Книга о путешествии писца Наара

– То есть, если бы вор обокрал богатого, то его не казнили бы? – Наар пытался разобраться в хитросплетениях местных законов.

– Да, его бы не судили. – Начал ответ Ауэл.– Просто потому что у богатых людей здесь достаточно возможностей самим разрешить свои проблемы. Они бы нашли вора и обошлись с ним не хуже, чем сейчас поступают с этими несчастными.

Вора истязали довольно долго, около сорока минут. Каждый стон несчастного вызывал бурное ликование толпы, будто случалось что-то хорошее, приятное. Старушек в первом ряду забрызгало кровью, но они продолжали вязать как ни в чем не бывало, только платками вытерли следы крови на своих руках и лицах. После всевозможных пыток полуживому мужчине отрубили голову. Толпа кричала, слышался свист. Следующим на помост вывели убийцу, который убил человека в пьяной драке.

– Что, в Кар-аб-Дабире судят всех убийц? – теперь спрашивал Кавэд.

– Нет. Он убил в пьяной драке. Поэтому его судят. Здесь каждый день происходит не одна драка, сотни драк. В честной драке, по местным законам убивать можно. То есть в такой, где дерущиеся решили драться по обоюдному согласию. Другое дело если ты, как этот несчастный, убил во время пьяного застолья. Это считается напрасное убийство. Вот оно карается, как видите, строго. Еще также строго карается убийство, если двое, или трое, или больше человек напали на одного. Тогда казнят всех, кто принимал участие в нападении.

– И как, все эти законы помогают?

– Насколько мне известно, людей казнить меньше не стали.

– Похоже, какие законы не установи, их все равно будут нарушать – продолжил Наар.

– Именно так.

– Вы же помните, что в истории Империи был период, когда казнили за карманную кражу. Но наказание отменили, потому что больше всего карманных краж происходило во время казней. – Кавэд пожал плечами.

Далее разговор не шел. Происходящее на помосте отбивало желание говорить. Хотелось уйти с площади, но мысль о том, что очередным несчастным может оказаться Кедир не позволяла никуда уйти. Прошло несколько часов, осталось трое осужденных. Кавэд даже подумывал, чтобы броситься к палачам и попытаться отбить товарища. Попытка заведомо обречена на провал, и скорее всего, на этом жизнь монаха тоже завершится, но это лучше, чем жить, вспоминая свое бездействие, когда пытали твоего товарища. Наар и монах решили подойти ближе к помосту. Пускай он хоть увидит, что они рядом, может это ободрит его в тяжелый час. Ауэл решил идти с ними, друзья начали пробиваться сквозь толпу плотно стоящих людей. Где-то они «работали» локтями, где-то было достаточно устной просьбы. Медленно они пробирались к центру площади. На краях площади начались крики. Иногда бывало, что толпа просила помиловать осужденного, в редких случаях это помогало. Ауэл сказал об этом друзьям.

– Но в случае с вашим приятелем это едва ли произойдет. Даже если толпа вдруг будет просить о его помиловании, Кедир помилован не будет.

Тем временем крики продолжались, но разобрать, что кричат, было невозможно. Кричали на неизвестном Наару языке.

– И что они кричат?

– Они кричат, что в город ворвались какие-то отряды, что они уже здесь, кто-то кричит, что ворота штурмуют, все ворота в городе. Орут даже о гигантских пауках, величиною с лошадь.

Началась паника. Люди начали метаться то влево, то в право, упавших затаптывали. На помосте палачи решили закончить дело без пыток и оставшихся осужденных решили просто повесить. Наар с Кавэдом начали сильнее расталкивать стоявших на пути. Охрана почти сразу разбежалась, так, что со смертниками остались лишь три палача. Похоже, Кедир и сам решил не пренебрегать шансом, который дал ему Сефер. Растерянные палачи, не привыкшие к отпору со стороны своих жертв, оказались плохими противниками. Одного Кедиру удалось скинуть с помоста ударом ноги. Двое других бросились на приговоренных с топором и мечом. Скинутый с помоста, третий палач быстро поднялся, едва не запрыгнул обратно, но Кавэд со всей силы ударил его кулаком по макушке. Палач мешком рухнул на землю. Кедир заметил друзей, это действительно его заметно ободрило. Он даже рискнул атаковать палача, хотевшего зарубить смертника топором. Со связанными руками обороняться было не просто, но Кедир справился. Враг промахнулся, пленнику удалось накинуть ему на шею веревку, связывающую руки и Кедир начал его душить. Наар с Кавэдом подобрались ко второму из двух оставшихся палачей, он был растерян и поддался общей панике, охватившей площадь. Палач хотел бежать, но не мог оставить друга, который уже едва не задохнулся в руках у одной из своих жертв. Эти несколько секунд сомнений оказались решающими. Удар по голове и палач валится на землю, как за минуту до этого упал другой палач. Только теперь Кавэд воспользовался дубиной для ломания костей, стоявшей на помосте, а не кулаком. Тем временем Кедир закончил душить палача. Кавэд мечом разрубил связывавшие его руки веревки:

– Я думал – это конец! – С радостью в голосе, кричал Кедир. – Но к счастью, ошибся!

– Мы тоже решили, что это конец. Но еще не ясно, что происходит. Нужно скорее отсюда убираться. – Торопил всех Кавэд. Тем временем на площадь выехали всадники. Они бороздили человеческое море, будто искали кого-то.

– Это люди Закхаля! – Кедир узнал своих недругов.

– И с ними кочевники. Я узнал их. – Кричал Наар.

Кедир накинул себе на голову маску палача, чтобы скрыть лицо, остальные набросили на себя капюшоны и уже четверо, вместе с подошедшим Ауэлом, поспешили прочь с площади. На улицах Кар-аб-Дабира шли бои. Это была яркая вспышка сопротивления, как иногда сопротивляется организм воздействию болезни, которая глубоко уже в нем угнездилась, но которую организм, по каким-то причинам не замечал раньше. Одна яростная попытка, максимальное напряжение сил. Тщетно. Закхаль не стал проводить осады, переговоров. Его оружием было золото. Злодею было хорошо известно, кого нужно подкупить, чтобы двери крепости открылись сами. Часть его войск постепенно прибывали в заранее город под видом купцов. Так что перед штурмом значительная часть, едва не половина отряда Закхаля была в городе. Ему сообщили о готовящейся казни Кедира, чему он решил помешать. Разыгрывать данную историю с длительной разведкой, переговорами с городскими Отцами Закхаль не хотел. Он чувствовал себя десницей Хунхара, могущественного кагана кочевников. Он понимал, что служа Хунхару, он служит чему-то невиданному, неизвестному до того времени. Эта сила позволяет ему не быть слишком осторожным. Не более, чем это было бы необходимо в пределах здравого смысла. На белой лошади, Закхаль выехал на площадь перед зданием Дома городских Отцов. К нему подъехал слуга.

– Вы нашли того мальчишку и Кедира? Они должны были быть здесь. Мы успели? Кедира нет среди казненных?

– Нет, уважаемый Закхаль. Среди казненных нет воина Кедира. Палачи убиты. Кедир сбежал.

– Растяпы! Отвечаешь головой за поимку этих беглецов. А лучше скажи Городским отцам, что у них сутки на поимки беглеца. Иначе им тоже не сносить голов. И рукопись, мне нужен тот юноша, что забрал у меня рукопись. Он тоже должен быть здесь. А теперь за дело, не стой здесь, как истукан! – Для большей прыти своего слуги Закхаль ударил его несколько раз плетью. Лицо несчастного исказила боль, но он сдержал крик, чтобы не вызвать гнев хозяина и не навлечь на себя новые удары.

Ауэл тем временем вел троих друзей прочь от площади. Теперь четверка шла самыми людными улицами, стараясь не участвовать в драках, на сколько это было возможно.

– Куда ты нас ведешь?– спросил священника Наар.

– К тайному ходу из города.

– Ты уверен, что у нас получится им воспользоваться?

– Нет, не уверен. Я даже не берусь ручаться, что он действительно существует.

– Что это значит?– Кавэд чувствовал, что начинает злиться.

– Это значит, что я узнал о нем из рукописи, но никогда не имел возможности и необходимости это проверить. Я не могу вас отвести к себе, у меня очень небезопасно.

– Хорошо. У тебя не безопасно, но что нам делать в пустыне, без провианта, верблюдов, слонов. Нас погребут пески. – Кавэду все приходилось идти рядом с Ауэлом, чтобы слышать собеседника в общем шуме. Тот пытался уйти вперед, вести за собой остальных. От этого казалось, что Кавэд задерживает Ауэла, что очень злило последнего, мешало ему. Вдруг толпа ринулась назад, передние ряды начали напирать на задние так, чтобы те тоже разворачивались и бежали в обратную сторону. Многие оказались не готовы к такой резкой перемене, были сбиты с ног, их давили бегущие. Несколько минут было невозможно разобрать, что за причина заставила людей развернуться. Но немного позже, через пару минут все четверо увидели далеко впереди огромного паука, около двух метров высотой. Он был похож на одного из тех пауков, от которых Наар с Кавэдом спасались в Высоких горах, на санях, запряженных каменными псами Уадура. Двенадцать маленьких паучьих глаз словно ощупывали толпу, искали что-то. Одновременно, они смотрели в двенадцать разных сторон, выхватывали из толпы отдельные человеческие лица, много лиц сразу, и вместе с этим, паук продолжал двигаться вперед. Он не убивал специально, но своими острыми лапами то и дело протыкал, ранил, попадавшихся на его лапы людей. За ним следовали несколько всадников из отряда Закхаля.

– Порождение Малакка. Раньше я их только в рукописях видел! Но нам нужно вперед!– Ауэл застыл от увиденного, но быстро очнулся от окрика Кедира:

– Вперед никак нельзя. Мы с ними не справимся. Веди в обход!

Ауэл рванул назад, что было сил, так, что за ним едва поспевали. Друзья бежали довольно долго и быстро, но все равно, казалось, что погоня их сейчас настигнет. Наконец проводник дернул Наара за рукав и все повернули в маленький узкий проулок, столь узкий, что Кавэду даже пришлось передвигаться в нем боком. Немного мешало оружие, спрятанное под одеждой. Три клинка беглецы подобрали на улице, один забрали с помоста, в начале бегства.

– Сейчас выберемся. Впереди, кажется, тихо. Во всяком случае тише, чем у нас за спиной. – Все четверо выбежали из переулка на улицу, она оказалась не очень широкой и не мощеной камнем. Благо погода была сухая, а дорога пыльная лучше дороги, которая суть полоса размокшей грязи. Такие в Кар-аб-дабире тоже бывали. Ауэл остановился.

– Минуту. Мне нужно отдышаться. Бежать больше не могу. – Священник присел, согнув ноги в коленях.

– Нет, нам нельзя задерживаться ни на миг. Если ты не можешь бежать, то хотя бы иди в нужном направлении.– Кедир под локоть приподнял обессилившего Ауэла, тот стиснул зубы, но ничего не ответил, лишь пошел в ему одному известном направлении, остальные следовали за ним. Вдруг рядом с Нааром ударилась в землю липкая нить паутины. Идеально белая, тонкая, она казалась воздушной. Трудно было поверить, что она опасна.

– Берегись. – Закричал Кедир. Огромный паук с невероятной прытью слезал с одного из домов, что были перед беглецами. Монстр спешил наперерез Наару и его спутникам. Вдруг с другой крыши, обороняющие город, вооруженные люди стали стрелять из луков по пауку. Несколько стрел даже смогли пробить кожу чудовища в районе брюшка, не защищенную там роговым панцирем, в отличие от головогруди, закованной в естественную броню роговых пластин. Чудовище резко развернулось в сторону стрелявших, в несколько прыжков достигло подножья башни, на которой укрепились обороняющиеся, и начало проворно по ней карабкаться. Сверху на паука полетели стрелы и камни, дротики. Приложив невероятные усилия, обороняющиеся смогли скинуть лезшего наверх паука вниз. Тот едва не рухнул на спину, но в полете успел выпустить плотную струю паутины, зацепившуюся за камни, в верхней части башни. Сильный рывок вырвал оттуда несколько камней. Они рухнули сверху на паука, но это его только больше разлило. Он еще быстрее, чем до этого начал карабкаться вверх, полоску за полоской паутины посылал в защитников башни. Стрелы отскакивали от роговых пластин, покрывавших головогрудь гиганта. Ему удалось взобраться на площадку вершины башни, убить своих обидчиков, но поврежденная ранее площадка не выдержала. Укрепление начало заваливаться внутрь себя, так башня обвалилась на половину, похоронив под своими обломками людей и паука. Однако Наар и его спутники не видели этой борьбы. Как только паук от них отвлекся, они бросились дальше по ставшему свободным пути. У Ауэла даже вновь появились силы для бега.

– Скоро, здесь уже не далеко. Лишь бы больше никто не помешал.– Кричал он друзьям. Те ничего не отвечали, только молча следовали за проводником. Через несколько минут все четверо оказались у городской стены. Вернее, в узком промежутке, между одним из городских домов и городской стеной. Наличие такого зазора было необычно, так как все дома в районе крепостной стены ставят вплотную к ней. Таким образом хозяин дома экономил на строительстве четвертой стены. Здесь же кто-то оставил узкий проход.

– И что теперь?– оглядывался Кедир.

– Потайная дверь должна быть здесь. Так, постойте. Я тут впервые, нужно сориентироваться, вспомнить, где точно. – Ауэл в задумчивости начал оглядываться вокруг. Послышался конный топот. Все замерли, приникнув к средней части стены, чтобы прячущихся было не видно с улицы. Топот прекратился, наездники о чем-то переговаривались между собой на языкы кочевников. Перекинувшись парой фраз, наездники ускакали прочь.

– Похоже, они ищут нас. Если я правильно разобрал слова. – сказал Наар.

– С чего ты решил, что нас?

– Они сказали, что из этих троих самый опасный воин, но его и монаха можно убить. Мальчишка Закхалю нужен живым. Хотя за воина он обещал какую-то награду. Кажется, что-то такое они друг другу говорили.

– Ты уверен? – переспросил Кавэд.

– Да, может я и ошибся, но, в любом случае, незначительно.

– Ты знаешь язык кочевников? Ты раньше не говорил об этом! – Кавэд был удивлён.

– Давай позже обсудим. Как только отсюда выберемся.

Тем временем Ауэл, прощупывавший стену надавил на какой-то кирпич, рядом с ним открылся люк в подземелье. Первые ступени лестницы, ведущей вниз, оказались засыпаны песком и камнями. Ауэл нажал второй раз, плита приняла первоначальное положение. Однако теперь местоположение тайного хода хорошо было видно, люк не был ничем замаскирован. Ауэл вновь нажал на камень и люк открылся снова.

– Идите, я закрою люк и замаскирую его.

– А что потом? Кочевники не очень жалуют служителей Сефера, тебе нужно идти с нами.

– Может и так. Но здесь мой храм и я не могу его бросить. Не искушайте меня. Все еще может обойтись. Бегите!

Беглецы переглянулись.

– Спасибо тебе за все, Ауэл.– каждый из троих друзей обнял каттава и все спустились в подземелье. При этом Кавэда, он спускался последним, едва не придавило закрывающимся люком. Конечно, механизм, закрывающий его, имелся и на лестнице. При нажатии на одну из ступеней, бывшую рычагом, плита начала задвигаться, перекрывая проход вниз. Кедир наступил на ступень когда Кавэд только начал спускаться. Монах поспешил, едва не скатившись вниз. Чудом, он удержался на ногах. Плита задвинулась. Шум стих. Наар, Кедир и Кавэд оказались во тьме и тишине.

– Так, а все уверены, что здесь лучше, чем в городе, только что захваченным неприятелем?– то ли в шутку, то ли в серьез спросил монах.

– Погоди, глаза немного привыкнут к темноте. Пока будем медленно двигаться дальше. – Кедир делал шаг за шагом, ощупывая ногой ступени. Каждую следующую ступень. Через пару ступеней лестница кончилась. Впереди стало заметно слабое зеленое свечение, которое исходило от бледно-зеленых пятен в стенах узкого коридора.

– Это уарит, кажется. – Наар поспешил к пятну. Да, это камень уарит. Он светится во тьме. У нас в библиотеке был один. Мы его заносили в темное помещение и любовались точно таким светом, бледно-зеленым сиянием. Не думал, что придется его увидеть. Для рабочего освещения он не подходит. Свет слишком бледный.

– Это смотря какая у вас работа. – Многозначительно заметил Кедир. – Ладно, довольно вам любоваться камнями. Нужно идти. – Негромко сказал воин и пошел дальше. Шли они недолго, пришли в довольно большую пещеру, в которой был подземный источник. Тьму там все так же разрежал свет уаритов. В пещере было немного оружия. Но больше, чем оружие друзья хотели найти еду. Еды там не было.

– Давайте хотя бы воды наберем. Хотя здесь нет ни бутылей, ни кожаных фляг. Ни даже глиняных или стеклянных кувшинов. – не найдя ничего подходящего для хранения воды, друзья просто напились её, сколько могли, даже через силу, потому как никто из них не знал, когда они найдут следующий источник.

– Жаль Ауэл ничего не сказал о том, где находится выход их этого подземелья. Или хотя бы его длину.

– А мы, в торопях, даже забыли об этом спросить. – Досадовал Наар.

Тем не менее, положение путешественников было не таким уж печальным. У них был путь, по которому они должны следовать.

Глава 32. Ауэл

Ауэл забросал люк песком и камнями, присмотрелся, чтобы это место не отличалось от песка и камней вокруг. Увидел, что все выглядит так, как он хочет, отряхнул руки, поправил капюшон, выдохнул и вышел из проулка на улицу, направился к своему храму. Бои на улицах уже прекратились, хотя кое-где еще слышны были крики то ли сопротивлявшихся защитников города, то ли просто защищавших свои жизни. Писец шел, стараясь не обращать на происходящее внимания. Однако, как только ему казалось, что он отвлекся, на пути появились конные разъезды номадов или просто группы агрессивных мужчин, чей вид сразу напоминал об опасности. Удивительно, но Ауэл смог дойти до своего храма. Он даже нашел его в порядке, то есть храма не коснулся огонь, а несколько пожаров в городе во время штурма все же вспыхнули и сожгли значительное число домов. Дверь тоже была в порядке, только пара отпечатков чьих-то ступней, чей обладатель, похоже, хотел дверь выбить, но это с первого раза не получилось, а прикладывать больше усилий он, почему-то, не захотел. Настоятель достал ключи, которые ему вернул Наар, перед тем, как спуститься в подземелье, открыл ими дверь, зашел, закрыл дверь и сразу пошел к пюпитру, чтобы помолиться. Он молился час или два. Молиться Ауэл любил. Каждый раз он восхищался тем чудом, которое происходит, когда кисть запечатлевает на поверхности листа знаки, составляющие слова молитвы. И вот уже эти самые слова сможет прочесть другой, кто знает, как прочесть знаки. Молитва может быть перенесена в пространстве, времени на какое угодно расстояние. В пустыне ему доводилось видеть стелы с надписями о делах царей древних эпох, времен до Империи. Они жили тысячи лет назад, но стали бессмертны, потому что знаки на камнях донесли до потомков рассказы об их славных деяниях. Важно только, чтобы был человек, который сможет прочесть, написанные знаки, буквы, иероглифы, пиктограммы. В голове Ауэла возникла странная, богохульная мысль: а сможет ли тот, кто будет в будущем читать его письмена, тексты, подписи, правильно их истолковать? Это был один из вопросов, над которым богословы религии Сефера много и долго ломали копья. Общепринято было считать, что «да», сможет понять. И была в этом ответе правда. Однако многие считали, что «нет, не сможет понять, истолкует по-своему». В этом ответе тоже была правда. Ауэл для себя ответил на этот вопрос так: прочесть смогут многие, понять прочитанное – гораздо меньше. Зависит от усердия и способностей читателя. Священнику было очень хорошо, размышления создали некий кокон, который защищал его от реального мира, куда менее для него нужного, чем тот, который был в размышлениях. Теперь Ауэл стал сомневаться, имеет ли право человек как-то пытаться избежать жестокости реального мира, спрятаться от них? Ответить на вопрос библиотекарь не успел, мерных ход мыслей прервал настойчивый стук в дверь. Сойдя со своего места, Ауэл поспешил ко входу, чтобы открыть. Гости оказались очень нетерпеливы, стали выламывать дверь. Похоже, решили, что если не открыли сразу, то хозяев нет, поэтому нужно ломать дверь. Отсутствие хозяев – не повод отказаться от посещения дома.

– Прекратите! Сейчас открою! – спешил Ауэл. С той стороны, на улице, его то ли не услышали, то ли решили не слушать.– Да прекратите же вы! Сейчас открою. Вы мешаете мне открыть дверь.– Священник начал возиться с дверным засовом, который после сильных ударов в дверь стал плохо открываться.

– Ну что там у тебя? – нетерпеливый злой голос не предвещал ничего доброго. Впрочем, он мог лишь показаться агрессивным и недобрым напуганному Ауэлу. Наконец дверь поддалась, засов сдался и в дверном проеме перед писцом оказались трое, по виду номады. С ними был один местный, должно быть проводник.

– Ты Ауэл? – самый высокий из кочевников через переводчика, чьи обязанности исполнял все тот же проводник, задал вопрос священнику.

– Да, я Ауэл. – Он держался ровно, без волнения, не имея его во внешнем своем виде, хотя и был напуган.

– Пойдешь с нами. – Теперь говорил проводник.

– Хорошо. Я могу закончить кое-какие дела в храме?

– Не надо. За тебя все закончат, не переживай. – Теперь переводчик обратился к номадам, они о чем-то поговорили, очень кратко, после чего один из кочевников уехал, оставляя в след за своей лошадью облака пыли. Через несколько минут он вернулся, но уже не один, а с какими-то людьми в оранжевых балахонах, чего Ауэл никогда раньше не видел.

– Вы кто? – спросил он странных гостей? Те ничего не ответили, прошли мимо него в храм.– Кто они? Что они будут делать в храме? – пытался узнать Ауэл у единственного местного жителя, бывшего рядом.

– Я не знаю, а для тебя это уже не важно.

– Нет важно! – не успел Ауэл продолжить спорить, как на него накинули веревку, связали, как мешок перебросили через конскую спину и повезли. В начале пути священник хотел криком заставить похитителей, он так про себя, назвал людей, везущих его неясно куда из дома, развязать его, ведь он мог и сам добраться, куда ему скажут. Однако потом передумал. «Пускай уж переживу это унижение, раз оно написано в моей книге жизни. Тем более, что эти люди едва ли прислушались бы к моим просьбам!» – решил пленник.

Ауэла привезли в Дом Городских Отцов, сняли, опять, как мешок, с лошади, развязали и толчком в спину объяснили, что нужно идти за человеком в белом платке на голове и красной тунике. Священник не задавал уже никаких вопросов, просто выполнял то, что от него требовали. Писец впервые был в Доме Городских Отцов, ведь нельзя же сравнивать посещение верхних этажей Дома с визитом в подземелья, казематы, где он был буквально сегодня рано утром. Резиденция правителей города разочаровала Ауэла. Слишком много кричащей, безвкусной роскоши. У священника, не привыкшего к обилию золота и драгоценностей вообще, такое количество богатства, которое выставляли на показ, довольно неумело, вызвало сперва отвращение, а затем улыбку. Пленника вели коридорами, залами, он поднимался по лестницам. Посчитал, оказалось, что дошел уже до четвертого этажа. «Это последний этаж. Если меня, конечно, не поведут на крышу». Верно, Ауэла повели на крышу, где его встретил человек, сидевший скрестив ноги на больших подушках. Он пил чай из пиалы, вокруг сидели городские Отцы, пять человек. Священник удивился, потому что знал, что их должно быть больше.

– Ты местный священник? И каково тебе служить в Кар-аб-Дабире. – сидящий в центре человек отставил пиалу с чаем. Внешне он даже показался приятным Ауэлу.

– Благодарю Вас. Служится мне неплохо. Только иногда мешают грубые люди, которые почему-то обращаются с живым человеком, как с мешком песка. А так – все в порядке.

– Хорошо, что ты всем доволен. – Закхаль не обратил внимания на жалобу писца.– Скажи, ты не слышал, чтобы в город приходили писцы? Не встречал своих братьев-священников? – взгляд Закхаля стал пронизывающим, как будто он мог видеть ложь, если бы человек под этим взглядом отважился лгать.

– Нет. Я давно не встречал здесь священников. Всем вокруг известна дурная слава Кар-аб-Дабира. Никто сюда добровольно не пойдет служить. Если только святые. А святых я в нашем городе не видел.

Закхаль ответил не сразу, помолчал некоторое время, не отрывая взгляда от священника.

– Хорошо. Теперь скажи мне, ты утром встречался с одним узником, он осужден был на смерть, вдруг попросил встречи со священником. Пришел ты. Ведь так было?

– Да, так было. Я поисповедовал несчастного и ушел.

– О чем вы говорили?

– Я же сказал, была исповедь. Кроме этого я еще напутствовал его перед смертными муками. Перед казнью его должны были пытать, так он сказал.

– Больше ни о чем вы не говорили? Точно? Может, уважаемый священник, ты что-то забыл?

– Господин, к чему мне вас обманывать? Разве есть в этом смысл? Или я не понимаю, что ты все равно найдешь способ заставить меня заговорить, если я вдруг дерзну скрывать от тебя что-то? Вы задали вопрос, я ответил на него, как смог. Вы можете спрашивать, что хотите, я отвечу, если буду в силах. – Ауэл склонил голову, в знак смирения.