Древний мир. Противостояние хамитов и симитов. Том 2. Предыстория евреев

Так может и ахейцы того… пришлый пеласгический народ позднего периода? А собственно греков следует отождествить лишь с дорийцами? Известно ведь, что дорийцы согнали с насиженных мест не только пеласгов, выселив их в неудобья, в Малую Азию, вынудив эмигрировать, но и ахейцев. Тогда прав и Овидий с его идущей на Трою тысячей кораблей, на которых «всем скопом народы пеласгов». Да и Гомер, считавший, что в Трое засели пеласгические люди. Брат на брата – разве это что-то небывалое среди сапиенсов?

Да, возможно, и сама Троянская война есть лишь искаженное отражение (в пещере теней Платона [11.12]) периода колонизации ахейцами, а также ионийцами и эолийцами, вчерашними пеласгами, западного побережья Малой Азии. Они переселялись под давлением дорийцев и вряд ли с согласия давно проживающих там местных племен. Троянской войны, как таковой, могло и не быть вовсе или, в другом варианте, она была «горячей» кульминацией процессов колонизации.

Нетрудно видеть, что приведенная выше информация о пеласгах и греках довольно противоречива. Но самое интересное заключается в том, что все сказанное отчасти истинно, как истинны описания слона слепыми мудрецами, ощупывающими различные части его тела.

Известно, что греки не называли свою страну Грецией, они называли ее Элладой. Грецией же назвали Элладу римляне по имени небольшого и малоизвестного племени под названием «греки». А что до эллинов? Античные авторы признают, что многие части Греции, например Пелопоннес (её сердце), Фессалия, Лесбос назывались именем пеласгов; Геродот был убеждён, что некогда вся Эллада называлась Пеласгией. Следуя этому, «Элладу до греков» будем называть ПЕЛАСГИЕЙ, с приходом ахейцев к власти – АХХИЯВОЙ или АХЕЙСКОЙ ПЕЛАСГИЕЙ, после дорийского завоевания – ГРЕЦИЕЙ, иногда ЭЛЛАДОЙ.

И вот наша версия происхождения пеласгов. Как мы уже говорили (гл. 6), около 8 тлн в связи c резким похолоданием (т.н. «событие 8,2 тлн» или Бонда 4 – В4 [Q: 8,2-kiloyear Event; В: Циклы Бонда]) примерно через 200 лет (время климатической инерции [11.13]) в Левант пришла засуха и голод. Пришла надолго, на сотни лет. Тогда города Библ, Угарит, Иерихон и другие были полностью оставлены. Часть финикийцев, хаттов, хурритов и амореев ушла в Эгеиду, другая – мицраимяне с амореями – в Египет.

Мы считаем, что к этому времени финикийцы уже научились плавать: получив от левантов технологии и ноу-хау в судостроении и мореходстве (включая, возможно, карты Эгеиды и Средиземноморья (см. гл. 4)), они строили неплохие суда и уже не раз ходили в Эгейское море; вполне вероятно, что первые небольшие колонии финикийцев на Крите и в материковой части Пеласгии возникли в период 9,0—8,0 тлн [11.14].

Уходили финикийцы с союзниками (речь идёт о Левантийском союзе, куда кроме финикийцев входили хатты, хурриты, амореи-либу (гл. 4)) в Эгеиду двумя маршрутами. Первый, которым шли финикийцы с хурритами, был морским – на остров Крит через Угарит и Кипр, «налегке». Взяли лишь оружие, инструменты, семена окультуренных растений да одомашненных животных, «каждой твари по паре», как учили предки. Примерно в это время на побережье Крита возникли первые поселения из каменных домов, жители которых занимались земледелием и скотоводством [В: История Крита]. И, конечно, плавали, ловили рыбу, занимались меновой торговлей.

Вторым маршрутом, сухопутным, на юго-запад Малой Азии (Анатолии) отправились хатты, хурриты, амореи и, возможно, некоторые финикийцы. Шли медленно, гнали перед собой стада овец и коз, ослы были навьючены всем необходимым для оседлой жизни земледельцев и скотоводов. Часто останавливались, иногда жили подолгу, строили поселения и города. Вступали в неизбежные в таких случаях связи с местным населением, создавали смешанные семьи, делились своими знаниями и умениями. Так постепенно на юго-западе и западе Анатолии 7,5—5,0 тлн формировалась ЛУВИЙСКАЯ этно-культурная общность, из которой позже выделятся малоазийские народы Эгеиды. Греки назвали их: киликийцы, ликийцы (лукка, лики), карийцы (кары), лидийцы, тевкры, тирсены (тиррены), мисийцы (мисы) и др.

(Как мы уже упоминали (гл. 3,5), задолго до этого, 11—10 тлн в этих же местах, возможно, поселились лудиты-симиты (в Библии сыны Луда, сына Сима). Поэтому не исключено, что в странах Лувии к III тыс. до н.э. сформировались две общины – симитская (лудиты) и прохамитская (финикийцы с союзниками). По крайней мере дальнейшие события в Эгеиде косвенно свидетельствуют об этом. Но более вероятно, что Луд попал в список сыновей Сима в качестве топонима Лувии или более поздней Ливии (гл. 4).)

Часть мигрантов, достигнув Галикарнаса, остановилась; затем, от острова к острову, с помощью критских пеласгов, она перебралась вместе со своими стадами по островной дуге на Крит. Отсюда т. н. «неолитические земледельцы и скотоводы» J1, J2, G2, R1 и др. продолжат свой путь в Европу, начатый ещё первой волной мигрантов около 9—8 тлн:

«Культура неолита проникла в Европу из Анатолии (по другому мнению – с Ближнего Востока по морю, через греческие острова. Все животные и растения, которых разводили европейцы неолита, были одомашнены на западе Азии. За 2500 лет (с 6,5 тыс. до 4 тыс. до н.э.) носители новой культуры заселили практически всю Европу» [В: Неолит Европы].

Между тем первая группа продолжила свое движение, оставив на Крите финикийцев-мицраимян, которые должны были наладить связи со своими сородичами, ушедшими в Египет. Крит по замыслу жрецов-левантов (а именно они спланировали, а затем и координировали северный (эгейский) и южный (египетский) походы финикийцев с союзниками) должен был стать связующим звеном в возрождаемом ими союзе стран Восточного Средиземноморья Первого времени. Она (группа) переселилась на полуостров Пелопоннес, где финикийцы, народ моря, обосновался в Арголиде, изобилующий укрытыми заливами и бухтами, удобными для создания портов, а хурриты привычно поселились в гористой и лесистой Аркадии, пригодной для скотоводства и земледелия и… металлургии.

В этой связи упомянутый выше спор античных авторов о локализации родины пеласгов в Аркадии или Арголиде несколько неуместен: и те и другие и правы и неправы: поселились пришельцы (а это и были первые континентальные ПЕЛАСГИ) сразу в двух этих соседних областях, но родина их осталась много южнее.

Однако планам по воссозданию упомянутого союза не суждено было сбыться. Вмешались симиты, пришедшие из Месопотамии в «свой» Египет, доставшийся им при распределении ноитами земель для расселения (гл. 3). То, что они увидели в Египте, не могло им понравиться: пришлые из Ханаана финикийцы-мицраимяне с амореями создали царство (мы называем его Мицраим или ПротоЕгипет) в Дельте и были близки к завершению его экспансии в Долину. Исход симито-хамитской войны в Египте решили шумеры-симиты, многим финикийцам и амореям пришлось вернуться в Ханаан, на руины сожженных шумерами городов (гл. 6,7). Не случайно время 5,2 тлн называют самым тяжелым в истории финикийцев [11.15].

Эхо войны услышали и в Эгеиде. Некоторые эгейские мигранты вернулись в Ханаан и Северную Сирию, приняли участие в возрождении Финикии: восстановлении Библа и Угарита, в строительстве Сидона, Тира, Акко и других городов. Примерно в это же время археологи отмечают оживление торговых, культурных и иных обменов (включая частичную миграцию) пеласгийских городов Крита и восточного побережья Балкан с лувийскими городами западного побережья Анатолии. На острове появились карийцы, ликийцы и др.

(Примечательно, что на Крит переселялись в основном симитские общины лувийских стран, потомки лудитов; возможно, это происходило под давление прибывших сюда позднее хаттов, хурритов и амореев.)

Несколько позже случилось ключевое событие для Крита, будущей Греции и Европы в целом: 4,5—4,4 тлн на острове высадились египтяне-симиты, выходцы из Шумера, активные участники проекта создания Мемориала Левантийской цивилизации Первого времени (строители пирамид), вынужденные покинуть Египет по политическим причинам в связи с переходом власти в Египте от симитов к хамитам (см. гл. 9). До 2000 г. до н.э. они адаптировались на острове: строили «ранние дворцы» (пеласги этим не увлекались) и поселения вокруг них, проводили землеустроительные работы, разводили скот… и адаптировали свою письменность к новым реальностям. Неудивительно, что «критские иероглифы аналогичны египетским».

Около 4,0 тлн в связи с новой сильной засухой («событие 4,2 тлн» или Бонда 3 – В3 [Q: 4,2-kiloyear Event; В: Циклы Бонда]) на Крите появились мигранты второй волны из Левантийского союза.

Затем, 3,9—3,7 тлн, на Крите оказались и шумеры-иссинцы. Случилось это в ходе войны шумеров города Иссин с амореями города Ларсы, поражение шумеров в которой открыло путь к созданию аморейской Вавилонии (см. гл. 10). Вспомним и то, что основавшие династический Египет симиты были шумерами, победившими мицраимян-хамитов в симито-хамитской войне в начале III тыс. до н.э. (см. гл. 6). (Так что М. Поуп с коллегами имел все основания усмотреть «шумерский след в символах критской письменности». Равно, как и И. Дьяконов свою дошумерскую (ноитскую) «банановость минойского языка». )

С прибытием на Крит египтян с шумерами и финикийцев с хурритами начинается новая эпоха в истории Эгеиды – эпоха великой Минойской цивилизации (Миноя) – «цивилизации дворцов» [11.16; В: Минойская цивилизация]. Именно они, шумеро-египетские (в первую очередь) и финикийско-хурритские критяне, стали её создателями, а не подтягиваемые «не мытьем так катаньем» рядом историков версии о строителях-европейцах Миноя из Подунавья, или Северного Причерноморья, или, на худой конец, из индоевропейской Западной Анатолии.

Напомним, что открывший Миной А. Эванс считал, что у него египетские и финикийские корни, чему прямо отвечает наша теория; но он «ошибался», и его поправили современные спецы-грантоеды, получившие заказ: «Первая европейская цивилизация должна быть построены европейцами, в крайнем случае – индоевропейцами». Заказ исполнят, можно не сомневаться. При этом, что интересно, спецы эти допускают малоазийское происхождения критян-минойцев, поскольку ошибочно считают тех индоевропейцами.

(Следует заметить, что за подозрение лингвистов и историков в причастности к индоевропейцам народов ряда стран Анатолии и Эгеиды (Лувии, Хатти, Митанни, Пеласгии и др.) ответственность несут хурриты – основные разносчики т.н. «индоевропейского субстрата» [В: Субстрат (лингвистика)], занесённого на Переднеазиатское нагорье «ариями» и «эрбинами», носителями гаплогрупп R1a и R1b соответственно, в ходе их миграций из Центральной Азии на Ближний Восток и в Европу [11.16].)

Интересно, что античные авторы отмечали присутствие на Крите, в других областях Эгеиды и других народов, среди которых они выделяли один, в чем-то похожий на пеласгов, но отличный от них. Это – ЛЕЛЕГИ [В: Лелеги]; этноним этот также был связан с аистами или журавлями:

«… пеласгов называли пеласгами потому, что это был кочевой народ, который подобно аисту перелетал с места на место. На греческом языке аист это «пеларг», и, как утверждают античные авторы, именно от этого слова и происходит этноним пеласги. Название второго по частоте упоминаний до-греческого народа, лелегов, очень сходно со словом «лелек» … что тоже означает аист… Остается неясным, почему древнегреческие авторы не высказали подобной гипотезы (о кочевом народе – авт.) и о лелегах также, так как на греческом аисты – это также и «лелеки», в дополнение к уже упомянутым «пеларгам» [11.2; 11.3].

Лелеги прилетели на Крит из Египта, уверял Павсаний: «Если спуститься с акрополя (Мегар – авт.), то у моря есть могильный памятник Лелега, о котором передают, что он царствовал здесь, прибыв из Египта, и что он был сыном Посейдона и Лидии, дочери Эпафа (сын Зевса и Ио, царь Египта – авт.)» (Павсаний. Описание Эллады. I,44.5). О том же говорит долина реки Стримон, что на границе современных Греции и Болгарии; её болотистые топи, с весны по осень каждого года населяемые знаменитыми стримонийскими серыми журавлями, прилетающими с дельты теплого Нила после зимовки, привлекали сюда ностальгирующих лелегов. Сам Стримон за его разливы, несущие на поля плодоносный ил, нередко называли «маленьким Нилом» [В: Струма (река)].

Итак, античные авторы выделяли два догреческих народа, пеласгов и лелегов. Сходство второго с первым подчеркивали этнонимами, происходящими от слова «аист», различие – отсутствием утверждений, что лелеги, как и пеласги, «кочевой народ». Видно, знали, что прилетели эти «аисты» из разных мест. Кроме того, есть упоминания, что из догреческих народов именно лелеги поддерживали наиболее тесные связи с египтянами. Но лелегов греческие авторы выделяли не всегда: этноним «пеласги», кроме обозначения конкретного народа, носил у них и зонтичный характер. Под «зонт» попадали собственно пеласги, лелеги и все пеласгийские народы.

Отсюда (и из других данных) напрашивается вывод: пеласги и лелеги – это разные догреческие народы, видимо, внесшие наибольший вклад в развитие греческой цивилизации. Появились они в Эгеиде, скорее всего, в разное время (пеласги – практические автохтоны Эгеиды, о лелегах такого не говорили), в тесных связях замечены не были. Наше мнение: пеласги и лелеги – это догреческие народы финикийско-хурритского и шумеро-египетского происхождения соответственно. Первые пришли в Эгеиду где-то 8,0 тлн, около 4,0 тлн к ним присоединились финикийские и хурритские мигранты второй волны; вторые – 4,5 тлн (египтяне), к которым 3,8 тлн присоединились шумеры. Оба народа (пеласги и лелеги) исчезли с исторической арены 3,3—3,2 тлн в связи и во время т.н. «бронзового коллапса».

Как сосуществовали лелеги с пеласгами? Судя по данным, собранным и обработанным С. Дардой [11.2; 11.3], проживали они, в основном, раздельно. Когда так не получалось, например, на Крите, жили мирно до поры до времени, потом хватались за мечи и лабрисы (критская двойная секира) и гоняли друг друга в «домах двойного топора» (минойских дворцах-лабиринтах). (Что взять – мицраимяне-хамиты и египтяне-симиты, «высокие отношения» (со времен Первой симито-хамитской войны в Египте).) С другой стороны, ну, прирежут-порежут кого, не много, одного-двух, а потом снова тихие, снова спокойные (прямо по А. Райкину).

Так и жили пеласги с лелегами на Крите, вполне себе мирно. Во всяком случае, отмечается любопытная особенность критских дворцов: они не имели оборонительных стен. Учитывая, что критяне царили на море, где, наверное, и не было других флотов, отсутствие стен означает только одно: на острове не было серьезной вражды. Видимо, все изменилось с прибытием последних групп мигрантов: стало тесно. Участились стычки за и так небольшие ресурсы острова, наметилась поляризация критского населения, сложились две общины – с пеласгами и лелегами во главе.

Затем примерно 3,7 тлн случилась межобщинная Критская симито-хамитская война, верх в которой, как и в Египте в свое время, одержали симиты: они крепче стояли на земле (но уступали хамитам в море). Кроме того, к ним примкнули многочисленные критские карийцы с ликийцами, имевшие, возможно, симитское корни и мигрировавшие на остров из Малой Азии в III – II тыс. до н.э. (см. выше; гл. 3,5). Ранние дворцы, как и многие поселения, были разрушены, что подтверждают современные археологи. Пеласги, финикийцы и хурриты были вынуждены покинуть остров. Большая часть из них переселилась на Пелопоннес, где построила новые города: Микены, Тиринф, Пилос и др. Теперь дворцы правителей находились в мощных цитаделях, города и поселения были обнесены стенами с «пеласгической» кладкой. Позже историки сочтут это новой культурой (даже цивилизацией) и назовут её МИКЕНСКОЙ.

Другая часть хамито-хурритской общины, включая финикийский род кадмейцев (см. ниже), отправилась в симитский Египет, чтобы отомстить, пограбить, а если получится, то и захватить страну или, по крайней мере, Дельту. Рассчитывали они на участие в экспедиции касситов с их супер оружием – боевыми колесницами на конной тяге. Расчет этот оправдался, нам эта коалиция известна как ГИКСОСЫ (гл. 9).

11.2. МИНОЙ И МИКЕНЫ

Заметим, что до прибытия «строителей пирамид» на Крит никто в Эгеиде, включая пеласгов, ни дворцов, ни храмов не строил. Хотя пеласги были мастерами монументального строительства, но строили они в основном крепости и крепостные стены, применяя т.н. «мегалитическую» или «циклопическую» каменную кладку, которую и много позже греки называли «пеласгической»: «Впоследствии пеласгическими стали называть и древнейшие стены в Аргосе (акрополь Лариса – авт.), Микенах (акрополь с Львиными воротами – авт.), Тиринфе (акрополь «крепкостенный» по Гомеру- авт.), Коринфе (акрополь Акрокоринф – авт.), Фивах (акрополь Кадмея – авт.), Афинах (акрополь Пеласгикон – авт.)» и др. городах [В: Пеласги]. По преданию пеласги же выстроили неприступные стены цитадели Трои (Илиона). Но все перечисленные строения относятся к более позднему времени и к другой цивилизации – МИКЕНСКОЙ.

Примечательно, что «след» подобных строений отыскался в Восточном Индостане (крепость Голконда в современном штате Телингана (Андхра-Прадеш)), в Северо-Западном Индостане (цитадели городов Мохенджо-Даро, Хараппа) [11.18] и на дне Камбейского залива (цитадели затонувших городов) [11.19], т.е. в древнейшей Камбейской и в Индской цивилизациях, на путях миграции ноитов (см. гл. 3).

А что же знаменитые МИНОЙСКИЕ дворцы? Есть ли что-то подобное и более раннее в Древнем мире? Да, есть. Приведем краткое описание дворцов Кносса, Малии, Феста, Закроса, имеющих идентичную планировку: " Коридоры и комнаты этих (многоярусных – авт.) построек порой примыкают вплотную друг к другу, создавая целый лабиринт, окружающий неширокие улицы и площади» [11.16]. «Дворцовые комплексы… имели очень сложную внутреннюю планировку помещений, огромное количество лестниц и переходов… Особенно богатым убранством отличались входные части зданий и лестницы в окружении стройных колонн» [11.20].

Ба, да ведь это – точное описание легендарного египетского Лабиринта, создание которого мы связали с Имхотепом, самым известным зодчим эпохи строительства пирамид (гл. 8). И далее в [11.16]: «Они стали многофункциональными городами, совмещающими в себе функции жилых построек, кладовых, общественных зданий и даже построек культового значения… центральный двор использовался для состязаний с быками и, возможно, для проведения ритуалов и празднеств. Само расположение центрального двора говорит о его… сакральном значении». Но ведь так застраивались центры городов Шумера, вокруг зиккуратов [11.21; 11.22; гл. 5), Индской цивилизации (Мохенджо-Даро, Хараппа и др.) [11.23; 11.24] и ушедшей под воду цивилизации Камбейского залива [11.19]. Шумеры-иссинцы принесли эти архитектурные традиции на Крит.

Минойская цивилизация, как известно, просуществовала недолго. Считается, что она пала с приходом на Крит ахейцев где-то 3,5—3,4 тлн. Но кто унаследовал ее замечательные достижения в архитектуре и строительстве? Микены? Сомнительно: «В отличие от раскошных, свободно стоящих построек Крита, поселения Микена являются грамотно продуманными и прекрасно укрепленными крепостями… Крепостные стены сооружались (в ряде случаев – авт.) из каменных блоков, пригнанных друг к другу так плотно, что создавалось полное впечатление монолитной поверхности (т.н. «полигональная» кладка, в которой, как и в «циклопической», мастерами были пеласги – авт.). Однако общие черты в архитектуре Крита и Микен ВСЁ ЖЕ присутствуют (кто бы сомневался – авт.) [11.20]. «Размеры цитаделей отличались монументальностью: стены были (как правило – авт.) построены из необработанных глыб, достигающих в некоторых случаях веса до 12 тонн (а вот и «циклопическая» или «пеласгическая» кладка – авт.) [В: Микенская цивилизация].

Нет, в поисках преемников минойских зодчих смотреть надо не на север, а на юго-восток. Как нам представляется, после падения Миноя или еще раньше, около 3,6 тлн, после Минойского извержения и воцарения в Египте фараонов-симитов XVIII династии, часть зодчих-минойцев возвратилась на родину, где продолжили возводить прекрасные дворцы и храмы, с учетом египетских традиций и реалий, разумеется. Скоро здесь поднимутся величественные храмы Карнаки и Луксора…

Словом, мы считаем, что МИНОЙСКИЕ ДВОРЦЫ СТРОИЛИ ЛЕЛЕГИ, А МИКЕНСКИЕ ЦИТАДЕЛИ – ПЕЛАСГИ.

«Но если минойские дворцы строили египтяне, да еще „строители пирамид“ (точнее, их потомки), то почему на Крите нет ничего пирамидального?», – вправе усомниться наш вдумчивый читатель. Причин для этого много, заметим лишь еще раз, что зодчими пирамид были сифиты Т2, потомки левантийских жрецов Первого времени. Это был особый проект, выпадающий из контекста последовательного развития зодчества Последнего времени. Если у него и есть корни, то лежат они глубоко, в недрах левантийской земли под водами Средиземного моря. К тому же автор не исключает, что «строители пирамид» их вовсе не строили, а только откопали из песка и отремонтировали, сменив, в частности, облицовку. Сами же пирамиды успели построить леванты до гибели их цивилизации 13,8 тлн (гл. 1,2).

Но есть ли еще какие-то данные, свидетельствующие о финикийско-хурритском и шумеро-египетском следах на Крите? О «языковых» следах мы поговорим чуть позже, пока же несколько слов о религии:

«… по табличкам линейного письма А, найденным в Агиа-Триаде, можно заключить, что большая часть жертвоприношений совершалось не богиням, а мужскому божеству A-du (произносится «Ах-дуу» или «Хах-дуу»), что было в угаритских текстах другим именем Ваала, наиболее деятельного бога в ханаанейском пантеоне.

В «Теогонии» Гесиода первым царем богов был Уран, на смену которому пришел Кронос. Этот последний породил сменившего его Зевса, который появился на свет на горе Дикте на Крите. Прототипом этой генеалогии является хурритский миф о Кумарби. Поскольку у повествования Гесиода – хурритский источник, поскольку он помещает место рождения Зевса на Крите и поскольку мифы обычно бережно охраняют названия мест, ясно, что сказка эта не была завезена в Грецию путниками или заезжими купцами, а прибыла вместе с хурритами, которые обосновались на минойском Крите» [11.25].

Культ быка существовал у всех ноитских народов и народов, попадавших под их культурное влияние; как мы уже говорили, культ может служить одним из следов, оставляемых ноитами в ходе их миграций. У египтян бык был не просто священным животным; одним из воплощений Осириса, их главного бога и правителя загробного мира, был Апис – «бык преисподней». Апис существовал в теле земного быка, а когда последний умирал – переселялся в тело нового быка. Но не во всякого, а в черного быка со специальными светлыми отметинами на лбу (треугольник) и на спине (скарабей). Всего же существовало 29 примет, по которым подходящего быка искали по всему Египту. А найдя – праздновали всей страной и отводили его в Никополь, где 25 лет воздавали всевозможные почести, а затем торжественно и в определенном месте низвергали в Нил.

Откуда это – 29 примет, 25 лет? Считается, что числа эти связаны с культом Луны; 29 означает число дней в месяце, а 25 лет связаны с лунным циклом в солнечном календаре египтян: через каждые 25 лет фазы луны приходились на одни и те же дни. Все же вместе – культы, их глубоко продуманный религиозный символизм, календари и др. – определенно указывают на осирианскую цивилизацию, от которой Египет и получил это все. Прав Д. Уэст, утверждавший, что Египет получил все и сразу…

А что же эллины-греки? Во первых, в эллинский период в Египте произошло полное слияние Осириса и Аписа, возник культ божества Сераписа, которого греки отождествляли с Зевсом. Аписов перестали топить, в положенный срок (если доживали) их убивали, мумифицировали и с почестями хоронили в специальном некрополе. Близ Мемфиса археолог О. Мариет обнаружил т. н. Серапиум – огромную подземную крипту, в которой находились мумии священных быков.

Во-вторых, главный бог эллинов Зевс и сам любил представляться быком. Так, миф о похищении Европы гласит, что к Европе, дочери финикийского царя Агенора, игравшей с подругами на берегу моря, пристал белый бык с предложением покататься. Когда та согласилась, посадил на спину и укатил, т.е. уплыл, на Крит, где и овладел девушкой. От этой большой любви случился Минос, царь минойцев, и его братья.

По другому мифу, об Ио, любвеобильный Громовержец завел интрижку с Ио, жрицей собственной жены Геры. Затем, чтобы отвести подозрения ревнивой Геры от Ио, превратил возлюбленную в белоснежную корову. Долго корова Ио страдала, уклоняясь от козней Геры, пока не успокоилась в… Египте, родив Эпафа, первого царя Египта и сына Зевса.

Кстати, о коровах. Их любили не только греческие боги (и люди), но и египетские тоже. Так, знаменитая богиня Исида, жена Осириса и мать Хора (Гора), часто представлялась египтянами коровой. Как и другая известная богиня – Хатхор, жена бога Хора и невестка Исиды.