1000 миль на байдарке «Роб Рой». По рекам и озерам Европы

Живописность пейзажа достигает кульминации в Бойроне, где большой монастырь на зеленом холме почти окружен Дунаем, а вокруг – просторный амфитеатр отвесных белых скал, покрытых лесом.

Это прекрасное место выглядит таким уединенным, что едва ли можно поверить, что здесь можно остановиться на ночь. Я уже почти пронесся мимо, но все же остановился под нависшим деревом и пошел по тропинке среди вспаханных полей в маленькую деревушку.

Работавшие в поле крестьяне были удивлены появлением человека, который, должно быть, вышел из реки; но и сюда успел добраться слух о странной лодке, так что вскоре «Роб Рой» взобрался на крепкие плечи двух помощников и был с триумфом доставлен в превосходный отель.

И вот уже мой обеденный стол накрыт в беседке с прекрасным видом, еще более величественным из-за сгущающихся в горах темных туч, гулких раскатов грома и колокольного звона.

Хлынувший ливень пришелся кстати, он охлаждал воздух и усиливал течение реки; так что я, сидя в хорошем укрытии, уважительно поглядывая на почтенных монахов. Когда сидишь под крышей и смотришь на людей, которые снаружи под дождем, невольно появляется какое-то чувство самодовольного удовлетворения, что ты успел укрыться.

Пока я обедал, появилась приехавшая в гости к своим здешним друзьям девушка, которая бегло говорила на французском языке, поэтому ее послали посплетничать со мной. Затем вся семья посмотрела мой альбом с рисунками, что происходило по крайней мере два раза в день в течение многих недель плавания. Я осмелился попросить немного музыки, и мы перешли в большой зал, где вскоре начался целый концерт с гитарой, фортепиано и скрипкой; играли хорошо, а уж случая спеть немцы никогда не упустят.

Затем юная Мелани стала переводчицей в беседе с остальными, говорившими только по-немецки; я постарался обратить наши мысли к духовной сфере, о которой не следовало бы забывать надолго. В своем весьма ограниченном багаже я вез с собой несколько избранных отрывков и рассказов из Писания, на французском и немецком языках, которые использовал в подходящих случаях. Они всегда принимались хорошо, часто с большим интересом и искренней благодарностью.

Некоторые люди стесняются раздавать религиозные брошюры или даже побаиваются их. Но некоторые люди вообще стесняется говорить, а кто-то, например, не любит ездить верхом, кататься на коньках или грести. Все это не повод, чтобы над ними смеяться. По-моему, хорошо и правильно иметь при себе несколько печатных страниц, чтобы ясно передать то, что не можешь выразить на чужом языке. Неизменно нахожу этот способ общения полезным и интересным для себя и для других. Никому не причинит вреда такое чтение, и тут нет ничего, чем можно было бы гордиться или, напротив, стыдиться.

Монастырь в Бойроне – излюбленное место экскурсантов из окрестных городков. Без сомнения, в скором времени он станет и «местом, где надо побывать» для английских туристов, сплавляющихся по Дунаю, ибо только так можно прибыть сюда с полным эффектом. Когда я выглянул из окна своей спальни, взошла луна; она осветила обширный круг нависших скал и темных деревьев. Из монастырской часовни мерцал слабый красноватый свет, и время от времени слуха достигали низкие тона полуночного пения.

Может быть, лучше носить монашеский клобук, поститься, петь и преклонять колени перед святынями, чем быть сдержанным, благодарным и молящимся в обычном суетливом мире? Но я сомневаюсь.

Покинув Бойрон под ружейную стрельбу и обычные добрые пожелания, «Роб Рой» пустился дальше. Час за часом Дунай нес нас в безветрии между высокими скалами. Вода была необыкновенно чистой; можно было видеть ямы на дне далеко внизу.

Я так увлекся наблюдением за движущейся в воде рыбой, пытаясь достать ее своим длинным веслом (ни разу не задел ни одной), что забыл смотреть по сторонам; лодка с шумом врезалась в какие-то кусты, и ливень из листьев, мусора и пауков прогнал мою задумчивость.

Предупрежденный этим случаем, я вспомнил о своем долге впередсмотрящего, и около часа мы быстро бежали вперед по узким протокам и небольшим порожкам. Пришлось и вылезать из лодки, и перетаскивать ее через более крупные препятствия. Потом я опять стал заглядываться на вершины над головой, парящих над ними орлов и ясное голубое небо надо всем этим, а «Роб Рой» наехал на подводный камень, и мне пришлось ловко выпрыгивать, чтобы спасти его от аварии. Целыми днями я ходил босой и в подвернутых штанах, готовый в любую минуту лезть в воду. Это было вполне удобно, так как палящее солнце сушило все в несколько минут.

Только по своему опыту можно ощутить физическое, телесное удовольствие от такой жизни, испытываемое человеком в добром здравии и в хорошем расположении духа, да еще с хорошей лодкой и среди великолепного пейзажа.

Я несколько раз получал напоминания о том, что нельзя спать на бурлящей реке, но, к счастью, избежал какой-либо аварии. Домой я вернулся без простуды, без царапин, без дыры в лодке и не сожалея ни об одном дне. Желаю того же и другим Джонам Буллям, которые высадятся на континент, чтобы вволю погрести на своей байдарке.

На реках, где нет судоходства и бечевника, определить пройденный за день путь возможно разве что по числу часов гребли, средней скорости, силе ветра и течения, учтя остановки для еды или отдыха, обносы плотины, водопадов и других преград. Я считал тридцать миль хорошим рабочим днем, а иногда проходил и сорок; но и двадцати миль за день вполне достаточно, когда события в пути и пейзажи наполняли каждое мгновение новыми впечатлениями.

Думаю, что для прогулки по приятной местности двадцати миль в день вполне хватит, чтобы ум и тело все время были активны и заняты. Но события на реке гораздо более часты и интересны, чем на дороге. В дополнение ко всему, что составит впечатления пешехода, вы ощущаете свой путь и с точки зрения байдарки. Ваша лодка становится компаньоном, могу я сказать – подругой? Повороты реки, мели, удары и скрежет камней по ее бокам ощущаются, как если бы эти бока были ваши собственные.

Лодка становится одушевленной, как впрочем и река, и, наконец, возникает содружество и спортивное соперничество: человек и лодка против реки и всего, что она сможет выставить на вашем пути.

После нескольких туристических поездок по континенту лишь первый час в поезде или дилижансе еще может быть интересным и приятным, но вскоре приходит мысль – скорей бы уж приехать на место. Недолгое пребывания в городе, который был вашей целью, и вы начинаете подумывать о том, что пора и собираться. Особенность плавания на лодке в том, что движением можно наслаждаться все время, потому что всегда нужны личные усилия и в любой момент есть занятие, а наблюдение за природой и пейзажем самое мельчайшее и интересное, ведь каждый изгиб и уклон реки говорят о том, что надо делать.

Конечно, удовольствие не измеряется количеством пройденных миль. Вчерашний переход, например, был одним из лучших по пейзажам, событиям и упражнениям, но это был и самый короткий день на воде. В путеводителе говорится: «Тутлинген находится в 12 милях от аббатства Бойрон, где начинаются прекрасные пейзажи. Эта часть Дуная не судоходна». Положим, по реке будет миль 18, но вряд ли больше.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

В Остенде я встретил джентльмена, готовившегося к путешествию по Дунаю, для чего он собирался строить швертбот. Несомненно, парусная лодка может по Бамбергскому каналу достичь Дуная, но после плавания от истоков до Пешта я убежден, что эта река не для парусника. При встречном ветре пришлось бы лавировать, и вы часто попадали бы на мели и в тину у берегов, а в каналах курс часто был бы строго против ветра. При попутном ветре велика опасность неуправляемого разгона и брочинга, когда придется внезапно останавливаться на мелководье или перед препятствием. Только при боковом ветре плавание под парусом приятно и безопасно, но это значит, что там он должен дуть с севера или с юга, а высокие берега значительно уменьшают влияние таких ветров.

2

Видимо, речь о Джордже Гамильтоне Гордоне, 6-м графе Абердин (1841—1870), шотландском аристократе и моряке, позднее погибшем у берегов Америки. Прим. перев.

3

Опыт убедил меня, что буксировать лодку на веревке имеет смысл только для разминки, если сиденье тесно и неудобно. Если устроиться получше, со временем стеснение ощущается все меньше, и можно сидеть в байдарке по десять-двенадцать часов подряд. К тому же, часто приходится высаживаться, так что никакие дополнительные упражнения не нужны. Идти буксировкой медленнее, чем греблей, даже если руки устали. Впрочем, вести за собой легкий на ходу «Роб Рой» было так легко, что я много миль тянул лодку одним пальцем.

4

Это исключительный случай. Потом я отправил ему благодарственное письмо. Возражения против перевозки лодок багажом неудивительны: они неуклюжи и неудобны. Во Франции багажные вагоны короче, чем в других странах, и местные чиновники считают, что лодкам место в товарном поезде. В Германии проблем не было, в Швейцарии тоже. У нас в Англии железнодорожникам хватило здравого смысла заметить, что такой длинный легкий предмет можно без труда везти на крыше пассажирского вагона. Вероятно, железные дороги в каждой стране введут свои особые правила, когда окажется, что они подвергаются «морскому вторжению». В конце концов, иногда можно устраивать прогулки или осмотр достопримечательностей, пока лодка догоняет вас на медленном товарном поезде.

5

Легенды о Пилате распространены в Германии и Италии. На склонах Стромболи есть осыпи, к которым местные жители не смеют приближаться «из-за Понтия Пилата».

6

Испытав разные способы перевозки лодки в безрессорной телеге по ухабистым дорогам, я пришел к выводу, что лучший способ – привязать две веревки поверх телеги и позволить лодке лежать на них, что смягчает толчки. Затем привязываются фалини, чтобы лодка не двигалась вперед и назад. Планы по использованию подстилки из соломы и т. п. терпят крах уже после нескольких миль по камням и колеям.

7

Старое римское название – Истр. Хильперт утверждает, что название: Дунай (Dönau) произошло от слияния Dón и Düna, что в языке кельтов означало коричневый и река. Остальные речки, упомянутые выше и изображенные на карте в книге, по-видимому, сохраняют следы римских имен. Brigach – поток с севера, где Alt Breisach теперь представляет римский Mons Brisiacus, а Brege можно отнести к бригантиям, жившим около Brigantinus Lacus, теперь Боден-Зее.

8

Географические справочники дают разные оценки – одни выше, другие ниже указанной здесь величины. Прим. перев.: по современным данным, из общего падения Дуная 678 м на верхней участок до Ульма приходится 214 м, уклон около 1 м/км.

9

Чай и табак, известные в Англии стимуляторы, широко употребляют и в Германии. Листья табака сжигают тем или иным способом, вдыхая дым и пары. На многих людей это действует успокаивающе; другим только портит аппетит. Известно, что листья содержат смертельный яд. В Турции курение табака доведено до крайности. Листья чая сушат, а затем заваривают кипятком и пьют настой. Чай бодрит, у кого-то от него может даже пропасть сон. Чай очень любят в России. Оба эти роскошества вполне доступны, и ими ежедневно пользуются миллионы людей во всем мире; оба требуют осторожности и умеренности. И у табака, и у чая есть сторонники и противники; ведутся споры, но так и не решено, полезны или вредны для человечества эти растения.

10

Способ было изобретен прямо тут, по ходу дела. Потом он очень пригодился при прохождении порога у Райнфельдена. См. стр..

11

В справочнике Мюррея сказано: «Маас сравнивают с рекой Уайр в Англии, но он даже более романтичен». По красоте пейзажей я поставил бы Маас на третье место, Уайр на второе, а первое отдал Дунаю.