Сказки Белой Горы. Часть II

На следующий день, дабы избежать насмешек, Шура обвинил меня в жульничестве, дескать я нарушил правила, чем испортил чистоту эксперимента. Мне ничего не оставалось, как предложить повторить «подвиг». Я едва не давился от смеха и увесистый приятель мой, понимая, чем закончится для него очередной дубль, вяло поругиваясь, отказался…

Дней через десять разыгралась другая история. Ещё до приказа, недальновидный лопух отправил домой письмо с просьбой-требованием выслать ему пятьсот рублей для подготовки к дембелю. Для понимания ситуации, необходимо сделать некоторые пояснения. Такую сумму средний человек зарабатывал за четыре-пять месяцев. Около половины населения страны в руках столько денег не держало.

Шурина мать – крупная недалёкая женщина, трудилась на известном текстильном комбинате «Вождь пролетариата». В Егорьевске вам каждый старожил объяснит, что стоит подойти к памятнику Ленина на Советской площади (бывшей Соборной), как вождь с помощью вытянутой руки укажет дорогу на бывшее гигантское предприятие, в те годы – градообразующее. Сейчас-то его уже не существует (осиновый кол в могилы Ельцина и Гайдара), а в те времена оно одевало флот и не только, предоставляя работу двадцати тысячам человек.

Отец Шуры умер молодым, не дотянув до сорока лет, осенью 1974 года. Сам Перваков-младший дожил до сорока пяти, что является некоторым прогрессом в сравнении с предыдущим поколением. Семья проживала в стандартной пятиэтажной хрущёвке первого микрорайона в одном из четырёх домов под номером 13. Интересно, какой озорник, или антиклерикал умудрился дать четвёрке рядом стоящих зданий один номер? Но это так – мелкое отвлечение.

Заботливая, скорее даже излишне заботливая мать требуемую сумму нашла и выслала. Как ликовал неблагодарный сын, передать трудно. В глубине души он не надеялся получить больше сотни рублей, потому и пропил на радостях неведомо какой ценой доставшиеся деньги. Сослуживцы выражали искренний восторг от нечаянных пьянок и фальшивое уважение к Шуре.

За две недели деньги кончились, а бессовестный нахал отправил по почте очередную просьбу о присылке дополнительно трёхсот рублей, иначе ему до дома не добраться…

Многократно его мамаша, обращаясь ко мне спрашивала: «Куда же окаянный дел такие деньжищи?» Приходилось изображать вид незнающего человека – обоих жалко, а ничего помимо скандала из правдивых ответов не вышло бы наверняка. На восемьсот рублей были приобретены лишь недорогие часы…

14 ноября, в половине десятого утра, нас, дембелей построили в длинном коридоре, спиной к дверям штаба, лицом к дежурке. Все отслужившие были налыщены, увешаны армейскими значками, а уж выглядели – бравее некуда. И в самый неожиданный момент гроза нависла над Шурой Перваковым. Его рота была самой необычной в нашей части. Кого там только не было. Гостиницу космонавтов и весь «нулевой квартал» обслуживали солдаты этой роты. Там же были кинооператоры, корреспонденты и прочая челядь, но главной обязанностью военнослужащих было устранение многочисленных аварий на инженерных сетях космодрома. В семидесятые годы двадцатого века не существовало МЧС и рота блестяще справлялась со своими делами, под командованием оккультного немца Николая (Клауса) Дизендорфа.

В «генеральском» случился прорыв водовода – здоровенной трубы холодного водоснабжения и жильё руководящих обитателей полигона мигом стало затапливать. На беду, затопило и глубокий колодец с задвижкой. Температура опустилась под утро до минус трёх градусов. Что делать? Откачивать бесполезно – вода прибывала гораздо быстрее, чем откачивалт две работающие помпы.

То ли сам капитан Дизендорф, то ли его заместитель старший лейтенант Ероховец (низкорослая, невзрачная личность). Придумали поставить ультиматум Шуре. Понять их легко – вдруг солдат подхватит воспаление лёгких, а то и хуже – сердце остановится от ледяной воды, а тут подарок с неба – увольняющийся в запас раздолбай, которого они и во время службы не жалели.

Когда Дизендорф, в солдатском просторечии «Дизель», появился перед шеренгой демобилизующихся щёголей, необъяснимое волнение и лёгкая дрожь обуяли почти гражданских людей:

– Срочно требуется доброволец! Нужно нырнуть в люк и на глубине четыре метра закрутить задвижку. Есть желающие?

В ответ молчание и растерянные лица, у некоторых глуповато улыбающиеся. Непосредственных подчинённых злобного капитана оказалось только трое, но и остальные двадцать человек внутренне сжались. Мало ли что взбредёт в голову папам-командирам? Советская армия отличалась не только разгильдяйством, но и дисциплиной…

– Тогда поручается Первакову.

И нервный хохот грохнул в шеренге. Каждый про себя подумал: «Какое правильное решение».

Выяснилось это около поезда, перед погрузкой в вагоны, когда делились впечатлениями, а тогда раздался робкий баритон Шуры:

– Почему я?

Казахстанский немец-аккуратист не замедлил с ответом:

– Потому, что ты не хочешь увольняться 31 декабря, под самый Новый год.

На станцию нас повезли без Шуры, которого затолкали в командирский УАЗ, тут же умчавшийся на место аварии. Мы мысленно прощались с бедолагой-неудачником. У каждого было ощущение, что в него угодил шальной снаряд. Ноябрьское обеденное солнце не очень щедро разогревало воздух от утреннего заморозка. Состав из семнадцати плацкартных вагонов вытянулся на запасном пути. Народища подвезли несчитано – ракетная армия, а гигантский полигон с добрую треть Московской области являлся именно ракетной армией, отправляла в запас один из многочисленных эшелонов, на сей раз в столицу.

На каждом вагоне значилась цифра 54, означающая количество посадочных мест, но нас в каждый вагон, отсчитали по 80 человек. Оказалось, что «мудрое» начальство подсчитало и верхние багажные полки, да плюс сопровождающий командир роты, и так в каждом вагоне.

В самый последний момент, за пять минут до отправления поезда, лихо подрулил УАЗик с Шурой в виде багажа, и он нам рассказал о своём последнем приключении на службе:

– Братцы, привозят меня к люку, а вокруг водищи немеряно. Про сам колодец я уж молчу. Рядом, на маленьком возвышении, визжит полковничиха и грозится то расстрелом, то гауптвахтой. Холодновато. Мне Ероховец говорит с гадской улыбкой: «Если боишься замёрзнуть – ныряй в одежде». Как же, нашёл дурака. Я раздеваюсь, даже кальсоны скинул. Полковничиха присмирела, пригляделась и… обещала напоить горячим чаем с вареньем.

Рассказ пришлось прервать. Наш последний ротный – капитан третьего ранга (таких в песках Байконура водилось во множестве, даже целые воинские части имелись, одетые в морскую форму, не видевшие не то, что, моря, а даже приличную лужу) стал распределять вверенный ему состав подразделения по полкам. Шуре досталась вторая и полчаса спустя, лёжа доедая остатки хлеба (на обед нам выдали по банке тушенки и по два куска хлеба), он продолжил купальную повесть:

– Набрал побольше воздуха в лёгкие и ухнул в неведомую глубину. В воде мне показалось теплее, чем на улице. Нащупал этот хренов штурвал, глаза открывать боязно, и давай его накручивать. Через пару оборотов заклинило вентиль. Хотел уже выныривать, да понял, кручу не в ту сторону. Помню, что открывать следует медленно, а закрывать, можно и пошустрей… Выныриваю. Дизендорф с замом белые, как простыни, а сисястая полковничья жена ахает, и предлагает мне одеться. Я хватаю ворох шмоток и по воде к ней, на возвышение. Дизель как рявкнет: «Назад!», а дальше матом… Баба меня так и не отпустила, а заставила проглотить чашку чая с клубничным вареньем (она рядом жила). Ероховец, когда пришёл в себя, сознался, что думал, будто я утонул. Он засёк время: я был под водой 58 секунд…

Почему я вдруг вспомнил о давнишнем приятеле? Да уж больно он смахивал внешностью на нашего бегемота, причём не только лицом и сложением, но и повадками. Учитывая, что Орехово-Зуевский район с Егорьевским соседи, а Шуру регулярно командировали на якобы работу в Орехово-Зуево (он относился к труду по принципу: «Где бы не работать, лишь бы не работать».)

На сто процентов утверждать не могу, но уверен на 95 – Бегемот, внебрачный сын Шуры. Косвенные и прямые вопросы к простодушному обитателю колонии, только подтверждают мои догадки. Ну не может быть случайным такое невероятное сходство лица и характера.

В обед, предполагаемый отпрыск Шуры, удивил меня и Кучака в очередной раз. Он узрел

В моих руках баночку с горчицей и не смог удержаться от попрошайства:

– Дайте мне, пожалуйста, горчички, угостите бедолагу полезной приправой.

– Чем она полезна? Проворчал прижимистый Кучак, разочарованно разглядывая жидкий суп.

– Она обволакивает стенки желудка и не даёт остальной пище разрушать его…

Ноябрь наступил. Нудные, пронизывающие холодом ветра навевают философски-пессимистические мысли. За новостями следить бессмысленно: они постоянно меняются, часто противореча друг другу. Закончилась истерия с выборами в США, теперь начинается послевыборная. Четвертого ноября, в обед выдали на второе мясные котлеты с макаронами. Хотят подчеркнуть значимость нового ноябрьского праздника. Народ, нутром чуя фальшь, охотно принимает его как внеплановый выходной день, но воздерживается от торжественных мероприятий и обильных домашних застолий по сомнительному поводу. Старый праздник отжил (7 ноября крайне противоречивая дата), новый не приживается, по крайней мере пока…

То и дело раздаются крики:

– Дневальный, чайник поставь! Фартовый! Следи за своей кошкой – опять нагадила, да поставь тазик с водой греться! Выдра! Ты опять спишь? Где мой хлеб?

Да, дневальные пошли не те. С Грушей никого из них сравнить нельзя, разве, что Алекса, но даже он – полугрек, полуиспанец с внешностью мулата или квартерона, лишь отдалённо напоминает дневального, гордость колонии, болгарского турка Мехмета Христова Маринова, которому, за его выпуклый живот было дано фруктовое погоняло. Алекс старается, относятся к нему с некоторым уважением (сказывается школа Груши и долгое совместное проживание). На правой половине барака дневальные более развиты умственно, на левой – физически. У Копыта, Грека и Коли тюремная обстановка не погасила интеллект, он чувствуется даже во взгляде. Они любую работу выполняют со спокойным достоинством, отличаясь от полузатравленного кошколюба Ваньки Фартового и грушеобразного Алекса…

На ужин я не хожу – не любовь к вечерней еде привил мне Кучак. Обычно мы с ним выпиваем послепроверочный чай, или кофе, но в последние недели вздорный старик хандрит и отказывается частенько даже от бокала горячего напитка.

Розетку над моей тумбочкой раскурочили, так, что пришлось тпщиться с чайником на кухню, благо она рядом. За длинным столом восседали могучие Денис Душман и Ваня Дубина. Закир, Размик и Гия колдовали над ужином. Рядом, на подхвате шустрил Ванёк Фартовый. Пока кипятился чайник, я стал сжато излагать изумлённому кухонному сообществу, как сделать праздник 4 ноября всенародно любимым.

Идея моя не отличалась суперреволюционностью, но была довольно оригинальной. Раньше, при советской власти, на Красной площади, в честь годовщины «октябрьского переворота», в 10 часов утра седьмого ноября, проводили торжественный военный парад.

Ваня Дубина недоверчиво спросил:

–Ты думаешь, если перенести парад на четвёртое ноября, то люди с распростёртыми объятиями встретят нововведение? Ерунда!

Пришлось объяснить торопыге и остальным, что я имел в виду совершенно другое, а именно: принародное сечение проштрафившихся чиновников высокого ранга, министров, депутатов и представителей олигархата. На Красной площади, можно на Лобном месте, а лучше в центре, между ГУМом и Кремлёвской стеной, раскладывать государственных преступников в чём мать родила и прилюдно всыпать батогов. Ноябрь в Москве – месяц прохладный, пусть мерзавцы от холода ещё помучаются. Обязательная трансляция на всю страну с лучшими репортёрами и комментаторами. Страна прильнёт к экранам телевизоров, а там, кроме самой экзекуции, захлёбывающимися от восторга голосами вещают специальные корреспонденты: «Ах, как браво взмахивает кнутом палач, какая выправка, какая стать!»

В областных и республиканских центрах следует проводить схожие мероприятия, но в меньших масштабах. Про уезды забывать тоже не следует. Вообще, думаю предложить всероссийский конкурс на лучшую порку…

В дверной проём кухни шагнул Градус, уловивший финальную фразу. Когда я его ввёл в курс дела, он возразил:

– А как же депутатская неприкосновенность?

Пришлось объяснить, что на спину и жопу она не распространяется.

Рассудительный Гия предложил опустить мероприятие на более низкий уровень, вплоть до посёлков, микрорайонов и деревень. Изрядно потрудившийся во властных структурах Душман, мысль кахетинского приятеля забраковал:

– Нельзя идею доводить до абсурда, а то соседи по лестничным клеткам станут кнутовать друг друга по наветам. Боюсь, традиция не приживётся – лет через пять лечить кнутосечением станет некого – казнокрадство то на нет сойдёт, придётся новый ход предпринимать, а его ещё придумать надо.

Я его успокоил:

– В ближайшие двести-триста лет никакого дефицита государственных мошенников не предвидится.

После моих слов произошло чудо: Градус, которого никто не подозревал в любви к прошлому, выдал в своей интерпретации нечто оригинальное.

Взгляд не очень трезвого Градуса на некоторые события отечественной истории:

– Для меня загадка: почему именно 4 ноября считается днём изгнания захватчиков-поляков из Кремля? Вы не считайте меня профаном – у моего кореша из 28-го дома первого микрорайона Егорьевска, любовница – историчка, а не истеричка, как могут подумать некоторые. Если что и перепутаю, то мелочи… Первой отбилась от поляков, выдержа более чем годовую осаду Троице-Сергиева Лавра, ещё в январе 1610 года, за шесть месяцев до свержения Василия Шуйского. Все знают Авраамия Палицина – идейного вдохновителя битья поляков, шведов и казаков. Он сыграл определённую роль в воцарении новой династии, в изгнании интервентов из Москвы… Однако, не забывайте: Егорьевск-то победил, или одолел поляков в битве на Гуслянке (официальное название – Гуслица) ещё раньше. Одно не могу сказать: на каком берегу речки наши, под предводительством Дмитрия Пожарского, накостыляли супостатам. До сих пор спорят, где их били. Одни кричат – у пляжа третьего микрорайона, другие близ запасного футбольного поля, третьи – на Парковых улицах левобережной татарской слободы, а владелец магазина на Первомайской улице, вообще уверен, что сражение происходило перед дверями его торгового заведения.

– А велика ли речка? – полюбопытствовал Гия.

– Да как сказать, местами более метра шириной.

Кахетинский потомок Купреи рассмеялся:

– Крупная река, ничего не скажешь, немного Риони уступает… А о каком пляже ты говоришь и магазинах с татарскими улицами?

Может битва была из-за бутылки водки?

Градуса сбить с толка оказалось сложно:

– Татары в Егорьевске живут со времён царевича Касима, а они поляков ненавидят, что сыграло огромную роль в смутное время. Когда нижегородский татарин, по прозвищу Сухорук стал собирать силы и средства для борьбы с гадским нашествием, ему намекнули: «Под Егорьевском (тогда село Высокое) Митя Пожарский эким молодцом себя показал – ему бы ополчение доверить». Кузьма пораскинул мозгами. Выходило, что один князь Пожарский чист аки стеклышко и совесть не потерял, в отличии от остальной «элиты» государства. Не секрет – князьки и боярчики готовы были на любую низость и подлость, они имели своих представителей как среди патриотов, так и у «Тушинского вора» Лжедмитрия II, приглядываясь: в какую сторону качнуться весы…

Сидят значит Минин с Пожарским на Красной       площади, возле собственного памятника выпивают. Кузьма ему и говорит: «Митрий! На тебя вся надёжа. Наливай!»

Мне показалось, Градус понёс ересь:

– Витёк, какой памятник, ты что?

– Памятник потом поставили, через двести с небольшим лет. Иван Мартос точно их изобразил: Пожарский на ногах уже не стоит. Тут давай они орать: «Поляки! Выметайтесь из Кремля, не то худо будет!» А что полякам делать? Есть, пить надо, а попробуй добеги до ГУМа…

– Ты все мозги заплёл – усмехнулся Душман – тогда в помине магазина там не было.

– Согласен, но торговые ряды стояли. Вы что забыли – ГУМ построен на месте торговых рядов… В общем интервенты стали из Кремля смываться и продолжалось это с четвёртого по седьмое ноября, когда последние недруги покинули столицу. Спрашивается, почему отмечают четвёртого числа, а не седьмого знаменательный день? Политика! Ведь не отмечают День Победы 2 мая, когда взяли Берлин, а именно 8 и 9 числа. У нас же, если перенести праздник на седьмое, может возникнуть мысль о потворстве коммунистам… Справедливости ради. Следует сказать о бегстве с поляками вместе, будущего царёнка Михаила. По всему видать, Иван Сусанин выпутывал юного Романова из некрасивой истории, заводя поляков в леса и болота…

Пока слушали Градуса, у меня остыл чай, а остальные едва не забыли о еде.

… Президент США Трамп начал медленно прогибаться под тяжестью осознания проигрыша Джо Байдену. Качели в очередной раз перевесили на сторону демократов. Глава Китая три недели хранил осторожное молчание в отношении выборной американской неразберихи и… послал поздравление Байдену, признав его избранным президентом.

В течении недели отдали богу душу две неординарных личности – скандальный режиссер Роман Виктюк и Великий футболист Диего Марадона. Хотя Виктюк скончался в Москве, хоронили его во Львове, на малой родине. Смерть же аргентинского футбольного виртуоза, повергла в смятение сотни миллионов любителей футбола большинства стран, особенно в Аргентине и Италии. Жалко, мало прожил, всего шестьдесят лет. Траурные мероприятия организовали по высшему разряду: для церемонии прощания предоставлен президентский дворец в Буэнос-Айресе.

Во Владивостоке больше недели устраняют последствия ледяного дождя. Тысячи людей ещё сидят без тепла и электричества. Мост на остров Русский закрыт для проезда. Проворовавшиеся госкорпорации чубайсовского выводка «Роснано» и «Сколково» отдали ВЭБу под управление Шувалова. По прогнозам воровство несколько снизится и станет соответствовать здравому смыслу. Ведущие новостных программ и корреспонденты некоторых каналов, захлёбываясь от восторга предрекают благоденствие экономики под мудро перетусованным руководством кабинета министров… Изменились времена. В оптимистические прогнозы в колонии поверили лишь двое: наивный андижанец Мурад и провокатор Зоркий Дятел. На что уж глупы Бегемот с Небритым Тузиком, даже они восприняли телевизионные прорицания со скептическим пессимизмом. Особо ярился Кучак, отчаянно и страстно доказывая уроженцу Ферганской долины безосновательность любых надежд на улучшение жизни:

– Путин? Нет, никогда, он- жидок и никакие проблемы, кроме сохранения власти его не интересуют. Если стоит вопрос его личного престижа или назревает явное народное брожение и недовольство, он мгновенно осаживает назад. Никакую отрасль экономики ему доверить нельзя – по большому счёту, он не является классным специалистом ни в одной области…

Александр Васильевич ярился до обеда, после которого рухнул в кровать белый, как простынка. Оказалось его сразил инфаркт. Тюремная больничка не в состоянии принять подобных пациентов, и на скорой помощи отправили дедушку в районное медучреждение, а потом в Тулу, в областную клиническую больницу.

Второй день горюю, вспоминая неординарного приятеля. Когда он вернётся, да и вернётся ли вообще? Мне не приходилось встречать более законопослушного и далёкого от криминала человека. Но… Негладко всё в Российском государстве, жизнь наблюдаем в зеркальце кривом.

Анекдотичная ситуация. Всего два месяца назад показали зам.директора ФСИНа. Он чуть ли не рекламировал добротное жильё и быт заключённых в СИЗО, демонстрируя «замечательные» кровати, не прогибающиеся от веса подозреваемых, обвиняемых и осужденных. И эта личность, нанеся «незначительный» ущерб в два миллиарда рублей, вдруг заскулила, едва проведя ночь в ИВС, о невыносимых условиях содержания. Предшественник тюремного деятеля тоже сидит. Их начальника показали в утренних новостях. Господин Калашников, с лицом и повадками справедливого, стеснительного мастера цеха, вещал о масштабных структурных изменениях внутри ФСИН, о планомерной психологической работе, нет, не с осужденными, а с сотрудниками, и намекнул, что кто не поймёт и не примет меняющуюся ситуацию должным образом – будет посажен, в перспективе.

Навряд ли что у него получится. Скорее всего, подобно цеховому мастеру, понимающему, какой сброд у него в подчинении, даст он наверх липовый отчёт- их с таким удовольствием принимает начальство, желающее слушать лишь приятную державному уху информацию.

Люди системы оставляют желать лучшего. С другой стороны, приличный человек в жуткой каше ФСИНа вариться не пожелает, и правильно сделает. Отличительной чертой любых российских внутренних органов является наглость, полная уверенность в безнаказанности. Недалёкие ребята, творящие произвол, лет, этак двадцать пять, с усыплённой бдительностью, расслабленные устойчивостью налаженной сомнительной системы, совершенно забыли историю.

В 1917-19 годах лихо извели царских служак, но вовсе не остановились. В 1937-38-ом лихо пересажали и перестреляли судей, прокуроров, сотрудников НКВД и многих других представителей власти, а в 1939-40-ом уничтожили предыдущих карателей. После смерти Сталина прокатилась новая волна казней и посадок, причём выжили следователи, прокуроры и судьи, которых решили пощадить гуманные бывшие узники ГУЛАГа, прошедшие ад. Иные страдальцы не простили привластных упырей и тогда машина репрессий прокатилась по прежним хозяевам жизни…

Размышляю о собственной посадке без преступления и не могу смириться, а уж простить – подавно. Да и кого прощать? Зажравшаяся, рвущаяся к власти и деньгам свинья-Моркунцова делает карьеру шагая по головам. В ней не прослеживается не то, что порядочность, но даже зачатки совести напрочь отсутствуют. Такую не жалко, надеюсь, ждёт её печальный финал. Судья Игнатов – тварь редкостная, косящая под чинность и благообразие. Как он был ошеломлён и затрясся, когда я проклял его, Моркунцову и прокуроршу Язерян на суде. Он стал причитать, что верующим людям надо смиряться с участью, а не рассылать проклятия.

Когда я заикнулся о проведении экспертизы, прокурорша Язерян с бесстрастием змеи, запросила для меня срок – 14 лет колонии строгого режима.

Получила эта компашка (будь она не ладна) премии, звания…

Да разве один я такой? Кучак, Мишель Познавамус, Олег, Мурад, Костя, ну ладно, Костя – борец с несправедливостью и в зоне, и на воле, освободился. За него тоже душа побаливает: как он там? Добрый, совестливый человек, таких ещё поискать. Ох не любила его администрация, за принципиальность и неуступчивость…

То ли мы в древнее время живём, то ли власть развращена многолетней (многовековой) безнаказанностью. Стоит вспомнить взрывы атомных бомб в Тоцком районе Оренбургской области и Аральском Кзыл-Ординской, с последующим изучением воздействия на организм человека энергии расщепленного ядра.

В приаральские Каракумы прилетела первая советская стратегическая ракета Р-5, запущенная с первого нашего космодрома – Капустин Яр, с натуральной атомной боеголовкой. После успешного пуска и взрыва, присвоили кучу званий и навешали кучу наград.

О Семипалатинске и говорить нечего. Руководители атомного проекта как-то быстро перемёрли, а они не были последними людьми отечества. Берию не считаем, его расстреляли в 1953 году, причём, по разным данным, не то в июне, не то в декабре. По официальной версии – в декабре, но как утверждают некоторые судьи и прокуроры, на процессе над бывшими высокопоставленными чекистами его не было… Что касается остальных – Малышева, Ванникова, Завенягина – они не пережили середины пятидесятых годов 20 века.

Очень характерен рассказ Александра Морозова о рядовых квалифицированных кадрах атомного проекта. В 1949 году, с Урала, предположительно с предприятия «Маяк», на Колыму, конкретно на прииск Мальдяк, очищенный накануне от заключенных, была отправлена большая группа вроде бы свободных людей, которым запрещалось общаться с кем бы то ни было, на срок 10 лет. Из Магадана они прибыли на автобусах, но в сопровождении охраны. Кроме самих рядовых участников создания атомной бомбы, инженеров, техников, квалифицированных работяг, военных, привезены были члены их семей – жёны, дети…

Те места хорошо знал и описал Варлам Шаламов, это тот самый «Левый берег», Западное управление УСВИТЛ, близ Дебина, Беличана (у Шаламова – Беличья).

Интересна судьба этого спецконтингента, положение которого, по словам заключенных, оказалось похуже, чем у них самих…

От новостей неприятный душок. В своё время глава сбербанка Герман Греф отказался размещать отделения самого могучего банка страны в Крыму, во избежание американских и европейских санкций. Теперь, наплюя на любые санкции, тот самый сбербанк прикупил в окрестностях Ялты виноградники и винные предприятия, а теперь нацелился на саму Массандру. Спрашивается: он враг, или обычный классический дурак? Возможно, он просто говорящая кукла.