. Мой. Шарик. В конце концов и сама заплакала вместе со мной.

Поздно вечером вернулся отец. Все свои слёзы я к тому времени выплакал. Лицо от них, высохших, саднит. И чувствую, будто из меня всё живое вынули. Будто я весь какой-то деревянный.

Отец о чём-то пошептался с матерью, говорит: «Терентий, вот тебе деньги, ступай к поселковым конюшням. Может, собака ещё там…»

Это мне и в голову не приходило, так я был убит. Думается, тогда моя душа уже пережила смерть Шарика, так и не смирившись с ней.

Мама порывалась пойти со мной. Но отец остановил её строгим окриком: «Нет! Пусть сам. Я его предупреждал».

Как в тумане поднялся, вышел. Шёл по лужам, едва волоча ноги. Страшно было прийти и узнать, что я опоздал.

Да… Добрался до конюшенного забора с пристройкой. Вижу: в окне слабый свет. Вхожу в сенцы, стою у дверей. За дверью – пьяные голоса. Один крикливый, резкий. Что-то громко доказывает. Другой – спокойный, рассудительный. Возражает. Если бы не этот голос, я, может, так и простоял бы за дверью до утра.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.