Сага о Мрачных Водах. Призраки Перламутра

– Что это было? – голос ее дрогнул, в нем появились нотки беспокойства.

«Новые трупы – новая работа».

– Неприятности. Большие неприятности.

– Они коснутся нас?

– Не забывай, что мы относимся к ведомству Перламутра и работаем со всеми, кто находится в пределах Пляжа или Сапфирового моря.

– Вас могут позвать на вскрытие?

– Если не справятся сами.

Семь лет назад Скальд принял решение работать на несколько фронтов. Он лечил не только горожан Перламутр-Бич, но и занимался всеми странными и несчастными случаями, происходившими на берегу моря. Как правило, он лечил жертв морских ежей, мурен, медуз или палящего солнца. Работа непыльная, а дополнительный заработок она приносила.

Но порой на Перламутре – именно так жители Перламутр-Бич сокращенно называли сам Пляж Сапфирового моря из-за его чистого белого песка – происходили весьма странные и загадочные события, с которыми местные спасатели и даже полиция не справлялись. Скальд давно заработал превосходную репутацию профессионального диагноста и заручился поддержкой Людо Ксавьера, начальника городской полиции. Своих хороших специалистов у них не хватало, а потому Скальда пригласили на дополнительные заработки.

«Обнаружили пять трупов и еще один пропал, унесенный странным существом с щупальцами… Что же не так с этим морем?».

И все же Скальд предпочитал не торопить события и решать проблемы по мере их появления.

– Какой у нас план, доктор Серпентес? – поинтересовалась Лита.

Скальд, пережив еще одно столкновение с Алым Воплем, совершенно не горел желанием ввязываться в проблемы курортного города. Он уже тонул в них по самое горло.

«Лита тоже понимает, что эти смерти не пройдут мимо нас. Остается только ждать звонка от Людо Ксавьера. А он всегда звонит по подобным поводам».

– Видишь это пятно, Лита? – Скальд указал на потолок. – В моих планах избавится от него до приезда труповозки и успеть выпить кофе без сахара. Ты со мной?

Взгляд Литы говорил за нее.

– Конечно, доктор Серпентес.

Глава 2. Беглянка

– Ты убила мою семью!

Протяжный потусторонний безумный вопль доносился из глубины леса. Но для Айседоры этот крик не был призрачным или чужим. Голос настоящий. Он имел хозяина. Вполне материального. А это несло еще большую опасность.

– Я найду тебя! Я тебя…

Пауза.

– …уничтожу!

И в голосе этом заложено столько злости, столько боли, столько гнева, ярости и страдания, сколько нельзя отыскать в шкатулке дурехи-Пандоры.

Айс, оглянувшись назад, упала. Под ногой – корень-змея, вырвавшийся из-под земли предательским сорняком.

Пустой выдох.

– Тебе не скрыться от меня!

Воздух вышел из ее легких, когда колени ударились о мох, поросший на острых камнях.

Тело стрелой пронзила жгучая боль, сконцентрировавшись в глотке.

– Тебе не убежать! Ты поплатишься…

И снова вой, закупоривающий уши:

– …за все!

Айседора вытерла струю крови, стекающую по лбу, тыльной стороной ладони. Затем она оперлась голыми израненными пальцами о сырую землю и помогла себе поднятья на ноги.

– Грешница должна умереть!

Айседора, рванувшись с места, прижалась спиной к дереву, чтобы перевести дух. В горле пересохло. Неба, язык и внутреннюю поверхность щек покрывала сухая корка.

Две луны светили в черном небе, как громадные глаза, равнодушно наблюдая за всем сверху. Мокрой кожей спины она почувствовала все борозды влажной древесной коры, оставляющие на ней хитрые рисунки.

– Мои дети… мой муж… мать… ты убила их! Убила!

И новый зверский вопль:

– Какая же ты тварь! Я так голодна…

Айседора рванулась с места.

А за ней – огонь.

Ревущее пламя.

И бесконечная жестокая кровавая ночь.

Внутри нее зажглось второе дыхание жизни. Она чувствовала врага за спиной. Тот совсем близко, совсем рядом.

Ее могут настичь.

И тогда… во второй раз из плена ей не выбраться.

Не будет плена.

Ее просто убьют.

– Шон… – сорвалось с губ Айседоры, – боже, Шон…

Слова оставляли за собой лишь рвущую боль во рту.

Слезы застилали ей глаза.

– Я знаю, что делать. Я отомщу… обещаю. У меня есть… ответы.

Но вопросов оставалось еще больше.

Кроме вопросов и ответов была еще цель – попасть в Перламутр-Бич.

– Сердце зла… оно там. В воде.

«Сапфировое море».

И женский крик прорычал за спиной:

– Вернись! Уродка! Вернись! Мерзавка! Этот лес… погубит тебя!

«Не быстрее, чем это сделаешь ты».

Голова шла кругом.

– Дорога… Здесь должна быть дорога… она не сможет покинуть лес… лес – ее защита. Вне леса она слаба…

– Ты сдохнешь! Я доберусь до тебя, гадина! Я отомщу за свою семью! Ты пострадаешь так же, как пострадали они… от твоей руки! Мой ребенок… моя мать… что ты натворила, уродка?! Я поглощу тебя! Я съем…

Айседора не останавливалась.

Она не могла сдаться, не сейчас, не сегодня.

Возможно, именно от нее зависит…

– Ай!

Она падает.

Лицо ударяется в грязь.

«Что за черт?!».

Она была уверена, что смотрела под ноги.

В лодыжке стреляло кинжалом.

Приподняв голову, она увидела перед собой корень, петляющий в воздухе, словно хвост лисы.

– О, нет…

За спиной раздается крик:

– Попалась! Ты… моя…

Айседора, цепляясь за землю, подбирается к корню, хватает непослушный тонкий прутик в руки и с силой ломает его, разрывая на куски.

Тут же звучит истошный вопль боли:

– Аргх! Нет! Как ты посмела?! Чертовка!

Айседора поднимается на ноги, ударяет пяткой по отростку корня, извивающегося, словно рыба на суше, – новый крик боли за спиной.

«Как тебе такое?».

– Нет! Хватит! Мне же больно!

«Получишь еще, если будешь дальше нарываться!».

Айседора глотает соленый комок и бежит дальше.

– Есть… я так хочу… есть!..

Она ускоряется, ее ноги уже не слушаются. В голове – хаос. Ее сознание постепенно отрывается от тела, позволяя бегу делать свое дело – спасать ей жизнь.

Звуки вокруг растворяются.

И мир смазывается, превращаясь в невнятное полотно темных красок.

А потом… она ощущает воду.

Капли воды на своем лице.

«Это не кровь».

– Дождь…

Жуткий вопль эхом раздавался из леса:

– Я отыщу тебя! Я найду тебя! Я утолю свой голод тобой! Ты не уйдешь!

И голос затих.

«Наконец, она заткнулась».

Лес редел.

Айседора нашла протоптанную тропу, в которую стекала дождевая вода, и побежала по ней.

Страх уходил прочь, уступая место боли. Всякой боли.

Рана на виске гудела. Костяшки пальцев ныли. И было еще кое-что…

– Шон… нет…

Айседора протерла ладонями мокрое от пота, крови и грязи лицо. Покинув злосчастный темный лес, она вышла к асфальтированной трассе и перешла на шаг.

– Только бы она не добралась сюда… пусть остается там, в лесу…

«Если она найдет меня здесь, то мне конец».

Айседора чувствовала, как силы покидают ее тело. Ноги сами подогнулись, и она уселась на край дороги, убрав черные длинные волосы за спину.

Она позволила дождю намочить себя.

Айседора сложила скомканную бумажку в карман шортиков и свесила руки с колен.

– И как я в это вляпалась…

«Нужно попасть в Перламутр-Бич. Как можно скорее».

Она осмотрела кровоточащую рану на ноге и поняла:

– Мне нужно в больницу…

Продолжать сидеть под проливным дождем она не собиралась. Переведя дыхание, она встала и медленно поковыляла вдоль трассы по направлению к городу.

«Только бы добраться…».

Каждый шаг давался непросто. Шок отступил, а боль вернулась с новой силой. Все ее порезы на руках и ногах, все ушибы на теле, все удары по лицу и по голове – все разом заболело.

Больше всего ей хотелось упасть и продолжать лежать.

Но она не могла так поступить.

– Ради Шона…

Айседора продолжала идти в Перламутр-Бич.

А через несколько минут засверкали желтые огни.

– Неужели!

Айседора остановилась и вытянула руку, встречая попутный транспорт. Обладателем ярких огней оказалась громадная фура.

«Путешествовать автостопом не самая худшая из идей в сложившейся ситуации».

И судьба ее любила – водитель остановил свой массивный транспорт, заметив израненную одинокую девушку с узким разрезом глаз и черными длинными скомканными волосами, стоявшую под проливным дождем ночью у леса вдали от города.

«Что ж… можно пожить еще немного. Спасибо и на этом».

Теперь Айседора уверена, что не умрет по дороге в город. У нее есть все шансы выжить снова и отомстить за Шона.

Фура остановилась, подъехав к краю дороги. Массивная дверь открылась, и Айседора услышала бодрый мужской голос:

– Плохо выглядишь.

«А он наблюдателен».

– Подвести?

– А сам что думаешь?

– Еще и выделывается.

– День не задался, как видишь.

– Черт подери! Ты же вся в…

– Крови, да? Есть такое дело…

– Залезай скорее!

– По дороге ничего объяснять не буду.

– Я и не спрашивал.

– Отвезешь меня в Перламутр-Бич?

– Сам туда еду! Ты со мной?

– Думаешь, у меня еще варианты?

– Залезай! Черт бы тебя побрал! Хотя… по твоему виду, вероятно, это уже случилось…

Айседора поднялась в салон фуры и заняла пассажирское место рядом с водителем. Она сразу обратила внимание на машиниста и подумала:

«Надеюсь, этот сорокалетний небритый и немытый кабан не захочет меня убить».

Айседора заметила вокруг пустые банки из-под пива и бумажки от бургеров и картошки фри. В салоне воняло маслом и жареной едой.

«Сосиски барбекю?».

– Не самая лучшая тактика быть такой дерзкой, когда тебе нужна помощь, – поспешили сообщить ей жизненный совет.

– Не будь я такой, померла бы еще двенадцать часов назад.

– Что с тобой случилось, черт подери?!

– Я же сказала, что не хочу рассказывать. Забыл?

– Проклятье! Ты вся в крови и в грязи!

– Есть идеи, как это исправить?

Водитель полез в свой потрепанный рюкзак и достал оттуда голубое полотенце.

– Держи.

– Ты им вытираешься, когда моешься?

– Нет! Оно чистое!

Айседора брезгливо осмотрела полотенце.

– Неужели, ты думаешь, что я дал бы тебе использованное полотенце?

– Проехали. Выбирать не приходиться. Я просто пошутила.

Айседора смирилась с обстоятельствами. Она начала вытираться врученным ей полотенцем.

– Как звать-то тебя?

– Дик. Но друзья меня зовут Большой Дик. И всегда смеются над этим. Ты не догадываешься, почему?

– Большой Дик, значит?

– Да. И чего они постоянно хохочут?

– Понятия не имею.

«Большой Дик. Блеск. Докатились. Этого мне в жизни и не хватало».

– А тебя как?

– Ай… Айседора.

Только Шон мог звать ее просто Айс.

– Ого! Необычное имя.

– Спасибо за полотенце. Теперь им точно лучше не пользоваться. На нем дряни всякой больше, чем под сырым камнем в лесу.

Айседора вернула Дику полотенце, испачканное грязью, кровью и потом. Дик, не раздумывая, бросил его за спину.

– Мы поедем или нет?

– Ох, прости! Черт!

Дик завел двигатель. Фура наконец двинулась с места.

Айседора обратила внимание на потрепанный вид Дика. Неухоженная кучерявая серая борода, запачканная сырным соусом белая футболка, ванильная жилетка с кармашками, из которых торчат чеки. Сальные пальцы-сосиски с обкусанными ногтями. Маленькие черные глазки и тонкие бровки.

Рядом с зеркалом висели четки. У лобового стекла танцевала кукла, наряженная в юбку из листьев пальмы. На груди у нее блестели половинки кокосов.

– Ты меня напрягаешь, – внезапно сообщил Большой Дик.

– Я? – Айседора выгнула бровь.

Дик кивнул.

– Серьезно. Я никогда не видел такой потрепанной девушки.

– Спасибо за комплимент. Проходил курсы для джентльменов?

– И острая на язычок. Только глянь! Ты, словно, войну прошла!

– Можно и так сказать.

«Что правда, то правда. На войне убивают. И я тоже».

Дик вцепился в руль сильнее и напряженно продолжил:

– Ты собираешься ехать в больницу?

– Непременно.

– Может, полицию вызвать?

– В этом нет необходимости.

Она резко уставилась на него.

– На тебя напали?

«Я же просила: никаких вопросов!».

Айседора не выдержала и с жаром выпалила:

– Упала с оврага в лесу. Доволен? Гуляла. Потерялась. Упала. Такая версия устроит?

– Не хочешь говорить…

– Я сразу предупредила об этом. Помнишь об этом? Мама мне всегда говорила: «Есть мозг? Пользуйся!».

Дик даже посмеялся, но спорить не стал. Он помнил об условиях, на которых взял ее с собой.

– Перламутр-Бич, значит. Ты сама оттуда?

Смена темы остудила пыл Айседоры.

– Да.

– Большой город. Хороший. Там всегда есть чем заняться.

– Это проблемный город. Самый проблемный из всех.

«Особенно сейчас, когда такая дрянь выбралась из…».

– Там случаются, конечно, странности, но не до такой же степени!

– Поверь, до такой, о какой ты и представить себе не можешь.

«И никто не может».

– Да, ну?!

– Давай помолчим. Ладно? Мне нужно отдохнуть, Большой Дик. И… спасибо, что подвез. Прости, если я вела себя…

«Как та, кто не хочет, чтобы ее спасли».

Дик не стал перебивать ее, а дал возможность высказать, но Айседора не стала заканчивать.

– Я не мог оставить тебя там в таком виде. Но характер у тебя ужасный. Просто отвратительный, ты это знаешь?!

– Согласна. Давай закончим на этой светлой ноте, лады?

Дик послушался ее и дальше вел фуру молча.

Айседора следила за дорогой и чувствовала, как усталость и сон берут свое.

Она проверила карман. Главная улика все еще с ней.

«Опасность позади, но ведь…».

– Шон…

Ее клонило в сон.

– Кто такой Шон? – раздался голос Дика, словно издалека.

«Ты убила всю мою семью!».

Мысли укачивали Айседору, как судно во время шторма.

«Я так голодна!».

– Шон…

«Я тебя уничтожу!».

Ее сознание постепенно прояснилось.

– Кто такой Шон?

«Грешница должна умереть!».

Она наконец услышала вопрос, и ее губы выдали незамедлительный краткий ответ:

– Никто.

Глава 3. Перламутровый Пляж

– Энтони! Энтони!

Прижимая доску для серфинга к груди, он огляделся по сторонам. Перламутровый Пляж в разгар сезона всегда переполнен туристами и отдыхающими.

Бесконечные шезлонги, пляжные бамбуковые коврики, зонтики, шлепанцы, солнечные очки, маски с трубками, кремы от загара, панамки и разноцветные пляжные полотенца.

И, конечно, постоянные жители Пляжа – южные пингвины. Неуклюжие, безобидные и забавные, они – настоящие хозяева побережья. Черные спинки и острые крылышки. Белые животики и лазурные глазки с янтарными крапинками. Пингвины ходят стайками, редко пристают к туристам (скорее наоборот), живут своей жизнью и ничего не боятся. Также плавают, отдыхают, добывают пропитание, строят жилища из морских камешков, напоминающие кольца – очерченная территория для семейства. Заботятся о потомстве, выхаживают птенцов. К пингвинам здесь относятся, как к питомцам. Это не то же самое, что дворовые собаки и кошки. Отношение к ним гораздо мягче и лояльнее. Туристы сами знают, что на этом Пляже они, люди, – всего лишь гости.

– Энтони Эрнандес! Я здесь!

«Где Миса? Черт! Ничего не вижу! Слишком много людей».

Он крутился на месте, топчась босыми ногами по горячему белому песку.

– Миса!

– Энтони!

– Где ты?! Я тебя не вижу!

Он тупо глядел во все стороны, пытаясь отыскать свою девушку среди загорающих дамочек, мускулистых пловцов, любовных парочек, играющих детей и заботливых бабушек, стоящих рядом с ними.

В ушах звенел легкий блюз, порой своей громкостью заглушающий шум морских волн.

– Я здесь!

На него напали сзади: так неожиданно и внезапно. Энтони подпрыгнул на месте и выронил синий серф с изображением дельфина.

Позади раздался звонкий смех Мисы:

– Дурашка! Ты чего такой пугливый?

– На мгновение мне показалось, что я схожу с ума. Слышу тебя, а не вижу. Нет и нет. Где же Миса? Думаю я. Напугала.

Она посмеялась и обняла его со спины, одарив легким поцелуем в шею. Ее нежные легкие пальцы скользнули по его груди.

– Не пугайся, Энтони, – прошептала она, – ты никогда меня не потеряешь. А если потеряешь – обязательно найдешь. Знай: я никуда не исчезну.

Эти слова врезались в сознание Энтони слишком глубоко. Миса знала его страхи. Он слишком сильно ее любил и не хотел ничего испортить. Впервые в жизни у него появились те отношения, о которых он мечтал. Все другие его девушки до Мисы не могли дать ему столько же, сколько давал он сам в отношениях.

У Энтони всегда пробуждался спортивный интерес в отношениях. Он играл на все сто процентов. Он давал все, что и имел. И многим поступался. Но не с Мисой. С Мисой он получал. И ему не приходилось жертвовать многим, как это было раньше. Она воодушевляла его. С ней он чувствовал себя полным сил.

С Мисой Энтони чувствовал себя живым и свободным.

– У тебя заплыв? – она наклонила голову вправо, изучая его серьезное лицо, какое было у Энтони перед каждым заплывом.

– Еще один раз, последний. Пока волна большая. А потом нужно наведаться в «Глубоководье». Дядя Альбедо хочет меня видеть.

Энтони поднял упавший серф и стряхнул с него белый песок.

– Тогда я с тобой. Нам еще нужно заскочить в «Первую Лагуну». Матео и Беатрис скоро освободятся. Они нас будут ждать там.

– Отлично! И куда пойдем? В «Хот-Фиш?».

– Без вариантов! Луи уже скучает по нам!

– Мы были у него вчера!

– Слишком давно. Ты же знаешь, что он готов угощать нас хоть каждый день. А мы и не против.

– Обсудим завтрашнее погружение?

– За этим мы и собираемся. Я хочу на этот раз найти что-то важное или ценное.

– Одних рифов тебе уже мало?

Но Энтони не ответил. Он сам точно не мог понять, что именно пытается отыскать там, на глубине Сапфирового моря.

– Обсудим это вечером. Давай, а то волна уйдет.

– Я быстро. Никуда не убегай!

– Не сдвинусь с места, капитан!

Миса приняла солдатскую стойку и произвела жест воинского приветствия.

– Люблю тебя, – Энтони завел руку за спину Мисы, приобнял ее и поцеловал в лоб.

– Я тоже, – она ответила ему поцелуем. – Давай, Энтони, лови волну.

Так она ему говорила: «Лови волну». Энтони всегда чувствовал, что за этой фразой скрывается нечто большее, чем напутствие перед заплывом. Но он не мог разгадать, что именно, а спрашивать не хотел. Это была его личная тайна, загадка, которой он сам себя озадачил.

Из уст Мисы «лови волну» звучало не так, как это говорил, например, Матео. Ее тон, ее интонация напоминали ему личные разговоры с дядей Альбедо, который никогда не отказывал Энтони в жизненном совете. Энтони уважал своего дядю. В свое время он заменил ему отца. Дядя Альбедо стал для Энтони не только наставником в серфинге, но и в жизни.

Зажав доску в подмышке, Энтони развернулся к Сапфировому морю и пошел к воде. Он относился к морской стихии с глубоким уважением. Перламутр-Бич кормился морем. Рыболовный промысел. Добыча пойко – монет, изготавливающихся путем прессования жемчужин и выжигания на них гравировки ценности – основная валюта. Туристический бизнес.

Море. Вода. Это жизнь города. И его жизнь.

Энтони не видел своего существования без моря. Серфинг. Занимаясь им, он чувствует себя свободным – от всего: бытовых проблем, будничных хлопот, тягостных мыслей и раздумий, переживаний и назойливых задач, постоянно требующих скорого решения.

Словно его душа отделяется от тела и отправляется в полет по волнам.

Энтони расправил пятерней короткие русые волосы, торчавшие ежиком, и зашел в воду.

Он поплыл к волнам. Сегодня у Энтони есть возможность прокатиться на пене. Оглянувшись назад, Энтони увидел Мису. Она осталась ждать его на том же самом месте. Черные длинные волосы завязаны в пучок с хвостом. Энтони еще при первой встрече с ней понял для себя, что дышит неровно, глядя на тело Мисы, изгибы которого сейчас подчеркивало голубое бикини. Ему нравилось все в ней: от маленького животика до персикового маникюра на руках. А высокий рост и стройные длинные ноги сводили с ума. Ему всегда нравились длинные ноги. И то, что Миса занималась дайвингом, для него не стало неожиданностью. Тело Мисы, как и его, создано для воды. Но по-настоящему его покорили ее темные глубокие глаза и строгие угловатые изящные черты лица, придававшие Мисе облик зрелости, но не добавлявшие возраста.

В силу своей увлеченности серфингом Энтони сам отличался спортивным телосложением, но никогда не считал себя спортсменом в полном понимании этого слова. Серфинг – его стихия, другая сторона жизни. Нет, другая жизнь, в которую он погружается для себя самого, чтобы ощутить чувство свободы, скользя по волнам. В момент обучения он много тренировался, чтобы его тело помогало ему в осуществлении мечты – могло держать его на доске, балансировать и не давать упасть. Рожденный в курортном городе Энтони никогда не стеснялся наготы. Ни своей, ни чьей-либо еще. Для него все было естественным, природным.

Это Перламутровый Пляж.

Это Сапфировое море.

Люди приезжают сюда, чтобы почувствовать себя свободными.

«Волна идет».

Он встает на серф.

Энтони скользит.

Плавно разгоняется.

Поднимается.

Волна пенится.

И он поднимается.

Энтони скользит по пене на серфе, плавно балансируя.

Он стоит в полный рост, и морской ветер бьет ему в спину.

Энтони закрывает глаза и ощущает свободу внутри себя и вокруг. Он растворяется в реальном мире и попадает в совсем другой – мир, полный полета и скольжения по воде.

Он чувствует невесомость.

Вода лишает гравитацию власти над телом.

Вода становится проводником Энтони в иное измерение, в котором ему хорошо пребывать с самим собой.

Миса тоже это знает. Энтони много рассказывал ей о чувствах, которые он испытывает во время скольжения по волнам. С Мисой происходят подобные перемены во время погружения под воду, когда она становится частью моря, частью другого мира, другой жизни, подводной.

Это чувство когда-то объединило их. Вода связала их. Сблизила. И больше они никогда не расставались. Вдвоем они благодарили море за счастье, подаренное им. Счастье быть вместе. Счастье любить друг друга и быть всегда рядом.

Волна начинает уходить. Энтони это чувствует и возвращается в реальный мир. Он открывает глаза. Заканчивает скольжение и возвращается вплавь к берегу, где его ждет Миса.

– Что скажешь? – он отряхнул намокшие волосы.

– Ты же знаешь, что это было круто. Как всегда. Глядя на тебя во время скольжения, порой я забываю, что ты – мой парень.

– Почему это? – Энтони выгнул бровь, не ожидая такого ответа.

– Слишком идеальным ты выглядишь, – она сложила руки на груди и задумалась. – Ты меняешься. Становишься другим. Лицо, движения. Когда ты с водой… ты другой, не такой, как на суше. А потому не верится. Слишком хорош. Даже для себя самого.

– Даже не знаю: оскорбление это или комплимент. Значит, в жизни на суше для тебя я неидеален?

– Эй, это запрещенный прием! Конечно, ты идеален… для меня! Не думаю, что Беатрис считает тебя идеальным, в отличии от меня.

– Еще бы! Она до сих пор не понимает, что ты во мне нашла. В ее глазах ты слишком хороша для меня.

Энтони засмеялся, приобнял Мису за талию и направился к своему пляжному коврику на песке, где его ждали белые шорты, зеленая футболка, синяя бандана с черными якорями, шлепанцы, солнечные очки и пляжный шоппер с пальмами и ананасами.

– Не слушай ее! Пусть лучше Матео подгоняет под свои идеалы, если ей так надо кого-то переделать на свой лад.

– И как же мне тебя не разочаровать в реальной жизни? Что же мне сделать, чтобы стать неидеальным?

Он задал этот вопрос почти в шутку, зная, что скорее всего Миса уйдет от ответа. Энтони быстро вытерся полотенцем и принялся натягивать шорты, когда услышал за спиной голос Мисы:

– Измениться.

То, с какой ответственностью Миса подходила к их отношениям, покоряло Энтони. И она не переставала его удивлять. Миса умела говорить о своих чувствах предельно ясно, что у Энтони не оставалось вопросов. Он знал о ее чувствах все. Он сам умел видеть ее истинное настроение, даже когда Миса пыталась его скрыть.

– Я готов.

Энтони надел шорты, завязал бандану, нацепил очки на лоб, а все остальное спрятал в свою сумку и перекинул ее через плечо.

– Идем к твоему дяде?

– Да, это быстро. А потом сразу в «Первую Лагуну».

«Глубоководье» – магазинчик, в котором продавалось все для серфинга, рыбалки и дайвинга. Дядя Энтони, Альбедо Эрнандес, сам его открыл, когда был молод. Построив свой маленький бизнес, Альбедо не бросал его ни на день. Прошлого много лет, а «Глубоководье» до сих пор пользуется особой популярностью. Это стало возможным благодаря двум факторам. Первый – удобное месторасположение. Непосредственная близость к Перламутровому Пляжу. Далеко ходить не надо. Прямо у набережной. И второе – качество товаров и профессионализм торговца. Альбедо выбирал только самые лучшие приспособления, которые никогда не разочаровывали покупателей. Кто-кто, а Альбедо Эрнандес, как никто другой в Перламутр-Бич, разбирался во всем, что связано с водными увлечениями. В молодости он сам был профессиональным водолазом и серфингистом. А на старости лет предпочитает рыбалку.