Гипнотизер. Реальность невозможного. Остросюжетный научно-фантастический роман-альманах из 6 историй

– Мама, это что такое? – спросил он, едва Раиса Сергеевна снова возникла на пороге.

– Это вечерняя порция для Тани. Будет ужинать и выпьет. Держи папку, тут все, что ты хотел.

Женя папку забрал, но его заботило теперь другое:

– Почему здесь таблеток меньше, чем я прописал? Ты самовольно уменьшила Тане дозу?

– Да сколько можно ее химией пичкать! – вспылила мать, считая, что лучшая защита это нападение. – Она от твоих лекарств вялая стала, спит много, кушает плохо.

– Мама! Да как ты могла?!

– Не смей на меня орать! – мать, как истинный манипулятор, схватилась за грудь и рухнула на стул, закатывая глаза. – Я не позволю тебе делать безвольный овощ из моей кровиночки! Таня не сумасшедшая, и твои таблетки горстями пить не обязана! Ты вообще кого угодно до ручки доведешь, с хорошими новостями ни разу еще не явился. Я тебя за этим разве сегодня звала? Думала, ты человек, и мы тебе не чужие, а ты… а ты… Даже квартиры девочку лишить хочешь!

– Это не я лишаю ее квартиры, а Санька постарался!

– Твой брат мертв, и ты не имеешь права полоскать его имя! О мертвых либо хорошо либо ничего. Ты бестактный и жестокосердный человек. У тебя хорошая зарплата, но вместо того, чтобы помочь нам выплатить долги, ты придумываешь хитроумные схемы, как уйти от ответственности. Верни мне папку, я передумала! Ты не будешь этим заниматься!

– Не верну. И я буду этим заниматься, потому как больше в нашей семье некому!

Мать закрыла лицо руками и затряслась в беззвучных рыданиях. Хотелось сказать ей что-то резкое, но Евгений сдержался. Это была не первая их стычка и не последняя. После смерти Саньки общаться с матерью стало совсем тяжело, что бы он ни делал, ей не нравилось. Она и прежде его не особо замечала, хотя он тянулся к ней, нуждаясь в любви не меньше старшего брата, но теперь все стало гораздо хуже. Потеря обожаемого первенца замуровала ее сердце наглухо, мать отныне слышала только саму себя, а заменить ей Саньку Женя не мог.

– Я к Тане загляну, – сказал он, отставляя тарелку. – Спасибо за рагу.

– Ты не доел! Я готовила, старалась. Брезгуешь моей стряпней, да?

– Аппетит пропал.

На стук Таня открыла сразу. У Ромашова создалось впечатление, что она стояла под дверью, прислушиваясь. Резкие реплики с кухни до нее тоже долетели, и глаза у Татьяны были испуганные и виноватые.

Он вошел, оглядывая появившиеся со дня последней их встречи рисунки, прикнопленные к выгоревшим обоям. Комната выходила окном на юг, и тут всегда было много света, даже в пасмурную погоду. Отчасти поэтому Таню сюда и поселили: лечить горе солнцем и витамином Д. Со дня похорон минуло три месяца, молодой девушке самое время было оживать.

– Я вижу, ты снова рисуешь, – констатировал очевидное Евгений, отмечая при этом, что для самовыражения племянница выбрала темные краски. – Получается замечательно. Это все или есть еще картины?

Таня показала рукой на альбом, лежащий на письменном столе.

– Можно взглянуть?

Получив согласие, Евгений медленно пролистал альбом. Все те же темные тона, кое-где и вовсе монохромные наброски, похожие на гравюры. Смена стиля и выбранных сюжетов – скверный признак, депрессия пустила глубокие корни. Когда-то она предпочитала живые сценки-наблюдения, ходила в парк Горького с этюдником, а теперь рисовала пейзажи и дома, нахохлившиеся под дождем, а людей не было вовсе. Только на двух последних страницах Женя увидел карандашные портреты. Там был длинноволосый старик, похожий на индейца, и он, Евгений Ромашов, хотя себя он опознал с трудом. Кривые пропорции, плохо прорисованные глаза, полное отсутствие теней и штриховок. Незаконченный набросок? Дружеский шарж? Он задался вопросом, что бы это означало.

Заметив, что он надолго задержался над портретами, Татьяна занервничала. Совершив несколько бестолковых метаний по комнате, она выдвинула верхний ящик стола и достала записную книжку. Раскрыв ее на заложенной странице, протянула Евгению.

Он прочел: «Я больше не могу рисовать людей. Я потеряла способность выражать их чувства и ловить взгляд. Самое ужасное последствие моих страданий». Послание Таня написала заранее, значит, точно ждала под дверью, уверился Ромашов.

– На мой вкус, вот этот старик получился вполне ничего. Кто он?

Таня забрала книжку и размашисто приписала:

«Не знаю. Только он и получается. Меня пугают его глаза»

– Хочешь об этом поговорить? Я готов.

«Нет. Ты ничем не поможешь».

– Это не так, Таня. Давай обсудим то, что тебя беспокоит. Если ты признаешься в страхах, тебе станет легче. Я знаю, бабушка перестала давать тебе лекарство в нужной дозировке.

«Я слышала, вы ругались».

– Ты же понимаешь, что медикаментозный курс надо пройти до конца?

«Мне не нравятся ощущения, когда я постоянно хочу спать. И это не помогает мне избавиться от…» – передумав, последние слова она поспешно зачеркнула.

Но Евгений увидел:

– Избавиться от чего?

Таня замотала головой и сделала знак рукой, словно говорящий: «Забудь!»

– Таня…

«Я справлюсь сама. Правда. Все хорошо. Я почти не переживаю»

Ромашов зашел с другого конца:

– Я заметил, у тебя новая записная книжка, сама в магазине выбирала?

Решив, что тема безопасная, Татьяна чуть расслабилась и снова принялась писать: «Бабушка купила, я в магазины не хожу».

Записная книжка была дорогой, монументальной – особенно по сравнению со школьным альбомчиком и прежними тетрадками на пружинах. Ромашову это не понравилось. Богатая отделка золотом и натуральная черная кожа прочно фиксировала в своих тисках немоту, делая ее незыблемой, как гранит. Это было даже хуже, чем печатать на планшете.

– Не понимаю, зачем тебе разговаривать письменно с домашними, ты можешь шептать и артикулировать, ведь дедушка с бабушкой на слух не жалуются. Мы же с тобой на последних занятиях кое-чего добились.

«Мне не нравится шипеть, как змея».

Таня отчаянно себя не любила и стыдилась. Сравнение со змеей унижало ее достоинство. Евгений констатировал с грустью, что некоторых упрямцев требуется лечить насильно. Ее нужно было срочно вытаскивать из болотной тоски, перебить невысказанный страх хоть бы и другим страхом.

– Чуть не забыл, я зашел тебе сказать, что случайно встретился с твоей подругой Зоей, – сообщил он небрежным тоном. – Она передает тебе привет.

Таня улыбнулась, но прежде, чем успела задать вопрос об обстоятельствах встречи, Евгений спросил:

– Не хочешь ли с ней где-то пересечься? Она скучает по тебе и просила напомнить о своем существовании.

Таня закусила губу и сильно сжала побелевшими пальцами ручку.

– Зоя мне понравилась, – продолжал Евгений. – Живая и непосредственная, а уж какая болтушка! Красивая стала, нос курносый, с веснушками, хотя сейчас зима. Я не сразу ее узнал.

Татьяна начала писать, но передумала, быстро все зачеркнула и даже неаккуратно вырвала лист. Ромашов продолжал говорить как ни в чем небывало:

– С Зоей мы общаемся несколько дней. И знаешь, я понял, почему вы дружите. Вы с ней одинаково творческие, увлекающиеся люди. Интересно, ты водила ее на тот кошмарный «Винзавод»?

Таня вновь принялась писать…

– В следующий раз спрошу у нее, каковы впечатления. Уверен, Зоя всю дорогу на выставке делала селфи. Кстати, ты могла бы с ней переписываться по Интернету.

Таня толкнула его, подсовывая книжку: «Вы встречаетесь?!! Ты променял Катю на нее?»

Евгений вскинул брови:

– Нет, не променял. Зоя сказала, что верит в любовь с первого взгляда и ждет своего единственного, военного в форме, и он – это не я. Твоя подруга обещала мне помочь в одном важном деле. Но сначала ответь, что мне ей передать? Зоя предлагает тебе сходить на каток в эти выходные.

«Позже».

– А по-моему, это хорошее предложение, – не сдавался Евгений. – Скоро Новый Год, и город стал очень красив. Всюду елки, фонарики. Я бы заехал за тобой, потом за Зойкой и отвез бы вас куда-нибудь. Слушай, давай вместе это сделаем? Я, признаться, тоже в западне.

Девушка подняла взгляд, вопрошая.

– Только никому, ладно? – он заговорщицки наклонился к ее уху. – Я боюсь водить машину, а с тобой у меня появится стимул преодолеть комплексы. Хочу прокатить тебя по вечернему городу.

«Зою катай!»

Евгений принужденно рассмеялся:

– Я ей в отцы гожусь, между прочим!

«Не правда»

– Мне нравятся женщины постарше. Твоя подруга в полной безопасности, но мне, право, жаль, что вы теряете связь.

«Как поживает Катя?»

– Хорошо поживает, иногда мы с ней обедаем вместе. Но ты тему не меняй! При чем здесь Катя, мы о вас с Зойкой говорим. Я тебе как доктор советую совершить небольшую прогулку, мне не нравится, что ты постоянно сидишь в квартире.

«Нет. Зоя меня испугается»

«Первый отказ, – подумал Евгений, – она боится, и страх надо компенсировать более сильной эмоцией». Вслух он воскликнул:

– Да черта с два, Зоя твоя даже ведьму не испугалась!

Заметив настороженный огонек в глазах племянницы и резко бледнеющие щеки, он вытянул вверх указательный палец:

– Да, я ездил в Туманово на встречу с Серафимой. И это вторая вещь, которую я пришел тебе сообщить. Я теперь в курсе той истории.

Таня замотала головой, отступила на шаг и прошипела нечто нечленораздельное. Имя Серафимы произвело на нее впечатление, у нее даже руки затряслись, писать она больше не помышляла.

– Что мне оставалось делать, если ты ничего не желала сообщать? Пришлось вести независимое расследование, приставать к Зойке, – продолжил в прежнем русле Ромашов, внимательно следя за выражением лица племянницы, чтобы не перегнуть палку.

– Откуда ты уз-сснал про С-ссера-ххиму? – хрипло, срываясь на невнятное шипение, выдавила Таня и схватилась за горло двумя руками.

– Это очень долгая и запутанная история, но все началось с цыганки. Я ей оказал одну услугу в профессиональной сфере, и та в ответ решила мне погадать.

– Врёшшшшь! Не веришшшь…

– Не верю, конечно, но цыганка при мне впала в гипнотический транс, а это моя прямая специализация. Мне стало очень любопытно. Я с большим уважением отношусь ко всякого рода вне-сознательному опыту. Цыганка рассказала мне про аварию, а потом… Вот, смотри!

Он достал из кошелька монету-талисман. Таня с настороженным любопытством рассматривала ее издали.

– Эта штука вроде как заговоренная, спасает жизни. Цыганка мне ее подарила. Тань, скажи откровенно, ты веришь, что проклятие существует?

Девушка энергично кивнула. Разговор необычайно сильно ее заинтересовал.

– Ну, а я верю, что волшебство становится реальным, только если мы на него согласны. Не зря же священники повторяют: верь, молись, по вере воздастся. Для меня эта монетка бесполезна, и я хочу отдать ее тебе.

Таня схватила книжку и принялась лихорадочно писать. Она так разнервничалась, что почерк стал нечитаемым, и Евгений лишь с огромным трудом разобрал:

«Если она дала тебе, значит, у тебя должно остаться. Не возьму. Тебе нужнее. Монета тебя спасет. Зачем ты ездил к Серафиме?»

– Меня не надо спасать. А вот ты с паранормальным на одной волне. Цыганка верила в то, что говорила, и ты веришь, значит, силу ваших мыслей можно объединить.

– Не восс-сьму!

«Второй отказ, – подумал Евгений. – Если расстанемся мирно, в третий раз отказать не посмеет. Только бы окончательно не вывести ее из себя»

– Но почему, Таня? Это же не именной амулет. Смотри, какой интересный дракон на ней изображен. Я думал, это доставит тебе эстетическое удовольствие.

«к Серафиме» – Таня сердито подчеркнула имя в тетрадке и так надавила на ручку, что та прорвала крепкий бумажный лист.

– Серафима – мошенница, – Ромашов посмотрел на племянницу. – Пустилась в бега. Пока мы топтались возле ее дома, пришла женщина, тоже искала «ведьму», в полицию на нее жаловалась. Полагаю, обманутых клиентов у этой бабки тьма. Нет, Таня, не тряси головой! Я докопаюсь до правды, раз уж взялся. Докажу, что все заклинания и угрозы Серафимы – это спектакль. Нет у нее силы ни на проклятия, ни на чего другое. Она просто денег хотела побольше.

«Все, что она сказала, сбылось», – написала Таня.

– А что именно она сказала?

«Я не должна никому рассказывать. И так уже все пошло прахом. Все плохо! Если проговорюсь, будет хуже. Не выкидывай монету, она тебя защитит»

Евгений с показным сожалением спрятал монетку и покачал головой:

– Вы сами дали Серафиме подсказку, пока делились проблемами в прихожей с другими клиентами. Вас с Зоей обманули, а авария и остальное – лишь ужасное стечение обстоятельств. Источник наших бед и болезней всегда внутри нас – это наш страх и личная готовность понести кару за воображаемые грехи. Это слепая вера превращает нас в жертвы, а не чужая воля.

«Я виновата в случившемся. Только я. Пусть останусь немой, чем кто-то еще умрет»

– Таня, что произошло?

«Оставь тему. Не ищи Серафиму. Иначе будет всем плохо»

– Послушай..

«Обещай!» – Таня подчеркнула это слово трижды и выжидательно смотрела на него.

– Хорошо, – произнес Евгений, – искать ее больше не буду, в Туманово не поеду. Довольна? Тогда и ты мне обещай, что больше не будешь обижать Зойку. Она искренне за тебя переживает.

Таня вздохнула.

– Давай, Таня, прости ее, скажи, что не сердишься, что она со мной связалась. Лично ей это скажи. Зоя сейчас места себе не находит, ждет твоего вердикта. Я ведь ее буквально вынудил отвезти меня в Туманово. Она это сделала ради тебя и ни в чем не виновата.

Как он и рассчитывал, третьего отказа не последовало. Таня согласилась встретиться с Зоей в ближайшие выходные. И даже пообещала самостоятельно принимать таблетки, соблюдая дозировку и не полагаясь на бабушку.

Евгений украдкой перевел дух. «Главное, вытащить ее из дома в первый раз, а там легче пойдет, – подумал он. – И хорошо бы все выяснить про этот странный портрет индейца, почему он ее пугает. Может, старик как-то связан с Серафимой?»

Сеанс гипнотической репродукции

На следующий день Ромашов запланировал сеанс гипнотической репродукции с Зоей Калашниковой. К нему следовало тщательно подготовиться.

Гипнотическая репродукция – дело серьезное, она заставляет человека снова пережить конкретную ситуацию из прошлого. Люди, далекие от психиатрии, часто путают репродукцию с регрессивным гипнозом, предполагая, что пациента можно легко вернуть в его прошлые жизни, однако это разные вещи, и не все психотерапевты сходятся во мнении на счет полезности последнего. Ромашов регрессивным гипнозом не баловался, считал сомнительным, но регрессию в недавнее прошлое не раз с успехом применял при лечении фобий, застарелых обид и других травмирующих моментов.

Доказано, что мы запоминаем все, с чем сталкиваемся на своем жизненном пути, и главная наша проблема – как вовремя и в полном объеме извлечь воспоминания из темных уголков. Под гипнозом память очищается от помех, воспоминания можно «поставить на паузу» и рассмотреть «под микроскопом» со всех сторон, но в этот момент очень многое зависит от личности и мастерства гипнотизера. Именно он координирует процесс, и только в его силах вести сеанс по тонкой кромке между реальностью и выдумкой. Стремясь угодить гипнотизеру, пациент подстраивается под его запросы, старается понравиться, поэтому вопросы должны быть корректными, четкими и как можно более нейтральными. Приходится заранее много над ними размышлять.

Для начала Ромашов хотел убедиться, насколько девушка поддается глубокому гипнозу. Только при условии, что его самые смелые надежды оправдаются, он смог бы заставить Зою воспроизвести дословно разговор между Таней и Серафимой.

На составление сценария Евгений потратил целый вечер и утро следующего дня. Он хотел, чтобы Калашникова полностью ему доверяла, но делал еще и ставку на извечное женское любопытство. Именно на него, как на крючок, он собирался поймать ее сознание и погрузить в редкий сомнамбулический транс.

Зоя явилась к нему чуть раньше назначенного, поскольку сгорала от нетерпения. Она даже не воспользовалась лифтом – предпочла бежать по лестнице, движением гася бьющие через край эмоции.

– Привет! – он улыбнулся ей. – Проходи и располагайся в любом из кресел, я сейчас доделаю кое-какие дела и к тебе присоединюсь.

Тайком он наблюдал за девушкой, глядя в висевшее на противоположной стене зеркало. Ему требовалось правильно оценить ее состояние. Не примешивалась ли к предвкушению еще и толика страха?

Зоя оглядела кабинет, подбежала к окну, чтобы выглянуть на улицу, а потом обогнула стол и плюхнулась в кресло напротив Ромашова, попрыгав в нем, наслаждаясь мягкостью обивки. Евгений сдержал усмешку. Кажется, Зойка совершенно его не боялась и настроилась на увлекательное приключение. Это было хорошо.

– Ну, все, на сегодня я освободился, – он встал, чтобы задернуть шторы. – Не возражаешь, если приглушу свет?

– Нужна темнота?

– Лучше полумрак. Я буду вести запись на видеокамеру. Это тебя не смутит?

– Ни капли. Это будет доказательством того, что ты со мной делал. Ну… чтобы избежать неловкости или обвинений, – Зоя снова премило покраснела. – Я читала о гипнозе перед тем, как прийти на сеанс. Все психиатры так делают.

– Рад, что заинтересовалась. Что еще выяснила?

– Что гипноз это не сон. И это странно, потому что гипнотизеры часто повторяют: «Ваши глаза закрываются, вы спите». Да и само слово «гипноз» в переводе с греческого означает именно «сон».

– Слово «гипноз» придумал английский хирург Джеймс Брайд, но как же он после жалел, что поторопился! – сказал с улыбкой Ромашов. – Осознав ошибку, Брайд пытался ее исправить, но поздно, название ушло в народ4. Теперь из-за ложного термина все ожидают от гипноза совершенно не того, чем он является. Если кто-то не заснул и помнит, как проходил сеанс, то считает, будто гипнозу не поддался. Это сильно вредит терапии. На самом деле состояние гипноза вполне естественно для любого человека. Мы все проводим под гипнозом несколько часов в сутки и просто не подозреваем об этом.

– Как это?

– Например, когда мы читаем интересную книгу и видим события, словно на экране телевизора, – Женя прошелся по кабинету, включая особые миниатюрные светильники, от которых не слепило глаза. – Или когда блаженствуем, наслаждаясь любимой музыкой. Или когда сосредоточенно выполняем интересную работу, не замечая, как бежит время. Ты хоть раз спохватывалась: «Ах, неужели уже вечер?»

– Это да! – Зоя нетерпеливо заерзала. – Я, как увлекусь, становлюсь рассеянной. Неужели это и есть гипноз?

– Да, непроизвольный легкий транс или даунтайм, как выражаются англичане. Когда ты глубоко задумываешься, то становишься отрешенной, твое внимание отвлекается от окружающего мира и сосредотачивается на чем-то одном. Именно в этом режиме ты включаешь свое подсознание – источник творческих возможностей и неожиданных прозрений. Можешь вспомнить за собой нечто подобное?

– Да.

Евгений кивнул, подмечая про себя мимику и направление движения глаз собеседницы. Зою было удобно «читать», она являлась благодатным объектом для любого гипнотизера.

– Даунтайм приходит на помощь, когда надо разгадать загадку, что-то вспомнить или заполнить скучные моменты, например, в транспорте на знакомом маршруте или в очереди. Поэтому сегодня ничего нового с тобой не случится. Состояние, когда мозг функционирует с частотой ниже 10 Герц, тебе отлично знакомо. Это так называемый альфа-ритм. Абсолютно у каждого ребенка до пяти лет мозг работает в альфа-ритме, поэтому маленькие дети гипнозу не поддаются. Они и так постоянно пребывают в трансе, так их мозгу проще и быстрей обучаться.

– Так вот почему дети успевают за год-два овладеть языком с нуля! – обрадовалась Калашникова так, словно открыла новый физический закон.

– Ты права. Однако потом человеческий мозг перестраивается на «взрослую» частоту колебаний в 14—20 Герц, которая называется бета-ритмом. Мы все во время бодрствования находимся то в альфа, то в бета-ритме. Есть еще два других мозговых ритма, но они для нас сейчас не существенны. Наша задача с тобой – переключиться в альфа-ритм. Это будет напоминать небольшую перезагрузку. Мы перезагрузим твою память.

– И я все вспомню? Даже то, чего не слышала?

– Нет, ты вспомнишь только то, что слышала. То, что твое сознание не смогло зафиксировать, но прекрасно зафиксировало подсознание. Подсознание вообще все и всегда фиксирует, только эта информация вытесняется на задворки. Природа экономна, ведь для нормальной жизни не обязательно помнить каждую мелочь.

– Да ладно, а экзамены сдавать? А вообще? – возмутилась Зоя. – Иногда я забываю даже, куда тапочки задвинула, ищу по всей квартире.

– Согласен, это своеобразный парадокс, – сказал Евгений, продолжая наблюдать и фиксировать малейшие нюансы ее поведения и движений, – но качество жизни и духовный рост не являются для природы приоритетными. На первом месте сохранение и воспроизводство вида. Тупо пожрать, поспать, убежать от опасности и зачать потомство. Поэтому сознание отбрасывает все лишнее с точки зрения эволюции. Однако, поскольку чистота эмоций, опыт и энергия души влияют на физическое тело, мозг никогда не стирает информацию полностью. Все, что мы когда-либо видели, слышали и ощущали, хранится в глубинах памяти – так, на всякий случай. И сегодня такой случай для нас наступил.

Проводя привычный ликбез, Ромашов настроил видеокамеру и достал «магический кристалл» – прозрачный камушек на цепочке.

– В принципе, все равно, где ты будешь сидеть или лежать, главное, чтобы ты чувствовала себя удобно. Для некоторых особо требовательных клиентов я поставил вон тот громадный шезлонг. Им почему-то кажется, что гипноз наступает только в специальном гипнотическом месте, и я с ними не спорю по пустякам. Шезлонг действительно удобный, и если желаешь, тоже можешь его опробовать.

Зоя поднялась, с интересом разглядывая указанный шезлонг со встроенным подголовником в виде пухлой подушки:

– Согласна, зачем такому дорогому креслу простаивать?

– И то правда, не будем обижать мое начальство, оно не поскупилось. А то в следующий раз, когда попрошу что-нибудь нужное, возьмут и пожадничают.

Зоя хихикнула. Евгений помог ей забраться в шезлонг и показал «магический кристалл»:

– Начнем с самого простого расслабляющего транса. Внимательно следи, как плавно качается маятник в моей руке… и слушай мой голос… я хочу, чтобы ты представила, как из этого камня на конце цепочки изливается невидимый белый свет… он теплый и приятный… он окружает твою голову сиянием… он постепенно становится реальностью и защищает тебя… теперь только добрые мысли смогут проникнуть к тебе сквозь белый защитный кокон… ты в полной безопасности, ты расслабляешься…

Зоя, как и ожидалось, благополучно вошла в легкий транс. Едва ее глаза закрылись, Евгений спрятал кристалл и, продолжая произносить нужные словесные формулы, взял ее за руку. Рука, повинуясь внушению, осталась висеть в воздухе, словно к ней и впрямь привязали десять воздушных шариков.

– Теперь, Зоя, представь, что ты входишь в высокое здание. Ты подходишь к лифту, и его двери разъезжаются. Ты заходишь в кабинку и нажимаешь на цифру шесть. Лифт отправляется… С каждым пройденным этажом ты погружаешься в гипноз все глубже и глубже… Второй этаж – твои веки становятся еще более тяжелыми. Третий этаж – ты слушаешь мой голос и доверяешь мне. Когда я спрошу, ты ответишь на мои вопросы очень подробно… Четвертый этаж – ты смотришь на циферблат часов, который висит на стенке лифтовой кабины. Ты видишь, как минутная стрелка крутится в обратную сторону… Пятый этаж – ты возвращаешься в свое недавнее прошлое… Ты возвращаешься на полчаса назад… Твоя память раскрывается, давая ответы на все мои вопросы…

Евгений решил начать с тех вещей, которые обычным сознанием никогда не фиксируется, но их можно проверить.

– Шестой этаж – лифт останавливается, двери открываются, и ты выходишь в холл моей клиники. За стойкой стоит девушка, дежурный администратор. Как ее зовут? Ответь мне, Зоя!

– Я не знаю… – голос Зои был тих и умиротворен. – Я никогда раньше ее не встречала.

– У нее на груди есть бейджик, ты видишь его?

– Да, вижу.

– Там написано имя. Прочитай его!

– Бейджик плохо видно, буквы маленькие…

– Подойди ближе. Еще ближе. Теперь надпись видна тебе хорошо. Зоя, что там написано?

– Ольга Алексеевна

– Все правильно, Зоя. Ты молодец. Скажи, ты сегодня поднималась ко мне по лестнице?

– Да.

– Сколько ступеней ты преодолела?

– Я не помню… много.

– Это ничего. Сейчас ты проделаешь весь путь заново и посчитаешь ступени. Встань у начала лестницы. Всякий раз, делая шаг, ты считаешь вслух. Начинай!

Зоя верно назвала количество ступеней, а потом и число цветочных горшков на лестничном окошке. Евгений был рад, что Зоя оказалась гипнабельной.

– Теперь ты погрузишься в гипноз еще глубже. Перед тобой снова волшебный лифт. Ты входишь в кабинку и нажимаешь на кнопку десятого этажа. Лифт едет, и стрелки на циферблате часов крутятся в обратную сторону… они крутятся все быстрей и быстрей… Когда двери откроются, ты выйдешь в отдаленное прошлое. Ты перенеслась в день 28 августа в город Туманово. Ты находишься в квартире бабушки Серафимы. Опиши мне, что ты видишь!