Полная версия
За нами – Земля!
– Я уже высказал свою позицию: клон – явление богопротивное, осуждаю. Но, как человек, имеющее право на жизнь.
– Понятно, вы исходите исключительно из метода его получения, – задумчиво произнес академик. – А как же чувства? Разум? Клон наделен разумом, сознанием, как и любой другой человек. И единственное его отличие от любого другого человека – что он идентичен конкретному человеку. Кого-то из нас родители сделали в спальне, кого-то – на кухонном столе. И что? От этого кто-то стал хуже другого?
– Никто и не говорит, что кто-то хуже кого-то, – пояснил губернатор. – Вопрос в том, является ли подсудным убийство клона?
– Так, паспорта у клона нету? – уточнил чекист. – А что у него есть? Какой документ?
– Ну… у него есть инвентарный номер! – ответил ученый.
– А! – засиял Иволгин. – Так это 167 УК РФ! Умышленное повреждение или уничтожение имущества!
– То есть как это – имущества? – возмутился прокурор. – За что боролись? За что наши отцы проливали кровь наших дедов? Мы – не рабы! Рабы – не мы! Человек – не имущество!
– Может, попробуем как-то поэтапно? – предложил губернатор.
– Согласен, – кивнул полковник. – Давайте разобьем задачу на подзадачи, решим их в отдельности, а результат сложим.
– Итак, я думаю, никто не будет спорить с тем, что клон – живое существо?
– Естественно! – поддержал прокурор.
– Бесспорно, – согласился чекист.
– Воистину так, – изрек святой отец.
– Да, – кивнул генерал.
– Кто бы спорил! – воскликнул академик.
– Ну, замечательно! Как минимум статья за жестокое обращение с животными Павлову гарантирована, – усмехнулся Вадим Петрович.
– Второй вопрос, – проигнорировал прокурора губернатор. – Является ли клон разумным живым существом?
На этот раз никто даже не стал утруждать себя, напрягая голосовые связки. Просто согласно кивнули.
– Ну, а если клон – живое и разумное существо – стало быть, он – человек?
– Пока с твоей логикой, Абрамыч, сложно спорить, – ответил за всех Андреевских. – Но, поправьте меня, если я ошибаюсь, но даже однояйцовые близнецы имеют различия. А здесь мы говорим о существовании двух одинаковых людей. И одинаковых – от слова "абсолютно". Я вообще считаю, что прежде, чем что-то изобретать, надо законы соответствующие придумать. А то вчера вы клонировали человека, сегодня – овцу. А завтра? Меня клонируете? И мой клон, вместо меня, трахнет мою жену? А нахрена оно мне надо? А то и того хуже – под видом меня проникнет в Управление, выкрадет секретные документы и продаст их нашим западным партнерам. Родину предаст!
– Вообще-то, Сергей Анатольевич, клон абсолютно идентичен оригиналу, – пояснил Бабушкин. То есть если клон способен Родину предать, то способны и вы!
– Что!? – взревел полковник. – Что ты сказал, мразь? Что я – враг народа? Да я тебя, паскуду, сейчас, как завещал Лаврентий Палыч, своей собственной рукой…
ФСБшник уже потянулся к кобуре с пистолетом, но его остановил Пантелеев.
– Ствол!
– Что – ствол?
– Смотри, Сережа. У тебя есть Макар, у меня есть Макар, у Иволгина есть Макар. Они абсолютно идентичные, их штампует один и тот же станок. Но от этого свойства пистолетов не меняются. Любой может выстрелить и убить человека. Соответственно их правовой статус одинаковый, как и у человека и его клона!
– А, не скажи, Вадик. Пистолеты-то, пусть, одинаковые. Но номера у них разные. Вот у тебя есть пистолет с уникальным номером. Может ли существовать пистолет с таким же номером?
– Конечно – нет!
– Ну, вообще, теоретически – может, – вмешался генерал. – Если взять левый ствол и перебить номера.
– То есть будут два предмета, идентичных по сути, но с разным правовым статусом? – щелкнул пальцами Андреевских. – Оба могут выстрелить и убить, но один – легальный оригинал, второй – нелегальная копия? Копия, которая не обладает привилегиями оригинала?
– Предположим, – процедил сквозь зубы прокурор. – Но… э-э-э…
Вадим Петрович уже понял, что безнадежно проигрывает спор. Но неожиданно на помощь ему пришел отец Никодим.
– Что ж это получается? Что одна икона Богородицы целительна по сути своей, а другая, такая же икона – не целительна? Ересь получается, дети мои. Бесовщина.
– Вот! Какая разница, перебиты номера, или нет? В любом случае ствол – это ствол, и за него предусмотрена уголовная ответственность! Свойств-то он не поменял!
– Да при чем здесь свойства? Вопрос в том, насколько легально существование ствола. У тебя же ствол легальный. У меня легальный. Нас нельзя посадить. А у какого-нибудь Вертизалупкина ствол нелегальный. И его нужно посадить. Понимаешь? Вот скажите, святой отец. Понятно, что если икону написал иконописец – она целебная. А если ее дядя Вася какой-нибудь нарисует? Она все еще целебная?
– Если освящена положенным образом – конечно.
– Зашибись, – протянул полковник. – Сейчас мы договоримся до того, что если человек крещеный – его нельзя убивать. А если не крещеный – то можно.
– Так-то логично, – кивнул Иволгин. – Коммунист должен убить фашиста и это правильно. Фашист тоже должен убить коммуниста, но это не правильно! И коммунист ему должен в этом помешать!
– А что, партийная принадлежность влияет на степень вины? – усмехнулся Бабушкин.
Повисла неловкая пауза.
– Так, товарищи господа. Светает уже. Давайте что-то решать, – ударил ладонью по столу Занозин. – Давайте, для упрощения задачи, считать, что убиенный был крещеным коммунистом.
– Так он покаялся! – воздел к небу перст священник. – Стало быть убийство клона – есть дело греховное.
– Твою ж налево, – процедил сквозь зубы чекист. – Вот вам другой пример. Волосы. Волосы ведь есть? У всех нас есть волосы? Иметь волосы не является уголовно наказуемым деянием?
– Нет, – согласился Пантелеев, поглаживая блестящую лысину.
– Вот пока они у меня на голове – они мои. Например, поджечь их – это преступление. Но когда я иду в парикмахерскую, их состригают, и они уже не на моей голове. А на полу. Поджечь их – это же не преступление?
– А где связь с нашей ситуацией? – удивился генерал.
– Волосы – это часть меня. Пока они у меня на голове – это я. И права у них точно такие же, как и у всего остального меня. После того, как их подстригли – это все равно часть меня. Но не на мне. Вот так и с клоном. Есть Павлов, это человек и гражданин со всеми вытекающими правами. А клон – часть Павлова. И сам Павлов может делать с ним все, что захочет.
– Так это вообще, получается, самоубийство! – усмехнулся прокурор.
– Вот видишь! А статьи за самоубийство у нас нет!
– Но есть статья "доведение до самоубийства"! – парировал Вадим Петрович. – Значит, кто-то все равно должен сесть!
– Тебя хлебом не корми – дай кого-нибудь сесть, – покачал головой Иволгин.
– Да блин! – воскликнул Андреевских. – Кого сесть-то? Павлов самоубился, но он живой. Все. Точка.
– Но есть же труп!
– Да, есть труп. Труп Павлова. И есть сам Павлов. Живой. Вот если Павлова распилить поровну сверху вниз – это будет все еще один Павлов, или два Павлова?
– Это будет труп Павлова.
– Хорошо, пусть труп. Но один. От того, что его попилили пополам, Павловых два не стало. Потому что из двух полутрупов не может быть без одного трупа. И клона Павлова без самого Павлова не может быть. Получается, что был Павлов, целиком. И была часть Павлова. Тоже целиком, но часть. Как бородавка. Он ее удалил и все, остался только один целый Павлов!
– Вы, Сергей Анатольевич, сейчас все так красиво описали, – восхищенно произнес Денис Кириллович. – Что у меня у самого появились сомнения, что их было двое!
– Кого – двое?
– Павловых!
– Так Павлов же один был!
– Нет, сам Павлов – конечно, один. Но был еще и клон!
– Да не было никакого клона! Были биологические отходы. Побочный продукт жизнедеятельности Павлова. Что вы должны делать по инструкции с биологическими отходами?
– Сжигать!
– Вот именно! Полутруп сжечь, Павлова отправить на Новую Землю, пусть картины с северным сиянием рисует.
– Не, не стоит. Когда у человека рисовать не получается – это плохо кончается.
– Хорошо, пусть не рисует. Пусть запоминает. А нам – премии за переработку.
– И участок в центре города под храм! – добавил отец Никодим.
– И участок в центре города под храм. Возражений нет? Вот и чудненько!
2018 г.
Внучок
День Победы Дима отпраздновал, как полагается. И готовился к нему заранее: налепил на свой двадцатилетний Passat наклейки "ТРОФЕЙНЫЙ" и "1941-1945: МОЖЕМ ПОВТОРИТЬ". Даже помыл его предварительно, с сожалением заметив несколько новых рыжиков, появившихся на автомобиле со времени последней мойки – полгода назад. Хоть не насквозь! Но и ладно – трофейный же, ему так полагается! Даже круче получилось, будто в самом деле боевой.
Еще повязал Георгиевские Ленточки. На зеркало в салоне. На оба боковых зеркала. На антенну. Осталась еще одна, которую парень не знал, куда нацепить, и привязал в единственное место, которое мог придумать – на бампер.
Зная, что машину ищут судебные приставы, пытаясь отнять сокровище за невыплаченный кредит на iPhone, Дима старался мыть ее как можно реже, скрывая номера за слоем грязи. И парковал через двор от своего – опять же, чтобы не нашли злостные сотрудники органов.
Молодой человек ласково погладил наклейку "1941-1945". Да, вот страна-то была! Не то, что сейчас! Все погрязло в коррупции! Взять тот же iPhone… парень же его разбил, катаясь с горки в ледяном городке на прошлый Новый Год. Причем не сам – налетел на малолетку, которых там была тьма тьмущая. Налетел на всей скорости, спускаясь на ногах, как настоящий мужик. Мамка пацана верещала, что нефиг такому здоровому лбу кататься пьяному, да еще и на детской горке… много она понимает! Дима, улыбнувшись, вспомнил, каким трехэтажным матом от обложил эту тупую телку. Да, трезвый он так не завернет! Но после четырех по 0,5 крепкого пива – легко!
К чему это он? Парень поскреб щетину, напрягая память – к чему ему вспомнилось про горку? Ах, да! iPhone! Тогда-то он и был разбит.
Так судья после взыскала задолженность по кредиту! Как так-то? С какой стати платить кредит, если телефон разбит? Дима на суде несколько раз повторил:
– Так iPhone больше нет! Он все, тю-тю, вдребезги!
Нет, портной-судья повесила долг на молодого человека. Куплена банком – полюбасу! Конечно, выплачивать остатки суммы парень не собирался – договорился с шефом, и теперь всю зарплату получал чернухой. Чтобы этим проклятым ворюгам-банкирам ничего не досталось, ни копейки! Те, в отместку, наложили арест на Passat. Одно слово – фашисты! Больше у Димы ничего и не было… квартира – на маме, участок, на котором парень уже несколько лет собирается построить садовый домик – на папе. Потому что он – хитрый! На бумагу – гол, как сокол, и взять нечего!
9 мая парень сходил на Парад Победы. Там были и десантники, и новые танки "Армата", и исторические Т-34. Но больше всего Диме понравился женский батальон. С тех пор, как жена ушла от молодого человека, он был вынужден справляться сам…
Тоже – тупая телка! Думала, что пару бутылок пива после работы – это алкоголизм! Понимать надо! Он – мужик, деньги в семью приносит! В столярке фигашит с утра и до вечера. Это не ей, бухгалтером в фирме, бумажки перебирать! Тут думать надо! Чуть зазевался – и пила оттяпает палец. А если американцы нападут – как Дима без пальца воевать пойдет? Объяснил ей пару раз, по-мужски. В полсилы. Нет, не поняла всей глубины души. Ушла к другому. На бабки повелась – полюбасу! Подстилка буржуйская!
Если честно, он и так не собирался воевать… в свое время откосил от армии, всего за полторы сотни кусков доказав ВВК, что страдает плоскостопием. Но парень любил представлять, как он, в тельняшке, с пулеметной лентой на груди крест-накрест, мочит проклятых янкелей из многоствольного пулемета. После героического бойца окружают и он, выдернув чеку гранаты зубами, взрывает и себя, и… нет, тут он погорячился. Зачем себя-то взрывать? Маменька этого не переживет! У нее сердце больное! Да и с кем батя будет пить наливку по праздникам? Нет, нехорошо получается. Сопьется старик.
Лучше костюм, как у Железного Человека, чтобы ни пули, ни бомбы не брали. Вот тогда – можно повоевать! А так, чтобы стреляли и в Диму – он не согласен! Пусть другие воюют! Ему нельзя. Плоскостопие. Изобретете бронекостюм – тогда можно. А до этого – ни-ни!
После Парада Дима опрокинул фронтовые 100 грамм, заев бесплатной кашей из походной кухни, достал из багажника увеличенный портрет солдата, вся грудь в орденах и медалях, застывшего в героической позе у истребителя, и пошел с Бессмертным Полком.
– Ваш дедушка? – спросила пожилая женщина, шедшая рядом.
– Мой! – с гордостью ответил парень.
– Так вы – внук Ивана Кожедуба? – изумилась она.
– Так точно! – по-военному отрапортовал Дима.
Кто такой Иван Кожедуб – он понятия не имел. Но, раз люди его узнают… почему бы и нет?
Про своего настоящего деда… даже не деда – тот совсем маленький в Войну был, а прадеда, парень мог рассказать немногое. Так, слышал пару раз в разговоре родителей, что его расстреляли в 1944-м за то, что у немцев полицаем служил. Как-то не особо героически получается.
Эту фотографию молодой человек нашел в интернете. Выбрал самую красивую, какая приглянулась. Пошел в типографию, увеличил, стырил у себя на работе фанерку, на нее и наклеил.
Имя Кожедуба шепотом передавалось по шеренгам Бессмертного Полка. Люди посматривали на Диму, глядя на "внука" с нескрываемым уважением и восхищением, а тот уже шел, задрав подбородок, расправив плечи и выпрямив спину. Нет, не шел – вышагивал! Да, пусть знают!
Но когда парня после шествия попытались выловить журналисты, он поспешил скрыться. К несчастью, Passat на парковке оказался заблокирован чьим-то корытом. Приорой, единственным украшением которой была Георгиевская Ленточка, повязанная в салоне, на зеркале заднего вида. Отечественные машины Дима не уважал. По его мнению – ведра с гайкми. Другое дело – иностранные…
Тут-то обманщика и настигли репортеры.
На молодого человека нацелились десятки объективов телефонов и фотоаппаратов.
– Расскажите! Расскажите про вашего деда!
– А чего тут рассказывать? – смутился Дима. – Фашистов бил. На самолете летал…
Врун наморщил лоб, вспоминая хоть что-то про Великую Отечественную Войну, но мог вспомнить только то, что Германия, какой-то там Рейх, напал на Советский Союз. И было это в 1941 году. 22 числа. Или июня, или июля… но 9 мая 1945 года мы всех победили! И, это главное – можем повторить!
О, он же в школе читал…
– А как-то раз, когда дедов самолет подбили, он направил горящий истребитель на колонну фашистских танков…
– Подождите, как это – направил истребитель на колонну танков? Кожедуб же еще в Корее воевал… после Великой Отечественной! – поинтересовалась девушка в белой блузке с огромным фотоаппаратом.
– Умная, да? – усмехнулся Дима. – Вот и дед мой – не дурак был! Он с парашютом выпрыгнул. А танкам всем – хана. Всей колонне. Там их штук сто было. А то и все двести!
– Это интересный факт, который отсутствует в автобиографии Героя, – улыбнулась журналистка. – А про воздушный бой с американскими истребителями дедушка не рассказывал?
– Ха! Чем там их бить-то, этих пиндосов? Дед во Вьетнаме их пачками гасил!
– Так он и во Вьетнаме воевал?
Молодой человек почувствовал, что совсем заврался, и девушка про какого-то Ивана Кожедуба знает гораздо больше, нежели самозваный внучок.
– Да чего это мы все про деда? – возмутился он. – Я и сам воевал! Десантно-штурмовой батальон спецназа ОМОНа, снайпер-следователь!
– Кто-то?
– Снайпер-следователь! Че, совсем тупая, что ли? Фильм "Снайпер" смотрела? Так вот – снайпер, чтобы застрелить врага, сначала следует за ним – потому и следователь!
Лжец ощущал, что вот-вот посыплется. К счастью, положение спас владелец Приоры. Им оказался мужчина средних лет, в пятнистой форме старого образца и голубом берете. И единственной наградой на груди – серебристым крестом на красной колодке.
Оттеснив журналистов, военный подошел к парню с плакатом.
– Дедушка? – осведомился он.
– Прадедушка, – поправил Дима.
Мужчина, встав по стойке "смирно", поднес правую ладонь к срезу берета, отсалютовав Герою.
– Слышь, военный… – осмелел обманщик. – Ведро свое убери. Мне ехать надо!
Десантник, резко сузившимися глазами, пристально посмотрел на молодого человека, но ничего не сказал. Лишь покачал головой и сел за руль своего автомобиля.
Дима стартанул сразу после него. Отъехав пару кварталов, он свернул во двор и, открыв багажник, принялся сдирать портрет с фанерки. Чуть не спалился!
К несчастью, фотография была приклеена на славу и сходила с трудом. Кусками. Парень надеялся ходить с этим же летчиком на Бессмертный Полк и в следующем году… и в послеследующем. И так далее. Так что приклеил на совесть. Придется искать другого…
Хотя бы фанерка сделана – половина дела! И вообще вещь хорошая – в хозяйстве пригодится. Обрывки с изображением Ивана Кожедуба летели на газон и асфальт. Даже портрет проявлял завидную стойкость, сопротивляясь врагу, держась до последнего. Молодой человек потратил полчаса, чтобы очистить фанерку.
– Фашисты, – выдохнул он, закончив дело.
Непонятно, кого имел в виду Дима. Или тех, кто опознал Ивана Кожедуба. Или журналистов, насевших на фальшивого внука летчика. А, может, тех, кто сделал такой клей – хрен отдерешь!
Победив, парень закурил сигарету, сидя на открытом багажнике… и увидел продуктовый магазин в доме напротив! А что? Фронтовые 100 грамм еще никто не отменял! Взяв три банки крепкого пива, водитель опорожнил одну сразу же. Холодное, вкусное… лучшее, что может быть жарким майским днем! Смяв банку, бросив ее на обрывки портрета, парень вернулся за руль. Сегодня – праздник! Победа! Сегодня – можно!
Приехав домой, Дима решил посмотреть что-нибудь патриотическое. Как раз под пиво. Начал с "Т-34" и "28 панфиловцев", но быстро выключил. Ходил на них в кино. Попытался посмотреть старые, советские фильмы про Войну – не понравилось. Мало стрельбы, мало спецэффектов. И нет такого героя, которым представлял себя парень – накачанного, который бы в одиночку мочил всех. Какие-то они там все… обычные!
Дима, конечно, еще не начал ходить в качалку, собирался после Нового Года. Но теперь – все, точно, после праздников начнет ходить в зал.
В итоге поставил какой-то американский фильм, в котором мочили фрицев-зомбаков в наши дни.
И тут случилась неприятность… пиво закончилось! Кино еще не кончилось, а пиво – уже! Молодой человек поскреб щетину, размышляя. С одной стороны хотелось сходить на салют, а с другой – салют можно посмотреть и из окна. С пивом. С пивом-то оно как-то веселее!
Махнув на все рукой, Дима поставил фильм на паузу и направился в магазин.
И тут случилась вторая неприятность – специальным распоряжением городской администрации на праздниках запретили продавать алкоголь после 17:00! Парень и упрашивал продавщицу, и умолял, и угрожал. Не помогло. Взывал к патриотизму. Праздник же! Все равно не помогло!
Обозленный, он плюнул на витрину и покинул магазин.
– Фашисты… – процедил Дима сквозь зубы.
Как тут праздновать – без пива? Алкоголик пнул бродячую кошку, улетевшую с визгом в траву, но и это не помогло решить проблему.
И тут он вспомнил! Через стенку, в соседней квартире, живет древняя бабка! К которой постоянно приходит участковый доктор. И парень неоднократно слышал, как она жаловалась своим подругам-старушкам, что все приходится покупать самой – шприцы, лекарства, вату и спирт. Спирт! У нее есть спирт!
Вдохновленный, молодой человек, не дожидаясь лифта, взлетел по лестнице и забарабанил по соседской двери. Бабка шла очень долго. Дима слыша, как скрипят половицы под ее ногами, как стучит по полу ее клюка.
– Кто там? – послышался из-за двери старческий голос.
– Бабуля, это я, сосед твой. Открывай!
Звякнул замок, бабушка опасливо приоткрыла дверь.
– Чего тебе, внучок?
– В магазе бухло не продают, а у тебя, я знаю – есть спирт. Делись!
– Внучок… да ты что! Это же мне, для уколов!
– Да ладно тебе, старая! Все равно доктор до понедельника не придет. А у меня трубы горят.
– Нет, – ответила пенсионерка, закрывая дверь.
Взбешенный, Дима пнул по двери, распахивая ее и сбивая бабку с ног. Залетев в квартиру, парень взял старуху за грудки и встряхнул ее дряхлое, почти невесомое тело.
– Спирт где?
– В шкапчике… – дрожа, ответила соседка.
– Шкапчик где? – прорычал бухарик.
Женщина указала направление трясущейся рукой. Войдя в комнату, молодой человек сразу увидел искомое – рядом с телевизором, еще старым – ящикообразным, накрытым кружевной салфеткой, на стене висел белый шкаф с красным крестом. Дима распахнул дверку, а там, среди батареи пузырьков, флакончиков, пластинок с таблетками, блестели, маня, две вожделенные бутылочки медицинского спирта. Две по 0,25. Это ж вообще – шик! Как в Войну, в окопах, спирт пили! Парень распихал их по карманам и с силой захлопнул дверцу. От мощного удара шкапчик сорвался с креплений и рухнул на пол, звеня склянками. Ладно, карга себе еще купит. Таблетки круглосуточно продаются. А алкоголь и в обычные дни до 22:00, в праздники – того хуже.
Диме снился прекрасный сон. Будто он, в тельняшке, с двумя пулеметными лентами крест-накрест на груди, увешанный гранатами, с Калашом в каждой руке, крошил пачками врагов. Там были все – фашисты, пиндосы, бородатые террористы. Даже продавщица из магазина, которая не отпустила пиво, и нынешний муж его бывшей жены. Фотки парень видел в Вконтакте – он там с винтовкой, на лыжах. Спортсмен, кажется. Тварь, на деньги повелась! Бросила такого героического человека!
Пули летели в Диму целым роем, но враг мазал. Несколько, все же, попали – в награды на тельняшке, но сразу отрикошетили. Парень стрелял без устали и неудивительно, что патроны вскоре закончились.
А рядом ревел двигателем танк. Бил перестуком поршней по мозгам. Боец уклонился от одного снаряда, второй – отбил прикладом автомата. Но танк все приближался, и уже вот-вот начнет давить гусеницами.
Герой уже снял пояс с гранатами, чтобы рвануть себя вместе с танком. Представил, как его посмертно награждают, как хоронят, салютуя из винтовок, как плачет мама, принося на могилу пирожки…
Ох, эти пирожки! С яйцом и луком. Еще с ливером. И самые вкусные – с грушей и яблоком. Батя делает из яблок офигенную наливку… да и вот он тоже – на кладбище, рядом с маменькой! Утешает супругу и выпивает, не чокаясь, целый стакан наливки. Чертовски хорошая наливка! С кем же отец будет пить, если не станет сына? Его же там, в могиле, едят жуки и черви. А еще в земле темно, сыро и противно…
– Нет!
Отбросив в сторону пояс с гранатами, Дима встал на колени, подняв руки. Прямо перед надвигающимся танком.
– Не убивайте! Я сдаюсь!
Враг оставался глух к мольбам. Тяжелая боевая машина, долбя грохотом двигателя по мозгам, все приближалась.
– Умоляю, пощадите!
Парень успел откатиться в сторону за секунду до того, как его раздавила бы гусеница…
… и грохнулся с дивана.
Счастье! Какое счастье! Дима – у себя дома. Лежит на полу, рядом с разбитой тарелкой, которую грохнул вчера, по пьяному делу. Но прибраться уже был не в состоянии.
Башка трещала – неимоверно. Полюбасу спирт паленый. Только бабке ее сморщенную задницу мазать. Во рту – словно табун лошадей насрал.
И грохот никуда не делся. Лишь теперь парень смог его идифи… идио… идентифицировать. Стучал перфоратор в соседней квартире – как раз у старухи.
– Фашисты… – прошипел алкоголик.
Нащупав телефон, он посмотрел на часы. 13:30 утра! И кому это приспичило в такую рань долбить перфоратором? Ежу понятно – только фашистам!
Обхватив руками голову, чтобы мозги не выпали, Дима проковылял в ванную, где открыл кран и припал к нему, утоляя жажду. Напившись, парень подставил под воду и голову. Стало несколько лучше. Но инструмент не умолкал.
– Фашисты… – повторил Дима.
Ясность рассудка постепенно возвращалась, но голова все еще трещала. Плюясь ругательствами, парень вышел в подъезд и утопил кнопку звонка. Трезвонить пришлось долго – из-за шума перфоратора никто не слышал посетителя. Только когда долбежка прекратилась – в коридоре раздались шаги. Но не такие, как вчера, бабкины – другие. Упругая, твердая походка.
Дверь открыл парень. Совсем молодой. Лет двадцать – не больше. Брюнет с серыми глазами. Среднего роста. Плечистый и крепкий. В рубашке с закатанными рукавами, с руками, серыми от бетонной пыли.
– Добрый день, – поздоровался он. – С Праздником!
Гость, вспомнив, как он вчера обошелся с бабушкой, слегка поежился.
