Соломон. Забытая нежность

– Как добрались? – милый звонкий голос мне очень понравился.

Хоть Игорь и заверил меня, что его мама будет нам рада, я все равно переживала. А тут ещё Света в последний момент позвонила, и я подумала, что Игорь сейчас отложит поездку или мы все вместе поедем лечить его подружку. Нет, я не собиралась проникаться к девушке Игоря никакими чувствами. Я сама того ещё толком не осознавала, что ревную его, потому что до этой самой поры мне было чуждо чувство ревности, равно как и заинтересованность молодым человеком. Парни меня всегда сторонились. Я – девочка из неблагополучной семьи, дочка алкашей и не то, что дружить, а встречаться или, упаси боже, полюбить такую, никогда речи не шло. Надо мной насмехались, меня игнорировали, шпыняли, но никогда не любили. Наверное, поэтому безразличие Игоря и его интерес ко мне исключительно как к бесплатному приложению к Маше, не причиняло мне боль. Ведь я сама обозначила жёсткие рамки. А втайне начинала мечтать, чтобы он их разрушил. Это так по-девчачьи. Мечтать о прекрасном принце, который однажды спасет бедную девушку из заточения, заберет с собой и влюбится… Как в сказке.

– Добрались быстро. Без пробок, – отозвался Игорь и поцеловал мать, обнял отца. – Это Аня и Маша.

Странно, но смущение куда-то улетучилось.

Под заинтересованными взглядами родителей Игоря я не ощущала больше себя скованно. Наоборот, родители и само место вызвало умиротворение и покой. Примерно о такой семье я и мечтала… Крепкой, дружной и, главное, не пьющей. И это сравнение вызвало грусть. Не было никогда у нас покоя и таких улыбок, тепла и накрытого угощениями стола. Лишь грязь, бутылки и мои мечты о таком вот кусочке счастья. И достойны ли мы с Машей были всего этого? Я уже в это не верила. Все казалось, сказка вот-вот закончится.

Двухэтажный дом был очень просторным и красивым. Мама Игоря, Елена Александровна, обещала показать нам еще и красивый ухоженный двор. А Александр Сергеевич, отец, был весьма неразговорчив и с неким интересом посматривал в нашу сторону и искоса на Игоря. Наверное, пытался понять какие-то скрытые мотивы сына. Но не было у того никаких скрытых мотивов, вполне возможно, что вообще не было больше никаких мотивов.

Я вклинилась в оживленную беседу за столом, изредка краснея от некоторых фразочек Маши. Но сестра и в самом деле за это время, проведённое в городе рядом с Игорем, стала несколько раскрепощеннее и смелее. Если так и дальше пойдёт дело, то думаю, с садиком все заладится.

– Аня, а вы живёте вместе с Игорем? – спросил Александр Сергеевич.

Я чуть не поперхнулась едой и перевела взгляд на Соломона.

– Со мной, – вступился Игорь. – И к вам на выходные тоже теперь будем ездить каждую неделю. Ты же говорил, что я перестал вас навещать?

– Да, совсем забыл и не знаю, выходишь ли из офиса, – подтвердил отец и сердито взглянул на сына.

– Выходит, – улыбнулась Маша. – По вечерам он играет со мной и учит играть в шахматы.

Мне почему-то захотелось снова ущипнуть Машку за коленку, ведь говорила ей, чтобы открывала рот только тогда, когда ее о чем-то спросят в лоб.

Ну да что я, собственно, хотела? Ребенок…

– И как успехи? – спросил Александр Сергеевич, взглянув на Машу.

– Ни разу пока не выиграла и постоянно забываю, как ходят слоны, – Маша тяжко вздохнула и отпустила глаза к тарелке.

– Может быть, со мной сыграешь после обеда? – мужчина просиял, его улыбка оказалась очень похожа на ту, что иной раз Игорь дарил Маше, светлая, чистая и… грустная?

– Правда? Дядя Игорь? – она вопросительно перевела на Соломона восхищенный и возбужденный взгляд.

Щеки горели, глаза блестели… Маше понравились родители Игоря.

– Ну а как же я, Маша? – Игорь в шутку свел недовольно брови. – Можно. Буду подсматривать за отцом, чтобы не мухлевал, – и тут же улыбнулся девочке.

После обеда я предложила помощь Елене Александровне, чувствуя, что все допросы у меня еще впереди. И я не знала, что там Игорь ей рассказал, но обманывать и юлить я не собиралась. Спросит, почему так вышло – ничего не утаю. Прошлого не изменить и от него не откреститься, но я согласилась на все эти перемены и была очень благодарна Игорю за шанс изменить будущее, в первую очередь, ради сестры.

Елена Александровна загрузила посуду в посудомоечную машин. У Игоря на кухне стояла похожая, и ей я уже умела пользоваться, как и стиральной машиной, которой у нас и в помине никогда не было, и много с чем новым я уже успела познакомиться. Больше всего мне нравился духовой шкаф и кофеварка. Благо инструкции в интернете были, а мне хватало смекалки туда заглядывать. Такими темпами жизнь в городе мы с Машей быстро освоим.

– Маша просто чудо! – повернулась женщина, глядя на меня пристальным взглядом.

– Елена Александровна… – я хотела перебить женщину, но она не дала мне даже сказать и слова.

– Я рада, что вы появились в жизни моего сына. После… после как его жена и дочка, моя внучка погибли… – голос женщины дрогнул, и она взглянула на полку со снимками.

Я тоже посмотрела туда и увидела фото, где Игорь стоял в обществе красивой белокурой женщины и держал маленькую девочку на руках. И вид у всех троих счастливый и безмятежный.

– Я уже и не чаяла, что увижу прежнего счастливого и улыбающегося Игоря.

Чашка, которую я держала в руках и собиралась ополоснуть в раковине, вывалилась из рук и приземлилась у моих ног. Я вздрогнула и испуганно перевела взгляд на женщину. Тот наш недавний разговор и слова Игоря о трагедии, его привязанность и чувства к Маше, эта отчужденность…

– Аня, ничего страшного! Я сейчас уберу, ты не трогай ничего руками! – донесся голос женщины, и я отвела взгляд от снимка.

– Извините меня… – я отошла и обернулась в сторону гостиной, где за столом шла напряженная шахматная партия.

Александр Сергеевич, Игорь и Маша склонили головы над шахматной доской. Я смотрела на Игоря и думала о том снимке. Что случилось с его женой и ребёнком… Нет, не моё это было дело! Но только теперь я отчётливо поняла, что Игорь помогал нам не просто от чистого сердца… Точнее от чистого, но… Кажется, я запуталась ещё сильнее и ничего совсем не понимала. Он, может быть, видел в Маше свою маленькую дочь? Перед глазами одно за другим всплыло воспоминание обо всех событиях до этого самого дня. Дочь… Как я и предполагала, но только и подумать не могла, что той не было в живых! Игорь повернул голову в мою сторону, и наши глаза встретились. С каких пор его взгляд стал таким осязаемым, тяжёлым и цеплявшим за живое, словно каждый раз, как новое откровение? Его лицо ничего не выражало, а я ощущала внутри изумление и нарастающую тревогу.

– Анечка? – словно в замедленной съемке, я отвела глаза от Игоря и посмотрела на его мать.

– Все хорошо, – медленно проговорила я и натянуто улыбнулась. – Извините ещё раз, – а когда снова обернулась в сторону гостиной, Игорь уже вклинился в процесс игры.

Глава 24

Аня

Елена Александровна смела разбитые осколки веником и выбросила их в мусорку. Мы вернулись в гостиную с пирогом, но только у меня начисто пропал аппетит, и чай я отказалась пить. И в беседе почти не принимала участия, а смотрела на Игоря и ловила себя на мысли, что с этим влечением пора уже что-то делать. Я заметила, что карие глаза Игоря неотрывно следили за мной, не удивлюсь, если я сидела бледная и отрешенная, потому что слова Елены Александровны зацепили меня за живое. Представить страшно, что пережил этот мужчина. Я взглянула на Игоря в ответ и поняла, что смотрела бы в его лицо вечно, оно казалось мне красивым, идеальным, а от улыбок мужчины сердце замирало, и я забывала, как дышать. Эти мысли и мечты глупые причиняли мне дискомфорт. А с учётом новых подробностей о жизни Игоря, я понимала, что доступ в его жизнь закрыт. И наше присутствие с Машей в ней ни о чем не говорило и не давало никаких гарантий ни на что. Ровным счётом, как и Светлане. Игорь для всех нас по-прежнему был закрыт.

– Мама, какие у вас планы на ближайшее время? – вдруг спросил Игорь, а я навострила уши.

Соломон приосанился и подобрался, бросил в мою сторону короткий взгляд, и я поняла, что не просто так он завёл этот разговор. И несмотря на замкнутость мужчины, успела уже хорошо его изучить за время совместного проживания.

– Игорек, мы с папой решили съездить на море. Нужно набраться сил перед декабрем. Ты же помнишь, что в декабре у меня заказов очень много и…

– Море? – перебил Игорь и довольно усмехнулся.

– Да, жару я не переношу, а сейчас там самые хорошие условия для нас с отцом. Нагуляемся, я возьму свой мольберт… – мечтательно протянула женщина.

– А что, если мы присоединимся к вам? – спросил Игорь, а на лице Елены Александровны отразились удивление и восторг.

Нет, такое точно нельзя спланировать заранее, потому как отец Игоря нахмурился и серьезно поглядел на сына.

– Хочешь сказать, вот так возьмешь и прям оставишь работу? И с нами поедешь за… Неважно, за сколько лет? – спросил Александр Сергеевич.

– Поеду. Если девочки согласятся.

Я поджала губы и держала наготове ногу, чтобы хорошенько пнуть Машку под столом, если начнёт визжать от восторга. Я и сама хотела пуститься в пляс от такой новости. Как ни крути, но что я видела за всю свою жизнь хорошего? Машка все-таки подпрыгнула от восторга и захлопала в ладоши, но потом будто одумалась, наверное, вспомнила о нашем разговоре, притихла и с опаской поглядела в мою сторону.

– Я не знаю, – ответила я, пребывая в замешательстве.

С одной стороны – это отличная идея, прекрасная! Но, с другой, Игорь же только недавно вернулся из посёлка вместе с нами, где и так провел очень много времени. Я не хотела мешать его работе и, вообще, хотела доставлять как можно меньше проблем.

– Я понимаю, нужно было сначала обсудить это с тобой, – Игорь прожег взглядом тёмных глаз, а мое сердце снова пропустило удар.

Да что же это такое? Я теперь всегда буду так реагировать на него? Но когда он вот так на меня смотрел: с надеждой и подкупающей искренностью, я готова была дать согласие абсолютно на все!

– Пришли анализы Маши…

Я похолодела, когда Игорь замешкался, и сердце замерло от страха, что Маша оказалась чем-то серьёзно больна.

– Ужасного ничего! – тут же заверил он меня, увидев, как я переменилась в лице. – Но Стас рекомендовал перед садиком и перед школой свозить ее к морю. Вы же ведь никогда не были на море? Да, сейчас, конечно, не искупаться, но пользы не меньше, поверь, – убеждал он меня.

– Хорошо, я не против, – и в самом деле не вижу никакой проблемы.

Может быть, Игорь хотел таким образом побыть вместе с родителями? В любом случае мы с Машей проблем много не доставим. Не знаю, почему так быстро согласилась, но, когда смотрела в глаза Игоря, что-то непонятное происходило со мной, и такого я ещё раньше ни к кому не испытывала.

– Ну, отлично, я попытаюсь подстроиться под ваш график, чтобы мы все вместе могли провести какое-то время, – обратился он к родителям.

– Сынок, – мать прикрыла ладонью рот и смотрела на сына счастливым взглядом.

А я снова поймала себя на мысли, что, вероятно, та потеря все же отразилась на отношениях Игоря с родителями. Хотя, что я могла вообще понимать? Эта поездка лишь сильнее заставила меня утвердиться в том, что я начинала испытывать к мужчине сильное влечение, не подконтрольное. Это чувство становилось только глубже с каждым днем, с каждым взглядом в мою сторону, с новой улыбкой. А теперь, узнав о нем еще одну тайну, мое сердце сжималось, когда я представляла, что пережил Соломон. Маша заснула быстро. У нее было сегодня очень много впечатлений. Елена Александровна в итоге как-то уговорила Игоря остаться переночевать. Нам с Машей выделили одну из спален наверху. Я лежала в кровати рядом с сестрой, слушала музыку и снова думала об Игоре. Этих мыслей с каждым днем становилось все больше и больше, и они, словно тонкие сети, опутывали меня и пускали едва осязаемые электрические импульсы. Выбравшись из кровати, я ступила босыми ногами на холодный пол и вышла из комнаты. Все равно не усну, может быть, если выпью немного тёплой воды или чая, приду немного в себя и засну?

Я весь вечер думала об Игоре и его прошлой жизни. Сама не давала себе спуску и этими мыслями лишь крепче привязывала себя к мужчине. А ведь зарекалась этого не делать. Не мечтать, не думать, не представлять. Тихо спустившись вниз, я включила электрический чайник и встала напротив той самой фотографии Игоря, что сегодня уже видела. Смотрела на снимок и на счастливое лицо человека, который потерял двух близких людей, и теперь отчетливо понимала, почему он помогал нам с Машей и не хотел отпускать – он видел в Маше свою дочь. Он привязался к моей сестре, и эта привязанность значила для него намного больше, чем мне представлялось.

Чайник вскипел и щелкнул, я вздрогнула от этого звука и отвела глаза от снимка. Обожала ночь, это время было какое-то особенное. Я могла остаться наедине с собой и своими мыслями. И с переездом в город ничего не изменилось. Будь моя воля, я бы вела ночной образ жизни, а днём спала. Увы, это невозможно. Взяв с полки чашку, я положила пакетик с заваркой и залила кипятком. Наверное, все же причина бессонницы – привычка поздно ложиться, а не калейдоскоп мыслей о мужчине. Я грела холодные ладони о кружку с чаем и чувствовала внутри умиротворение и покой. Тепло… Думала об Игоре, и оно волнами разливалось по телу. Я пока ещё не знала, что это за новое чувство, но с каждым днем интерес и тяга становились больше. Не знаю, как оставаться и жить с ним под одной крышей. В силу своей неопытности и… в общем, я просто боялась наделать глупостей. И Света эта…

– Не спится? – услышала за спиной голос Игоря и сильно вздрогнула от неожиданности.

Горячая жидкость пролилась и попала на кожу рук. Я зашипела от боли и прижала ладонь ко рту.

– Аня! Обожглась? – Игорь оказался рядом в ту же секунду и схватил мое запястье, глядя на руку с неподдельным беспокойством. – Руки ведь только зажили, – медленно говорил он и внимательно рассматривал мои кисти, а я уже не думала о боли.

Игорь был так близко, я чувствовала его аромат вперемешку с гелем и чисто вымытой кожей. Рубашка, расстегнутая наполовину, так что видна его мускулистая грудь. Я не в силах была отвести глаза. У меня даже слегка закружилась голова.

– Извини, что напугал, – Игорь отпустил мои запястья, а я почти не слышала его слов, так гулко билось сердце в груди, что в голове шумело от этого безудержного ритма.

– Аня? – глаза Игоря сделались темными, когда он заметил моё состояние и смущение.

Моя грудь часто-часто вздымалась. Я стояла на месте и смотрела на Игоря, мечтая о его прикосновении, почувствовать вкус его губ. Хотела, чтобы он снова смотрел на меня, как там, в ванной, когда сорвало кран. Я закусила губу и опустила глаза. Смотреть на него уже становилось сродни пытке. Игорь пальцами коснулся моего подбородка и поднял лицо. Мне казалось, что я таю, растворяюсь в огне его глаз, и мне воздуха не хватает, не могу сделать вдох и сейчас лишусь чувств. И если бы умела целоваться, то прижалась бы к его губам, и гори оно все синим пламенем. Пусть думает, что хочет! Может быть, после этого быстрее ускорился процесс нашей выселки с Машей из его дома? С вызовом я смотрела в карие глаза и несколько секунд, что мы прожигали друг друга взглядами, превратились в вечность. Руки Игоря опустились мне на талию, а меня словно пронзило электрическими импульсами, а сети, в которых я путалась, стянули сильнее, выбивая остатки воздуха из груди. Я ощутила дыхание Игоря совсем близко и потянулась к нему, касаясь теплых пухлых губ. Красочные фейерверки взорвались в голове, когда я ощутила его силу и настойчивость. Он сжал мою талию руками и углубил поцелуй, а мне казалось, я лишусь чувств, что мне все это снится или мерещится. Я ощущала себя тряпичной куклой и не могла даже толком осознать, что сейчас произошло.

Поцелуй прекратился так же резко. Игорь просто отстранился и отвернулся, запрокидывая голову назад. Не знаю, что поразило меня глубже – это сиюминутное откровение, яркая вспышка или его реакция. Но как же мне хотелось почувствовать вкус его губ ещё раз. Я сделала шаг назад и уперлась ягодицами в столешницу. Слова были лишними. Наверняка Игорь тоже пребывал в недоумении и не понимал, как так могло произойти?

Я сильно дрожала и глядела в его спину, не в состоянии пошевелиться или произнести хоть слово.

Глава 25

Соломон

Мне становилось все сложнее держать себя в руках рядом с Аней. И этот поцелуй, вкус которого я ещё ощущал на своих губах, затуманивал мозг. Такая красивая, чистая, неискушенная, искренняя… и огонь этот в глазах. Я видел, чувствовал, как она откликалась на мои прикосновения и смотрела на меня весь вечер. И черт бы меня побрал, зачем я поцеловал ее? Это все было неправильно! Ведь я обещал ей, что между нами ничего не будет. А самого трясло внутри так, что хоть ведро холодной воды выливай, чтобы прийти в себя.

Резко втянул в себя воздух и поглядел на Аню, а мысли и картинки одна ярче и красочнее другой, как я наплевав на все условности, припадаю к ее губам и обнимаю за тонкую талию… Она в моих руках ещё меньше казалась и оттого желаннее.

Аня обхватила себя руками за плечи, будто замерзла, и не сводила с меня робеющего взгляда. Искренне смотрела наивными глазами, будто от меня зависело, будет она жить или умрёт в эту же секунду. Неужели боялась, что я отвергну ее чувства? Хотя это я прожил жизнь и видел ее со многих ракурсов, но Аня, похоже, ещё никогда не была с мужчиной? От осознания, что я, возможно, стал первым, с кем она поцеловалась, сердце в груди приятно сжалось, и я едва сдержал стон отчаяния, что не мог с ней вот так… Никак не мог! Неправильно это. Я старше ее намного. Я обещал ей, что не прикоснусь к ней. И сам уже не рад, что разбрасывался такими словами. Да дело даже не в словах и обещаниях, а в том, что у меня внутри вместо души – черные ошметки. Что я ей мог предложить? Разбитое сердце? Воспоминания о Наташе и Асе? Нет больше того Игоря, осталось лишь его жалкое подобие.

– Извини, – я сделал шаг ей навстречу, хотел коснуться ее щеки, но Аня, словно беззащитный маленький зверек, встретив на своём пути хищника, сделала испуганно шаг назад, а потом и вовсе сорвалась с места и побежала наверх.

И я частично понимал ее чувства и смятение. Сам не ожидал от себя такого порыва, сильного желания прикоснуться к ее губам. И не смог устоять.

Стоял посреди кухни, смотрел на стакан с чаем, который она налила для себя и думал о том, что не пойду сейчас за ней. Нам обоим следовало успокоиться для начала. Утром я поговорю с ней, объясню, что… Что объяснить я собирался? Что у меня в паху становилось тесно при ее виде? Что меня коробило самого от всего этого, мнимых условностей и страха сломать ей жизнь и все ее чувства? Я желал ее, черт возьми, и прекрасно все понимал, что такого рода отношения и зависимость – запретный плод, который я никогда не посмею надкусить. Не ради этого я давал девочкам шанс начать новую жизнь. Аня просто сама не понимает, что ее интерес и тяга – это всего лишь ответная реакция ее существа на мою помощь и участие в их жизнях. Не имел я права ломать им эту самую жизнь! Сохранить здравый рассудок и дистанцию теперь первоочередная задача. И зря я поставил паузу в отношениях со Светой и отмахивался от наших встреч. Их необходимо было возобновить. И будь я сейчас в городе, то оделся и уехал из дома спустить пыл и выбить всю дурь из головы. Нет у нас будущего с Аней и быть не могло. Надо же, запал на малолетку и фанател от этой мысли! Чем больше думал, тем сильнее сносило крышу. И ведь ещё там, в посёлке, перед отъездом, когда Аня выпалила мне, что спать со мной не будет, в голове что-то щелкнуло, и я увидел отнюдь не маленькую девочку. Но только когда все так резко переменилось, что теперь эта девочка вызывала еще и желание, которое я едва уже мог контролировать и держать в узде?

Набросив на себя куртку и взяв ключи от машины, я вышел из дома и решил немного прокатиться, чтобы проветрить мозги, иначе сойду с ума в четырех стенах. Я все равно не засну и буду думать об этом поцелуе и побеге девчонки. Судьба словно испытывала меня на прочность, устраивая ловушки и загоняя меня в них, как желторотого птенца. Уж не знаю, правильно ли я делал, что собирался ехать с девочками и родителями на море. Может быть, стоило позвать с собой Свету? Как раз она оправится от болезни. Потому что я примерно представлял, чем в итоге могло закончиться это совместное проживание с Аней, если такие случайные встречи, как та, что произошла сейчас на кухне, повторятся.

А у Светы, наверное, сразу же после предложения о поездке на море с родителями в голове заиграет марш Мендельсона, и в глазах зарябит от лепестков белых роз, что нам будут бросать под ноги. В ее мечтах, но никогда ни в моих. Да, эгоистично с моей стороны хотеть для Ани лучшей жизни, не спросив, чего хочет она. Только я и так знал ответ, а также и то, что был непригоден для отношений и недостоин ее, после всего того, что случилось с Наташей и Асей. И держать при себе девочек я долго не собирался, прекрасно понимал, что как только они освоятся, я отпущу их и буду лишь относительно рядом. Не нарушая границ их личной жизни. Стану кем-то наподобие воскресного папы для Маши, и все будут счастливы.

Возможно, я сильно заблуждался на этот счет. Маша привязалась ко мне, и сердце подсказывало, что девочка не захочет никуда от меня уходить. И могла в итоге стать моим союзником, чтобы и Аню удерживать рядом, но вот только я не хотел бы для нее такого будущего. Что я мог предложить этой девушке, кроме своего изрешеченного болью сердца? Там столько пробоин и шрамов, что ни один хирург не взялся бы его исцелить.

Не знаю, где катался до рассвета, побывал у реки, заехал на заправку попить кофе и поехал домой, когда прикинул в уме, что скоро уже встанут родители, и нам ещё днем возвращаться домой, а я даже не ложился.

Зашёл в дом, поднялся на второй этаж и остановился возле комнаты, в которой спали девочки. И не знаю, что на меня опять нашло. Ведь разложил все по полочкам, убедил себя, что к Ане больше не то, что руками нельзя прикасаться – взглядом опасно, а сам, приоткрыв дверь, смотрел, как девочки, прижавшись друг к другу, мирно спали. Не знаю, сколько смотрел на них, но сердце начинало биться в груди и в висках пульсировало от осознания, что жив я, и сердце это треклятое стучит рядом с ними, и никуда я их отпускать не хочу. Будто бы болен был все это время, а сейчас вот нашёл чудодейственную вакцину и мог излечиться и выздороветь.

Аня пошевелилась, ее красивые волосы разметались по подушке, и естественный румянец на ее щеках снова бросил меня в пучину запретных желаний. Я мечтал прикоснуться к ней ещё раз. Вспомнил, как дрожало ее тело, а губы мягкие и сладкие на вкус…

Прикрыв дверь, я ретировался в свою комнату. Если бы знал, что спасаю из того пожара свою погибель, остался бы в том доме сам, честное слово, чем вот так заживо гореть с ней каждый день и не иметь возможности показать своих истинных чувств.

Глава 26

Аня

Предыдущие дни и все события до этого самого поцелуя оказались лишь лёгким ветерком в открытом море. А теперь я ощущала внутри шторм! Кровь гоняла по венам с оглушительной скоростью, а меня бросало в жар от одного упоминания о мужских губах, прикосновении рук и умопомрачительного запаха вперемешку с ароматом одеколона Игоря. Стоило только закрыть глаза, и меня захлестывало волнами чувств. Накрывало с головой, и я не могла выбраться на поверхность.

Уже когда поднялась на второй этаж и скрылась за дверью в комнату, поняла, что сглупила, и не нужно было никуда убегать. Но увидела растерянность на лице Игоря и его извинения… Они мне были не нужны! Я хотела этого поцелуя, хотела его прикосновений и мне ровным счётом плевать на все. И на Свету я тоже хотела плевать. В груди жгло от этих новых чувств и ощущений, и я хотела быть с Игорем! Подошла к окну, услышав, как завелась машина, и, отдернув штору, смотрела, как он садился в автомобиль. Игорь лишь накинул сверху пуховик. Какое-то время сидел за рулём и не трогался с места. Затем ворота медленно поползли вверх, и он выехал со двора и резко рванул по дороге от дома. Не вернулся в свою комнату, а поехал куда-то посреди ночи…

На сердце сделалось ещё тяжелее.

Вспыхнувшие чувства были похожи на стремительный сход снежной лавины с высоких гор. И я прекрасно отдавала себе отчёт, что у меня нет ни единого шанса спастись, да что там, я и не хотела никакого спасения, мне нравилось чувствовать эту приятную тяжесть в груди, ощущать, как сердце начинало чаще биться в присутствии Игоря, а после этого поцелуя… мне словно дали напиться живительной воды. Правда, жажду я не утолила.

Легла на кровать к Маше, обняла сестру. В голове кружили глупые мысли встать и отправиться в комнату Игоря, дождаться его, но зачем? Что бы я ему сказала? Это я вкладывала глубокий смысл в свои чувства, а Игорь просто поддался сиюминутному порыву, за что потом и извинился. Такая взрослая относительно многих жизненных вопросов и такая наивная рядом с мужчиной, который мне нравился. Безумно нравился. Дыхание перехватывало, когда я думала о нем и вспоминала его прикосновения и тот взгляд в ванной… А ещё эти слова мамы Игоря о страшных потерях, что случились в его жизни. Ни единого шанса не было остаться равнодушной. Наверное, самым правильным в этой ситуации оставалось сделать вид, что ничего не произошло. А потом скрывать под маской безразличия его вечерние отъезды и встречи со Светой… Пусть женщина ничего мне плохого не успела сделать, и она тоже была достойна счастья, наверное, любила Игоря, только… Это мерзкое и противное чувство, черное и вязкое как болото поглощало меня и застилало глаза туманом. Я не хотела видеть Игоря с ней, и подсознательно уже не питала к Свете теплых чувств.