Рассказы

Проехав немного вперёд, мы увидели, что посреди топкого болота, в которое после зимы превратилась дорога, скучает неизвестно откуда взявшийся кроссовер на летней резине. Что двигало водителем при попытке проехать там, где утонул бы и «КамАЗ», – осталось загадкой. Сначала мы пытались вытолкнуть машину из ямы руками, но это нам не удалось. Потом мы пробовали выдернуть его из ямы квадроциклом, причем тем, на котором ездил я (что мне сразу не понравилось, однако я предпочёл не делиться ни с кем своими тяжёлыми предчувствиями), но в этом мы также не преуспели. В конце концов, приехали четверо мотоциклистов, которые, не стесняясь выражений, доходчиво объяснили водителю кроссовера своё невысокое мнение о его шофёрских навыках. После чего совместными усилиями автомобиль удалось вырвать из трясины.

Мы поехали дальше. Нас окружала удивительная камчатская природа: заснеженные горы, озёра и уже начинающая пробиваться листва. До вулканов осталась буквально пара километров. Вскоре мы приехали на поляну. «Привал», – пояснил наш проводник. Отдохнув, мы двинулись в путь, но тут внезапно мой квадроцикл снова заглох. Через полчаса вернулась первая машина. Осмотр вышедшей из строя техники привел к неутешительному диагнозу (вот тут и сбылись мои мрачные предчувствия!) – она сломалась окончательно и бесповоротно. Начал накрапывать дождик.

Прицепив мой квадроцикл на буксир, мы тронулись в обратный путь. Сказать, что с неработающим двигателем квадроцикл плохо слушался руля, значит ничего не сказать. Нечеловеческим усилием надавив на тормоз, я еле успевал избежать столкновения с впереди идущим квадроциклом, а уже в следующее мгновение следовал резкий рывок, при котором голова, казалось, готова отделиться от туловища и жить собственной жизнью. В довершение общей картины из-под колёс передней машины при пробуксовке в горку вылетали комья свежей, густой грязи и приземлялись прямо мне на лицо. Так продолжалось целую вечность.

Наконец ведущий квадроцикл остановился, как я думал, чтобы дать мне передышку. Его водитель подошёл ко мне и показал на дороге отчётливо видные свежие следы размером с две мои ступни (мне вспомнился снежный человек). «Мишка бродит», – весело объяснил мой знакомый, сел на квадроцикл, и мы продолжили путь. Теперь мне стало ещё сложнее следить за натяжением буксировочного троса – я всё время оглядывался назад, представляя несущегося за мной огромного медведя, сильно проголодавшегося за зиму.

Единственным утешением, пожалуй, стали спуски с практически отвесных гор, перед которыми меня предусмотрительно отвязывали от буксира и сталкивали под горку.

Но всё хорошее рано или поздно заканчивается. Мы вернулись в город, я отстирал свои вещи и сел наслаждаться трансляцией женского тенниса с кружкой холодного пива в трясущихся от усталости руках.

На следующие выходные меня зовут кататься на мотоциклах. Я пока думаю…

Чавыча

– Чавычу будешь брать? – спрашивает меня Юра.

На дворе конец мая – необычно рано для начала путины на полуострове.

– Уже пошла? – интересуюсь я.

– Друзья в море бегали, пару хвостов поймали.

Привожу свежий лосось домой. Это довольно крупный экземпляр весом 6 килограммов. Кожа блестит, мясо ярко-розового цвета. Голову и хвост оставляем на уху, остальное нарезаем на стейки. Первая чавыча на Камчатке – священный обряд, во время которого необходимо выехать на природу дружной компанией, сварить уху и пожарить на углях королевскую рыбу.

– Мы в субботу в бухту Русскую с ночёвкой идём, вы с нами? – спрашивает Аня.

– Конечно! – отвечаю я.

С собой мы берём стейки из чавычи. Во время вечерней стоянки пожарим их на решётке. Так они получаются исключительно нежными. Я предвкушаю пиршество в одной из самых живописных бухт Камчатки. Отличное место, чтобы отведать первую в этом году красную рыбу.

Рано утром мы приезжаем в порт, грузимся на катер «Наталья». На борту собрались друзья: Володя, Ева, Дима, Катя и Антон.

– А где твоя жена? – спрашивает Дима Антона.

– Дома, третьего нянчит, – отвечает Антон.

Дима рассказывает анекдот: «Моряк возвращается домой. За столом – трое детей. Это – Таня, помнишь, я к тебе в Мурманск приезжала? Это – Коля, помнишь, во Владивосток к тебе приезжала. – А это что за мальчик? – Да пусть сидит, что, тебе жалко?»

Получив разрешение портовых властей, выходим из ковша в Авачинскую бухту. Проходим мимо величественных скал «Трёх братьев» в открытое море. Поднимаюсь на мостик. Погода великолепная, на море практически штиль. Свежий ветерок приятно дует в лицо. Капитан как обычно рассказывает байки про морские походы с гостями Камчатки.

– Недавно одного генерала возил. Только из Сирии вернулся. Тот как сел на палубе и несколько часов смотрел на море, на горы. Хорошо у вас, говорит.

Я задаю глупые вопросы – что показывают многочисленные приборы, установленные на панели. Спускаюсь в салон. Там слышится весёлый смех, все пьют пиво. Аня – душа компании, с ней всегда легко. Матрос Витя суетится на камбузе, оттуда тянет вкусным запахом. Я ставлю на магнитофоне песню «Остановите, Вите надо выйти!» Володя достаёт пакет варёных яиц.

– Хотите посмотреть, какие у меня яйца? – говорит он.

Девушки оживлённо обсуждают предложение Володи.

Проходим остров Старичков. Здесь много чаек, топорков, бакланов. Они с громкими криками летают вокруг яхты, смешно разгоняются над волнами перед тем как взлететь. В воде мелькают головы нерп. Кажется, на это можно смотреть бесконечно!

Через два часа достигаем мыса Кекурный. На одной из скал, торчащих из воды, вальяжно расположились сивучи. Фотографируемся на фоне величественных животных. Подходит катер «Акватория». На нём дайверы, которые погружаются в воду. Володя с Евой берут удочки, Витя помогает с наживкой. Я загораю на верхней палубе.

– А ты что не ловишь? – спрашивает меня Аня.

– Я уже поймал чавычу, у меня стейки с собой, – отвечаю я.

– Не клюёт, – сокрушённо замечает Володя спустя полчаса.

Недалеко от нас в небе грациозно кружит орлан. Вдруг он пикирует вниз, хватает когтями рыбу и вместе с ней взмывает вверх, садится на одну из скал.

– А вы говорите рыбы нет, – смеётся Сергей.

Полчаса спустя у нас полное ведро терпуга, бычков и зеленоватой рыбы, которую все называют «капитан».

Мы заходим в бухту Русская. Своей формой она напоминает фиорд. С сопок сбегают водопады от тающих ледников. По крутому снежному склону бегут три медведя. Это дикие места, не тронутые цивилизацией.

– У меня спрей от медведей есть, – успокаивает Сергей.

Вместе с «Акваторией» мы швартуемся к старому сухогрузу, затопленному у берега. На борту краской написано «Магаданец». Следом за нами в бухту заходит двухмачтовая океанская яхта «Абель Тасман» из Новой Зеландии. Белоснежные паруса гармонично смотрятся на фоне тёмно-синей воды.

Едем на рыбалку в устье реки. Над заснеженными вершинами парит спортсмен на парашюте. Откуда он здесь? Подъехав, мы видим съёмочную группу. Это – экипаж новозеландской яхты. Наверное, они удивлены, встретив в укромном уголке нашу весёлую компанию.

Антон уходит по берегу в направлении заброшенной пограничной заставы.

– Артефакты пошёл искать для коллекции, – объясняет Аня.

Вечером на «Акватории» после очередного погружения переодеваются дайверы.

– Сегодня будет концерт, – говорит Аня.

– Концерт? – я представляю дайверов, поющих хором.

– На «Чайке» барды пришли, – уточняет Аня.

«Чайка» пришвартовалась с другой стороны «Магаданца».

На берегу устанавливают мангал. Ну, вот и наступил заветный час дегустации чавычи! Я достаю стейки из холодильника. У огня командует Алексей.

– Пожаришь? – спрашиваю я.

– Не вопрос, – отзывается он.

– Всё, идём на «Чайку»! – слышится крик Ани.

Не дождавшись стейков, мы переходим через «Акваторию», поднимаемся на «Магаданец», спускаемся на «Чайку». Внутри просторного салона шумно. Установлена музыкальная аппаратура, ансамбль бардов поёт песни под гитару. Нас гостеприимно усаживают за стол, угощают самогоном со свеже-сваренными крабами. Их вытащили со дна дайверы. Некоторое время спустя, мы дружно подпеваем хором. Володя выходит танцевать.

Возвращаемся на борт затемно, на ощупь спускаемся по шторм-трапу, закреплённому на сухогрузе. Потом под песню «Вите надо выйти!» танцуем на палубе. Над нами звёздное небо, склон горы уходит ввысь. Под ногами качается палуба. Что это – волны или самогон? Постепенно я теряю представление о том, где я нахожусь. Мы спускаемся в каюту и ложимся спать.

– А ты почему с нами на «Чайку» не ходил? – спрашиваю я утром Диму.

– Я спать лёг на часик, потом проснулся, а вы уже ушли, – отвечает он.

– Мы песни пели, – говорю я.

– Да, кстати, вкусные стейки из чавычи вчера были, – говорит Дима.

Долиновка

Начало скоротечного камчатского лета сторож Саша привычно проводит на дальней заимке. Два домика, баня и столовая построены на реке Камчатке для иностранных туристов. В ожидании клиентов Саша скучает в компании двух охотничьих собак. Иногда прилетают две вороны, которых сторож безуспешно пытается дрессировать. Одинаковые дни медленно тянутся друг за другом. Лишь изредка в тёмном ельнике на противоположном берегу появляются мильковские мужики, приехавшие на рыбалку. Саша с тоской провожает их взглядом. У него заканчиваются сигареты и продукты.

Однажды к импровизированному причалу подходит надувная лодка. Саша с радостью торопится навстречу гостям. Приехал местный рыбак Чубук, который вырос на реке, знает каждую протоку как свои пять пальцев.

– Санёк, хочешь, съездим в бригаду тут недалеко, у меня там кореш, рыбы возьмём, – весело предлагает Чубук.

Саша охотно соглашается. Затея кажется ему дельной. Он не откажется сейчас от свежей ухи. Приятели садятся в лодку, собак Саша оставляет охранять базу. Выясняется, что у Чубука с собой две бутылки водки для натурального обмена с рыбаками. Моторная лодка бодро режет речную воду против течения. Саша внимательно осматривает знакомые места.

Тем временем, Чубук выпивает полбутылки водки и засыпает. Саша обнаруживает это обстоятельство, только когда лодка на полном ходу врезается в меляк. Судя по всему, в ходе столкновения винт получает серьёзные повреждения. Следом кончается бензин, мотор даёт сбои, чихает и окончательно глохнет. Начинается сплав по течению в сторону Долиновки. Лодка петляет по протокам.

Смеркается. Чубук безмятежно спит на дне лодки. По берегам светятся глаза медведей, вышедших на ночную рыбалку. Комары норовят унести Сашу в тайгу. Натягивая капюшон штормовки на голову, наш герой с ужасом представляет, как он через неделю приплывает в Усть-Камчатск. Всю ночь Саша вздрагивает от малейшего шороха и плеска воды.

На следующее утро, выпив ведро воды из реки, Чубук деловито сообщает: «Мы в самой дальней протоке у Машерово вышли, в темноте промахнулись». Саша холодеет. Его мозг нехотя пытается смириться с бедственной ситуацией, в которой они оказались. Бензина нет. Винт сломан. На берег сойти страшно из-за медведей, да и пешком сквозь густые заросли далеко не уйдёшь. Как там некормленые собаки на заимке? По берегам людей нет. Течением лодку неумолимо несёт всё дальше от Кирганника и спасительной бригады. Из продуктов в лодке только полторы бутылки водки. Беззаботный Чубук уже тянется к одной из бутылок, чтобы поднять себе настроение.

И тут Саша, вспомнив, как в одном голливудском фильме бородатый стармех лил виски в двигатель подводной лодки, выливает всю оставшуюся водку в топливный бак. Мотор нехотя с визгом заводится. Сломанный винт судорогой бьётся под водой. Лодка идёт вверх по течению с черепашьей скоростью. Саша повторяет про себя все известные ему молитвы.

За двести метров до рыболовецкого стана мотор глохнет окончательно. Чубук сладко спит на корме. Саша, спотыкаясь, бежит к спасительному лагерю рыбаков.

– Мужики, отвезите на заимку, целые сутки плутаем, винт сломали.

– А с кем ты? – спрашивают рыбаки.

– С Чубуком.

– Это который тут все протоки знает?

– С ним, – отвечает Саша.

Малахай

Вездеход с гидрологами, скрипя гусеницами, подъезжает к посёлку, останавливается. Виталя вылезает из машины и тянет затёкшее тело. Уже месяц они ездят по северным рекам Камчатки, бурят пробы, наносят на карту полученные результаты. Остановка в небольшом посёлке означает возможность помыться и поспать на нормальной кровати.

Первым Виталя встречает рыбака. Тот везёт свежевыловленную корюшку. К рыбаку подъезжают пять снегоходов с нартами. Крепкие молодые люди скупают весь улов по пять рублей за штуку. Виталя пытается подсчитать доход рыбака, если за день тот успевает выловить 2 тысячи рыбин.

Первым делом надо устроиться на ночлег и помыться – вспоминает Виталя. Ещё надо найти малахай. Традиционный головной убор коряков можно выгодно продать по возвращению в город.

Виталя идёт в поселковую администрацию. Внешне покосившийся барак напоминает заброшенные дома в Припяти. На стук дверь открывает местная девушка неопределённого возраста.

– А где глава? – спрашивает её Виталя.

– Уехал на Гавайи, – с улыбкой сообщает девушка.

Виталя озадачен. Неплохо они тут зарабатывают – проносится у него в голове.

– Да нет, – поясняет девушка, заметив озадаченное лицо Витали, – он зарплату получил и в запой ушёл.

– На Гавайи уехал, – Витале нравится, как оригинально тут называют хобби главы.

– А малахай где достать можно?

– Есть тут одна мастерица, на окраине в чуме живёт.

Виталя идёт в общежитие. Его коллеги уже разжились водкой, нашли баню. Из комнаты гидрологов слышится женский смех. Вечер обещает быть приятным во всех отношениях.

В разгар веселья Виталя вспоминает про малахай. На улице морозно, на тёмном небе ярко горят звёзды. С трудом отыскав чум, Виталя ведёт переговоры с корячкой.

– Есть малахай, – говорит она. – Праздничный, из оленьей кожи, белый. Совсем немного осталось доделать.

– Продай! – Виталины глаза загораются при виде шапки ручной работы.

– Не могу.

– Тогда подари, – быстро соображает Виталя.

– Подарю, если меня с собой заберёшь.

– Заберу, – Виталя согласен на всё, лишь бы получить заветный малахай. – Только в Аянку съездим и на обратном пути заберу.

– Нет, – твёрдо возражает корячка.

Разочарованный Виталя возвращается в общагу. Завтра подъём в 6 утра. Надо продолжать путь.

Ночью сквозь сон Виталя чувствует на себе взгляд. Он просыпается. Напротив него на табуретке сидит корячка с чемоданом. На столе лежит малахай. Виталя пытается сообразить что делать.

В коридоре слышится шум. Дверь распахивается и забегает пожилой коряк с ружьем. Виталя с ужасом наблюдает за происходящим. Хмель быстро выветривается из него.

– Ты куда собралась? – спрашивает ночной гость корячку.

– В город, отец – отвечает она.

– В город? У тебя пятеро детей, муж…

Виталя удивлённо переводит взгляд на корячку.

Та понуро встаёт, забирает малахай, чемодан и вместе с отцом уходит.

Утром вездеход с гидрологами, скрипя гусеницами, отъезжает от посёлка. Где бы достать малахай? – думает Виталя.

«Хантер»

Сначала был «Соболь». Но его забрали возить бочки с бензином. Так появился «Хантер». Неплохая машина. Мы вообще радовались «Хантеру». Что он есть, что он ездит. Зимой дорога гладкая, белая, накатанная. Случалась и пурга, но это нечасто, да и что там – мы люди привычные.

Вообще, «Хантер» – машина простая, без тюнинга. Ни лебёдки, ни люка, ни фары-искателя… Охотник, одним словом. Доехал до угодий, оставил «Хантер» и на лыжах за дичью пошёл. А то потом за трактором далеко бежать придётся.

Заправляться поначалу побаивались. Бочки с бензином рядом с газовыми баллонами стоят, а народ у нас курящий. Да и бензин всё время испарялся. Потом уже стали ночью заправляться, в темноте не так страшно.

Хорошо ещё, что водитель сначала был всего один. К утру он засыпал и ехал уже спокойнее. Дорога прямая, на ней только один поворот на ручье Соболином. Будишь там шофёра – он поворачивает – и дальше. Водительская дверь непроизвольно открывается, а мы интересуемся, не выходит ли он здесь.

Ещё водила был – Валера. Похож на главного героя фильма «Дерсу Узала». Лёгкий на подъём, приехал в одних трениках. Через 2 дня после приезда в себя пришёл, стал спрашивать, где он, что здесь делает. Юморист, конечно, знатный – то пробег забудет снять, то проспит, то обедать в шапке садится. В баню не верил совсем. Так вот он рассказывал, что сначала цистернами гнал молоко налево, потом возил начальника детской колонии. Возить того приходилось нечасто, поэтому Валера устраивал ралли на выживание с гаишниками. Проигравший и платил за беленькую. Зять – англичанин, живёт с его дочкой в Южной Корее. Корея Валере не понравилась – местная горькая там слабенькая. Весело с Валерой было, но потом он затосковал и слёг с пневмонией. Отвезли его в ближайшую райбольницу, а там он вдруг выздоровел и – к родственникам, отмечать. Больше его не видели.

Скоро сердце «Хантера» не выдержало. Мотор стал троить. Наиболее технически продвинутые сразу полезли с советами, мол, свечи поменять и всё такое. Хитрые какие! А ключ где? Чтобы служба мёдом не казалась, все инструменты были вынуты ещё на Сахалине. Так и ездили.

Забрали, в общем, «Хантер» в ремонт, пригнали «Соболь». Только это недолго продолжалось. Однажды ночью «Соболь» не завёлся. Водитель – тоже, кстати, юморист – говорит: толкайте! Бегали они с ним, бегали. Ну, куда, он же 3 тонны весит! Тогда прицепили его задом к «КамАЗу». Тот дёрнул…

Вернулся к нам «Хантер».

Тут и лето наступило – короткое, но малоснежное. У «Хантера» по этому поводу лобовое стекло вылетело. Дорога, как построили, так нормальная была, а потом снег таял, дожди шли, опять же «КамАЗы»… Мелкий гравий давно слетел, сейчас уже покрупней валуны обнажились. Их так просто не выбьешь. На совесть строили!

Масло мы никогда не проверяем – зачем расстраиваться? Фильтр топливный сняли – засорился, а нового нет, теперь так ездим. Катализатор евро-3 с глушителя выбили кувалдой – тоже загадился весь. «Хантер» порезвей стал бегать, да и ни к чему здесь в тайге евро-3 этот…

На пляже девушки на нас оборачиваются – фигуры у всех атлетические. Пару раз проедешь на «Хантере» – и пресс квадратиками. Чтобы кровь в жилах не стыла от скрежета подвески, музыку в салоне погромче включаем – дискотека 80-х неплохо идёт: Си Си Кэч, Сабрина, Бэд Бойз Блю. С тех пор в «Хантере» ведь мало что изменилось.

Пыль в салоне такая, что внутри пылесоса меньше, наверное, наберётся. По поводу кондёра конструкторы не заморачивались. Окошки открываем – и пыль вытягивает, и прохладно! На дворниках мотор такой стоит, что в Японии ещё одну малолитражку собрать можно, но вот стёкла они не трут, нечего баловаться!

Так что «Хантер» – машина достойная! Вокруг привыкли, уже не смеются. Приятно даже, водители японских машин останавливаются на дороге, спрашивают, чем помочь.

Вачкажец

– Завтра едем на Вачкажец, – говорю я Юргу.

Мы сидим с туристом из Швейцарии на берегу реки Быстрой после сплава. Рядом задорно похрустывает костёр, в руках холодное пиво.

– Что это? – спрашивает Юрг.

– Говорят, Вачкажец в древности был вулканом, но потом взорвался. Теперь на этом месте гора Поперечная, озеро и вулканический цирк. Если погода позволит, дойдём до водопада. У вас в Швейцарии есть водопады?

– Конечно. У нас много гор и водопадов. Однажды я решил искупаться в горной реке и долго не мог выбраться на берег, такое быстрое было течение.

– Почему? – интересуюсь я.

– Берега выложены бетонными плитами, зацепиться не за что. Меня отнесло на несколько километров вниз по течению. Хорошо, что я успел выбраться из реки до водопада…

– Значит, завтра ты сможешь сравнить камчатские водопады с вашими, – говорю я швейцарцу, не чувствуя в его голосе особого энтузиазма.

Утром приезжаем из Малок на 72-ой километр. Здесь начинается грунтовая дорога вдоль газопровода. Через десять километров нас забирает КамАЗ. В вахтовке – группа русских туристов. Как обычно, это – отчаянные дамы бальзаковского возраста и несколько молодых семейных пар. Наши гиды – Света и Сергей.

Через берёзовый перелесок доезжаем до поляны, заросшей цветами. Дальше дорога идёт на подъём. Едем медленно, вахтовка ощутимо переваливается сбоку набок. Несколько раз водитель Саша выходит из кабины, осматривается, бормочет себе под нос. Из-за дождей лесная дорога местами превратилась в болото. Продираемся через лес, снаружи кунг царапают ветки берёз.

– У нас в армии специально такой полигон для учений построили. Я там на БТР ездил, – сообщает мне Юрг, выглянув в окно.

– А у нас уже готовый полигон, – отвечаю я с улыбкой.

Наконец доезжаем до озера. Проводник Света раздаёт всем сухие пайки на день. Внутри: сухофрукты, шоколад и вода. Группа выходит на маршрут. Впереди задаёт темп Сергей, Света – замыкающая. Мы неторопливо забираемся в гору по камням. Тучки постепенно расходятся, начинает припекать солнце. Наверху переходим снежник. В конце концов, забираемся в вулканический цирк. Оглядываемся назад. Оно того стоило!

Сверху открывается удивительный вид на зелёную чашу долины, обрамлённую пиками гор, с озером посередине. Туристы принимаются фотографироваться с уникальным пейзажем на бэкграунде.

Юрг недоверчиво осматривает окрестности.

– Что ты ищешь? – спрашиваю я.

– У нас в Швейцарии все дорожки в горах асфальтированы и вдоль них натянуты перила.

– Понятно, – я незаметно усмехаюсь.

– А деревни далеко?

– Далеко, – подтверждаю я.

Мы рассаживаемся на траве, достаём пайки. Швейцарец помогает себе с трапезой армейским складным ножом. Кругом – благоухающие альпийские луга. Света рассказывает туристам про цветы. Везде заметны свежие кучки экскрементов.

– Медведь здесь есть? – интересуются дамы из нашей группы.

– Бродит тут один мишка, – весело отзывается Сергей.

После привала проходим полукругом, спускаемся со склона. На тропе сидит камчатский суслик – евражка. Она терпеливо позволяет себя фотографировать, за что получает остатки орехов.

Пробираемся по медвежьей тропе к горному ручью. Туристы снимают обувь. Света и Сергей помогают всем пересечь речку. По камням перескакиваем на другую сторону, идём вдоль ручья. Юрг идёт в ботинках прямо по течению.

– Не промокают?

– Швейцарская армия – гордо отвечает Юрг.

Приходим к водопаду.

Прозрачная до бирюзового цвета вода тающих ледников падает с десятиметрового обрыва и с грохотом устремляется вниз по узкому ущелью. Сквозь водяные брызги в лучах солнца встаёт радуга.

После осмотра водопада возвращаемся к озеру. Гиды раздают туристам обед. Бальзаковские дамы достают бутылку водки. Скоро в их группе царит радостное оживление.

– Медведь перед вами на тропу выходил, – рассказывает Саша.

Туристы лишь беззаботно смеются. Я внимательно осматриваю склоны близлежащих сопок. Света показывает мне фальшвеер. Понимаю её намёк – в случае встречи со зверем, сможем его отпугнуть.

Мы лежим на траве, щуримся на палящее солнце. Скоро пора обратно. Перед выездом я договариваюсь с Сашей. На ровном участке он сажает Юрга в кабину КамАЗа и даёт ему проехать за рулём.

– Ну, как? – спрашиваю я, когда швейцарец возвращается в кунг.

– Проще, чем мой армейский БТР, – отвечает довольный Юрг.

На повороте нас высаживают, мы прощаемся с попутчиками.

– Ну, что? Понравился тебе Вачкажец? – интересуюсь я, когда мы добираемся до гостиницы.

– Здесь красивее, чем в Швейцарии.

– Почему?

– Потому что нет дорог и деревень, только медведи кругом бродят…

Усть-Большерецк

Мой приятель Андрей всерьёз увлёкся охотой. Он приобрёл несколько ружей, необходимую амуницию и экипировку. Ещё он купил подержанный УАЗ-«буханку» и вместе с друзьями сделал его тюнинг: поднял колёса, поставил шноркель, установил внутри навигатор и телевизор.

– Мы на утку собираемся, давай с нами! – зовёт меня Андрей. – У меня схрон специальный и радиоманок.

– Хорошо, – отвечаю я.

Перед выездом на охоту мы встречаемся около супермаркета.

– Сейчас, купим пару мелочей и поедем, – говорит Андрей.

В магазине он берёт самое необходимое: водку, пиво, сигареты. Но вдруг я вижу, как Андрей тащит на кассу замороженный бараний окорок.

– Это зачем? – интересуюсь я.

– Я на костре вкусно приготовлю.

– Но ведь на охоту мясо не берут? Там добудем!

– На всякий случай, – многозначительно отвечает Андрей.

Мы направляемся в сторону побережья Охотского моря, куда раньше я ходил сплавом по реке Быстрой. Андрей всё выяснил – утка там должна быть. Его знакомые выехали ещё вчера, нашли удобное место и встали лагерем. Значит, охота будет успешной. С нами едет крупный пёс Андрея.