Между Западом и Востоком

«Что я могла сделать? Что я должна была делать? Эти дожди идут с востока, но вряд ли они видели папу с мамой. Могут ли дожди что-нибудь рассказать?»

Постепенно капли стали редеть и прекратились. Через две недели они пришли снова, но уже в виде белых и ледяных точек. Ноябрь обещал быть морозным: уже в середине месяца выпало очень много снега. А в последний день по секретным каналам передали важную информацию. Вскоре пришло сообщение: спецгруппе вместе с обученной собакой (Катей) выехать в часть Ленинградского Военного Округа.

Началась война с Финляндией.

– Вот повезло! А мы тут сиди-посиди. Слышь, Рэм, Платон и Аркаша на западе, Екатерина Балтовна – в Финляндии, а когда же мы-то поедем? – Боре хочется сражений.

– Поедем, небось! – ответил Рэм.

Еще на подходе к Ленинграду Катя видела военные эшелоны. Катя уже знала, как бьет современная артиллерия и на что способны бомбардировщики. Ее привезли в часть, дали что-то понюхать, затем отправили в Ленинград. Катя подумала, что на войне запросто можно умереть, но не просто так, а за Родину. Она размышляла об этом. В какой-то момент ей захотелось погибнуть ради великой цели, тем более что теперь она совсем одна. Но она тут же подумала: а дети? А папа Балтик и мама Женя? Коля, Гриша, Дима, Леночка? Если она погибнет, то не увидит их больше – во всяком случае, в этом мире. Возможно, будет еще продолжение, но как и в какой форме… и почему нельзя увидеть детей при жизни? Разве это запрещено?

Специальный отряд действовал незаметно, а Катя в течение месяца находилась в Ленинградской области. На Карельский перешеек выдвинулись уже в январе. Собственно настоящих боев Катя не увидела: отряд обследовал районы, уже занятые Красной Армией. Мороз стоял жгучий: у людей коченели носы, щеки, губы, все хрустело кругом. Катя вспоминала рассказы родителей об Аляске. Ей поручили искать едва заметные следы и привкусы. Иногда проще было искать не сам след, а сопутствующий с ним. Катя успешно использовала такой подход. Однажды их отряд поехал прямо к фронту. Требовалось проверить дорогу, что идет через разбитые доты в лес, где сидят «кукушки». Кате сунули в лицо заледеневшую ткань. Катя подумала, и стала искать похожий след, который часто бывает на одежде. Сугробы стояли выше человеческого роста. Приходилось карабкаться по ним, как по скалам. Но кое-где очень рыхло.

Выстрел!

Все залегли. Катя сосредоточилась. Нужный запах идет из чащи. Только идти надо иначе, не напрямую. Она засеменила вбок. Ее было дернули за хвост, но снова раздались выстрелы – почти вровень с головами. Отряд двинулся за Катей в обход. Сугробы нависали как стены, между которыми есть бойницы, только пули летят не от нас, а к нам. Катя побежала быстрее к самым высоким сугробам. Они зашли далеко в сторону. Оттуда Катя побежала по тропинке – совсем свежей. Красноармейцев здесь еще не было.

Они заметили шевеление под ветками. Окрикивать не стали.

Бац! Бац-бац-бац!

Кто здесь лежит? Это – финский снайпер? Винтовка вдвое длинней его самого. По его следам обнаружили еще двух «кукушек». Тех удалось захватить в плен.

Катю опять отправили в Ленинград. Через месяц война закончилась. СССР победил. Лежа в жаркой прихожей Управления НКВД, Катя слышала, как говорят: «Надо было всю Финляндию брать, а не только перешеек. Зря народ погиб?». Оперативники получили благодарности и награды. Катя сфотографировали на фоне щита, где был изображен орден Красного Знамени, а рядом стояло само Знамя.

«Фотография с орденом! Смешно. Но, возможно, в будущем мной действительно станут любоваться. Я же симпатичная!» – Катя не выдержала и засмеялась.

На обратном пути ее без конца ласкали. Москва встречала лужами под черным небом. Падает сырой снег, но тут же тает.

В Отделе Катя сразу увидела Платона.

– Платон Ярсович!

– Катя! Ура! Народ, ко мне! Екатерина Балтфлотовна! Вернулась.

Все тут же выстроились – и командиры, и молоденькие псы. Всегда вежливый Аркадий не смог выговорить Катино отчество.

– Кати… Лот… Простите! А Вы знаете, западная граница теперь идет гораздо дальше! И все, что было прежде с Россией, теперь снова стало нашим. Там еще очень много дел.

– Родион ездил с нами! – сообщил Боря. – Правда, не в Прибалтику. И мы тоже туда не добрались. Просто жуть!

Все со смехом стали утешать Бориса.

Родион, который по-прежнему жил у профессора Колокольцева, прибежал через два дня и принес огромную кость. Не стащил – кость была лично его, ему ее дали за работу. Он был рад Кате. Но судя по мелким признакам, Альма устроила ему нагоняй.

«Да ну ее!» решила Катя.

Глядя в апрельские лужи, они рассматривали мир и самих себя. «Наш отдел лучше всех, не подкопаешься!», говорил Боря, и действительно, в последнее время все получалось. Производительность возросла. Платон ощущал такой внутренний подъем, который был на заре его карьеры, когда он работал вместе с Альмой. Они тогда были очень молодые, но вместе добивались успеха.

Лужи текли ручьем, унося с собой зимние огорчения.

В конце месяца объявили отпуск – не такой, как во Владивостоке: надо оставаться под надзором людей и нельзя гулять везде, где захочешь. Однако сотрудники давно привыкли, что опытные псы всегда возвращаются вовремя. Они не убегут, не пропадут, не потеряются. Так оно и было.

Родиона повели куда-то с матерью, а товарищей выпустили в лес рядом с парком Дзержинского. Все побежали на пруды. Рэм увидел головастых рыб в воде и пришел в немой восторг. Но он совершенно не знал, как их доставать. Командиры устроили консилиум. Катя тем временем углубилась в лес и увидела, что он идет далеко на север. Дорога была почти ровная, затем пошла под откос. Катя увидела узкий глубокий овраг с ручейками на дне. В других местах ручей шире и связан с лужами. Откосы очень крутые и тянутся далеко. Можно перепрыгнуть.

На той стороне слышны звонкие голоса. Целая россыпь следов. Катя их давно заметила, но до оврага она не различала среди них отдельных. Голоса приближаются. В лабиринте веток кое-где видны краски. Почки набухают. Ветвей чрезвычайно много, а за ними стоит частокол широких и тонких стволов. Все это Катя увидела разом: откос, овраг, ручьи с лужами, лабиринт.

Оттуда выскочили ребята.

Юные, но уже высокие. Они увидели Катю и застыли – и в тот же момент застыла Катя.

– Мама! – сказали четыре голоса.

Катю пронзило током.

– Ребята!!! Детки!!! Я сейчас.

Она бросилась прямо в овраг. Девочки ахнули. Катя пролетела несколько метров, легко оттолкнулась от дна, прыгнула вперед, а потом еще вперед и вверх. На самом краю оврага ноги чуть не сорвались. Мальчики хотели поймать Катю, но она сама выскочила и уже рядом.

– Мама… Мам…

– Ребята, вы все здесь! Костя, Витя, Зоренька, Ася! Дорогие мои! Костя, ты почти как папа Балтик! Зоренька, а ты как мама Женя! Витя – как дядя Коля! – Катя не могла до конца поверить. Она помнила детей еще маленькими, а теперь они большие, и такие красивые!

У Аси свой цвет, такого в семье еще не было. Он вроде того, что у Альмы, но гораздо лучше.

Катя целовала их лица, носы, уши.

– Мам, а мы уже работаем! Мы поймали и побили одного мелкого жулика – все вчетвером! Конечно, это пустяки, но важно начать.

– Мамочка, мы будем рядом с твоим Отделом! – говорили девочки. – В той части, где живут молодые кадры. Мы обязательно будем там! Уже в мае!

«Какое счастье! – думала Катя. – Мне уже ничего больше не нужно. Но вот бы нам быть – всем вместе – всем-всем-всем!»

Девочки обнимали Катю, Витя стоял совсем рядом. Костя подпрыгнул и сказал:

– Братцы! В смысле, и сестры тоже! А что же мы здесь-то стоим? Мы же нашли цветы… такие замечательные штучки. Давайте маме покажем!

– Правильно! Мамочка, мы только что нашли! Идем-идем-идем!

Увлекаемая ребятами, Катя побежала через лес. Деревьев очень много, но между ними все-таки есть открытые места. На одной поляне, где недавно сошел снег, появилась юная трава и уже можно видеть первоцветы, белые и голубоватые. Цветочки совсем крошечные. Не останавливаясь, ребята побежали дальше через кусты, к другой поляне. Через гущу веток Катя увидела желтый островок.

– Вот! Целая клумба! Мам, как они называются?

– Нарциссы! – кольца из шести лепестков окружены длинными острыми листьями, и стоят очень тесно, но не наползают друг на друга. Нарциссы стоят на довольно большой площадке в форме полукруга. Очень симпатично.

– Там еще есть! – за деревьями из нарциссов вытянулись ровные цепи, словно их специально здесь зажали. Катя осторожно касалась лепестков, нюхала их ароматы. Это не сон.

– Мамочка, ты говорила, тебе нравятся весенние цветы! Мы их только что нашли и… дарим тебе!

– Спасибо, мои милые!

– Жалко, что нельзя сделать букет! – сказал Костя. – Мы не выдернем их аккуратно. Да и как потом нести? Даже не во что поставить.

– Вот если бы у нас была цветная фотография! Вот если бы мы могли написать картину! Изображение можно взять с собой. Только куда повесить? Прямо на пол… плохо.

– Мама, выходит, мы даже не можем передать тебе то, что мы подарили.

– Не волнуйтесь, детки! Зоренька, Ася, Витенька, Костя, я запомню эти цветы. Запомню навсегда их и этот день. Это будет лучше фотографии. Фотография может испортиться или потеряться, а память всегда при мне. И потом, самое главное у меня всегда есть. У меня есть вы.

Девочки опять стали обнимать Катю. Костя, сияя, смотрел по сторонам. Тут он заметил как к лужайке с нарциссами подходит один тип из числа почти породистых. Он из соседней команды. Он с утра болтается в лесу, его след заметили. Тип делает вид, что охотится. На кого? – на мышей? Или на зябликов? Он потрогал старые листья, затем стал ворошить землю рядом с нарциссами. Подобрался к самим цветам, и уже полез в желтое.

– Эй! Ты чего мамины цветы нюхаешь?! Сломать хочешь?! Нет тут ничего!

– Опять этот оболтус! – сказала Ася.

Тип уставился с недоумением.

– Тебе что здесь надо?

– А?…

– Б! Алфавит учат в школе! Не смей трогать цветы!

Прямо к нему побежал Костя, затем Витя и девочки. Тип растерялся. Только что он совершенно свободно мял другие растения.

Костя посмотрел на него решительно и агрессивно. Витя с девочками смотрели просто решительно.

– Иди отсюда, а не то врежем!

Тип, поджав хвост, отошел. Но уходя, он задвигал ртом и что-то пробубнил.

– А-х ты! – Костя бросился на него. Тот понесся со всех ног. Костя мог его легко догнать, но не захотел портить Кате настроение.

– Он из третьего звена. Троечник!

– Мама, а вдруг он потом придет и назло испортит цветы?

– Но ведь у всей нашей бригады лишь сегодня свободный день. В другие дни так просто не отпустят.

– Мама, а может, надавать ему, чтоб потренироваться? Ты покажешь прием папы Балтика!

– Не сегодня, Костенька. К тому же, я думаю, вы можете отрабатывать прием каждый день!

– Да! – Костя запрыгал, и Кате тоже захотелось прыгать. Ее ничуть не отличить от детей. Со стороны любой человек подумал бы, что здесь пять молодых красивых собак.

Катино сердце вырывалось наружу от счастья. И все же надо думать.

– Детки, не опоздайте с возвращением. Сейчас очень многое будет зависеть от дисциплины и от прочих чисто формальных вещей. Многим людям это нравится.

Назад ребята прибежали вовремя и изо всех сил старались не показать, насколько им весело. Костя видел, как тип шепчется со своим звеном. Они тоже ходили на охоту? Вот чудаки. Здесь нет дичи.

– Только ежики! – громко сказал Костя. И спросил Зорю:

– Ты их видела?

– Еще нет.

На ребят поглядывали с опасением – поскольку знали, что ребята любят действовать стремительно. Из-за этого у них такие сильные имена. Костю официально зовут «Костер», Витю – «Вихрь», Зореньку – «Заря», а Асю – «Искра». Тип все скулил, в результате ребята решили организовать игры, и в рамках игры здорово помяли не только его, но и все третье звено. Людям не к чему придраться. Игра!

Накануне первомайского смотра молодежные команды собрали вместе и тренировали на главном поле. Пришла Альма. Увидев Катиных девочек, она их придирчиво осмотрела, словно хотела найти недостатки. Ася и Зоря застыли, и мальчики стояли замерев, на команды они отвечали быстро и четко. Альме не к чему придраться. Все же она подумала:

– Будто волки!

У ребят шерсть очень густая и заметно длинней, чем у Альмы. Первого мая был всеобщий смотр; Катя сумела туда пробиться. Она видела своих ребят и гордилась страшно. Борис стоял рядом и одобрительно кивал и подмигивал. Ребята все сделали четко. Во второй части программы Альма стала показывать, как ходить по округлым брусьям. Это весьма трудно.

После упражнения Альма зачем-то пошла в сторону Бориса. У молодых псов сразу не получалось пройти. Пошел Костя. Прошел! Пошел Витя. И он смог! Девочки тоже смогли. Катя едва не задохнулась от гордости.

– Их шаги не отработаны! – сказал Альма Борису. – И кроме того, они бегут слишком быстро.

– Что же – они должны бежать слишком медленно? – спросила Катя.

Борис сконфуженно сдвинул уши.

– Вы разве не знаете как надо?

– Как, Альма Бруновна?

Лицо Альмы дернулось.

– Если не выдерживать технику – можно легко сорваться.

– Но можно сорваться, если медлить. Мы всегда быстро бегали во Владивостоке.

– Слаженность движений невозможна при спешке.

– Это кому как. Альма Бруновна.

Альма едва заметно оторвала передние лапы от земли и сразу же опустила их. Она закрыла глаза и пошла прочь.

– Кажись, обиделась – пробормотал Боря.

– А что я сказала такого? К ней нельзя обратиться по имени-отчеству?

Платон в юности видел отца Альмы, и вспоминал о нем с уважением и содроганием. Ее отец считался одним из лучших розыскных псов в Москве. Но его повезли в Ленинград и там он трагически погиб. Платон так и не узнал, что именно произошло, и Альма не узнала. Вероятно, это повлияло на характер Альмы. Она разговаривала с Платоном как с товарищем, но совершенно перестала играть и не хотела бегать к знакомым, и детей не заводила. Став совсем взрослой, она родила Родиона, но после этого занималась исключительно службой.

Альму приглашают к молодым командам, чтобы помогать их обучать. С конца зимы она работала с новым набором, однако Катиных детей увидела лишь недавно. Авторитет Альмы все молоденькие псы признали сразу; одним она нравилась, другие ее побаивались. Катины ребята вообще на нее не смотрят. Они видели ее во время упражнений, а потом делали по-своему, не так, как показывала Альма. Альма молчала и не подходила к ребятам ни разу. Ребята не общались ни с ней, ни с Родионом. Девочки, хотя и были от природы ласковыми, не испытывали к Родиону никаких чувств. Они просто знали, что он их отец, и все. Витю и Костю также не тянет к нему, им интересно другое – они хотели стать специалистами и работать вместе с мамой.

Альма повела изящным носом.

«Такие же дикие, как она!». Только что прошла динамичная игра, вроде той, в которую играли Балтик с Полканом, только на ограниченной территории и под надзором людей. Молодежь носится, толкается, хочет победить. В игре есть стратегические «посты»: свои надо оберегать, а чужие захватить и удержать за собой. На один такой пост Альма привела мальчика, который ей нравился. Мальчик воспитанный, но в игре это иногда мешает. Пост в осаде. Вот-вот его возьмут. Подскочил Костя, отпихнул мальчика с поста и сам стал оборонять. Тогда соперники навалились толпой. Мальчик отошел к краю игрового поля.

– Почему ты здесь? – спросила Альма. Тут она увидела Костю. На него насели, а он дерется как пять львов. Подскочила Ася, чтоб поддержать его. Зоря и Витя пошли в обход и кое-что захватили. Большая часть обеих команд просто носится по полю. Костя крикнул и к нему сбежались товарищи. Теперь вся команда соперников стала атаковать его пост.

Не выдержав, Альма побежала к посту, чтобы изменить стратегию. Костя яростно отбивался головой и лапами. Он отталкивал всех. Альма хотела отодвинуть его от поста – Костя и ее отпихнул, прямо в центр свалки. Ребята все катались по земле; даже устало высунув языки, они не отходили. А тем временем Витя, Зоря и товарищи захватили второй пост.

Команда Кости победила. Альма отбежала в сторону и смотрела на ребят недовольно. У нее карие глаза, но оттенок не такой как у Жени. При определенном освещении цвет глаз Альмы кажется янтарным или даже почти желтым. Она подала особый знак, означавший, что она идет домой.

В мае Костю, Витю, Асю и Зорю перевели в Отдел совсем рядом с Катиным. В сущности, это одно и то же учреждение, просто разные его части. Видеться в любой момент нельзя, но можно найти минуты, или даже часы, когда можно прибежать, попрыгать вместе. Также интересно поговорить с Аркадием. Он сообщил, что как и у людей, для молодых кадров здесь действует испытательный срок. Обычно он длится 3-4 месяца, по истечению которых принимается решение оставлять молодежь в Отделе или не оставлять.

– Друзья, осенью вы сможете уже работать с Екатериной Балтфлотовной.

– Но перед этим надо иметь хоть какие-нибудь успешные результаты? – спросил Витя.

– Да, Вы правы.

– Или они должны быть значительными. – Ребята решили стараться изо всех сил. В самом начале июня ожидалась поездка в Дубну и Долгопрудный; все ужасно хотели съездить, и спорили, кого возьмут скорее, мальчиков или девочек. В результате люди поехали одни и вскоре привезли улики. Сам обладатель, к сожалению, скрылся; по оперативным данным следует, что он особенный элемент. Он исчез еще до приезда оперативников и практически не оставил следов за собой – если не считать очень-очень мелких. Следователи нашли коробок с ржавыми кнопками и три карандаша. Карандаши пахнут медицинским раствором, словно их недавно протерли. Наружные надписи неразличимы кроме букв ODR.

Катю и всех взрослых командиров перед этим отправили в соседние области. Начальник кинологической службы решил, что молодые справятся, и выбрал два лучших звена. Им дали карандаши, чтоб понюхать. Запах мелкий и неустойчивый, как будто он разорван и растерт.

– Но, вероятно, его можно было бы усилить – сказал Витя.

– Надо отнести в какую-нибудь лабораторию. Там определят химический состав.

– Ася, боюсь, тут придется самим. Нас самих считают лабораторией. Зоря, ты чувствуешь что-нибудь кроме дерева и грифеля?

– Здесь какие-то кусочки.

– Ничего подобного! – заявила Альма. Ее вызвали для поддержки и обучения. – Элементарно ясно, что это зарубежный карандаш. Надо понять, что означают эти буквы.

Ребята вскользь слушали Альму. Костя перешептывался с Асей и Зорей. Витя еще раз понюхал.

– Хорошо бы запечатлеть этот запах – на том, что хорошо его впитывает. То, что нетрудно достать и приложить. Надо сделать отпечаток запаха.

– На чем?

– Аркадий Игоревич говорил, запах хорошо впитывает мука и крахмал.

– Сбегать на кухню?

Костя развернулся:

– Стойте! Крахмал – это же картошка! Мама говорила. А мы видели, где она лежит просто так?

– На рынке?

– Да нет…Аська, Зоря, помните, дяденька мешок уронил?

– Точно! Часть рассыпалась. Но ее могли подобрать.

– Но она могла укатиться. Давайте слетаем и посмотрим.

– Нас тогда заметят.

– Тогда я один.

– Костя, я с тобой – сказала Зоря.

Они тихонько побежали на улицу – незаметно для сотрудников Отдела. Альма не заметила, потому что она была занята – она читала лекцию о том, как пишут на иностранных языках. Ее интересно послушать, думал Витя, но с этих букв начинаются очень многие слова. Как выбрать правильные?

Зоря с Костей вернулись все в пыли. Картофелины укатились за доски, из которых была сложена опалубка широкой траншеи. По ней планировалось проложить канализацию. Сверху вынуть картофель не получилось, пришлось прыгать вниз и выковыривать клубни между досками и землей. Потом искали место, где лучше выпрыгнуть. Костя, помогая Зоре выбраться, схватил ее за шиворот, и у нее выпали все клубни. Их несли во рту, стараясь не трогать их зубами. Разгрызать надо уже рядом с карандашами

Картофелины спрятали. Альма вроде бы не заметила отсутствия Зори и Кости – во всяком случае, она ничего им не сказала. Витя подумал и решил спросить ее: действительно ли крахмал усиливает запахи.

– Что за вздор. Никогда не слышала об этой технике.

– Так сказал Аркадий Игоревич…

– Вероятно, он имел в виду пищевые запахи. Но здесь совсем другое. Коллеги, я еще раз хочу сказать, как различать полутона и четверть-тона.

– Тут и одной восьмой нет! – проворчал Костя. – Что, когда разгрызать?

– Но ведь карандаши там. У всех

– Верно. Да! Надо подойти и забрать один.

– Просто так не отдадут.

– Аська, тогда попроси. Ты же любишь разговаривать. Виктор, сходи ты. Ты сможешь объяснить развернуто.

– Нет, лучше я! – сказала Ася. – У меня цвет – такой же как у нее!

Все вчетвером подошли к низенькому столику, куда обычно клали предметы для нюхания. Человека вблизи нет, но в любой момент он может явиться и забрать карандаши. Нужно было что-то придумать. Альма долго говорила, но тут ее позвал начальник. Отлично! Растолкав всех, Костя схватил сразу два карандаша. Один, правда, не удержался и стукнул о стол с характерным деревянным треском. Зоря его схватила. Ребята подскочили к траве, где лежали клубни, аккуратно их раскусили и приложили карандаш прямо к клетчатке. Витя предложил накрыть карандаш и другой половинкой. Карандаш подержали, озираясь, и почти забыли про второй. Витя и Зоря его также подготовили. Один клубень сжимал Костя, другой Витя. Девочки смотрели, чтоб не вышло чего. Молодежь наблюдала с интересом, но не вмешивалась.

– Все-все-все! Кончаем! Витенька, она идет. Давайте я отнесу.

– Аська!

– Я того же цвета как она.

Ася аккуратно положила карандаши обратно, прямо на глазах у Альмы. Подумав, Ася решила немного объяснить.

– Мы хотели сделать… эксперимент!

– Эксперимент? – удивилась Альма. Подбежал Витя и стал подробно рассказывать суть их идеи, вставляя подряд все данные, которые сюда подходили. Он говорил все, что узнал от взрослых и от мамы Кати. Альма слушала, не возражая, но потом она заметила:

– Это нечто совсем новое. Я не знаю, получится ли здесь, что-нибудь?

– А что бы Вы предложили? – спросила Ася. Альма чуть задумалась.

– На самом деле, тут может быть что угодно.

Костя фыркнул и побежал нюхать картофелины. Похоже, ему удалось кое-что зацепить, но он боялся забыть этот след. Витя не выдержал и тоже убежал. Очень скоро пришел инспектор и забрал улики. Картофелины очень долго обнюхивали, и еще разглядывали желтую поверхность. Все почуяли новые оттенки. К вечеру запахи стали ослабевать. Витя говорил, что хорошо бы убрать картофель в холодильник – но, к сожалению, это невозможно. Костя решил найти самое холодное место во дворе. В процессе поиска клубни носили с собой, потом спохватились и решили вообще не трогать. Утром их тоже нюхали. Этим занялись и их товарищи.

– Это очень странно, странно – говорила Альма. – Я не понимаю этот принцип.

– Если Вы не понимаете, зачем Вы тогда вмешиваетесь? – возразил Костя. – Ведь заставят нас искать. А Вы – консультант.

Альма открыла рот – и сразу же сжала. Но на мгновение она была обескуражена. Костя уже вовсю советовался с парнями, как лучше искать эти запахи. Вскоре их повели по Москве. И в некоторых местах они смогли обнаружить следы того типа! Оказалось, он связан с посольством. Особенно повезло Катиным ребятам. Их вели вчетвером – на другое задание – но они вдруг остро поймали тот след, и стали рваться, и помчались – и нашли много интересной информации. Под руководством Альмы нашли гораздо меньше. Молоденькие псы осторожно ее спросили об эффекте картофеля. Альма ответила:

– Это просто казус.

– Это успех! Успех-успех! – Катя прыгала вместе с ребятами от восторга. У них получилось; им стали давать работу регулярно и ребята находили след. Однако Альма с раздражением смотрела на Катиных детей. Особенно ее злил стиль общения, который был у Кости, Вити, Зори и Аси: они не говорят грубых слов, не имеют дурной интонации, но Альме чудилась некая заносчивость во всем, что они делают. Ей не нравилось, когда ребята говорили вслух в ее присутствии. Девочки это почувствовали, и старались всегда молчать, если Альма рядом. Но Костя сказал, что она их не запугает, и продолжал говорить, когда считал нужным, Витя тоже говорил. Это приводило Альму в бешенство. Правда, она никак это не проявляла, никогда не кричала и не делала замечаний ни ребятам, ни Кате; и Родиону она никогда не рассказывала об этом. Единственный, кто знает – Эврика, старая знакомая Альмы породы спаниель. Она тоже живет в поселке ученых. Когда-то Эврика много ходила на охоту, и Альма охотилась вместе с ней. Но это было очень давно. Сейчас Эврика редко покидает территорию своего участка. Альма могла к ней зайти и пожаловаться.