И опять Пожарский 3

Напоследок остались нанятые в Италии и Испании наёмники. Испанцев было двадцать, а итальянских «карабинеров» аж двадцать пять. Ну, правильно, Буксбаум в отличие от своего товарища «путешествовал» по охваченной тридцатилетней войной Европе. Оказавшийся тут как тут Шварцкопф принялся уговаривать иноземцев влиться в ряды его «иностранного легиона». А что, в отряде рейтар были немцы, французы и даже один голландец. Сын аптекаря Янсена не захотел возиться с пробирками, повоевать молодому человеку захотелось, и украсить грудь медалями. Пусть. Пусть перебесится, получит пару медалей. А потом вернётся в семейный бизнес. Аптекари Петру в сто раз нужнее солдат. Солдат полно, а аптекарей двое, если Ротшильда не считать. Но тому сейчас не до пробирок, опять укатил в Испанию за платиной и какао.

Семена бобов и сладкого перца Петра обрадовали больше даже чем ламы. Хотелось вспомнить вкус фаршированных мясом перцев. Боже, как давно это было. В другой жизни.

Глава 7

Событие шестьдесят шестое

Перед отъездом в Вершилово Патриарх Филарет зашёл к сыну и рассказал ему о доносе митрополита Нижегородского Никодима на «Петрушку Пожарского». Михаил закаменел лицом. И что им всем спокойно не живётся, то Салтыковы его невесту травят, то Колтовский на Петрушу злоумышляет, а теперь вот ещё и митрополит.

– И что ты решил? – посиневшими губами выдавил Михаил.

– Да я бы его сразу на кол посадил, но …

– Петрушу?!

– Тьфу, на тебя! Отца Никодима, понятно. Только вдруг, кто за ним стоит, съезжу с ним и митрополитами Смоленским и Новгородским в Вершилово и по дороге попытаюсь разговорить этого сребролюбца. Кроме того самому тоже охота на чудеса вершиловские своими глазами взглянуть. Ну и верующих поддержать надо, а то на самом деле, два храма построили, а на освящение никто не прибыл. Есть от чего православным волноваться. Успокою верующих.

– А с Петрушей, что будет? – продолжал волноваться Государь.

– А что с ним будет? В митрополиты он не пойдёт, да и не нужен нам такой митрополит. Нам князь Пётр Дмитриевич Пожарский на своём месте нужен, – засмеялся патриарх.

– А я уж испугался, что ты его в железа брать поехал, – выдохнул Михаил и отошёл к окну.

Окно было застеклено новыми стёклами, присланными из Вершилова. Эти были гораздо прозрачнее. Их и видно-то не было, словно вон и сосульку рукой можно взять. Весна уже вовсю топила снег и почти с этим справилась, но тут опять похолодало и даже снег выпал. Михаил волновался, как бы опять холодные лета, как при Годунове не начались. Только-только Русь стала выправляться после двух десятилетий смут и чехарды на престоле. Он истово молился о тёплом лете и хорошем урожае.

– Такого возьмёшь в железа, – как бы сам с собой вдруг заговорил отец.

– А что случилось? – вынырнул из раздумий Михаил.

– Сколько с Петром воинов было, когда он шведов побил? – спросил Филарет и сам же и ответил, – Две с половиною сотни. Причём это был их первый бой. Шведов они побили больше тысячи, а своих почти ни одного не потеряли. А под Витебском он с пятью неполными сотнями хотел пятитысячное войско ляхов во главе с коронным гетманом Радзивиллом остановить. Просто гетман раньше в плен попался, и сражения не произошло. А произошло бы, так и разбил бы в десять раз большее войско. Даже не сомневаюсь, – Филарет подошёл к сыну стоящему у окна и пристально посмотрел тому в глаза.

Михаил отвернулся и снова в окно стал смотреть.

– Я вот думал на днях, а что будет, если на Петра нам придётся войной идти, – усмехнулся патриарх, – Получается, что если все стрелецкие полки из Москвы на него двинуть, то он от них шутя, отобьётся. А что при этом два других Пожарских делать станут? Кликнут, что царя подменили бояре и нужно собирать ополчение и на Москву идти. Если они против ляхов семь тысяч собрали, то против бояр и десять соберут. А что будет делать боярин Долгоруков? Неужто за жизнь дочери и зятя не вступится. Ринется в Смоленск ополчение поднимать. Царя де подменили, а самозванец хочет всех охолопить и налоги ввести огромные. Тысяч пять легко поднимет. А ведь есть ещё князья Пронин и Бутурлин. Эти точно на строну Петра вместе с гарнизонами перейдут. А ещё есть князь Разгильдеев. Он махом одним татар поднимет, тысяч пять поднимет, а этот князь ни одного сражения не проиграл, – Филарет спокойно уселся в кресло около окна и продолжил, – Вот и получается, что даже если очень сильно захотеть, то с Петром Дмитриевичем Пожарским нам не справиться. А ведь всего семнадцать лет ему. А что в тридцать будет?

– А зачем нам на Петрушу войной идти? – после тягостного молчания произнёс Государь.

– Не зачем. Никто и не собирается. Одна только польза от молодого Пожарского, как и от старшего тоже.

– Я и сам как-то Господа просил ещё пару Пожарских, – вспомнил Михаил.

– А и вправду, вон втроём ляхам так наваляли, что те не знали, куда и бежать. А ведь сейчас Пётр младшего брата Федю всему учит. Скоро четверо станет. Тяжело Адольфишке придётся через два года. Сигизмунда три Пожарских било, а ему от четверых достанется, – рассмеялся Филарет.

Михаил тоже от души посмеялся. На сердце полегчало, выглянуло солнце и принялось со всем жаром топить наросшие сосульки. Должно быть, в этом году хорошее лето. И урожай вырастит отменный, тем более что «полуяровка» уже и до Москвы добралась. Как хорошо, что Петруша этого купца нашёл и к такому важному делу приставил.

– Мало для Никодима этого кола. Колесовать нужно на Лобном месте, чтобы вся Москва видела, а потом тело ещё и по городам провезти, – зло выпалил царь.

– Успокойся, Миша, так и сделаем, – погладил его по плечу отец.

Событие шестьдесят седьмое

У Петра Дмитриевича было запланировано на сегодня огромное количество дел, но вот это первое – самое важное. Он отправлял десять рейтар Шварцкопфа в Лифляндию. Все они были немцами, как раз из Риги и близлежащих городков. Отправлялись рейтары по двое. Одна пара ехала в саму Ригу, вторая в Динабург, третья в Венден, четвёртая в Дерпт и пятая в соседнее герцогство Курляндское в Митаву. Заданий у всех пар было два: первое – навербовать молодых немцев для службы в отряде Шварцкопфа, и второе – пригласить и сопроводить до Вершилова переселенцев.

Пожарский надеялся, что после войнушки и двух штурмов Риги и Дерпта желающих покинуть те места будет не мало. Приглашать переселиться, нужно было не в само Вершилово, а в новые городки на реке Белой и в Миасс. Нужны были любые мастера: и плотники, и печники, и кожевенники, и ткачи, одним словом – все. Нужно было делать Белорецк, Михайловск и Миасс экономически независимыми поселениями. Не ездить же за штанами с Михайловска на рынок в Уфу. Золотые выйдут штаны. Особое внимание Пётр наказывал уделить кузнецам, в Миассе нужны металлурги, а из кузнецов их переучивать проще всего, люди уже привычные к горячему металлу.

Кроме мастеров рейтарам нужно было поискать и обычных земледельцев. Только эту категорию стоит сначала проверить, поспрашивать у соседей, не лодыри ли. Тут с прошлым потоком переселенцев такая семейка бездельников как раз из Риги и приехала. Пришлось мужу отрезать одно ухо, а жену прилюдно на площади выпороть, только после этого за ум взялись, да и то их чуть не ежедневно навещали милиционеры и проверяли, как скотина обихожена, да порядок ли в доме. Проще, конечно, выгнать на все четыре стороны, но был в их присутствии в Вершилово и положительный момент. Это был пример. Вот как у нас поступают с тунеядцами и прочими разгильдяями. Положительные примеры для воспитания подрастающего поколения тоже важная вещь. Но вот больше таких не надо. На это князь Пожарский своим эмиссарам указал особо.

Каждой паре было выдано по пятьсот рублей. Просто огромные деньги для простого человека, поэтому рейтар, отправляющихся в Лифляндию и Курляндию, выбирали тщательно. Люди должны быть семейные и непьющие. Это в Вершилово со спиртным проблема, а во всём остальном мире море разливанное, пей – не хочу. Кроме того людям пообещали: во-первых сделать их десятниками, а это повышение зарплаты в полтора раза, и премию за каждого доставленного переселенца в размере одного рубля. Привезёшь сто человек, вот тебе новая золотая сторублёвка с сапфирами.

Всем желающим переселиться из Лифляндии и Курляндии обещались все те блага, что имел каждый вершиловец, дом с двумя печами, баню, коровник, конюшню и естественно по два обитателя для последних, то есть по две лошади и две коровы, ну и коз или овец штук пять.

Покидал Пётр совещание с эмиссарами вполне довольный. Немцы подобрались серьёзные, и вопросы задавали правильные. Должно у них всё получиться. Тем более что все знали, перемирие заключено всего на два года, и шведы снова полезут в Лифляндию.

Второе мероприятие, запланированное на этот день, было попроще. Князь решил посетить Рене Декарта. Французы прибыли в Вершилово пять месяцев назад, в день отъезда Пожарского на польскую войнушку. Профессор Мёстлин выделил математикам кабинеты в Академии наук, Зотов выделил терема семейным и дома холостым, а мэр Коровин обеспечил посудой, тёплой одеждой и прислугой на первое время. Математиков отвели к травницам и приставили из молодых парнишек личных тренеров. Некоторые бегать попробовали отказаться, но посмотрели, как бегает великий Рубенс и не менее великий Кеплер и тоже втянулись. За это время книг они написать, ещё не успели. У французов шла ломка стереотипов и изучение того, что вершиловские дети проходят в школе. Учебник астрономии у всех без исключения математиков вызвал шок. Они там, в Европе разбились на два с половиной лагеря и доказывают друг дружке, кто прав, Коперник или Аристотель, а может, Тихо Браге. А здесь детям в первом классе школы преподают строение Солнечной системы. Какие такие коперники, если дети знают точно, что вокруг чего вертится и с какой скоростью.

А ведь кроме астрономии была ещё и физика. Французы прочитали учебник по Оптике и окосели. Увидели учебники по математике за три класса, и выпали в осадок. А когда прочитали черновики учебника по физике, что писали Кеплер с товарищами, то отказались в это верить. Вот пять месяцев они, и приводили свои знания к вершиловским образцам.

Единственный, кто сделал что-то полезное за пять месяцев, это Клод Гаспа́р Баше́, сьер де Мезириа́к. Клод с помощью Симона Майра перевёл на русский свой учебник занимательных задач по математике, и сразу начал перевод своей великой книги «Арифметика Диофанта с комментариями». Сейчас барон Шваб готовит учебник занимательных задач к печати.

Пожарский на встречу с Декартом взял с собой переводчика. Толмачом был Васька Шустов, четвероклассник вершиловской школы и по совместительству сын гончара Шустова, что переселился в Вершилово одним из первых. У Василия был талант к языкам. Французский у него отскакивал от зубов, будто он всю жизнь провёл где-то на Лауре. На свой правильный немецкий князь Пожарский больше не надеялся, если немцы его с трудом, но понимали, то француз поймёт ещё меньше. Вот вдвоём с Василием они к господину Декарту и вломились.

Рене оказался на высоте – сидел за учебником русского языка. Но дальше всё пошло как-то не так. На простой вопрос: «Как дела»? Декарт понёс какую-то ересь том, что всё в мире движется и что человек это тоже движущийся механизм. Пётр слушал сбивчивый перевод Васьки и думал, что может в будущем этого Декарта просто перехвалили французы, так как больше хвалить у них было некого.

Пётр перестал слушать перевод, взял на столе лист бумаги и нарисовал на нём оси x, y и z карандашом. Потом выбрал простейшую функцию x = 5y и начертил график этой функции, потом рядом написал другую, где x равняется y в квадрате, составил табличку, используя положительные и отрицательные числа, и начертил и эту функцию. Потом остановил разглагольствующего Декарта и протянул ему листок.

Нет, это был всё-таки правильный Декарт. Не зря его хвалили. Математик минуту смотрел на листок, потом минуту пристально смотрел на князя Пожарского, а потом ушёл из кабинета. Вернулся он через пять минут со всеми французскими математиками и Мареном Мерсеном, и ни слова не говоря Пожарскому, протянул им листок. Пётр сразу пожалел, что ввязался в это дело. Теперь вопросами замучают. Вопрос последовал. И задал его как раз Декарт.

– Как вы до этого додумались? – и блеск такой хищный в глазах.

Пётр, пока Декарта не было, лихорадочно придумывал объяснение. Нашёл такое.

– Я, когда занимался обжигом фарфора, хотел проверить зависимость длительности обжига от температуры. Вот пришлось выдумать такую штуку. Ведь проще, когда зависимость видишь в виде линии.

Французы выслушали перевод и залопотали по-своему. Пётр Пожарский был им больше не интересен. А вот система координат и графическое изображение функции – это да. Пришлось прокашляться.

– Это надо исследовать! – с апломбом заявил Декарт. Он себя, наверное, главным тут чувствовал, ну, раз это его кабинет и Пётр пришёл к нему.

Князь Пожарский вспомнил, зачем он к Декарту пришёл и попросил французов их с Рене оставить минут на десять, ни куда функции не денутся. А пришёл Пётр к Декарту потому, что вспомнил, что нужно изобрести майонез. Раз Мёстлин изобрёл шоколадные конфеты, то майонез в этом мире будет называться «декартез».

– Дорогой Рене, мне нужен математик и француз, чтобы создать очень вкусный соус.

– Соус?!

– Соус. Соус. Вы, наверное, слышали уже, что рецепт на шоколадные конфеты разработал Мёстлин. Вот я и хочу, чтобы с помощью математического анализа и функций разных, вы составили рецепт соуса. Он состоит из растительного масла, уксуса, яичного желтка и сахара с солью. Это основные компоненты, можно сделать несколько рецептов, добавляя некоторые вкусовые приправы, перец, там, или укроп. Зачем нужен математик? Да потому, что в этом уравнении как минимум пять неизвестных. Почему нужен француз? Да потому, что лучшие в мире повара – французы. Я знаю только, что всё это надо смешать и затем очень тщательно взбить, чтобы образовалась однородная чуть желтоватая масса. Завтра придёте на фабрику Дуни Фоминой и получите у неё всё необходимое. Всю работу будут делать её люди, а вы должны следить за тем, чтобы эксперимент шёл точно по вашему плану, – Пётр подмигнул Декарту, застывшему с выпученными глазами и перед тем как выйти добавил, – Вот проверите на практике эти ваши функции. До свидания.

С Дуняшей теперь ещё надо всё это обсудить. Да заодно и попробовать самим сделать, а то занесёт Рене не туда, нужно, чтобы Дуня его немного в правильном направлении подтолкнула.

После фабрики по производству масла Пожарский занялся последним запланированным на сегодня делом. Нужно изобрести игру «пятнашки» или «пятнадцать». Пётр недавно вспоминал, чего ещё попаданцы изобретают в прошлом в тех книгах, что он читал, и вот про эту игру и вспомнил. Вроде бы лорд Сварог её у Бушкова изобрёл и на этом обогатился. Мы-то чем хуже.

Пётр пришёл к Лукашу Доничу и показал ему эскизы новой забавы.

– И из чего это делать? – пока не очень впечатлился ювелир.

– Из всего, что попадётся. Нужны и очень дорогие из золота и самоцветов и просто дорогие из серебра и простенькие из камня или кости. Я потом выберу. Сделай штук десять разных. Вот, когда сделаешь, я тебе всё и объясню. Чем быстрее сделаешь, тем быстрее узнаешь страшную тайну, связанную с этой игрой. Всё ухожу, не отвлекаю.

По дороге домой князь Пожарский прикидывал, что нужно срочно готовить большущую экспедицию во Францию, в Париж. Во-первых, нужно быстрее строить там подпольный монетный двор и начинать изготавливать русские деньги. Раз на них там ажиотажный спрос, то нужно на этом обязательно нажиться. Во-вторых, нужно строить заводик по производству «декартеза». В том, что Дуняша с Декартом этот соус «изобретут», Пётр не сомневался. Он даже уже представил магазин в центре Парижа, который торгует «декартезом». На магазине будет такая вывеска: «Этот соус вычислил один из лучших математиков современности Рене Декарт». Кто не захочет попробовать математический соус? Ну, а попробовав, втянутся. И в-третьих, нужно открывать магазин по продаже игры «15». Пусть она будет стоить десять рублей, а при продаже говорить, что если человек в присутствии продавца из перемешанных фишек выстроит правильный порядок, то получает русский рубль, а если сможет поменять местами цифры 14 и 15, то получит сторублёвую монету и золотую версию игры «15». И даже прилюдно выплатить деньги подставным товарищам. Для начала отправить в Париж пару тысяч игр. Должны разобрать. Получится почти двадцать тысяч рублей. Это конечно не Лувр, но ведь и Париж не единственный город в Европе. На фарфор и зеркала ажиотажный спрос скоро спадёт. Все, кто может уже купят, богатых людей не так много, а декартез и «15» будут приносить деньги долго. Это для среднего класса. А ведь кроме Франции есть и Голландия, и Испания, и какая-то Германская империя. И на Лувр насобираем. Стоп. А ещё нужно открыть в Париже сеть шашлычных. Шашлыки французам должны понравиться. Особенно под соусом декартез.

Событие шестьдесят восьмое

Онисим Петрович Зотов сидел на совещании по строительству новых объектов в Вершилово и ужасался предстоящему объёму работ. Докладывал об этих новых стройках сам князь Пожарский. Первым делом, как полностью растает снег, нужно будет на берегу Волги закладывать три фабрики. Все три решили строить вместе, ну, вернее, рядом. Так до них проще будет из Вершилова добираться. Будет построена площадь, с трёх сторон которой и будут здания фабрик, а вот с четвёртой будет сделано кольцо из рельс для разворота конки. От Вершилова до площади будет проложена рельсовая дорога в две линии, и по ней будет ходить эта самая конка, такой экипаж на колёсах, который везёт пара или четвёрка лошадей, но едет экипаж не по земле, а по чугунным рельсам. В такой экипаж можно гораздо больше народу посадить, ведь он едет по ровным и гладким рельсам.

Предполагалось перенести на берег Волги фабрику по выпуску бумаги, фабрику Фоминой по производству масла и фабрику макаронных изделий Матвея Лыкова. Причём и Фомина и Лыков строили фабрики на свои деньги и обязательно требовали украсить переднюю стену мозаикой. Что ж, хозяин барин. Будет чем заняться артели под руководством Акима Юнусова, а то они заскучали после окончания работы над Академией наук.

Только это были не стройки, а так, разминка. Пётр Дмитриевич планировал на пустыре, что образовался между еврейской часть Рублёвки и основной частью Вершилова построить ещё одну площадь с целым комплексом зданий. По центру будет круглое здание цирка, а по бокам театр и консерватория.

Цирк – это такое здание, где скоморохи будут давать свои представления. Только теперь они будут работать больше на детей, чем на подвыпивших посетителей московской или нижегородской ярмарок. Детей смешить и развлекать гораздо сложнее, чем взрослых. Но скоморохи, что по приглашению князя Пожарского перебрались в Вершилово, были и впрямь хороши. Не зря их Пётр Дмитриевич перетащил из Москвы. Они уже дали два представления на центральной площади и народу понравилось.

Пётр Дмитриевич рассказал всем и про театр. Там тоже будут давать представления, но не скоморохи будут выступать, а актёры. Они будут, как бы книги в лицах пересказывать. Онисим Петрович не очень представлял, что же тут интересного, но раз князь Пожарский сказал, что всем понравится, значит так, наверное, это и будет. Что-то Зотов не помнил ни одного раза, когда князь ошибался.

В консерватории будут давать концерты приехавшие из Италии музыканты. Когда Пожарского спросили, не много ли развлечений для одного города, то Пётр Дмитриевич усмехнулся и выдал, что не хлебом единым жив человек, в древнем Риме народ требовал хлеба и зрелищ, а мы ничем того Рима не хуже. Разве плохо, если детей можно будет в субботу или воскресенье сводить в цирк, чтобы те посмеялись над клоунами или покатались на дрессированном медведе. И совсем неплохо, если мужчины, в ту же субботу, наденут свои лучшие одежды, женщины навесят на себя всё золото, и вместе послушают музыку в консерватории. Они будут сидеть на мягких стульях в полутёмном зале, и наслаждаться игрой на скрипке лучших в мире музыкантов. А в театре лучшие в мире актёры разыграют пьесу про несчастную, но такую красивую любовь двух молодых людей, после этой пьесы плачут даже стены в театре. Или сыграют комедию, где девушка переоделась юношей. Одним словом, строить будем.

Только ведь и это ещё не всё. Ещё будет одна площадь. И с двух сторон этой площади будут стоять два храма. Один будет католический, а другой протестантский. А площадь одна. И никто никого за веру убивать не будет. А между этими двумя храмами в центре площади будет квадратная башня и со всех четырёх сторон, на верху, у неё будут часы, которые каждый час будут играть мелодию. Просто чудеса. Наверное, это будет красиво.

Но ведь всё это надо строить. Строить быстро и качественно в Вершилово научились. Строители разбиты на десятки, как в войске и десятки сведены в сотню. Каждый человек точно знает свою задачу на день. Всё всегда под рукой. Люди работают не абы чем, а инструментом, изготовленным из лучшей толедской стали. Немецкие учёные напридумывали массу приспособлений, чтобы людям было проще работать. Взять хотя бы люльки, что подвешивают снаружи здания, теперь не надо громоздить леса и карабкаться по ним, с риском свалиться вниз. Сел в люльку со всем необходимым для работы, и тебя подняли на нужную высоту.

Всё это, конечно, хорошо, но ведь нужно строить почти десяток зданий и три площади, а ещё прокладывать рельсовую дорогу для конки. Сколько же это работы?! А ведь ещё нужно заканчивать отделку дворца князя Пожарского. Нужно, чтобы астрономы добавили в сутках ещё хотя бы десяток часов. Тогда будет полегче. Поговорить, что ли с Кеплером, всё-таки родственник, тесть как ни как. Должны же родственники помогать друг другу.

Событие шестьдесят девятое

Анри Бенни отлично понимал, почему для такого дела выбрали именно его. Из всех вернувшихся с польской компании мушкетёров он единственный был ранен и, надо отдать должное немецким докторам, что были с войском, пулевую рану в ногу ему залечили вполне качественно. Вот только осталась хромота, так как пуля раздробила кость. Рана зажила, кость срослась, причём нога все три месяца была в гипсе и почти не беспокоила Анри, но когда гипс сняли, оказалось, что теперь бравый мушкетёр будет всю жизнь хромать. Нога стала чуть короче. Так бы и ничего страшного, мало ли народу хромает, но так совпало, что князю Пожарскому нужен был француз, чтобы открыть в Париже магазин. Интересный такой магазин. В нём будут продавать всего только одну игру.

Князь показал Анри небольшую коробочку из слоновой кости, в которой было пятнадцать вырезанных из зелёного камня прямоугольничков с цифрам от одного до пятнадцати. Имелось и одно пустое место. Если эти фишки двигать, то можно выстроить их по порядку. В этом и заключалась игра. Конечно, нашлось бы несколько человек, которые захотели бы купить себе такую красивую игру, но магазин должен был не просто продавать игру, но и выплачивать премиальные, если человек соберёт цифры по порядку. Если при Анри покупатель выстроит все фишки из смешанных в произвольном порядке, то получит русский рубль. А вот если сумеет поменять местами цифры 14 и 15, то получает сторублёвую русскую монету, где у Российского императора сапфиры вместо глаз.

Когда Бенни увидел эту монету в первый раз, то даже не поверил своим глазам, это было просто чудо. Он даже не сомневался, что перед его магазинчиком выстроится толпа желающих купить эту чудную игру, ведь приз получат только тот, кто передвинул фишки на игре, купленной в магазине. Дома ты можешь тренироваться на самодельной или на подделке, а что такие появятся, князь и Анри не сомневались, а вот если хочешь получить приз, то изволь купить настоящую. Сама коробочка с фишками будет стоить десять русских рублей. Очень не маленькие деньги. При выплате премии в рубль коробочку просверливают маленьким сверлом, чтобы ею больше никто не воспользовался во второй раз.

Если же человек сможет поменять местами 14 и 15, то он получает сторублёвую монету и в подарок ещё и игру, сделанную из серебра с золотыми фишками. Она и сама будет стоить под сто рублей. Анри видел призовую игрушку. Красота. Нет, при правильном подходе к делу его магазинчик будут брать штурмом. Пётр Дмитриевич предупредил его, что переставить эти две цифры практически невозможно. Нужно быть великим математиком, например таким, как однополчанин Бенни, Рене Декарт, которого он и вызвался сопровождать в Московию.

И ведь не зря вызвался. Теперь у него на парадном мундире есть две медали, одна за победу над Речью Посполитою, а вторая за боевые заслуги, которая полагалась всем раненым и так же выдавалась родственникам убитых. Молодцы эти русские, такую полезную вещь придумали, в старости можно будет показывать эти медали внукам, и рассказывать о службе в русской армии, о том, как их полк взял и захватил целых шесть городов. Вот только поверят ли внуки. Он и сам-то не очень верил в то, что происходило прямо на его глазах. Вот медали и подтвердят правдивость его слов.