История поселка Псебай. К 160-летию. Издание второе, исправленное и дополненное

О абазинах пишут разное, но одно несомненно: они дали название ущелью, где находится наш поселок Шахгиреевское. Впрочем, не все так просто. В «Военно-статистическом обозрении Российской империи» утверждается, что они принадлежат к черкесскому племени и являются выходцами из Абхазии, состоящем из шести родов, потому-то этот народ известен под названием Адтыкисек (шестиродных) [23]. Среди прочих обозрение называет тамовцев, шахгиреевцев и кизылбековцев. Они жили в верховьях Большой и Малой Лабы. «В роде кизылбековом и шахгиреевском приблизительно считается до 3000 душ в каждом обоего пола…» [24]

Несколько другую картину рисует Иоганн Бларамберг, писавший: «Медазинги, называемые русскими „медовеевцы“, занимают юго-западный склон Кавказа у истоков рек Лаба и Амтурк. Семь племен, о которых идет речь, говорят на наречии „азогат“, именно поэтому их соседи, кабардинцы и бесленеевцы, называют всех их вместе – абазами. Между верховьями Кубани и Кумы живет народ, называемый черкесами „паш-кох“, а русскими – абазинцы» [25]. Торнау дает четкий ответ на вопрос, кто такие абазины: «Между тем, Башилбай, Шахгирей, Там и некоторые другие аулы на северной покатости гор состояли из населения чисто абазинского происхождения, с которым абхазцы поддерживали самые дружеские отношения, находя в этих аулах пристанище, когда им случалось переходить через снеговой хребет с целью грабить черкесов, с которыми они давно уже не жили в ладу» [26].

Данный регион заселила группа абазин из группы племен шакруа, в которую входили и башилбай или псылбай.

Торнау дает описание аулов, некогда существовавших на месте Псебая: «В этот день мы приехали, наконец, в Шахгирей, где находился Тембулат Карамурзин. Несколько сот бедных мазанок, составлявших аул, были разбросаны на довольно большом протяжении вдоль высокого и крутого берега Малой Лабы, прислоняясь тылом к дремучему лесу, доставлявшему жителям верное убежище в случае нападения русских войск, но дававшему в то же время горным разбойникам возможность подкрадываться скрытым образом. Деревянный дом Карамурзина, вмещавший ряд комнат, из коих двери открывались на длинную крытую галерею, возвышался подобно великану над окружавшими его низенькими хатами, в которых господствовали нищета и вечное беспокойство. Каменистые шахгиреевские поля давали самую бедную жатву, скотом шахгиреевцы не могли обзавестись, потому что на плоскости его отбивали русские или захватывали, в счет подати, бесленеевские князья Шолох, а в горах угоняли убыхи и медовеевцы. Жизнь в Шахгирее была самая жалкая, пока не поселились там Карамурзины и не взяли аула под свое покровительство. Тогда только бедные жители успели свободно вздохнуть и из благодарности к своим защитникам совершенно подчинились их воле. Карамурзины сделались настоящими владельцами Шахгирея». Но и после жизнь здесь была очень тяжела: «Жизнь в Шахгирее была так мало безопасна, что вечером никто не решался выйти за двери без пистолета в руках, а из дому в дом переходили, имея ружья наготове». Торнау указывает, что по Андруку жили кызылбеки (между Большой и Малой Лабы). Их было 500 душ и правил ими род Маршании. В начале течения Малой Лабы обитали интересующие нас шахгиреи. Их было 600 душ и правил ими уздень Шиокум. На Ходзи и у горы Ашишбог (имя дворянской фамилии) обитали багги в 600 душ. В Шахгирее Торнау провел четыре дня, и судя по собранным им сведениям не без пользы.

Приготовление к экспедиции объяснялось желанием нападения на кордонную линию. В аул прибыли старейшина медовеевцев 90 лет Мафардук Маршаний и его 70-летний сын Сефер-бей, которые еще крепко сидели в седле и могли постоять за себя в схватке. В их владениях провел свое детство Тембулат Карамурзин. Они поклялись хранить тайну: «Их уверенность в неприступности гор, отделявших линию от берега, была так велика, что они считали даже очень выгодным познакомить меня с оборонительною силой местности, полагая этим способом отнять у русских навсегда охоту идти к ним в горы. Кажется, сам Карамурзин имел такое же убеждение. Он выразил его довольно ясно, когда во время нашего путешествия, недалеко от Ачипсоу, я стал вырезывать свое имя на большом дереве. Века пройдут, заметил Карамурзин, прежде чем русские успеют прочитать его на этом месте».

Путь экспедиции пролегал мимо могильного кургана со специальными значками. Карамурзины спешились и стали молиться. То были могилы их братьев, и Торнау догадался об этом. Весь вечер после этого они не разговаривали. Обстоятельства вынудили их отказаться идти к устью Шахе или Джубги, но идти через Ачипсоу. Лес кишел разбойниками со всего Кавказа, и спать приходилось с пистолетами в руках. Из-за постоянных дождей приходилось спать, тесно прижавшись друг к другу, но это не помогло. Однажды, почувствовав первые симптомы простуды, Федор Федорович разделся и прыгнул в ледяные воды Лабы. Торнау выдавали за чеченца, но несколько раз он был на грани провала. Он сильно поранил ногу о камень, и Тембулат одной рукой перебросил его через плечо и бегом поднялся на вершину горы, ведя еще за собой двух лошадей [27].

В завершении всего в Торнау из пушки выстрелили свои, приняв его за черкеса. Русские не могли поверить, что они пришли со стороны гор. Он же писал, что черноморские укрепления никуда не годны. Уже после завершения войны за покорение Кавказа барон написал «Воспоминания кавказского офицера» («Русский вестник» за 1864 г.) 3а время своей экспедиции он отправил в штаб Отдельного Кавказского корпуса большое количество рапортов, писем, записок, содержащих разнообразные сведения, касающиеся топографии, экономической географии, военной и политической ситуации в районе Западного Кавказа. С сентября 1836 по 1838 гг. он находился в плену у абадзехов. «3а исследование совершенно неизвестных до сих пор частей Кавказа» Торнау был награжден орденом Святого Владимира 4-й степени, ему было присвоено звание капитана. Он дослужился до звания генерал-лейтенанта, был кавалером многих российских и иностранных орденов. Умер в Эдлице (Австрия).

Библиографический указатель

1. Н. Я. Динник. Верховья Малой Лабы и Мзымты. Тифлис, 1902, С. 2

2. Там же, С. 3

3. Там же, С. 4

4. Там же, С. 5

5. Там же, С. 6

6. Македонов Л. В. В горах Кубанского края. Воронеж, 1908, С. 28

7. Там же, С. 47

8. Там же, С. 869. Щербина Ф.А История Кубанского казачьего войска. Краснодар, 1992. Т. 1. С. 87

10. Там же.

11. С. А. Трепет. Краснодар: Кубанское книжное издательство (издатель И. А. Богров), 2014, С. 13)

12. Большой энциклопедический словарь, 2012, С. 33

13. Дела давно минувших дней, «Предгорье», №106, 1990г.

14. История античности. М.,1989. Т. 1. С. 115.

15. История казачества России. Ростов-на-Дону, 2001. С. 14

16. Прошлое и настоящее Кубани в курсе отечественной истории. Краснодар, 1994. С. 18—19.

17. Наследие веков, 2016, №5, С. 32.

18. История казачества России… С. 25.

19. История народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIII в. М., 1988. С. 217.

20. История народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIII в. М., 1988. С. 217.

21. Энциклопедия растений. М., 1991. С. 382.

22. Хутыз К. Охота у адыгов. Майкоп, 2001. С. 181.

23. Скиба К. В. Маршрут русского разведчика барона Ф. Ф. Торнау на Северно-Западном Кавказе // Историческое регионоведение Северного Кавказа вузу и школе. Девятая всероссийская конференция. Армавир, 2005. С. 51.

24. Артемьева Р. Н. Мой Псебай – иду к истокам. Армавир, 2019, С. 14

25. Там же, С. 15

26. Военно-статистическое обозрение Российской империи, т. XVI, часть 1 // Исторический обзор Терека, Ставрополья и Кубани. М., 2006. С. 99.

27. Бларамберг И. Историческое, топографическое, статистическое, этнографическое и военное описание Кавказа. М., 2005. С. 128

2. Основание Псебая

Как это ни странно, но жители поселка сохранили генетическую память о переселении черноморских казаков на Кубань, и отразилось это в надгробных крестах в лучах солнца, которых очень много на нашем кладбище, что было отмечено НИЦ ТК Кубани. А ведь освоение наших краев началось много позже. Отразилось это и в песенной культуре. Так местная жительница Екатерина Ивановна Цветикова пела:

Ой, ты, Катя, Катерина,Что ж ты наробыла!Кавказ туркам подарила,А про нас забыла!Что ты гордо поступаешь,Генерал ты Кочетков.Того гордо поступаешь,Кавказ туркам отдала.Своих согнала в Россию,Про нас забыла!Турок злой, жестоко бьется,Боюсь, уничтожит вас.А я турка не боюся,Кавказ же свой возьму!Если ж ты Кавказ возьмешь,Всех крестами награжу!И медали непростые,Золотые вам кресты.Мы Кавказ же свой узяли.Земля кровью облилась.Генерал же Кочетков,В бою он погиб.Перед смертию своейОн поздравил казаков:Вы казаченьки-герои,Мои верные бойцы!Хоть я смерть получаю,Но Кавказ я свой узял.

Проблема подчинения долины реки Малой Лабы впервые встала в 1850 г. Выписка из журнала полковника Волкова о военных происшествиях на правом фланге Кавказской линии с 23 января по 26 февраля 1850 г.:

…В скалистых горах, примыкающих к правой стороне Малой Лабы, на дне глубоких оврагов, поросших густым лесом, таятся аулы кизылбековцев, – притом всех беглецов и абреков.

Из неприступных гнезд этих они сторожат дороги и движения колонн на Верхней Лабе. Надежные оплоты их: ущелья Малой Лабы, затруднительная переправа через четыре ее притока, окаймленные на полторы версты в ширину густым лесом, и обрывистые крутые перевалы через гору по ту сторону Малой Лабы. Самая дорога к этим аулам по левой стороне Малой Лабы, идя ущельем от самого впадения Шедока до переправы через Малую Лабу на несколько верст, при широте до 200 сажен, с одной стороны примыкает к высоким и обрывистым отрогам гор, а с другой – к лесу, сопровождающему все течение Малой Лабы. Перевалы через горы и ущелья близ курганов, находящихся у переправы Малой Лабы, соединяют бек-мурзаевцев, кизылбековцев, баговцев и шахгиреевцев.

Соединенные эти племена могли бы занять переправу и лес на Малой Лабе, равно горы и ущелья до самого впадения Шедока, почти неприступные с фронта, и, пользуясь этими выгодами местности, столь важными в руках горцев, заставить купить дорогою ценою проход в ущелья Малой Лабы.

Для наказания этих племен, беспокоивших постоянно верхний участок Лабинской линии, нужно было быстро и неожиданно захватить их в самых неприступных убежищах и в то время, когда они всего менее этого ожидают.

Сознавая вполне необходимость наказания кизылбековцев с присоединившимся к ним аулом Шелохой, бежавшим в 1849 году с р. Тегени, по наущению шейха Эммин-эфенди, а также отложившегося от покорности бесленеевского князя Каспот Конокова за измену и злодеяния, я, возвратясь 27 января из первого набега в ст. Владимирскую и дав суточный отдых отряду, согласно прежде предположенного мною плана экспедиции, предпринял вторичное движение, тогда как еще зарево пожара от горящих аулов Бек-Мурзы и Изиго не погасло.

Хотя после набега, по примеру прошлых лет, я знал, что горцы считают отряд распущенным; но чтобы еще более вовлечь их в это заблуждение, я отпустил из ст. Владимирской 5-ю и 7-ю роты Ставропольского егерского полка на зимовье квартиры в станицы Лабинскую и Константиновскую и отправил усталых казаков.

Движение этих рот, роспуск усталых казаков и в особенности неожидание вторичного удара убедили горцев, следивших с высот противоположного берега, в совершенном роспуске войск. Ночью с 27-го на 28-е число я притянул из ст. Лабинской 3-ю сотню Лабинского казачьего №2-го полка, которая и вошла в отряд с 2-ю линейною ротой Кавказского линейного №3-го батальона.

9-я егерская рота оставлена была для занятия караулов в укр. Зассовском и ст. Владимирской. Затем командование всею пехотой я возложил на заведывающего верхним участком кордона Лабинской линии, командира линейного №3-го батальона подполк. Павлова.

В ночь с 28-го на 29-е число отряд вышел из ст. Владимирской и перешел Лабу в 5-ти верстах выше укр. Зассовского, быстро двинулся по левому берегу этой реки, вверх к Малой Лабе.

В 4 часа по полуночи, после 35-ти верстного перехода, я сосредоточил отряд на левом берегу Малой Лабы, близ переправы, и занял важную по своему положению позицию и курганы; этим преграждалось соединение кизылбековцев с баговцами и беглыми бек-мурзаевцами.

Отсюда подполк. Мещеринов, с 5-ю сотнями вверенной ему бригады, направлен мною вправо, для взятия кошей и скота, принадлежавших Каспот Конокову.

Коши эти находились верстах в 12-ти от занятой нами позиции и расположены были за утесистыми перевалами, в глубоких балках. В то же время поручено было мною полк. Ягодину, переправившись через р. Малую Лабу с 8-ю сотнями казаков (двумя Донскими, 2-мя Лабинскими и 4-мя Кубанскими), взять аул Кизылбековский и близ лежащие хутора.

Защита переправы на Малой Лабе и занятие леса стрелками поручены подполк. Павлову, с 3-ю карабинерною, 8-ю егерскою и 2-ю линейною ротами, 2-мя сотнями казаков, 4-мя орудиями и ракетною командой. На прежде занятой позиции у курганов остались: 4-я карабинерная, 11-я и 12-я егерские роты, одна сотня 3-й бригады и два пеших орудия, поставленные на возвышенностях, выгодно командующих окрестностями.

Быстро перенесся со своими казаками подполк. Мещеринов через крутизны и скоро атаковал коши Каспот Конокова. Несмотря на упорное сопротивление защитников кошей, неприступность места расположения их в глубоких балках и оврагах, взято 500 штук рогатого скота, несколько лошадей, более 1500 баранов и 3 чел. пленных; остальное все: хлеб, сено и самые коши преданы огню, а через 3 часа казаки с добычею были уже на сборном пункте.

Полк. Ягодин, имея в виду дальнее расстояние аула от позиции (около 14-ти верст), со всею стремительностью поскакал с вверенными ему сотнями к переправе на Малой Лабе; но здесь их встретили в лесу завалы, устроенные неприятелем.

Не удержали, однако же, храбрых ни завалы, ни переправа, ни трудная в один конь дорога, пересекаемая оврагами, балками, утесистыми подъемами и узкою переправой через р. Андрюк. На половине дороги казаки были замечены караульными и встречены выстрелами и гиком на тревогу.

Дорожа временем, полк. Ягодин отделил 3 сотни казаков, под командою состоящего по кавалерии майора Матуса, для поспешного занятия хуторов, а сам с остальными устремился на аул. Несмотря на сильный огонь неприятеля и местоположение аула, как бы в котловине, на облегающий аул со всех сторон густой лес и естественную ограду из скал и утесов, аул взят с боя. Пользуясь временем драки и предупрежденное выстрелами караульных, население аула успело укрыться в лес, оставив в добычу все свое достояние.

Клубы дыма взвились над саклями кизылбековскими и обозначили уничтожение гнезда хищников. В то же время и той же участи подверглись и хутора кизылбековские, с огромными запасами хлеба и сена. [1] Ожесточенные конечным разорением, кизылбековцы не раз на возвратном пути бросались в рукопашный бой с казаками до самой переправы и падали жертвой своего самоотвержения, а тут орудия и меткие выстрелы пехоты заставили их решительно отказаться от отчаянного преследования. В 11 часов дня казаки с богатой добычей нескольких сот штук скота и домашней утвари присоединились к общему отряду, а с ними и прикрывавшая их пехота и артиллерия.

В 12 часов дня весело тронулся отряд в обратный путь. Приведенные в совершенное недоумение горцы, группами разнесенненные по горам, издали только провожали смельчаков, впервые нарушивших дикие и недоступные их жилища, а в полночь отряд был в ст. Владимирской.

В продолжении этого дня с нашей стороны: убиты Кубанского казачьего №20-го полка хорунжий Ступников и казаков 2; ранено – казаков 11; контужено – 4 казака; лошадей: убито 20, ранено 27.

Неприятель, по наскоро собранным и верным сведениям, понес в обоих делах значительную потерю убитыми и ранеными. В числе тяжело раненых находится предводитель и вожатый партии, а также вредный по своему влиянию Хаджи-Каномать Талаходухов и убит известный по хищничеству абрек Омар Маргушев; при том уже доставлено сведение поименно о 40 старшинах и узденях, которые находятся в числе убитых и раненых.

Следствием успешного разорения аулов: Бек-Мурзы, Изиго, Кизылбековского, коршей Каспот Конокова, хуторов, чувствительнейшей потери в убитых, раненых и взятых в плен и, наконец, следствием лишения всего имущества были – не только явный упадок духа горцев, возмущенных против нас Шейх-Эмин-эфенди, но и полное убеждение их, что вероломство не всегда остается безнаказанным. Не далее как на другой день (30-го января) явились уже ко мне в укр. Зассовское покорные старшины Бесленеевские, с изъявлением удовольствия за наказание их соплеменников, постыдно отклонившихся от них по увлечению лживого учения возмутителя Эммина-эфенди. Урок этот, я полагаю, необходимо подействует выгодно на прочих горцев и докажет им, что не сила и не неприступность мест – их защита, но единственно великодушие и милость Русского правительства. [2]

То же, ген.-л. Козловского кн. Воронцову от 12-го декабря 1853 года №2543 Покойный ген. Завадовский в предположении о военных действиях и занятиях на Кавказской Линии, представленном в. св., от 26-го июля, №1384, имел, между прочим, намерение действовать на правом фланге во время текущей зимы между Лабою и Белою. Объяснившись лично с начальником правого фланга и нашедши, что настоящее время есть самое удобное для предположенных военных действий, потому что с февраля месяца, с наступлением теплого времени, надобно будет преимущественно заботиться об прикрытии края, я предписал ген.-м. Евдокимову, от 9-го числа, собрать около 15-го числа этого месяца отряд из войск, состоящих в его распоряжении, до 6-ти батальонов и 20-ти сотен, с нужным числом артиллерии, а также некоторой части милиции, и открыть военные действия со следующей целью: 1) Осмотреть течение Малой Лабы от устья оной до Шагиреевского ущелья и выше, сколько возможно, с тем, чтобы составить подробное предположение об устройстве линии по этой реке и тем окончить кордонную линию по р. Лабе и собрать сведения о возможности сообщения с береговою линией по этому ущелью. 2) Открыть сообщение этой предполагаемой линии с некоторыми внутренними пунктами края устройством просек через р. Андюк и Большую Лабу, по направлению к укр. Надежинскому. Исполнение этого предприятия будет иметь важное влияние на край в том еще смысле, что значительные неприятельские партии, при намерении действовать на Карачай или на Бесленеевцев, всегда избирают закрытые дороги по подножию Черных гор, и потому устройство пути, удобного для движения войск наших, дозволит нам действовать на неприязненные толпы во фланг и в тыл и тем обеспечить наши покорные туземные населения и Верхнюю Кубань, а также с большим удобством приступить к устройству поселений наших на Урупе и Тегени, и 3) Истребить и отбросить непокорное население, гнездящееся на Большой и Малой Лабе и на притоках этих рек, и тем лишить неприятеля средств сосредотачивать партии и толпы на этом пространстве для хищничеств и движений на Верхнюю Кубань. Для рубки леса ген.-м. Евдокимов имеет в распоряжении своем 1200 топоров, заведенных при Ставропольском и Кубанском полках. Место сбора отряда, а также продолжительность действия оного, я предоставил ген.-м. Евдокимову, тем более, что последнее зависеть будет от различных обстоятельств, которых теперь предвидеть невозможно; но вместе с тем я объявил начальнику правого фланга, что желательно, дабы отряд был в действии, по крайней мере, около 3-х недель, дабы он мог удовлетворительно исполнить вышеизложенные предприятия. Находя вместе с этим, что ген.-м. Евдокимов для успешного исполнения этого предприятия должен будет стянуть войска от нижнего течения Лабы и Кубани и что пространства эти должны быть прикрыты от могущих быть покушений неприятеля во время сосредоточения войска правого фланга на верхнем течении Лабы, я предписал командующему Черноморскою кордонною линию, дабы он от Черноморского казачьего войска, на время сбора отряда на правом фланге, соответственно с потребностью, занял пространство по Кубани от границы Черномория через ст. Воронежскую до Усть-Лабы [3].

Зимой 1853 г. отряд из 6 батальонов пехоты, 21 сотни кавалеристов, 360 милиционеров при 18 орудиях и 21 ракетном станке под командованием генерала В. М. Козловского сделали просеку по долине Малой Лабы до Андрука, на Андруке избран пункт для постройки поста [4]. Так было положено начало освоения данного уголка Мостовского района.

26 мая 1856 г. отряд генерала Козловского (12 сотен казаков, 4 конными орудиями и 8 станками) дошел до реки Псебая и подвергся стремительному нападению конных шахгиреевцев и бесленеевцев. «Дело было жаркое, четырехчасовое. Неприятель был отброшен с большим уроном, а отряд, достигнув цели, возвратился к вечеру в лагерь на Шедке, потеряв убитыми двух человек и ранеными 12 человек нижних чинов» [5].

Целью похода было определение места второго укрепления. Выбор пал на возвышенности по левую сторону р. Псебая, около 8 верст от Шахгиреевского ущелья. Оно удовлетворяло всем условиям, необходимым для укрепления [6]. Уроженец Псебая (1957 г.р.), полковник медицинской службы Сергей Викторович Чокмосов, бывший главный психиатр СКВО, проживающий в Ростове-на-Дону, нашел в РГБ рукописную литографированную книгу рубежа XIX—XX веков, где на стр. 58 четко написано, что место под Псебайское укрепление освящено 5 (17) августа 1856 г. «А работы, сопричастные с возведением укрепления на Псебае, тем временем подвигались успешно. 5 августа совершено молебствие и освещено место, занятое укреплением». Командующий войсками оставил на р. Псебае для продолжения работ пять батальонов, 6 орудий и 4 сотни казаков под командою генерального штаба подполковника Рыльцева [7]. А 24 января следующего года 5 батальонов поступили на усиление псебайского гарнизона, в т.ч. 1 батальон Ставропольского полка [8].

Военно-историческая карта Северо-Западного Кавказа с 1774 г. до окончания Кавказской войны, составлена

Е. Д. Фелицыным

С 1852 по 18б0 гг. правительство распорядилось основать на Новой линии еще 15 станиц. Они заселялись казаками и унтер-офицерами регулярных войск, дислоцированных на Кавказе, государственными крестьянами Харьковской, Воронежской и других губерний [9]. Долгое время существовало убеждение, что Псебай возник в 1862 г. Однако документы говорят о другом. В 1856 г. завершается неудачная для России Крымская война. Высвободившиеся войска было решено направить к истокам Лабы, которые были удобным местом для набегов горцев на остальное Закубанье. В 1856 г. проводится рекогносцировка Шахгиреевского ущелья. Разведка с целью получения сведений о расположении противника, его огневых средствах, особенностях местности, где предполагаются боевые действия и т.п., проводимая командирами или офицерами штаба перед началом боевых действий [10]. Архивные документы свидетельствуют: «Приказами по отдельному Кавказскому корпусу 446 и 482 докладывается, что Псебайское укрепление с форштадтами было устроено в 1856 г.; т.к. в двух приказах объявляется о заготовке фуража для войск Кавказской армии, причем Севастопольский полк указывается помещенным в укреплениях Псебайском, Шедокском и на постах Малолабинской линии» [11]. Те же документы явствуют, что Севастопольский полк был создан в 1856 г. из пяти казачьих линейных батальонов Черноморского казачьего войска. О том же говорит историк Ф. А. Щербина: «В 1856 г. войска в пределах Новой линии ограничились исправною сторожевою службою на линии, проведением дорог, устройством укрепления Шедокского и заложением укрепления Псебайского» [12]. Наконец, есть и другие документы.

Отношение военного министра, генерал-адъютанта Сухозанета к генерал-адъютанту князю Барятинскому от 1-го марта 1857 г., №2412.

По всеподданнъйшему докладу содержанiя отзыва в.с., отъ 9-го февраля, №224, Государь Императоръ Высочайше повелъть соизволилъ: два укръпленiя Мало-Лабинской линiи, возведенныя на ръчкахъ Шедокъ и Псебаъ, наименовать, согласно предположенiю ген.-л. Козловского, укрепленiями Шедокскимъ и Псебайскимъ. [13]

Отношение ген.-адъют. кн. Барятинского к военному министру, ген.-адъют. Сухозанету, от 9-го декабря 1856 года, №2507.

В Высочайше утвержденном предположении о занятиях и действиях войск в 1855—1856 годах изложено было, между прочим, о необходимости устроить военную линию по Малой Лабе для того, чтобы продолжить Лабинскую линию до подошвы гор и охранять ее тем от обходов с левого фланга неприятельскими партиями, которые до сего времени не только часто предпринимали набеги в промежутке между Лабою и Кубанью к верховьям Урупа и Тегеней, но отваживались даже вторгаться в Карачай и далее по направлению к Кисловодску.

Мало-Лабинскую линию предполагалось устроить из двух укреплений и двух промежуточных постов таким образом, чтобы одно укрепление находилось у Шахгиреевского ущелья, другое – на средине расстояния между сим последним и Каладжинским укреплением, а промежуточные посты – между этими тремя укреплениями, в каждом промежутке – по одному. Работу эту предполагалось разделить на 2 года, ограничиваясь в каждый год постройкою одного укрепления и одного промежуточного поста.